Жрец Лейлы

      — А насчет старика, — я пожал плечами. — Кто я такой, что бы осуждать его? Он стар и его бог только что предал его. Разве ему не достаточно боли? Если бы мы встретились тогда, когда он был молод, тогда бы я еще подумал. Лучше мы с ним попозже встретимся… — я усмехнулся, глядя прямо в потрясенные глаза старика. — На поле битвы, под названием «торговля», и посмотрим кто кого. А, Дитрих? — я подмигнул.
      — Так ты знаешь меня… — он смотрел на меня, и в его глазах не было страха.
      — Я много чего знаю, — отозвался я. — И еще больше узнаю в будущем.
      Я перевел взгляд на свою задумавшуюся богиню:
      — Госпожа, я бы на вашем месте срочно переоделся.
      — Хорошо, — все еще обижено буркнула Лейла и её зеленое платье изменилось на тепло-желтое. — Так лучше?
      Я тяжело вздохнул:
      — Лучше. Пойду искать вам желтую ленту для волос.
      — Две! — моментально просветлела она. — Хочу две косички!
      — Как прикажите, госпожа, — я поклонился, скрывая улыбу, и заодно поднял с пола меч.
      — Ты самый странный и необычный жрец Лейлы, какого я только видел, — Дитрих, которого когда-то, почти пятьдесят лет назад называли Убийцей Убийц, в упор делал вид, что не замечает мою богиню.
      — Живи, старик, — я развернулся, что бы покинуть это место. — Живи. То ли еще увидишь.
      Моя богиня рассмеялась и растворилась.
      Главнокомандующий темных сидел на ступенях храма Венуса среди трупов и играл с котенком, которого похоже совсем не волновало происходящее вокруг. Длинные пальцы щекотали пушистый живот и отскакивали, спасаясь от шустрых когтистых лапок.
      — Неужели у Командующего армией, которая захватывает сейчас город, нет других дел? — искренне удивился я, останавливаясь ступенью выше.
      Он поднял на меня зеленые глаза с узкими вертикальными зрачками:
      — У меня куча генералов и заместителей, Лорд Лилиан. Справятся как-нибудь. Гораздо интереснее наблюдать за Вами, — он покачал головой. — Вот уж не думал, что увижу самую красивую богиню Эмира. Только песни, почему-то забыли упомянуть, что она выглядит как ребенок.
      — Долгая история, — вздохнул я. — И я не был никогда лордом. Зовите лучше, как все — по имени.
      — Лилиан? — вскинул он бровь. — Для меня слишком длинно. Я буду звать тебя Лиани.
      — Лиани? — я задумчиво потерся щекой о плечо. — Звучит забавно. Так меня никто еще не называл.
      Оборотень хмыкнул:
      — Я всегда отличался оригинальностью мышления. Поэтому Дэвид и поставил меня командовать своими войсками. Кстати, как ответную услугу, можешь звать меня просто Кэртис.
      — Что ж, Кэртис, — я спустился на несколько ступеней вниз, старательно следя за тем, что бы не наступить на хвост разыгравшемуся котенку. — Ты случайно не в курсе, где в этом городе можно найти две желтые ленты для волос?
      Он рассмеялся:
      — Пойдем, поищем. Знаешь, наверное, что коты весьма любопытные создания. А у больших котов — любопытство соответствующих размеров.
      — А вы с этим юным жрецом Лейлы неплохо спелись, — заметил Дэвид.
      Кэртис поднял гудящую голову со столешницы:
      — Точнее спились, — простонал он. — Этот парень пьет вино, как воду. У него, небось, и головной боли никакой нет.
      — Мои информаторы докладывают, — его повелитель усмехнулся. — Что наш гость выполз из предоставленного ему шатра чуть ли не на четвереньках. И очень долго поливал себя водой из колодца. Видимо, вчера вы знатно повеселились.
      — Главное, мы все же добыли эти две проклятые желтые ленты, — буркнул оборотень.
      Колдун вскинул бровь:
      — А ты помнишь где?
      — Нет, — зеленые глаза насторожено уставились на собеседника.
      Дэвид с огромным удовольствием сообщил:
      — Вы поймали Ольгара Безумного, пришпили его к дереву. Ты в животной форме сверкал клыками у его горла, а твой собутыльник просто-напросто заломил этому медведю руки. Свидетели говорят, что более необычного зрелища никогда не видели. В общем, в оба его настолько потрясли, что он отвязал с рукоятки своего меча обе ленты и отдал вам.
      — Ленты его дочери?! — ахнул командующий и застонал. — Дэвид, прикончи меня сейчас. Я, по — крайней мере, умру легкой смертью.
      — Нет уж, — усмехнулся тот. — Живи и мучайся. Я потом как-нибудь найду, за что тебя убить. Когда вернешься…
      Оборотень вскинулся:
      — Вернусь? Я куда-то отправляюсь?
      — Вчера ты заявил, что да, — кивнул колдун. — Лейла попросила тебя приглядеть за её слегка сумасшедшим жрецом, а ты не смог отказать богине. Причем она появилась у меня в шатре и подтвердила это, чем весьма потрясла мою хрупкую психику.
      — Хрупкую, как же, — хмуро откомментировал его командующий.
      — Не перебивай, — погрозил ему пальцев его повелитель. — Сразу я тебя не отпущу. Надо завершить некоторые дела. А потом ты догонишь этого жреца.
      Кэртис внимательно посмотрел на своего повелителя и обхватил голову руками:
      — Я этого парня знаю от силы сутки, половину из которых даже не помню.
      — Но идти тебя за ним тянет, — мягко заметил Дэвид, почти сочувственно. — Иди, Кэрт. Ты — молод и не только Черная Ложа является твоей судьбой. Мой отец сказал бы, что по стопам этого парня шагает Легенда. И ты можешь стать её частью. Мы все уже попали в новый виток судьбы.
      Наш мир — это мир, по которому свободно разгуливают боги. Это мир чудес. Жрец Лейлы, которого ты называешь Лиани, в самом центре этих чудес. И тебя угораздило попасть в водоворот. Даже мне не по силам вытащить тебя из него, — колдун хитро прищурил глаза. — А все потому, что ты сам этого не желаешь. Кстати, можно вопрос?
      — Какой? — ошарашенный оборотень поднял глаза, ожидая уже чего угодно. Даже голова почти перестала болеть.
      — Зачем вы притащили мне котенка? — Дэвид указал вниз, себе под ноги. Там о его сапог с тихим мурлыкающим звуком, действительно терся пушистый серый котенок.
      Кэртис внезапно улыбнулся:
      — А вот это я помню. Лейле стало его жалко и нам приказали его куда-нибудь пристроить.
      — Ну, — Повелитель Черной Ложи покачал головой. — И вы двое по доброте душевной, решили, что лучше моего шатра места не найти?
      — Мне показалось тогда это хорошей идеей, — пожал плечами командующий. — Ты так хорошо ладишь с кошками.
      Колдун рассмеялся, подхватывая пушистый комок на руки:
      — Что ж, кот, я вижу, ты уже пришел в себя немного. Это хорошо, так как может, еще успеешь попрощаться со своим собутыльником. Он говорят, седлает своего коня.
      Отец не знает, что я увел с королевских конюшен лучшего коня во всей Мирейи. Ни один конюший не мог вспомнить, откуда этот конь. Зато я помнил. Мне его подарила Лейла.
      Серый дымчатой масти, которого я назвал Призраком. Очень умная скотина, на что мне моя богиня иногда, хихикая, замечала, что знал бы я, кем он был в прошлой жизни. А кем, так и не сказала. Зараза, а не богиня.
      — Уезжаешь? — осведомился голос за спиной, и я чуть не подпрыгнул. Еще никто не мог подкрасться ко мне неслышно, как это проделал оборотень.
      Я обернулся и укоризненно заметил:
      — Сначала споили, а теперь решили и до инфаркта довести?
      — Тебя доведешь, — широко усмехнулся он. — Согласись, мы славно погуляли вчера. И ленточки нашли.
      Я церемонно поклонился:
      — Лейла благодарит тебя, о пушистый зверь с острыми клыками.
      Он так же официозно ответил поклоном, и внезапно как-то стал серьезнее:
      — Знаешь, до сих пор не могу поверить, что вживую видел богиню.
      Я усмехнулся:
      — То ли еще будет. Она твердит, что та зеленая лента, которую я взял у тебя, теперь связала наши судьбы.
      — Мне сказали тоже самое, — кивнул он черноволосой головой. — Подозреваю, что наши дорожки скоро снова пересекутся, жрец.
      — Не удивлюсь этому. И знаешь, оборотень, я буду только рад этому.
      Зеленые глаза сверкнули:
      — Куда ты сейчас?
      — В Парис. Нанимать корабль.
      — Но зачем?
      — Нужно встретиться с одним пиратом, — улыбнулся я его удивлению. — Лейла намекнула, что эта встреча нужна ей. Да и мне пригодится.
      Оборотень хмыкнул:
      — Пират — жрец. Неплохо звучит.
      Когда Призрак вынес меня далеко за пределы видимости лагеря Лорда Дэвида, я оглянулся. Оборотень заинтриговал. С ним было легко. Но я привык к свому эмоциональному одиночеству. Я и моя богиня. Больше никого в этом круге.
      — Боюсь, тебе придется смириться с некоторыми изменениями, — тихо заметила Лейла, появляясь в седле, чуть впереди меня.
      Я взглянул на её макушку, ожидая продолжения.
      — Круг расширяется, — две толстые золотые косы с новенькими желтыми лентами покачивались в такт движения коня. — Камень брошен, и круги, расширяясь, бегут по воде и исчезают, когда границы уже не нужны.
      Я хмыкнул:
      — Слишком мудро для меня, о Великая и Многоумная.
      Я чувствовал её улыбку:
      — На море ты не сможешь этого отрицать. Ли, море — это вне времени и пространства. Там раскрываются души.
      Я слегка дернул её за косу:
      — Слишком много «будет» и умных слов, моя госпожа. Давай пока жить сегодняшним днем, а там посмотрим.
      Она хихикнула и исчезла.
      Я тронул поводья, и Призрак облегченно рванул вперед. Ему надоел размеренный шаг.

Глава вторая. Мечта пирата

      Я стоял, спрятавшись за гобелен. Это была моя любимая игра во дворце. Ни один слуга не мог отыскать меня, а я мог видеть многое из того, что происходило вокруг.
      Я был наследным принцем королевства Мирейи. Мой отец — великий король и знаменитый воин, но до 10ти лет я практически его не видел. Меня воспитывала мать и куча учителей-наставников.
      Мое имя Лилиан Катани. Моя мать не стала дожидаться отца, который находился в одном из своих походов, и назвала меня сама.
      Отец появился в моей жизни, когда мне исполнилось четыре года, и всего через два месяца снова отправился в Прибрежные Королевства. И так было всегда. А теперь он вернулся, и наша жизнь превратилась в кошмар.
      Отец считал, что меня избаловали, воспитали в корне неверно, но он согласился оставить меня пока в покое, подарив меня матери, когда родился мой брат Кириан. Сейчас ему десять, но даже мама не всегда знает, что он думает. Его глаза всегда были такие серьезные. У меня ещё появился брат Крис, а с недавнего времени в детской начал кричать самый младший — Кирилл. Мама всегда рожала мальчиков. Именно поэтому мой отец позволил ей некоторые слабости и давал поблажки. Остальные его любовницы и наложницы рожали сплошь девочек.
      Все это я узнавал из разговоров слуг и воинов, когда те думали, что никто их не слышит. Я хорошо знал о жестоком и холодном характере отца и довольно часто в последнее время видел его проявления.
      Сейчас я спрятался снова, так как видел, что в эту сторону направляется мой король-отец. И за собой он почти волоком тащил маму. Раньше я уже видел несколько подобных сцен, но никогда не знал, что происходит в этих комнатах. Мама потом всегда становилась очень молчаливой, и в глазах у неё горели горечь и боль. Отец явно обижал её.
      Я покрепче сжал меч. Если он будет бить маму, я убью его. В свои четырнадцать, я неплохо владел мечом. Что отмечали все мои наставники. И я любил проливать кровь, но никогда об этом не говорил, так как знал, что мама очень расстроится. Да к тому же я пытался подавить в себе это чувство, думая, что оно во мне от крови отца.
      Внезапно хлопнула дверь, и послышался звук задвигаемого засова, а так же всхлипывания мамы.
      — Я говорил тебе, чтобы ты не смела мне перечить! Никогда! Особенно при других! — голос моего отца был полон угрозы.
      — Но они были и моими подданными, — слабо, но решительно возразила мама, — Я правила ими, пока тебя не было, муж мой.
      — Ты разболтала их! Твое дело рожать детей, а не править!
      Я чуть отодвинул тяжелую ткань, чтобы видеть родителей и то, что происходит.
      Отец возвышался над матерью, которая стояла на коленях, сжав кулаки и сдерживая слезы. Глаза сверкали. Я гордился ей. В этот момент отец ударил её:
      — Ты снова забыла своё место, женщина!
      Я вздрогнул и сжал пальцы на рукояти меча.
      — Н-не надо! Регил! Нет! — в голосе матери послышался страх.
      Я задрожал, услышав рычание отца. Это был голос не человека, а какого-то дикого зверя.
      Треск ткани и крики матери чуть было не заставили меня вылететь из-за гобелена, но в этот момент она замолчала, а то, что я увидел, настолько шокировало меня, что я не мог пошевелиться.
      Я знал, что мои родители не любят друг друга, но никогда я не подозревал, что все еще хуже, чем я думал. Я даже подумать не мог, что это настолько отвратительно и мерзко. Мой отец насиловал мать. Теперь я знал, как был зачат я и мои братья. Мама заплакала.
      — Помолчи, — рыкнул отец, — Надеюсь, ты усвоила урок?
      — Уходи! Пожалуйста, оставь меня, — простонала она.
      — Ты жена мне и должна повиноваться, — он снова наклонился над ней.
      — Нет! — этот крик, полный отчаяния и безысходности, заставил меня выйти из оцепенения. Я с криком ярости кинулся на отца.
      Я способен был убить его в этот момент. Я жаждал его крови, но… он был сильным и опытным воином, мужчиной с недюжинной физической силой, а я всего лишь четырнадцатилетним мальчишкой. Мой меч отлетел в сторону в мгновение.
      — Ах ты, щенок! — на моем горле сжалась железная хватка.
      — Отпусти его! — страх за меня вытеснил у мамы её собственный страх и боль. Она вцепилась в руку, сжимающую моё горло, — Лиан! Мальчик мой!
      Я начал задыхаться, но все же смог прохрипеть:
      — Не… смей… трогать… маму…
      — Сопляк! — отец совершенно не контролировал себя, — Она моя жена и собственность! Как и ты!
      Его глаза сверкнули:
      — Давно пора тобой заняться! Твоя мать избаловала тебя!
      — Нет! — мама уже почти шептала от ужаса, — Регил! Не делай этого! Он же твой сын!
      Я почти ничего не чувствовал, сознание уплывало. Но всё же я расслышал звук удара и последующие молчание мамы. Я осознал, как отец отпустил моё горло и поставил меня на колени. Я жадно дышал, когда меня пронзила боль… Обжигающая боль между ягодиц… До меня не сразу дошло, что со мной происходит, и я попытался дернуться. Жестокая рука схватила меня за волосы, а тело содрогалось от болезненных толчков. Я понял… и едва сдержал крик, до боли прикусив нижнюю губу.
      Широко раскрытыми глазами я смотрел на беззвучно плачущую маму. Она уже ничего не просила, только с потусторонним ужасом смотрела.
      Боль отступила под натиском чувств, оставляя лишь пустоту и унижение. В этот момент я понял, как сильно я ненавижу своего отца. Всей своей душой, которую он сейчас насиловал вместе с телом. И в голове билась лишь одна мысль, я должен был освободиться от него любым способом! Любой ценой!
      Его хриплое дыхание участилось и он с протяжным вздохом, наконец, освободил меня. Я не шевелился, осознавая, что только что мой собственный отец изнасиловал меня на глазах у моей матери, как мальчишку — наложника!
      Хлопнула дверь и моя мать осмелилась подползти ко мне и попытаться обнять… Я отстранился, словно издалека слушая её голос:
      — Лилиан! Мальчик мой! Сынок! Лилиан!
      Наконец, я поднялся на ноги, ощущая себя как в тумане. Надел брюки и вышел. Я сам не знал куда шел. Лишь потом я узнал, что люди шарахались при виде моего искаженного в гримасе лица. Никто не знал, что произошло.
      Я помню боль, помню, как вышел из дворца и оседлал коня. А дальше лишь ветер в лицо и безумная скачка. И эта усиливающаяся боль, терзающая все мое тело. Только в этот момент я позволил себе заплакать.
      Очнулся я далеко за пределами дворца и самого города. Каким-то образом я оказался в лесу, куда до сих пор не осмеливался въезжать. Я обнаружил себя на поваленном бревне среди каких-то развалин. В лесах такие встречаются, обычно это капища или храмы забытых богов. Мой конь пасся неподалеку.
      Плакать я уже больше не мог. Внутри царила оглушающая пустота. И приглушенная боль ворочалась в истерзанном теле. Но это было уже не важно.
      — Привет!
      Я поднял голову и равнодушно взглянул на босую девчонку, непонятно каким образом появившуюся передо мной. Короткое зеленое платье и взлохмаченные непричесанные светлые волосы. Цвет глаз никак не определялся. То ли зеленый, то ли голубой, то ли серый, а может быть желтый. Они смешались в её глазах.
      — Кто ты? — равнодушно поинтересовался я.
      — Богиня Охоты и Ночи, Лейла, — присела она в реверансе.
      — То-то такая лохматая и растрепанная, — я не мог заставить себя даже улыбнуться.
      Она шмыгнула носом:
      — У меня твой дедушка всех жрецов перебил. И теперь некому обо мне заботиться.
      — Запредельная жестокость — это у нас семейное, — угрюмо отозвался я, особо не интересуясь, откуда она знает, кто я.
      — Тебя обидели? — её ладошка легла мне на плечо.
      Я поднял глаза и… утонул в её взгляде. Её глаза… Они оказались прохладно-зелеными и тепло-золотыми одновременно. И… я рассказал ей все. Я плакал у неё на коленях, а её пальцы гладили мои волосы. Она ничего не говорила, но я чувствовал, как что-то теплое разливается в моей груди. И пустота вместе с болью растворялись, тело, словно очищалось вместе с душой.
      — Давай ты будешь моим жрецом, — тихо прозвучал её голосок, когда я затих. Я поднял голову и взглянул на неё. Почему-то я поверил ей. Она действительно была богиней… Её силуэт вырисовывался на фоне звездного неба. А я и не заметил, как на мир опустилась ночная мгла.
      Я сел:
      — Что мне нужно будет делать? Жрец из меня…
      Я угадал её невидимую улыбку на губах:
      — Я люблю кровь. Все, кого ты убьешь, находясь у меня на службе, попадут в мои чертоги, где их души я использую по своему усмотрению. Например, возрожу каких-нибудь животных, которых истребил человек. Так же твоя служба будет совершаться и в тот момент, когда ты влюбишься или просто одаришь кого-нибудь своей любовью.
      — Ничего себе! — поразился я. — И это все?
      — Ну… — смутилась она и жалобно сверкнула глазами, — Ещё… ты не заплетешь мне косички?
      И все, что случилось за этот день, вся боль, унижение, страх и пустота исчезли под натиском моего смеха. Такой богине я был готов служить вечно.
      — Ура! — захлопала она в ладоши, — Ты согласен!
      Я даже отыскал расческу и, используя зажимы с собственных волос, заплел ей косички.
      — Какой ты красивый, — восхитилась она, коснувшись моих распущенных волос.
      Я помрачнел, вспомнив утреннюю сцену.
      — Опять расстроился, — огорчилась богиня и взяла меня за руку, — А ну пойдем, я тебе кое-что покажу.
      Я покорно поднялся с травы и направился за ней.
      Лейла привела меня в развалины и остановилась перед каким-то камнем.
      — Отодвинь.
      Когда камень под моими усилиями дрогнул, она бросилась мне на помощь. Вдвоем мы его сдвинули, и я ахнул. Под камнем лежали двуручный меч великолепной ковки и черный лук с колчаном стрел, оперение которых было странного синего цвета.
      — Это мне?!
      — Раньше это принадлежало моему верховному жрецу, — пожала она плечами, — я думаю, что через несколько лет ты будешь способен поднять этот меч и натянуть этот лук. Так что приходи сюда почаще. Меч к тому же нужно почистить и наточить.
      Я неожиданно поцеловал её в щеку.
      — Ух ты!! — расцвела она.
      Спал я, укрывшись плащом, а богиня пела мне тихим голоском какую-то странную убаюкивающую песенку. Всю ночь мне снились яркие сны.
      Утром, проснувшись, я не обнаружил рядом с собой девочки — богини. Но то, что все это не было сном, доказывали меч и лук, лежащие рядом.
      В голове царила ясность. Я привел себя в порядок, оседлал коня и поехал домой.
      В голове крутилась мысль о свободе. Таким как отец мне становиться не хотелось, но, живя под его властью, мне будет стоить это огромных усилий. Нужно было найти выход.
      У меня начал вырисовываться план, который мне нравился все больше и больше. В город я въехал с улыбкой на губах.
      Со своими родственниками я начал разговаривать лишь через два месяца. Но к тому времени ни отец, ни мать уже не могли ничего изменить. Я занялся изучением искусства макияжа и моды. Я учился заботиться о своей коже и теле. Мне нравилось это, так я действительно становился красивее. И ещё я становился воплощением всего того, что отец ненавидел в мужчинах. Он не мог больше прикоснуться ко мне. Я научился ускользать от него, я пропускал его речи мимо ушей. Но, не смотря на его взрывной характер, Лейла хранила меня. Ей чрезвычайно нравилась моя идея. И это была ещё одна моя тайна.
      Я таки пропустил абордаж нашего корабля. И ладно бы по какой-нибудь уважительной причине. Я его просто-напросто проспал!
      Лейла сообщила мне, когда и какой кораблю будет захвачен нужным нам пиратом. И мне пришлось сутки напролет скакать, погоняя Призрака, что бы успеть на него. Пришлось еще закатить скандал в лучших традициях принца Лилиана, после чего капитан, скрипя зубами, все же принял меня на борт. А мне пришлось еще некоторое время оставить старую привычную маску.
      Ясные глаза капитана при каждой встрече рассказывали мне, с каким бы удовольствием он спустил меня за борт, и желательно, что бы в этот момент там кружила парочка акул.
      Когда-то, во дворце моего отца, такие взгляды меня изрядно развлекали, но сейчас я был слишком усталым и беспокоился за Призрака, которого пришлось оставить на берегу. Лейла конечно обещала о нем позаботиться, но все равно меня грызло чувство вины. Поэтому, отослав капитана томным движением руки и затребовав себе юнгу в слуги, я отправился отсыпаться.
      Пришлось еще делать над собой усилия и распекать матросов за неправильно уложенные коробки с вещами, выгнать юнгу и просто упасть на кровать. А дальше была лишь сладкая тьма без сновидений. Захват корабля я проспал вчистую, как одурманенный.
      Одно хорошо, хоть выспался.
      Глаза я разлепил с трудом, и мысленно обругал себя. Я настолько устал, что не позаботился смыть макияж перед сном. Да и одежда вся измялась, так как выгнал юнгу до того, как он мог бы мне помочь раздеться. Хорошо еще сапоги я все-таки стянул.
      Потянувшись, и почувствовав, что сон смыл с меня всякую усталость, я прислушался к кораблю. И сел. Корабль ощущался совсем по-другому, чем когда я вступил на его палубу. Что-то случилось.
      Я поднялся с постели и сразу отметил, что дверь, которую я плотно закрывал за юнгой, приоткрыта. Кто-то заходил в комнату, пока я спал. И я не проснулся!
      Решив не торопиться, я занялся собой. Что бы не произошло, Лилиан должен появиться во всем своем блеске. На туалет ушло почти полтора часа. Лучника Лиана как будто и не было никогда. Зато принц Лилиан отражался в мутном зеркале именно таким, каким его знали при дворе короля Регила.
      Именно принц Лилиан поднялся на палубу и встретился глазами с разноцветным взглядом самого настоящего пирата.
      — С пробуждением, спящая красавица, — улыбнулись мне яркой белозубой улыбкой. — А я уж подумывал послать кого-нибудь разбудить тебя поцелуем.
      Вокруг грохнули в заливистом ржаче, луженные глотки матросов.
      — Не смотрите так растерянно, прекрасное создание, — продолжил все тот же нахал. — Вы проспали самое увлекательное приключение в своей жизни — захват пиратами вашего корабля!
      От расстройства очень хотелось вмазать этому парню. Я действительно хотел посмотреть на пиратский абордаж.
      — Но вы сильно не переживайте, — голос пирата отвлек меня. — У вас впереди еще масса приключений: плен у жестоких и злых пиратов, выкуп богатыми родственниками и счастливое воссоединение с семьей…
      Я вздохнул и тоскливо посмотрел на свои руки. Вот что выдавало меня с головой. За полгода службы у наемников, в рядах лучников, ни о каком маникюре и ухоженных руках не могло быть и речи. Я сложил аккуратный кукиш и предъявил его нахальному пирату, с пояснением:
      — Это на выкуп и радостное воссоединение с семьей. Денег у меня не слишком много. А из семьи меня изгнали по полному ритуалу. Так что пленник из меня невыгодный.
      Улыбки медленно пропадали с лиц пиратов, а я ждал, что на это скажет их разноцветноглазый капитан.
      — Убивать тебя тоже нет резона, — наконец, задумчиво заметил он. И внезапно просветлел лицом. — Придумал! Мы тебя продадим!
      Одобрительный гул меня отнюдь не вдохновил.
      — У меня предложение получше, — когда они чуть поутихли. — Возьми меня к себе лучником.
      — Женщина на корабле? — округлил глаза.
      Я снова вздохнул и таки ему врезал.
      Сиган задумчиво разглядывал своего пленника, которого заковали так, что бы особо не шевелился.
      — Интересный ты парень, — наконец, заговорил он, удерживая на щеке холодную тряпку. — Мне пару зубов выбил, одному матросу глаз выдавил, второму сломал ребра, руки я не считаю. От последнего тебя едва оттащили, когда ты пытался перегрызть ему горло. Может, ты хоть имя свое скажешь?
      Пленник поднял голову. Растрепанные волосы и потекший макияж создавали странное впечатление. Охрипший голос выдавил:
      — Лилиан.
      — Красивое имя, — одобрил Сиган. — Слушай, Лилиан, за что ты мне зубы выбил, я понимаю, но зачем было тому парню в горло вцепляться?
      Тот мотнул головой, сбрасывая пряди волос с глаз, и кратко пояснил:
      — Глаза похотливые.
      Сиган вздохнул:
      — Драться ты мастер, хоть на первый взгляд и не скажешь. Тебе что-нибудь надо?
      — Умыться.
      — Я юнгу тебе пришлю. Ты только пацана не пугай, его и так всего трясет.
      Пленник промолчал.
      — У тебя в каюте нашли меч и лук? Твои?
      — Да.
      — Значит, это было серьезное предложение насчет команды и тебя?
      Сапфировые глаза впервые напрямую уставились на него, и этот странный парень, наконец, заговорил:
      — Капитан, если бы я не был серьезен, я бы не предложил себя. Но когда меня принимают за женщину, боюсь, я становлюсь невменяемым.
      — У тебя необычная физическая сила.
      — Это семейное, — он сплюнул. — Сами не знаем почему. Мой девятилетний брат спокойно натягивает лук в два раза выше его.
      — Тебя, правда, изгнали по полному ритуалу?
      — Правда.
      — За что?
      Пленник хрипло рассмеялся, затем закашлялся:
      — Дай воды.
      Пират выбросил давно остывшую тряпку. Снял с пояса флягу и приложил к губам своего странного гостя.
      Напившись, тот вздохнул и ответил:
      — За недостойное своему положению поведение.
      — Не понимаю, — нахмурился пират. — Если ты одним ударом выбиваешь мне зубы за намеки на твой внешний вид, то к чему весь этот маскарад?
      Сапфировые глаза стали мечтательными:
      — Это так ЕГО бесило…
      — Кого?
      Но Лилиан, похоже, закончил разговор. Он прикрыл глаза и заметил:
      — Ты обещал юнгу. Я ужасно выгляжу.
      Сиган выпрямился и покачал головой:
      — И откуда ты взялся на мою голову?
      Тот неожиданно ответил:
      — А вот это не я тебе объяснять буду.
      — И кто же?
      —  Я— шепнул девичий голос
      Капитан пиратов резко развернулся. На поребрике, болтая в воздухе босыми ногами, сидела девочка тринадцати-четырнадцати лет. Серые озорные глаза, две тяжелые косы цвета золота. А на ногах подтеки травяного сока.
      — Привет, Сиган. — улыбнулась она. — Меня зовут Лейла. Не обижайтесь на Ли, у него просто плохое настроение. Он проспал ваше нападение, а ему очень хотелось посмотреть пиратский абордаж.
      Его звали Сиган Клейорик. Команда называла его капитан Сиган. В Прибрежных Королевствах он был известен как пират Сиган. За его голову была назначена награда золотом. Сам он говорил, что любит море и свободу.
      — И еще, Ли, — серьезно смотрел он на меня своими разноцветными глазами. — Я люблю драку. Это упоение. Буря в крови. Драка — это свобода…
      Я кивал, действительно понимая.
      — Из-за этого чуть не подставил своего брата, подался в пираты, опозорил семью… Море — оно подобно драке. Здесь нет времени, нет пространства… Это тоже свобода.
      Я понимал. Почти.
      Одно я мог сказать точно, почему выбор Лейлы пал на Сигана. Мы были похожи. Его, правда, никто не изгонял из семьи, но сам Сиган полагал, что просто не успели, он сбежал раньше.
      Нам было о чем поговорить.
      Его первый и второй помощники — из прошлой жизни. Воины, которые не смогли оставить его. И решили, что пиратство — это не слишком большая цена за верность. В этом я ему завидовал.
      Сиган успел побывать юнгой, простым матросом, поднялся до помощника, а потом он увидел «Быстрый». И влюбился в этот корабль, словно в женщину. Его капитаном он стал через три дня, перерезав горло предыдущему владельцу в честной дуэли.
      И в первое же самостоятельное плаванье он умудрился отбить «золотой» корабль из конвоя Восточной Империи.
      Его считали счастливчиком. На его корабль под его начало рвались многие…
      Сколько раз его пытались убрать, Сиган уже и не помнил. Полагали, что он заключил сделку со смертью.
      Я слушал и запоминал. Через него я видел море таким, каким видел его он.
      И круги на воде становились все шире и шире.
      И однажды я повторил свое предложение:
      — Возьмешь меня в команду?
      — Тебе придется быть простым матросом для начала, — его взгляд стал очень острым, пронзительным.
      Я кивнул. На «Быстром» по-другому нельзя. Теперь я это понимал.
      Но для начала…
      Пальцы Лейлы коснулись синяка на щеке пирата, восстанавливая и излечивая. А мягкие губы коснулись его открытого лба. Я все еще помнил то обжигающее чувство, когда она проделала это со мной. Столько лет прошло, а, кажется, что это было несколько минут назад.
      И три синих лепестка проступили над переносицей Сигана.
      — Море — твоя стихия, — тихо произнесла девочка-богиня. — Завоюй её сердце для меня, мой жрец.
      — Да, Моя Госпожа, — склонился в поклоне пират. — Я сделаю все, что в моих силах, и постараюсь сделать все сверх моих сил.
      — Лилиан, мой жрец на земле, его вотчина суша. Ты станешь верховным жрецом на море. Пора напомнить миру о Лейле, — усмехнулась девочка и оставила нас одних.