Писания про Юного мага

- Мне тоже порой так кажется, - согласилась с ней Вивиан. - � знаешь, мне это абсолютно не нравится. Я начинаю иногда мечтать о тихой жизни в маленьком домике, пусть даже вдалеке от великих дел, от славы. О тенистом садике, о долгих днях, заполненных книгами, солнцем и ветром. О спокойной радости вне этой стремнины…

- Когда ты так говоришь, мне кажтся, что я все это прямо вижу! - хлопнула в ладоши эльфийка. - Домик, сад, скрипучая лестница…

- Синие морские карты на стенах и белые занавески… - лицо Вивиан вдруг стало мертвенно-бледным. Она растерянно и испуганно покосилась на рассматривавшего свой рисунок Сэйта и… неожиданно, прижав ладони к груди, осела без сознания.

Тиэрон еле успел подхватить сложившееся пополам, точно от острой боли, тело девушки. Кузьма помог уложить ее на их неровную надувную постель и умело растер ей виски. Вивиан пришла в себя, но на все расспросы неопределенно качала головой. Что-то мрачное, коснувшееся ее, подействовало и на остальных. Разговоры о пророках и экспедициях прекратились сами собой.

Сидельцы мрачно перекусили. От ничегонеделанья кусок уже не лез им в горло. Смутное ощущение не то безразличия, не то тоски подкатывало к горлу. Вивиан задумчиво достала из мешочка на поясе горсть черного порошка.

- Я могла бы заварить нам снотворное зелье… - нерешительно предложила она. - Время пролетело бы для нас мгновенно, мы проснулись бы только завтра… или даже через пару дней. Это довольно безопасно.

- Еще не хватало, девочка, чтобы нас взяли тут спящими, - решительно отказался гном.

После его отказа остальные тоже покачали головами, но сожаление, с которым они проводили застегнутый мешочек, говорило о том, что они согласны на что угодно, лишь бы больше не маяться неизвестностью.

Мутный свет утра, еле проникая снизу, от водопада, заставил беглецов подняться и начать раздувать покрытые пеплом угли. Утренний холод и сырость пещеры пробирали до костей. Вивиан озабоченно осмотрела Кузьму.

- Я бы хотела вывести тебя на воздух, - твердо скзала она. - Жар у тебя спал, а вот дышать этим воздухом - влагой пополам с дымом - тебе совсем не полезно.

- Эх, девочка, знала бы ты, чем мне порой приходилось дышать в шахтах или в мастерских! - немедленно встопорщил бороду гном. Но Вивиан взглядом попросила помощи у эльфов. Тиэрон мгновенно подыграл ей:

- В самом деле, - подкидывая кинжал, сказал он как бы нерешительно. - Я собирался снова добраться до города, а остальным нужно собирать хворост. Конечно, я могу отложить разведку и сам покараулить их…

Кузьма заглотил наживку:

- Еще чего! Неужто я не присмотрю за двумя девчушками и этим тощим мечтателем? Ты же слышал, парень, наша лекарша сказала, что у меня больше нет жара, - и гном начал, кряхтя, пробираться к выходу.

Лемвен и Сэйт двинулись за ним. Судя по походке Кузьмы, еще неясно, кто за кем будет присматривать, но идея вывести гнома на солнышко была неплоха. В этой норе все уже чувствовали себя больными.

Вивиан тоже шагнула к выходу. Но Тиэрон поймал ее за руку повыше локтя и знаком приказал задержаться. Брови Пророчицы поползли вверх. На лице их нечаянного командира было довольно суровое выражение.

- Что-нибудь случилось? - спросила она у него, убедившись, что остальные уже пересекают завесу падающей воды.

- Пока нет, но может случиться, - мрачно сказал Тири. - Твой порошок… он ведь сделан из чернолиста, не так ли?

- Д-да… с растерянной запинкой ответила девушка. - Мне продал его один торговец в Глудио. Это старинный рецепт, который раньше использовали даже для детей и раненых. Он должен быть безопасен.

- Он очень опасен, - покачал головой Тиэрон. - Раньше люди не знали кое-чего про чернолист, да и теперь, похоже, не узнали. Ваши дети жуют его листья от скуки. Хорошо еще, что он редко встречается и дорого стоит.

- Он ядовит? - удивилась Вивиан. - Насколько я знаю, он только снимает боль и позволяет уснуть надолго. Это очень полезно при лечении тяжелых ран…

- Но все-таки чаще больных усыпляют с помощью заклинания, не так ли? - усмехнулся эльф. - Послушай меня. Я вырос при караване и повидал много всякого. На юго-востоке есть целые поселки, где чернолист растет в каждом огороде. Вот только там ничего кроме него уже не сажают. � люди там похожи на безумцев. Не на психов, а на настоящих полудурков, пускающих слюни, хихикающих, неопрятных и полуголодных. Целые поселения истощенных, завшивевших, потерявших разум любителей этой травки. Живущих свои недолгие жизни в сладком дурмане. Не понимающих, кто они и что вокруг них. Эти несчастные способны со смехом идти в пасть к самому злобному монстру. Они могут вытащить из сундука свой забытый давным-давно меч и отрубить голову своему соседу - просто так. �ли себе. �ли прохожему. Они ведут себя как животные… на улице… - эльфа передернуло от отвращения. - � среди них попадаются не только люди. Многие путники не удержались от соблазна сорвать горсть черных листиков, и остались там, досматривать свои последние грезы. Год или два живут эти существа после первой порции дурмана. Но на их место приходят новые.

- Но… что это значит? - брови Пророчицы страдальчески изогнулись: нарисованная картина представилась ей слишком ясно.

- Это значит, что человек, попробовавший чернолист, очень скоро не может без него жить. � если тягу к вину можно вылечить магией, эта зависимость не поддается никакому исцелению. Я видел родственников, которые запирали несчастных одурманенных и даже привязывали их к кровати, но те или умирали в страшных корчах, или вскоре после окончания лечения потихоньку снова принимались за старое.

- Это похоже на черную магию, - глаза девушки потемнели от гнева. - Кто-то нарочно создал эту гадость…

- Да, Ви, кто-то. Нарочно. Поэтому держись от нее подальше. Лучше всего - выкинь этот злосчастный мешочек вместе с порошком…. только не в огонь! - испуганно воскликнул эльф, уловив жест волшебницы. - Дым чернолиста действует мгновенно!

- Ох… - Вивиан спрятала мешочек в кошель побольше и туго затянула его. - Я лучше высыплю его где-нибудь в лесу… Спасибо за предупреждение. Странно, что маги ничего не знают об этом.

- Ничего странного. Вы чаще пользуетесь своей волшебной силой для исцеления, чем травами и старинными рецептами. Это ты такая любопытная. А наши жрецы… хранят свои тайны, - буквально оборвал сам себя Тиэрон.

- Тири, - вкрадчиво спросила Вивиан, слегка прищурившись. - А как чернолист называется по-эльфийски?

- Нанэсерег… - механически ответил Тиэрон и тут же сердито сверкнул глазами на девушку. - Ты… будешь молчать в своей Гильдии! - скорее со смущением, чем с гневом сказал он.

- Ты же знаешь, что не буду, - грустно ответила Вивиан. - Если дошло до того, что наши дети жуют эти листья от скуки… Скажи, это название - только легенда?

- Тебе какая разница, жрица Эйнхазад? - печально повел плечами темный эльф. - Легенда, или действительно эти кусты поднялись как отмщение миру из капель крови нашей матери? Когда она, придерживая свое отяжелевшее чрево, свой позор и гордость, из последних сил пыталась найти себе укрытие от вашей Богини…

- Не нашей, - очень тихо и твердо сказала Вивиан. - Мы с вами братья по отцу, Тиэрон.

Эльф очень внимательно всмотрелся в лицо маленькой жрицы и коротко кивнул. Его глаза снова стали дружелюбными, и он помог девушке протиснуться в тоннель, догоняя остальных.

Снаружи они застали краткий миг полной идиллии. На нагретых прибрежных камнях, в стороне от водопада, укрытый одеалами сидел Кузьма. Гном выглядел гораздо бодрее, чем за все прошедшие дни. Он привычными движениями начищал свою секиру. Неподалеку Лемвен пыталась надеть на смущенного Сэйта зеленый венок из пушистой травы. У эльфа в руках была неудобная охапка рассыпающихся прутьев и веточек, и венок все-таки оказался на его макушке, съехав набок. Вивиан присела рядом с Кузьмой, привычным жестом щупая его пульс. С улыбкой сдвигая рукав нижней рубахи гнома вверх, она неожиданно заметила:

- Хм… давно это ты носишь эльфийские вещи? Да еще с вышивкой?

- Э-эх… - с досадой натянул на тонкое полотно кожаный рукав доспеха Кузьма. - Глазастая какая. С тех пор, как ваш оглашенный Аннарин со мной ею поменялся. Сказал - на счастье. Неудобно было ему отказать, да. Ужасно непрактичная штука, поверь мне! - гном покрутил головой. - Ну вот как ее такую стирать? Камнем бить нельзя, выкручивать тоже? Приходилось мне просто мыться в ней.

Вивиан рассмеялась. Она понимала, что гном, привыкший к прочному, как полотно для шатров, гномскому холсту, действительно мог не знать, как обращаться с расшитым тончайшим батистом. Но выбранный им хитроумный способ был уж очень забавным.

- Что за смех? - поинтересовалась Левен, подбегая к Тиэрону со вторым венком.

Тот даже не пытался увернуться, изобразив на лице бесконечное терпение.

- Да так, узнала новый гномский способ стирки! - прохихикала Вивиан. Кузьма тоже начал посмеиваться, делая вид, что просто откашливается. Когда же волшебница поделилась с друзьями историей о подаренной рубахе, невзирая на мрачные воспоминания о нападении на форт, все зашлись хохотом.

- Ну что, братец, - отсмеявшись, сказала Леми. - Теперь ты будешь заниматься стиркой сам.

- Хм… - грозно надвинулся на сестру Тири. - Что-то мне хочется испытать этот способ на ком-нибудь… более опытном в обращении с мыльным корнем! - и он начал шутливо теснить ее в сторону озера.

- Эй-эй! - завопила эльфийка, пытаясь отступить в сторону. - У меня тут кора для растопки!

- Осторожно! - крикнул Сэйт, на которого близнецы надвигались боком. - Упадем!

- Если вы будете так шуметь, то кто-нибудь точно упадет. На наши головы! - указал пальцем в небо Кузьма.

- Разве что… дракон! - пискнула Вивиан, инстинктивно падая за камень с сидящим на нем Кузьмой и прикрывая голову. Леми и Тири согнулись от хохота, думая, что девушка снова шутит.

В эту секунду солнце закрыла черная тень, вихрь от мощных крыльев смел всех беглецов на мелководье и обдал их фонтаном сырого песка. Над головами мокрых путешественников гремел металл, хлопали крылья, шипело сдерживаемое пламя в пасти, а тонкий, ужасно знакомый голос прокричал:

- Осторожно! Ты оставишь от них мокрое место!

- Очень мокрое, - проворчал Кузьма, пытаясь вытрясти песок из ставшей похожей на свежие водоросли бороды. Остальные, остолбенев смотрели, как две фигуры отделяются от спины дракона и мчатся с нечленораздельными радостными воплями к стоящим по пояс в воде беглецам. Одна их них, поменьше, с всхлипом повисла на шее у Кузьмы. Тот разом расправил плечи, и лицо его приобрело небывалое выражение испуга и радости одновременно. Вторая же фигура подхватила на руки Лемвен и закружила ее вокруг Тиэрона и Сэйта, как ребенка. Эльфийка не издавала ни звука, только редкие чистые капли радостных слез разлетались вокруг нее.

- Очень мокрое место… - задумчиво повторил за гномом Тиэрон, помогая ошеломленным встречей друзьям выбраться на берег.

Глава 44. Охота на болванов.

Болванчик попытался поднять выпавшие у него из рук монетки, но последний удар меча заставил его со стоном скорчиться в двух ладонях от вожделенной добычи. Орк пнул неподвижное тело и огляделся вокруг. Остальные болваны продолжали бросаться на монстров, не обращая на него никакого внимания, а вот несколько пахарей опасливо отходили по краю поляны за дальние холмы. Как обычно - практически все в этой долине были гномами. Двое бородачей, выглядевших немытыми с рождения, подталкивали впереди себя трех девчушек, чьи растрепанные и забитые мусором косички больше напоминали обрывки грязно-рыжей веревки, чем задорные прически гномок. Светло-зеленое лицо охотника скривилось от отвращения. �менно пахари, опустившиеся и отупевшие, вызывали в нем наибольшую ненависть. А болваны… это просто мусор, от которого следует очищать мир, как и от монстров. Даже если расплачиваешься за это, получая презрение и ненависть других разумных.

Орк крутанул своим огромным мечом, пытаясь с одного удара прикончить ближайшую дергающуюся в кустах фигурку. Болван бессмысленно сел, потом снова встал, потом зачем-то выпил противоядие. Орк неспешно добил его и покосился на заросший деревьями холм. Состоявшего при пахарях и болванах целителя он уже пару раз отправлял в выморок, но тот возвращался с безнадежным упорством на грязно-синей физиономии. Понятное дело, что нанимались на такую работу только от полной безнадеги. Темный эльф или задолжал кому-то слишком много, или умудрился сгоряча дать слово чести… Неважно. Если колдун вздумает снова оживлять этих чертовых кукол, ему придется поцеловать решетку возле памятника своей богине еще разок. Пока не поймет, что проще отсидеться в кустах или дождаться своих подопечных в городе.

С болванами было покончено. По дороге промчался всадник, не обращая никакого внимания на орка с пылающей багровым аурой. В этих местах охотники на болванов пользовались если не уважением, то хотя бы полной свободой действий. В этом тихом уголке между горами и океаном сложно было найти поляну, на которой не крутилось бы пяток, а то и десяток оборванных гномских фигурок. Болваны и пахари мешали новичкам, раздражали мастеров, пытающихся честно раздобыть необходимые материалы, бесили получивших различные задания - и только редкие ненормальные борцы за справедливость вступались за них.

Орк вразвалочку, но с животной грацией пробежался по согнутому стволу дерева, перепрыгнул через низкий кустарник и двинулся вдогонку мелькавшим уже у самого берега пахарям. Настроение у него поднялось. Сейчас он отвадит мерзавцев надолго от этих мест! Во всяком случае, слишком упрямые наемные добытчики просто-напросто потеряют после десятка-другого вымороков так много магической энергии, что им придется искать более хилую добычу.

Бородачи, стоявшие около убитой каменной кошки, настороженно уставились на орка. �х взгляды оценили и размеры меча, и решимость, с которой он приближался к ним.

- Друг! Моя друг! - неуверенно произнес один из них, с торчащими дыбом волосами.

- Твоя хотеть деньги? - предложил другой, отступая на пару шагов.

Орк игнорировал вопросы. Сейчас пахари были готовы на все. На ломаном аденском, с сильным гномским акцентом, эти трусы могли предлагать что угодно - деньги, помощь, часть добычи. А потом непременно попытаются обмануть или удрать. Но у него совершенно другая цель. Ему нужно, чтобы они убрались отсюда, желательно навсегда. Как только гномы терпят это позорище своего рода? Если бы нашлись орки, добровольно подавшиеся в пахари, для всех прочих Могучих вопросом чести было бы избавить мир от подобных выродков.

- Моя друг! Моя деньги! - верещал пахарь, пытаясь увернуться от удара. Как и болваны, они никогда не защищались. � не защищали друг друга.

Первая сивая бороденка ткнулась в пыльные побеги плюща, покрывавшие землю. Орк с удовольствием ткнул в податливое тело мечом. Когда-то Могучие совершали с телом врага множество ритуалов, увеличивая свою силу и доблесть. Но с тех пор шаманы давно уже запретили делать это в Верхнем мире. Да и считать это жалкое существо врагом - позор для воина. Тем не менее, орк облизал губы, представив себе вкус гномской крови. Хорошая была традиция. Говорят, великие воины Могучих проваливались в выморок после битвы не от ран или напряжения, а от огромной усталости после свершения этих самых ритуалов над сотнями и сотнями убитых врагов…

Орк догнал метавшегося у обрыва над океаном второго гнома и рассек ему бедро. Фонтан крови окрасил прибрежные камни в небывало яркий алый цвет. Воин пинком отправил корчащегося пахаря в воду. Он знал, что с такой раной тот не сумеет ни выплыть, ни выкарабкаться по отвесному склону. Темная спираль крови всплыла к поверхности свинцово-серой воды, отмечая место погружения гнома.

Орк усмехнулся еще шире. Теперь девчушки. Он ничего не мог поделать с собой - хотя эти недомерки были совершенно не похожи на настоящих женщин, сильных и мощных, он неизменно испытывал приятное чувство, сдавливая рукой их тощие шейки или поднимая гномок за ногу, чтобы в падении рассечь их мечом. Наверное, от выполнения ритуалов с фермершами он бы не отказался… хоть они еще менее достойны называться врагами.

Все три грязнули сбились в кучу возле огромного валуна. Орк покачал головой. Всегда одни и те же фокусы! Он с разбегу запрыгнул на камень, заставив гномок шарахнуться в стороны. Они рассчитывали побегать от него вокруг камня, а потом кинуться врассыпную. При такой тактике хотя бы одной удавалось убежать. �ногда просто самой быстрой, а иногда другие нарочно отвлекали охотника от той, что уносила общую добычу.