Сны чужие

      Вот и сейчас ватага ожидала их возвращения, расположившись лагерем глубоко в лесу. А Крайт на пару с шавашем обследовал окрестности в поисках… кого?
      - Нам нужно озеро, - отозвался на его мысли Эрхал. - Оно где-то к северу отсюда. Недалеко - станов десять будет.
      - Тогда едем, - Крайт даже повеселел слегка, он вполне мог ожидать, что их цель находится не в десяти, а в доброй сотне станов отсюда - с Эрхала бы сталось погнать его в эдакую даль.
      - А что возле озера?
      - Должна быть деревня.
      "Должна быть?" - озадачился Крайт, но вслух свои опасения высказывать не стал.
      И правильно сделал. Эрхал в очередной раз доказал, что правота его поистине неистребима. День едва успел перевалить за половину, а они уже подъехали к деревне, к которой от тракта ответвлялась дорога настолько узкая и нехоженая, что её впору было бы назвать не дорогой, а тропой. Впрочем, и само селеньице едва ли могло называться деревней - семь маленьких и неновых домишек теснились на берегу лесного озера. Лес плотно обступал посёлок и в пределах видимости не наблюдалось ни одной прогалины, на которой можно было бы вспахать что-то обширнее десятка огородных грядок. Похоже, обитающий здесь род промышлял лишь охотой и рыболовством, а зерно выменивал на то, что давали лес и озеро.
      На нежданных гостей высыпало поглазеть, наверное, всё здешнее население - два десятка барсков, самой младшей из которых было на вид годков десять, а самый старший, похоже, совсем близко подошел к столетнему рубежу. По виду - обычные сельские простолюдины, настороженно поглядывающие на двух вооружённых мужчин, слезающих со спиров. За старшого здесь оказался вовсе не сутуловатый дедок, а мужик лет пятидесяти, внушительности ручищ которого не могли скрыть даже длинные рукава мохнатой куртки. Он же оказался и местным кузнецом.
      - Там, - бухнул здоровяк в ответ на вопрос Эрхала и махнул своей лапищей в сторону озера. На ровном грязно-белом поле тающего снега и льда в паре станов от берега виднелся остров - небольшая скалистая горбушка выступала тупым рогом прямо в центре водоёма, раскинув в стороны крылья галечных отмелей. Порядком поросший деревьями, островок выглядел необитаемым, но кузнец-старейшина уверенно подтвердил:
      - Там он живет-то, этот твой знахарь, георт. Только не даровитый он никакой, травник обыкновенный. Хотя ж и добрый травник, тут не совру. Прошлым летом сестрица моя оскользнулась и ногу вывернула - так ходить вовсе ж не могла. А старик её ещё до первых холодов безо всякого Дара вылечил, одними отварами, да подвязками из трав. Добрый травник, что и говорить. Да только живет одинёшенек и никого близко не подпускает - чудит. Мы дальше берега носу-то и не суем, иначе серчает старик. А ежели понадобится он нам, подходим на лодке, да от берега прямо и зовем, он выходит. Обратно же, дичину ему ребятня возит какую-никакую, аль рыбин, аль муки… полезный он, травник-то.
      - Как вы попадаете на остров? - спросил Эрхал, глядя на озеро, еще не освободившееся от ледяных оков.
      - Понятное дело как, - кузнец удивился вопросу. - Как потеплеет - лодкой. А ещё недавно совсем своими ногами ходили, прям по снегу. Только нынче ледок-то истончился уж шибко. Старик привычный сидеть на своем островке, он с него и не вылезает почитай никогда, а мы к нему теперь ходить стережёмся - под лед уйти очень даже запросто можно. Ждем когда вода откроется, тогда уж навестим.
      - Ты не попадешь сейчас на остров, - подытожил Крайт, испытывая почему-то, наравне с досадой, и чувство странного облегчения. - Но коли теплая погода продержится ещё с десяток деньков, не заждёмся тут - озеро быстро оттает. Местечко для стоянки ничем не хуже того замерзшего болота, где мы ребят оставили. За день можно без труда обернуться…
      - Вот и поедешь, - оборвал его Эрхал. - Найдёшь отряд и отведёшь… только не сюда. А на запад - к Трем Холмам.
      - Но это же отсюда… - Крайт растерялся.
      - К Трем Холмам, - настойчиво повторил шаваш. - В пути ни с кем не сцепляйтесь, даже не думайте. Доберётесь - найдёте тихое место и станете ждать. Там я вас найду. Если не появлюсь через пять дней… сами решайте как дальше быть.
      - Да какого ронта?! - взвился, не сдержав нахлынувшую злость, Крайт. - И почему это я должен тебя тут одного оставлять?! Я без тебя в лагерь не вернусь, даже не думай!
      - Вернёшься, - Эрхал остудил его пыл одним единственным взглядом. - Ещё как вернёшься, родной. Не поедешь - побежишь, птицей полетишь. Потому как ты мне нужен там, а вовсе не здесь. А здесь я уж как-нибудь и сам управлюсь. Один. Ясно тебе?
      - Тьфу! - Крайт сплюнул с досады, скрипнул зубами… и нехотя бросил уже набившее оскомину: - Надеюсь, ты знаешь что делаешь!
      - Можешь в этом даже не сомневаться. - подвел черту под их спором его странный вожак.

* * *

      Объяснить местному плотнику что именно ему нужно оказалось делом непростым. Но в конце концов Олег всё же сумел получить пару широких досок, смутно напоминающих лыжи. С креплениями оказалось посложнее, для ног фэйюра их практически пришлось придумывать заново. Все тот же плотник, начинающий смутно представлять себе назначение загадочной поделки, увлечённо включился в процесс изобретательства и вдвоём они сумели соорудить из полос кожи что-то такое, из чего ноги не вываливались после нескольких шагов. Сделав эти несколько шагов, Олег понял, что самое сложное у него ещё впереди. В человеческой своей бытности он с лыжами был знаком не понаслышке, даже вполне сносно бегал на них и навыки эти никуда из головы не делись. Вот только толку от них было теперь маловато. Ноги Эки-Ра никак не желали воспроизводить привычные для человека телодвижения. Пробежавшись на пробу по берегу, Олег порядком вывалялся в снегу, от души повеселил деревенскую ребятню и, видимо, окончательно угробил свою репутацию у взрослой части населения. Тем не менее, в целом результат его удовлетворил.
      - Годится, - он выудил из кошеля серебряный цирх и бросил его плотнику. Тот поймал пирамидку, с изумлением посмотрел на неё, потом расплылся в довольной улыбке:
      - Тши-Хат, да осветит твой путь, георт!
      - Надеюсь, - пробормотал Олег, с недовольством отмечая, что вокруг уже темнеет. Вечер за хлопотами подкрался незаметно. Темнота его, понятное дело, не пугала, но наносить визит старому отшельнику на ночь глядя было неразумно и он решил подождать утра. Благо кузнец уже успел предложить гостю стол и угол для ночлега.

* * *

      - Георт! Гео-орт!
      Кто-то тряс его за плечо. Тряс очень деликатно, но при этом с такой силой, будто хотел не разбудить, а вытрясти душу. Увидев, что глаза гостя открылись, кузнец отпустил его плечо и поднялся. Смотрел он озабоченно и вроде как даже с опаской. Олег сел, усилием воли избавляясь от остатков сонливости и пытаясь понять что происходит.
      - Тебе худо, никак, георт? - на лице кузнеца проступило явное облегчение, ведь гость, похоже, не собирался умирать у него в доме.
      Олег медленно покачал головой, начиная, наконец, догадываться…
      "Тебе снова снился тот сон".
      "Я… мы кричали?"
      " Ты кричал, это ведь твой сон".
      У Олега не было никакого желания спорить с другой половинкой своего "я". Отголоски недавнего кошмара всплыли перед глазами. Кажется, ничего такого, чего бы он уже не видел прежде: треснувшее небо, падающий дом, искажённое ужасом женское лицо… И отчаянное желание сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить всё это. Безнадёжное, бессильное желание, его не хватало даже на то, чтобы произнести хоть слово в ответ на танин крик… Когда уже казалось, что он вот-вот сумеет разомкнуть намертво слипшиеся губы или пошевелить одеревеневшими пальцами, последнее запредельное усилие просто выбросило сознание из сна в реальность… как обычно.
      "Я не смогу её забыть… никогда не смогу".
      "Значит, мы оба не сможем", - подытожил Эки-Ра.
      Уже светало и Олег решил не задерживаться. Наспех перекусив куском холодного окорока, оставшегося от ужина, он поблагодарил гостеприимного старейшину, который, похоже, мало сожалел о уходе странного путника.
      Скоро он уже проверял своими импровизированными лыжами на прочность прибрежный лёд. Наст, прихваченный ночным морозцем, угрожающе потрескивал под ногами, но всё же держал. И Олег решился - побежал вперед мягким скользящим шагом, всеми силами стараясь удержать равновесие на твёрдой и скользкой поверхности. Купаться у него не было никакого желания, а тонуть - и подавно. В полусотне шагов от берега лёд укрывал ещё не стаявший снег и дальше бежать стало легче.
      Скоро он вошел в ритм и немного расслабился. Над головой медленно тускнели в светлеющем небе осколки драгоценной чаши. Под ногами поскрипывал снежно-ледяной панцирь замерзшего озера. Забавно - он даже не удосужился узнать как оно называется. И если ему случится вдруг уйти под лед вместе со своими нелепыми самопальными лыжами, он даже не будет знать где именно тонет. А впрочем… не всё ли равно? Олег ещё прибавил шагу.
      До острова он добежал быстрее, чем рассчитывал. И без каких-либо приключений - что было особенно приятно. Выскочил на отмель, перевёл дух, потом развязал "крепления" и спрятал лыжи среди камней - кто знает, может ещё и пригодятся.
      С пологой отмели, куда, очевидно, удобнее всего было причаливать рыбацким плоскодонкам, вверх на живописную каменистую горбушку взбиралась едва заметная тропка. Отшельнического жилища старца-травника, прячущегося среди скал и деревьев, отсюда было не видать, но тропа наверняка должна была привести прямиком к нему. Оставалось проверить эту догадку на практике и Олег уверенно полез в горку.
      Он обогнул могучий покатый валун, густо покрытый узорчатым лишайником, поднялся, цепляясь за обнаженные корни, по довольно-таки крутому косогорчику, остановился перед парой других валунов - поменьше и покорявее, между которыми тропа проходила словно в ворота…
      И вдруг понял, что идти дальше ему не хочется. Чувство близкой опасности вспыхнуло настолько остро, что Олег даже присел, озираясь по сторонам. Ни движения на склоне, ни постороннего звука… но угроза ощущалась по-прежнему. Что за черт?! Он уже было потянулся за голенище сапога, где скрывался удобный для метания нож, как вдруг его осенило: "Не туда смотришь, дурак!" А смотреть-то следовало себе под ноги. Всего лишь вглядеться пристальнее и - вот оно! Нить, тонкая как волос, тянулась прямо поперёк тропы буквально в шаге от каменных "ворот". Ни за что бы не разглядел, кабы не сработавшее внутреннее чутьё, которому Олег давно уже привык доверять. Не разглядел бы, зацепил ногой… и получил бы бельт из ловко упрятанного под близким кустом самострела.
      - Ай, да старик! Ай, да травник! - пробормотал Олег, начиная осознавать, что едва разминулся с вполне реальной и вполне смертельной опасностью. - И что же мне делать с этим твоим хозяйством?
      - А ничего не делать, - в проходе между валунами возникла коренастая фигура и Олег мысленно чертыхнулся, поняв, что позволил застать себя врасплох как неопытный мальчишка. А теперь только дёрнись - с пяти шагов от выстрела не уйдёшь, заряженный арбалет в руках старика вовсе не выглядел безобидной шуткой.
      "Да ведь он меня ждал! - поразился Олег. - Как пить дать - дожидался! Ай, да травник!"
      Он медленно выпрямился, расслабил плечи.
      - Гостей, смотрю, не привечаешь.
      - Ко мне разные забредают, - старик исподлобья разглядывал визитёра. - Зверьё, знаешь ли, не шибко разборчиво в еде, когда у него в животе пусто. Везеги зимой всякую осторожность теряют, а я один живу.
      Олег прикинул вероятную траекторию выстрела ловушки. Нет, самострел был поставлен не на везега - слишком уж высоко для приземистого хищника должен бить тяжелый бельт. Да и не походят везеги к добыче чужими тропами.
      - Понятное дело, - согласно кивнул он, - со зверьём шутки плохи.
      Еще несколько долгих секунд старик изучал его, потом хмыкнул неопределённо и опустил оружие.
      - Ну, заходи уж, коли пожаловал.
      И скрылся за валунами. Олег осторожно перешагнул "растяжку", прошёл в каменные "ворота" и вслед за стариком зашагал вверх по петляющей между деревьями тропке к виднеющемуся в просветах домику. При ближайшем рассмотрении домик оказался чем-то до крайности дремучим, приземистым, буквально вросшим в каменистый склон. Это и домиком-то назвать язык не поворачивался - на ум упрямо просилось что-нибудь снисходительно-уничижительное вроде "хибара" или "халупа". Плотно, но неровно уложенные брёвна, из щелей торчит чёрный мох, единственное видимое окошко закрыто какой-то мутной полупрозрачной плёнкой и, похоже, забито изнутри тряпьём, а откуда-то сверху - не из трубы, а будто бы из крыши прямо - тонкой струйкой исходит в небо голубоватый дым. Не дом - оплывший на солнце кусок воска.
      Олег почувствовал как в душу просачивается откуда-то извне разочарование. Он ожидал увидеть всякое, но никак не нищенское обиталище отшельника. Да и сам травник - разве он тот, кого ему пришлось разыскивать последние несколько недель? Лицо смутно похоже на то… увиденное в полубреду, но только выглядит старше, намного старше, да и всё остальное - фигура, осанка…
      - Не дворец, - усмехнулся старик, - но, выбирать не приходится, а?
      - Если там теплее, чем снаружи - уже неплохо.
      Хозяин коротко хохотнул и скрылся за чудовищно скрипучей дверью. Олег, отбросив колебания, последовал за ним… И через сумрачный предбанник попал в ярко освещённую комнату. Лицо обдал уютный печной жар, а ноздри заполнило множество запахов, из которых ни один не был неприятен: сушёные травы, масло для светильников, разогретая смола, печёный хлеб, прочие ароматы чистого и по-настоящему обжитого дома.
      Он огляделся с невольным удивлением. Внутри "хибары" оказалось куда просторнее, чем можно было предположить, глядя на неё снаружи. Дощатый пол выскоблен добела и устелен шкурами, на стенах тоже шкуры и яркие масляные светильники в бронзовых держателях, у стены слева массивная тубма, и ещё более массивный сундук, а справа - небольшая и очень аккуратная каменная печь… и книги - много, много книг, лежащих в художественном беспорядке на тумбе, на сундуке, прямо на полу стопками различной высоты и поодиночке. Старые книги, новые книги, в кожаных, картонных и даже деревянных переплётах, окованных бронзовыми пластинами.
      - Я бы извинился за беспорядок, но для меня это - привычная обстановка. Ведь здесь никого не бывает… - хозяин блеснул внимательным глазом и поправился: - До сегодняшнего дня не бывало.
      Олег ничего не ответил, его внимание привлекла одна из книг, лежащая на самом краю тумбы. Она была раскрыта на середине - похоже, именно её читал сейчас старик-отшельник. Олег поднял том и с некоторой оторопью уставился на латинские буквы типографского текста. Перевернул, посмотрел на обложку…
      - Читал?
      - Было дело, - пробормотал Олег, отвечая на стариковское любопытство. - Это… про боксёров, кажется?
      Он произнес последние слова по-русски и поднял глаза на хозяина дома, тот покачал головой и ответил на языке Долины:
      - Твоя речь мне не родная. Да и сэр Артур для меня куда понятнее Чехова или Толстого.
      Имена, чужие для этого мира, звучали странно, вплетённые в слова фэйюра. Олег упрямо тряхнул головой.
      - В любом случае, ты - тот, кто мне нужен.
      Старик выпрямился… и мгновенно преобразился. Как будто скинул с себя полсотни прожитых лет. На Олега смотрел сейчас барск неопределённого возраста с холодными бледно-серыми глазами, пронзительно сверкающими в свете масляных ламп. У правого уха притаилась узкая седая прядь волос.
      - Уверен? - в голосе говорящего отчего-то прорезались угрожающие нотки.
      - Уверен, - не колеблясь подтвердил Олег. - Теперь я тебя точно узнал. Я помню… боль…

* * *

      Белая трещина поперёк чёрного Солнца. И всё небо - мелкой сеткой, как ветровое стекло после аварии. И сыпется… сыпется… осыпается вниз хлопьями не то серого снега, не то пепла. Дышать трудно… как тогда, в выжженном мире. Вот только там не было ничего, кроме оплавленных скал, а здесь пепел падает на улицы, с едва слышимым шорохом засыпает вставшие у обочин машины и накренившийся параллелепипед блочной "высотки". Засыпает двор, детский сад… и людей, увязших в воздухе, словно мухи в прозрачном клее. Пошевелиться, хотя бы моргнуть… нет никакой возможности. Всё остановилось, замерло, погрузилось в жуткий, мертвый стазис…
      И только пепел падает из лопнувшего неба… падает, презрев остановившееся время… Сухой шорох слышен всё явственнее. В этом монотонно шуршащем безмолвии воплощается неотвратимость небытия. Люди, машины, дома - теперь лишь призраки прошлого, которого больше нет. Реален лишь падающий пепел… или это все-таки серый снег?
      Так трудно дышать…

* * *

      Из кошмара выплывать безумно тяжело, будто поднимаешься, обессиленный, со дна глубокого ледяного омута. И, убегая от одного кошмара, неизбежно попадаешь в другой. Правда, этот кажется куда реальнее. Здесь жизнь - мозаика. Мозаика боли. В разбитом вдребезги теле глухо звенят осколки сознания. Дежа вю…
      Интересно, можно ли привыкнуть к боли? Ведь мучаются же годами иные люди, скажем, от мигреней или отложения солей. Кости рано или поздно срастаются, раны превращаются в рубцы старых шрамов. Потерпеть немного - и всё пройдет… пускай и вместе с жизнью, которая теперь тоже напоминает кучу осколков. Две раздробленные судьбы перемешались в единую бесформенную массу, спеклись, сплавились в единое, ни на что не похожее нечто. Из которого стерва-память тянет зачем-то самое тяжёлое, тёмное, ржавое, в кровь царапающее душу одним лишь прикосновением…
      Когда позади две жизни, две дороги, две памяти, дежа вю приобретает хронические формы. Было, было, было… это тоже уже было. Каменный пол в пещере, вкус собственной крови на языке, противоречие между желанием разума существовать дальше и желанием тела прекратить мучения. А что, если все события, уложившиеся в промежутке между той болью и этой были лишь порождением мечущегося в предсмертной горячке воображения, бредом, красочной марой?…
      Забавная мысль. Особенно когда открываешь глаза и убеждаешься: нет вокруг ни сумрачной пещеры, ни холода камней. Есть серая мгла, текучая и вязкая, без цвета, запаха и звука… вернее - это раньше она была без звука, а теперь её наполняет шорох. Тот самый сухой шорох падающего пепла. Правда, он потерял монотонность, словно (вот же странная ассоциация!) старая магнитофонная лента крутится при выключенных динамиках - почти беззвучно крутится, и только когда доходит до кусков мятой "жёванной" плёнки, отчётливо так слышно…
      Ш-ш-ш… Пш-ш-ш-ш… Ш-ш-шурх… Пш-ш-шурх…
      Нет, это не магнитофон, и не запись. Только не в царстве серой мглы. Стоит снова закрыть глаза и дать волю фантазии… Шелест прибоя… шум листвы за окном… дворник подметает тротуар… ленивый такой дворник, сонный и похмельный, едва возящий метлой по асфальту…
      Ш-ш-шурх… Ш-ш-шурх… Пш-ш-ш-ш…
      Озарение приходит с неотвратимостью очередной волны боли. Нет, это не дворник. Это - слова. Эхо чьей-то речи, отзвуки фраз, произносимых совсем рядом. То тише, то громче… странная ритмика, незнакомые шипящие слова… А затем - внезапная тишина и прикосновение к рукам…
      В вены словно влили расплавленный металл, кровь вскипела, жар рванулся по жилам, заполняя их и взрывая изнутри…
      Кричать невозможно, но и не кричать невозможно… В итоге рождается не вопль - задушенный отчаянный сип… И вдруг сквозь этот сип, сквозь кипяток боли и вату наваливающегося беспамятства:
      - Терпи, парень. Сейчас будет легче.
      Перед открывшимися глазами всё та же серая мгла, но теперь на её фоне - склонившееся лицо. Фэйюр… барск непонятного возраста с седой прядью возле правого уха и с ироничной усмешкой на губах…

* * *

      Травник усмехнулся.
      - Понимаю, неприятно было. Но это был единственный способ заставить тебя двигаться.
      - Ты лечил меня болью?
      - Что за чепуха! - хозяин поморщился. - Боль - побочный эффект переноса жизненной энергии. Лечить тебя нет особой нужды, твоё тело и само неплохо справляется с этим. Я лишь слегка подтолкнул его к выздоровлению - не более того. Синяки и переломы, само собой, причиняют много неудобств, а у тебя их было предостаточно, но ни одного по-настоящему опасного я не нашёл.
      - А ещё ты меня вытащил с Тропы.
      - Откуда? - удивился барск, потом озадаченно потер нос и фыркнул: - А впрочем, какая разница как это место называть: Тропа, Междумирье или Промежуточный Слой… Хорошо, пусть будет Тропа. Да, вытащил. Возможно, ты бы и сумел найти дорогу сам, но…
      - Решил "слегка подтолкнуть"?
      Травник покачал головой и уселся прямо на шкуру среди книжных стопок, об одну из которых он непринужденно опёрся локтем. Посмотрел снизу вверх и поинтересовался:
      - Никак, ты недовольство какое выразить заявился, юноша? Обидой какой поделиться? Или упрёком?
      - Я на помощь надеялся.
      Никаких комментариев не последовало. Серые глаза с выжидательным прищуром смотрели снизу на стоящего гостя.
      - Мне нужно научиться ходить по Тропе.
      - Всего-то? Мне показалось, ты и сам уже это умеешь.
      - Я могу открыть проход, я как-то смог один раз попасть именно туда, куда мне было нужно… но этого мало. Мне необходимо научиться попадать именно туда, куда я хочу. В любую часть Долины, в любой момент времени.
      - Спешу обрадовать, - выжидательный прищур сменился уже знакомой ироничной усмешкой, - у тебя уже есть для этого все потребные умения.
      - Знаю, - Олег нахмурился. - Только вот навыков нет. И нет времени на практику и опыты наобум. Мне это нужно уже сейчас. Срочно. Я не знаю толком кто ты, не знаю на чьей ты стороне, не знаю даже твоего имени, но уверен: ты можешь помочь.
      - Тарвелг, - буркнул травник.
      - Эрхал.
      Хозяин дома встрепенулся, его лицо отразило удивление.
      - Даже так? Ну, что ж… дело твоё - Эрхал, сталбыть Эрхал… А ведь стоит, пожалуй, отметить нашу встречу, Эрхал, не так уж часто встречаются лицом к лицу двое подобных нам!
      Тарвелг вскочил и скрылся за ширмой, прикрывавшей часть дальней от входа стены. Похоже, там было ещё одно помещение, возможно - что-нибудь вроде кладовой, ведь должен же был травник где-то хранить свои лекарственные сборы и провизию. Олег услышал шум переставляемых предметов и открываемых дверец. Вот что-то звякнуло и донеслось торжествующее: "Ага! Вот ты где!"
      Тарвелг вынырнул из-за ширмы, в его руках были небольшие стеклянные стаканы и стеклянная же фляжка, наполовину заполненная жидкостью золотисто-коричневого цвета.
      - Можно сказать, специально для таких случаев держу, - с нарочитой жизнерадостностью возвестил травник, разливая напиток.
      - И много случаев было? - Олег, никогда не питавший особой тяги к спиртному, с некоторым сомнением взял свою порцию, принюхался… так и есть - коньяк.
      - Этот - второй, - небрежно ответствовал Тарвелг. - Правда, тот, первый раз был давненько, этой бутылки у меня ещё не было, да и встретились мы далече отсюда.
      - Харт? - Олег невольно напрягся.
      - Что? А… нет, с твоим Серым я не пересекался. Хотя я о нём, как видишь, знаю, но вот он обо мне - нет. А тот эрхад давно ушел. Они почти всегда уходили… до недавнего времени.
      Тарвелг поднял бокал и посмотрел на Олега через стекло и жидкий янтарь.
      - Ваше здоровье, ребятки, - он сделал небольшой глоток и с видом знатока закатил глаза, оценивая ощущения. - Пейте, мальчики, не стесняйтесь. Уверен - лучшего бренди на Виар-Та-Мирра не достать… Хе-хе…
      Коньяк огненной струйкой потёк в горло. Странное дело, при всей нелюбви к крепким напиткам, Олег почувствовал своеобразное удовольствие. Как будто попробовал на вкус частичку родного мира - горькую, обжигающую, но вместе с тем удивительно близкую.
      - Теперь что касается помощи, - Тарвелг устроился поудобнее, придвинул ближе стопку массивных фолиантов в кожаных переплётах и поставил на нее недопитый стакан. - Для начала неплохо бы мне узнать, что именно ты знаешь и для чего тебе то, о чём ты просишь.
      - Я знаю немного, - качнул головой Олег, - но этого достаточно, чтобы не сомневаться: весь этот мир на краю пропасти. И готов упасть туда в любой момент.
      - А вы - те единственные, кто его спасёт? - травник смотрел с иронией, даже с легкой ехидцей. - Многие так говорили до вас, ребятки. Некоторые даже по-настоящему верили в это. Вот только всем нам свойственно ошибаться.
      - Не ошибается тот, кто ничего не делает, - огрызнулся Олег. - А во что верите вы оба, сидя здесь, в стороне от жизни?
      - Никаких "вы" нет, - отрезал Тарвелг и в его глазах блеснул холод. - В отличие от вас, ребятки, я - один. Единственный. Целый. А вот вас двоих я насквозь вижу обоих в этом теле… Впрочем, коли раздражает, я буду обращаться к вам в единственном роде.
      Олег подавил вспыхнувшую ярость и утвердительно кивнул.
      - Вот и хорошо. Сталбыть, садись и рассказывай, коли никуда не торопишься. С начала и до этого вот самого момента.

* * *

      Закончил Олег свой рассказ уже далеко за полдень… исключительно по внутренним ощущениям, поскольку дневной свет в закрытое окошко не попадал и, пребывая в жилище травника, невозможно было понять что стоит снаружи - утро, вечер или глубокая ночь.
      Когда гость наконец-то выговорился и замолчал, Тарвелг поднялся и снова удалился за ширму у дальней стены. Оттуда он вернулся с лепешками и холодным мясом. Олег, только теперь осознавший насколько сильно успел проголодаться, с благодарностью встретил угощение. А когда к нему добавился ещё и самый настоящий земной чай…
      - Ешь, не смущайся. - Тарвелг с некоторой задумчивостью смотрел на своего визитера; похоже услышанное всё же не оставило его равнодушным. Но и высказывать свои соображения он не спешил. Что-то прикидывал, о чём-то размышлял, глядя как уминает лепёшки с мясом молодой гость. Наконец, всё же решил заговорить:
      - Что ты знаешь о Даре?
      - О Даре? - Олег растерялся. - А что о нём нужно знать? Мар-Ратш утверждал, что эту силу оставили после себя Творцы, что она насыщает собой всё и вся. И что возможность её использования тоже была оставлена обитателям этого мира намеренно. Подарок, так сказать.
      - Угу… примерно так и есть. В этом тебе твой маг не соврал. Что бы из себя ни представляла сила, которая таится в землях Виар-Та-Мирра, она каким-то образом может управляться без технических приспособлений, просто за счёт внутренних возможностей здешних обитателей. И добывать её не нужно - она буквально сама сочится из недр, она воистину везде . Правда, есть места, где истечение Дара заметно выше. В этих местах расположены Врата - разрывы "мировой ткани", ведущие в промежуток между мирами. Через эту, как ты её назвал, Тропу можно попасть в любую из вселенных, завязанных на ней. Думается мне, Тропа - это нечто первоначальное, суть всего - чрево, породившее великое множество более простых по конструкции миров, вроде Земли и Виар-Та-Мирра… впрочем, это лишь моё измышление. А истиной является то, что Дар, кипящий возле Врат, не даёт разрывам увеличиться, превратиться в огромные сквозные дыры, он связывает их, но при этом не стягивает окончательно. И даже подпитывает, позволяя Вратам оставаться по-прежнему открытыми. Должен заметить, тот, кто создал всё это, обладал поразительной властью над материей и энергиями.
      - Творцы?
      - Ну уж вряд ли нолк-ланы, - Тарвелг насмешливо фыркнул. - С такими возможностями не замки горные впору строить, а целые миры. Только… это и не те Творцы, о которых ты думаешь.
      Олег не нашелся что сказать, лишь нахмурился, озадаченный. А Тарвелг продолжил. Похоже, он давно уже ни с кем не разговаривал. Соскучившийся по общению эрхад говорил с видимым удовольствием, смакуя слова. Когда ему не хватало местного лексикона, он вставлял в свою речь обороты из английского языка, похоже даже не задумываясь, понимает ли его собеседник. Впрочем, собеседник понимал…
      - Да, отнюдь не те. Великие экспериментаторы, спеленавшие паутиной невидимых, но весьма прочных ниточек два мира, подтолкнувшие к развитию разумную жизнь в обоих этих мирах, создавшие Врата и оставившие после себя Дар… они давно ушли куда-то в иные планы и след их остыл многие века назад.
      Травник помолчал немного, потом плеснул в стакан коньяка и залпом выпил… поморщился…
      - Да, след остыл, зато остались их дети. Не в смысле прямого родства, конечно. Просто те, с кем работали раньше и дольше. Самые удачные творения, а теперь - наследники всего, что было создано их прародителями. Собственно, по возможностям они и сами уже почти стали Творцами, но всё же не дотянули. Способностей поменьше, цели - помельче. К тому же они ещё и не поделили сферы собственных интересов.
      - То есть… - тут уже Олег не смог сдержать потрясения. - Ты хочешь сказать, что внешнего врага нет?! Они воюют друг с другом?!
      - Удивлен, да? Поверь, я и сам был удивлен не меньше, когда узнал это. То, что твой издар представил тебе как войну "своих" и "чужих" богов на самом деле ничто иное как обычная междоусобица. Правда, усобица воистину вселенского размаха. Как эти "детишки" ухитрились не истребить друг друга, используя богатое наследие "родителей" - уму непостижимо. Судя по твоему рассказу, в некоторых из миров, где происходили столкновения, ты побывал. Их немало - мест где когда-то бурлила жизнь, а теперь только пепел ветер гоняет.
      - Мар-Ратш не соврал мне. Просто он и сам не знает правды. Его ведь "просвещал" Геверх…
      - Похоже, помянутый тобой Геверх был метаморфом. Это создание более низшего порядка, чем Древние. Поэтому они служат, а не властвуют. Идеальные солдаты и разведчики - почти неуязвимы в физическом плане, без труда перемещаются через Промежуточный Слой, выносливы, умны и расчётливы. Тебе весьма повезло, надо признать. Честно говоря, даже слабо верится, что ты мог его убить.