Писания про Юного мага

- Днем не упырей надо бояться, - поежилась Каона. Действительно, главная опасность Мертвецкого леса была в его жителях, обреченных медленно вырождаться под действием проклятия. До поры до времени это были обычные люди: мужчины, женщины и дети. В какой именно миг у них наступало превращение в монстра, не мог сказать даже опытный маг. Поэтому на границе Мертвецкого леса опасной могла оказаться и пятилетняя девочка, спросившая у путника дорогу, и малыш, попросивший вынуть ему занозу, и милая девушка, предлагающая лукошко свежих ягод. Не у каждого хватало окаянства «испытать» встреченного доброй сталью меча или стрелой. Часть проклятых оставалась людьми долгие годы, не в силах покинуть уже давно обернувшихся монстрами родных, детей, жен, родителей. - По хорошему выходит, - бурчал старшой по прозвищу Чул, - что ежели всех в Мертвецком лесу перебить, так это тока на пользу и им и нам. Да кто ж за это возьмется, когда их там нежить защищает? Опять же, дети у них, это вам не телята. У кого рука подымется? Я б не смог. - А как же дети, если половина взрослых уже мертвяки? - спросил Рамио. - Потому как проклятие, - степенно пояснил охотник. - Они вроде как живые на вид и мертвые внутри. � дети родятся и родятся, чтоб проклятию конца не было. Так уж их приложило этим колдовством. - Нужно спросить магистров, - сказала Рамио девушка. - Может быть, если распутать основу заклинания, жители разделятся на нежить и обычных людей. Тогда людей можно вывести и лес понемногу очистить. - Напиши письмо из ближайшего городка, - посоветовал артеас. - В Грации нет почтовиков, если ты помнишь. - Ладно,- согласилась та. - А это что за шум? - девушка всмотрелась в кусты, шевелящиеся в паре десятков шагов от дороги. - Это кто-то живой,- уверенно сказал Рамио. - Живой и маленький. К дороге приближался смешной всадник: на большом лохматом волке - судя по тусклой шерсти и седым ушам, уже немолодом и матером - к охотникам ехал мальчик лет пяти. В руке у ребенка был дротик, которым он погонял зверя. - Мир вам! - звонко крикнул он, подъехав совсем близко. Охотники настороженно и неохотно поздоровались. - Можно мне пойти с вами? - Каона поняла, что голос мальчишки кажется таким звонким от с трудом сдерживаемых слез. - Нет, парень, не положено вашим из лесу уходить, - мрачно ответил ему Чул. - Не нами то заведено, не нами и нарушено будет. - Я здоров, - мальчик судорожно вцепился в шерсть волка, потому что зверь вздумал плюхнуться на хвост и почесаться задней лапой. Маленького всадника при этом мотало как куклу. - Я совсем здоров. � у меня никого там не осталось. - Давно? - тихо спросил Рамио. Охотники удивленно посмотрели на гостя. - Сегодня, - мальчик опустил голову. - Сестренка пошла корову доить, а когда я за ней прибежал, она уже… уже… - у ребенка покатились крупные, как градины, слезы. - Пила у Чернухи кровь из шеи! - Этот мальчик совершенно живой, - сказал Рамио, обернувшись к Каоне. - У такого все равно может начаться… превращение? - Нет, если он живой, то его должен кто-то инициировать. Обычно там все друг друга… пьют, - передернулась девушка. - Родители детей, дети братьев и сестер. Но ты бы такое почуял, я думаю. - Чул не чул, куда ветер дул! - сердито выдал старшой свою любимую присказку, из-за которой и получил прозвище. - В Заречном его не примут, сама знашь, девонька. - Мы возьмем его с собой, дальше на восток, - уверенно ответила Каона. - Там найдем, где пристроить. - Ну гляди, - Чул пожал плечами. - Мороки с мелкими полно, будь они живые или нежить. - �ди сюда! - протянула мальчику руку Каона. - Пойдешь со мной далеко-далеко? - Пойду, - тот сполз с волка и двинулся на дорогу, придерживая своего спутника за свалявшуюся шерсть. - Далеко - это хорошо. Никто меня не найдет. - Как тебя зовут? - Каона достала из своего заплечного мешка низку сушеных яблок, похожую на ожерелье. - Риз, - ответил мальчишка, немедленно набивая лакомством рот. - А твоего волка? - Грыз. - Риз и Грыз! - усмехнулся Рамио. - Чудесная компания! Чул покачал головой и скомандовал двигаться дальше. Риз старался не отставать от охотников, волк терпеливо тащил легкую ношу, когда мальчишка уставал идти пешком. На заимке Чул снова растерялся. - Поймите уж меня, - сказал он вполголоса Каоне и Рамио. - Наши с энтим Ризом спать в доме ни за что не лягут. А на улице его оставить, ежли парень и вправду живой - считай просто зверье или нежить кормить. За ним ведь как пить дать сегодня придут. - Мы ляжем на чердаке сарая, - предложила Каона. - Там вроде бы сено хранится? - Сено, но старое, того года, - кивнул Чул. - Я вам одеялки дам и фонарь. Так-то тут никого опасного не водится, потому и заимку поставили. Но за энтим могут и издалека прийти. - Будем караулить по очереди? - спросил Рамио, взбираясь на чердак. - Да, но сперва я кое-что сделаю, - Каона еле заметно взмахнула рукой, отправляя маленького Риза в колдовской сон. - Зачем? - удивился артеас. - Он и так устал порядком, заснул бы через две секунды. - В магическом сне на него не будет действовать зов упырей. Чул прав, за мальчиком могут явиться его родичи. Пока мы не пересечем Дальний Хвост, они будут чуять его кровь и идти по нашим следам. - А что если бы он услышал их зов? - артеас наощупь накрыл ребенка шерстяным одеялом. - Скорее всего он потерял бы разум и сам отправился бы в ним в руки. Для него подставить себя под их укусы представлялось бы величайшим блаженством. Они искусали бы его всем родом, так инициация проходит быстрее. Наутро - никаких следов, через несколько часов - нежить вместо мальчишки. - А теперь им придется лезть сюда по одному, - Рамио положил свой меч на пересохшее колючее сено. - � знакомиться с нами. - Да, - зевнула Каона. - Отсыпаться будем завтра днем. Ночные часы тянулись томительной душной чередой. Чародейка попыталась было заснуть, полагаясь на воздушное чутье Рамио, но беспокойство заставляло ее вскидывать голову каждые пять минут. - Ты вся извертелась, - попенял ей артеас. - Когда явятся упыри, ты будешь сонная, как наш подопечный. - Лучше бы ты поспал, - ответила девушка. - Я совершенно не могу уснуть. - Я бы уснул, - Рамио усмехнулся. - Но я не уверен, что ты почуешь приближение наших гостей. А ведь они уже кружат вокруг этой заимки. Только почему-то двигаются очень-очень медленно. - Уже! - Каона подскочила как ужаленная. - � ты молчал? - А зачем говорить раньше времени? - удивился крылатый. - Они даже к сараю не приблизились. Шарят, словно…. словно слепые, - он запнулся на последнем слове. - Примерно так оно и есть, - объяснила чародейка. - Ночью их ведет запах крови и глаза почти не действуют. Риз тихонько застонал во сне. Руки и ноги мальчика дернулись раз, другой. Каона снова поколдовала над ним, и мальчик затих. - Они зовут его, - она всматривалась в темноту. - Сколько их там, Рамио? - Я ощущаю пятерых, - коротко отозвался артеас. - Справимся, - девушка обхватила себя за плечи. - Должны справиться. - Тут нет никаких окон, слуховых отверстий, труб? - Рамио обвел чердак рукой. - Нет, и крыша тесовая, крепкая, - успокоила его Каона. Они могут двигаться только по лестнице. - Зачем облегчать им задачу? - Рамио нащупал лестницу и с силой оттолкнул ее прочь. Та плавно прислонилась к противоположной стене сарая, упершись в какие-то развешанные на балке веревки. Напряженное ожидание наконец прервал тонкий скрип и зеленый свет «рассветной» Луны прорезал густую темноту внутри сарая. Дергающиеся тени втягивались в приоткрытую дверь. Мужчина, женщина, трое детей - две девочки и мальчик, не старше 15 лет. Выражение мертвых лиц с какими-то умильными, словно нарисованными улыбками, ужасало. Мертвецы закружили по сараю, натыкаясь на ящики, козлы, инструменты и друг на друга. Потом мужчина нашарил лестницу и двинулся по ней вверх, принюхиваясь и утробно кряхтя. Риз снова застонал и задергался. Каона потратила лишние секунды на усыпление мальчика и принялась за нежить. Как обычно, половина магической силы впитывалась в мертвую плоть, ослабляя действие заклинаний. Мужчина с воем раскачивался на лестнице, изгибаясь всем телом. - Сейчас он прыгнет! - предупредила девушка Рамио, уже стоящего с мечом наизготовку. Одновременно хрустнули засохшие суставы, тяжелое липкое тело ударилось о край чердачного настила и артеас рубанул его мечом.. Два-три удара - и тело растаяло в воздухе. - Он вернется? - спросил воин, вытирая лезвие клоком сена. - Сегодня нет. Они и так почти всю ночь тащились сюда из своей деревни, - вытирая пот со лба пояснила Каона. - А завтра мы будем уже далеко. - Ну, тогда это ерунда, - Рамио покрутил тяжелым клинком в воздухе. - Может, мне спуститься к ним, чтобы не затягивать это до утра? - Сейчас я… - Каона подняла свой посох. - Огнем тут нельзя, сарай сгорит. Я их сейчас ударю аурой, а ты готовься - они могут прыгнуть все разом. - Лучше усыпи половину, - предложил артеас. - Не… - чародейка покачала головой. - Усыпляю я пока очень слабо. - Ну смотри, - Рамио приготовился к отражению атаки, втягивая воздух ноздрями и покачивая мечом в напряженных руках. Вспышка голубого света озарила внутренность сарая. Четыре ковыляющие фигуры выпрямились как по команде и рванулись вверх, не щадя свои бесчувственные тела. Живые люди порвали бы себе мышцы или вывернули шеи в таком прыжке, но мертвяки тяжело плюхнулись на пол чердака, тут же рывками поднимаясь на ноги и надвигаясь на защитников Риза. Каона встала над мальчишкой, не позволяя монстрам дотянуться до него. Ледяные стрелы, удары аурой и сгустками энергии отбрасывали мертвяков назад. Рамио схватился с женщиной. Она не была ослаблена заклинаниями, как мужчина, и сражалась с артеас в полную силу. Не раз и не два поднимался клинок и вдымались когтистые лапы над головами сражающихся. Рамио зашипел. Каона поспешно полечила его. Ее магические силы иссякали, хотя еще ни один монстр не задел ее. Девушка закусила губу и произнесла формулу трансформации жизненных сил в магическую энергию. Раз, другой, третий. На тренировках у нее во время этого заклинания просто подводило живот, словно желудок наполнялся ледяной пустотой. А сейчас, в бою, Каона ощутила, как у нее подгибаются ноги и холод охватывает все внутри, замедляя биение сердца. - Аура, аура… - шептала девушка про себя, привычно отсчитывая секунды между заклинаниями. - стрела, удар, стрела… В какой миг все закончилось, она не заметила. Тела нежити растаяли в воздухе и в сером предутреннем свете стали ясно видны черные раны на предплечье Рамио. Каона, держась за стенку, лечила его, с досадой осознавая, как слабы ее целительские силы. Потом девушка еще раз убедилась, что маленький Риз крепко спит и его не задел ни единый клык или коготь. - Ну, вояки! - раздался снизу голос старшого. - Чул не чул… какие дела-то! Пойдемте в дом теперя! До вечера они не явятся. - А вы тут… чего? - заплетающимся языком выдавила из себя Каона. - А мы ихних дружков из лесу встренули да обратно завернули, - Чул махнул в сторону темнеющих в отдалении дубов. - А то смотрим - у вас молоньи сверкают, знамо вам не до новых гостей. Ну и пошли с мужиками их сами приветили. - Тут было еще штук шесть упырей, - тоже переводя дух, пояснил девушке Рамио. - Шли к нам, но не дошли. - А мальчонку они не забрали, не обидели? - обеспокоенно спросил Чул. - Говорят, ежли он три ночи в этом лесу пересидит, то проклятье-то с него и свалится. - Три ночи? - простонала Каона. - Нет, дядь Чул, мы уж лучше дальше двинемся. Еще быстрее от проклятья уйдем. - Так-то оно да, верно, - охотник разгладил свою бороду. - Только тогда вашему Ризу в наши края ход заказан. Непременно будет своих притягивать, хоть через десять лет, хоть через сто. - Я скажу старшим в своей гильдии, - терпеливо пояснила Каона. - Они что-нибудь придумают. - Ну ладно, чул не чул… - согласился охотник. - До полудня мы вас тута покараулим, а дальше счастливой дорожки. - Спасибо, уважаемый, - ответил на это Рамио. Через десять минут в охотничьем домике все крепко спали, закрывшись ставнями от разгорающейся зари и особо настырной нежити. Впрочем, таковых в заклятом лесу не нашлось, и до позднего утра никто не побеспокоил отдыхающих. Попрощались путники с охотниками уже при свете дня, с шутками, с веселыми подначками и наказами держать ухо востро. Пожелали им ни пуха ни пера и были посланы к големской матери с довольными улыбками: охотники люди суеверные, ритуалы свои блюдут строго. Пересекли бурный Дальний Хвост, по которому в это время года шли к океану косяки рыбной молоди, блестя радужными спинами и выпрыгивая из воды от избытка сил. Перекусили на невысоком откосе и двинулись дальше. Риз молчаливо ехал на своем Грызе, изредка оглядываясь на лес, оставшийся на другом берегу. Дорога поворачивала к югу, уводя чуть в сторону от Ветрохвостки, к Вопящей Трясине. Места были безлюдные, тут никто не селился уже много веков. Пару раз путники видели кружащих в вышине драконов, но боевых или диких - разобрать не удалось. Полуденный яркий свет сменился на мягкий вечерний, от болота потянуло пряным запахом цветущей таволги и жгучей пчелянки. Каона сверилась с картой, которую ей дал отец, и решительно свернула на узкую дорожку, уводящую в болота. - Там будет ночлег, - пояснила она Рамио. Артеас двигался по тропе без труда - лезущие в лицо высокие метелки таволги и хлюпающая под ногами жижа немедленно сообщали ему, что он уклонился от верного пути. Через час неторопливой ходьбы они вышли к нагромождению камней, образующих проплешину посреди пахучего разнотравья. Небольшой навес и кострище говорили о том, что этим ночлегом кто-то неоднократно пользовался. - Тут можно ночевать любому путнику, - пояснила девушка, помогая Ризу сползти с волка и размять затекшие ноги. Грыз немедленно с треском умчался куда-то в тростники добывать себе ужин. - Только нужно обязательно что-то оставить после себя. - Хороший обычай, - одобрил Рамио. - А что оставим мы? - Я нарву мятлика нам на постели и потом разложу его сохнуть на камнях. Тем, кто придет за нами, не нужно будет думать о подстилках. А ты можешь нарубить дров. Тут среди камней много засохших деревьев, но мелкие веточки все давно подобрали. Рамио с помощью Риза занялся дровами. Под тяжелым клинком перекрученные ветви легко раскалывались на удобные длинные щепы. Каона затеплила костер в выложенном камнями углублении и вскоре был готов нехитрый дорожный ужин. - А куда вы идете? - впервые после ночного боя подал голос Риз. Каона и Рамио старались не дергать мальчишку понапрасну, напоминая ему о произошедшем. Хотя тот и спал, вполне вероятно, что многое он воспринимал даже во сне. - Мы движемся на встречу с одним капитаном, - рассказала Каона. - Нам нужно поплыть далеко-далеко на его корабле, и мы идем к тому месту, где он нас будет ожидать. - А почему он не приплыл в вам в порт Рун? - удивился мальчик. - Потому что был далеко отсюда - это раз, - ответила Каона. - � еще потому что у него дела на Первозданном Острове. - А мне можно будет поплыть с вами? - продолжал свои расспросы Риз. Его волк вернулся с охоты и улегся в отдалении, чем-то смачно хрустя. - Посмотрим, - неуверенно отозвалась девушка. Она собиралась найти кого-нибудь, кто позаботился бы о Ризе еще до встречи с капитаном Гарром, но пока что вокруг тянулась глушь без единого признака человеческого жилья. Уклоняться же сильно к югу, к селениям возле Башни Слоновой Кости, ей не хотелось. - Я очень-очень хочу уплыть подальше отсюда, - Риз часто заморгал, сдерживая слезы. - Они зовут меня каждую ночь, вот и сейчас опять начинается. Мне так сильно хочется пойти на их голос, что просто нету сил. Но я знаю, что тогда я тоже умру и стану упырем. - Я помогу тебе спать спокойно, пока мы не окажемся достаточно далеко, - успокоила его Каона. - Просто удивительно, как у тебя хватает силы воли сопротивляться им! - Мне амулет помогает, - признался Риз, вытягивая из-за пазухи темный камень в серебристой оправе. - Когда я родился, в нашу деревню заехал какой-то жрец. Он очень быстро смекнул, что большая часть жителей мертвяки, но даже бровью не повел. Он был сильный волшебник. Моя мать тогда была еще живая, и все ее дети тоже. Жрец предложил ей на выбор что-то одно: либо забрать меня оттуда прочь, либо упокоить насовсем нашего отца, чтобы у матери с детьми был шанс покинуть проклятое место, не испытывая на себе силу зова родичей, либо создать амулет, защищающий от этого зова того, кто его носит. Мать все еще любила отца, ведь днем он выглядел совсем как человек, она не могла расстаться со мной, потому что я был совсем крохотным. Поэтому она выбрала амулет, надеясь, что сумеет сама увести нас оттуда. Но у нее так и не хватило на это воли. А когда отец укусил моего старшего брата, мать надела эту шутку мне на шею и сама потребовала укусить ее. Она не могла оставить их обоих. Мы с сестрой пару раз пытались бежать, но нас приводили обратно, до поры не кусая. А вот другой брат все убеждал нас, что быть упырем гораздо лучше, чем смертным. Он с нетерпением ждал своей инициации. После этого сестра со всем смирилась. Она сказала, что будет жить в деревне обычной жизнью, пока ее судьба не решится. Кто укусил ее, я не увидел. Просто вскочил на Грыза и умчался прочь, пока она не очухалась от первой жажды крови.