Логическая история цивилизации на Земле Дополнительные доказательства моей теории (часть вторая)

Поэтому конкуренция казаков–разбойников на ограниченном пространстве ведет не только к постоянным конфликтам между ними, но и к новому качеству, так как необозримое количество всегда переходит в качество. Примерно так же, как неимоверное количество разбойных банд в России нового времени постепенно перешло в разбойную власть в самом Кремле. И раз уж я вспомнил о российских разбойниках нашего, настоящего времени, то ими и проиллюстрирую образование относительно стойких государств времен, которые живописует историк Галкина.

Самое первое и самое главное в войне разбойных банд это отнюдь не потеря живой силы и техники банды с той или иной стороны как на обычной войне, например, в последней мировой, а – потеря главаря. Ибо главарь, что ни говори, а именно он – флаг, герб и гимн банды, в отличие, например, от Паулюса и Жукова в последней войне. Хвати инфаркт любого из них или попади в них случайная бомба, на фронтах практически ничего не изменится, если не считать большей сохранности солдат по причине отсутствия «конструирующего сражения мозга». А вот в обычной банде смерть вожака – это смерть банды, хотя все ее члены живы и здоровы как быки. Ибо банда в своем полном составе безмозгла и может только махать кулаками и оружием, и после смерти вожака она просто перестает знать, что ей делать завтра, кого же грабить, где, собственно, деньги лежат под плохим присмотром? Но все психические и физические навыки остаются при них, поэтому вся оставшаяся без вожака банда немедленно поступает в распоряжение вожака победившей банды, со всеми своими навыками. Это примерно напоминает, как в России то и дело меняют не только флаг, герб и гимн, но и саму конституцию. А люди, 145 миллионов, остаются абсолютно теми же людьми, «готовыми к труду и обороне».

А уж из этого вытекает, что чисто арифметически относительно большое государство создать – раз плюнуть. Одним за другим вожакам по степени возрастания их силы рубить головы и государство растет примерно как дрожжевое тесто, спонтанно вылезая из квашни за ее границы. Но пока не образовалось «Великой Руси» до Тихого океана, процесс этот нестабилен.

Разве вы не знали, что некогда была Великая Пермь на Урале и в Зауралье, Великий Новгород от Балтики до Урала, Великая Армения до Одессы и Болгарии и так далее. А если их все «великие» пересчитать на евразийских степях, то так мы доберемся и до гуннов, и до Тюркского каганата, который историк Галкина никак не может приспособить к всемирной истории. И зачем ей это только нужно, как и прочим историкам, про каждую секунду мирового времени писать отдельный трактат с непременным государством–империей во главе, никак не связанный с соседними секундами? Только накладываемые друг на друга, как делают фанеру. Без причин и следствий, ведь лубки фанеры все – одинаковые. Куда ведь важней общий принцип, о котором – ни гу–гу.

И тут мне надо вновь остановиться на взаимоотношениях торговцев и казаков–разбойников, на данном этапе перешедших к жесткой конкуренции и поглощению «мелких компаний» более крупными. Но прежде скажу, чем живут бандиты относительно большого государства, так как торговцы живут торговлей, и ничего тут не изменилось. Но еще прежде надо сказать о мелкой банде, например, угонщиков чужих автомобилей или квартирных воров. Они делают свое дело и сбывают добытое за десятую и даже сотую часть их истинной цены, и опять же – торговому племени, ибо больше – некому. Пропивают–проедают «выручку» и цикл начинают сначала. При этом главарь делает главную часть работы, зарабатывая себе уважение и подчинение, герб, флаг и гимн – не последние у нас мироощущения. Во всем остальном бандиты равны, как при коммунизме.

Чем больше банда, ставшая почти что государством, тем меньше ее личного состава участвует непосредственно в разбойном деле, появляются повара, конюхи и даже писаря и казначеи (читайте мою статью о «богатырской заставе» Ильи Муромца). Еще немного и появляются назначаемые «паханом» губернаторы разбойных ареалов («вертикаль Путина»), и у каждого – полный комплект перечисленных «должностей», только гораздо шире. Примерно как нынешних «госслужащих» чиновников у нашего современного бандитского царя Путина. А все окрестные банды до Тихого океана обезглавлены, банды объединены уже под водительством губернаторов. А все губернаторы по умолчанию вассалы Путина.

Именно так образовываются государства–империи, пройдя довольно длинную череду «каганатов», ибо я уже дважды вам сказал, что торговому племени государства абсолютно не нужны и даже вредны, если они начинают превращаться в миниимперии даже из десятка соседних деревень. А ведь умнее, образованнее, предусмотрительнее, хитрее и целеустремленнее никого о ту пору не было за исключением евреев. Но у меня все же речь начата о взаимоотношениях торговцев и бандитов от торгового племени.

Чем объемнее государство на торговом пути, тем оно прочнее перекрывает этот путь, и объездного пути тем труднее найти. А тем временем бандитская «инфраструктура» из чиновников растет, и аппетит их возрастает во время еды. Естественно, наступает кризис, торгово–бандитско–экономический. Только надо напомнить, а то вы можете забыть, я вам уже доложил, что торговое племя создало в сфере влияния бандитского государства тысячи производств по самым разным отраслям, чтоб товары в торговлю поступали бесперебойно. Теперь все это в бандитских руках, а торговцы толпятся в безделье на периферии государства.

На этой основе я перехожу к единству противоположностей. Бывшая ударная группа казаков–разбойников, осуществлявшая непосредственно разбой на большой дороге, перерастает в армию по «охране рубежей», часть – во «внутренние войска», включая явную и тайную полицию, таможню, фискальные службы, сыск и правеж (последний – пародия на Моисеев суд с правами папы с мамой). Товары у бывших поставщиков, ранее покупаемые торговцами, бандиты начинают просто отбирать, резонно напоминая труженикам: «А ночь, выходные и праздники вам зачем? Вот и кормитесь». Правда, до «Соборного уложения царя Алексея Михайловича» 1649 года пока еще не дошло, это пока рабство (крепостное право) по факту, без теоретического обоснования, так сказать. И все награбленное везется казаками–разбойниками к границе государства, где толпится торговое племя без дела. Язык–то у их главарей все–таки один и рекрутированные в бандитскую армию аборигены уже кое–чему научились.

Итак, первый кризис преодолен и даже наметился экономический рост, примерно как в наше время Путина на фоне высоких цен на нефть и во времена Сталина, когда за пять минут опоздания на работу полагалось пять лет каторги. Несколько осмелевшие торговцы двинулись вглубь страны, облегчая тем самым тяготы чиновников по доставке товаров к границе. Но пригляд за ними был строжайший, а всяческие лицензии «иностранцам» выдавались с тем же трудом и осмотрительностью за взятки, что и сегодня. Поэтому мало купцов посещало империю, предпочитая ареалы вокруг нее. Но не это главное. Главное в том, что торговцам теперь уже не было нужды приглядывать за производством, ставшим «чужим», вершить научно–технический прогресс и с большим трудом вдалбливать его в головы аборигенов, чтоб росла производительность труда за те же деньги зарплаты. Это с одной стороны. 

С другой стороны безграмотные в массе своей бывшие рядовые казаки–разбойники, ставшие госслужащими, предпочитали видеть в промышленном производстве вечный двигатель, перпетуум мобиле по производству товаров. Дескать, он работает сам по себе, не потребляя не только бензина, но даже и хоть сколько–нибудь ума. Почему и произошло оскорбительное понятие «рабочие руки». Они ведь сами родятся, обучаются папой и мамой и всегда готовы, как черт из табакерки. Да и пусть только чего–нибудь потребуют, черт и дери!

Естественно, что не замедлил прийти второй кризис. Ни единого глиняного горшка, ни плетеной корзины не удавалось экспортировать, примерно как нынешние российские автомобили «Москвич» и «Жигули». А между тем импорт блистал новыми сережками и подвесками из таких ярких стеклышек, что жены разбойников чуть ли не поступили так же как недавно гречанки, отказав мужьям в интимных притязаниях по причине бесконечных войн. Войн–то не было уже давно, а вот новые сережки и парфюм не поступали из Парижа. И даже медь с Урала стало невыгодно продавать, ибо себестоимость ее добычи начала слегка превышать цену франко–граница империи из–за отсутствия научно–технического прогресса. И торговцы вообще стали забывать, где находится это разбойное государство. 

Но недаром я в каждой своей статье восхищаюсь умом евреев, хотя слегка и недолюбливаю их по причине зависти к их благополучию, созданному не богом Яхве, а – собственными головой и руками. Торговцы быстренько во всех окрестностях этого государства–империи–недоумка организовали производства, контроль над которыми был потерян внутри этого государства. В результате потребовались миллионы новых рабочих рук, каковые не успевали воспроизводить местные дамы, до этого почти поголовно уничтоженные безразличием своих мужей во время беременности, родов и первых лет воспитания потомства. Примерно как у медведей, где «супруг» не только не помогает маме воспитывать малыша, но даже и стремится его съесть при каждом удобном случае. Чего нельзя сказать о большинстве приматов, у которых папа иногда полностью воспитывает дите, отдавая его маме на считанные минуты, только для кормления грудью.

Поэтому торговое племя перво–наперво начало импортировать со всей Волги будущих русских девиц, каковых на этой великой реке был избыток по причинам, изложенным у меня в других работах. И когда на каждого трудящегося на еврейских фабриках мужика стало по четыре жены, чтоб не ошибиться, приступили к импорту мужиков, чтоб уже вдобавок к общей демографии форсировать производство на «тяжелых и вредных» его отраслях. Например, на выплавке и очистке меди на «пятаки».

В результате в нашем государстве возник настоящий бум, примерно как ныне на лесе, газе и нефти. Естественно, тут за это время сменилось несколько каганатов, я имею в виду их имена, а не коренное население. Но какое это имеет значение для истории? Это же примерно то же самое как какое–нибудь явление или вещь разные там «ученые» не устают называть все новыми и новыми именами. Суть–то их – прежняя.

 Наконец наступило очередное разочарование. Производительные силы вне империи, вконец загубившей свои почти двести народов, настолько возросли, что торговое племя призадумалось, не начать ли процесс в обратную сторону? Только у империи уже нечем было платить, и сделка не состоялась. Об экспорте леса–лиственницы я уже неоднократно рассказывал, корректируя путь «из варяг в греки» за Урал. Рассказывать ли вам, о нынешнем буме экспорта нефти и газа? Так как людей, сколько возможно, всех уже продали еще в 16 веке.

Лучше я перейду к доказательствам, которые хоть и «косвенные», но бьют не в бровь, а в – глаз. Начну, пожалуй, с Великого шелкового пути, который, повторяю, у меня не шелковый, а соляной, с примесью разноплановых богатств Урала, Алтая и даже Индии, перекрещивающихся недалеко от реки Урал. Ранее эта река – Яик, а вообще–то Джаик, Джаир, чтоб более понять продолжение гор Урала – Мугаджары, рядом с которыми спускается в Каспий река Джаик–Яик–Урал. Следы этого пути еще существовали в конце 19 века в виде сибирских ямщиков–евреев, умевших по–профессорски воспитывать изумительно выносливых обозных лошадей для почти бесконечного пути. Значит, этот торговый путь, якобы затерявшийся в веках, существовал на самом рубеже присоединения Средней Азии к России. И именно с этого времени прекратил свое существование. И ни советскую утопическую мечту о контейнерных перевозках грузов по Транссибирской магистрали между Западной Европой и Тихоокеанским регионом, ни нынешнюю осторожно высказываемую эту же мечту с использованием БАМа – не осуществить по самой прозаической причине – несусветного грабежа этих самых контейнеров на транссибирском пути. И совершенной неопределенности срока доставки. Так что вокруг Африки или по Суэцкому каналу любому иностранцу кажется ближе и надежней.

Возьмем Волго–Балтийский путь имени Афанасия Никитина, ходившего еще на заре веков «за три моря». Только давайте по–честному разобьем его на временн ые этапы. Первый путь в ныешнюю Россию был все же по реке Урал, на горы Южный Урал, в так называемое Картаусово царство (на нынешней карте – Карталы–Аят) из сказки о Еруслане Лазаревиче, с которой А.С. Пушкин сделал «римейк» под названием «Руслан и Людмила. Но как только появилось государство уральских (яицких) казаков–разбойников, так этот путь погиб, а казаки–разбойники частью направились завоевывать Сибирь, частью же остались рыбачить, поставляя «на экспорт» рыбий клей под руководством уже русских царей.

Второй этап этого пути торговое племя, обходя яицких казаков–разбойников, направило по рекам Волге и Каме на Средний Урал, и как только там образовалось государство Великая Пермь, вскоре «присоединенное» («прислоненное» по словам Карамзина) к России, так и этот путь пропал в самых, что ни на есть, древних веках. Хотя серебрянное блюдо с изображением еще Христа до его «переиздания» в бога и его мамаши, еще совсем не «непорочной», нашлось именно там, в одной деревне, в которой напрочь было уже забыто металлургическое дело, как я и приводил немного выше свои фантазии насчет научно–технического прогресса, засохшего на корню.

Третий этап этого пути достиг Нижнего Новгорода, вернее поляны на берегу, где русских девиц продавали в персидские жены, которая несколько позднее получила название Нижегородская ярмарка от самого распространенного русского корня, простите, яр – яро, яростно наяривать, проще – совокупляться.

Четвертый этап волжско–балтийского пути, едва начавшись, когда в затопленном ныне городе Угличе одновременно находилось по сто тысяч бурлаков разом, притащивши на себе суда с низовьев, вдруг тоже испарился в одночасье «трудами» государства боярина (бой–вой ярый – воин ярый, беспощадный, откуда – война) Шуйского, ставшего вскоре московским царем. Сама фамилия которого переводится с русского старинного на русский современный язык как неправый (левый – шуий, шуйца), то есть, разбойник. Потом эти разбойники превратились в династию Романовых.

И сколь русские цари не предпринимали гигантских усилий, начиная с Петра, потом Сталина, Хрущева, Брежнева и так далее, этот путь так и не был возобновлен в сколько–нибудь заметном объеме, взятый в тиски разбойным государством. Кстати, вы можете почитать у меня о судьбах древнего пути в Ханты–Мансийск (по–еврейски Самара), о Днепре, о Доне же – прямо в предыдущих пунктах этой статьи. Как только государство возникало и укреплялось – путь пропадал. Доказательство – у меня на ладони. Сколь не кричат нынешние наши правители благим матом об иностранных инвестициях, ни один иностранный «гость» – торговец не спешит делать бизнес в бандитском государстве.

Кстати, отвлекусь немного. На Руси отродясь не было торговцев в том смысле, в котором я их понимаю в своих работах. Ибо в нашем русском языке словом гость обозначалось то, что называется торговцем, а если он – гость, то, разумеется, – иностранец. А вот купец, что мы ныне ассоциируем с торговцем, всего лишь – покупатель импорта, повторяю – купец. Но так как ему платить нечем кроме своих подданных рабов, поэтому он и купец, сиречь – разбойник, покоривший народ и не знающий, что с ним дальше делать. Примерно как с нынешним нашим лесом, нефтью–газом и прочими «сырыми алмазами». Но не для этого очевидного вывода я затеял отступление. Если разбойнику не жалко менять людей на интересные импортные вещи, например оружие и украшения, то разбойники – организаторы государства – не родня «своему» народу. И если уж они так владеют народом, что могут его продавать, то именно они и организовали государство насилия. 

Кроме того, главным был путь соли с Заволжья в Закарпатье, точнее в Пешт на Дунае (ныне часть Будапешта, точной копии Саркела и напротив – Правобережной крепости без имени на Дону – см. предыдущие разделы), тоже ведь заглох сразу же, как образовался «Русский каганат» г–жи Галкиной. Да так прочно, что ныне от него осталась только речка Самара – левый приток Днепра, стекающая с горки, с противоположной стороны которой стекает в Северский Донец справа другая речушка. И обе они попадают в Дон, по которому, немного поднявшись, легко переваливаешь в Волгу. И еще одно слово осталось – чумаки, возившие по этому пути по долинам указанных рек соль на волах, где посуху, а где – в лодках. Только теперь считается по дурацким «историям Галкиных», что эти чумаки возили соль с Черного моря, будто она там вырастает прямо из земли как на Баскунчаке.

Чем же закончились все эти, перечисленные торговые пути с образованием суперимперии Российской? Как чем? Форменным голодом трети населения этой самой «священной» Руси при несметных богатствах природы. И это даже ныне не скрывается, только называется в 2004 году более «интеллигентно» – «за чертой бедности треть населения». 10 лет назад за этой самой «чертой» была половина, а еще 50 лет назад – 75 процентов. При таких темпах «улучшения благосостояния народа» придется ждать не меньше следующей тысячи лет. Если, конечно, выживем до той поры. 

Перенесемся в Африку, но начнем с Баб–эль–Мандебского пролива. Задолго до Волги и фактически одновременно с первыми персонажами Библии в этом проливе скопилось столько корсар – морских разбойников, что торговля с Эфиопией почти прекратилась, пока не было создано государство Аксум по обе стороны пролива, поглотившее морской разбой так как разбойники стали фараонами. Только о влиянии государств на торговлю я уже сказал – это была лишь временная передышка перед окончательной гибелью Эритреи. И она вместе с Эфиопией до сих пор не оправилась, древнейший народ, у которого крупного рогатого скота на душу населения больше, чем в Аргентине (в ней по корове или быку на каждую душу, включая грудничков и беззубых стариков), живет на международные подаяния.

Кстати в дополнение к пояснению корня «кор», изложенному выше, добавлю, что «кора» по В. Далю – «горн. слиток высокопробного серебра, колобок, получаемый чрез очистку серебра свинцом, на гнездах. Корочное серебро, горн. мелкое, очищенное мокрым путем». Тогда корсар вполне можно перевести как «царь серебра». А более позднее «пират», вернее «пирайт» можно понимать как «право острого меньшинст -ва», «разбойное право».

Торговый путь от Эфиопии до Александрии по Нилу некогда был не меньшего значения, но с образованием фараонов, государей–бандитов «из Эфиопии» Египет стал тем, чем является и сегодня. И не езди туда туристы с времен Наполеона, мы бы вообще не знали, что народ там весь давно уже умер, прямо на своих тучных полях, ежегодно и совершенно бесплатно удобряемых Нилом. А по Нилу ныне плавают только прогулочные алюминиевые лодки с таращащими глаза на пирамиды туристами.

Не менее когда–то был знаменит торговый путь, путь золота из Ганы на Нил, через всю Африку, (см. мои другие работы). Еще до нашей эры, как только там возникла цепочка разбойных государств под «условным» названием Западный Судан, все заросло джунглями, и историки всерьез утверждают, что торгового пути здесь никогда не было. Золото, дескать, возили через Сахару в Средиземноморье. Видели вы когда–нибудь б?льшую дурость?

Я могу обрисовывать подобное влияние государств почти по всему земному шару. Например, путь в Персию из Двуречья, путь по западному берегу Каспия, путь через Кавказский хребет по Дарьялу в Предкавказье и т.д. и т.п. Впрочем, у меня есть статья со слов писателя Г. Успенского про Босфор, контроля над которым русские цари добивались бесполезно лет двести пятьдесят. И везде, как только возникало государство, торговля замирала, ибо все силы народа бросались на завоевание, оборону и отвоевывание ключевых пунктов торгового пути, а в период затишья – на ужесточение государственного рабства. Именно государственного, а не частного. 

Возьмем, например, Дагестан – почти точную копию Эфиопии по числу проживающих там народов, только Дагестан я знаю немного подробнее в связи с его близостью к моему письменному столу. И еще по работорговле по Волге и Дону, а также по заселению укромных местечек торговым племенем с целью создания в этих природных, укромных местечках, точно так же как на притоках Северского Донца, промышленных предприятий по производству товаров.

Так вот, чем в сию пору отличается Донбасс от Дагестана, хотя начинали они почти одновременно и совершенно одинаково? Но вначале, конечно, надо рассказать, как все начиналось. Ибо в Дагестане это видно даже сегодня невооруженным глазом. В каждом дагестанском селе – особенный народ, едва понимающий речь соседнего села. Но не это главное, ибо я уже писал, что евреи переселили сюда купленных рабов со всего света для организации производства. Главное в том, что эти недоступные внезапному нападению несчитанные ущелья и столь же недоступные горные плато – идеальные условия для секретного производства: ни туда не доберешься, ни оттуда не убежишь. Второй главный момент состоит в том, что в каждой дагестанской деревне – свое собственное, строго регламентированное производство: тут – ковры, там – кинжалы, в третьем месте – горшки, в четвертом – чеканка, «иранские» кувшины и так далее почти до бесконечности. И все это вместе напоминает современные «закрытые» советские города по производству атомных бомб, отравляющих веществ, средств бактериологической войны и их различных начинок, средств управления и доставки. Но народы – бедны как церковные мыши и трудолюбивы как пчелки, обходятся малым как в палеолите. И это сохранилось по сей день, ибо и сегодня кроме как вертолетом туда не попадешь.

Донбасс, «Русский каганат» по терминологии Галкиной, некогда защищенный непроходимой тайгой и сетью болотистых рек и речушек, но не отвесными скалами, недолго оставался недоступным. Леса срубили подчистую на топку «сыродутных горнов», болотистые речки немедленно высохли, и возник пенеплен, рассеченный внезапно появившимися оврагами. Простите за геологический термин, обозначающий лунный пейзаж, но он слишком хорошо подходит.

Как коршуны со всех сторон на этот пенеплен налетели казаки–разбойники всех кровей, чтоб создать тут государство – свое «кормление». Потом с Запада, с пути «из варяг в греки» прибыли коммерсанты Моисеева колена и привезли с собой Магдебургское право. Потом его упразднили московские казаки–разбойники, (см. мои другие работы), и внедрили тут «русское право» под названием Соборное уложение «О рабстве» и всех заставили выучить русский язык, который на 80 процентов – еврейский. Потом последние Романовы купили за свои собственные «природные ресурсы» (от Урала до Тихого океана) у Запада подержанный до дыр научно–технический прогресс и внедрили его в Донбассе, и пошли помирать. Затем Сталин сделал то же самое, только совершенно бесплатно, в виде контрибуции вывезя старые станки и станы из Германии, которые все равно пора было выбрасывать знающему понятие моральный износ Западу. И уж к этому моменту все до единого говорили здесь по–русски и были «русскими», даже в Харькове, на треть еврейском.

А Дагестан среди отвесных скал застыл в своем почти вечном сне, по–прежнему делая уникальные вещички давно прошедших времен.

Но я отклонился от государства. А что государство? «Государство – это я», – может сказать любой хоть царь, хоть генеральный секретарь, хоть нынешний наш президент, попирая все и вся вокруг себя, (см. мою статью «Технология российского рабства»).

 

27. Невиданные перспективы государства

 

Разумеется, я рассматриваю так называемое мной государство азиатской формации, каковые почти все на нынешней Земле, исключая Западные демократии, хотя и они имеют все еще огромный запас государства как осуществленного и общепринятого насилия. Кстати, мы привыкли бормотать как таблицу умножения, что государство – это институт насилия. И не придаем этому, раз и на всегда готовому ответу, почти никакого дополнительного смысла.

Между тем, как я выше показал, государство продукт не ума, но самого бессовестного разбоя, который не сравнить даже с насущной необходимостью у плотоядной фауны поедать друг друга. Но именно это надо в первую очередь знать, прежде чем, не думая, заученно отвечать. А потом заученно же начинать доказывать, что, дескать, это совершенно необходимо при нашем человеческом несовершенстве, которое мы с Библией и Кораном в руках стремимся преодолеть. Нас папа с мамой держали в ежовых рукавицах, и государство должно так же поступать с взрослыми людьми. То есть мы не вперед идем, а пятимся к примитивизму. Ибо среди пап и мам встречается достаточно много несправедливых людей. Более несправедливых, чем животные. Ибо сытое плотоядное животное никогда не будет убивать. А у нас, почти у всех, руки по локоть в крови. В борьбе за справедливость. Таково государство.

Поэтому я сразу же провозглашу тезис, впервые предложенный Моисеем насчет суда, который – выше религии, а я только добавляю, что суд – выше самого демократического государства. Оно бы и Моисей это же самое сказал на заре веков, только ведь у него не было государства на Босфоре, в стране обетованной, куда он привел своих убежденных приверженцев. Я это доказываю тем, что Западная демократия, наиболее ограничившая разбой государства, тем не менее, не может до сих пор отказаться от Европейского Суда по Правам Человека, ибо все как одно западноевропейские государства стремятся изо всех своих сил отстоять свое право на разбой. По инерции, так сказать. И из гордости самим собой. Мало того, Европейский Суд – вовсе и не суд, а политическая организация, коррумпированная до предела. Я это показал с исчерпывающей убедительностью в папке «Евросуд – проститутка».

Что уж тут говорить о людоедских государствах азиатской формации. Я и без этого их технологиям посвятил с десяток, если не больше, своих работ. Тогда, в чем же дело? Чего я чешусь в том месте, где все уже расчесано до крови?

Я хочу, чтобы вы поняли, так сказать, зарубили себе на носу, что государство изначально создано как инструмент насилия и только для насилия, и не для чего больше, кроме насилия и грабежа. Вот когда эта мысль никогда не покинет нас, даже с похмелья или после внезапного пробуждения среди ночи, мы сможем бороться со своим родным государством и не только бороться, но и побеждать.

Второй залог этой победы – не верить ни единому слову государства, все проверять, проверять и обсуждать. Но государство не умеет говорить, скажете вы, оно же неживое. И этому не верьте, оно «живее всех живых», примерно как Ленин, ибо десяток миллионов государственных чиновников всех без исключения рангов, представляют себя атомами, молекулами, целыми органами государства. И служат ему, а не нам, и всегда готовы нас всех истребить ради своего любимого государства, которое дороже им нас всех. Оптом и в розницу. И они совершенно не помнят и даже не понимают простой истины, что без нас они все подохнут с голоду, так как ничего не умеют делать, кроме как грабить нас в пользу своего ненаглядного государства, дербаня его, в свою очередь, по своим карманам. Именно поэтому при любом перевороте власти в государстве в первых рядах, с набитыми карманами покидают его именно служители государства, а потом уже, с пустыми карманами, государство покидают считанное меньшинство из нас.

Но не верить своему государству у нас – преступление, дескать оно у нас такое хорошее, так борется за наше счастье и процветание. Между тем это самое государство никак не может найти 99 процентов воров и бандитов, грабящих нас, рядовых тружеников. Оно не может арестовать Басаева, уже уставшего нас взрывать. Оно не может защитить рядового владельца единственной собственности – квартиры от разбоя мэра Лужкова. Государственная прокуратура попирает закон вместо того, чтобы его защищать, так что все мы боимся прокуратуры больше черта и бога вместе взятых. Суд никого кроме государства не защищает, но продаться рад любому, кто может заплатить больше нас, рядовых. Нас травят продуктами и лекарствами, а государству – нет до этого дела. Пенсионеров уже доводят до смерти, чтоб не платить им 25 лет назад заработанной деньги, и скоро будут просто легально убивать. 

Я знаю, конечно, что большинство россиян ненавидит свое государство, уж столько веков оно их грабит, помыкая на каждом шагу, это уже – генетическое. И у олигархов и уборщиц, каждому оно сделало что–нибудь плохое. Притом у государства как такового нет ни копейки денег, кроме наших с вами. Так что оно в принципе ничего не может сделать никому хорошего. И ради объяснения этого мне не стоило бы драть свою глотку. 

Но я знаю ваш менталитет, терпеливые вы мои, и «бунт, кровавый и беспощадный» – наиглавнейшее ваше средство от всех разом накопившихся невзгод и обид.

Только вот именно этого не надо делать! Как и просить слишком большой список своих пожеланий и требований. Именно это делают все до единой партии, вручая вам бюллетени для голосования. У вас нет квартиры – запишем в устав партии. У вас что–то болит – запишем, автомобили дорогие – запишем, и любой устав начинает напоминать попугая на рынке, который за десятку вытащит любому счастливый билет. Значит, абсолютно все они врут. В том числе и радикальнейшая Новодворская. А о Явлинском я вообще не говорю, он простая подстилка Путина, пытающаяся сделать фокус – забраться в его кресло, чтоб «крепить» государство, «единое и неделимое», как это делали абсолютно все русские цари, генеральные секретари и президенты. Под лозунгом «преемственности власти». Хакамада? Немцов? Чубайс с чубайсятами? Все они борются только за кресло Путина, чтоб воспользоваться им лично для себя и своих близких. 

Ведь никто и никогда из известных политиков на «святой» Руси от Рюрика и до наших дней не потребовал единственного, что требуется России, и что исключительно легко сделать: чтоб любой прокурор и судья неотвратимо получали по десять лет каторги за единственное нарушение любого закона! Самого «маленького», например, судья взялся судить человека, с которым в баре выпил рюмку водки, проводил его до дома и остался ночевать, притом – всего один раз. Не важно – 10 лет каторги. И больше абсолютно ничего не надо требовать, распыляя наше внимание на тысячи мелочей.