Право вредности

      — Но не на все?
      Жорот усмехнулся:
      — На все ответить невозможно.
      Арика начала закипать, но все же старалась продолжать разговор спокойно:
      — И вы считаете ваши исследования законченными?
      — Нет, конечно.
      — Прекрасно, — язвительно заметила она. — Лаконизмом вы можете соперничать с отцом. Он рекомендовал мне помочь вам в ваших исследованиях, а это, в его устах, равносильно приказу.
      Колдун молчал довольно долго и, наконец, задумчиво сказал:
      — Мне действительно очень хотелось бы, чтобы вы были моим проводником. Как я понял, вы и Тгон можете свободно перемещаться по Зоне. В том числе со спутниками. Но это отнимет у вас очень много сил и времени, поэтому я не считаю себя вправе просить вас об этой услуге.
      Арика пожала плечами, чувствуя, как нарастает бешенство. Но сделала еще одну попытку.
      — Отец уже сделал это.
      По губам собеседника скользнула усмешка:
      — Нет, благодарю. С вашим настроением… Лучше я уж умерю свое любопытство, чем заполучу нового врага.
      Арика посмотрела на весело улыбающегося человека, и взорвалась.
      — За кого вы меня принимаете? — прошипела она. — И что вы воображаете о себе?
      Жорот посерьезнел и, кажется, насторожился:
      — Что такое?..
      Арика приложила значительные усилия, чтобы успокоиться. Хотя без особого результата.
      — Ничего особенного. Всего лишь — вы рисковали, помогая мне. А отец почему-то посчитал себя вправе издеваться над вами — ни за что! И после этого вы отказываетесь от помощи, которую я в состоянии предложить, мотивируя это абсолютно дурацкими причинами. Рассчитываете получить от меня услуги другого рода? — Она приложила максимум усилий, чтобы ее вопрос прозвучал как можно более двусмысленно-издевательски.
      — Нет. Я уже говорил и повторяю, что мы в расчете. А Тгон… Вы проницательны, — Жорот усмехнулся. — Он действительно провел меня через Проверку. Если вам это определение что-то говорит.
      Арика кивнула, с жестким выражением лица.
      — Более чем. Извините, можно вопрос?
      — Я слушаю.
      — Мне кажется, или жестокость отца для вас почему-то в порядке вещей?
      Колдун молчал, раздумывая, и Арика продолжала развивать свою мысль, пользуясь данными просвечивания колдуна Умением и внешними показателями:
      — Вы не возмущены, хотя по логике, должны были бы, не разозлены. Всплеск ваших эмоций — результат того, что вы просто еще не успели привыкнуть к воспоминанию о Проверке.
      — Проверка Тгона была достаточно деликатна. Вероятно, сказывается его недавняя бытность человеком. Либо специфичность моего к нему обращения. А отсутствие обиды и прочих надлежащих, по вашему мнению, эмоций обусловлено тем, что я очень давно общаюсь с богами. Ни одно соглашение с ними не обходится без подобных инцидентов. Никогда.
      — Какое еще соглашение? Вы же вызвали его ДЛЯ МЕНЯ, а не для собственных нужд.
      — Но, в обмен на помощь вам, я получил от него значительный объем информации. И, кстати, возможность работать дальше над изучением Зоны, в том числе проводника — вас, если вы говорите, что он почти приказал вам. Так что соглашение все-таки существовало. Хотя изначально я на него и не рассчитывал.
      — Все равно это не соглашение в обычном смысле этого слова, — заметила Арика. «Вон оно, в чем дело. А я решила, что отец просто „отыгрался“ Проверкой, как-то не подумала о соглашении. Что ж, в этом случае — все честно. По их понятиям. — Она сжала губы, — правда, нужно заставить колдуна „дополучить“ все пункты. И придется приказать Роджеру больше никогда к нему не обращаться. Слишком уж Жорот охотно занимается благотворительностью по отношению ко мне. Не к добру это».
      Колдун встал и, приблизившись к креслу Арики, вдруг опустился рядом на корточки и взял руки женщины в свои. Она от неожиданности дернулась, но он мягко удержал ее ладони:
      — Мне очень приятно, что я сумел помочь тебе.
      Услышав переход на «ты», она мысленно пожала плечами: «Как хочешь. Сам предложил» и заметила:
      — Только это тебе дорого обошлось, как я вижу.
      — Не имеет значения. Твоя жизнь дороже, чем все мои неудобства, вместе взятые.
      Арика пожала плечами, на этот раз по-настоящему:
      — Какую ценность для тебя может иметь моя жизнь?
      — Когда хоронишь друзей, умерших от старости, или вдруг вспоминаешь, что в доме уже шестое поколение слуг, начинаешь по-другому относиться к возможным долгожителям. Тем более, ты одна из немногих, не враждующих со мной, возможно даже, с перспективой приятельских отношений, если я тебя не оскорблю подобным допущением.
      Услышав про «шестое поколение» Арика слегка встрепенулась:
      — Извини, а сколько тебе лет?
      — Семьсот одиннадцать.
      — Н-да. Не думаю, что я проживу хотя бы треть этого срока, — сказала она, качая головой.
      — Наперед, конечно, не загадаешь, но такая вероятность существует. Так что, пожалуйста, не запрещай Роджеру обращаться ко мне впредь. Ты ведь это хотела сделать?
      Руки Арики дрогнули, и колдун с улыбкой кивнул:
      — Я тоже иногда бываю проницателен. Договорились?
      — Думаю, нужды не будет, — дипломатично отговорилась Арика, но Жорота не так легко было сбить с толку.
      — Это было бы просто прекрасно. Но если вдруг? — Он опять улыбнулся. — Ничего жутковыдающегося за свои услуги я не потребую, честное слово.
      Она ехидно улыбнулась про себя: «Попался!».
      — И как выглядит твоя деликатность в отношении моих «сил и времени»?
      Жорот рассмеялся:
      — Шантажистка из тебя получилась бы просто великолепная.
      — Какой такой шантаж? Просто, коль уж ты предлагаешь мне свою защиту на неопределенное время, должна же я тебе чем-то отплатить?
      — Что ж. Спасибо. Только ты не совсем представляешь, на что ты себя обрекаешь. Это очень нудно и очень долго.
      — Потерплю как-нибудь, — улыбнулась женщина, осторожно высвободила руки из его ладоней и попросила: — Сядь, пожалуйста, нормально. А то когда я на тебя смотрю, аж самой неудобно становится.
      Жорот легко выпрямился и вернулся на свое место:
      — Дело привычки. Хотя я удивлен. Думал, ты будешь выспрашивать, ЧТО ИМЕННО было в Проверке.
      Арику передернуло, как от озноба:
      — Ты с ума сошел?! Ой, то есть извини, конечно, но об этом никогда…
      Жорот сжал губы:
      — Стоп. Откуда ты это знаешь?
      Арика пожала плечами. Она увидела странное выражение на лице Жорота и чертыхнулась про себя, что вообще завела этот разговор.
      — Сколько тебе лет? — тихо спросил колдун.
      — Двадцать семь, — машинально ответила она. И вспомнила, что, согласно канонам вежливости, подобные вопросы женщинам не задают, разве что желая оскорбить. Она никогда не понимала логики подобных запретов, просто принимая их, как набор глупостей, которые придумали люди, чтобы осложнить себе жизнь. Но Жорот всегда строго придерживался общеповеденческих табу, а в этот раз почему-то посчитал себя вправе ими пренебречь. Сообразив это, Арика ощерилась. — А что?
      — И во сколько отец тебя провел через ЭТО? Если я именно так все понял.
      «Ах, вот что тебя так задело.» Она пожала плечами:
      — В тринадцать.
      — Мы… говорим об одном и том же?
      Тело колдуна было напряжено. Арика с досадой подумала, что надо бы вообще как-нибудь закрыть эту тему — воспоминания у Жорота были явно еще слишком свежи. Она ответила скучным тоном:
      — Выбирается наиболее волнующая испытуемого тема, формируется искусственная среда и испытуемый протаскивается через самые неприятные для него события, впрочем, не происходящие в реальности. Он, правда, об этом не подозревает — до момента выхода. По окончанию объект понимает иллюзорность всего происходящего — умом. Воспоминания же остаются — подчас более яркие, чем о реальных событиях. Так сказать, «личный ад». Индивидуальный. Испытуемому оставляется свобода действий и, таким образом, он проверяется «на вшивость». Кстати, поэтому так и называется — Проверка. Отец говорил, что Боги таким образом решают, какой части знаний, то есть, могущества, «достоин» конкретный человек. Это официальная версия. Реально, я думаю, боги просто развлекаются этим способом.
      Колдун откинулся в кресле, вроде бы даже расслабился, но не до конца.
      — Знаешь, я уже не могу с чистой совестью говорить о твоем отце как о «человечном» боге. Подвергать этому ребенка…
      — Он считал, что мне это будет полезно. Кстати, в спину он меня не толкал. Предложил, как вариант.
      Жорот покачал головой:
      — Мы не считаем себя изнеженной кастой, но впервые, скажем, я, прошел это в сто девяносто с лишним лет.
      — Вероятно, дело в том, что в твои двести у тебя были несколько более изощренные понятия о неприятностях, чем у меня в тринадцать.
      — Ад есть ад. И кидать туда ребенка в качестве воспитания… А твоя мать?
      — Честно говоря, мама была не в восторге. Но я настаивала, и она сдалась.
      — ТЫ настаивала?
      — Да. И, в общем, довольна, что настояла. Правда, повторять пока не хочется.
      — Я согласился на повтор довольно быстро, — иронично заметил Жорот, — не прошло и пятидесяти лет. И то потому, что иначе я «застрял» бы в колдовском обучении. Так что у тебя все впереди.
      — Возможно, да, а возможно, и нет. Для Умения подобные самоистязания не обязательны. Кстати, а ты что, при каждом заклинании вынужден…
      — Ни в коем случае. Лишь при первом обращении к новому богу, если я хочу присоединить его к своему пантеону, или в случае, если предоставляемые богом возможности меня не устраивают, и я хочу большего.
      — Заранее извини за следующий вопрос, возможно, он будет некорректен. Но уж очень интересно. Сколько у тебя богов в пантеоне?
      — Четверо.
      — Это с отцом?
      — Да. Причем с ним у меня не полноправное соглашение, так как он предупредил меня, что лишь разрешит пребывать в Зоне и использовать ее, а сам никак мне помогать не будет.
      Арика пожала плечами.
      — Он просто тебя не услышит, если ты его попросишь об этом.
      — Приблизительно так он мне и объяснил.
      Арика кивнула и спросила деловым тоном:
      — Сколько тебе нужно работать в Зоне?
      — От нескольких недель до нескольких месяцев. Точнее можно сказать в процессе работы. То есть конкретно в Зону желательно ежедневно выходить на пять-шесть часов, остальное время я буду работать дома. Как я понимаю, без тебя я в Зоне находиться не смогу?
      — Ты и войти туда без меня не сможешь, — вздохнула Арика. — И вряд ли я смогу научить тебя этому. Не потому, что не хочу, просто делать это нашим способом можем только отец и я.
      — Право крови, — задумчиво сказал Жорот. Он вдруг сделал какое-то движение — в углах вспыхнули два шара. Арика сощурилась — она только сейчас сообразила, что за окном, и, значит, и в комнате — потемнело.
      — Точно. Кстати, как, если не секрет, конечно, ты собираешься использовать силы Зоны, если не сможешь там находиться?
      — Попробую создать передаточный канал. Или еще что-нибудь придумаю. Или никак.
      Арика пожала плечами:
      — Отрицательный результат тоже результат, да?
      — Конечно.
      — Хорошо. Одно «но», Жорот. Быть в Зоне, да еще и с тобой, да еще такое время, мне будет несколько… трудновато. Ты согласишься переехать на время работы ко мне?.. — вспомнив прикосновение колдуна, она чуть покраснела и быстро добавила, второпях не успев облечь мысль в более-менее вежливую форму: — только не воображай невесть что.
      — И не думал даже, — невозмутимо отозвался тот.
      Чувствуя неловкость, она попыталась объяснить:
      — Видишь ли, это не каприз, а специфика Умения. Я могу, конечно, заводить тебя сюда каждый раз, а сама возвращаться домой, но это не очень удобно. А жить у тебя — тоже не лучший из вариантов — дома я смогу быстрей восстанавливать силы.
      Жорот перебил ее:
      — О чем разговор! Конечно, я согласен на все, что хоть как-то облегчит тебе задачу.
      — Спасибо. Когда ты сможешь выехать?
      — Завтра.
      — Договорились. Извини, но я что-то… очень устала.
      — Ничего удивительного. Мы долго разговаривали, а последний раз ты спала чуть ли не трое суток назад. Позвать Роджера, чтобы он проводил тебя?
      — Спасибо, я в состоянии дойти сама.
      Колдун пожал плечами:
      — Спокойного сна.
      Арика добрела до своей комнаты и села на кровать, пытаясь раздеться. Сил хватило только на то, чтобы снять обувь, больше она ничего не помнила.
      Утро было пасмурное и даже, кажется, шел дождь. Арика, потянувшись, перевернулась и посмотрела на часы. Глянь-ка, уже совсем не утро. Вторая половина дня, почти вечер.
      — Как спалось? — Роджер подошел к кровати и сел рядом.
      — Терпимо. Это ты меня раздел?
      — Да.
      — Спасибо. Где моя старая одежда?
      Роджер вынул из шкафа костюм и положил на кресло.
      Полчаса спустя, приняв душ и одевшись, Арика поинтересовалась:
      — Жорота видел?
      — Он заходил утром. Сказал, что его можно будет найти в кабинете или библиотеке.
      — Мы уезжаем. Тебе собираться надо?
      — Нет.
      — Тогда идем.
      Колдун оказался в библиотеке. Он улыбнулся, произнося слова приветствия.
      — Как насчет переезда? — сразу перешла к делу Арика.
      — Машина со всем необходимым ждет внизу.
      — Если хочешь, можем отправить на ней Роджера, а сами уйдем в Зону — прямо отсюда. А вернемся ко мне.
      — Прекрасно.
      Робот молча вышел.
      Арика взяла колдуна за руку, сосредоточившись, вывела его в никуда.
      Первый поход в Зону оказался трудней, чем Арика рассчитывала. Сама-то она передвигалась по этому странному псевдопространству с легкостью, но присутствие спутника требовало постоянной концентрации. Женщина ни на миг не могла выпустить Жорота из поля зрения, иначе он провалился бы в Зону. А когда он стал колдовать, оказалось, что заклинания вызывают волновые возмущения в самой структуре Зоны. Арике волны были не страшны, но они запросто могли вытолкнуть колдуна из сферы влияния женщины, что грозило тем же падением в пустоту. Она, как могла, сопротивлялась и даже иногда «гасила» волны — правда, последнее было почти на грани ее возможностей. Жорот вообще мало что замечал вокруг — он, как истый фанатик, полностью ушел в процесс. Иногда он просил ее переместиться в другое место Зоны, где вновь начинал творить заклинания, по-видимому, наблюдая за реакцией этого странного пространства на магические манипуляции. К концу шестого часа, когда Жорот, наконец, спросил: «домой?» Арика только и смогла что кивнуть головой и, вцепившись колдуну в руку, выйти в коридоре своего дома. Очутившись в нормальном пространстве, она разжала ладонь и облокотилась о стену.
      — Замотал я тебя совсем, — колдун обнял Арику за талию, помогая держаться на ногах. Она отвела его руку.
      — Спасибо, не надо.
      Роджер, услышав голоса, вышел из своей комнаты в коридор. Оценив ситуацию, он подошел к Арике, собираясь помочь добраться до спальни, но она остановила его:
      — Покажи Жороту его комнату. Вещи уже перенес?
      — Да.
      — Отлично. А потом зайди ко мне — с ужином. Он, кстати, не помешает нам обоим. Как, Жорот?
      — Не откажусь.
      — К сожалению, я слишком устала, чтобы составить тебе компанию.
      Колдун вздохнул:
      — Пожалуйста, отдыхай. Роджер, идем. Пока мы тут, эта упрямица будет тратить последние силы на никому не нужные светские условности.
      — Сам дурак, — пробормотала про себя Арика, проводила взглядом обоих и поплелась в душ.
      Чередованием холодной и горячей воды она немного сбила усталость. Закутанная в полотенце, вошла в комнату и, увидев поднос с едой, села и взялась за голову.
      — Теперь я дура, — прокомментировала она.
      — Что-то не так?
      — Ты не виноват, Роджер, просто я тебя забыла предупредить. Принеси, пожалуйста, еще пару таких же порций и побольше пирожных.
      Когда Роджер вернулся, оказалось, что первый поднос уже чист. Считанные минуты спустя Арика закончила с добавкой.
      — Теперь жить можно. Сходи, пожалуйста, в библиотеку. Третий подсвечник на левой стене со стороны двери — рычаг, открывающий потайную полку. Там книги по Умению, возьми вот эти четыре и принеси сюда, — она протянула ему листок с названиями.
      Получив книги, Арика кивнула.
      — Полку не забыл закрыть? Хорошо. Вот эту прочти и систематизируй все, что здесь сказано о питании. Пока я работаю с Жоротом, я буду есть дважды — до сна и после него. Соответственно с таким режимом по рекомендациям этой книги составь меню. Цифры калорий тебе покажутся дикими, но так и должно быть — Умение требует громадных энергозатрат. Компенсировать мне их придется только за счет еды. Теперь насчет сна — не больше девяти часов. Мне кровь из носу нужно пять-шесть часов бодрствования, поэтому буди каким угодно способом — хоть водой поливай. Договорились?
      — Да.
      — Отлично. Я ложусь спать, подними вовремя, пожалуйста. Заранее извини за выражения, которые можешь услышать.
      — Вряд ли ты сможешь прибавить что-нибудь к обширному словарю, уже имеющемуся в моем распоряжении, — пожал плечами Роджер.
      — Ну-у? Просветишь меня когда-нибудь, хорошо? Попозже.
      Следующие месяцы слились для Арики в непрерывный поток. Работа в Зоне, сон, и обучение Умению в оставшиеся часы — все это тянулось спиралью, то ли вверх, то ли вниз — не разобраться.
      Она наблюдала за экспериментами Жорота, училась — не заклинаниям — даже спустя несколько месяцев они представляли для нее такие же бессмысленные манипуляции, как и в начале, — а терпению колдуна; иногда понимала смысл перемены мест действия.
      Однажды, например, больше тридцати дней подряд они поочередно перемещались между одиннадцатью точками, повторяя в них одинаковый набор заклинаний. И так по несколько десятков, а то и сотен раз в день. Наконец до Арики дошло, что период сумасшедшего метания совпадал с циклом одного из спутников планеты, а одиннадцать точек каким-то образом были связаны с одиннадцатью планетами, которые составляли их солнечную систему.
      Штудируя книги по Умению, она все чаще ловила себя на мысли, что подгоняет себя воспоминаниями о работе Жорота — целеустремленность колдуна, ежедневно наблюдаемая Арикой, служила ей хорошим стимулятором. Втягиваясь в ритм работы, она стала уменьшать время сна, но, когда дошла до шести часов, Роджер решительно отказался участвовать «в этом издевательстве». Поэкспериментировав еще немного, Арика вынуждена была признать его правоту — «все хорошо, что делается в меру».
      Однажды она, уже привыкшая к Роджеру, как к своей тени, вдруг очнулась:
      — Слушай, а как же Жорот? Ты постоянно со мной…
      — Господина Жорота обслуживает Лонг, мы решили, что такое распределение будет наиболее разумным.
      — «Вы» — это кто?
      — Я, Лонг и Жорот.
      — Ну и ну! А как насчет моего права голоса?
      — Если захочешь, мы с Лонгом поменяемся.
      — Зач… — она замолчала и фыркнула. — Что это я? Просто устала, извини, — врожденная вредность заставила Арику добавить: — но могли хотя бы поставить меня в известность.
      — Я говорил тебе, и ты даже пробурчала что-то вроде «ага». Я, правда, тогда еще засомневался, что ты приняла к сведению полученную информацию, но не стал концентрировать твое внимание, полагая, что это не имеет большого значения.
      — Опять я кругом виновата и к тому же не права, — рассмеялась она.
      Прошло больше полугода. Жорот хоть и жил все это время в доме Арики, вне походов в Зону они едва ли обменялись парой фраз. Встречались они ежеутренне перед выходом в Зону, а сразу после возвращения расходились по своим комнатам, каждый занимаясь своим делом. Арика не спрашивала, а Жорот не упоминал о сроках. Раз в двенадцать-пятнадцать дней Жорот, предупредив, исчезал на пару-тройку суток. Куда — Арика и не думала интересоваться. Но всегда появлялся точно в назначенный срок.
      Перевалил за середину восьмой месяц работы. Однажды Жорот перед выходом в Зону остановил Арику, как всегда, взявшую его за руку для перемещения:
      — Подожди, пожалуйста.
      — Да?
      — Я, кажется, смог придумать кое-что для того, чтобы ходить по Зоне самому.
      Арика кивнула, молча ожидая продолжения.
      — Сегодня хочу попробовать. Пожалуйста, как только я скажу, «отпусти» меня. Я должен удержаться.
      — А если нет?
      — Попробуешь поймать, — улыбнулся он.
      Женщина, с трудом воздержавшись от нелицеприятных комментариев, сухо сказала:
      — Это невозможно.
      — Иначе я ничего не смогу проверить.
      Арика подумала.
      — Давай я не буду выпускать твою руку, что ли, — неохотно предложила она.
      — А ты сможешь при этом «отпустить» меня?
      — Запросто.
      Колдун кивнул:
      — Попробуем.
      Оказавшись в Зоне, Арика напряглась. На всякий случай привела в готовность все силы Умения, какие только смогла (кстати, за последнее время возможности ее резко возросли). Жорот, тоже, похоже, готовившийся в это время, кивнул ей. Она, не выпуская его руки из своей, передвинула сферу своего влияния, одновременно стараясь держаться наготове. Колдун действительно САМ стоял в Зоне! И в тот же миг она почувствовала сильную боль, распространяющуюся от ног по всему телу. Впечатление было, что она горела заживо. Жорот в это время сделал один шаг, потом другой. У Арики боль синхронно концентрировалась сначала на одной ноге, потом на второй. Она еле сдерживалась, чтоб не закричать. Когда Жорот повернулся к ней, жестом показывая, чтобы она выпустила его руку, она отрицательно замотала головой и потянула его за собой, прочь из Зоны.
      — Что случилось?
      — Извини. Когда ты идешь по Зоне сам, тебе больно?
      Жорот помолчал, видимо, раздумывая:
      — Да, — наконец признался он. — Возможно, со временем я что-нибудь придумаю, но пока это так.
      — Как будто тебя жжет огонь, да? Причем именно та нога, на которую ты опираешься?
      — Как ты узнала?
      — Н-да, — с чувством сказала Арика. — Я так не могу. Я ощущала твою боль. Как мне объяснял отец, это специфика Умения. Чем больше в нем совершенствуешься, тем сильнее чувствуешь боль своего соседа. А я последние полгода только самосовершенствованием и занимаюсь. Папа говорил, что против этого есть блоки, я нашла в книге их описание. Но что-то не срабатывает. Съезжу к учителю, может, он что посоветует. Или заканчивай все остальное, а потом сделаем перерыв. В общем, смотри сам.
      — Конечно договоримся. И ты теперь всю жизнь будешь ходить за «блоками»?
      Арика пожала плечами:
      — Другие как-то ходят. Да и ты сам не сильно-то обращаешь внимания на подобные неудобства, как я вижу.
      — Ладно. Давай на сегодня закончим.
      — Почему это? Я уже отошла, работаем дальше.
      — Видишь ли, собственно, это последнее, что мне нужно. И еще умение самому выходить в Зону, если получится, но этот вариант я еще не до конца додумал. Дальше я работал бы сам. И не так, как до сих пор, а время от времени, при возникновении необходимости. Не могу же я тебя каждый раз дергать.
      — Ясно. Что ж, работаем дальше.
      — Не стоит. Разберешься с блоками и продолжим. Точнее, окончим.
      — Во-первых, если терпишь ты, то потерплю и я, — вредным голосом сказала Арика.
      — Пять минут назад ты говорила другое, — заметил Жорот.
      — Так прошло ж целых пять минут! Во-вторых, так я и поверила, что ты будешь ждать моего возвращения. Решишь, что коли первый раз получилось, то можно попытаться еще.
      — Не выдумывай. Я не самоубийца.
      — Извини, но… Что, если этот учитель задержит меня на двадцать-тридцать лет? У них, кажется, есть такой обычай.
      Жорот промолчал.
      — Так что идем. А я, вдохновленная, буду с новыми силами пытаться разобраться с этими блоками. Ты даже не представляешь, насколько ежедневное вдохновение может быть действенно!
      Жорот, не обращая внимания на ее шутовство, предложил:
      — Давай так. Сделаем перерыв, и отправимся к твоему учителю. Вместе. Ты поговоришь с ним, узнаешь, что он от тебя хочет. И, исходя из этого, решим, что делать дальше. Хорошо?
      — Опять извини, но… Пока долетим туда, пока договоримся, и договоримся ли вообще. Он НЕ МОЙ учитель, понимаешь? Он может отказаться иметь со мной дело, и мы просто потеряем время.
      — Но ты, насколько я понял, вообще можешь не пользоваться космическими кораблями. Идешь в Зону и выходишь из нее в той точке и на той планете, где тебе надо.
      Арика вздохнула:
      — Теоретически. Практически я стараюсь летать, как все, чтобы не выделяться — для тех же «белых». Разве, если очень уж надо. Да и пользоваться Зоной я могу только для перехода в ту точку планеты, которую я знаю. А так как большинство планет я в глаза не видела, то я, конечно, могу попасть на нужную мне незнакомую планету, но только в район Зоны. И окажусь где-нибудь в горах, или в пустыне, или просто в степи, — поскольку рядом с Зонами жилья не строят — в месяцах пути «ножками» от населенного пункта. А если Зона будет с «фонарями», то там вообще лучше не появляться столь необычным способом.
      — В смысле?
      Арика пожала плечами:
      — В лучшем случае кинут обратно. Опыт родителей, видишь ли. Боятся фонарщики Зоны. И живут рядом, и используют, а боятся. Короче, с помощью Зоны удобно только возвращаться.
      — А на какой планете живет этот учитель?
      — Теодона. Двадцать дней лету, — отозвалась Арика.
      — В месяц-два, я думаю, уложимся. Пожалуйста, давай попробуем.
      Городок выглядел премерзко. Небольшой, с узкими безжизненными улочками, тщательно заасфальтированными и обсаженными по краям обкорнанным кустарником.
      Коттеджи чередовались с многоэтажками, временами попадались небольшие скверики с облезлыми фонтанами и киосками.
      Арика оглядывала окрестности из окна такси со сдержанным интересом. Вдруг Жорот остановил водителя и, тронув ее за плечо, указал в сторону одной из многоэтажек:
      — Гостиница. Я сниму тут два номера и буду тебя ждать. Счастливо тебе.
      Арика кивнула.
      — Ага. Спасибо.
      Проводив взглядом удаляющуюся фигуру, Арика откинулась на сиденье, задумчиво водя пальцем по узорам, выдавленным на кожаном чехле. Буквально через пять минут такси остановилось.
      Женщина кивнула водителю (расплатились они заранее) и вышла на тротуар. Адресная табличка на калитке, перед которой она оказалась, подтверждала, что нужно ей именно сюда.
      Арика посмотрела на часы. До назначенного времени оставалось три минуты. Так как сигнализирующее устройство на калитке отсутствовало, она терпеливо выждала и, убедившись, что никто не думает ей открывать, толкнула калитку, оказавшуюся незапертой.
      Она очутилась в саду, через который вела всего лишь тропинка, и пошла по ней. Вскоре из-за деревьев показался дом, очень аккуратный и приглаженный, в отличие от сада, который походил скорее на дикие заросли.
      Не успела она подойти к двери дома, как та распахнулась и на пороге появилась женщина. Арика от неожиданности слегка замедлила шаг — она впервые видела женщину народа своего отца. Ее внимательные глаза и узкие губы контрастировали с округлостью лица. Так же как и у Тгона, у женщины отсутствовали не только волосы, но даже брови и ресницы, но при этом она вовсе не казалась уродливой. Может, потому, что Арика с детства привыкла к Тгону? Одета хозяйка была в легкое платье песочного цвета, на ногах — открытые босоножки на высоком каблуке.
      Когда женщина протянула Арике руку, — явно не для пожатия, — она увидела браслет, с виду ничем не отличающийся от ее. Сообразив, что от нее ждут ответного жеста, Арика показала свой.
      Женщина неожиданно улыбнулась:
      — Здравствуй. Значит, это ты звонила?
      — Да. Здравствуйте.
      — Проходи, — женщина посторонилась, пропуская Арику в дом.
      Арика хотела спросить, где же Гхота, но тут, сообразив, что к чему, прикусила язык — ей почему-то раньше не приходило в голову, что «старым другом» отца может оказаться женщина.
      Они вошли в небольшую светлую гостиную. Сквозь большие окна-двери лился солнечный свет. Комната была обставлена мягкой мебелью с зеленоватой обивкой, между окнами расположились два столика с низенькими табуретками. Возле дальней стены стоял бар, рядом — высокая этажерка с энциклопедиями и безделушками. Стены были увешаны репродукциями и фотографиями — похоже, кое-какие из них были семейные. Гхота жестом указала Арике на одну из табуреток.
      — Мне приятно видеть, что ты не отказалась от браслета, — заметила Гхота, садясь напротив.
      Арика осторожно пожала плечами:
      — Отец сказал — это не имеет значения, буду я его носить или нет…
      — Именно. Ты не сможешь, к сожалению, пользоваться им в полной мере.
      — Потому что я полукровка?
      — Да. Но, нося его, ты показываешь свою принадлежность к моему народу.
      — Извините, что значит «в полной мере»? Как я не смогу им пользоваться?
      — Во-первых, у тебя нет права самоубийства. Ты хочешь что-то сказать?
      — Только то, что я об этом не сильно жалею, — фыркнула Арика.
      — Зря. Ты недооцениваешь… впрочем, ладно. Во-вторых, ты сможешь управлять Умением только как Чужая. Это не худший способ, и возможностей у тебя будет почти столько же. Но изначально Умение зародилось среди нашего народа. Со временем его переняли многие чужаки, правда, их методы отличаются от наших, потому что наше Умение базируется в основном на свойствах браслетов. Думаю, кое-что тебе должно удаваться и из нашего арсенала, но не надейся на слишком многое. На твоем месте я бы сосредоточилась на методах обучении Чужих.
      Арика вдруг растерянно помотала головой:
      — Постойте. В книгах по Умению всегда дается два варианта одного и того же заклинания. То есть это для вас и Чужих?
      — Да.
      — Что ж мне отец голову морочил!
      Гхота заинтересованно прищурила глаза:
      — Ты о чем?
      — Когда я спросила его о смысле дублирования, он выдал мне целую теорию о двойственности и настоял, чтобы я добивалась совершенства в обоих вариантах.
      — И как успехи?
      — Одинаково.
      — Одинаково получается? — острый взгляд Гхоты заставил Арику почувствовать себя очень неуютно. Но не врать же!
      — Да, — кивнула Арика. — Может, я что-то не так делаю, — она попыталась смягчить вызов своего ответа, но Гхота нетерпеливо прервала ее: