» – «Разбудите его», – сказала мать, и братья спросили: «Где он спит?» – «С гостями», – отвечала мать. И братья сказали: «Может быть, он ушёл с гостями, когда мы спали, о матушка? Похоже, что наш брат нашёл вкус в пребывании на чужбине и захотел войти в клады. Мы слышали, как он разговаривал с магрибинцами, и те ему говорили: „Мы возьмём тебя с собой и откроем тебе клад“. – „А он виделся с магрибинцами?“ – спросила их мать, и они сказали: „А разве они не были у нас в гостях?“ – „Может быть, он и отправился с ними, – сказала их мать, – но Аллах выведет его на прямой путь. Он ведь счастливый и обязательно добудет добра“.

И она заплакала, и ей показалось тяжко расстаться с Джударом, и братья сказали ей: «О проклятая, неужели ты любишь Джудара такой любовью! Когда мы уходим или приходим, ты не радуешься и не печалишься. Разве мы не твои дети, как и Джудар?» – «Вы мои дети, – отвечала им мать, – но вы несчастные, и вы не сделали мне милости. С того дня, как умер ваш отец, я не видела от вас блага. А что до Джудара, то я видела от него великое благо, и он залечил моё сердце и оказал мне уважение, и мне следует о нем плакать, так как его милость лежит на мне и на вас».

Когда братья услышали эти слова, они стали ругать свою мать и бить её и, войдя в дом, принялись искать мешок, пока не наткнулись на него. И они взяли из одного кармана драгоценные камни, а из другого – золото и заколдованный мешок и сказали матери: «Это имущество нашего отца!» – «Нет, клянусь Аллахом, – отвечала им мать, – это имущество вашего брата Джудара, которое он принёс из страны магрибинцев». – «Ты лжёшь, – сказали братья, – это имущество нашего отца, и мы будем им распоряжаться!»

И они разделили найденное между собой, и у них возникло несогласие насчёт заколдованного мешка, и Салим сказал: «Я возьму его!» И Селим тоже сказал: «Я возьму его!» И началось между ними препирательство. И тогда мать сказала: «О дети мои, золото и драгоценности, которые были в мешке, вы разделили, а этого мешка не разделить и не уравновесить деньгами, а если разорвать его на два куска, его чары исчезнут. Оставьте его у меня, и я буду выставлять вам поесть во всякое время, а сама, между вами, удовольствуюсь кусочком и тем, что вы оденете меня во что-нибудь, по вашей милости. Каждый из вас начнёт торговое дело, и вы – мои дети, а я – ваша мать. Пусть останется все как было, побоимся позора: ведь, может быть, брат ваш придёт».

Но братья не послушались её и провели всю ночь в спорах. И их услышал один лучник[508] из приближённых царя, – а он был приглашён в дом, по соседству с домом Джудара, где было открыто окно. И лучник выглянул из окна и услышал весь спор и те слова, которые говорили братья о дележе. Когда наступило утро, этот лучник пошёл к царю, – а звали царя Шамс-ад-Дауле, и он был в то время царём Египта. И когда лучник вошёл к нему, он рассказал о том, что услышал, и царь послал за братьями Джудара и велел привести их и кинуть под пытку, и они сознались, и царь отнял у них мешок и посадил их в тюрьму. А затем он назначил матери Джудара на каждый день столько благ, чтобы ей хватило, и вот то, что было с ними.

Что же касается Джудара, то он провёл целый год, прислуживая в Суэце, а через год они поднялись на корабль, и напал на них ветер, который кинул их корабль к одной горе, и корабль разбился, и все, что было на нем, потонуло, и никто не достиг суши, кроме Джудара, а остальные путники умерли. И когда Джудар достиг суши, он шёл до тех пор, пока не дошёл до кочевья арабов, и те спросили его, что с ним, и он рассказал им, что был моряком на корабле, и поведал им свою историю. А в кочевье был один купец из жителей Джидды[509], и он сжалился над Джударом и сказал ему: «Не послужишь ли ты у нас, о египтянин, я буду тебя одевать и возьму тебя с собою в Джидду?»

И Джудар служил ему и ехал с ним, пока они не достигли Джидды, и купец оказал ему великий почёт, а потом купец, господин Джудара, захотел совершить паломничество и взял Джудара в Мекку. И когда они вступили туда, Джудар пошёл совершить круговой обход[510] в заповедном пространстве, и когда он совершал обход, он вдруг увидел своего приятеля магрибинца Абд-ас-Самада, который тоже совершал обход…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала шестьсот восемнадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Джудар шёл, совершая круговой обход, он вдруг увидел своего приятеля магрибинца Абд-ас-Самада, который тоже совершал обход. И, увидав Джудара, магрибинец приветствовал его и спросил, как он поживает. И Джудар заплакал и рассказал ему о том, что с ним случилось. Тогда магрибинец взял его с собой и ввёл его в свой дом и оказал ему уважение и надел на него одежду, которой нет равной, и сказал: „Оставило тебя дурное, о Джудар“. Он погадал на песке, и стало ему видно то, что случилось с братьями Джудара, и он сказал: „Знай, о Джудар, что с твоими братьями случилось то-то и то-то, и они заточены в тюрьме царя Египта, но да будет тебе у меня просторно, пока ты не совершишь благочестивые обряды, и достанется тебе одно лишь добро“. – „О господин мой, – отвечал ему Джудар, – я пойду и попрощаюсь с купцом, у которого живу, и приду к тебе“. – „Должен ли ты деньги?“ – спросил магрибинец. И Джудар ответил: „Нет“. И тогда Абд-ас-Самад молвил: „Ступай простись с купцом и приходи тотчас же, хлеб налагает обязательства на сынов дозволенного“.

И Джудар пошёл и простился с купцом и сказал ему; «Я встретился с моим братом». – «Ступай приведи его, мы сделаем ему угощение», – сказал купец. И Джудар молвил: «Он не нуждается: он из людей благоденствия, и у него много слуг».

И купец дал Джудару двадцать динаров и сказал ему: «Очисти меня от ответственности». И Джудар простился с купцом и вышел. И вдруг он увидал одного бедного человека и отдал ему эти двадцать динаров. И он отправился к Абд-ас-Самаду, магрибинцу, и пробыл у него, пока они не исполнили обрядов паломничества, и магрибинец дал ему кольцо, которое Джудар взял из клада аш-Шамардаля, и сказал ему: «Возьми это кольцо, оно приведёт тебя к тому, что ты хочешь, ибо у него есть слуга по имени Грохочущий Гром, и если тебе что-нибудь понадобится из мирских благ, потри кольцо, и перед тобою явится этот слуга, и все, что ты ему прикажешь, он тебе сделает».

И он потёр перед Джударом кольцо, и к нему явился слуга и крикнул: «Я здесь, о господин, что ты потребуешь, то получишь! Построишь ли ты разрушенный город, или разрушишь построенный город, или убьёшь царя, или разобьёшь войско?» – «О Гром, – сказал ему магрибинец, – этот человек стал твоим господином, заботься о нем».

И затем он отпустил марида и сказал Джудару: «Потри кольцо, и перед тобой появится его слуга; приказывай ему все, что хочешь, и он не будет тебе прекословить. Отправляйся в твою страну и храни кольцо – ты перехитришь им твоих врагов. Не пренебрегай же ценностью этого кольца». – «О господин, – отвечал Джудар, – с твоего позволения, я поеду в мою страну». – «Потри кольцо, – молвил магрибинец, – слуга появится перед тобой, и ты сядешь ему на спину, и если ты скажешь ему: „Доставь меня сегодня же в мою страну“, он не ослушается твоего приказания».

И затем Джудар попрощался с Абд-ас-Самадом и потёр кольцо, и к нему явился Грохочущий Гром и сказал ему: «Я здесь, требуй и получишь!» – «Доставь меня в Египет в сегодняшний же день», – сказал Джудар. И слуга молвил: «Будь по-твоему». И поднял его и летел с ним от времени полудня до полуночи. А затем он опустился с ним в пределах дома его матери и ушёл. И Джудар вошёл к своей матери, и, увидав его, она поднялась и заплакала, и приветствовала его, и рассказала ему о том, что постигло его братьев от царя и как он их побил и отнял у них заколдованный мешок и мешок с золотом и драгоценностями. И когда Джудар услышал это, ему стало не легко, что его братья страдают. И он сказал своей матери: «Не печалься о том, что миновало; я сейчас покажу тебе, что я сделаю, и приведу моих братьев».

И затем он потёр кольцо, и явился к нему слуга и сказал: «Я здесь, требуй – получишь!» И Джудар сказал ему: «Я приказываю тебе привести ко мне моих братьев из тюрьмы царя». И слуга спустился под землю и вышел изпод неё лишь посреди тюрьмы. А Салим и Селим были в сильнейшем стеснении и великом горе из-за мук заточения, и они стали желать смерти, и один говорил другому: «Клянусь Аллахом, о брат мой, продлилась над нами беда! До каких пор будем мы в этой тюрьме? Умереть в ней – для нас избавление».

И когда это было так, земля вдруг расступилась, и вышел к ним Грохочущий Гром. Он поднял обоих братьев и спустился с ними под землю, и братья обмерли от сильного страха, а очнувшись, они увидели себя в своём доме и увидели, что их брат Джудар сидит там и мать его – с ним рядом. «Добро пожаловать, братья! – сказал Джудар. – Вы меня обрадовали».

И братья склонили лица к земле и стали плакать, и Джудар сказал им: «Не плачьте, шайтан и жадность привели вас к этому. И как вы могли меня продать? Но я утешаюсь, вспоминая о Юсуфе[511] то, что сделали с ним братья, ещё страшней, чем ваш поступок со мной: они ведь бросили его в колодец…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала шестьсот девятнадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Джудар сказал своим братьям: „Как это вы сделали со мной такое дело? Но раскайтесь перед аллахом и попросите у него прощения, – он простит вас, ибо он – прощающий, милостивый. А я вас извинил, и да будет вам просторно! С вами не случится беды“.

И он стал их уговаривать и успокоил их сердца, и потом он принялся им рассказывать обо всем, что он вынес в Суэце, пока не встретился с шейхом Абд-ас-Самадом, и рассказал им о кольце, и братья сказали: «О брат наш, не взыщи с нас на этот раз, а если мы вернёмся к тому, что делали, поступай с нами как желаешь». – «Не беда! – сказал Джудар, – но расскажите мне, что сделал с вами царь». – «Он нас побил и угрожал нам, – сказали братья, – и взял от нас мешки». – «И он не остерёгся?» – воскликнул Джудар. И он потёр кольцо, и слуга явился к нему, и когда братья увидели это, они испугались и подумали, что Джудар велит слуге их убить, и пошли к своей матери и стали говорить: «О матушка, мы под твоей защитой, о матушка, заступись за нас!» – «О дети мои, не бойтесь!» – ответила им мать. И Джудар сказал слуге: «Я приказываю тебе принести мне все, что находится в казне царя из драгоценных камней и прочего. Не оставляй там ничего и принеси заколдованный мешок и мешок с драгоценностями, которые царь отнял у моих братьев», – «Слушаюсь и повинуюсь», – ответил слуга и тотчас же исчез и забрал все, что было в казне, и принёс мешки с тем, что в них заключалось. И он положил все, что было в казне, перед Джударом и сказал ему: «О господин, я не оставил в казне ничего».

И Джудар приказал своей матери беречь мешок с драгоценностями и положил заколдованный мешок перед собой и сказал слуге: «Я приказываю тебе построить в сегодняшнюю ночь высокий дворец и покрыть его жидким золотом и устлать роскошными коврами, и пусть не взойдёт день, раньше чем ты все это кончишь». – «Будь потвоему», – сказал слуга и спустился под землю. И после этого Джудар вынул кушанья, и все поели и повеселились и легли спать.

Что же касается слуги, то он собрал своих помощников и велел им построить дворец. И одни стали ломать камни, другие строить, третьи белить, четвёртые рисовать, а пятый стлал ковры. И не взошёл ещё день, как дворец был уже в полном порядке. И тогда слуга поднялся к Джудару и сказал: «О господин, дворец совершенно готов и в полном порядке, и если ты выйдешь посмотреть на него, то выходи».

И Джудар вышел со своей матерью и братьями, и они увидали этот дворец, которому не было равных, и красота его устройства ошеломляла ум. И Джудар обрадовался этому дворцу, который стоял на перекрёстке дороги, и он ничего на него не потратил. «Будешь ли ты жить в этом дворце?» – спросил он мать. И та сказала: «О дитя моё, буду!» И она призвала на него благословения.

И Джудар потёр кольцо и вдруг услышал, как слуга говорит: – «Я здесь!» – «Я приказываю тебе, – сказал Джудар, – привести мне сорок невольниц, белых и прекрасных, и сорок чёрных невольниц, и сорок белых невольников и сорок рабов». – «Будь по-твоему!» – отвечал слуга и ушёл с четырьмя десятками своих помощников в страны Хинд, Синд[512] и Персию. И, всякий раз как они видели красивую девушку, они похищали её, и юношей тоже похищали. И слуга послал ещё сорок, и они привели прекрасных чёрных невольниц, а другие сорок привели негров, и все пришли в дом Джудара и наполнили его. А затем слуга показал невольников Джудару, и они ему понравились, и он сказал: «Принеси для каждого человека платье из роскошнейших одежд». – «Готово!» – сказал слуга. И Джудар молвил: «Принеси одежду, чтобы надеть моей матери, и одежду, чтобы надеть мне». И слуга принёс все это, и тогда Джудар одел невольниц и сказал им: «Вот ваша госпожа, целуйте у неё руку и не прекословьте ей. Служите ей, белые и чёрные!»

И он одел белых невольников, и те поцеловали у Джудара руку, и одел своих братьев, и Джудар стал подобием царя, а братья его – точно везири. А его дом был просторен, и он поселил Селима и его невольниц в одной стороне и Салима с его невольницами в другой стороне, а сам зажил с матерью в новом дворце, и каждый был в своём жилище, точно султан.

Вот что было с ними. Что же касается казначея царя, то он захотел взять из казны какие-то вещи, и вошёл и не увидел там ничего, напротив, он нашёл её подобной тому, что сказал некто:

Вот ульи пчелиные, что были населены, Но, пчелы когда ушли, они опустели.

И казначей издал великий вопль и упал без чувств, а очнувшись, он вышел из казны и оставил двери в неё открытыми и вошёл к царю Шамс-ад-Дауле и сказал: «О повелитель правоверных, вот о чем мы осведомляем тебя: казна опустела сегодня ночью». – «Что ты сделал с моими деньгами, которые были в моей казне?» – спросил царь. И везирь сказал: «Клянусь Аллахом, я ничего с ними не сделал и не знаю, по какой причине она опустела. Вчера я ходил туда и видел, что казна полна, а сегодня я увидел, что она пуста, и в ней ничего нет, и двери заперты, и их не повредили, и засов не сломан, и туда не входил вор». – «А пропали мешки?» – спросил царь. И везирь сказал: «Да». И тогда ум улетел у царя из головы…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала ночь, дополняющая до шестисот двадцати, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда казначей царя вошёл к нему и осведомил его о том, что все из казны пропало и мешки тоже, ум улетел у царя из головы, и он поднялся на ноги и сказал казначею: „Иди впереди меня“.

И казначей пошёл, а царь последовал за ним, и они вошли в казну, и царь не нашёл там ничего и огорчился и воскликнул: «Кто напал на мою казну и не побоялся моей ярости?» И он разгневался сильным гневом и вышел и собрал диван, и пришли старшины войска, и всякий из них думал, что царь гневается на него. И царь сказал: «О воины, знайте, что моя казна ограблена сегодня ночью, и я не знаю, кто совершил такие поступки и напал на меня, не боясь меня». – «А как так?» – спросили воины. И царь сказал: «Спросите казначея».

И казначея спросили, и он сказал: «Вчера она была полна, а сегодня я вошёл в неё и увидел, что она пуста, но дверь её не повредили и не взломали её».

И воины удивились таким словам, но не успели они ещё дать ответ, как лучник, который раньше донёс на Салима и Селима, вошёл к царю и сказал: «О царь времени, я всю ночь смотрел на каких-то строителей, которые строили, а когда взошёл день, я увидел выстроенный дворец, которому нет равных. И я спросил, и мне сказали, что Джудар прибыл к построил этот дворец, и у него есть невольники и рабы, и он принёс много денег и освободил своих братьев из тюрьмы, и теперь он у себя дома, точно султан. „Посмотрите в тюрьме“, – сказал царь. И люди посмотрели и не увидели Салима и Селима и вернулись и осведомили царя о том, что случилось, и царь сказал: „Ясно, кто мой обидчик! Кто освободил Салима и Селима из тюрьмы, тот взял и мои деньги“. – „О господин, а кто это?“ – спросил везирь. И царь сказал: „Это их брат Джудар. И он взял мешки. Но пошли, о везирь, к нему эмира с пятьюдесятью человеками, пусть они его схватят вместе с его братьями и наложат печати на все его имущество и приведут их ко мне, а я их повещу“. И царь разгневался сильным гневом и воскликнул: „Живо! Поскорей пошли к нему эмира, пусть он приведёт их ко мне, чтобы я их убил“.

«Будь терпелив, – сказал везирь, – Аллах терпелив и не торопится наказать своего раба, когда тот его ослушается. С тем, кто, как говорят, построил дворец в одну ночь, не справится никто в мире. Я боюсь, что с эмиром случится из-за Джудара беда. Потерпи, пока я придумаю план, и мы увидим истину в этом деле. А того, чего ты желаешь, ты достигнешь, о царь времени». – «Придумай мне план, о везирь», – сказал царь. И везирь молвил: «Пошли к нему эмира и пригласи его, а я буду к нему внимателен и проявлю к нему любовь и стану его спрашивать, как он поживает, а после этого мы посмотрим: если его решимость сильна, мы устроим с ним хитрость, а если его решимость слаба, схватим его, и делай с ним что хочешь». – «Пошли пригласить его», – сказал царь. И везирь приказал эмиру по имени Осман отправиться к Джудару и пригласить его и сказать ему: «Царь зовёт тебя на угощение». – «И не приходи иначе, как с ним», – сказал ему царь. А этот эмир был дурак и превозносился в душе. И, выйдя, он увидел перед воротами дворца евнуха, который сидел на скамеечке. И когда эмир Осман подошёл ко дворцу, евнух не встал перед ним, будто к нему никто и не приближался, а с эмиром Османом было пятьдесят человек. И эмир Осман подошёл и сказал: «О раб, где твой господин?» И тот ответил: «Во дворце».

И когда эмир Осман говорил с ним, евнух сидел, облокотившись. И эмир Осман рассердился и сказал: «О скверный раб, разве тебе меня не стыдно? Я с тобой разговариваю, а ты лежишь как негодяй!» – «Иди и не будь многоречив», – сказал евнух, И когда эмир услышал от него эти слова, он пропитался гневом и, подняв свою дубинку, хотел ударить евнуха, а он не знал, что это шайтан. И, увидав, что эмир вынул дубинку, евнух поднялся и бросился на него и отнял у него дубинку и ударил его четыре раза. И когда его пятьдесят человек увидели это, им стало тяжело, что их господина бьют, и они вытащили мечи и хотели убить раба. Но тот воскликнул; «Вы вынимаете мечи, о собаки!» И бросился на них, и всякого, кого он ударял дубинкой, он разбивал и топил в крови. И люди побежали перед рабом и бежали, а раб все бил их, пока они не удалились от ворот дворца, и тогда раб вернулся и сел на свою скамеечку, не обращая ни на кого внимания…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала шестьсот двадцать первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда евнух прогнал эмира Османа, приближённого царя, и его людей и удалил их от ворот дома Джудара, он вернулся и сел на скамеечку у дворцовых ворот, не обращая ни на кого внимания. Что же касается эмира Османа и его людей, то они вернулись, бегущие и побитые, и остановились перед царём Шамс-адДауле и рассказали ему, что с ними случилось. И эмир Осман сказал царю: „О царь времени, когда я подошёл к воротам дворца, я увидел евнуха, который сидел в воротах на золотой скамеечке, гордясь, и, увидев, что я подхожу к нему, он полулег после того, как сидел прямо, и пренебрёг мною и не встал передо мною. И я стал с ним разговаривать, а он отвечал мне полулёжа. И меня взяла ярость, и я вытащил дубинку и хотел ударить его, но он отнял у меня дубинку и побил меня и побил моих людей и повалил их, и мы убежали от него и не могли с ним справиться“.

И царя охватил гнев, и он воскликнул: «Пусть пойдёт к нему сто человек!» И эти его человек отправились к рабу и пришли к нему, и раб встал на них с дубинкой и избивал их до тех пор, пока они не побежали перед ним. И тогда он вернулся и сел на свою скамеечку. И эти сто человек вернулись к царю и, придя к нему, рассказали ему обо всем и сказали: «О царь времени, мы побежали перед ним, боясь его». – «Пусть пойдут к нему двести!» – сказал царь. И они пошли, и раб разбил их, и когда они вернулись, царь сказал везирю: «Я обязываю тебя, о везирь, выйти с пятьюстами людей и поскорей привести ко мне этого евнуха, а также привести его господина Джудара и его братьев». – «О царь времени, – сказал везирь, – мне не нужно солдат, напротив, я пойду один без оружия». И везирь скинул оружие и надел белую одежду и, взяв в руки чётки, пошёл один. И он дошёл до дворца Джудара и увидел, что тот раб сидит, и, увидав его, подошёл к нему без оружия и вежливо сел с ним рядом и сказал: «Мир с вами!» И раб ответил: «И с тобой мир, о человек! Чего ты хочешь?» И когда везирь услышал, что раб говорит: «О человек», – он понял, что он из джиннов, и задрожал от страха и сказал ему: «О господин, твой господин Джудар здесь?» – «Да, во дворце», – ответил раб. И везирь сказал: «О господин, пойди к нему и скажи: „Царь Шамсад-Дауле зовёт тебя. Он устраивает для тебя угощение и передаёт тебе привет и говорит, чтобы ты почтил его жилище и отведал его угощение“. – „Постой здесь, а я с ним поговорю“, – сказал раб. И везирь остался стоять, соблюдая пристойность, а марид вошёл во дворец и сказал Джудару: „Знай, о господин, что царь прислал к тебе эмира, и я побил его, и с ним было пятьдесят человек, и я обратил их в бегство. А затем он послал сто человек, и я побил их. И потом он послал двести человек, я обратил и их в бегство, и теперь он послал к тебе везиря, безоружного, и зовёт тебя к себе, чтобы ты съел его угощение. Что ты скажешь?“ – „Ступай приведи везиря сюда“, – сказал Джудар. И раб вышел из дворца и сказал везирю: „О везирь, поговори с моим господином“. – „На голове!“ – сказал везирь. А затем он пошёл и вошёл к Джудару и увидел, что тот величественнее царя и сидит на таких коврах, каких царь не может постлать. И мысли везиря смутились из-за красоты дворца и украшений в нем и ковров, и везирь казался в сравнении с Джударом бедняком. И он поцеловал перед ним землю и пожелал ему блага, и Джудар спросил: „Какое у тебя дело, о везирь?“ И везирь сказал: „О господин, царь Шамс-ад-Дауле тебя любит и шлёт тебе привет и стремится взглянуть на твоё лицо. Он приготовил для тебя угощение – залечишь ли ты его сердце?“

«Если он меня любит, – сказал Джудар, – передай ему привет и скажи ему, чтобы он пришёл ко мне». – «На голове!» – отвечал везирь. И Джудар вынул кольцо и потёр его, и слуга кольца явился перед ним, и Джудар сказал: «Подай мне одежду из наилучших платьев!» И слуга принёс ему одежду, и Джудар сказал: «Надень её, о везирь!» И везирь надел её, и Джудар молвил: «Ступай осведоми царя о том, что я сказал».

И везирь вышел, одетый в эту одежду, равной которой он не надевал, и пошёл к царю и рассказал ему о положении Джудара и расхвалил дворец и все, что там было, и сказал: «Джудар пригласил тебя». – «Поднимайтесь, о воины», – сказал царь, и все поднялись, и тогда царь молвил: «Садитесь на коней и подайте мне моего коня, и мы отправимся к Джудару». И царь сел на коня и взял с собой воинов, и они отправились в дом Джудара.

Что же касается Джудара, то он сказал мариду: «Я хочу, чтобы ты привёл к нам ифритов из твоих помощников, в облике людей, и они были бы у нас свитой и стояли бы во дворе дома, чтобы царь увидел их, – и испугался, и устрашился, и сердце его задрожало бы, и он понял, что моя сила больше его силы».

И слуга привёл двести ифритов в облике солдат, опоясанных роскошным оружием, и все они были сильные и толстые. И когда царь прибыл, он увидел этих сильных и толстых людей, и его сердце устрашилось. И затем он поднялся во дворец и вошёл к Джудару и увидел, что тот сидит так, как не сидит ни один царь или султан, и он приветствовал его и приложил руки к голове, а Джудар не встал и не оказал ему уважения и не сказал ему: «Садись!» – но оставил его стоять…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала шестьсот двадцать вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда царь вошёл к Джудару, тот не поднялся к нему и не оказал ему уважения и не сказал „Садись!“ – но оставил его стоять. И царя охватил страх, и он не мог ни сесть, ни уйти и думал: „Если бы он меня боялся, он не выкинул бы меня из головы и, может быть, он мне повредит из-за того, что я сделал с его братьями“.

А потом Джудар сказал ему: «О царь времени, не дело таким, как ты, обижать людей и отбирать у них деньги». И царь воскликнул: «О господин, не взыщи с меня: жадность заставила меня это сделать, и исполнился приговор судьбы. Если бы не было греха, не было бы и прощения». И он стал оправдываться перед Джударом за то, что раньше сделал, и просить у него прощения и извинения, и среди своих оправданий он произнёс такие стихи:

И он унижался перед ним до тех пор, пока Джудар не сказал ему: «Да простит тебя Аллах!» – и не велел ему сесть. И царь сел, и Джудар надел на него одежду пощады и приказал своим братьям расставить столы, а после того как поели, он одел людей царя я оказал ему уважение, и затем царь приказал уходить и вышел из дома Джудара. И каждый день он приходил к Джудару и собирал диван только в доме Джудара, и увеличивалась между ними дружба и любовь.

И они провели таким образом некоторое время, а потом царь остался наедине с везирем и сказал ему: «О везирь, я боюсь, что Джудар убьёт меня и отнимет у меня царство». И везирь сказал ему: «О царь времени, что касается царства, то не бойся: положение Джудара выше положения царя и овладение царством унизит его достоинство. А если ты боишься, что он убьёт тебя, то у тебя есть дочь, выдай её за него, и вы с ним будете в одинаковом положении». – «О везирь, ты будешь посредником между ним и мною», – сказал царь. И везирь молвил: «Пригласи его к себе, и мы будем проводить вечер в какой-нибудь комнате, а ты вели своей дочери нарядиться в самый роскошный наряд и пройти мимо комнаты; увидав её, он её полюбит. И когда мы поймём, что это случилось, я обращусь к нему и скажу ему, что это – твоя дочь, и заведу с ним разговор, как будто ты ничего не знаешь, и он посватает её у тебя. А когда ты женишь его на своей дочери, вы будете с ним как единое и ты окажешься от него в безопасности, а если он умрёт, ты наследуешь от него многое». – «Ты прав, о везирь», – сказал царь.

И он сделал угощение и пригласил Джудара, и тот пришёл в султанский дворец, и они просидели в великом веселье до конца дня. А царь послал к своей жене и велел ей нарядить дочь в самый роскошный наряд и пройти с нею мимо дверей комнаты, и жена его сделала так, как он сказал, и прошла со своей дочерью, и Джудар увидал её. А она обладала красотой и прелестью, и ей не было равных, и когда Джудар как следует в неё всмотрелся, он сказал: «Ах!» И его члены расслабли, и охватила его сильная любовь и страсть, и овладела им тоска и волнение, и цвет его лица пожелтел. «Да не будет с тобой беды, о господин! – сказал тогда везирь. – Что это» я вижу, ты расстроился и ахаешь?» – «О везирь, чья это дочка? Она похитила меня и отняла у меня разум!» – воскликнул Джудар. И везирь ответил: «Это дочь твоего друга – царя. Если она тебе нравится, я поговорю с ним, и он выдаст её за тебя замуж». – «О везирь, – сказал Джудар, – поговори с ним! Клянусь жизнью, я дам тебе все, чего ты попросишь, и дам царю все, чего он попросит, как выкуп за его дочь, и мы станем любящими родственниками». – «Ты непременно достигнешь своей цеди», – сказал везирь. А затем везирь потихоньку поговорил с царём и сказал ему: «О царь времени, твой любимец Джудар хочет к тебе приблизиться, и он ищет через меня к тебе доступа, чтобы ты выдал за него свою дочь, Ситт-Асию. Не обмани же моих ожиданий и прими моё посредничество – все, чего ты попросишь как выкуп за неё, он тебе даст». – «Выкуп уже прибыл ко мне, – сказал царь, – а моя дочь – служанка для услуг ему, и я выдам её за него замуж, и милость при согласии будет от него…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала шестьсот двадцать третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что везирь сказал царю Шамсад-Дауле: „Джудар хочет к тебе приблизиться, женившись на твоей дочери“. И царь сказал ему: „Выкуп уже прибыл ко мне, – моя дочь – служанка для услуг ему, и милость при согласии будет от него“.

И они проспали эту ночь, а наутро царь собрал диван и призвал туда и избранных и простых, и явился Шейх-аль-ислам[513], и Джудар посватался к царской дочери. И царь сказал: «Выкуп уже прибыл». И написал брачный договор. И Джудар послал за мешком, в котором были драгоценности, и дал его царю как выкуп за его дочь. И забили барабаны, и запели флейты, и стали нанизывать ожерелья торжеств.

И Джудар вошёл к девушке, и стали они с царём как единое, и провели вместе несколько дней, а потом царь умер, и воины начали просить Джудара, чтобы он стал султаном, и все время соблазняли его, а он отказывался, но потом согласился, и его сделали султаном, и он велел построить мечеть на могиле царя Шамс-ад-Дауле и назначил деньги на её содержание. И мечеть эта находится в квартале лучников, а дом Джудара был в квартале йеменитов[514]. И когда он стал султаном, он построил здание и мечеть, и квартал назвали его именем, и стал он называться квартал Джудара. И он пробыл царём некоторое время и сделал своих братьев везирями: Салима – везирем правой стороны и Селима – везирем левой стороны, и те провели так год, не больше.