Жрец Лейлы

      — Смотря какие, Таис, — мягко отозвался Кэртис, и этой мягкости слышалась угроза огромной черной кошки.
      — Когда-то, — маг поправил складки черного плаща, скрывающего его фигуру, — ты сказал мне, что никогда не сможешь понять тех, кто предпочитает свой собственный пол. И я отступил. Но год назад я услышал интересные слухи, а теперь вижу подтверждение им. Ты изменил свое мнение?
      — Нет, — покачал головой оборотень. — Лилиан друг и брат.
      Темный фыркнул:
      — Жрец Лейлы — и просто друг? С внешностью Любовника? Даже если до сих пор ничего не произошло, позволь не поверить. Рано или поздно ты окажешься в его объятиях. Пятьдесят лет — слишком кроткий срок, чтобы жрецы Лейлы так уж сильно изменились. И если ты действительно не хочешь быть с мужчиной, то лучше убей его сейчас.
      Я покачал головой:
      — Слухи правдивы: ты действительно слишком долго живешь на свете, Таис Альбинос. Никак не можешь преодолеть костность мышления.
      Алые глаза не мигая смотрят на меня и он меланхолично кивает:
      — Хорошо, жрец Лейлы. Докажи мне, что я не прав. Я поверю в это только когда ты умрешь. Поэтому тебе достаточно перерезать себе горло, освободив Кэртиса от ненужных ему уз, которые, я вижу, уже оплетают его и его семью.
      — Люди, — шипит Кэртис в темноте, и зеленые глаза светятся в лунных отблесках. — Не стоит решать все за меня, Таис. Я очень этого не люблю, как и любая кошка. Ты переходишь границы дозволенного…
      — Нет, мой милый, — качает головой колдун. — Я просто вызываю твоего любовника на дуэль, потому что я не вижу смысла его существования. Я имею на это право…
      Оборотень прикрыл глаза, раздумывая над услышанным, а потом внимательно посмотрел на меня:
      — Лиани.
      — Я принимаю вызов, — тихо ответил я. — По-моему, тебе действительно пора избавиться от подобной навязчивости.
      Он кивает:
      — Пусть превратится во что-нибудь красивое… Если это возможно.
      Я поворачиваюсь к колдуну. Лилиан Катани уступает место Верховному Жрецу Лейлы, и сила сапфировым покрывалом накрывает меня с головой. Я улыбаюсь человеку, стоящему передо мной. Темный маг, какая вкусная и черная душа, полная скрытого и явного могущества.
      —  О, Ли! Он прекрасен, — беззвучный шепот в голове. — Посмотри на него! Это же единорог! Темный единорог!
      Я киваю и кошусь на Кэртиса:
      — Твое желание будет исполнено, брат. Ты не видишь, но его душа… Сегодня ночью будет рожден первый из темных единорогов за последние две тысячи лет, с тех пор, как погиб последний.
      — Лестно, — шепот темного мага. — Я ошибся в тебе, жрец. Ты Любовник, Убийца и много больше, чем я мог подумать, но… меня для начала надо еще убить.
      — Это только радует. — Я чувствую кровожадную улыбку на губах. И соглашаюсь со своей богиней, когда маг откидывает ненужный, мешающийся плащ. Таис Альбинос был прекрасен. И, кажется, впервые за все это время я буду драться в полную силу. Как тогда, в храме против Растина.

Глава двадцать пятая. Слово оракула

      Винсент Ночной Шепот, как его называли в гильдии воров, мрачно разглядывал стены камеры и раздумывал над тем, что услышал от только что вышедшего человека. Не стоило соглашаться на последний заказ, ведь интуиция подсказывала, так нет, жадность пересилила, уж больно вкусно все выглядело. Прямо как в мышеловке, вот и попался…
      Вор тоскливо покосился на бумагу, брошенную на солому его лежанки. А выбор-то небольшой. Или усекновение левой кисти и застенки каменоломни, или подпись на этой бумаге и неизвестность впереди. Он невольно потер запястье, на котором еще оставались следы от кандалов. Сел на лежанку и мрачно уставился на бумагу. Выбор очевиден. Ему всего двадцать восемь лет, и он один из самых удачливых воров в Гильдии…был до сегодняшнего времени.
      Винсент не знал, что сейчас наверху, над его тюрьмой, такую же бумагу подписывал другой человек, у которого выбор был…
      Сухмет, бывший воин Восточной Империи, отложил перо и взглянул на стоящего перед ним мага.
      — Этого достаточно?
      — Да, — кивнул тот. — Ты не обязан был, ты же знаешь…
      — Брат, — покачал головой тот. — Я сам разберусь, каким образом отдать долг. Это мой долг.
      — Нет никакого долга, — раздраженно отозвался маг. — Ты придумал это, подчиняясь предрассудкам нашей бывшей родины.
      — Но это и мои предрассудки, — тихо и твердо заметил воин.
      Его младший брат тяжело вздохнул и смирился:
      — Это твой выбор, брат. Я не могу его игнорировать. Ты старше меня. И если бы не ты, я бы, возможно, не смог учиться в Академии магии. Я прошу только об одном. Выживи и вернись.
      — Я постараюсь, — кивнул Сухмет.
      Его брат помолчал, кутаясь в мантию мага Академии, затем резко кивнул:
      — Что ж, тогда следуй за мной, будешь знакомиться со своими спутниками.
      Паладин Доэра Солнечного Горан Винзор распрямился, когда в дверях появились маг и восточный воин. Он был наслышан о Сухмете. Хороший воин, очень удачливый, словно его защищают сами боги. Академия Магии не раз уже восхваляла своего ректора, принявшего этого воина на службу вопреки возражениям некоторых магов из Совета.
      Сухмет молча кивнул Горану. Они были знакомы довольно шапочно, но друг о друге наслышаны. В зале уже сидел Его Высочество Алан Удачливый, прославившийся в боях и стычках, и получивший звание генерала армии своего отца в двадцать лет. Сейчас ему было за сорок, и звание маршала он получил заслужено. С этим соглашались даже его недоброжелатели.
      Зачем собрали лучших воинов? Что им предстоит? В этот момент открылись двери с другой стороны залы, и стража ввела молодого человека, незнакомого Горану. Гибкий, в потрепанной, но в чистой одежде, он наводил на подозрения о крадущихся в ночи. Вор? Похоже, что так.
      — Ну вот все и в сборе, — поднялся на ноги маршал. — Позвольте, я вас друг другу представлю, ведь нам всем работать вместе.
      Смуглый гибкий парень действительно оказался вором. И ему явно было не по себе среди трех воинов.
      — Идемте, — когда с церемониями было покончено, приказал маршал. — Пора вам узнать, зачем все это затеялось.
      Он привел их в другой зал, затемненный, без единого окна, словно специально предназначенный для того, что бы ни единый луч света не проникал в помещение. Тьма сгустками зависла в темноте.
      Горан поежился: вот за это он и не любил Академию. Боги знают, что тут происходит, маги не распространяются на такие темы, а слухи… на то они слухи, чтобы будоражить кровь и ум. Если бы не Верховный Жрец Доэра, прямым приказом. Пославший его сюда, и шагу бы не сделал в проклятое логово.
      Маршал развернулся и мрачно посмотрел на всех троих, потом заговорил:
      — Вы все, наверное, слышали слухи о том, что недавно во всех храмах всех богов. И во всех магических отделениях и даже в магических Ложах, случилось нечто странное. Словно какое-то создание передало послание…
      — До меня доходили слухи, — подал голос вор.
      — Я при этом присутствовал, — проворчал Горан, поежившись, вспомнив эти странные пугающие ощущения…
      Восточник просто кивнул.
      Маршал вздохнул:
      — Я поясню. На Эмир движется какая-то могущественная сила, которая изрядно напугала наших магов. Не знаю, что там с богами, но лучшие из лучших были отправлены к оракулам. Боги объявили, что вскоре на указанном месте состоится Турнир, который называют «Безумные битвы», и что именно от исхода этих битв зависит судьба всего Эмира. Сила, которая пришла на Эмир, даровала оракулам особое видение, с помощью которого избранные смогу найти воинов, которые примут участие в этом турнире. Мы четверо избраны как посланники нашего королевства, дабы найти того, кто защитит честь Мирейи и сразится в Безумных Битвах.
      Они молчали, потрясенные. А из черных теней появилась странная гротескная фигура. Горан едва смог сдержать дрожь, глядя на эти светящиеся в темноте глаза, полубезумное лицо, искаженное гримасой боли напополам с блаженством.
      Маршал обернулся и поклонился:
      — Великий оракул…
      — Вы пришли… — Шипящий голос проникал глубоко в душу. — Вы ступили на путь, где вас ждет не только судьба нашего мира, но и ваша собственная.
      — Ты, — длинный весь в каких-то узлах палец ткнулся в грудь восточника. — Твой смысл там за границей, которую ты пересечешь дважды. Ты, — палец переместился на вора. — Там ты пройдешь по кромке, но истина будет открыта именно тебе и будет она твоим кошмаром. Ты, — оракул безумно улыбался маршалу. — Ты увидишь мечту, но испытаешь лишь горечь. Ты, — у него оказались синие-синие, без зрачка глаза, когда оракул взглянул на Горана. — Ты найдешь там лишь смерть.
      Воин вздрогнул всем телом. Оракулы никогда не ошибаются, хотя их пророчества и бывают невнятны и загадочны. Но здесь все было предельно ясно, в этом путешествии паладин Доэра потеряет жизнь.
      Маршал Алан вздохнул, и с сочувствием взглянув на него, снова обратился к оракулу.
      — Ты укажешь нам путь?
      — Путь, — мерзко захихикал тот. — О да, путь есть…
      — Сначала скажи, кого искать, — внезапно вмешался вор.
      — Правильный вопрос, — живо обернулся полукалека к спросившему. — Ты умный… это хорошо, ты сможешь разгадать… — и нараспев затянул: — Обманчиво красивые глаза драгоценного камня, словно тот ожил, а в теле пламенная дрожь ночной охоты… ты узнаешь его по силе, с которой он держит свой меч… и смерть в его руках — это не конец, а начало пути… найди его, вор, только ты сможешь его найти…
      — Куда нам идти? — подал голос Сухмет после того, как оракул замолчал и стало ясно, что больше он ничего не скажет.
      — Идти? — захихикал тот. — Нет, воин, не идти… вам нужно бежать со всех ног… потому что путь лежит через радужную смерть…только она способна пересекать время с легкостью иглы, пронзающей шелк…
      Восточник побледнел и прошептал:
      — Осанну…
      — Осанну. Осанну. Осанну, — радостно запел безумный оракул. — Ты отгадал загадку! Кровь, — внезапно прошипел он, и Горан едва удержался, что бы не отшатнуться… он внезапно вспомнил старую легенду, в которой рассказывалось о том, что кровь осанну — мифических существ — способна переносить человека во времени…
      Я резко сел в постели, уставившись во тьму ночи, наполнявшей мою комнату. Странная тревога охватывала всю мою сущность, выворачивая её наизнанку. Я чуть напрягся…
      —  Лейла?
      —  Все в порядке, Ли, — шепот. Слишком быстрый ответ, слишком ожидаемый.
      —  Не заметно.
      Она вздохнула:
      —  Ты мой Верховный Жрец и любимец, поэтому так ярко ощущаешь… это дела богов и сил, не волнуйся… Просто ты ощутил колебания пространства Эмира. А так как ты уже сталкивался этим, то особо остро ощутил тревогу самого мира.
      —  Кто-то пересек реку Времени?
      —  Похоже, что так.
      —  Похоже?
      —  Это дело богов. — Чувствовалось, что она раздражена, и я отступил. В последнее время она легко впадала в раздражительное состояние.
      Кэртис и Дэвид хором заявили, что дело в переходном возрасте и половом созревании. Это у богини-то… я тяжело вздохнул и выбрался из постели: вряд ли теперь удастся уснуть. Разговор с госпожой не помог, а только разбередил. Тихо выскользнул из комнаты и спустился вниз… Уже несколько месяцев я жил в доме Кэртиса. Своего дома-то все равно не было. Нас особо не тревожили, только вот слухи о наших с ним отношениях… я поморщился: все-таки по-моему Дэвид перегибает палку. Хорошо еще, после того как я убил Таиса Альбиноса, многие призадумались и не рискуют принимать меня не всерьез, тем более Дэвид официально признал меня подданным Черной Ложи, а это изрядно облегчило мои взаимоотношения со многими из темных. Хотя, что я выслушал от Мейдока по этому поводу…
      Кстати о братике. Я совсем не был удивлен, когда однажды ночью Дэвид, покатываясь с хохоту, вызвал нас к себе. Там обнаружился сумрачный и сияющий в прямом смысле слова Верховный маг Белой Ложи. Как выразился Дэвид, таким образом к нему еще никто из предшественников Мейдока знакомиться не приходил. Брат огрызался, замечая, что не виноват, так как слегка ошибся с дверью телепортации, которые только и ждут, что бы он в какую-нибудь вошел, в буквальном смысле предлагая себя наперебой. Талант моего брата проникать сквозь любую защиту в этот раз сыграл с ним злую шутку, и он оказался прямо в спальне Верховного Мага Черной Ложи. Тот сначала принял коллегу за убийцу, потом за поклонника, а когда они, наконец, разобрались…
      Вообщем, по нашему с Кэртисом прибытию эти двое успели уже пару раз призвать свои сущности на разборку и чуть не набили друг другу лица, Мейдока чуть было не соблазнили, ну и в итоге мы под утро пили кофе со сливками из запасов Белой Ложи и Дэвид добродушно ворчал, что так и знал, что светлые лучшее оставляют себе, а Мейдок легкомысленно огрызался. Именно в этот момент появился Митас, которого чуть удар не хватил от этой идиллической картинки.
      Явление повелителя светлых магов решили скрыть, дабы не будоражить умы, но вот хитро построенный портал стал периодически выбрасывать Мейдока к Дэвиду. Мейдок ругался, бесился, но ничего не мог поделать — чуть терял контроль и при перемещении часто оказывался у Дэвида в гостях.
      Причем подчас это происходило глубокой ночью, так как у себя мой брат как раз поздно вечером отрывался от документов и отправлялся отдыхать. А так как сильно уставал, предпочитал пользоваться порталами телепортации, что бы моментально переноситься. А усталый и почти не соображающий, сильно отражаешь, куда шагаешь? Эти его оправдания только веселили Дэвида.
      Но в принципе, когда ко мне за помощью обратился Митас, я согласился поговорить с братишкой. Дэвиду веры нет, он Черный маг и точка, а Мейдок явно начал поддаваться иллюзии очарования этого колдуна, что было неприемлемо для Верховного Мага Белой Ложи. Однако когда разговор состоялся… Нда… давно я такой отпроповеди не получал. Причем ладно бы от братишки… а то от его воплощения стихии Света, а потом еще и Лейла явилась, и мы с ней поругались, словно она была простой смертной девчонкой… короче в это дело я решил больше не соваться и в следующий раз послать Митаса далеко в… Свет…
      — Не спится? — тихий голос вырвал меня из размышлений.
      Дэвид задумчиво рассматривал лезвие Синего Пламени у своего горла:
      — Нда… ты явно окончательно с ним синхронизировался. Похвальная скорость.
      — Что ты здесь делаешь, Твоя темнейшесть? — вздохнул я, убирая меч.
      — Хотел спросить, не сказала ли тебе твоя госпожа что-нибудь из того, что отказалась говорить мне моя.
      Я скривился:
      — Дела богов.
      — Понятно, — помрачнел колдун. — Ничего хорошего не жди, значит. Больше ничего?
      — Я только понял, что кто-то пересек Время.
      — Это я почувствовал, — кивнул он.
      — Больше ничего, — разочаровал я его.
      — Понятно, — он помолчал. — Еще хуже, чем могло показаться… выпить не хочешь?
      — Если только кофе, — пожал я плечами.
      — А я вот бы чего покрепче, — задумчиво ответил черный и страшный колдун, именем которого пугают не только детишек. И мне стало совсем не по себе.
      — Я налью, — по лестнице спустился Кэртис.
      Дэвид благодарно кивнул и взглянул на меня. Его золотые глаза сверкали колдовским светом:
      — Ли, у меня просьба. Тебе надо отправиться рано утром в Мирейю. Портал я построю. Что-то мне подсказывает, ты нужен там.
      Я взглянул в глубь его расплавленного золота и… ничего не увидел.
      — Хорошо.
      Их было трое, вышедших из кроваво-красного вихря портала, перепачканных кровью, без единого клочка одежды. И первый же настороженно замер, разглядывая всадника, спокойно дожидающегося на краю поляны, под сенью темной листвы.
      — Кто ты? — архаичный акцент.
      — Я ваш проводник, — бесстрастный ответ. — Вас уже ждут.
      — Я спросил, кто ты? — прорычал пришелец.
      — Я ответил тебе, воин Мрака, — ответил всадник и чуть тронул коня, посылая его вперед. Лунный свет скользнул по абсолютно седым волосам.
      — Откуда ты знаешь о нашем приходе?
      — Есть способы, — пожал тот плечами.
      — Какой сейчас год? — выступил вперед второй.
      — Год 825 со дня Безумных Битв, — спокойно отозвался всадник.
      — Восемьсот лет?! — потрясенный шепот. — У нас получилось?! Рой нас привел в нужное место?!
      — Мое имя Габриэль, — представился, наконец, всадник. — И у меня приказ проводить вас к Верховному Жрецу Роя.
      — Где гарантия, что это не ловушка? — три пары глаз настороженно смотрят на него.
      — Таких гарантий нет.
      — Ты знаешь Слово Оракула? — внезапно спросил первый.
      Габриэль одобрительно кивнул и продекламировал:
      — …золото и кровь… любовь того, кто ненавидит смертных… мрак в его глазах, и бело-красная тень за спиной… смерть отступит на время ради кровавого бога…
      — Ты знаешь их расшифровку?
      — Следуйте за мной.
      Они переглядываются и внезапно последний, до сих пор не проронивший ни слова, согласно кивает.
      — Хорошо, — и воин Мрака и Крови разворачивает коня.
      Они не разу не попросили помощи или проронили хоть слово жалобы, продираясь за ним сквозь лесную чащу, все так же обнаженные и покрытые подсыхающей коркой крови.
      Капище Роя появилось внезапно. И все четверо, вместе с проводником замерли на месте.
      У открытых дверей. Подставив лицо лунному свету, замер мужчина, золото вместо волос буквально лилось по его плечам, опускаясь ниже талии, совершенное лицо… и одеяния Верховного Жреца Роя.
      — Господин, — тихо позвал Габриэль, спешиваясь. — Я привел их.
      Он опустил голову и открыл глаза, которые оказались двумя кусочками холодного ярко-голубого льда. Шевельнулись губы.
      — Гости, — шепот пронизывал до костей. И за его спиной внезапно проявилась тень. Призрачно-зеленые глаза насмешливо и презрительно посмотрели на трех перемазанных смертных.
      Словно подкошенные, они упали на колени, пряча глаза.
      — Габриэль, — тихий голос спустя мгновение. — Мне нужно прогуляться в далекое прошлое. Тебе придется приглядеть здесь.
      — Слушаюсь, господин.
      От матери ему досталось имя Сухмет по обычаю пустынников, из чьего народа она происходила, и песочно-желтые глаза. А все остальное от отца, подданного Восточной Империи. И сейчас он смотрел в глаза радужному созданию, от которого нет спасения, и готовился принять кару, потому что поступил недостойно, убив детей этого духа-зверя, которое известно на Эмире, как осанну — радужная смерть.
      Он смог отвлечь его на себя. Пока его спутники уходили по открытому кровью детей этого создания, пути… он смог последовать за ними, но осанну е оставляет так просто однажды взятый след. И сейчас он стоял на лесной солнечной поляне, разглядывая замершее чудовище.
      Прекрасное чудовище.
      Осанну возвышалось над ним на целую голову, напоминая больше всего огромную змею, с шерстью, вместо чешуи, которая сияла и переливалась всеми цветами радуги. Треугольное лицо с огромными глазами, которые завораживают жертву.
      Воин старался не смотреть в глаза, обещающие вечное блаженство, потому что знал, в то же мгновение он будет мертв, а его спутникам еще нужно время. Но у его противника так же были и другие сюрпризы: магическая сила, острые когти, хвост, который способен душить и дробить кости, ко всему прочему, как и многие магические существа, осанну были очень умны.
      И Сухмет понимал, что ему не уйти живым. Его мастерство подчас сравнивали с совершенным, но это не давала ему преимуществ сейчас, а только оттягивало смерть.
      Взгляд смертного не мог бы уловить начало атаки осанну, но воину и не нужны были глаза, он действовал интуитивно, за мгновение до атаки начав отклоняться как гибкая ветвь. И внезапно чудовище безмолвно рухнуло у его ног.
      Из прекрасного глаза, словно, несуразный сучок, торчащий в неподходящем месте, выглядывал наконечник стрелы, сверкая в солнечных лучах чистым серебром, самым страшным для осанну из всего, что могло его убить.
      Сухмет опустил меч и взглянул в сторону прилетевшей стрелы.
      На краю поляны застыла невысокая фигурка с луком.
      Воин медленно опустился на колени и склонил голову: этот лучник забрал жизнь у осанну, теперь жизнь Сухмета принадлежала ему по обычаю чести родины отца Сухмета.
      Мужчина чувствовал приближение, не слыша бесшумных шагов лучника по мягкой траве.
      — Что это за существо?
      Воин вскинул голову, потрясенный юным голосом. На него смотрели глаза цвета неба, когда деревья меняют свой зеленый наряд на золото и краски заката.
      Он соотнес размер лука, примерный возраст мальчика и силу удара стрелы.
      — Это осанну — магический охотник. Его фактически невозможно убить. Ты спас мне жизнь, теперь она твоя, — наконец, проговорил Сухмет, смотря прямо в эти яркие необычные глаза, похожие на два оживших драгоценных камня.
      — Понятно. — кивнул мальчик, словно ничуть не удивленный. — Мое имя — Кирилл.
      — Я — Сухмет. И должен выплатить тебе долг чести и жизни.
      — Это я уже понял, Сухмет, — ответил мальчик.
      — Сухмет!! — на поляне появились его спутники. И воин сразу увидел, как сжались пальцы мальчика на древке лука.
      — Лорд Алан, — поднялся на ноги он. — Этот мальчик спас мне жизнь. Его стрела убила осанну.
      — Невероятно, — маршал смотрел на мальчика, и Сухмет знал какие мысли бродят у него в голове.
      Глаза, охота, обманчивая внешность… все как в указаниях оракула. Хотя он держит в руках не меч, а лук… но все знают, что не стоит воспринимать слова оракулов столь буквально. И лук и меч — это оружие…
      — Кто вы? — мальчик отступает назад, и рука начинает подниматься, потому что вторая стрела давно лежит на тетиве.
      — Мы — избранные, — отвечает Алан Удачливый. — Мы должны были отыскать того, кто сможет сразиться за наш мир. И, кажется, его нашли.
      — О чем это ты, старик? — он отступает на еще один шаг.
      — Силы богов указали нам путь, и здесь мы встретили тебя, который подходит под описание идеально.
      Мальчик одним прыжком отскочил от них. Его взгляд стал неожиданно не по-детски жестким:
      — Не знаю о чем вы, но если вы хоть пальцем прикоснетесь ко мне, вас ожидает кара.
      — Подожди, — Сухмет выступил вперед. — Позволь нам объяснить…
      Но в этот момент события резко рванули вперед.
      Винсент за спиной воина выкрикнул какие-то слова, и сжал кулак, из которого хлынула красная жидкость.
      Горан одним гигантским прыжком оказался около мальчика, выбивая у него из рук лук, одновременно что-то шепнув ему на ухо так, что хрупкое тело обвисло в его руках.
      Рядом с путешественниками раскрылась огромная воронка, в которую первым заскочил Горан, вслед за ним прыгнул маршал, и чуть поколебавшись, Сухмет.
      Последним шагнул Винсент, но внезапно плечо вора пронзила острая боль и резкий толчок швырнул на ближайшее дерево.
      — Кирилл!!! Браааааат!! — последнее, что услышал Сухмет, когда за его спиной захлопнулась воронка перехода.

Глава двадцать шестая. Попутчики

      Винсент смог отрыть глаза только с третьего раза, чувствуя дикую боль, разливающуюся по плечу. И в тот момент, когда веки все же поднялись, его подхватили сильные и надежные руки.
      — Держись, — шепнул знакомый голос.
      — высочество?… — выдыхает вор, — как?…
      — Я своих не бросаю, — спокойный ответ Алана Удачи. — Никогда.
      И вор медленно кивает, понимая, чего стоило маршалу шагнуть обратно в портал. Но он, как и любой в королевстве слышал об этом пунктике маршала. И странное чувство благодарности разливалось на сердце… свой. Удивительными путями идет судьба.
      А вокруг них уже кольцо воинов, сжимающих оружие.
      И удивительные зеленые глаза, горящие яростным пугающим пламенем:
      — Мой брат! Что вы с ним сделали?! — не голос, шипение кобры, готовой жалить.
      Винсент открывает рот и замирает, потрясенный. Еще бы, он достаточно часто имел возможность любоваться на портреты Его Величества. И Сейчас перед ним стояла молодая разъяренная копия короля Мирейи Сарасы Справедливого — старшего из племянников Алана Удачи.
      Зеленые глаза прищуриваются, когда он внимательно вглядывается в их лица. И злость, чистая и все такая же бешенная:
      — Вы что, похищая Кирилла, даже не знали, кого именно хватаете?! За покушение на жизнь и благополучие принца Мирейи — смерть!
      И маршал, наконец, приходит в себя.
      — Он — избранный.
      И злость уходит из зелени глаз, остается только холод, бесконечный холод, в котором тяжело ворочается тщательно управляемое бешенное желание убийства.
      — Где мой брат?
      Алан качает головой. И Винсент виснет у него на плече. Вот и все. Они все знали на что шли, когда согласились на эти условия, и все же двинулись вперед даже после слов оракула. И все-таки эта образина ошиблась, не паладин Доэра нашел в этом времени свою смерть, совсем нет.
      — Ваше Высочество, — один из воинов встает рядом с зеленоглазым. — Посмотрите, мой маршал.
      И Алан вздрагивает всем телом, глядя на молодого человека. А тот уже сидит рядом с тушей осанну, внимательно изучая тело и стрелу торчащую в её глазнице.
      Наконец поднимается на ноги и оборачивается:
      — Грузите чудовище, — глухо звучит приказ. — Этих двоих связать. С ними будет разбираться Его Величество.
      Воины вытягиваются струной, опасливо косясь на тело мертвого монстра.
      А принц, несомненно принц, подходит к пленникам без малейшей крупицы опаски. Что они могут атаковать и резко вырывает узкий стилет из плеча вора. Тот глухо вскрикнул и обмяк в обмороке, кровавое пятно стремительно расползалось по куртке.
      — Перевязать, — короткая фраза.
      — Есть, Ваше Высочество.
      Алан едва удерживал улыбку на губах. Глядя на прямую спину своего родственника из будущего. Тот еще ничего не знает о самом Алане, но это и не важно. Впервые маршал чувствовал такое облегчение и почти светлую радость. Этот мальчик, совсем еще молодой, но нельзя было не заметить, как смотрят на него воины, которые его окружают. Как они его называли — Бешенный Крис? Мужчина уже не надеялся увидеть кого-то из Катани, кто сможет стать воином л управлять армией. Их век — это век мира и спокойствия, поэтому принцы не высказывали желания идти по стопам королевского маршала, их больше прельщали балы и светские развлечения. А этот юноша… пусть Алан не мог сказать, сколько времени прошло со времен его Мирейи, но здесь ему уже нравилось. Теперь он мог умереть со спокойной душой, зная так же, что их Воином стал тоже принц из семьи Катани.
      — Чему ты лыбишься, старик? — на него покосился едущий рядом воин. — Если Его Высочество сдержали свою ярость, это не значит, что смерть твоя будет легкой. Принца Кирилла слишком любят… я бы сам разорвал тебя собственными руками, если бы не знал, что король Кириан придумает для тебя что-то очень изощренное.
      — Это уже все не важно, — тихо ответил Алан. — Совсем не важно… Мы выполнили свою задачу.
      Воин крепко сжал губы, явно сдерживаясь, что бы не ударить маршала.
      Удивительно, в этом времени, Катани оказывается так популярны. Алан все же не сдержал улыбки. Рядом застонал Винсент — его глаза блуждали, затуманенные болью. Похоже его рана была серьезнее, чем показалось на первый взгляд. От простого проткнутого плеча в такое состояние не впадают.
      И в этот момент, они выехали из-за деревьев и перед ними встали городские стены. Маршал прикинул и потрясенно взглянул на прямую спину принца Криса Бешенного. Удивительно… насколько выросла столица Мирейи? Сколько же времени прошло? Копыта конец ступили на вымощенную мостовую… Весь город вымощен?! Алан потрясенно оглядывается, рассматривая высокие двух и трехэтажны дома, каких никогда не видел в своей жизни, на чистые улицы без сточных канав и удушающего запаха, к которому привыкли жители ИХ Мирейи… Сколько же лет прошло?! Не ужели Мирейя…будет такой вот?…
      Люди, расступались при виде их кортежа, и на их лицах сверкали искренние улыбки радости, когда они видели принца, возглавляющего отряд. Сарасу никогда не встречали такими улыбками, хотя и прозвали в народе справедливым.
      Алан с удивлением рассматривал лица и людей. А они тем временем выехали на дворцовую площадь и Алан едва сдержал вздох… как сильно изменился дворец. По сравнению с тем, что он помнил. Такое великолепие невозможно было отстроить даже за две сотни лет…
      — Король… — тихий шепот воина, едущего рядом. — Его Величество…
      И Маршал напрягает свое зрение, что разглядеть среди трех фигур. Стоящих на ступенях одну в короне-обруче, которая ничуть не изменилась, не смотря на все остальные удивительные вещи. Король Кириан оказался молодым человеком чуть старше принца Криса Бешенного, только вот… Алан удивленно рассматривал седую прядь в его волосах, и глубокую стальную решимость, в ранних горьких складках у рта и на лбу нынешнего короля Мирейи.
      Второй конвоир повернул голову к Алану:
      — Тебе не повезло, похититель. Очень не повезло…
      Маршал вскинул бровь:
      — Суд все решит не так ли?
      — Суда может и не быть, — тихо ответил воин. И в голосе его слышалось злое торжество.
      Его напарник кивает:
      — Все Катани здесь. Говорят принц Кирилл был самым любимым из братьев принца Лилиана…
      Их стаскивают с коней, недоумевающего маршала и почти бессознательного вора и бросают на ступени к ногам стоящей троицы.
      — Прости, Кириан, — глухой голос Бешенного Криса. — Прости… я не уберег Кира…
      — А ты мог? — тихо поинтересовался властны спокойный голос. — Посмотри на наших гостей и подумай еще раз. Кристин… Мог?
      Алан поднимает глаза, что бы разглядеть короля и встречается со сталью, режущей, холодной, смертельной.
      А потом его отпустили, и король обернулся к своему спутнику в белых одеждах:
      — Мейдок, что скажешь?
      Тот пожимает плечами и маршал вздрагивает, видя в его чертах знакомый профиль… Тоже Катани? Маг?
      — Что я могу сказать… от обоих так и несет магией крови… а вот от этого воина, — взмах руки, точно указывающий на маршала. — Еще и кровной связью с нашей семьей.
      — Катани? — серые глаза прищуриваются. — Но, насколько мне известно, все Катани сейчас находятся здесь.