Постижение России; Опыт историософского анализа

Этнос "получает единый заряд энергии и, растратив его, переходит либо к равновесному состоянию со средой, либо распадается на части". Носителем этой энергии является феномен пассионарности - избыток биохимической энергии живого вещества, проявляющийся в способности людей к сверхнапряжению. Он появляется не где-нибудь, а в генотипе человека, как следствие мутации, и "обусловливает у особи повышенную по сравнению с нормальной ситуацией абсорбцию энергии из внешней среды. Вот этот-то избыток энергии и формирует новый стереотип поведения, цементирует новую системную целостность". Этногенез идет за счет пассионарности. "Именно эта энергия - пассионарность и растрачивается в процессе этногенеза. Она уходит на создание культурных ценностей и политическую деятельность: управление государством и написание книг, ваяние скульптур и территориальную экспансию, на синтез новых идеологических концепций и строительство городов". Без пассионарности "не было бы ни храбрых воинов, ни жаждущих знания ученых, ни религиозных фанатиков, ни отважных путешественников. И ни один этнос в своем развитии не вышел бы за рамки гомеостаза".
      Таким образом, исходный момент любого этногенеза - пассионарный толчок - специфическая мутация небольшого числа особей, пассионариев в определенном географическом ареале. Такая мутация не затрагивает фенотип человека, однако существенно изменяет стереотип поведения. "Мутируют только отдельные, относительно немногочисленные особи, но этого может оказаться достаточно для того, чтобы возник новый тип людей ?, который при благоприятном стечении обстоятельств вырастает в этнос. Пассионарность членов консорции - обязательное условие такого перерастания". При этом пассионарность остается эффектом "энергии живого вещества биосферы". Энергетические факторы природы на спонтанное социальное развитие, конечно же, не влияют, но они влияют на природную сторону человеческого организма, живущего, как и все организмы, за счет биохимической энергии живого вещества биосферы. "Изменения концентрации этой энергии создают подъемы и спады пассинарности, а коль скоро так, то этногенез - функция пассионарных флуктуаций, возбуждаемых экзогенными эксцессами".
      Сама же по себе на уровне социальности и культуры пассионарность проявляется как "характерологическая доминанта, непреоборимое внутреннее стремление (осознанное или чаще неосознанное) к деятельности, направленной на осуществление какой-либо цели, причем достижение этой цели, как правило, иллюзорной, представляется данному лицу ценнее даже собственной жизни". Именно пассионарность позволяет "ставить идеал выше ближних непосредственных интересов", а потому "психологически пассионарность проявляется как импульс подсознания, противоположный инстинкту самосохранения, как индивидуального, так и видового"5. Именно она, пассионарность становится источником специфической социальности, культуры, духовности, энергетическим источником локальной цивилизации, ибо она, пассионарность формирует ее основного субъекта, источники, формы и результаты его активности в истории.
      В итоге получается следующая и достаточно целостная картина: основные причины рождения локальной цивилизации, его основного субъекта - этноса, находятся не столько в социокультурной, сколько в природной среде. Именно энергетические импульсы природы биогеохимического и космического происхождения являются истоком пассионарного толчка - специфических мутаций, завершающихся у части населения повышенной способностью аккумулировать в себе энергию внешней природной среды. На ее основе формируется пассинарность - не только как носитель этой энергии, но и как феномен, превращающий энергию природы в формы социально, культурно и духовно направленного действия, в средство становления не только нового стереотипа поведения нового этноса, но и на этой основе основ новой локальной цивилизации.
      Изменения в концентрации пассионарной энергии приводят к пассионарным флуктуациям, тотчас же сказывающимся на процессах этногенеза, а через них и на процессах становления и развития локальной цивилизации. Она полностью отражает изменения в энергетической насыщенности пассионарности. И поскольку этнос - замкнутая система и, главное, дискретного типа, то, получив один раз единый заряд и растратив его в историческом творчестве, он переходит либо к равновесному состоянию гомеостатического типа, либо вступает в полосу кризиса существования, завершающегося гибелью этноса и связанной с ним локальной цивилизации. Этническое развитие оказывается дискретным, так как дискретна пассионарность, ее специфическая энергия. Момент ее исчерпания превращается в момент исторической смерти локальной цивилизации.
      Внешне, в истории это проявляется в крайних формах социальной атомизации общества. Если в момент пассионарного взлета во главу угла ставят "не свой личный эгоистический интерес, не свою шкуру, а свою страну, как они ощущают ее, свой этнос, свою традицию", то в момент пассионарного, цивилизованного упадка наблюдается как раз обратная картина. "Дети героев, хотя и не все одновременно, превращаются в капризных мальчишек и тупых эгоистов, не умеющих отличить приятное от необходимого", преданность Родине от преданности себе, любовь к Отечеству и "отеческим гробам" от любви к себе, единственно любимому. Патриотизм становится признаком дурного тона. Жизнь превращается в жизнь только чем-то, но не ради и во имя чего-то, стремление иметь превращается в главный жизненный императив, оттесняя все остальные и прежде всего стремление предварительно еще и чем-то быть.
      Происходит массовое падение нравов. "Всякий рост становится явлением одиозным, трудолюбие подвергается осмеянию, интеллектуальные радости вызывают ярость. ?Ценятся не способности, а их отсутствие, не образование, а невежество, не стойкость во мнениях, а беспринципность". Наступает время предателей и предательства, на тропу истории выходит хищник и стервятник. Стихийное снижение пассионарного напряжения сопровождается гибелью наиболее выдающихся деятелей, пассионариев. "Сначала гибнут политики, затем идеологи: поэты и ученые, потом - толковые администраторы и, наконец, трудящиеся - приверженцы уже погибших вождей. Остаются только предатели, постоянно переходящие на сторону очередного победителя, чтобы изменить и ему, как только он попадет в беду"6. Происходит исторический коллапс, история сжимается до уровня частного бытия, до уровня персоналистического выживания - гибнет этнос, гибнет локальная цивилизация.
      Итак, исторической альфой и омегой эволюции локальной цивилизации оказывается феномен пассионарности. С ним, с его специфической пассионарной энергией, ее носителями - пассионарными личностями возникает локальная цивилизация, с их историческим прехождением гибнет и локальная цивилизация. Тем самым проблема возникновения, развития и смерти локальной цивилизации превращается не просто в проблему возникновения, развития и смерти ее субъекта - этноса, его пассинарной части, а именно в проблему становления, развития и гибели ее основы - феномена пассионарности. Логика пассионарности, ее энергетических флуктуаций и конечного исчерпания пассионарной энергии, превращается в основу логики возникновения, развития и исторического прехождения локальной цивилизации. Она неизбежно гибнет, поскольку исчерпывается пассионарная энергия, питавшая ее бытие. Историческая регенерация локальной цивилизации возможна только на базе регенерации пассионарной энергии. Она и только она есть конечная причина всего, что совершается с цивилизационным субъектом - этносом и на этой основе с самой локальной цивилизацией - и с ее рождением, и с ее развитием, и с ее смертью.
      Бесспорным достоинством рассмотренной концепции является то, что в ней в один тугой исторический узел завязаны процессы этногенеза, социогенеза и культурогенеза. Именно их единство и взаимодействие порождает сам феномен локальной цивилизации и основные особенности его эволюции. В концепции этногенеза хорошо представлена и идея взаимосвязи субъекта локальной цивилизации, логики его исторического творчества с логикой бытия и развития локальной цивилизации. Не вызывает возражений и энергетическая интерпретация истории в той ее части, которая касается констатации в общем-то очевидного факта - все в человеке, все социокультурные формы его активности живут превращенной формой энергии самой природы. Даже высшие духовные помыслы человека реализуемы лишь только постольку, поскольку в их основании лежит природный энергетический потенциал - биофизический и биохимический. Ни один поступок нельзя совершить, не совершив его без привлечения сил природы, не опосредуя его энергию энергией самой природы.
      В этом смысле добро не только существует, но и реализуемо, но реализуемо только как часть обменных процессов и веществом, и энергией, и информацией с окружающей человека природой. Человек есть универсальный агент во взаимодействии всего со всем. Как человек, он живет тем, что вступает в пределе в неисчерпаемые обменные процессы веществом, энергией и информацией с окружающей его природой. Он живет их преобразованием, тотальной антропологизацией, превращением вещества, энергии и информации из просто элементов природы в элемент человеческой культуры. И чем больше и глубже масштаб преобразования человеком природы, чем больше вещества, энергии и информации человек превращает в основание своего бытия, тем больше человек становится человеком, развивает в себе свою подлинно человеческую сущность.
      Остановить этот процесс значило бы для человека остановить его бытие как человека, значит уничтожить в нем то, что делает его человеком. Все, что совершается в человеке и его истории, совершается на природном фундаменте, все живет превращенными формами самого природного бытия - его вещества, его энергии, его информации. Даже энергия мысли есть лишь отражение и превращение в энергию социо-культурного и духовного действия энергетических потоков самой природы, есть лишь раскрепощение тех энергетических потенциалов, которые скрыты в субстанциальной основе материи, тех сущностей, которые познаются человеческой мыслью. Она лишь придает им новую, социокультурную направленность, новые, социокультурные формы бытия. Не переставая быть мыслью, идеальным феноменом, она превращается еще и в материальную силу и не только в той мере, в какой овладевает помыслами массы людей, но и в той, в какой адекватно отражает сущность вещей, в какой использует их энергетический потенциал. В этих процессах исключения не составляет и пассионарность.
      Как абсолютное воплощение человеческой страсти (passio - страсть), наиболее концентрированное выражение человеческой духовности, предельных форм социокультурной активности человека, его стремления к реализации в истории себя, своей истинной сущности, пассионарность - феномен с абсолютной концентрацией человеческой энергетики. Именно поэтому он не может не быть высшим воплощением энергетики самой природы. Феномен пассионарности подпитывается энергией самой природы, и чем больше абсорбирует и концентрирует ее в себе и на этой основе воплощает ее в социокультурные формы бытия, тем больше усиливает в себе свою пассионарную суть.
      Правда, это не превращает пассионарность в природный феномен, в частности, в нечто, живущее по логике энергетических процессов самой природы, по логике энергообмена с природой. Но это не превращает ее и в несуществующую сущность. Феномен пассионарности - это объективный факт истории, действенный фактор не только этногенеза, но и культуро- и социогенеза - исторического процесса в целом. В этом смысле открытие феномена пассионарности - выдающаяся заслуга Л.Н. Гумилева. Поэтому не сам факт пассионарности вызывает сомнение, а его авторская интерпретация в той ее части, которая касается попыток свести логику пассионарности лишь к логике энергообмена человека с природой. Она есть, но не она определяет сущность пассионарности и логику ее бытия в истории.
      Как доказывает опыт философского осмысления истории, все попытки проникнуть в основы истории, к пониманию внутренней логики ее развития с помощью методологии энергетизма в итоге оказываются малосодержательными, уводящими в сторону от ее действительных основ и действующих причин, от истинного понимания логики истории в ее действительной сущности. В лучшем случае такая методология позволяет понять саму себя, энергообмен в истории, но не саму историю, ибо одно дело энергетические потоки в истории, а другое дело сама история. Ее нет вне энергии и энергообмена, но она не есть непосредственно энергия и энергообмен, она есть нечто принципиально большее и иное, надстраивающееся над всеми энергетическими потоками бытия и истории - она есть история людей, их социальности, культуры, духовности, высших ценностей и смыслов бытия, достижения человеком полноты своего бытия, вечное стремление к принципиально недостижимому - полноте и адекватности развития и выражения своей сущности, в конце концов, просто к человеческому счастью. Интерпретировать все это, а это далеко не все, в терминах энергетизма, конечно же, можно, но что это дает для понимания всего ЭТОГО, самой истории?
      Сказанное дает основание считать, что и сущность пассионарности, и логика ее бытия в истории определяется самой историей, имеют социо-культурную сущность, и опять-таки, не энергетическую, а духовно-смысловую. Человек становится пассионарием не потому, что оказывается способным, по сравнению с другими, к большей и лучшей абсорбции энергии из природы, но потому он и оказывается способным к большей и лучшей абсорбции энергии из природы, что он становится пассионарием - носителем таких идей, ценностей, символов Веры, такой адекватности в понимании сущностей вещей и их бытия, такой страсти и воли в осуществлении подлинных смыслов бытия, что для него само невозможное в бытии становится мало.
      Пассионарий - это не просто носитель истинной мысли, чувств и воли, а их абсолютных форм - абсолютной мысли, чувств, воли. И его способность умирать за Идею - за абсолютное единство в истине абсолютной мысли, чувств и воли - это не от избытка пассионарной энергии, а от избытка пассионарных идей, чувств и воли, от полноты сознания социокультурных смыслов бытия, от стремления к их абсолютной полноте и к абсолютной полноте их воплощения в истории, а потому к абсолютной полноте проживания самого своего бытия.
      В этом смысле пассионарность - это состояние души пассионария, высшее напряжение высших состояний души человека, не тела, а души, и если тела, то только в связи и на основе души. Пассионарий - это всегда такой человек, который для того, чтобы достичь какой-то определенной цели, стремится не только и не столько к самой этой цели, сколько к принципиально нечто большему и возвышенному, находящемуся далеко за пределами данной цели. В итоге всегда достигается, если не желаемое, то, бесспорно, реально возможное в истории. И главное, в итоге духовная позиция пассионария в истории обеспечивает значительно больший исторический прогресс, чем любой другой процесс в истории. Это еще раз в новой связи вскрывает особое место и особую роль духовных основ истории в основах человеческой души как для самой души, так и для самой истории, для того, чтобы она просто состоялась как история.
      В связи с этим несколько иначе решается проблема исчезновения пассионариев и самой пассионарности в истории. Причины этого следует искать не в исчерпании пассионарной энергетики, а в самой истории, в той социальности, культуре, духовности, которые перестают быть источником пассинарных идей, чувств, воли. Исчезает не энергетика, исчезает та историческая реальность, которая порождала саму потребность в пассионарности и пассинариях, в самой пассионарной энергетике. Для реальности пассионариев необходимы пассионарные идеи, чувства, воля, а для их реальности - пассионарность самой исторической реальности. Великие, пассионарные идеи, чувства и волю порождает великая, пассионарная историческая реальность. Им неоткуда взяться, как только из истории, из ее величественных трагедий и свершений, из ее разрушающих и созидающих противоречий, из трещин мира, которые проходят по судьбам людей, по их мыслям, чувствам и воле и по самым святым целям, ценностям и смыслам их бытия. Если всего этого нет в истории, в самой онтологической ткани исторической реальности, то ее не будет ни в чувствах, ни в мыслях, ни в воле людей, не будет ни феномена пассинарности, ни самих пассионариев, ибо не будет самой потребности в них в самой исторической реальности.
      Таким образом, корни пассионарности уходят не в природную энергетику. Она прорастает из других корней, уходящих в социальные, культурные и духовные ценности и смысл бытия. В этом смысле не природа, а историческая реальность является ее Родиной. Но пассионарность - это духовный феномен, абсолютно воплощенная страсть человека, наиболее концентрированное выражение человеческой духовности, истинно человеческого в человеке, предельных форм его социальной, культурной и духовной активности в истории. Действительная сущность пассионарности не в пассионарной энергетике, не в превращенных формах биогеохимической энергии, а в Идее - в пассионарных, абсолютных формах мысли, чувств и воли, которые и только которые способны подвигнуть человека на идею смерти во имя будущего, на одну из форм эмоциональной метафизики. И эта идея может быть воспринята лишь таким человеком и, тем более, таким этносом, который превращает философию в действие, Идею - в историческую реальность.
      В этом смысле пассионарная энергия - это энергия тех идей, ценностей, смыслов жизни и истории, которые, отражая насущные потребности переживаемого момента современности, на этой основе не просто овладевают сознанием массы людей, но овладевают им так и настолько, что становятся предметом высших жизненных упований, ради осуществления которых ничего, абсолютно ничего не жалко, вплоть до собственной жизни. Пассионарная энергия - это духовная энергия тех идей, ценностей и смыслов, час осуществления которых в истории пробил. Это энергия высших жизненных ценностей и смыслов, ставших двигателем исторического прогресса.
      Тем самым у пассионарности есть и духовная Родина, и она обретается не где-нибудь, а в духовных основах истории в основах человеческой души. Человек не будет умирать за преходящие ценности, в частности, за банальные материальные ценности. Он готов мерить жизнь непреходящими ценностями и идеями, которые выше сытости. Человек хочет оставаться человеком всегда и везде, а это невозможно помимо истории. Это возможно только в истории, посредством становления себя в истории и истории в себе, тогда, когда она становится твоей собственной историей. Человек не будет умирать за историю вообще, он будет умирать за нее как за свою историю, за свои архетипы социальности, культуры, духовности - основы своей социальной, культурной и духовной идентичности, за свои символы Веры, за свою иерархию ценностей, за своих святых и свое святое в истории. А для всего этого у него нет иного выхода, как только жить в истории и самой историей, наполнять пассионарность не голой энергетикой, а реальной историей, ее высшими ценностями и смыслами бытия.
      В сущности, пассионарность предстает как мера духовной активности человека в истории, обусловленная самой историей, мерой ее реальных противоречий и перспектив - мерой объективного исторического потенциала развития. Чем больше потенциал развития истории, чем ближе он к своей реализации, тем выше пассионарность исторической реальности, а чем она выше, тем больше потребности в самой пассионарности, в пассионарных идеях, чувствах, воле - в пассионарной реакции на пассионарную историческую реальность. В этом смысле пассионарность становится мерой и способом духовного овладения потенциалом развития истории, мерой духовной мотивации его реализации средствами исторического творчества, мерой мотивации самого исторического творчества. В конечном итоге пассионарность утверждает себя как мера и способ мобилизации человеком своей сущности в условиях пассионарной исторической реальности, как мера и способ ее реализации в связи и на основе реализации потенциала развития самой истории.
      Такое представление о сущности пассионарности несколько меняет первоначальные представления о ее месте и роли в историческом развитии: из основания этногенеза она превращается в один из существенных, но все-таки лишь в один из механизмов его осуществления. Пассионарность присутствует и усиливает свое присутствие в истории там и тогда, где и когда история переживает стадию исторического подъема. Она становится способом выхода этноса на стадию своего пассионарного подъема, способом переживания пассионарной стадии своего исторического развития - мерой духовного овладения потенциалом развития истории, мерой духовной мотивации его реализации, в итоге - мерой и способом мобилизации своей социокультурной сущности в условиях пассионарной исторической реальности, мерой и способом ее реализации в связи и на основе реализации потенциала развития самой истории.
      При таком понимании места и роли пассионарности в истории она никак не может стать причиной возникновения этноса, основой этногенеза и причиной растворения этноса в истории. Она есть мера и способ овладения историей, потенциалом ее развития, мера и способ превращения его в средство собственного саморазвития и самой истории, утверждения своей этнической, культурной и духовной индивидуальности в истории, но никак не основание самой истории, истории этноса, его возникновения, развития и исчезновения. Все это лежит в несколько иной плоскости исторической реальности, чем та, местом которой является бытие пассинарности. Пассинарность приходит и уходит, а этнос остается, продолжает существовать. Пассинарность становится составной частью пассионарного толчка, пассионарного взлета и падения этноса - пассионарного звездного часа в истории этноса, но не всей его истории и, тем более, не его основой, а значит не причиной возникновения и исчезновения этноса.
      Основа этноса этнокультурна, и потому как этнос он сохраняется до тех пор, пока сохраняется генетический код его истории - система архетипов социальности, культуры, духовности, основы его идентичности в истории и воспроизводства как данного этноса, с данной социальностью, культурой, духовностью - по сути, с данной духовной основой истории в основах человеческой души. До тех пор пока она существует, продолжает существовать и этнос. Там и тогда, где и когда исчезает генетический код истории духовная основа истории в основах души людей данной этнокультурной общности, исчезает сама общность, сам этнос. Причины его возникновения и исчезновения в истории восходят к причинам возникновения и исчезновения генетического кода истории. Пассионарность в этих процессах есть лишь их неотъемлемая часть, с которой связаны процессы духовного овладения потенциалом развития истории, мобилизации духовного и исторического потенциала генетического кода своей истории для его реализации в истории в связи и на основе реализации потенциала развития самой истории.
      Пассионарность исчерпывает себя в истории лишь в той связи и постольку, в какой и поскольку исчерпывает свой духовный и исторический потенциал генетический код истории. Есть генетический код истории, есть этнос, нет генетического кода истории, нет этноса. Есть этнос, есть пассионарность как мера и способ мобилизации этносом духовного и исторического потенциала своего генетического кода истории в связи и на основе реализации потенциала развития самой истории. Есть пассионарность, есть этногенез - пассионарный толчок, пассионарный взлет, пассионарное падение этноса, его возникновение, развитие и исчезновение. Этногенез оказывается процессом возникновения, развития и исчезновения его основы генетического кода истории, процессом развертывания его содержания в истории. Его исчерпание есть исчерпание духовного и исторического потенциала этноса. Круг окончательно замкнулся, и он замкнулся не на феномене пассионарности, а на генетическом коде истории.
      Таким образом, исторической альфой и омегой оказывается процесс возникновения, развития и исчезновения не феномена пассионарности и, тем более, не его энергетических флуктуаций, а генетического кода истории. Но генетический код истории - это основа не только этноса и этногенеза, точнее - он становится их основой лишь в той связи и мере, в какой этнос становится субъектом локальной цивилизации, а этногенез, наряду с социогенезом и культурогенезом, составной частью цивилизациогенеза процесса возникновения, развития и исчезновения локальной цивилизации. Ведь генетический код истории - это основа локальной цивилизации в истории. А это совершенно иначе расставляет акценты в проблеме возникновения, развития, кризиса существования и исчезновения локальных цивилизаций. Она, будучи связанной с проблемой возникновения, развития и прехождения в истории ее субъекта - этноса, в частности, его пассионарной части, вместе с тем перестает быть проблемой становления, развития и гибели самого феномена пассионарности. Проблема становления, развития и гибели локальной цивилизации превращается в проблему становления, развития и гибели ее основы - генетического кода истории - духовной основы истории в основах человеческой души.
      Прежде всего, почему именно эта часть локальной цивилизации, ее становление, развитие и гибель выступает объяснительной основой становления, развития и гибели локальной цивилизации в целом? Ответ, лежащий на поверхности, а потому дающий в принципе верное, но поверхностное объяснение: потому что генетический код истории образует основу локальной цивилизации, ее сущность. А сущности нет без существования, а существования без сущности. И если это именно так, то проблемы существования локальной цивилизации, самые глубинные причины ее возникновения, расцвета и гибели суть проблемы возникновения ее сущности - генетического кода истории. Есть генетический код истории - есть сущность как основа существования локальной цивилизации; есть сущность - есть существование, существование самой локальной цивилизации. Это в новой связи и по-новому, в новых аспектах ставит вопрос о роли духовных основ истории в самой истории, в данном случае в становлении, развитии и прехождении локальных цивилизаций в истории, вопрос о конечных причинах всего этого, действующих в истории и изменяющих историю как историю локальных цивилизаций.
      Человек живет природой. Это абсолютный факт. Для того чтобы жить в истории и историей, он предварительно должен жить в природе и природой многообразными и многосложными обменными процессами веществом, энергией и информацией с окружающей его природой. При этом преобразовывать природу, находиться в перманентном процессе преобразования всех обменных процессов веществом, энергией и информацией, их антропологизации и приспособления к целям и задачам сохранения и развития основ своего существования как человека. Ведь человек, в отличие от всего живого, изначально не имел природы в качестве нечто адекватного условиям, целям и задачам своего существования и развития.
      Вот почему перед человеком всегда стояла и вечно будет стоять задача изменения природы, ее преобразования в направлении тотальной антропологизации, наделения свойствами, связями и отношениями, которые а таком измененном виде могут стать основой существования вечно изменяющегося человека. Именно в этом процессе вечного изменения себя природой и природы собой человек утверждает и развивает себя как человека, свою истинно человеческую сущность. Остановить этот процесс взаимоизменения человека природой и природы человеком значит остановить само бытие человека как человека, значит убить в нем то, что, собственно, и делает его человеком.
      Человек живет историей. И это абсолютный факт. Все человеческое в человеке родом из прошлого. То, чем человек в себе обязан прошлому, абсолютно превосходит то, чем человек в себе обязан современности. Настоящее, обладая абсолютной полнотой и интенсивностью бытия, обладает ими в той мере, в какой аккумулирует в себе прошлое, в какой опосредует свое бытие бытием прошлого. Чем больше и глубже оно вовлекается в бытие настоящего, тем оно богаче, тем более выраженным оказывается его бытие, с большей полнотой и интенсивностью проживается человеком. Выйти из этой зависимости человек не может, не перестав быть человеком, не перестав просто быть. История формирует весь мир объективности человека, над которым никто, даже сам Бог не властен, ибо этот мир уже никому не принадлежит, так как принадлежит только прошлому. А в нем, как в совершившемся бытии, в котором уже все принадлежит ставшей реальности, человек ничего не может изменить.
      Именно этот мир объективной и ставшей реальности и определяет то, в каком мире настоящего живет человек, какое прошлое, какую историю он наследует от предшествующих поколений, какой историей он живет. И он не может жить как угодно, потому что он не может жить какой угодно историей, а только той, которая состоялась и лежит в основе его реальности как человека. И чем больше человек живет историей в себе, тем больше он живет в истории, а чем больше он живет в истории, тем больше он утверждает себя как человека, развивает в себе и для себя свою подлинно человеческую сущность.
      Человек живет обществом, социумом. И это тоже абсолютный факт, как и то, что только в обществе, только через систему общественных отношений отношений к природе, обществу - другому человеку, самому себе человек находит себя как человека, свою сущность, присваивает и реализует ее всесторонним и адекватным образом. Социум - это не просто то, что находится вне человека, образуя внешние, социальные условия его бытия, это само бытие, бытие его сущности, которое, если и может состояться, то только в социуме, только в системе общественных отношений и только в качестве такого бытия и такой сущности, каким является бытие и сущность социума. Существуя во всем, что есть в социуме и что есть сам социум, во всем, что было или есть предмет, средство или результат человеческой деятельности, сущность человека вместе с тем именно в системе общественных отношений человека ко всему сущему находит наиболее адекватную форму для своего бытия, в частности, форму абсолютной изменчивости для своей абсолютной активности. Вот почему сущность человека не просто тождественна своему бытию, бытию социума, а именно системе общественных отношений социума, тому, что наиболее адекватно и концентрированно выражает ее бытие.
      При этом человек - единственный феномен среди всего сущего, который не рождается со своей сущностью. Он ее находит в той системе общественных отношений, которую он застает после своего рождения и которую он делает своей, превращая ее в пространство социализации - обретения, развития и утверждения своей сущности.