Сны чужие

      - Для эрхада ты оставляешь слишком заметный след, - Харт с любопытством оглядывал разгромленную комнату. - Это может кончиться для тебя плачевно.
      - Хочешь убить меня здесь? - Олег сделал удивленное лицо.
      - Все еще не хочу, - Харт пожал плечами. - Только ты сам не оставляешь мне выбора. А здесь… Почему бы и нет? Ты ведь сам пожелал превратить эту милую вечеринку в поле боя. Должен признать, это тебе неплохо удалось. Не хватает буквально нескольких деталей - пятна крови вон там, у телевизора, пары тел в креслах и отрубленной головы на той полке.
      Олег скосил глаза на двух "диванных" девиц. Обе они теперь сидели едва ли не в обнимку, с ужасом уставясь на стоящего посреди комнаты фэйюра. Вот незадача, ещё рехнутся, чего доброго, от обилия впечатлений.
      - Тебе бы художником стать, Харт, - с сарказмом бросил он, - а не мальчишек незнакомых клошматить.
      - А тебе бы лучше умереть. В последний раз…
      Олег все-таки успел отреагировать на движение эндра-ши вовремя. Мечи остались в лесу, рядом с тем местом, где он сошел с Тропы, да и будь оружие при нём, всё равно вступать в открытый поединок с серым убийцей на равных он был ещё не готов. Когда Харт двинулся к нему, вытягивая из ножен клинок, Олег отскочил вправо, перевалился через кресло, в котором лежал "сложенный" Лобов и подхватил с пола его тяжёлый "кольт". На подобный поворот событий Харт явно не рассчитывал. Пистолет гулко рявкнул в руке у Олега, и ударившая в левый бок пуля отбросила Серого назад, к прихожей. Он несколько долгих секунд лежал на ковре без движения, потом медленно поднялся на ноги, зажимая ладонью исходящую кровью рану. Чёрный зрачок ствола смотрел ему прямо в лицо, но в глазах эрхада Олег не увидел страха, только едва различимую смесь досады и уважения.
      - Раунд за тобой, мальчик. Недооценил, признаться. Давненько не видел такого оружия. Отвык.
      - А как же полгода назад? - поинтересовался Олег. - Четверо подростков, три милиционера… я?
      - Всё ещё переживаешь? - удивился Серый. - Брось, ты ведь тогда уже уходил. Я опоздал, ещё немного - и на том диване осталось бы лежать только твоё тело, без тени рассудка, живое лишь в физиологическом плане.
      - Это было моё тело, - угрюмо возразил Олег. - Впрочем, и без этого хватает причин, чтобы убить тебя.
      - Тогда стреляй и покончим с этим, - Харт смотрел спокойно. - Другой возможности тебе может не представиться.
      - Лучше не соблазняй, - зло процедил Олег сквозь зубы. - Мне очень хочется наделать в тебе дырок, поэтому стой спокойно. Сколько бойцов с тобой?
      - Достаточно.
      - Будь любезен, поточнее…
      И в этот момент подружка Марины вдруг всхлипнула протяжно и громко. Олег лишь на одно мгновение отвлекся на звук и Харт воспользовался этим мгновением в полной мере. Правой рукой он бросил в своего противника вьиши, метнулся к входной двери и исчез, лишь прошелестели в коридоре стремительные легкие шаги. Пуля, выпущенная Олегом, прошла сквозь левое предплечье эндра-ши, но остановить его не сумела, вторая с треском впилась в дверной косяк уже за спиной Серого. Метательное лезвие, впрочем, тоже не нашло своей цели, бессильно увязнув в толстых двойных занавесках над головой пригнувшегося Олега. Чертыхнувшись, он бросился было за врагом, но на середине комнаты остановился в нерешительности. Харт мог блефовать, отвечая на вопрос "достаточно", однако, скорее всего, он действительно привёл сюда свою команду отборных убийц. Значит, его могут встретить уже у лифта или на лестничной клетке… нужно найти другой путь для отхода.
      Олег склонился над лежащим без сознания бугаём, которого Лобов называл Вовой, и подобрал с пола "макаров". Судьба профессиональной карьеры здоровяка-милиционера его заботила мало, а лишнее оружие сейчас было вовсе не "лишним". Потом он запер тяжёлую металлическую дверь, прекрасно, впрочем, осознавая, что она не станет для преследователей серьёзным препятствием. Оба пистолета сунул за пояс и быстро пересёк разгромленную гостиную. Окно было открыто. Олег вскочил на подоконник, пинком вышиб наружу сетку от комаров и выглянул во двор. Стена в восемь этажей отвесно убегала вниз. Облицовочный кирпич выступал из раствора достаточно, чтобы сильным пальцам было за что ухватиться. Можно рискнуть.
      - Прощайте, - обернулся он к двум бледным до синевы девицам. - Надеюсь, больше не увидимся.
      Девушки промолчали, лишь товарка Марины ещё раз всхлипнула в ответ.
      Олег выбрался на карниз, присел, затем повис над пропастью. Пальцы нащупали щель между кирпичами, впились в неё, удерживая тяжесть тела. Он перевел дух: всё оказалось не так уж и сложно.
      Уже совсем стемнело, прохожих на улице было мало, к тому же окна выходили во двор и ползущую по стене дома, наподобие огромного чёрного паука, фигуру мало кто мог увидеть. Мимо Олега проплыли светящиеся окна седьмого этажа и тёмные проёмы шестого. Когда он поравнялся с пятым, совсем рядом открылась форточка и мелькнула алая искорка зажжённой сигареты. Олег замер и тут же его внимание привлек звук, донесшийся снизу, из палисадника. Внизу от обоих углов дома разом отделились чёрные тени. Совершенно бесшумно (непонятно как он вообще мог их услышать) эти тени двинулись навстречу друг другу. Ещё немного - и они сойдутся прямо под висящим на стене человеком…
      Раздумывать о том, высоко ли это - пятый этаж, не было времени; Олег оттолкнулся от холодной облицовки и полетел вниз, группируясь для удара. В окне над головой кто-то охнул от неожиданности, а мгновением спустя по телу хлестнули ветви вишен и земля пружинисто толкнулась в ноги. Он присел от сильного толчка, но равновесия не потерял, почти сразу отпрыгнул назад, повернулся и бросился бежать прочь от злополучного дома номер два по Качаловскому проезду.
      Позади захрустели кусты, донеслось приглушённое проклятие. Олег чувствовал спиной взгляды преследователей. Он обогнул тёмный сквер, проскочил мимо светящейся витрины ночного магазинчика и одним прыжком махнул через ограду детского сада. Район был знаком ему с юных лет и Олег мчался, не сбавляя хода, прекрасно ориентируясь в темноте. Бойцы Харта, несмотря на отчаянные усилия с их стороны, быстро отставали. Когда Олег прыгал через забор, над плечом взвизгнула пущенная вдогонку стрела - и более он погони не слышал.

* * *

      Идти домой было нельзя - эндра-ши Харта наверняка поджидали его там… Да и стоило ли вообще думать о квартире на Малой Угловой как о доме? Олег резко остановился, словно налетев в темноте на невидимую стену. Возникшая мысль была подобна удару молнии: его больше ничто не держит здесь . Пока он обживался в теле барска на Виар-та-Мирра, Таня оставалась для него единственной ниточкой, связывающей Олега Зорина с родной реальностью. Ниточкой, которую невозможно было просто оборвать и забыть о её существовании. Теперь он знал, что этой ниточки больше нет. Магнит, тянувший его на Землю, неожиданно поменял полюс. Боль разлуки сменилась болью потери, к которой, по мере осознания необратимости случившегося, добавилась жажда мести. Хорошо ещё, что он не дал времени этой жажде оформиться и вызреть, иначе она поглотила бы его целиком, вытравила, выжгла бы изнутри. Месть Олега оказалась скоротечной, бурной и, сказать по правде, не больно-то замысловатой. Она вспыхнула и погасла, оставив в душе горстку серого пепла и отрезвляющую горечь досады на самого себя.
      Всё, здесь его труды окончены. Дела остались только в Виар-та-Мирра. И привязанности - там же. Эки-Ра шевельнулся внутри, Олег почувствовал безмолвное одобрение барска.
      "Возвращаемся, - шепнул он мысленно, - этот мир мне больше не дорог."
      "Домой, - откликнулся Эки-Ра. - Больше никаких Выжженных Миров, сразу домой."
      "Сразу, дружище."
      "Славно."
      Качаловский проезд давно остался позади. Быстрым шагом Олег пересёк улицу Ивана Болотникова и вышел на Селезнёвскую. Скорее рефлекторно, нежели в силу необходимости, он старался держаться тени, жался к палисадникам, избегая освещённых фонарями тротуаров и редких ночных прохожих. Селезнёвская улица примерно на середине своей протяженности плавно переходила в городские окраины. Многоэтажные башни сменялись одно- и двухэтажными домишками деревенско-поселково-барачного типа. Освещения здесь было мало, прохожих тоже поубавилось.
      Он ещё прибавил шагу, временами переходя на бег. Его "деревянная" походка на прямых ногах позволяла ему более-менее походить внешне на человека, но теперь от неё пришлось отказаться в угоду скорости. Не стоило недооценивать Харта - тот мог предвидеть подобный ход Олега и попытаться перехватить его на пути к лесопарку или у самих Врат… Если, конечно, не оставил там засаду сразу после выхода с Тропы. Конечно, после неудачной попытки захвата хальгира в Тинтре Харт вряд ли станет распылять свои силы, подставляя бойцов ученику мастера виша-рукх. Но даже если и оставил… Трофеи из квартиры Лобова оттягивали пояс и внутренний карман куртки. Да и мечи Олег предусмотрительно спрятал не у самых Врат, а чуть поодаль, чтобы быть во всеоружии уже на подходе к Тропе.
      Старые дома закончились. Дальше до самого водохранилища опять шли постройки нового типа - роскошные коттеджи бизнесменов и крупных городских чиновников. Иллюминации здесь было не меньше, чем на центральных проспектах Владигорска. Впрочем, Олег туда идти не собирался. Он свернул с улицы, прошёл через заброшенный яблоневый сад и с разбега перепрыгнул узкую речушку с непонятным для современного горожанина названием - не то Вогжа, не то Вагжа.
      Теперь до лесопарка было рукой подать - тёмная стена деревьев поднималась в ночное небо совсем близко. Между ней и Олегом лежало не более километра колхозного горохового поля. Уже отсюда он ощущал слабую пульсацию Врат, холодное дыхание Тропы. Сердце поневоле забилось чаще, то ли в предвкушении возвращения, то ли в предчувствии беды. Разбираться с чувствами было недосуг - Олег с хрустом вломился в сочную гороховую поросль, местами доходящую ему до пояса.

* * *

      Тайник он отыскал в темноте с немалым трудом. Если бы не исходил в этих местах каждую тропку ещё в далёком детстве, поваленную бурей сосну и большой чёрный дуб, в корнях которого закопал снаряжение, пришлось бы, пожалуй, разыскивать до самого утра. Олег разгрёб руками рыхлую землю и вытащил из ямки завернутое в мешковину оружие. Свёрток с плащом и кольчугой тоже оказался на месте. Поколебавшись, он всё же натянул металлически шелестящую броньку, закинул ножны с мечами за спину, прицепил к правой лодыжке широкий охотничий нож, а на левое предплечье навесил кожаную ленту с клапанами для маленьких острых вьиши, и вроде как даже успокоился немного: тяжесть этого небольшого арсенала давно стала для него привычной и вселяла больше уверенности, чем огнестрельное оружие.
      Плащ Олег свернул валиком и обернул вокруг пояса, спрятав под кольчугу. Он покрутился в разные стороны, нагнулся, присел - все сидело ладно, не болталось и не мешало.
      "Молодец, - удовлетворённо отметил Эки-Ра, - не забыл за эти дни."
      "Забудешь такое, как же", - вздохнул мысленно Олег, испытав, тем не менее, удовольствие от похвалы барска.
      Дыхание Тропы ощущалось совсем близко. Сейчас, ориентируясь на одну эту пульсацию, Олег смог бы найти вход с закрытыми глазами. Могучая чужеродная сила звала, манила к себе посвящённых и отталкивала прочь всех остальных. Даже если бы Врата не находились посреди маленького, но топкого болотца, им навряд ли грозило быть обнаруженными. Местные жители обходили "нечистое" болотце стороной, чувствуя ещё на подходе к нему неуверенность и безотчётный страх. Олег не знал, являются ли эти эманации побочным эффектом контакта пространства и "межпространства" или особым защитным механизмом Тропы. Сам он страха не испытывал, только легкий озноб - что-то вроде слабой вибрации, пробегающей по всему телу в такт пульсации Врат.
      Сейчас к ознобу добавилось неприятное тревожное чувство. Будто бы чей-то взгляд проник сквозь темноту и преграду из веток и листьев, нашел человека и заскользил по его фигуре, изучая и словно ощупывая. Недобрый взгляд, чужой, оценивающий… Так смотрит охотник на потенциальную жертву, прежде чем спустить курок.
      Олег успел уже отойти от тайника на десяток шагов, но чувство ощупывающего взгляда заставило его остановиться. Показалось: неизвестный наблюдатель смотрит прямо в спину, стоя не более чем в метре позади. Обернулся… Никого.
      А потом послышался смех, звонкий и чистый, будто бросили на пыльную мостовую полновесную горсть аркского серебра. В смехе не было угрозы, но не было и веселья. Странная холодная чистота, равнодушная, отстранённая… Так мог бы смеяться мертвец, призрак, оставивший в земной жизни ненужные более чувства и эмоции: смеяться просто по-привычке, либо по неизвестной прихоти чужого, чуждого рассудка.
      Олег напрягся, пытаясь определить источник звука. Руки дернулись к оружию: правая нащупала под курткой тёплую рукоять "макарова", левая потянула из-за пояса тяжёлый "кольт".
      Серебро смеха причудливо рассыпалось вокруг, прокатилось по наполовину съеденным темнотой кустам, никак не желая фокусироваться в одной точке. Смех дразнил, отвлекал, сбивал внимание. Холодное серебро звенело в ушах, не давая сосредоточиться, собрать в кулак волю и эмоции.
      - Кто здесь?! Выходи!
      Серебро щедро текло между невидимых пальцев, звенело то слева, то справа, то сразу со всех сторон. Олег медленно поворачивался на месте, выставив перед собой оба "ствола". Указательные пальцы застыли на спусковых крючках.
      - Покажись, - цедил он сквозь сжатые зубы. - Ну, покажись же, кто бы ты ни был…
      Смех прекратился внезапно, словно выключили звук. Олег ожидал нападения со спины, готовился встретить врага в самом невыгодном для себя положении, но тот не стал хитрить. Ему было незачем. Возле старого дуба, прямо над разрытым тайником мрак как будто сгустился, стал ощутимо плотнее, обрёл форму. Олег разглядел фигуру, подобную человеческой, сотканную из темноты и туманных прядей. Кора дуба в ночи виделась угольно-чёрной, но проступивший на её фоне силуэт оказался ещё чернее. Сгусток мрака был ещё зыбок, но "проявлялся" на глазах, очертания его становились резче, всё больше при этом, наливался запредельной чернотой. Фигура шевельнулась, излучая тяжёлую, давящую угрозу…
      Хлоп! Хлоп!
      Ребристые рукояти толкнулись в ладони. Короткие вспышки пламени заставили ночь отшатнуться, попятиться под защиту древесных стволов.
      Хлоп! Хлоп! Хлоп!
      Резко запахло пороховой гарью. Горячие латунные цилиндрики гильз, крутясь, летели в траву. Зашуршала, опадая, срезанная пулей ветка, брызнула тёмными ошметками кора на старом дубе… Чёрный силуэт качнулся, но не назад, а вперед, медленно потек навстречу судорожным вспышкам выстрелов.
      Хлоп! Хлоп!… Щелк!…
      На пятое или шестое нажатие курка "кольт" отозвался сухим щелчком впустую сработавшего бойка. Чёрная фигура вдруг надвинулась рывком и словно выросла. Удара Олег не увидел, но ощутил вполне явственно - в грудь будто кувалдой сунули, проминая ребра и сбивая дыхание. Не удержавшись на ногах, он отлетел назад, выронив при этом "макарова". Вскочил сразу, машинально вскинул пустой "кольт"… Резкая боль обожгла запястье, бесполезное оружие вырвало из руки и невидимая "кувалда" снова прогулялась по рёбрам.
      Олег упал на спину, перекатился назад, вскочил, так же быстро, как и в первый раз. Рванув из-за спины меч, отмахнулся вслепую. Кажется, попал - сталь встретила слабое сопротивление, словно рассекла не плоть, а сгустившийся до плотности киселя воздух. Сгусток тьмы рассыпал серебро смеха, продолжая надвигаться. Прыгнув назад, Олег с бешеной скоростью закрутил Шрамом, сплетая перед собой паутину защитных выпадов. Его противник даже не замедлил движения. Клинок снова рассек что-то, что никак не могло быть телом живого существа и тут же новый удар бросил Олега в мокрую от росы траву.
      Попытавшись подняться, он едва сумел сдержать стон - грудь пронзила острая боль, наверное какое-то из рёбер всё же не выдержало, сломалось. Чёрная фигура нависла над ним, сыпанула холодным смехом. Он рефлекторно поднял меч, понимая, что пользы от него не больше, чем от пустого пистолета. Кровь стучала в висках, перед глазами плыли круги. Бороться было бесполезно и он просто ждал следующего удара… последнего. Ожившая тьма уже придвинулась вплотную, склонилась над ним… Из чернильного мрака неожиданно донесся голос, вполне реальный, откровенно насмешливый и холодный, подстать серебряному смеху.
      - Для Открывающего Пути ты слишком предсказуем, человечек.
      - Кто ты? - сдавленная болью грудь с трудом выталкивала слова, норовившие застрять где-то глубоко в горле.
      Тьма перед его глазами подёрнулась дымчатой рябью, посветлела и вдруг протаяла лицом. Это было лицо барска, не знакомого ни Олегу, ни Эки-Ра, молодое, с почти идеальными чертами. Олег не успел приглядеться получше - туманный лик неуловимо изменился, став лицом узурпатора-дяди; через мгновение на него уже смотрел Харт Серый… Артем Петрович Башкирцев… Сергей Лобов… Рыжий Антри… Кьер-Ард… Вирэль… За несколько секунд перед ошеломлённым Олегом сменилось десятка три знакомых и смутно знакомых обличий, человеческих и нечеловеческих. Будто взяли подробную запись его жизни и небрежно прокрутили перед глазами. Последнее изменение вернуло первоначальный облик.
      - Я привык выглядеть так, - пояснила тьма, ухмыляясь. - Или предпочитаешь самого себя?
      Олег невольно отшатнулся, когда на него глянул он сам, словно на месте лица в ожившей темноте возникло зеркало. Отражение подмигнуло ему, осклабившись чужой, недоброй усмешкой.
      - Имеющий множество лиц, не имеет лица вовсе, - медленно произнес Олег, справившись с изумлением. - Я знаю, кто ты такой. Ты - цепной пес Древних, их эмиссар и слуга. Нынешние хозяева Вирт-Хорл называют тебя Геверхом.
      - Умный человечек, - лицо-двойник перестало улыбаться, глаза смотрели с задумчивым прищуром. - Слабый, но умный.
      - Для высшего существа многовато презрения.
      - Не презрения, человечек, вовсе нет. Несмотря на всё наше различие, между тобой и мной разница намного меньше, чем между нами и теми, кого в Виар-Та-Мирра знают как Древних. И ты, и я - суть творения близкого уровня. Разница, конечно, есть: если я для Них цепной пес, то ты - не более чем муравей в муравейнике. Псу легче понять муравья, особенно когда самому приходится бывать в облике маленького насекомого, потому во мне нет презрения к тебе. А Они… разве ты станешь презирать муравья?
      - Зачем говоришь мне это? Любишь разговаривать с муравьями?
      - Говорящие муравьи - большая редкость. Жаль только, времени на разговоры не осталось. Прощай, человечек.
      Он все же не стал умирать ягненком на бойне - кувырнулся вправо, и назад, прыжком поднялся на ноги, превозмогая боль в груди. Махнул мечом, отлично понимая: бесполезно. Чему и получил немедленное подтверждение…
      Ответ эмиссара оказался страшен - предыдущие его удары могли бы показаться всего лишь дружескими тычками в сравнении с этим… "Кувалда" перестала "примериваться", махнув, наконец, в полную силу. Олег почувствовал, что его отрывает от земли и он летит спиной вперёд, точно мяч, отскочивший от бутсы футболиста. Древесный ствол остановил короткий полет. Он так и осел у этого ствола, понимая: конец, больше ему не подняться. Теплая струйка потекла по щеке; во рту перекатывалось что-то твердое, похоже выбитый зуб; от столкновения с деревом саднило спину и затылок; левая рука висела плетью. Любой другой на его месте был бы уже мёртв, но и ему оставалось жить недолго - это стало ясно даже оглушенному, наполовину парализованному сознанию.
      "Сражаться невозможно! - надрывался паникующий рассудок. - Нужно бежать! Бежать!…"
      Врата были рядом. Сейчас он ощущал их пульсацию отчетливее, чем прежде. Если бы только добраться, уйти на Тропу…
      Чёрный силуэт приближался. Лицо-двойник двигалось во мраке, будто отделенное от тела. Глаза эмиссара смотрели сквозь Олега. Для него человек уже не существовал.
      "Выход!… Мне нельзя умирать!… Добраться до Врат!… Бежать!…"
      А выход - вот он, рукой подать; Врата пульсировали в ночи совсем близко. Если бы он не попытался сражаться, а отступил сразу; если бы умел управлять тем Даром, что перешел к нему и Эки-Ра вместе с проклятием… тогда стоило бы только собрать распадающиеся мысли воедино и представить себе, что входишь… входишь, раздирая голыми руками ткань Мирозданья…
      Он же Открывающий Путь - он должен открывать …
      Человек и барск, оба потянулись к Тропе всем своим существом, чувствуя как странно и знакомо "плывёт" сознание…
      Геверх остановился в нескольких шагах от привалившегося к дереву Олега. Лицо-двойник внезапно напряглось, по чёрному телу пробежала неровная рябь. Он поднял руку, словно желая предостеречь поверженного врага… Черты его вдруг исказила судорога чудовищной боли, провал рта лопнул в немом вопле…
      Щель Врат разверзлась прямо на том месте, где остановился эмиссар. Бездонная мерцающая чернота "межпространства" разорвала надвое зыбкую плоть цепного пса Древних. Практически неуязвимое тело метаморфа пыталось сопротивляться, пожираемое силой, связующей Время и Пространство… Несколько мгновений отчаянной борьбы - и создание, называющее себя Геверхом, перестало существовать.
      Но еще за секунду до того как замер беззвучный крик эмиссара, Олег последним чудовищным усилием заставил себя приподняться и пройти отделяющие его от Врат шаги. Эки-Ра поддержал, влив в их общее сознание порцию злости и упрямства, заменивших нехватку сил. Они оба в буквальном смысле этого слова "вывалились" из земной ночи в серый туманный сумрак Тропы. Там, в безвременьи "межпространства", их тело упало навзничь, и реальность погасла для обоих.

Глава десятая

      В Долине Арк воистину наступило время ручьёв. Мирра день ото дня смотрела с небес все ласковее, все выше карабкалась ввысь по небосводу и все дольше задерживалась в нём, не торопясь скатываться за горизонт. Вода, рождающаяся под её веселым взглядом, шутя истачивала корку едва окрепшего за ночь наста, сбегала по тонкому ледку, вымывая его до хрустальной прозрачности, за считанные дни размывала огромные сугробы, что Отец Холод заботливо складывал всю долгую зиму. Снег темнел и оседал, порождая всё новые журчащие потоки, сливающиеся воедино, суетливые, наполняющие окружающий мир гулом, звоном и плеском. Птичьи трели и треск ломающегося на реках льда вторили этому радостному шуму по мере сил, спеша возвестить о приходе веселой Камадиль.
      Нынешняя весна вступала в Долину не робкой падчерицей, а любимой дочерью. Холод без заметного сопротивления передавал ей в управление свою вотчину. Камадиль ступала по землям фэйюров под звонкую птичью разноголосицу и плеск бесчисленных ручьев. Она несла с собой радость жизни и ласковое дыхание Тепла… А ещё - грязь распутицы, жирную и холодную, в которой даже верховые спиры вязли и шли вдвое медленнее обычного, а из сил выбивались вдвое быстрее.
      И лишь в тени предгорий весна, казалось, еще не властвовала в полную силу. Нет, дыхание её ощущалось и здесь, но было оно пока что неуверенным, даже робким. И капель не звенела ещё в жмущемся к подножию гор лесу, и чёрные прогалины ещё не пятнали открытые места, и дорога ещё не раскисла, размешанная лапами ездовых животных и полозьями телег в холодную грязную кашу. У спиров, поднимающихся вверх по склону, на лапах виднелись железные "когти" - чтобы не скользили лапы по укатанному насту.
      - Караван, - буркнул Зарх.
      Эндра-ши приподнялся в седле, всматриваясь в движение, наметившееся ниже по дороге. Глаза Харта не уступали в зоркости глазам кевора, да и повозки уже можно было разглядеть без особого труда. Караван медленно выползал из чёрной щетины леса на горный склон, по которому дорога карабкалась вверх до самых крепостных ворот.
      - Возы тяжёлые. И охраны порядком.
      - Там дерево и камень для строительства.
      Во взгляде Зарха мелькнуло искреннее недоумение.
      - Разве вокруг мало дерева и камня? К чему возить его снизу?
      - Ты же видел что там строится. Такое из сучьев, да булыжников не сложишь.
      Серый не преувеличивал, он точно знал, что строительство у Врат особое, и какое попало дерево на него не годится. В дело шли только очень прочные породы, к тому же еще и обладающие некими… необычными свойствами. Между тем, неожиданно подала голос Вирэль:
      - Правда ли, что нолк-ланы потребовали за эту работу какую-то неслыханную плату?
      - Правда, - подтвердил Харт. - Роды, взявшиеся за строительство, затребовали в пожизненное владение каменоломни Бо-Вельбера и тамошний же серебряный рудник.
      - Ого! - девушка не смогла скрыть изумление. - У пернатых недурной аппетит! И хорл согласился?
      - Согласился.
      Он вспомнил как долго Бьер-Рик раздумывал и сомневался, но в конечном итоге решил, что важность и сложность заказа стоят таких затрат. И навряд ли просчитался. Птицеголовые как строители не знали себе равных, а работа предстояла такая, какую прежде никому в Долине делать не доводилось. Даже с теми подробнейшими чертежами, что предложил строителям эмиссар Древних.
      Собственно, это и было задачей Харта - проинспектировать строительство, ведущееся в таком немыслимом темпе, будто за спинами зодчих стояли готовые к стрельбе арбалетчики. За сравнительно небольшое время, прошедшее с захвата Тинтры, горная долина необычайно преобразилась. Жизнь здесь не текла более - она бурлила, кипела. Северяне-рабочие, пришедшие сюда по воле Бьер-Рика, не стали восстанавливать пролом во второй, деревянной стене. Они разобрали её останки и возвели взамен целую крепость - приземистое восьмиугольное укрепление со стрелковыми башнями и утыканными кольями валами.
      Дорогу к Вратам отныне ничего не преграждало. В том числе и Амбар - массивной каменной "коробки", возвышавшейся прежде на самом верху пологого склона, более не было. Теперь вокруг дыры, ведущей в серое Ничто, вырастала странная ажурная конструкция, ещё не завершенная, но уже сейчас поражающая воображение, даже если смотреть на неё с расстояния в несколько станов. Не зря все-таки нолк-ланы брали свою плату. Построить такое за столь короткое время, в условиях гор, зимней распутицы и продолжающейся войны… Даже если учесть сколько сил и средств Бьер-Рик бросил на возведение южной Башни, результат казался чудом из чудес. Даже упрямая девица, увидев Южную Башню впервые, выпала из мрачной угрюмости, в коей пребывала всю дорогу от Белого Дола, и открыла рот, ошеломленная увиденным. "Скоро всё будет закончено, - думал Харт, глядя на поразительный результат великолепной организации и трудового подвига. - Не позднее начала лета. И тогда…"
      Караван, поднимающийся в гору, поравнялся с едущими навстречу всадниками. Лохматые урды, храпя, тянули длинные возы на санном ходу, и впрямь основательно гружёные. Рядом с животными бодро шагали возничие и воины, охранявшие груз. Были среди охранников не только пешие, но и спирхэды. В этом сравнительно небольшом обозе можно было насчитать до сотни вооруженных фэйюров - здесь всерьез побаивались нападения прятавшихся в предгорьях бракальцев. Впрочем, и возничие, и воины шли спокойно, по сторонам если и озирались, то больше со скучающим любопытством, нежели выдавая настороженность. Похоже, дорога эта им была уже привычна и не внушала особого опасения.
      К Харту подъехал начальствующий обозом рослый кальир, уже немолодой, но державшийся в седле с уверенностью и особой грацией, отличающей тех, о ком говорят "вырос в седле" от просто опытного наездника. Одет он был неброско, по-походному, как одеваются наемники-ветераны, предпочитающие роскоши сугубую практичность. По левую руку от ветерана держался его помощник - молодой барск лет тридцати. Узнав, кто находится перед ними, оба учтиво склонили головы и лишних вопросов задавать не посмели.
      - Сальх-Риз ждал вас ещё к полудню, почтенные, - холодно заметил сарбах. - Боюсь, он не настроен на благожелательную встречу.
      - Распутица, будь она проклята! - кальир страдальчески скривил губы. - Хуже врага и не придумаешь! Веришь ли, все силы вымотала, достойный…
      - Передо мной оправдываться нет смысла, - отрезал Харт, - прибереги свои причины для Сальх-Риза, это он о работе хорлу отчитывается. Я просто предупредил тебя, почтенный. Готовься к буре.
      - Благодарю, - вздохнул кальир. - Ровной дороги тебе, достойный георт… если можно назвать дорогой ту грязь, в которую превратилась Долина там, внизу.

* * *

      Фанза с шумом вдохнул воздух, принюхиваясь, и тут же закашлялся.
      - Ну и вонь!… Великая бездна, кто-то пожалел дров!
      - Не думаю, - отозвался Харт.
      Они проезжали по краю обширного поля и их глазам открылась огромная проплешина, захватившая значительную часть этого поля. Несомненно, костер отгорел здесь не вчера, но снега не было уже много дней, а оттепель превратила пепелище в уродливую грязную кляксу, на станы вокруг распространяющую тошнотворный смрад горелой плоти и шерсти.
      - Ксар взяли первым же штурмом, - пояснил спутнику Серый, - но сопротивлялись бракальцы упорно. Вряд ли дрова жалели, скорее их просто не хватило.
      Цитадель Ксар, каменным замком запирающая границу Бракаля у западного окончания Стены, мало пострадала при штурме. Даже мост через Отагон остался почти нетронут - слишком уж основательным он оказался сооружением, чтобы бракальцы смогли его сходу разрушить, когда началась атака. Впрочем, на узких улочках всё ещё бросались в глаза следы боёв - главным образом местами обуглившиеся, а то и обвалившиеся деревянные постройки. Опытный глаз примечал на бревенчатых стенах домов отверстия, оставшиеся от выковырянных наконечников стрел и бельтов, а возле одного осевшего набок здания даже обнаружилось расколотое пополам ядро камнемёта размером с голову урда.
      Через крепость Серый проехал без остановок, у него не было никакого желания искать ночлег для отряда в тесном пространстве каменных стен, после лесного воздуха буквально оглушающем "ароматами" пота, гари, навоза, перебродившего бьяни и ронт знает чего ещё. Их пытались задерживать дважды - при въезде и на выезде из цитадели - но оба раза солдаты спешно отступали прочь, узнавая сарбаха. Гарнизон здесь составляли барски из Нерма и Трабар-Веш, а в тех краях Серого знали более чем хорошо.