Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Тысяча и одна ночь

ModernLib.Net / Древневосточная литература / без автора / Тысяча и одна ночь - Чтение (стр. 88)
Автор: без автора
Жанры: Древневосточная литература,
Сказки

 

 


 – «А тебе любезно такое назначение, о повелитель правоверных?» – спросил Абу-Новас. «Да», – отвечал халиф. И Абу-Новас спросил: «О повелитель правоверных, нет ли у тебя прошения, которое ты мне предъявишь?» И повелитель правоверных разгневался и, повернувшись, ушёл и оставил их, полный гнева. А когда спустилась ночь, повелитель правоверных провёл её в сильном гневе на АбуНоваса, а Абу-Новас провёл ночь самым радостным образом, развлекаясь и веселясь.

Когда же настало утро и светило засияло и заблистало, Абу-Новас распустил собрание и отослал юношей. Надев одежду торжеств, он вышел из дома и направился к повелителю правоверных. А повелитель правоверных имел обычай, распустив диван, приходить в приёмный зал. Затем он созывал туда поэтов, сотрапезников и музыкантов, и каждый садился на своё место, не преступая его. И случилось так, что в этот день халиф вышел из дивана в зал и призвал своих сотрапезников и посадил их на их места. А когда пришёл Абу-Новас и захотел сесть на своё место, повелитель правоверных позвал Масрура-меченосца и велел ему снять с Абу-Новаса одежду, привязать ему на спину ослиное седло, а на голову надеть повод, и на зад подхвостник и водить его по комнатам невольниц…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста восемьдесят третья ночь

Когда же настала триста восемьдесят третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что повелитель правоверных приказал Масруру-меченосцу снять с Абу-Новаса одежду и привязать ему на спину седло и надеть ему на голову повод и на зад подхвостник и водить его по комнатам невольниц и помещениям женщин и другим покоям, чтобы над ним смеялись, а после этого отрубить ему голову и привести её. И Масрур сказал: „Слушаю и повинуюсь!“ И принялся делать то, что велел ему халиф. Он стал водить Абу-Новаса по комнатам (а их было числом столько же, сколько дней в году), я Абу-Новас был смешон, и все, кто его видел, давали ему деньги, так что он вернулся не иначе, как с полным карманом денег. И когда он был в таком положении, вдруг приблизился Джафар Барматоид и вошёл к халифу (а он был в отлучке по важному делу повелителя правоверных) и увидал АбуНоваса в таком положении, и узнал его и сказал: „Эй, АбуНовас!“ И Абу-Новас ответил: „Это я, о владыка наш!“ А Джафар спросил его; „Какой ты совершил грех, что тебе досталось такое наказание?“ – „Я не совершил греха, – ответил Абу-Новас, – я подарил владыке халифу прекраснейшие из моих стихов, а он подарил мне прекраснейшую из своих одежд“. Услышав это, повелитель правоверных Засмеялся смехом, исходящим из сердца, полного гневом, и простил его и велел дать ему кошелёк денег.

Рассказ об Абд-Аллахе ибн Мамар (ночь 383)

Рассказывают также, что один из жителей Басры купил невольницу и отлично её воспитал и обучил. Он полюбил её великой любовью и истратил все свои деньги, развлекаясь и веселясь с нею так, что у него ничего не осталось, и жестокая бедность начала мучить его. И тогда (невольница сказала ему: «О господин, продай меня – ты нуждаешься из-за меня, и я сожалею, видя, как ты беден. Если ты продашь меня и будешь иметь полученные за меня деньги, это будет для тебя лучше, чем если я останусь. Может быть, Аллах великий расширит твой достаток».

И хозяин невольницы согласился на это из-за своего стеснённого положения и повёл её на рынок. И посредник предложил девушку эмиру Басры (а звали его Абд-Аллах ибн Мамар ат-Тайми), и она ему понравилась, и он купил её за пятьсот динаров и отдал деньги господину. И когда господин невольницы взял их и хотел уйти, девушка заплакала и произнесла такие два стиха:

«Во здравие тебе те деньги, что приобрёл теперь,

А мне остаётся горе и размышление,

И я говорю душе, тоскующей горестно:

«Прибавишь, убавишь ты, – любимого уже нет»

И когда господин невольницы услышал эти слова, он стал испускать вздохи и произнёс такие стихи:

«Когда не найдёшь в делах уловки и хитрости

И смерть лишь останется тебе – извини тогда.

И утром и вечером лишь память о них мне друг,

И с сердцем я говорю, что крепко задумалось.

Привет тебе! Посетить не можем друг друга мы,

Сближение может быть лишь волей ибн Мамара».

И когда Абд-Аллах ибн Мамар услышал их стихи и увидел их огорчение, он воскликнул: «Клянусь Аллахом, я не буду помощником вашей разлуки, ясно, что вы друг друга любите. Возьми деньги и девушку, о человек, – да благословит тебя в этом Аллах! – разлука тягостна для влюблённых!..»

И оба поцеловали ему руки и ушли, и они пробыли вместе, пока не разлучила их смерть. Слава же тому, кого не постигает гибель!

Рассказ об узрите и его возлюбленной (ночи 383—384)

Рассказывают также, что был в племени Бену-Узра некий образованный человек, который ни одного дня не проводил без любви.

И случилось ему полюбить одну женщину, прекрасную станом. Несколько дней он посылал ей послания, но она была к нему сурова и чуждалась, пока страсть и любовь и волнение не измучили его вконец. И он заболел сильной болезнью и слёг на подушки и избегал сна, и люди узнали об этом, и распространилась молва о его любви…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста восемьдесят четвёртая ночь

Когда же настала триста восемьдесят четвёртая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что этот человек слёг на подушки и избегал сна, и люди узнали об этом, и распространилась молва о его любви.

И болезнь его усилилась, и велики стали его страданья, так что он едва не умер. И его родные и родные той женщины не переставали просить её, чтобы она его навестила, но она отказывалась, пока тот человек не приблизился к смерти. И ей рассказали об этом, и тогда она сжалилась над ним и оказала ему милость, посетив его. И когда он её увидел, из глаз его покатились слезы, и он произнёс с разбитым сердцем:

«Я жизнью молю твоей, носилки когда пройдут

Мои перед тобой (их четверо на плечах снесут), —

Последуешь ли за ними ты, чтобы приветствовать

Могилу погибшего и в яме зарытого?»

И женщина, услышав его слова, заплакала сильным плачем и воскликнула: «Клянусь Аллахом, я не думала, что любовь ко мне ввергнет тебя в руки гибели! Если бы я Знала это, я наверное тебе помогла бы и насладилась близостью с тобой».

И когда тот человек услышал слова женщины, его слезы потекли, как из облака, льющего дождь, и он произнёс слова поэта:

«Пришла она, но уж смерть меж нею и мной стоит,

И близость дала она, но в близости пользы нет»

И потом он издал вопль и умер, а женщина упала на него, целуя его и плача, и плакала до тех пор, пока не впала в беспамятство, а очнувшись, завещала своим родным похоронить её, когда она умрёт в его могиле. И она пролила из глаз слезы и сказала такие стихи:

«И были мы на хребте земли, – жизнь ясна была —

И стал наш был нами горд, и дом наш и родина,

Но вот разлучили нас превратности времени,

И саван нас единит в утробе земли теперь».

А окончив свои стихи, она заплакала сильным плачем и не переставая рыдала, пока не упала без памяти. И она пробыла в бесчувствии три дня и умерла, и её похоронили в могиле того человека, и это одно из дивных совпадений в любви.

Рассказ о везире Бедр-ад-дине (ночь 384)

Рассказывают также, что у владыки Бедр-ад-дина, везиря Йемена, был брат редкой красоты. Бедр-ад-дин стал искать человека, чтобы обучить своего брата, и нашёл старца, величавого, достойного, целомудренного и благочестивого, и поселил его рядом со своим жилищем. И старец провёл у него несколько дней, и ежедневно ходил из своего дома в дом владыки Бедр-ад-дина, чтобы учить его брата, а затем возвращался к себе домой. А потом в сердце старика запылала любовь к этому юноше и усилилась его страсть и поднялось в нем волнение, и однажды он пожаловался юноше на то, что с ним, и юноша сказал: «Как мне ухитриться, когда я не могу оставить брата ни ночью, ни днём – он постоянно со мною, как ты видишь!» – «Моё жилище рядом с твоим жилищем, – ответил старик, – и когда твой брат заснёт, ты можешь встать и уйти в покой уединения, и сделай вид, будто ты заснул, а потом подымись по стене на крышу, и я приму тебя из-за ограды. Ты пробудешь у меня один миг и вернёшься, и твой брат ничего не узнает». И юноша отвечал: «Слушаю и повинуюсь!» И старец приготовил всякие редкости, подходящие к сану юноши, и вот что было с ним.

Что же касается юноши, то он вошёл в покой уединения и подождал, пока его брат лёг на ложе, и, когда подошёл час ночного времени и брат погрузился в сон, юноша поднялся и подошёл к стене. И он увидел, что старик стоит и ждёт его, и тот протянул ему руку, и юноша взял его руку и вошёл в дом, а ночь была ночью полнолуния. И они сидели за трапезой, и между ними ходила чаша с вином. И старец запел, а луна бросала на них свои лучи. И пока они проводили время в веселье и радости, наслаждении, счастье и блаженстве, ошеломляющем ум и взоры и слишком великом для описания, владыка Бедр-ад-дин проснулся и не нашёл своего брата и поднялся испуганный и увидел, что дверь открыта. Тогда он вышел и услыхал звуки разговора. Поднявшись по стене на крышу, он увидел свет, сиявший в доме, и тех двоих за чашей вина.

И старец услышал его (а чаша была у него в руках) и Затянул напев и произнёс такие стихи:

«Вино слюны своей он дал мне выпить,

Приветствуя пушкой и тем, что рядом.

И слал со мной, щека к щеке, обнявшись,

Красавец, среди сущих бесподобный.

И полная луна на нас смотрела,

Её спроси, – она не выдаст брата».

И владыка Бедр-ад-дин был столь кроток, что, услышав эти стихи, он воскликнул: «Клянусь Аллахом, я не выдам вас». И ушёл и оставил их в полнейшей радости.

Рассказ о школьнике и школьнице (ночи 384—385)

Рассказывают также, что мальчик и девочка учились читать в школе, и мальчика охватила любовь к девочке…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста восемьдесят пятая ночь

Когда же настала триста восемьдесят пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что мальчика охватила любовь к девочке, и он полюбил её сильной любовью. И вот наступил какой-то день, и в минуту, когда дети не видели, мальчик взял доску девочки и написал на ней такие два стиха: „Что можешь о том сказать, болезнью кто измождён, От крайней любви к тебе, и стал он смущённым. Он сетует на любовь, тоску и страдание, И то, что в душе его, сокрыть он не может“.

И когда девочка взяла свою доску, она увидела стихи, написанные на ней, и, прочитав их и поняв их смысл, она заплакала от жалости к мальчику и написала на доске под стихами мальчика такие строки:

«Когда мы влюблённого увидим, что измождён

Своею влюблённость!», мы милость окажем.

И цели своей в любви достигнет свободно он,

Хоть будет враждебна нам и все, что бывает».

И случилось так, что учитель вошёл к ним, когда его не видели, и нашёл эту доску и взял её и прочитал то, что на ней было, и пожалел мальчика и девочку и написал под их надписями такие два стиха:

«С возлюбленным будь близка и кары не бойся ты, —

Влюблённый, поистине, в любви растерялся.

И что до учителя – не бойся его совсем, —

Поистине, испытал он страсть не однажды».

И случилось так, что господин одной невольницы вошёл в ту минуту в школу и нашёл доску девочки и взял её и прочитал написанные там слова девочки и мальчика и учителя, и тогда он тоже написал на доске, под всеми надписями, такие два стиха:

«Аллах да не разлучит навеки обоих вас,

И пусть растеряется доносчик, устанет.

Учитель же – поклянусь Аллахом, глаза мои

Не видели сводника успешней, чем этот!»

И потом господин невольницы послал за судьёй и свидетелями и написал её запись с юношей в этой же комнате и устроил пир и оказал им великую милость. Так пребывали они вместе, наслаждаясь и радуясь, пока не застигла их Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний.

Рассказ об аль-Муталаммисе (ночь 385)

Рассказывают также, что аль-Муталаммис[404] убежал от ан-Нумана ибн аль-Мунзира и долго отсутствовал, так что подумали, что он умер.

У него была красивая жена, по имени Умейма, и её родные советовали ей снова выйти Замуж, но она отказалась. Но родные не отступали и принуждали её выйти замуж, так как к ней сватались многие. И она согласилась, чувствуя к этому отвращение. И её выдали за одного человека из её племени, а она любила своего мужа аль-Муталаммиса великой любовью.

Наступила та ночь, когда её должны были отвести к человеку, за которого заставили выйти замуж. Но в эту ночь пришёл её муж аль-Муталаммис. Он услышал в стане Звуки свирелей и бубнов и увидел признаки торжества и спросил у кого-то из детей, что это за торжество, и ему сказали: «Умейму, жену аль-Муталаммиса, выдали за такого-то, и вот он входит к ней сегодня ночью».

И когда аль-Муталаммис услышал эти слова, он ухитрился войти к невесте среди прочих женщин и увидел, что жених и невеста на ложе, и жених уже подошёл к ней. И тогда она глубоко вздохнула и заплакала и произнесла такой стих:

«О, если б могла я знать, – случайностей много ведь, —

В какой ты земле живёшь теперь, Муталаммис мой».

А её муж, аль-Муталаммис, был из числа знаменитых поэтов, и он ответил ей такими словами:

«Я рядом с тобою здесь, Умейма, ты это знай.

К тебе лишь стремился я, привал когда делали».

И тогда жених все понял, и поспешно вышел, произнося такие слова:

«Во благе я прежде жил, а ныне – наоборот,

И свёл нас друг с другом дом просторный и комната».

И он покинул их и ушёл, и с женщиной остался альМуталаммис, её муж, и жили они жизнью самой хорошей, ясной, и счастливой, и приятной, пока их не разлучила смерть. Слава же тому, по чьему велению стоят земля и небеса!

Рассказ о Харуне ар-Рашиде и Ситт-Зубейде (ночи 385—386)

Рассказывают также, что халиф Харун ар-Рашид любил Ситт-Зубейду великой любовью. Он устроил ей место для прогулок и сделал там прудик с водой и доставил изгородь из деревьев и пустил в пруд воду со всех сторон, и деревья сплелись над ним так, что, если ктонибудь подходил к этому пруду, чтобы помыться, его никто не видел из-за обилия листьев на деревьях. И случилось, что Ситт-Зубейда пришла однажды к пруду…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста восемьдесят шестая ночь

Когда же настала триста восемьдесят шестая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что СиттЗубейда однажды пришла к пруду и стала смотреть на его красоту, и ей понравилось его сверканье и то, как сплелись над ним деревья. А было это в очень жаркий день, и Ситт-Зубейда сняла одежду и вошла в пруд и встала там (а вода не покрывала того, кто стоял в ней) и стала наполнять серебряный кувшин и поливать на себя. И халиф узнал об этом и вышел из своего дворца, чтобы подсмотреть за ней из-за листвы деревьев, и увидел её голую, и было видно у неё то, что бывает закрыто. И когда Ситт-Зубейда услышала повелителя правоверных, который был за листьями деревьев, и поняла, что он видел её голой, она повернулась и увидала его и, застыдившись, закрылась рукою, но не совсем, и её тело виднелось из-под руки. И халиф тотчас же повернулся, удивлённый этим, и произнёс такой стих:

«Глаз увидел моте гибель,

И горю я от разлуки».

И он не знал, что после этого сказать, и послал за АбуНовасом, призывая его. И когда поэт к нему явился, халиф сказал: «Скажи стихотворение, которое бы начиналось словами:

«Глаз увидел мою гибель

И горю я от разлуки».

И Абу-Новас сказал: «Слушаю и повинуюсь!» И в следующее мгновенье сымпровизировал и произнёс такие стихи:

«Глаз увидел мою гибель,

И горю я от разлуки,

От газели, меня сразу

Взявшей в плен, под сенью сидра[405],

Что водою обливалась

Из серебряных кувшинов.

Видя нас, его закрыла,

Но был виден из-под рук он,

О, когда б на нем побыть мне

Два часа или часочек».

И повелитель правоверных улыбнулся словам Абу-Новаса и оказал ему милость, и Абу-Новас ушёл от него довольный.

Рассказ о халифе, невольнице и Абу-Новасе (ночь 386)

Рассказывают также, что повелитель правоверных Харун ар-Рашид однажды иочью почувствовал сильное беспокойство. И он пошёл пройтись во все стороны по своему дворцу и увидел невольницу, которая покачивалась от опьянения (а халиф был влюблён в эту невольницу и любил её великою любовью). И он стал с ней играть и привлёк её к себе, и с неё упал плащ, и изар её развязался. И халиф стал просить её о сближении, и невольница сказала: «Дай мне отсрочку до завтрашнего вечера, о повелитель правоверных – я не приготовилась для тебя, так как не знала, что ты придёшь». И халиф оставил её и ушёл.

А когда пришёл день и засияли огни солнца, он послал к ней слугу, чтобы тот уведомил её, что халиф идёт к ней в комнату, но невольница послала сказать ему: «Слова ночные день уничтожает».

И ар-Рашид сказал своим сотрапезникам: «Скажите мне стих, где бы стояло: „Слова ночные день уничтожает“.

И они отвечали: «Слушаем и повинуемся!»

И затем выступил вперёд ар-Раккаши и произнёс такие стихи: «Клянусь Аллахом, знай ты моё волненье, Покой ушёл бы от тебя тотчас же.

Ведь та оставила тебя безумным, Кто не идёт, но и не принимает.

А обещав, уйдёт и после скажет:

«Слова ночные день уничтожает».

А после этого вышел Абу-Мусаб к произнёс такие стихи:

«Когда проснулся ты с летящим сердцем

И, сна не знав, ночной покой утратил,

Ужели мало, что глаза льют слезы

И все внутри огонь, как тебя вспомню?

Но улыбнулся он и молвил гордо:

«Слова ночные день уничтожает».

А потом выступил Абу-Новас и произнёс такие стихи:

«Долга любовь, прервались посещенья,

Открылись мы, не помогло признанье,

Хмельною мне она явилась ночью,

Достоинством украсив опьяненье.

И покрывало с плеч её упало

В игре, и плащ прозрачный развязался,

И ветер бедра всколыхнул крутые

И ветку с парою гранатов малых.

И молвил: «Дай влюблённым обещанье».

Она же: «Завтра будет посещенье»,

И утром я сказал: «Обет!» – и слышу:

«Слова ночные день уничтожает!»

И халиф приказал дать каждому из поэтов по кошельку денег, кроме Абу-Новаса. Ему он велел отрубить голову и сказал: «Ты был с нами во дворце ночью!» – «Клянусь Аллахом, – ответил Абу-Новас, – я не спал нигде, кроме своего дома, но твои слова указали мне на содержание стихов, и сказал Аллах великий, – а он самый правдивый из говорящих: „А стихотворцы – за ними следуют обманщики; разве не видишь ты, что они во всякой долине блуждают и что говорят они то, чего не делают?“

И халиф простил его и велел ему выдать два кошелька денег, и потом поэты ушли от него.

Рассказ о Мусабе ибн аз-Зубейре и Аише (ночи 386—387)

Рассказывают также про Мусаба ибн аз-Зубейра, что он нашёл АЗЗУ в аль-Медине (а она была из разумнейших женщин) и сказал ей: «Я намерен жениться на Аише, дочери Тальхи, и мне хочется, чтобы ты пошла к ней и посмотрела, какова её наружность».

И Азза пошла к ней и потом вернулась к Мусабу и сказала: «Я видела лицо прекраснее, чем здоровье. У неё большие глаза, под которыми нос с горбинкой, и овальные щеки, и рот, подобный плоду граната, и шея, точно серебряный кувшин, а под всем этим грудь с сосками, подобными двум гранатам, и под нею втянутый живот с пупком, точно шкатулка из слоновой кости, а зад у неё, как кучка песку, и плотные бедра, и голени, подобные двум мраморным столбам, но я только видела, что её ноги велики. Ты будешь проводить с ней время в минуту нужды».

И когда Азза приписала Аише такие качества, Мусаб женился на ней и вошёл к ней…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста восемьдесят седьмая ночь

Когда же настала триста восемьдесят седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Азза приписала Аише, дочери Тальхи, такие качества, Мусуб женился на ней и вошёл к ней. А потом Азза позвала Аишу и корейшитских[406] женщин к себе домой и пропела (а Мусаб стоял тут же) такие стихи:

«И женщин уста издают аромат,

Сладка их улыбка и их поцелуй,

Вкусила лишь мысли свои я о нем,

Но судят за мысли ведь судьи у нас»

А в ночь, когда Мусаб входил к ней, он ушёл от неё только после семи раз, и его встретила одна из его вольноотпущенниц, когда он проснулся утром, и сказала: «Я выкуп за тебя! Ты был совершенен во всем, даже в этом».

А одна женщина говорила: «Я была у Аиши, дочери Тальхи, и вошёл её муж, и Аишу потянуло к нему, и он упал на неё, а она начала храпеть и стала делать движения чудесные, невиданные и диковинные, а я слушала. А когда он вышел от неё, я сказала: „Как ты можешь это делать при твоём благородстве, происхождении и положении, когда я у тебя в доме?“ И она отвечала: „Женщина делает для своего мужа какие только может волнующие, диковинные движения, что же ты в этом порицаешь?“ – „Лучше, чтобы это было ночью“, – сказала я. И она отвечала: „Так днём бывает, а ночью я делаю ещё большее, так как, когда мой муж меня видит, в нем начинает двигаться страсть и поднимается похоть, и он тянется ко мне, а я ему послушна, и бывает то, что ты видишь“.

Дошло до меня, что Абу-ль-Асвад купил невольницу косоглазую, из местных уроженок, и был доволен ею. И его родные стали порицать её перед ним, и Абу-ль-Асвад удивился им и, подняв ладони кверху, произнёс такие два стиха:

«Её предо мной бранят, хотя в ней порока нет,

Вот только в глазах её как будто бы пятнышко.

Но если в глазах её и есть порок, то она

Стройна в верхней части тела и тяжела внизу».

Рассказ о Харуде ар-Рашиде и невольницах (ночь 387)

Рассказывают также, что повелитель правоверных Харун ар-Рашид был однажды ночью между двух невольниц, – мединки и куфийки. И куфийка стала растирать ему руки, а мединка растирала ему ноги, и протянула руки к его телу, и тогда куфийка сказала ей: «Я вижу, ты раньше нас взяла капитал для себя одной. Дай и мне мою долю». И мединка ответила: «Говорил мне Малик со слов Хишама ибн Урвы, который передавал со слов своего отца, что пророк говорил: „Кто оживит мёртвое, – принадлежит оно ему и его потомству“.

И тогда куфийка поймала мединку врасплох и оттолкнула её и взяла его всего обеими руками и сказала» «Говорил мне аль-Амаш со слов Хайсамы, передававшего со слов Абд-Аллаха ибн Масуда, что пророк говорил: „Дичь принадлежит тому, кто её поймал, а не тому, кто её согнал“.

Рассказывают также, что Харул ар-Рашид лежат с тремя невольницами – мекканкой, мединкой и иракийкой. И мединка протянула руку к его товару, и тогда меккатака вскочила и потянула его к себе, и мединка сказала ей: «Что это за преступление! Говорил мне Малик со слов аз-Зухри, который передавал слова Абд-Аллаха ибн Салима, слышанные от Сайда ибн Зада, что пророк, – да благословит его Аллах и да приветствует! – говорил: „Кто оживит землю мёртвую, тому она принадлежит!“ А мекканка сказала: „Передавал нам Суфьян слова Абу-з-Зинада, которые тот слышал от аль-Араджа, слышавшего их от Абу-Хурейры, что посланник Аллаха – да благословит его Аллах и да приветствует! – говорил: „Дичь принадлежит тому, кто её поймал, не тому, кто её согнал“. И иракская невольница оттолкнула их и воскликнула: «Это будет моё, пока не окончится ваш спор“.

Рассказ о мельнике и его жене (ночи 387—388)

Рассказывают также, что у одного человека была мельница и был у него осел, который молол зерно. А у этого человека была злая жена, и он любил её, но она его не терпела, и любила она своего соседа, а тот её ненавидел и отказывался от неё. И её муж увидел во сне, что кто-то говорит ему: «Копай в таком-то месте, на кругу осла у мельницы – найдёшь сокровище». И, пробудившись от сна, он рассказал жене о своём сновидении и велел ей скрывать это дело, а она рассказала об этом своему соседу…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста восемьдесят восьмая ночь

Когда же настала триста восемьдесят восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что жена мельника рассказала об этом своему соседу, которого любила, чтобы этим приблизиться к нему, и он обещал ей прийти к ней ночью. И он пришёл ночью и стал копать на кругу около мельницы, и они нашли сокровище и вынули его, и сосед женщины спросил её: „Как мы с этим поступим?“ – „Мы разделим это на две части поровну, и ты расстанешься с твоей женой, а я ухитрюсь и оставлю своего мужа, а потом ты на мне женишься, и, когда мы соединимся, мы сложим все деньги вместе, и они окажутся у нас в руках“, – ответила женщина. Но её сосед сказал: „Я боюсь, что сатана собьёт тебя с пути и ты возьмёшь не меня, – ведь золото в жилище, что солнце в мире. Правильное решение в том, чтобы все деньги были у меня и ты бы постаралась освободиться от мужа и прийти ко мне“. – „Я также боюсь того, чего боишься ты, и не отдам тебе моей доли денег, – это я тебе их указала“, – молвила женщина. И когда её сосед услышал эти слова, несправедливость побудила его убить женщину, и он убил её и бросил на то место, где был клад, но тут его застиг день и помешал ему спрятать женщину, и он подобрал деньги и вышел. И мельник пробудился от сна и не нашёл своей жены и пришёл на мельницу и, привязав осла к жёрнову, закричал на него, и осел пошёл и остановился. И мельник стал сильно бить осла, но всякий раз, как он его ударял, осел отступал назад, так как он пугался мёртвой женщины и не мог идти вперёд. А мельянок не знал, почему осел останавливается. И он взял нож и много раз колол осла, но тот не двигался с места, и тогда мельник рассердился на него, стал бить его ножом в бока, и осел упал мёртвый.

А когда взошёл день, мельник увидал, что осел мёртв и что жена его мертва, и нашёл он её на месте клада, и усилился его гнев, так как клад пропал и погибли его жена и осел. И охватила его тогда великая забота, и все это от того, что он открыл жене свою тайну, а не скрыл от неё.

Рассказ о воре и простаке (ночь 388)

Рассказывают также, что один простак шёл, держа в руке узду своего осла, которого он вёл за собой, и его увидали два человека из ловкачей, и один сказал другому: «Я похищу осла у этого человека». – «Как ты его похитишь?» – спросил тот. И ловкач ответил: «Следуй за мной, и я покажу».

И он последовал за ним, а ловкач подошёл к ослу и отвязал повод и отдал его товарищу, и тот надел повод себе на шею и шёл за простаком до тех пор, пока не убедился, что его товарищ ушёл с ослом, и тогда он остановился. И простак потянул за повод, но человек не пошёл, и простак обернулся и увидел, что повод надет ему на шею. «Что ты такое?» – спросил его простак. И человек ответил: «Я твой осел, и у меня дивная история. У меня была мать, праведная старуха, и в какой-то день я пришёл к ней пьяный, и она сказала: „О дитя моё, раскайся перед Аллахом великим в этих грехах“. А я взял палку и побил мать, и она прокляла меня, и Аллах великий превратил меня в осла и отдал тебе в руки. И я провёл у тебя все это время, а сегодня моя мать вспомнила обо мне, и Аллах смягчил ко мне её сердце, и она помолилась за меня, и Аллах снова сделал меня человеком, как прежде». – «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! – воскликнул простак. – Заклинаю тебя Аллахом, о брат мой, считай меня невиновным в том, что я с тобой сделал, – за езду на тебе и другое!»

И затем он пустил этого человека идти своей дорогой, и тот ушёл, а обладатель осла вернулся к себе домой, пьяный от заботы и огорчения. И жена спросила его: «Что тебя постигло и где осел?» И простак ответил: «Ты ничего не знаешь о деле с ослом? Я расскажу тебе его».

И он рассказал ей эту повесть, а жена воскликнула: «Горе нам от Аллаха великого! Как могло случиться такое, что мы заставляли себе служить сыновей Адама?» И потом она стала раздавать милостыню и просить у Аллаха прощенья, а тот человек просидел некоторое время дома, без работы. И жена его сказала: «До каких пор будет это сиденье дома, без работы? Иди на рынок, купи нам осла и работай на нем».

И её муж пошёл на рынок и остановился около ослов и вдруг видит, продают его осла! И, узнав осла, он подошёл к нему и приложил рот к его уху и сказал: «Горе тебе, злосчастный! Может быть, ты вернулся к пьянству или побил твою мать? Клянусь Аллахом, я больше никогда тебя не куплю!» А потом он оставил его и ушёл.

Рассказ о Ситт-Зубейде и Абу-Юсуфе (ночи 388—389)


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 103, 104, 105, 106, 107, 108, 109, 110, 111, 112, 113, 114, 115, 116, 117, 118, 119, 120, 121, 122, 123, 124, 125, 126, 127, 128, 129, 130, 131, 132, 133, 134, 135, 136, 137, 138, 139, 140, 141, 142, 143, 144, 145, 146, 147, 148, 149, 150, 151, 152, 153, 154, 155, 156, 157, 158, 159, 160, 161, 162, 163, 164, 165, 166, 167, 168, 169, 170, 171, 172, 173, 174, 175, 176, 177, 178, 179, 180, 181, 182, 183, 184, 185, 186, 187, 188, 189, 190, 191, 192, 193, 194, 195, 196, 197, 198, 199, 200, 201, 202, 203, 204, 205