Та-Ро

 
      Мира Миранда поставила дело должным образом. За что и получила должность фрейлины. Предварительно служанку возвели в дворянское звание. Преисполнилась важности, но хуже работать не стала. Своим гербом избрала фон цвета вишневого сиропа и никому непонятную надпись: "Служу подобно Фрекен Бок."
 
      Главная Дама Двора, вдова Агнес-Матильда де Грамши де Парти была совершенно счастлива.
 
      Что касается бывшей принцессы, а ныне Ее Величества Алентевиты-Августы-Либерии...
 

* * *

 
      -Барон, Ваша просьба неуместна. Я не намерена выходить замуж. Ни за франкского короля, ни за алийского принца.
      -Но, Ваше Величество! Подданные хотят видеть свою королеву счастливой. Подпишите эту бумагу.
      -Эту? Так. Так. Бал по случаю прибытия франской делегации. Как? Уже?
      -Ни к чему не обязывающее знакомство.
      Либерия отшвырнула перо, ухватила со стола тяжелую каменную чернильницу. Шико успел пригнуться. Снаряд просвистел над головой упрямого советника. Ударил в стену. Красной тушью щедро плеснуло на портрет молодой королевы. Ну и пусть. Придворный художник сильно польстил внучке Аэль, картина ей ни сколько не нравилась! Чуть меньшая порция кровавой жидкости милыми пятнами украсила белый напудренный парик вельможи. И чудесно. Подумают, что наглый советник получил в нос. Так ему и надо. Замечательный кружевной воротник, а вот его жаль, красивая штучная вещь, тоже пострадал от глупой выходки. Тушь из королевской чернильницы воды не боится. Ничем ее не отмоешь. Либерия часто пачкала пальцы. Пятна сходили вместе с кожей. Увы. Шико выпрямился, оглядел следы королевской вспышки, пожалел воротник, надулся. Изрек гордо.
      -Благодарю вас.
      -Идите на фиг!
      -Мы вернемся к этому вопросу позже, с Вашего позволения.
      -Вон!
      -Я понимаю, вы повелеваете мне удалиться.
      Развернулся на каблуках, спина оказалась сплошь заляпана красными пятнами и пошел прочь. Унося под мышкой папку с важными бумагами, а главное - сохраняя достоинство! Невероятно. Либерия была жутко зла на барона, но отказать ему в умении вести себя, было невозможно.
      -Шико.
      -Ваше Величество?
      -Постойте.
      -?
      -Нет. Идите, я передумала извиняться.
 

* * *

      Теперь она могла истолковать значение карты НЕВЕСТА-МОНАХИНЯ без чьей либо помощи. Все очень просто. Личная жизнь на нуле. Претенденты на роль фаворита наводят смертную скуку. Как ни старается барон, подсовывающий хищного вида брюнетов одного за другим. Где он только их выкапывает? Молодые дворяне, полные надежд? Увы. Короли и принцы всех держав? Увы. Политический брак ей претит. Тем не менее угроза оного так и реет над макушкой. Государи не принадлежат себе? Не дождутся! Время от времени Либерия гордо изрекала: "Сердце и рука мои не свободны. Я замужем за Вечным Городом." Не очень действовало на придворных, абсолютно не трогало Господина тайного советника - барона Шико, зато приводило в дикий восторг рядовое дворянство и простолюдинов. Каждый из них чувствовал себя живой частичкой вышеупомянутого Вечного Города, чем и гордился несказанно.
      Случалось, Либерия вскакивала по ночам с воплем.
      -Даня!
      Верная Мира Миранда гладила по спине, поила сладким чаем, утешала и укладывала спать в шелковую с кружевами постельку. Королевские белошвейки старались от души. Не простыни - произведение искусства. Их можно в рамы вставлять и на стены в музее вывешивать. Чтоб народ любовался. Расшитые белым шелком по белому же фону диковинные цветы и узоры были необыкновенно хороши. Мира Миранда долго сидела рядом с засыпающей королевой, держа за руку, и приговаривая нежнейшую чепуху грубоватым голосом. Отгоняя кошмары самим фактом присутствия. Фрейлину-великаншу ночные страхи предпочитали обходить стороной. Либерия засыпала, бормотала невнятно и обиженно.
      -Где ты, Даня?
      -...
      -Где ты, Дракон?
      -...
      -Почему ты меня оставил?
      -...
 

* * *

      Бывшие приближенные Андриана и члены их семей отбывали унизительную повинность - уборка улиц. Под охраной, разумеется. Озлобленные горожане могли не только гнилым помидором запустить, но и булыжником, вывороченным из мостовой. Чернь распевала довольно гнусные куплеты на сей счет. До тех пор пока однажды рядом с осужденными не появился Отец Сигизмунд. В простенькой заштопанной рясе, в чиненных-перечиненных сандалиях. Священника знали и уважали. Оскорбительные крики прекратились. День-другой монах смиренно работал вместе с наказанными. Мел, чистил, мыл. Стража не рисковала прогонять почти святого старца. Старушки, подвывая бродили следом. Прохожие останавливались, замолкали, уходили не сразу, с изменившимися лицами. Понемногу стали присоединяться. В конце недели на улицы выходила тысяча человек. С каждым днем число устыдившихся горожан увеличивалось. Хозяйки вновь стали соревноваться в чистоте тротуаров и блеске окон. Утром и вечером, после работы, мастеровые и лавочники деловито наводили порядок вокруг своих домов, в парках, на площадях. Вечный Город понемногу стал обретать прежний облик.
      По настойтельной просьбе Отца Сигизмунда через шесть месяцев королева объявила высочайшее помилование.
 

* * *

      Оямы не хватало отчаянно. Либерия понимала - его не удастся заменить никем и никогда. Что остается? Самой для себя выяснять значение любимого слова хатамото - гири.
      Долг у каждого свой. Телохранитель - стережет принципала. Смотритель маяка - поддерживает огонь. Звонарь - извлекает сладкие песни из медного колокольного горла. А правитель? Бдит. Руководит. Мудрит. Старается предвидеть последствия принятого решения. Бесконечно выбирает. Думает. Жертвует чем-то и кем-то. К стыду своему Либерия никогда не любила шахматы. Возможностью повелевать не наслаждалась. Неизлечимая инфекция - страшная тяга к власти - прошла мимо нее.
 

* * *

      Личной жизни не было не только у королевы. Петр и Павел всегда оказывались рядом. И в пять утра, и за полночь. Либерия пыталась их гонять, не действовало. Два киборга в черно-белой броне сопровождали ее повсюду: на балах, дипломатических переговорах, секретных совещаниях и прогулках.
      -Как вы мне надоели!
      -Оставили одну два разочка! В первый, прости Господи, едва уцелела. Во второй, хорошо, что рядом был Ояма. Его хлопотами, выжила. Более Оямы рядом нет. Так что, извини, Твое Величество.
      Королева скисла. Пошла дальше в глубоком молчании. Тьфу. Может быть, парни и правы.
      Для собственных нужд имелся у них закуток рядом с ее покоями. Не комната - ниша размером со шкафчик. Одежду бросить, да пару книг. Либерия не верила своим глазам, близнецы научились читать! У Павла короткое увлечение вскоре прошло, а вот Петр пристрастился всерьез. Какой-никакой томик непременно в кармане имеется. В редкие свободные минуты изучает. Шевелит губами, морщится. Глаза воздевает к потолку. Думает. Либерия беззлобно подшучивала. Петр не реагировал.
      Ладно, что это у нее болит голова о личной жизни двух взрослых мужчин? Об их увлечениях и отдыхе? Сами выбрали такой режим работы, сами пусть и мучаются.
      Под ногами петляла дорожка, выложенная булыжником. Либерия гуляла без особой цели. Просто - воздухом подышать, подумать. Слева от нее, за широкой живой изгородью, мелькнул ручеек, через который был переброшен узкий мостик. Если свернуть на него - через две минуты дойдешь до небольшого чайного домика. Оный выстроили к великому удовольствию азиатской части гвардии, этим ребятам дозволялось посещать его, в особо оговариваемое время, два раза в неделю. Дабы с королевой в дверях не толкаться.
      Иной раз, случалось и такое, Либерия приглашала кого-нибудь из воинов Синто на церемонию. Петр и Павел не единожды намекали, что пора мол, отрядить в страну восходящего солнца посольство: отношения дипломатические завязать, гейш привезти. Шутники.
      По правую руку мелькнула поляна, засаженная простой травкой. Некогда она была заветным королевским лугом. Теперь же, Либерия не хотела видеть на ней других цветов. Ибо Тинэль больше не существовало в природе. Нигде, кроме этого места никогда не росло ни одного черно-белого живого символа Династии. Спасти луг, вернуть ему прежнюю красоту не удалось. Королева бросила взгляд через правое, украшенное Тинэлью плечо. Остановилась.
      -Свернем здесь.
      Оглянулась, не видит ли кто? Подобрала юбку и пролезла в узкий промежуток между двумя кустами можжевельника. За спиной сердито зашипели близнецы. Им-то пришлось продираться. Габариты не те, знаете ли, чтобы ужами извиваться да в щелки едва заметные просачиваться.
      -Придумала.
      Укорили они королеву. Впрочем, негромко. Себе под нос. Выбрались следом на луг. Их госпожа уже бродила разувшись. Вон один возле другого, драгоценными сапфирами украшенные, бесценные сандалии работы господина Фабера валяются. Приминая траву босыми ногами Либерия прошлась вдаль, вернулась. Плюхнулась рядом с близнецами. Закрыла глаза. Павел вздохнул укоризненно.
      -Ну чего тебе?
      Спросила королева.
      -Плащик мой подстелить дозвольте.
      -Зачем?
      -Плащик мой нате.
      -Остань.
      -Не могу.
      Щелкнула застежка. Зашуршала ткань. Вот упрямец! Рядом на траве разложили один плащ, на него тут же спланировал второй. Ее Величество не шевелилась. Близнецы засопели сначала недовольно, затем очень недовольно. Пришлось таки, перекатиться на импровизированное покрывало. Посторонние шумы исчезли. Россы встали спиной друг к другу, озирают окресности, бдят. Тишина абсолютная. Нет их и все тут. Думать думы государственные не мешают. Либерия улыбнулась.
      -Мр...
 

* * *

 
      Толстый черный кот с белым носиком, гонялся за бабочкой неподалеку. Приближался, исчезал за кустами. Невзначай оказался совсем рядом. Понюхал босую ногу. Королева пошевелила пальцами.
      -Мр.
      -Кыш.
      -Мр.
      Все во дворце знали о слабости, которую королева испытывает к этим мохнатым хищникам. Кошкам при Либерии жилось вольготно. Не дай Бог какую из них обидят! С креслица спихнут, например, как несчастный посол Порту, на балу. Ну не ведал он о слабости Алентевиты-Августы-Либерии, за что и поплатился карьерой. Был выдворен за пределы страны. Даже домой зайти и собраться не дали. Прямо из дворцовой залы повезли к границе. Разъяренная королева изволила отдать распоряжение. Ее указания выполнялись без промедления. На ошибке господина посла быстро научились новому стилю все придворные без исключений. Кошки Вечного Города зажили просто чудесно. Мур-мур...
      Близнецы на явление хвостатого наглеца не отреагировали.
      -Мр.
      Либерия похлопала ладонью по травке. Помогло. Котяра подошел, невесомо ступая мягкими лапками. Шлепнулся рядом. Подставил под пальцы горло. Гладкое горло без ошейника. Их носили все кошки во дворце без исключения. Как правило, черно-белые кожаные с именами и украшениями. Кот без ошейника? Странно.
      -Ты что приблудный?
      Удивилась королева. Почесывая животное, внимательно его рассмотрела. Ухоженный, красивый хищник. Совсем еще молодой.
      -Мр.
      -Откуда ты взялся, котяра?
      Голос внутри ее головы произнес с деликатным смешком.
      -С Земли, Либерия. С Земли.
      -???
      -Я сын своего отца. Ты звала его Рыжим.
      -О, Боже!
      -Что такое?
      -Что?
      Вскинулись близнецы. Выхватили один меч, другой новомодный пистолет - нелепое франское изделие. Больше шуму чем пользы. Заозирались встревоженно. Королева успокоила ребят коротким пояснением.
      -Все в полном порядке. Просто думаю вслух.
      -В самом деле?
      -Точно?
      Растревоженные россы угомонились не сразу. Кот деловито вылизывал лапку. Ждал. Наконец, Либерия вновь обратилась к нему, мысленно прошептав.
      -Это правда?
      -Мр.
      -То, что ты мне сказал, правда?
      -Разумеется.
      -Как ты нашел меня?
      -Нашел? Я ничего не терял.
      -Не вредничай. Пожалуйста.
      -Ладно, это очень легко. Берешь за начало любой тропы и плетешь в нужном направлении.
      -?
      -Кажется зря стараюсь, - игриво фыркнул гость - ты не кошка, не поймешь.
      Усмехнулся, сверкнул изумрудным глазом, принялся вылизывать вторую лапку.
      -Кот. Как называть тебя?
      -Лена величает Романом и Мурмурычем, а ты, как хочешь.
      -Лена?
      -Я же котенок ее Дашки. Вникаешь?
      Он сморщил мордочку. Всегда неприятно признаваться, что твоя родительница, или отец из спящих. А что делать? Се ля ви.
      -Боже.
      -Ага.
      -Боже мой. Так Рыжий?
      -Заделал Дашке пятерых котят, да и улизнул за тобой. Ленка очень переживала. Сначала пропал доверенный ей на сохранение подружкин любимец, потом сама подружка.
      -Что она узнала?
      -По официальной версии, а чего ты ждешь от людей? - ты утонула, дорогая.
      -Блин. Верно. Что еще могло произойти?
      -Ну да. Твоя спутница очень переживала. Плакала.
      -Яна!
      -Но ты на ее счет не беспокойся. Болгарский друг так активно утешал эту... кошечку. Мр. Что пришлось парню жениться.
      -Врешь!
      -Зачем? Разве я человек?
      -Как ты мог узнать это?
      -Все, что известно одному Коту - становится общим достоянием. Без всяких интернетов, между прочим. Мы по-другому общаемся.
      Черный скорчил пренебрежительную мину. Почесал лапкой за ухом. Продолжил с хитрым выражением глаз.
      -Она замужем и счастлива. Ушла в туристический бизнес. Окунулась с головой. Сделала мужа компаньоном, по-моему не раскаивается. Все к лучшему.
      -Так курорт цел?
      -Да.
      Черный посмотрел изумленно.
      -А что с ним должно было случиться?
      Либерия решила принять все как есть. Солнечный Берег в порядке. Здорово. А как именно такое произошло - ей уже не узнать. Потянулась, взяла котяру на руки. Прижала к груди. Подула ласково в мордочку.
      -Расскажи о моей Лене. Пожалуйста.
      -Ей было хреново.
      Честно начал черный.
      -Она долго не могла прийти в себя. Ты и не подозревала дорогая, как сильно тебя любят!
      Либерия вспомнила вышитый платочек. Сказала негромко. Опять получилось вслух. Близнецы дернулись. Заговорила то она по-русски.
      -Нет, я знала. Хоть и поздно, но поняла.
      Кот задумался, вслушиваясь в узор ее мыслей и чувств. Постановил через десяток секунд.
      -Не врешь. В самом деле прониклась. Лена тебя любила и любит. Я, как могу, поднимаю ей настроение. Сама понимаешь, поболтать с ней нельзя. С меня Коты шкуру спустят. Увы. Но подлизаться там, мигрень полечить, поиграть, даже посидеть рядом. Я красивый, на меня приятно смотреть.
      С гордостью закончил он список дел и достоинств. Либерия засмеялась. Черный не обиделся.
      -Лена приходит в себя. Сокрушается, что не имеет возможности ухаживать за твоей могилкой.
      -Блин. Я не могу?
      -Ни в коем случае. Тебя нет. Опять равновесие порушишь, полезешь со своей силой.
      -А присниться? Присниться ей?
      -Попробуй. Кто ж тебе мешает?
      В словах Кота угадывалась легкая укоризна. Мол, могла бы и раньше додуматься. Утешить подругу. Либерия дала себе слово заняться этим немедленно. Черный воспротивился.
      -Эй, подожди. Я еще не ушел!
      Королева выпустила красавца на травку.
      -В самом деле. Ты еще здесь.
      Он кувыркнулся через голову, точно котенок. Подскочил, опять перевернулся. Поймал свой хвост. Отпустил. Грациозно взмахнул лапкой, выгнул спинку. Выглядело все невероятно забавно. Либерия невольно хихикнула.
      -Вот, видишь. Тебе тоже нравится. Я же говорил.
      -Кот, глупый котяра. Ты прав. Ты в самом деле чрезвычайно красив. Лене очень повезло, что ты родился.
      -А то!
      Гордо согласился озорник.
      -Кстати, я не сказал тебе главного. То, зачем и явился.
      -?
      -С Рыжего сняты все обвинения. Коты признали свою ошибку. Даже серый простил его. Видел его перед тем, как искать тебя. Он плох, готовится уйти. Но не держит зла. Хотя ему и досталось больше всех. Вы ведь спасли мир. А он, ничего не поняв, мешал. Он обладал большим талантом. Только ему и было по силе остановить Рыжего. Вот и попросили. Он не мог не согласиться. Так решили старшие Мудрецы. Жаль, что Рыжий растоптал его умения. Серому пришлось несладко. Я передам ему твою прочувствованную благодарность и восхищение его проникновением в суть вещей. Ты не против? Пусть обрадуется на последок. Мр.
      Подмигнул, сделал крошечный шажок в сторону, другой и исчез! Растоворился, не прощаясь, в невесть откуда взявшейся туманной дымке. Близнецы ничего не заметили!!! Был кот и нет кота. Разве за ними уследишь? Особенно, когда настоящий хоть и юный Мудрец глаза отводит.
      Либерия вновь легла на спину. Повозилась немного, устраиваясь поудобнее. Предстояло непростое дело - заснуть среди бела дня. Ей показалось, что луг, некогда принадлежавший Тинэль, лучшее место в этом мире для подобной затеи.
      -Ленусик, солнышко мое, я хочу видеть тебя счастливой. Доставь мне это удовольствие, пожалуйста.

* * *

 
      -Чем Вам не угодил маэстро Ольдермейн? Ваше Величество???
      Либерия пожала плечами.
      -Вы сместили его. Почему?
      -Иной раз, барон, вы лезете не в свое дело? Что, я угрожаю безопасности страны? Маэстро Ольдермейн мне не угоден больше. Я решила назначить нового придворного поэта. Вопрос закрыт.
      Барон поджал губы.
      -Могу я почтительно осведомиться кого именно Вы хотите облагодетельствовать Вашей милостью?
      -Шико, вы передергиваете карты. Это он делает мне одолжение самим фактом своего пребывания в столице. Он, понимаете? И если он согласится на мое предложение...
      -Если, что, простите?
      Барон был сбит с толку. Либерия нервно прижала палец к груди царедворца, чуть подталкивая во время короткой речи, точно вбивая гвоздики фраз.
      -Если он не откажет мне в моей просьбе и примет должность придворного поэта, я буду пребывать на вершине блаженства. Ясно вам? А теперь убирайтесь, вас ждут более важные и насущные дела. Совершенно уверена в этом. Аудиенция закончена. Ступайте, барон.
      Отняла ладонь от мундира въедливого министра. Свела брови, придавая лицу грозное выражение.
      -Ну?
      Оставленная, наконец, наедине со своими мыслями, влезла на подоконник. Обняла колени. Задумалась, сердито сдвинув брови. Пробормотала.
      -Как же там начиналось? А? Как же начиналось? Боже мой. Ну как? Как?
      Из-за драпировки выглянул капельку смущенный Петр. Хрипло, близнец был слегка простужен, продекламировал на вполне приличной вульгарной латыни.
 
      - Я - лист, слетевший с дерева судьбы.
      Случайно брошенный тебе под ноги.
      Я - горький серебристый свет луны.
      Я - тишина, застывшая в тревоге.
      Я - капля дождевая на щеке.
      И ветер, обнимающий за плечи.
      Я - след, оставленный тобою на песке.
      Я - неожиданность короткой встречи.
      Я - песня, недопетая тобой.
      Я - зеркало, разбитое некстати.
      Я - сорванный - недрогнувшей рукой
      Цветок.
      Я - мир. А ты - его создатель.
 
      -Спасибо. Именно это я и хотела вспомнить. Кстати, откуда ты узнал?
      -Ну вы даете, Ваше Величество. Что я, идиот? Читаете стишки Рыжего Марка с утра до вечера. А я, по Вашему и капли мозгов не имею?
      Обиженно засопев Петр вернулся за драпировку. Павел, открыто сидящий у двери, молчал, не принимая участия в происходящем. Наблюдал, слушал. Должен же хоть кто-нибудь делом заниматься!
      Либерия спрыгнула с подоконника. Подошла к столу. Порылась в стопке государственных бумаг. Вытащила снизу маленькую книжку, распухшую от многочисленных закладок. Раскрыла. И позабыла обо всем на пару часов: подло отрезав изрядный кусок времени от государственных хлопот. И наплевать. Она читала с невероятным удовольствием, изредка отрываясь для того, чтобы вздохнуть.
      -Боже мой, какой талант!
 

* * *

      Верзила Рыжий Марк отказался принять роскошное предложение королевы. Место придворного поэта временно опустело.
 

* * *

      Зима Мстиславна, перевооружающая свою армию на европский манер, реорганизующая всю росскую денежную систему, была чрезвычайно занята. Письма от нее тем не менее, приходили каждую неделю. Собственноручно начертанные... Короткие. Едкие. Умные. Либерия их часто перечитывала. Поражаясь насколько мощный государственный ум скрывается в голове прелестной женщины. Либерия понимала, что россам сказочно повезло. Зима Мстиславна ведала сие и не прикидывалась скромницей. За близнецов, из вредности или расчета, она стребовала от подруги королевы в княжескую казну совершенно неприличную сумму отступных - в золоте. А вопрос о том, что уж не армию ли покупать приходится в лице пары молодых остолопов, был проигнорирован. Шико бился в истерике. Так будто каждую монету лично у него отнимают. Впрочем, денег по его мнению лишался обожаемый Вечный Город.
      -Эти воины того не стоят!
      -Может быть.
      -Глупо платить за пару бойцов такие деньги.
      -Наверно вы правы, барон. Но я дала им слово.
 

* * *

 
      Три с половиной годя спустя после коронации, в день рождения, Либерии приснился Даниллин... Вот такой неожиданный подарок.
      Присел на краешек постели.
      -Здравствуй, малышка.
      -Ты!
      Повисла на шее. Расплакалась. Упрекнула.
      -Почему, почему, почему ты не приходишь? Я так устала. Боже, сколько дел!
      -Справляешься?
      Вздохнула. Ответила честно.
      -По разному. Даня!
      -Что, счастье мое?
      -Даня.
      -?
      -Не хочу просыпаться.
      -Прости. Мне нет места в этом мире. Забыла, кто я?
      -Даня.
      -Ну?
      -Не могу без тебя.
      -Я тоже соскучился.
      Брякнул он искренне. И был вознагражден несколькими часами упоительной нежности, чередующейся со всполохами отчаянной страсти. Некоторые мгновения стоят того, чтобы жить. Несмотря ни на что.
      Под утро, в налетевшей блаженной усталости, герои-любовники лежали обнявшись. Даниллин рассеянно молчал. Тонкие пальцы Либерии чертили на смуглой спине Повелителя волшебные руны.
      -Не шали.
      -Прости. Можешь ответить на несколько вопросов?
      -Смотря на какие.
      -Что будет с нами? Со мной?
      -Так и быть - расскажу.
      -?
      -Ты будешь править. Долго и здорово. Даже бабку переплюнешь. Воспитаешь наследницу. Она окажется достойна династического трона. Вечный Город - сердце этого мира. В нем воцарится мудрость. Человеческая, разумеется. Без войн и прочей дряни не обойдется. А кому сейчас легко?
      -Дальше?
      -Однажды ты уснешь, но не проснешься. Шум, гам. Паника. Пышные похороны.
      -Даня. Для чего все это?
      -Ты погасила пожар на лестнице миров. Я не стал тебе мешать. Ты правишь. Я философствую.
      -Почему я не могу быть с тобой? Просто. Рядом. Где угодно.
      -Если не разлюбишь меня за пол столетия...
      -Даня?
      -Я приснюсь тебе в последнюю ночь. Обязательно. Мое слово.
      Либерия села, путаясь в смятых простынях, спросила грозно, выделяя голосом каждое слово.
      -В качестве прощального подарка?
      -Нет. Что ты. Все только начнется.
      -?
      -Считай мой визит официальным предложением.
      -Чего?
      -Мы рискнем. Вдвоем. Вместе.
      -Ты хочешь сказать...
      -Да. Я постараюсь забрать тебя к себе. Навсегда. Или мы вспыхнем двойной звездой. Или взорвемся. Последнее, к сожалению, гораздо вероятнее.
      -Даня.
      -Ну?
      -Ты будешь мне сниться?
      -Нет.
      -Почему???
      -Я собираюсь вдоволь насладиться последними десятилетиями одиночества перед грядущей вечностью союза с тобой, дорогая.
      -Рептилия! Сволочь крылатая! Чешуйчатая скотина!
      Она била его подушкой. Долго. Потом еще дольше обнимала и плакала. Даниллин хотел бы надеяться, что от радости. Читать ее мысли он благоразумно не рискнул.
 

* * *

 
      Вместо эпилога.
 
      Три слова начертанные кровью на листе серой бумаги:
 
      ЛЮБОВЬ,
      ЛЮБОВЬ,
      ЛЮБОВЬ.
 
      1 Я люблю тебя. (Болг.)