Та-Ро

      -Хранителями. Твою девочку убрали с поля. Понимаешь?
      -То есть?
      -Она далеко. В мире, который не существует. На помойке.
      -Что?
      -Мир - каким он мог быть без вас. Мир, которого нет. Представляешь?
      Даниллин призадумался. Механически протянул руку, вынул из воздуха одежду. Натягивая штаны и рубашку, обуваясь, ОН лихорадочно размышлял. Не замечая восторга в глазах Зимы. Ходили слухи, что существующий лишь в воображении Всевышнего, придуманный для Повелителей мир - не единственный вариант событий. Даниллин читал вполне удобоваримые трактаты на эту скользкую тему, сочиненные предками. Давно, когда ИМ еще было интересно просто жить. Давно, когда ОНИ не имели и тени нынешней мощи. Когда просто рождались, учились, творили и умирали. Когда принимали истинный облик по своей прихоти, капризу, из желания наказать или припугнуть непокорных человечков. В те далекие, очень далекие времена, мир без НИХ не казался такой уж крайней глупостью. Вроде бы некоторые из НИХ умели проникать в него, забавы ради, ненадолго. Считая, правда, что путешествуют по дважды воображаемому пространству. Так? Помойка вселенной?
      -Зима.
      -Ты сильнее всех! Ты.
      -Почему?
      Не понял Даниллин, не сразу включаясь в диалог, из которого выпал, задумавшись. Раньше с НИМ такого не происходило. Совсем очеловечился. Болван.
      -Никто из вас, в одиночку, здесь не способен творить. Ничего. Ни себя, ни вещей. Ты - можешь.
      В голосе облагодетельствованной им женщины плескалась радость.
      -Где здесь, кстати?
      -На изнанке мира. Здесь все вывернуто. Ни у кого из ВАС тут нет и капли силы.
      Даниллин решил не обращать внимания на неувязки и нестыковки. Нет и нет. И наплевать.
      -Оставить тебя? Вынести в мир? Человеческий, я имею ввиду.
      У нее задрожали губы. Поверила, мгновенно. Испугалась.
      -Я чудовище. Морок. Что мне делать с людьми?
      -Ты нормальна. Абсолютно. Если я перелил силы, дольше проживешь. Ненамного. Вот и вся разница. Ну, отвечай.
      -Я крир. Не человек.
      -О, Господи! Закрой глаза. Не вздумай подглядывать! Отшлепаю по мягкому месту, неделю сидеть не сможешь. Поняла?
      Подошел к туалетному столику. Золото. Золото. Золото. Взял браслет, толстый, тяжелый. Вернулся к девушке с волосами цвета молока и алебастровой кожей. Присел рядом. Колени их соприкоснулись. Зима вздохнула тихо и нежно. Даниллин не стал отстраняться, еще обидится, бедняжка, положил браслет на ладонь, вдумчиво посмотрел на него. Точно изморось изнутри проступил ртутно-серый налет, мгновение, другое. Украшение стало серебряным.
      -Держи.
      Она, не открывая глаз, послушно надела блестящую безделушку.
      -А теперь посмотри на свою руку!
      Девушка взвизгнула, дернулась. Даниллин перехватил ладони, не позволил сорвать браслет.
      -Не мечись. Успокойся. Разве тебе больно? Только честно?
      Она покачала кукольно прекрасной головой, по бледному личику лились слезы.
      -Нет. Нет.
      Даниллин прокомментировал с легкой ехидцей в голосе.
      -Какие еще доказательства тебе нужны, так называемое чудовище? Криру, серебро сожгло бы кожу до кости.
      -Так не бывает. Чудовище всегда чудовище!
      -Будешь есть серебряной ложкой, носить серьги. Что угодно. Ты человек.
      -Не может быть.
      -Пластинку заело?
      Наконец, красотка опомнилась.
      -Как ты это сделал? Со мной?
      -...
      -Как ты это сделал?
      -...
      -Как?
      -Пластинку заело?
      Опять повторил Даниллин скучным голосом. Зима встряхнулась, точно мокрый котенок, одновременно смешной и грациозный. Глаза сияли. Спросила уже о другом.
      -Как мы выйдем отсюда?
      -Возьму и выверну вышеупомянутую изнанку, лицевой стороной. И пойдешь себе. Или предпочитаешь остаться здесь?
      Она склонила к плечу красивую головку, потом выпрямилась.
      -Ни за что. Не хочу быть ничьей... игрушкой. Больше.
      -Кто это был, ответь. Кто тебя создал? Кто велел сожрать меня? И почему ты была... полу женщиной? Не обыкновенным чудовищем? Убить так убить. Для чего так усложнять? Будить, поить чаем. Нет, чтобы просто. Когти в горло, пока я валялся в отключке и все дела.
      Она сидела в прежней позе. Пай девочка. Маленькие ладони на бедрах. В выражении бледного личика короткая борьба. Отвечать или нет. Наконец, заговорила. Ласковый голосок ожившей картинки.
      -Ты дал мне имя. И любовь вместо ненависти.
      Зима изогнулась, положила голову на колени Даниллина. Все же нормальная человеческая женщина не смогла бы исполнить движение с такой поразительной плавностью. Да и гибкость у бывшего чудовища была невероятная. Даниллин залюбовался. Она уловила его взгляд, но не мысль. Продолжила громко и четко.
      -Ты слишком сильный. Твои наставники тебя боятся. Все Повелители тебя боятся. Это коллективное решение. Хочешь знать, кто конкретно лепил и обучал меня? Он очень красивый, светловолосый. Несколько слащавый. Ты считаешь его другом, хотя у ВАС и не бывает друзей.
      Зима вздохнула, заговорила тише, словно через силу.
      -Почему я полу женщина? Почему не загрызть тебя сразу? Не понял? Значит, не читал черных книг, ни одной. Верно?
      ОН кивнул.
      -Обними меня, пожалуйста. Не как подругу, не как женщину, которую ты хочешь. Об этом я не мечтаю. Как... существо, слепленное заново. Тобой. Только что.
      Горячие ладони Даниллина легли на белую узкую спину.
      -Жалость. Вот, что ты испытываешь.
      Она помедлила секунду, шумно вздохнула, так набирают полную грудь воздуха перед прыжком в воду.
      -Спасибо, Повелитель. Спасибо, что ты такой. Но, правда очень неприятна. Ты уверен, что жаждешь ее услышать?
      -Говори.
      -Только выполнив определенный ритуал можно не просто убить тебя, а отнять силу. Перелить ее в другой флакон. Вернее в десяток других флаконов. Они сочли себя более подходящими. Решили переиграть судьбу. Дошло, наконец? Тебя полу выпотрошенного, причем выпотрошенного особым образом, следовало... отыметь. Извини. Чтобы ты умер... в процессе. У меня есть специальные... приспособления. Показать?
      -Не стоит.
      -Я ответила на твои вопросы?
      Даниллин скривился. Пожалуй, такое знание, действительно может отравить жизнь.
      -Из безвременья тебя вышвырнуло по воле Хранителей. Они еще не решили, что делать с тобой. Подарить человеческую жизнь? Просто стереть с экрана? Ты и твоя девочка не вписываетесь в картину мира. Вообще. Вы лишние.
      -Ясно. Здесь, в твоих объятиях я оказался по их воле?
      -Нет. Хотя именно сюда ты попал не случайно.
      -Ловушка?
      -Да. Звезды жестоки. Ты угрожаешь их общему благополучию. Так решено.
      -Моя основа?
      -Ты сжег ее, Повелитель.
      -Говори.
      Она с видимым блаженством потерлась щекой о бедро Даниллина.
      -Твои.. друзья не знают о Хранителях. Считают себя вершителями судеб. Почти богами.
      -Без почти.
      Уточнил Даниллин. Это была одна из самых распространенных теорий. Она объясняла очень многое. Когда-то и ОН тоже думал так. Глупец.
      -Они решили, что ты попал сюда из-за отдачи. Когда твоя основа взорвалась. Вернее, они посчитали, что если ты уцелеешь, хотя и спорили, убеждали друг друга, мол твоя гибель предрешена. Но вдруг - уцелеешь. Нужно довести начатое до конца. Приготовили ловушку. Навели на нее вектор силы и стали ждать. Посадили меня. Я сделана не просто так, а именно для этого. Хотя... мною пользовались несколько раз. Тренировки ради.
      -Молодцы какие. Затейники.
      Она пожала плечами с быстрой виноватой улыбкой. Даниллин уточнил, догадался.
      -Тебе приходилось... устранять Повелителей?
      -Да. Увы. Дважды.
      -Ладно. Забудем. Ты не можешь быть виновата, Зима. Как они справились с наведением вектора? Рассчитать куда меня отбросит, если я уцелею, не так просто.
      -Собрались в круг. Вот и все, что я знаю.
      Хихикнула.
      -Им часто приходится вставать в круг. Даже, чтобы прийти сюда хотя бы одному из них. Слишком сложно.
      -Выходит, что ловушку готовили задолго до сегодняшнего дня?
      -Да.
      -Спасибо, Зима. Нам пора.
      -Откуда ты берешь силу, Повелитель? Ведь тебя первичного больше нет?
      -Бог его знает, Зима. Я что-то туго соображаю сегодня. Вставай.
      ОН, осмотревшись, потянулся, крепко взялся за края изнанки. Что с того, что от комнаты-кокона, закапсулированного временного кусочка, в котором они стояли сейчас до точки приложения силы были миллионы и миллионы километров и тысячи лет? Зима перепуганно охнула и вцепилась в ремень его брюк. Даниллин решил вывернуть действительность. ОН знал, что может это сделать. И вдруг передумал.
      -Зачем это я из пушек по воробьям? Не знаешь, Зима?
      Она, само собой не ответила. Тряслась, закрыв глаза. Почувствовала, что ОН делал и перепугалась.
      -Сейчас мы это попроще как-нибудь сообразим. Раз. Два. Оп па. Даниллин усмехнулся. Взял рыдающую женщину под мышку, небрежно, точно груз и шагнул в стену, которая в последнее мгновение перестала быть стеной, вздрогнула и засверкала потоком воды.
      -Оп па.

* * *

 
      Прохожие выворачивали шеи, замолкали на полу слове. Вытаращенные глаза и приоткрытые рты купцов, позабывших о сделках некоторое время развлекали Даниллина, затем стали нервировать. Они вошли в город через южные ворота, как и подобает чужестранцам, прибывшим по торговым или каким иным делам в Моску. Но даже невозмутимые гвардейцы, опечатывающие у гостей оружие специальными бирками, впали в ступор. Теперь и подавно, следом тянулся людской ручеек, постепенно набирающий силу, густеющий, еще немного и идущие по пятам зеваки станут настоящей толпой.
      -Зима.
      -Да, повелитель.
      -Ты выглядишь чересчур... эффектно. Нужно было подпортить твое личико и фигурку.
      Она скромно опустила глаза. Невероятно густые и длинные черные ресницы бросили легкую тень на бледные щечки. Белые, не золотистые, не пепельные, именно белые локоны свешивались ниже талии. В Моске, справедливо гордились своими русоволосыми и голубоглазыми красотками. Мужья спорили у чьей жены косы тяжелее да толще. Еще полагалось иметь румянец и двигаться плавно, чтобы подол сарафана колыхался особым образом.
      Распущенные волосы чужеземки шокировали горожан, цвет лица удивлял, насыщенная яркая синева громадных глаз, подчеркнутых черными крыльями ресниц - вызывала восторг. У собственных женщин ресницы были светлыми, а красить их в Моске было не принято. И все бы еще ничего. Исключительно красивая чужеземка, в сопровождении весьма зверского вида парня, ну и что? Посмотрели, вздохнули завистливо, да и забыли через пять минут. Если бы не ее походка... Приличные женщины не должны так извиваться! Ни в коем случае. Тем более в мире, где еще нет ни стриптиз-баров, ни порно-индустрии и люди к подобному зрелищу абсолютно не готовы.
      -Зима.
      -Да, Повелитель.
      -У нас будут неприятности.
      Она посмотрела в лицо Даниллина. Миндалевидные прекрасные глаза зажглись на бледном личике. В толпе застонали.
      -Почему, повелитель?
      -Узнаешь. А я собирался тихо мирно тебя пристроить. Чем думал интересно? Придется остановиться здесь.
      -Это не гостиница.
      -Знаю. Но лучше немедленно скрыться. А здешняя обитель у меня в долгу. Очень старом, правда. Может о нем никто и не помнит?
      ОН взялся за тяжелое медное кольцо и постучал в дубовые ворота. В узкую щель спросили.
      -Кто?
      -Смиренные паломники, умоляющие о приюте на несколько дней. Мы заплатим обители. Сколько положено.
      Со скрипом отворилась маленькая калитка. Устроенная с таким расчетом, чтобы входящие кланялись. Неудобный высокий порог, низкая притолока. Даниллин пропустил вперед себя женщину, нагнулся и шагнул следом.
      Во дворе было невероятно чисто. Особенно по сравнению с замусоренными улицами. Старик привратник запер калитку, повернулся к паломникам и глупо приоткрыл рот.
      -Ох, Господи.
      На него внешность Зимы тоже произвела впечатление. Даниллин сказал веско и уверенно.
      -Мне нужно переговорить с отцом-настоятелем. Скажи, что пришел внук князя Ветрова.
      Старик вышел из ступора. Осенил себя знаком.
      -Подождите здесь. Я спрошу.
      Засеменил, подобрав подол длинного, слишком длинного для него одеяния, через двор.
      -Какой смешной.
      Громко заметила Зима. Прильнула к плечу Даниллина, запустила пальцы в его рукав. Обняла запястье. Нежно погладила.
      -Перестань.
      Не обиделась, кивнула соглашаясь, но отстраниться и не подумала. Так, почти в обнимку стоящих у ворот их и застал вернувшийся привратник.
      -Пойдемте за мной.
      В коридорах пахло мятой и еще чем-то сладким, приятно щекочущем ноздри. Пришлось подняться на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице.
      -Вот эта дверь.
      Пояснил привратник и прежде чем уйти добавил.
      -Отец Филарет ждет вас.
      Переписывающий в книгу из лежащих на столе листочков столбики цифр монах, оторвался от своего занятия, поднял голову. Он был слишком молодым для такой должности. Просто невероятно молодым, худым, усталым и спокойным. Жиденькая, буквально в три волоска, бороденка. Очень смуглое лицо. В узких некрасивых глазах, как свет за стеклом - недюжинный ум.
      -Добрый день, пришедшие с миром.
      -Добрый день, отец настоятель.
      -Вы действительно тот, за кого себя выдаете?
      Даниллин церемонно поклонился.
      -Заслуги моего деда не забыты?
      -Нет. Мы в долгу перед князем.
      -Или тем, кто придет вместо него. И попросит о помощи.
      -Предъявив доказательства.
      Даниллин закрыл глаза, что же такое ОН наплел полстолетия назад отцу Варсонофию? Не перепутать бы.
      -Лишь для него, единственного,
      Пришедшего босиком,
      Птицы не пели бессмысленно,
      Владел он и их языком.
      Лишь для него, непонятного,
      Папоротники цвели.
      Он ничего не прятал,
      И не умел юлить.
      Лишь для него безымянного,
      Дети прощали врагов.
      И выпускали камни
      Из стиснутых кулаков...
 
      Даниллин читал и внимательно смотрел в лицо настоятелю. Тот слушал с хмурой сосредоточенностью, явно повторяя про себя каждое слово.
      -Все верно. Вы, кстати, очень похожи на князя. Просто невероятно. У нас сохранился рисунок. Небольшой. Отец Варсонофий иногда баловался красками.
      Даниллин подумал, что всего не предусмотришь. Ну и ладно. Пусть это будет потрясающее фамильное сходство.
      -Что привело вас в обитель?
      -Важное дело, отец Филарет. Очень важное.
      -Присаживайтесь на скамью. Говорите. Слушаю.
      Даниллин окунулся в мягкую волну доброжелательного внимания, исходящую от настоятеля. ОН давно не сталкивался со священниками полными силы. Той особенной, которую может дать лишь истинная вера.
      -Меня можете называть, как и деда, князем Ветровым. Эту женщину Зима. Она не знает ни слова по росски.
      -Свеянка?
      -Нет.
      -Очень особенная внешность. Я бы сказал исключительная.
      Даниллин грустно согласился.
      -Да. И это меня тоже беспокоит. Дела призывают меня уехать крайне далеко. Не знаю смогу ли вернуться. Эта женщина очень несчастна, отец. Она жила взаперти, с детства. Никто никогда ее ничему не учил. Она не знает самых простых вещей. У нее нет ни родных ни друзей. Увы.
      Отец Филарет спросил негромко и печально.
      -Незаконный ребенок какого-нибудь владыки?
      Версия подброшенная священником понравилась Даниллину. Действительно, это многое могло объяснить.
      -Да. Но она ничего не знает об этом. Бедняжку держали в совершенном одиночестве, заставляли делать разные... гнусности. Я не могу о ней позаботиться, увы. Мне нужен надежный человек, который помог бы Зиме устроить жизнь. Если это вообще возможно.
      -Какой она веры?
      -Никакой, отец Филарет. Думаю ей пора войти в сень истинной. Обрести благодать. Просветлиться и все такое. Вы могли бы заняться девушкой? Поймите меня, так уж вышло, что она оказалась со мной...
      Даниллин некоторыми гримасами и пожиманиями плеч дал понять священнику, что подробности крайне неаппетитны и ими лучше не интересоваться.
      -Тот, кто мучил ее, вместо того, чтобы позаботиться о ней, был моим врагом...
      -Понятно.
      Даниллин благодарно и коротко улыбнулся священнику.
      -Я не смог бросить бедняжку. Но забрать ее с собой было бы безумием. Меня сто раз убьют по пути, а ее продадут в гарем.
      Священник сотворил знак. Кивнул, соглашаясь.
      -Мир жесток, князь. Особенно к такой красоте.
      -Я оставлю Зиму здесь. Ее деньги тоже. Половину вашему храму, как подарок за заботу. Половину ей.
      -Можно это устроить?
      Отец Филарет задумался.
      -Пожалуй да. Не у меня, разумеется. Может быть в женской обители. Или в семье священника. А я буду навещать Зиму. Если она примет нашу веру...
      -Примет.
      Жестко сказал Даниллин.
      -Добровольно, без принуждения. Если она примет нашу веру мне будет намного легче заботиться о ней. В качестве ее духовного отца. Понимаете?
      -Да. Вот деньги.
      Священник удивленно воскликнул.
      -Так много? Но она богата!
      -Главное, чтобы ее не убили, не обманули, не ограбили, не выдали силой замуж за жестокого идиота.
      -Нелегкая работа. Не будь она так красива...
      -Не уродовать же ее? Я бы мог...
      Отец Филарет вскочил, всплеснул руками, враз лишившись хладнокровия.
      -Что вы такое говорите, князь?! Красота - дар божий. Драгоценный и редкий.
      Он осенил знаком молчаливую грустную Зиму, затем Даниллина и себя. Опять повеяло теплой и странной силой. Необычной, совсем иной чем та, которой владел Даниллин.
      -Вы настоящий, отец Филарет. Вы верите искренне и сильно. Нам повезло встретить вас.
      -Вы что, уже уходите?
      -Не могу медлить. Прощусь с Зимой и в путь.
      Повернулся к грустной красавице. Уточнил.
      -Хоть один язык из здешних понимаешь?
      -С настоятелем ты беседовал по росски?
      -Да.
      -Этого не знаю. Увы.
      -А другие языки?
      -Мы с тобой, между прочим, говорили и сейчас беседуем по-франски.
      -Еще что-нибудь?
      Не обиделся на шпильку Даниллин. Зима пустилась в пространные объяснения.
      -Я читала алийские и франские романы. Не удивляйся, это просто развлечение было такое. Думаешь, криры не умеют увлекаться чем-нибудь? К тому же мою женственность и чувственность развивали. А некоторые писатели...
      Даниллин невежливо перебил красавицу, пояснил отцу настоятелю.
      -С ней можно общаться по-алийски, по-франски. Кто-нибудь в обители знает эти языки?
      -Я сам могу немного.
      Скромно сообщил о своих способностях полиглота настоятель. Даниллин озабоченно прокрутил в голове разговор, кажется никакого криминала не прозвучало. Кроме слова - крир. Но это не человеческий термин. Монах не может его знать. Ладно, ничего страшного. Хоть и подслушали их невольно. Пусть. Встал. Подошел к Зиме. Обнял, поцеловал в макушку. Шепнул на ухо.
      -Вот твоя новая жизнь. Принять их веру - обязательно. Это мой приказ. Остальное - на твое усмотрение. Никого не убивай, пожалуйста. Без веских причин, по крайней мере. Старое сгорело. Ну, как? Подходит?
      Она вывернулась, изогнулась, уцепилась за ЕГО рукав, всхлипнула.
      -Я еще увижу тебя, Повелитель?
      -Вряд ли. Ты умница Зима. У тебя все получится в лучшем виде. Этому священнику можно верить.
      -Вижу. Но...
      -Мне надо идти, Зима. Дел невпроворот.
      -Повелитель!
      -Да.
      -Я приму эту веру. Я буду молиться за тебя. Ты победишь.
      Прекрасные глаза заблестели от подступивших слез. Чтобы сдержать их, Зима приподняла лицо, прикусила губу. Справилась с собой. Заговорила с неожиданной грубой фамильярностью.
      -Чего уставился? Проваливай скорее, шевелись.
      Больше она не смотрела на НЕГО. Даниллин низко поклонился священнику.
      -Прощайте, отец Филарет.
      -Подождите, сын мой. Не хотите ли исповедоваться? Получить благословение?
      -Я другой веры, отец. И ждут меня дела беспокойные...
      Священник встал.
      -Вы достойный человек. Буду молиться о спасении вашей души. Ступайте с миром, князь.
      Даниллин выходя ощутил легкое прикосновение силы. О НЕМ, действительно, молились.
      -Прощайте.

* * *

 
      И что теперь делать? Простенький вопрос. Даниллин пригладил ладонью невидимый обрывок фиолетовой нити. ОН - тень тени, без постоянной подпитки - как ОН существует, кто бы объяснил? Теоретически это невозможно. Но Даниллин гораздо больше доверял практике. Подобный подход его частенько выручал.
      В данный момент физическое тело (якобы не реальное) настоятельно умоляло о кормежке. В пустом животе урчало. От изготовленных специально на приданое Зиме, двойных золотых червонцев, осталась парочка. В маленьком кармане на поясе. Неплохо. Для Моски крупная сумма. Не каждая семья за год и половину заработает. Даниллина, по его просьбе, выпустили в маленькую калиточку на заднем дворе обители. ОН медленно шел по переулку, вспоминая где поблизости видел корчму, или приличную харчевню, пол века назад. Самому стало смешно. Кой-какие приключения пришли на ум. И сожаление, что люди живут так мало. Ни тебе былых врагов, ни, что гораздо обиднее - былых друзей и подруг. Блин. Если кто из них и жив, так уж наверное, собственное имя позабыл в глубоком склерозе. Даниллин задумался, в последний момент уловил враждебный импульс. Чуть лбом о пузо самого рослого грабителя не стукнулся. Откуда берутся столь крупные экземпляры? Если хорошенько подумать, то не чересчур уж и изменилась Моска, и нравы обитателей. Как и пятьдесят лет назад, мрачные ребята решили, что одинокий балбес в хорошей одежде, легкая добыча. Даниллин решил не экспериментировать с развоплощениями и появлениями в более спокойном месте. Другое решение? Трансформироваться и запугивать парней? Зачем? Кто же знает - сколько силы ОН сможет взять неизвестно откуда, (этот вопрос еще открыт) и пустить в ход в другой, по-настоящему опасный момент.
      Ребята не успели произнести ни одной тривиальной фразы. Самый шустрый только раскрыл рот, полный гнилых зубов, собираясь остановить путника, небедного, судя по виду. И захлопнул. Потому, что длинноволосый тип со смуглой физиономией не размахивая руками, не меняя темпа движения, без всякой подготовки, взлетел на высокую стену. Этак запросто, согнул ноги в коленях и вознесся над головами лихих ребятишек. Легко пробежал десяток шагов по узкой каменной кромке, спрыгнул, оставив засаду позади. И пошел себе дальше, по своим, неизвестным грабителям делам.
      -Ни фига себе.
      Выдохнул вожак. Восхищенно сплюнул от избытка чувств. Нет, решительно, тормозить этого парня не стоило.
      -Точно кот.
      Удивился гнилозубый. Добавил.
      -Наш?
      Вожак оценивающе посмотрел на исчезающую за поворотом спину.
      -Нет.
      -Циркач?
      Не унимался шустрый.
      -Воин. Первоклассный.
      Обрубил вожак. Вздохнул отчасти восхищенно, отчасти завистливо. Был и он когда-то глупым щенком, мечтал найти мастера, стать настоящим воином...
      -Ух ты!
      Приплясывал гнилозубый. Вожак оглянулся. Кто его окружает? Чем он занят? Старая мечта разбередила сонную душу. Было и прошло. Отвесил ни в чем не виноватому шестерке оплеуху.
      -Ша.
      Скомандовал, переключаясь не без труда, на решение проблем насущных.
      -Ну-ка, глянь. Не подгулявшие купцы плетутся?
 

* * *

 
      В корчме было шумно. Алийские наемники горланили песни на родном языке. Сгрудившиеся за угловым столом пожилые мастера азартно спорили о чем-то. Уйти? Взгляд Даниллина скользнул по добела отскобленным полам. Нос жадно втянул упоительно вкусные ароматы с кухни.
      -Чего изволит гость?
      К нему подошел сам хозяин. Невысокий, нетолстый, немолодой бородач в красном переднике.
      -Гость очень голоден. Очень.
      Хозяин цепко и быстро оглядел Даниллина. Неведомым обычным людям образом безошибочно установив платежеспособность. Расплылся в довольной улыбке.
      -Пожалуйте за мной.
      Усадил не отдельно, пустых столов не было, с края, рядом с тихой компанией.
      -Подойдет?
      -Вполне.
      -С чего начнем?
      -Кувшин кислого молока. Хорошего росского хлеба, нет, не белого. Ржаного, с хрустящей корочкой. Цыпленка, огурцов, лука побольше - зеленого. Есть?
      -Да. А огурцы какие предпочитаете? Соленые? Малосольные? С хреном, с тмином, с чесноком?
      -Свежие.
      Хозяин согласно кивнул, явно делая мысленную зарубку. Он ничего не записывал, не чертил торопливо крючочки специальных помет, видно привык полагаться на память. Лицо у него было самое подходящее для владельца преуспевающей корчмы: якобы добродушное, простоватое, располагающее к себе, с быстрым умным взглядом. Даниллин закончил заказывать.
      -Пока все. Как тебя зовут?
      -Матвеем.
      -А по батюшке?
      Даниллин помнил росские обычаи. Род вели по отцу, упоминая его имя лишь у знатных или уважаемых людей.
      -Степанычем.
      -Посоветуй мне, пожалуйста, Матвей Степаныч, где можно приличному человеку переночевать. Давно не был в Моске.
      Хозяин прокричал распоряжения о заказе верткому мальчику, тот мгновенно исчез за кухонной занавеской, наклонился к столу.
      -А хоть и у меня. Для доброго человека наверху место найдется.
      -Баня есть?
      Матвей Степаныч одобрительно крякнул, пригладил бороду.
      -Неужто, гость хочет помыться с дороги? По-нашему обычаю? Ванн то мы не держим. Не романцы.
      Даниллин подтвердил.
      -Гость хочет не просто помыться. Гость хочет... как это... всласть напариться. Да.
      -У меня липовая баня. Я распоряжусь, чтобы ее хорошенько протопили.
      Он смотрел на чужеземного воина почти ласково. То ли спросил, то ли посоветовал.
      -Чуть позже. Лезть с набитым брюхом не след. Так?
      -Спасибо, Матвей Степаныч. Держи.
      -Это слишком много. Даже если будешь жить у меня месяц и есть в три горла.
      -У меня нет других денег с собой. Одна эта монета.
      Даниллин решил успокоить хозяина. Все верно. Двойными золотыми червонцами не каждый богач расплачивается.
      -Пожертвовал деньги в обитель. Это остаток. На жизнь и обратную дорогу. Разменяешь для меня?
      Лицо хозяина посветлело.
      -Хорошо.
      Подбежал мальчик с кувшином молока, большой глиняной кружкой и темными ломтями свежего ароматного росского хлеба на подносе.
      -Спасибо.
      Он удивленно стрельнул голубыми глазами. Благодарить его было не принято? Улыбнулся и опять исчез на кухне. Даниллин налил молока. Поднял глаза на хозяина.
      -Что не так, Матвей Степаныч?
      -Говоришь по-нашему, выглядишь как знатный воин с восточных земель, жертвуешь деньги на обитель, а сам не осеняешь знаком пищу.
      -Все так. Я иной веры. Выполнял просьбу.
      -У тебя был росский друг? Воин?
      Для обычного хозяина этот был излишне любопытен. Но дела в корчме шли хорошо. Стало быть Матвей Степаныч не ко всем совался с вопросами. Даниллин жадно, с удовольствием отпил молока. Решил придерживаться прежней версии о славном дедушке. Ответил коротко.
      -Да.
      -Россич?
      Степняки редко водили дружбу с россами.
      -Да.
      -Можно ли узнать твое имя, гость?
      -Я внук князя Ветрова. Слышал о таком?
      -Быть не может! Не может!
      -Почему?
      Кислое молоко на смуглом лице нарисовало белую полоску усов. Даниллин допил кружку, облизнулся. Хозяин сказал внушительно, четко.
      -Отец в долгу у князя. Это имя моя семья чтит. Ты не шутишь, парень?
      Вполне честно Даниллин ответил.
      -Нет, Матвей Степаныч. В твою корчму я попал случайно. Ни про какие долги твоего уважаемого отца не ведаю.
      Бородач долго смотрел на молодого воина.
      -Трудно поверить в такое совпадение. Как зовут тебя?
      -Как и деда. Даниил.
      -Даниллин Дю Лой?
      Если его назвали не росским именем, значит помнят?
      -Да.
      Зашел спокойно поесть называется. Вот везет, так везет. Сдвинул брови.
      -Мне уйти?
      -Господь с тобой. Я счастлив, что могу хоть чем-то помочь.
      Он недрогнувшей рукой положил перед Даниллином червонец.
      -Спрячь. Ты гость моей семьи.
      Поклонился низко, медленно. Не обращая внимания на удивленный гул голосов. Отошел работать. На Даниллина уставились едоки со всех столов. Не каждому гостю, видно, оказывал хозяин подобные почести. Ох, не каждому. Но, хоть тресни, не припоминался никакой Степан. Столько всего произошло за последнее время... Философские размышления погибшей основы, первичного себя и те помнились обрывками. Пострадала память? А тут какое-то важное для семьи Матвея Степаныча событие... Что же такого ОН натворил в Моске в прошлый раз? Лет эдак пятьдесят назад по местному времени? История с храмом и его настоятелем отцом Варсонофием сохранилась кусочками, не очень связанными между собой. А никакие трактирщики на ум не шли. Ну и, Бог с ним, с забытым Степаном.
 

* * *

 
      Баня оказалась бесподобна. Небольшая, с любовью и тщанием выстроенная. Маленький тамбур, квадратный со скамьями и столом предбанник, из моечной потемневшая дверь вела в парилку, устроенную, как положено, с липовыми полками, раскаленными камнями. В углу обретался кувшин кваса - поддавать пару. Длинная деревянная ручка, чтобы не ошпариться. Три новых только что замоченных в кипятке вениках. Дорогому гостю - на выбор. Хочешь дубовый, хочешь березовый, хочешь... Даниллин пригляделся, но последний не опознал. Крапива что ли? Ладно, не ЕГО печаль. Влез на полку. Вытянулся блаженно на прихваченном с собой расшитом воркующими голубками полотенце. Закрыл глаза. С забытым наслаждением вдохнул горячий ароматный воздух. Как давно ОН не был в настоящей росской бане. В парилку приоткрыли дверь, деликатно, не заглядывая прокричали.
      -Батя спрашивает, может помочь? Постегать веничками? Я умею.
      -Кто я?
      Лениво переспросил расслабленный Даниллин. В щель протиснулась кудрявая голова.