Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй

– Командующий Чжоу Сю, – представился он. – Пал на поле брани с чужеземцами. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет Шэнь Шоушанем, вторым сыном Шэнь Цзина.

Не успел он договорить, как явился холеный мужчина в белых одеяниях.

– Богатый горожанин Симэнь Цин их уездного центра Цинхэ, – назвался он. – Умер от кровоистечения. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет Шэнь Юэ, вторым сыном богатого горожанина Шэнь Туна.[1792]

Сяоюй узнала в нем своего хозяина, но охваченная страхом, не решилась открыть рта.

За Симэнем вошел окровавленный с отрубленной головой, которую он нес в руках.

– Чэнь Цзинцзи, убитый Чжан Шэном, – отрекомендовался он. – Помолитесь за меня и походатайствуйте, отец наставник, прошу вас. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет сыном в роду Вана.

Вслед за ним явилась женщина. Она тоже несла голову в руках. Вся грудь у нее была залита кровью.

– Я – урожденная Пань, жена У Чжи, младшая жена Симэнь Цина, – сказала она. – Была убита насильником У Суном. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет дочерью в роду Ли.

За нею вошел низкорослый человек со смуглым лицом.

– У Чжи, – представился он. – Отравлен женою Пань по наущению старухи Ван. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Сюйчжоу, чтобы в перерождении явиться на свет сыном деревенского жителя Фаня.

После него вошла еще одна женщина, с желтым лицом и впалыми щеками. Она истекала кровью.

– Я – урожденная Ли, жена Хуа Цзысюя, младшая жена Симэнь Цина, – представилась она. – Умерла от обильного истечения кровей. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет дочерью квартального Юаня.

Потом появился мужчина.

– Хуа Цзысюй, – сказал он. – Был доведен до смерти женою. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет сыном тысяцкого Чжэна.

Вошла женщина, шея у которой была затянута ножными бинтами.

– Я – урожденная Сун, жена слуги Лайвана из дома Симэнь Цина, – заявила она. – Покончила с собой, повесившись. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет дочерью в роду Чжу.

Вслед за ней появилась другая женщина – бледная и похудевшая.

– Пан Чуньмэй, жена командующего Чжоу, – представилась она. – Умерла от истощения плотскими усладами. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет дочерью семейства Кун.

Вошел раздетый волосатый мужчина, весь исполосованный до крови.

– Чжан Шэн, – сказал он. – Запорот до смерти. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в Восточную столицу, чтобы в перерождении явиться на свет сыном бедняка Гао с улицы Великого процветания.

За ним последовала женщина с веревкой на шее.

– Сунь Сюээ, младшая жена Симэнь Цина, – назвалась она. – Повесилась. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в предместье Восточной столицы, чтобы в перерождении явиться на свет дочерью бедняка Яо.

Потом явилась тоже женщина, еще совсем молодая. Шея у нее была обмотана ножными бинтами.

– Симэнь Старшая, дочь Симэнь Цина, жена Чэнь Цзинцзи, – представилась она. – Повесилась. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в предместье Восточной столицы, чтобы в перерождении явиться на свет дочерью сыщика Чжун Гуя.

Вошел малый.

– Чжоу И, – Сказал он. – Запорот. Прошу вашего ходатайства, наставник. Направляюсь в предместье Восточной столицы, чтобы в перерождении явиться на свет Гао Лючжу, сыном Гао.

Проговорил он и тотчас же исчез.

Сяоюй со страху дрожала всем телом. «Значит, монах разговаривал с душами умерших?» – прошептала она и поспешила к постели, чтобы поведать о виденном хозяйке, но та крепко спала.

Однако Юэнян не уклонилась от задуманного. Вместе с братом и остальными домашними, имея при себе сотню заморских жемчужин и осыпанный драгоценными камнями браслет, она продолжала держать путь в Цзинань, где намеревалась пережить тревожное время у свата Юнь Лишоу и женить сына Сяогэ. В дороге беженцы страдали от голода и жажды. Останавливались на ночь, а с зарею снова пускались в путь.

В Цзинани им повстречался старик.

– Где будет дом советника Юня? – спросили они.

– А вон там, – Старец указал пальцем. – Две с чем-нибудь ли отсюда будет крепость Линби. Она построена на берегу реки, а с другой стороны ее прикрывают горы. Там для защиты города стоит наготове тысяча пеших и конных воинов, а комендантом ее и служит войсковой советник Юнь.

Когда путники достигли крепости и представились, их впустили в ворота. Узнав о прибытии У Юэнян с намерением женить сына, советник Юнь Лишоу принял гостей как родных. Хозяин и приехавшие обменялись положенными приветствиями.

Юнь Лишоу, надобно сказать, не так давно похоронил жену и потому попросил сходить за соседкой Ван, чтобы та составила Юэнян компанию. Женщин угощали в дальней зале. Пиршественный стол ломился от яств. У Второго с Дайанем принимали отдельно.

После разговора о тяготах военного времени Юэнян завела речь о женитьбе детей и поднесла Юнь Лишоу в качестве чайного подарка сотню жемчужин и драгоценный браслет. Хозяин подарки принял. но насчет женитьбы упорно молчал. Вечером он велел соседке Ван остаться на ночь, чтобы не было скучно гостье. Соседка постаралась разговорить Юэнян, желая выведать ее планы и намерения.

– Хотя Юнь Лишоу – лицо военное, но человек он образованный и благородный, – говорила Ван. – После помолвки ваших детей он никогда не забывал вас, сударыня. А тут у него внезапно скончалась супруга и живет он один-одинешенек. Конечно, служить в глухой горной крепости не ахти как интересно, но зато на боевом коне он командует войском, а, спешившись, правит здешним населением. Судьбы окрестного люда в своих руках держит. Если вы его не отвергаете, сударыня, он с удовольствием разделил бы с вами радости супружеской жизни. Вы бы одним выстрелом двух зайцев убили! И сынок ваш породнился бы с ними, как заключили когда-то союз царства Цинь и Цзинь.[1793] А с наступлением мирных дней успел бы и домой воротиться.

Пораженная ее речами, Юэнян побелела, как полотно, и была не в состоянии вымолвить слово. Соседка Ван доложила о своем разговоре хозяину.

На другой день вечером Юнь Лишоу опять устроил в дальней зале пир и пригласил на него Юэнян. Она охотно откликнулась на приглашение, так как думала, что разговор пойдет о женитьбе детей. Но когда она села за стол, хозяин обратился к ней с такими словами:

– Не глядите, что вы в горной крепости, сестрица. В моем подчинении, да будет вам известно, находится целое войско. Золота, серебра и всяких драгоценностей у меня предостаточно. В одежде я тоже не нуждаюсь, и состояние у меня имеется. Нет вот только в доме хозяйки. Давно вы у меня из головы не выходите, сударыня. Желал вас, как жаждет путник глотка воды, как в жару мечтают о прохладе. И вдруг вы сами являетесь ко мне, чтобы женить детей. Кажется, Небо ниспослало мне такое счастье. Давайте же одним выстрелом убьем двух зайцев! Станем и мы с вами мужем и женой. Весело жить будем. И что нам может помешать!

Гнев охватил Юэнян от таких слов Юнь Лишоу.

– Никогда я не думала, Юнь Лишоу, что у тебя за приятной наружностью скрывается звериное нутро! – воскликнула она. – Ведь мой покойный муж никогда с тобой дурно не обходился. Как же ты позволяешь себе грубить со мной, по-скотски!

Юнь Лишоу захихикал и, подойдя к Юэнян, обнял ее.

– Сударыня! – умоляющим голосом заговорил он. – Жили бы там у себя, к чему вам понадобилось приезжать сюда! Как исстари ведется: кто с товаром входит в дом, у того и торговля бьет ключом. Не знаю, что со мной. Только увидал я вас, и отняли вы у меня и душу и сердце. Сам не свой. Нечего тянуть, давайте свадьбу играть.

Он принес вина и хотел выпить с Юэнян.

– Пойди позови брата, – велела Юэнян. – Мне надо с ним переговорить.

– Какого брата! – Лишоу засмеялся. – Я их обоих с Дайанем прикончил. – И он крикнул подручных. – Покажите сударыне.

Те в одно мгновенье поднесли к зажженному светильнику окровавленные головы У Второго и Дайаня. Юэнян побелела от ужаса и без памяти упала на пол. Ее поднял подбежавший Юнь Лишоу.

– Не бойтесь, сударыня! – успокаивал он ее. – Вашего брата больше нет в живых. А вы станете моей женой. Я – военачальник, вашу честь не запятнаю.

«Разбойник загубил брата и слугу, – размышляла Юэнян. – Он, чего доброго, и меня прикончит, если противиться буду». И Юэнян с деланной улыбкой сказала:

– Я согласна стать вашей женой, но с условием.

– Каким? – спросил он. – Говори!

– Давай сперва соединим узами брака наших детей, а потом свою свадьбу сыграем.

– Согласен! – воскликнул Лишоу и велел позвать барышню Юнь и Сяогэ.

Их поставили рядом и велели выпить свадебный кубок вина. Так соединив свои сердца узами брака, они стали мужем и женой. После этого Юнь Лишоу схватил Юэнян и потащил было на постель, но Юэнян решительно воспротивилась его грубым домогательствам.

– Ах ты, негодница! – заорал он, выйдя из себя. – Меня обманывать, да? Думаешь, если твой сын женат на моей дочери, так я не решусь с ним разделаться, а?

Он достал меч и, подлетев к Сяогэ, одним взмахом отсек ему голову. На несколько шагов вокруг брызнула кровь.

Да.

Лишь над головою блеснул острый меч,

Как вырвалась кровь из груди, будто смерч.

Увидев обезглавленный труп сына Сяогэ, Юэнян всплеснула руками, пронзительно закричала… и проснулась. На счастье, то был только сон. После пережитого кошмара вся она покрылась потом.

– Вот странно, вот странно! – повторяла она.

– Отчего вы плачете, матушка, что с вами? – спрашивала разбуженная ее криком лежавшая рядом с ней Сяоюй.

– Мне приснился дурной страшный сон, – проговорила Юэнян и рассказала его служанке.

– А мне, матушка, что-то не спалось, – поведала в свою очередь Сяоюй. – Приоткрыла я потихоньку дверь и подсмотрела монаха. Он же, оказывается, целую ночь с душами умерших разговаривал. Приходили к нему покойный батюшка, матушка Пятая, матушка Шестая, зять Чэнь, начальник Чжоу, Сунь Сюээ, жена Лайвана и госпожа Симэнь. Сама только что видала. Поговорил с ними монах, и они исчезли.

– Ведь многие из них тут рядом, за монастырем, похоронены, – пояснила Юэнян. – Как им не приходить! Это все больше казненные да самоубийцы. Только наступит ночь, и улягутся люди, так они из могил и выходят.

На этом их разговор и кончился.

Пробили последнюю ночную стражу. Запели петухи. У Юэнян умылась и причесалась, а потом проследовала в залу для медитации, где она сотворила молитву и воскурила благовония перед изваянием Будды.

– Урожденная У! – громко позвал ее монах Пуцзин, остававшийся в медитационной позе. – Ну как? Озарило тебя нынче прозрение?

Юэнян опустилась на колени и отвесила наставнику земной поклон.

– Досточтимый наставник! – обратилась она к монаху. – Разве могла я, ваша ученица из рода У, простая смертная, увидеть в вас, отец наставник, досточтимого будду!? Сон этой ночи дал мне прозрение.

– Тогда не ходи туда, куда путь держала, – сказал монах. – Ибо там ждет тебя то, что видала. Ни один из вас пятерых не уцелеет в живых. А сыну твоему на роду написано было встреться со мной. Потому что семена добра посеяла ты в дни жизни прошедшие. Не посей ты их, тебе грозило бы неминуемое расставание с сыном своим. Твой покойный супруг Симэнь Цин творил зло, отвергал добро. В это дитя воплотился он и в перерождении явился на свет у тебя. Он развеял бы в прах состояние твое и уничтожил дело твое, а умер бы обезглавленный, но я пришел спасти его. Я беру его себе в ученики. Как говорится, уйдет в монахи один, а девять предков вознесутся на небо. Тогда и грехи твоего мужа будут ему отпущены. Если ты сомневаешься, иди за мной. Я тебе сейчас покажу.

Пуцзин быстрыми шагами направился в келью, где все еще спал Сяогэ. Монах слегка коснулся своим посохом головы Сяогэ, тот повернулся, и Юэнян увидела лежащего в постели Симэнь Цина. Шея у него была закована в тяжелую колодку, а тело опутано цепями. Монах опять коснулся спящего своим посохом, и перед Юэнян снова лежал Сяогэ. Юэнян громко зарыдала. Стало быть, Сяогэ и есть Симэнь Цин в перерождении, поняла она.

Через некоторое время Сяогэ пробудился. К нему подошла мать.

– Ты последуешь за отцом наставником и станешь монахом, – сказала она сыну.

Перед изображением Будды монах Пуцзин совершил над Сяогэ обряд пострижения. Сяогэ принес монашеский обет и получил о себе пророчество. Бедная Юэнян обняла сына и опять разрыдалась. Тяжело ей было смириться с уходом Сяогэ. Ведь отнимали у нее родного сына, которого она растила и лелеяла до пятнадцати лет. Рушились ее надежды – она теряла наследника и продолжателя рода. Дядя У Второй, Сяоюй и Дайань были тоже не в силах подавить овладевшую ими скорбь.

Так монах Пуцзин взял к себе Сяогэ и дал ему монашеское имя Минъу, то есть Просветленный. Перед уходом Пуцзин наказывал Юэнян:

– А вам советую вернуться домой. Ведь не пройдет и десяти дней, как отступит чужеземное войско, разделится страна на Север и на Юг и Срединная равнина вновь обретет императора. Утихнет брань, и воцарится мир. Так что возвращайтесь домой и живите спокойно.

– В который же год и день дано будет вновь свидеться матери с сыном после обращения его в монахи? – спросила Юэнян.

Она еще раз обняла сына и громко зарыдала.

– Не оплакивай сына, женщина! – проговорил монах. – Гляди! Вон явился вам другой почтенный инок.

Юэнян и ее спутники повернули головы, а монах Пуцзин тем временем обратился в порыв ветра, и взяв с собою ученика, исчез.

Да,

Так, смертных трижды посетив,

вознесся он мгновенно,

Незримый на Восточный пик

горы Тайшань священной.

Однако оставим Пуцзина и обращенного им в монахи Сяогэ.

Расскажем про У Юэнян, ее брата У Второго и остальных беженцев. Не прожили они в монастыре Вечного блаженства и десяти дней, как чжурчжэньское царство Цзинь и в самом деле возвестило о воцарении в Восточной столице Чжан Банчана, которого величало императором. Были также объявлены имена тех, кто назначался на высшие гражданские и военные посты в стране. Плененных императоров Хуэй-цзуна и Цинь-цзуна отправили на север.

Князь Кан, оседлав статую коня, переправился через реку Янцзы.[23] и взошел на престол в Цзянькане[24] Его провозгласили императором Гао-цзуном. Цзун Цзэ был пожалован пост верховного главнокомандующего.

Пришло освобождение и на земли Шаньдуна и Хэбэя. В Поднебесной воцарился мир, и народ вернулся к повседневному мирному труду. Воротилась и У Юэнян со своими спутниками. Когда они отперли ворота и двери дома, то все – имущество, вещи и утварь – оказались на своем месте.

Впоследствии наследником Симэнь Цина стал Дайань. Юэнян дала ему имя Симэнь Ань, а в народе его величали господин Симэнь Младший. Он и ухаживал за хозяйкой в старости. В семьдесят лет У Юэнян тихо скончалась. Таково было воздаяние за ее добрые дела и молитвы.

Тому свидетельством стихи:

Книга эта может принести

разочарованье, отрезвленье.

Стало непреложным, как закон,

вечное людей коловращенье.

Необуздан был Симэнь в страстях —

не продлил он собственного рода.

И Цзинцзи беспутный сам себя

к гибели привел в младые годы.

Юэнян, Юйлоу много лет

праведно на свете жили.

А судьба Пинъэр или Чуньмэй? —

Рано их излишества сгубили.

Злою карой взыскана Цзиньлянь,

что жила неправедно, лукаво.

Странно ль, что из уст в уста идет

много лет о ней дурная слава.

Примечания

1

Это «Предисловие к “Цзинь Пин Мэй цыхуа”» предпослано только к обнаруженному в 1932 г. наиболее раннему, признаваемому ныне первоначальным, тексту романа, который и положен в основу данного перевода.

2

Под семью страстями подразумеваются: радость, гнев, печаль, страх, любовь, ненависть и сладострастие.

3

То есть касается женских покоев и интимных сторон жизни.

4

Лирическая песня, открывающая «Книгу песен» («Ши цзин»).

5

Цитата из «Изречений» Конфуция (гл. III), говорящая об отношении Конфуция не только к данной песне, но и другим лирическим песням «Ши цзина».

6

Певцами скорби образно называют в Китае поэтов. Метафора связана с первым поэтом Цюй Юанем, автором поэмы «Скорбь изгнанника».

7

Авторство сборника «Новые рассказы под оправленной лампой» («Цзянь дэн синь хуа») долгое время оставалось спорным. Теперь установлено, что его автором был Цюй Ю (1341–1427).

8

Cборник Чжао Би (XV в.) «Убогое подражание» («Сяо пинь цзи») представляет собою подражание стилю Цюй Ю. Состоит из новелл, сюжеты которых заимствованы у народных рассказчиков.

9

В критике XV–XVI вв. автором-составителем героической эпопеи «Речные заводи» называется обычно Ло Гуаньчжун.

10

втор сборника «О любви» («Чжун цин ли цзи») Цю Цзюнь умер в 1495 г.

11

Сборники «Думы о любви» («Хуай чунь я цзи») и «Чистые беседы при свечах» («Бин чжу цин тань») созданы в XV в.

12

«Повесть о Жуи» («Жуи цзюнь чжуань») и «Юйху» (полное название: «О том, как Чжан Юйху по недоразумению остался на ночлег в женском даосском монастыре» («Чжан Юйху у су нюй чжэн гуань цзи») – произведения XVI в.

13

Яо и Шунь – прославленные правители легендарного «золотого» века в конфуцианской традиции.

14

Данное «Предисловие», подписанное неким Весельчаком (нераскрытый псевдоним), не датировано. Из него стало известно, что автором романа был некий Насмешник из Ланьлина (тоже до сих пор нераскрытый анонимный автор). Существует предположение, что Насмешник и Весельчак – одно и то же лицо.

15

То есть в правление под девизом Цзя-цзин (1522–1566).

16

«Первоучитель» Конфуций, которому приписывается традицией составление «Книги песен» называл любовные песни царства Чжэн «ненавистными», позднее такое отношение было перенесено и на песни царства Вэй. Однако и те и другие не были изъяты из канонизированного свода, что служило постоянным аргументом прогрессивно мыслящих писателей и издателей в защите от нападок властей на произведения демократического направления, в частности, отстаивающих право человека на личное счастье.

17

Двадцатиштриховый (Нянь гун) – один из псевдонимов Юань Хундао (1568–1610), передового поэта, эссеиста и мыслителя, активного защитника романа. «Послесловие» не датировано.

18

Данное «Предисловие» также предпослано самому раннему из известных списков романа. Но оно обнаруживается и в ряде более поздних переработанных изданий.

19

Юань Шигун – Юань Хундао. Здесь речь идет, по-видимому, о высокой оценке «Цзинь, Пин, Мэй», высказанной Юанем в полемических заметках «Правила для бражников» (1607 г.), а также в вышеприведенном «Послесловии».

20

Будучи драматургом, автор этого предисловия намеренно прибегает к театральной терминологии (амплуа – «разрисованное лицо» – цзин, чаще отрицательный персонаж, комик-чоу и пр.), но тут же подчеркивает, что герои романа – не театральные маски, а живые люди.

21

Речь идет о гегемоне Сян Юе, впоследствии покончившим с собой на берегу Уцзяна. Представление, по-видимому, было посвящено ночному пиру гегемона с любимой красавицей Юй.

22

Играющий жемчужиной из Восточного У, как предполагают некоторые исследователи, это Фэн Мэнлун – известный прозаик и драматург, много сделавший для распространения и создания демократической литературы в конце XVI – первой половине XVII в. Указанный по китайскому летосчислению год – 1617.

23

Романс – имеется в виду поэтический жанр цы, связанный с музыкой. Стихи в жанре цы должны были соответствовать определенному мотиву, который имел свое название (напр. «Перепелка» и пр.).

24

Острова Бессмертных (в китайском тексте: Инчжоу – название острова и горы) – одно из мест обетования бессмертных (иначе зовется Область Душ), как Пэнлай, Фанчжан. По легендам, здесь находилась пучина, в которой жила гигантская рогатая рыба и птица, схожая с фениксом, которая во время пения роняла из клюва жемчужины.

25

Уский (от названия местности У в древнем Китае) крюк – название изогнутого, словно серп, меча.

26

Лю Бан (Лю Цзи, 256/247-195 до н. э.) – основатель династии Хань (206 до н. э. 220 н. э.), вступивший на трон под именем Гао-цзу (Высокий предок).

27

Сян Юй (Сян Цзи, 232–202 до н. э.) – один из военачальников, сокрушивших династию Цинь (246–207 до н. э.), боровшийся затем за власть и с Лю Баном, провозгласив себя гегемоном западной части царства Чу.

28

В конце III в. до н. э. в Китае, объединенном под эгидой династии Цинь (246–207 гг. до н. э.), всю фактическую власть захватил жестокий евнух Чжао Гао.

На юге страны против тирана выступил Сян Юй, бывший чиновник из царства Чу, в Шаньдуне собрал войска и пошел походом против всесильного временщика Лю Бан. Лю Бан захватил циньскую столицу, но ее отбил у него Сян Юй, и после этого борьба шла уже между двумя военачальниками. В конце концов Лю Бану удалось разбить войско Сян Юя, и тот вместе со своей возлюбленной Юй Цзи бежал к реке Уцзян и там покончил с собой. История взаимоотношений Лю Бана, провозгласившего себя основателем династии Хань, и его любимой наложницы Ци описана далее в тексте самого романа. Лю Бан обезглавил Белую змею. По преданию, эта змея была сыном божественного Белого императора, которому поклонялись государи династии Цинь. Убив ее, Лю Бан тем самым положил конец правлению этой династии.

29

Династия Цзинь правила с 265 по 425 г.

30

Речь идет о Ван Жуне (234–305) – знаменитом поэте и мыслителе, входившем в содружество «Семь мудрецов из Бамбуковой рощи». В сборнике Лю Ицина «Новое изложение рассказов, в свете ходящих» (V в.) приводится такая история: «У Ван Жуна умер сын по имени Ваньцзы. Шань Цзянь (сын другого из Семи мудрецов, Шань Тао) пришел утешить его. Ван Жун, казалось, был не в силах справиться со своим горем. Цзянь сказал: “Как можно так убиваться из-за грудного младенца!” Ван Жун ответил: “Совершенномудрые забывали о чувствах, а глупцы вовсе чувствовать не могут. Я сам – средоточие чувства”. Шань Цзянь был покорен его словами и еще более растрогался.»

31

Названия легендарного оружия (мечей). Мое и Гань-цзян представляют собой символическую инь-янскую пару мечей и упоминаются в даосских текстах начиная с «Чжуан-цзы». Гань Цзян – имя легендарного мастера, жившего в древнем царстве У и изготовлявшего мечи по заказу правителя Хэ-люя (правил: 514–495 гг до н. э.). Мое – название, производное от имени его жены Мое, которая ради успешного исполнения этого заказа была готова принести себя в жертву богу огня, кинувшись в плавильную печь. История этих персонажей описана в главе «Официальная биография Хэ-люя» «Летописи

У и Юэ» («У Юэ чунь-цю») ханьского историка Чжао Е (?-83). Тайэ – один из самых знаменитых легендарных мечей (своего рода меч-кладенец). Это название встречается во многих литературных памятниках. По преданиям, его выковали в эпоху Чуньцю (Весен и Осеней, VIII–V вв. до н. э.) плавильщик Оу (Оу-ецзы) и кузнец Гань Цзян.

32

Шихуан, или Цинь Шихуан (правил с 246 по 210 г. до н. э.), известен в истории Китая как жестокий тиран, объединивший разрозненные древние царства в единую империю, которая, однако, просуществовала всего около сорока лет.

33

Имеются в виду пять горных хребтов: Даюйлин, Цитяньлин и Дупанлин, Мэнчжулин и Чэньюэлин – на границах современных провинций Хунань, Цзянсу и Гуандун.

34

Имеется в виду Великая китайская стена, которая была возведена при Цинь Шихуане, когда стены, окружавшие отдельные древние царства, были соединены на севере в единую стену с целью защитить китайские земли от набегов кочевников сюнну (гуннов).

35

Как предполагают японские комментаторы, автор романа здесь, видимо, не совсем точен. Речь идет о событиях двадцать восьмого года правления Шихуана, когда он послал в море экспедицию для поисков мифических островов, будто бы населенных бессмертными. Думается, однако, что скорее всего здесь заключен намек на один из вариантов народной легенды о верной жене Мэн Цзяннюй (подробнее о ней см. примеч. к гл. XV), которая предпочла броситься в море, чтобы не достаться императору Цинь Шихуану. Разгневанный государь приказал передвинуть горы и засыпать море, чтобы отыскать утопленницу. Море стало мелеть, и тогда дочь царя драконов, владыки моря, приняла облик Мэн Цзяннюй и предстала перед Цинь Шихуаном.

36

Дворец Эфан (или Эпан) – гигантское сооружение длиной чуть ли не в километр, только в верхних залах которого могло будто бы поместиться десять тысяч человек.

37

Цинь Шихуан еще в бытность свою просто Циньским князем завоевал шесть царств: Чу, Янь, Ци, Чжао, Хань и Вэй, – объединив страну под своим началом.

38

Цинь Шихуан, как сообщают летописцы, повелел сжечь в 213 г. до н. э. все конфуцианские сочинения, так как они использовались для пропаганды идеи возврата к древним формам гуманного правления.

39

Поднебесной в древние времена китайцы называли свое государство. Под ее разделом имеются в виду временные разделения, происшедшие в период борьбы за власть в стране между Сян Юем и Лю Баном.

40

Хунгоу – буквально «Громадная канава», название пограничной реки между царствами Хань и Чу.

41

Фань Цзэн (275–204 гг. до н. э.) – один из военначальников Сян Юя, прославившийся своим умением составлять хитроумные планы. В романе сказано, якобы он разбил Лю Бана в семьдесят второй в его жизни схватке, что, вероятно, является трансформацией того факта, что когда Сян Юй сделал Фань Цзэна военначальником, тому было уже около 70 лет, а прежде он и вовсе не состоял на службе, о чем говорится в гл.7 «Основные записи о деяниях Сян Юя» «Исторических записок» Сыма Цяня.

42

Хань Синь – имя полководца, одного из участников междоусобной борьбы в конце эпохи Цинь и в начале эпохи Хань.

43

Имеется в виду поэт IX в. Ху Цзэн, написавший целую серию стихов на исторические темы.

44

Начальник подворья – по-китайски «начальник тина». В древности административная единица тин входила в состав сян – волости (десять тинов составлял одну сян). В свою очередь один тин состоял из десяти ли – деревень.

45

Сы-шан – буквально: «кверху от Сы» – название реки Сы-шуй и уезда в провинции Шаньдун, где частично происходили события романа.

46

Чи – мера длины около 30 см.

47

Императрица Люй (Люй-хоу), жена Лю Бана, после смерти которого правила страной около восьми лет. Оставила след в истории как жестокая и коварная правительница, инициатор разных дворцовых интриг.