Жрец Лейлы

      — Каково это — быть любовником бога? — я смотрел на то, как волны плещут за бортом. Это успокаивало.
      Голубой глаз насмешливо косит в мою сторону.
      — Какой забавный вопрос из твоих уст, мальчик. Это не описать — это можно только почувствовать. Поверь мне. На твой вопрос просто нет ответа.
      Это была наша с ним игра. Вопрос — ответ. Предельно откровенно, предельно честно. Это было какое-то странное причиняющее боль, удовольствие. И сейчас я ждал его вопроса.
      — Если бы не Лейла, а первым был Рой?
      — Я бы служил ему так, как сейчас служу ей, — тихо ответил я. — Обожая всем сердцем.
      Он кивает, словно я подтвердил чьи-то слова.
      — Что ты имел в виду тогда? Насчет боли?
      — Оо… ты все же решился задать этот вопрос… просто ты не только любишь причинять боль, тебе нравиться её испытывать, когда её причиняют тебе… Потому что когда ты призвал Божественный Огонь в день нашей первой встречи с тобой — ты ощущал наслаждение и радость, я прав?
      Я медленно киваю.
      — Так вот. На самом деле — это БОЛЬ. Пропустить сквозь себя божественную силу — это почти запредельное ощущение боли, жрец Лейлы.
      Я смотрел на него, чувствуя, как пульсирует в висках кровь. Паскудно, но этот ублюдок говорил правду, потому что прекрасно знал, что нет страшнее оружия, чем правда, сказанная в нужный момент и нужному человеку. И он умел пользоваться этим видом оружия в совершенстве…
      — Приятно видеть такое твое выражение лица, дорогой Лиани, — рассмеялся он.
      Сокращенное имя, которым меня называл фактически только Кэртис, меня доконало.
      — Тебе нравиться? — видя что-то на моем лице, что доставляло ему еще большее удовольствие, улыбался он, наслаждаясь. — Я буду звать тебя так. Лиани. Чувствуешь вкус и песню именно этого звучания, Лиани?
      — Ненавижу тебя, — внезапно успокоившись, прошипел я. — Ненавижу.
      Эту битву я проиграл.
      Вечером Итул учил меня снова мысленному общению, но я никак не мог сосредоточится. Мысли все время скатывались в сторону состоявшейся беседы.
      Наконец, некромант вздохнул:
      — Бесполезно, Лилиан. Ты слишком напряжем. Ярость и жажда крови просто невыносимы, настолько, что я начиню поддаваться твоим эмоциям. А некромант жаждущий крови на таком узком пространстве — это не слишком хорошая идея. Ты не мог бы закрыться? Если я и мои коллеги сдержимся, то Рэд, боюсь, еще слишком молод и неопытен. А он в последнее время очень хорошо ощущает твои эмоции.
      — Это еще почему? — удивился я.
      — Потому что начал воспринимать тебя как своего соперника, — улыбнулся Итул. — Я же постоянно привожу тебя ему в пример. Вот он и начал думать, что ты можешь занять его место. Он же не знает, что ты жрец Лейлы… и не намерен связывать свою жизнь с другими направлениями служения.
      Я резко вскидываю голову.
      Некромант качает головой:
      — Я заметил, потому что учу тебя и довольно часто соприкасаюсь с в твоей аурой. Даже Таши не разгадал. Никто и подумать не может, что Жрец Лейлы может быть так молод, как ты.
      Я медленно киваю. Пока этот предрассудок был мне на руку.
      — Я не скрываю этого, ноне распространяюсь… пока не придет время. Просьба богини в этом плане была довольно свободной.
      — Ты действительно разговариваешь с богами, — кивает Итул. — Ты знаешь. Чтоу мальчика с которым ты постоянно связываешься, очень странная аура?
      — Знаю, — киваю я. — Ты что-нибудь понимаешь? Ни я, ни Верховный Жрец Доэра так и не смогли ничего понять.
      — И не надо, — качает головой некромант. — Поверь мне, у твоего младшего брата очень необычная судьба. И он совсем не зря стал одним из Воинов. Знания того, что ему предстоит в его судьбе может лечь слишком тяжелым грузом как на его плечи, так и на твои, Лилиан.
      И мне не остается ничего другого, как согласиться с его мнением.
      Кирилл мягко и бесшумно двигался по коридору. Что-то вело его, какое-то непреодолимое чувство.
      Запретные Земли. Они ступили на землю этих островов поздно вечером и утром должны отправиться в лагерь Избранных. Этот перевалочный пункт организовали специально для принятия Воинов. И кроме воинов Мирейи сейчас в этом небольшом здании гостили еще четыре Воина. Они прибыли с далекого Севера. Могучие, огромные мужчины, закутанные в меха, не смотря на жару, сплошь покрытые шрамами. Они только плечами пожали, когда узнали, что Воин Мирейи — двенадцатилетний мальчик. Однако их мнение координально изменилось, когда они узнали, что этот мальчик убил осанну — легендарную радужную смерть.
      Ночью Кирилл проснулся от того, что ему послышался слабый вскрик. Именно туда, где ему казалось, он его услышал, он и шел.
      Тревожное чувство вело его дверям в комнаты северян. Он неуверенно коснулся двери рукой, не совсем понимая, что делает сейчас и здесь. Дверь от легкого прикосновения бесшумно распахнулась и юный принц замер, словно попал в свой ночной кошмар.
      Огромный полуголый воин держал за волосы тонкого изящного обнаженного бронзовокожего юношу. Тот яростно вырывался, но сражался молча.
      Воин, явно распаленный этим сопротивлением, резко ударил пленника, на шее которого сверкнула полоска рабского ошейника.
      В тот момент, когда их застал Кирилл, северянин с тяжелым рыком заломил юноше руки и… принц тихо выдохнул, когда услышал надрывный, полный ужаса и унижения крик раба и наконец, пришел в себя.
      — Господин мой, — на его плечо легла теплая рука Сухмета. — Это зрелище не для твоих глаз.
      Мальчик дернул плечом, вырываясь, и шагнул вперед.
      — Прекрати!
      Властные интонации его голоса, человека привыкшего, что его приказам подчиняются, заставили северянина резко остановиться и недоуменно уставиться на непрошенных гостей.
      — Восточник, — наконец проговорил он. — Уведи маленького Воина. Если только он ен собирается присоединиться к обучению этого строптивого раба.
      Юноша под ним тихо стонал сквозь стиснутые зубы. Слезы беззвучно капали с его лица.
      — Я никуда не уйду, — холодно отозвался Кирилл. — И если ты не хочешь, что бы мы тут и сейчас нарушили закон о неприкосновенности Воинов — ты прекратишь, и продашь этого раба мне.
      Воин внимательно вгляделся в глаза мальчика стоящего перед ним. Синие пламя ярости и такой тоскливой ненависти водоворотами кружило на дне этих колодцев, что он невольно вздрогнул. Словно перед ним стоял и вовсе не мальчишка, а какое-то совершенно иное создание. Северянину внезапно вспомнили слова их оракула, который предупреждал, что желания неба должны быть выполнены, если он не хочет, что бы кара настигла его позже… И сейчас он видел бушующее небо в глазах стоящего перед ним маленького Воина Мирейи.
      — Забирай так, маленький Воин, — принял он решение, отпуская строптивого раба. — Он твой.
      Мальчик медленно кивнул и шторм в его зрачках поутих. Он развернулся и зашагал прочь из комнаты, не смотря следуют ли за ним Сухмет и его новое приобретение.
      Лишь войдя в свою комнату, он оглянулся. Восточный воин поддерживал все еще обнаженного юношу, который смотрел изподлобья.
      — Зачем ты это сделал? — хриплый сорванный голос.
      Сухмет осуждающе покосился на свою ношу, но промолчал.
      Кирилл сел на кровать и устало поднял на них глаза:
      — Считай, что я выплачиваю старый долг.
      — Я опозорен, — юноша высвободился из рук Сухмета и опустился на пол, обнимая худые колени руками.
      Кирилл устало потер виски руками:
      — Сколько тебе лет?
      — Восемнадцать, — глухой ответ.
      — Моему брату, — помолчав, начал говорить принц. — было четырнадцать, когда его изнасиловали. Но он не сломался и не говорил, что был опозорен. Он отомстил своему обидчику и стал одним из самых могущественных людей, которых я только знаю. И если ты собираешься поступить по иному, то тогда тебе лучше вернуться к своему хозяину прямо сейчас. Потом тебе будет нравиться твое положение, и ты начнешь получать удовольствие, втихую ненавидеть своих хозяев за это.
      — Что ты понимаешь?!.. — поднял голову пленник, и глаза его полыхают.
      — Помолчи, — поморщился Кирилл. — Мой брат трижды вытаскивал меня из-под того, кто был моим отцом. Но на четвертый его не было рядом, а у меня не достало сил и хитрости защитить себя. Мне тогда было девять лет. Поверь, тебе повезло намного больше, чем мне или моему брату. Ты еще что-то хочешь сказать?
      Увидев потрясенное лицо пленника, мальчик только качнул головой:
      — Сухмет, — он взглянул на восточника, который стоял изваянием, боясь пошевелиться. Если бы он только знал. Он бы не за что не допустил. Что бы господин смог все это увидеть. Ни за что. — Одень его. Сними ошейник. Он свободный человек. И устрой куда-нибудь. Если захочет — останется, нет — собери ему все необходимое в дорогу. А теперь выметайтесь оба из моей спальни, я дико устал и хочу спать.
      — Да, мой господин, — медленно кланяется Сухмет и подхватывает теперь уже бывшего раба. — Идем…
      Кирилл упал в подушки, как только за ними закрылась дверь, и беззвучно заплакал.

Глава двадцать девятая. Прибытие

      Сиган задумчиво крутил кружку с пенистым пивом. Его взгляд выглядел затуманенным, в таверне все притихли, потому что когда у Сигана Убийцы такое лицо, то будет история. Точнее будет История. В моем капитане пропадал настоящий дар сказителя. Если бы не его происхождение и последующие из этого обстоятельства события, когда он стал пиратом, а затем и мое появление вкупе с богиней, которой он отдал свою верность и душу…
      Наверное в каждом жреце Лейлы пропадал еще какой-нибудь талант, потому что не зря же Кэртис так удивлялся и печалился тому, что я не стал бардом в свое время. Так и с Сиганом. Он воистину был Сказителем…
      — Его имя было Рэдис Кровавый. И многие полагали, что был он больным садистом и убийцей, — тихо заговорил капитан, и в таверне наступила почти мертвая Тишин. О Рэдисе Кровавом слышали слишком многие и легенды эти были одна кровавее другой. — Славился сей славный пират тем, что убивал своих пленных, живьем разрезая на куски, которые затем высылал строптивым родственникам, отказавшимся платить выкуп. Не щадил не детей ни женщин. А особо красивых отдал на потеху сиренам… Говаривали, что владел он колдовством, ибо был неуловим, однако мало кто помнит, кем он был до этого.
      Наверное, в этот момент притихли даже мухи на потолке, потому что о прошлом Рэдиса Кровавого не знал вообще никто. Откуда Сиган узнал, я мог только догадываться. Однако, если он упомянул сирен, то возможна одна из них рассказала ему историю…
      — Он был хорошим человеком, отличным моряком и верным своей стране солдатом, капитаном своего корабля. Его тогда звали Рэдис Золотой Барс, но позже никто не вспоминал это красивое прозвище. Верность своему Правителю и сыграла с ним злую шутку. Однажды этот благородный человек, которого любили и уважали его подчиненные и соседи, полюбил и любовь эта была взаимной. Она была Певицей. И многие очень многие завистливыми взглядами с тех пор провожали спину благородного капитана. Сам Правитель благославил их свадьбу тогда одарил капитана свадебным подарком в виде ожерелья для прекрасной шейке его жены.
      Потом у этих двоих родилась дочь и не было более счастливого человека на всем Эмире… Но в их стране поклонялись не Доэру Солнечному а самому солнцу, варварский культ был, сейчас о ем почти и не помнят, а тогда…
      Сиган отпил из своей кружки, и горестно покачал головой.
      — Приказ Правителя громом среди ясного неба прозвучал для всех жителей той несчастной страны. Сотня девочек должна была быть принесена в жертву Солнцу, заживо сожженные на главной площади перед храмом Солнца. И по жребию судьба эта была уготована дочери Рэдиса Золотого Барса. И он дрался с теми. Кто пришел за его дочерью, а рядом насмерть стояла его жена, и за их спинами стояла его команда, которая без колебаний пришла на помощь своему капитану, прослышав о беде…
      Тихий одобрительный выдох пронеся по таверне.
      — Но воины Правителя все же положили большую часть его матросов, а дочь и жену забрали с собой, когда он упал истекающий кровью на пороге своего дома. В полдень заполыхал жертвенный костер, а капитан все-таки смог прийти, раненный, окровавленный, страшный, он смотрел пустыми глазами, как корчатся сотня детских тел в жадных языках пламени, он видел как с криком вырвалась из рядов, окружающей её стражи, его Певица и бросилась в огонь, интуитивно находя свою дочь, обнимая её и сгорая вместе с ней. А в руках капитан сжимал окровавленное ожерелье, подаренное на свадьбу его Правителем. Жертвенных детей нельзя было хоронить, да и мало кто мог разобрать, чьи кости и прах смешались в тот день на костре.
      Я оглядывался и видел многие суровые, закаленные, обветренные лица, кривящиеся в в попытке удержать возгласы гнева, ужаса, горя.
      — Утром капитан Рэдис, которого когда-то называли Золотым Барсом, собрал остатки своей команды и исчез из родного города. Его никто не видел более трех лет, а потом на морских просторах появился прекрасный, но мрачный корабль с кровавыми парусами и на его темном борту горели, словно языки пламени яркие буквы названия корабля «Певица». Нос корабля венчало изваяние прекрасной женщины с ребенком на руках, а на её шее сверкало настоящее богатое ожерелье. Позже завидев это корабль на горизонте, наиболее благоразумные пытались скрыться, как можно быстрее, потому что это был. Потому что молва называла корабль «Кровавая певица», как и её капитана, назвали Рэдисом Кровавым.
      Сиган замолчал, задумчиво рассматривая дно пустой кружки. Я перегнулся через стол и налил ему еще до самого верха. Капитан «Быстрого» опрокинул напиток так, что казалось, выхлебал его одним глотком.
      — А правда, что его матросы пили кровь, когда ходили на абордаж? — подал кто-то робкий голос.
      — Правда, — соглашается Сиган, вытирая рот. — Говорят, что Рэдис Золотой Барс три года провел в мрачных лесах, у какой-то страшной кровавой расы, прося сделать себя таким же, как они — повелевающим смертью. Именно таковым он и явился в обратно в светлый мир на морской простор. И матросы его были уже не людьми, как и он сам.
      — Он отомстил Правителю? — заинтересованный голос из другого угла.
      И лицо Сигана снова становится задумчивым:
      — А вот это уже отдельная история.
      И на его столе, как по мановению руки появляются ркужки с пенящимся пивом и закуска.
      — О чем задумался, Лилиан? — заинтересованный голос Таши.
      Я поднимаю голову. Некромант стоит рядом, но не один, с боку, кутаясь в темный плащ, замер Итул, напряженно вглядывающийся в темный простор моря.
      — О старых легендах, которые здесь возможно еще даже не известны… не знаю, почему я её вспомнил. Вы когда-нибудь слышали о Рэдисе Кровавом?
      Некромант медленно покачал головой:
      — Никогда.
      — Капитана нашего корабля зовут Рэдисом, — внезапно отозвался Итул.
      Таши покосился на него:
      — Это довольно распространенное имя в том городе, откуда мы отплыли.
      Я медленно киваю, чувствуя, как корабль незримо опутывают странные нити…
      — Корабль на горизонте, — заметил Итул. — И явно по наши души.
      — Пираты так же участвуют в битвах, и на них распространяется закон о неприкосновенности Воинов…
      Итул покосился на своего коллегу:
      — Возможно конечно… но так же они еще и люди. И могут не знать, что наш корабль везет Воинов. А когда разберутся, не будет ли поздно?
      — Для кого? — усмехнулся Таши, демонстрируя белоснежные клыки.
      Второй некромант одобрительно кивает…
      — Они не нападут, — голос за нашими спинами.
      У капитана нашего корабля белозубая улыбка, открытая и светлая, как у честного человека, который не держит камней за пазухой, и всегда с открытым забралом привык встречать опасность. Светлые волосы, подстриженные коротко, и ясные карие глаза.
      — Вы так уверены, капитан? — Таши немного разочарован, я чувствую это.
      — Абсолютно, — кивает тот. — У нас… что-то вроде перемирия… Гиран просто решил поприветствовать меня. Мы всегда так делаем, когда пересекаемся в море.
      — Гиран? — задумчиво повторяет Итул. — Гиран Весельчак?
      И капитан снова кивает, а я вздрагиваю, как от удара. Гиран Весельчак? Нет, в наше время его называли Гиран Темный Смех. Он был первым, кто встал под командование Рэдиса Кровавого, когда тот начал формировать флотилию Смерти.
      — Так получилось, что он стал пиратом, — чуть смущенно поясняет капитан. — На самом деле, он весьма неординарная личность.
      — Удивительное место — море, — резюмирует Итул. — Здесь честный капитан, верный своему слову и долгу, встречается с пиратом, что бы выпить чашечку чая и отправиться каждый по своим делам.
      И снова эта ясная улыбка.
      — Лилиан? — Таши смотрит на меня внимательным пронизывающим взглядом. — А Ведь Жрец Роя называл тебя Принц и Пират… я еще тогда обратил внимание. Но забыл спросить.
      — Да, Ваше Высочество, — кивает капитан Рэдис. — Мы тоже заметили, что на палубе корабля вы чувствуете себя весьма комфортно.
      Я пожал плечами:
      — Я полтора года провел в море. Таши, вспомни-ка, как точно назвал меня Растин?
      — Изгнанный и Прекрасный, пират и Принц, — вспоминает он.
      — Именно Изгнанный, — я рассматриваю стремительно приближающийся корабль, уже способный разглядеть капитанский мостик и штурвального… — Но даже на море у меня осталось прозвище Принц, так что я мало изменил своим привычкам.
      Капитан тихо рассмеялся:
      — Да моих матросов особо заинтриговал ваш макияж и ваша походка. Такое резкое несоответствие выбивает их из колеи.
      — Сиган тоже всегда был от этого в восторге, — я прикрыл глаза, вспоминая. — На Островах он любил делать из этого настоящее развлечение и шоу. Но пираты люди не простые, так что к макияжу привыкли довольно быстро.
      — Сиган? Впервые от тебя слышу это имя, — тихо замечает Таши.
      — Сиган Убийца, кровожадный пират, капитан «Быстрого». Самый неуловимый пират нашего времени.
      — Убийца? — фыркает кто-то в стороне. Я открываю глаза, что бы посмотреть на рЭда. — Тогда понятно, как вы познакомились…
      — Ты не прав, — качаю я головой. — Он взял корабль, на котором я плыл на абордаж, а я… я в это время спал. Тогда он еще не имел прозвища — Убийца. Его он получил позже…
      — Эге-ге-гей! На «Морском танцоре»! — нас прервал зычный крик. — «Сирена» и капитан Гиран Весельчак приветствует вас!
      — Эге-ге-гей! — ответный зычный крик Рэдиса заставил нас пригнуться. — Ты что ли, Гитан Шут?!
      — Опять?! — возмутились с борта второго корабля. — Ну, Барс, зараза кошачья! Не видать тебя чая Восточной Империи, как своих ушей! Твой черед в этот раз принимать гостей!
      — Барс? — беззвучно вывели мои губы. — Все-таки ты тот самый…
      Но капитан не слышал меня, зато Итул и Таши внимательно смотрят. Даже Рэд серьезен до невозможности.
      Гитан с любопытством оглядывается, чувствуется насколько его все интересует.
      — Вот уж не думал, не гадал, что именно тебя подрядят везти Воинов. И как оно везти Жрецом Лейл вперемежку с Роевскими? Они еще друг другу глотки не перегрызли?
      — Как ни странно, они предпочли иное развлечение, — пожал плечами капитан «Танцора». — Они сражаются в словесных поединках. Довольно забавно смотреть и слушать. Изгаляются благородные господа, кто как может.
      — А что там за кучка в черных балахонах?
      Рэдис улыбается любопытству пирата:
      — Не поверишь. Некроманты.
      — Ну ты даешь, — ошарашено выдыхает тот. — Я — то думал ты умный мужик…
      — Я верен своей присяге, если Правитель сказал, что я должен доставить некромантов в определенное место, то я доставлю…
      — Ты со своей присягой, — хмыкает пират. — По идее тогда я уже должен сидеть в твоем трюме в цепях, как злостный пират.
      — Должен, — соглашается капитан. — Но я помню, кто вытащим меня из огня горящих обломков. Я помню, тебя другим человеком и помню, что ты не всегда был пиратом. Мой прямой долг вернуть тебя на путь добродетели и чести.
      — Ой, только не начинай свои проповеди, — махает рукой Гиран. — Я пират — и это мой путь, я им доволен вполне. Пока наши с тобой интересы не пересекаются мы может вот спокойно попивать чаек иногда… но ты сам понимаешь, что рано или поздно это закончится. И когда твой Правитель скажет тебе «фас», ты схватишь меня за горло.
      — Ты выставляешь меня какой-то марионеткой без ума и души, — фыркает Рэдис.
      Гиран ухмыляется:
      — Давай заключим соглашение, друг мой.
      И Золотой Барс отставляет чашку с недопитым чаем:
      — Какое соглашение?
      — Если случиться так, что однажды твой Правитель прикажет тебе что-то, против чего восстанет все твое естество, ты придешь в моря и мы будем пиратствовать вместе. Причем я сам встану под твое командование, мы сформируем мощный дуэт. Которому не будет равных… А если, однажды я увижу что-то, сделанное твоим Правителем, что перевернет всю мою душу, и я пойму, что возможно был не прав, став пиратом, я тут же найду тебя и сам сдамся в твои руки для справедливого суда над собой.
      И Рэдис медленно кивает:
      — Договорились.
      — Море вас услышало, — задумчивый мелодичный голос рядом.
      Гиран Весельчак чуть на месте не подскочил, но сдержано обернулся и замер, раскрыв рот, любуясь красивым лицом.
      — Ты кто? — наконец выдавливает он.
      — Гиран, не пялься так, — морщиться капитан. — Это не женщина. Это…
      — Я вижу, что не женщина, — возмутился пират. — Я не ослеп. Хотя от такой красоты и можно.
      — Я один из Воинов, — пожимает плечами юноша, вмешавшийся в разговор. — Простите, что помешал. Но мне показалось, что вам двоим стоит знать, что море слышит вас и ваш договор.
      — ТЫ умеешь слышать море? — недоверчиво интересуется Гиран.
      — Умеет, — второй не менее мелодичный, глубокий голос. и сверкающее золото волос. — Не так ли, пират- принц?
      Блеск белых зубов между накрашенных губ:
      — Завидуешь, жрец Крови?
      — Есть немного, — признающий поражение наклон головы. — Но мне хватает и других талантов, Лиани. Надеюсь, ты не собираешься сказать этим двоим что-то, что изменить наше общее будущее?
      И черноволосая голова качается в отрицании.
      — Не надо, Растин. Я прекрасно понимаю правила игры. И глупости не совершу.
      — Хорошо, — и голубоглазый отступает.
      Сапфировые глаза обжигают пирата и моряка, и их владелец разворачивает, покидая их обществ.
      — Э… котище?.. — задумчивый голос Гирана. — Я тебе говорил, что ты немножко сумасшедший, связываться с подобными заданиями?
      — Говорил, — усмехается Рэдис. — Но ты просто не представляешь, насколько здесь весело… — и внезапно становиться серьезным. — Но если честно, Что-то мне подсказывает, что совсем не зря судьба свела меня с кем-то из тех. Кого я в этот рейд перевожу по бескрайнему морскому простору.
      — Ну-ну, — покосился на старого друга пират. — Твое чувство юмора еще более ужасное, чем у меня…
      Кэртис улыбнулся, глядя, как огромная черная кошка забавляется со своим собственным хвостом, притворяясь, что это её добыча, которая все время ускользает от неё.
      — Эрик! Заканчивай резвиться! Ужин остынет! — крикнул он, снимая поджарившегося зайца с углей.
      Пантера недовольно рыкнула и, в несколько скачков оказалась рядом. Через пару секунд рядом с оборотнем стоял его младший брат.
      — Мы могли бы съесть его сырьем, — резонно заметил он.
      — Теряешь все человеческое? — усмехается старший брат.
      Эрик цапнул свою порцию мяса, и внимательно посмотрел на Кэртиса:
      — Почему ты принял решение покинуть деревню?
      Оборотень поднял голову и усмехнулся.
      — Потому что мы с тобой кое кого встречаем.
      Генерал Черной Ложи чуть задумался, не забывая однако продолжать активно жевать и… улыбнулся.
      — Все-таки у тебя чувства более обострены, чем мои… гений все-таки. Судя по родственным связям, Лилиан наконец приближается?
      — Именно.
      Ух, как мне хочется кого-нибудь убить! К примеру, того же Таши… или лучше конечно Растина. А в идеале и вовсе обоих. Ну если с Растином все понятно: тут ненависть играет свою роль, да еще наши беседы-игра — это конечно то еще удовольствие, но все же… А вот Таши бесед уже не хватает. И такое неприятное ощущение, что некромант начал вполне серьезные атаки на мое бедное Высочество, пытаясь соблазнить. Даже его остальные спутники начали как то… гм… через чур одобрительно поглядывать на все это безобразие и Итул завел разговор о слабых местах, которых не должно быть у жреца Лейлы с такой внешностью, как моя.
      Придумал! Я убью Олега! Он не Воин, плюс ко всему жрец Роя, так что все будет нормально… Нда… как то забыл, он в свите Растина, а значит тоже неприкосновенен.
      — ЗЕМЛЯ!
      Крик прервал мои размышления и, наверное, все-таки спас кому-нибудь жизнь.
      — Прибыли, — голос Растина за спиной оказался полной неожиданностью.
      Плохо, очень плохо, я слишком погрузился в переживания и самоощущения, упустил приближение врага. Плохо, как плохо.
      — Лиани, ощущаешь предвкушение предстоящей битвы?
      — Нет, — мрачно буркнул я. — Я ощущаю только нестерпимое желание убить кого-нибудь.
      — Тебя чем-то расстроила встреча с тем пиратом, — проницательно заметил блондин, улыбаясь так, что, наверное, многие бы душу отдали, что бы он им так улыбнулся. Однако я не был таким дураком и промолчал.
      — Красивая земля, — он смотрел на приближающийся край берега. — Насколько я знаю — это родина Пантер и многих оборотней в принципе. Мой господин был бы счастлив, если бы сюда первыми высадились жрецы Роя.
      Я повернулся к нему с любопытством:
      — А почему твой бог так неравнодушен к жертвам-оборотням?
      Он пожал плечами:
      — Господин просвещает меня не во все свои тайны. Я не знаю ответа на этот вопрос.
      — Понятно, — разочарованно выдохнул я.
      Причалили мы через час.
      Рэдис с улыбкой объяснял, что из-за встречи с пиратами, он немного отклонился от курса, поэтому мы прибыли с другой стороны от места, где происходят встречи Воинов, однако от этой точки намного ближе к лагерю избранных. Главное, что бы хозяева земель сначала разобрались, потом уже атаковали чужаков.
      Таши только головой покачал на это замечания, проворчав, что-то о том, что моряк мог бы стать неплохим некромантом, а Итул улыбнулся капитану, и предложил, если тот надумает, прийти к нему в лес Проклятых и стать его учеником. Капитан вежливо поблагодарил и сказал, что дома его ждет прекрасная невеста и пока он не намерен посвящать свою жизнь служению смерти, а я понял, что судьба начала свой виток. И снова испытал тянущее чувство тоски, которое можно было унять горячкой боя.
      Капитан поднялся обратно на борт корабля и отчалил, оставив нас на пустынном берегу.
      — Нда, — потянулся Растин. — как хорошо, что мы озаботились не хватать с собой лишку вещей. — Похоже, нам предстоит небольшой переход. Кто жаждет искупаться перед отправлением?
      — Мы и дальше отправимся вместе? — поинтересовался его спутник.
      — Хн, — жрец Роя оценивающе взглянул на Дейна. — а что скажет на это Лорд Верховный Жрец Богини Ночи?
      — Думаю, нам нет смысла разделять, — пожал тот плечами. — Если мы пережили друг друга на борту корабля, то как-нибудь путь до лагеря Избранных вытерпим.
      — Согласен, — кивает тот и косит насмешливым взглядом на меня. Я только плечами пожимаю, мне бы добраться до места…но в одном любимец мрака абсолютно прав.
      — Э… лорд Лилиан? — недоуменно вскидывает бровьДеэн.
      Я, скидывая рубашку, пожимаю плечами:
      — В этом отродье крови и мрака право… искупаться не мешает. Я хочу быть чистым в конце концов.
      Растин смеется, запрокидывая голову:
      — Ох, Ваше Высочество, как не прав был ваш дорогой батюшка по вашему поводу.
      Я останавливаюсь и пристально вглядываюсь в его красивое лицо. Он насмешливо вскидывает бровь.
      — Думаете, он не понимал? — тихо и насмешливо улыбаюсь я в ответ. — Столько лет подряд, глядя каждый день мне в глаза?
      — Почему же не убил тогда?
      — Потому что боги хранили, — теперь я уже откровенно издевательски кошу на него взглядом и стягиваю брюки.
      — Вы дразните свою судьбу, — жрец указывает взглядом за мою спину, ничуть не смущенный.
      Я оборачиваюсь через плечо, ловя змеиный прищур Таши. Вот ведь… что б его…Про извращенца то я и забыл. Ну и Лейла с ним, я прыгнул с разбегу в волну набегающую на берег. Надо охладиться. А то нестерпимое желание убийство становилось слишком сильным. Словно кто-то исподволь меня все время пытается подтолкнуть к его осуществлению, и мне это не нравилось. И встреча с тем, кого ожидает страшная кровавая судьба в недалеком будущем тоже не случайно. Что пытаются от меня добиться? Или это просто паранойя и эгоизм? И пытаются воздействовать не на меня, а на кого-то из моих спутников?
      Я яростно смывал макияж. Здесь нужен новый… какой-то другой вид… я глубоко ныряю в прохладную прозрачную воду.
      —  Жрец мой— шепот исподволь. И я замираю в волне. Как приятно… почти волна экстаза…
      —  Моя госпожа…
      —  Безумие слишком близко, жрец мой… очень… я не хочу потерять тебя, еще не встретив… одень подобающие доспехи. Моя сила защитит.
      И я, наконец, понимаю. Все это время. Выполняя волю своей госпожи в этом времени, я сдерживал и маскировал свою силу жреца, ослабляя самого себя… что ж…
      Присутствие богини исчезло и я вздохнул с облегчением. Все-таки какой радостью будет вернуться к милой привычной капризно-вздорной богине моего времени. Осталось найти Кирилла. Разобраться с битвами и свалить из этого времени. Тяжело находиться там, где тебе не место. Очень. И как только этот блондинистый ублюдок выдерживает такой напряг?
      Я резко выныриваю из воды, чувствуя, как стекают капли воды по лицу…
      — Ну, наконец-то, — глубокий, почти радостный голос Растина. — Я было подумал, что ты так и будешь открытым всем силам, которые хотят до тебя добраться, Жрец Лейлы.
      Я опускаю лицо и криво улыбаюсь моим невольным спутникам, ощущая тепло над переносицей.
      — ОН — Верховный Жрец Лейлы?! — потрясенный сдвоеный или строенный возглас.
      — И не плохой надо сказать, — веселый голос невдалеке. — Лилиан, ты подзадержался.