Право вредности

      — Ничего себе!
      Арика рассмеялась:
      — Младенец.
      — Как же ты получила тело?
      На лице Арики появилось удивление:
      — Проверка, конечно. Почти полгода. А что, есть другой способ?
      — Были такие слухи, неподтвержденные, но когда ты успела? — реакция Лаеты была близка к ужасу.
      Женщина вздохнула:
      — Тринадцать мне было. Ничего страшного, жива-здорова, как видишь, — ворчливым тоном закончила она. — Кстати, колдуны, оказывается, тоже применяют Проверку — только для определения границ своего могущества. Ты знала?
      — Естественно, — буркнула собеседница. — Так значит, этот в курсе, что ты проходила Проверку?
      — Я говорила, — кивнула Арика, — только срок скрыла. Люди не выдерживают дольше нескольких дней, он бы сразу понял.
      Лаета, взглянув собеседнице в глаза, холодновато спросила:
      — Вы что, дружите?
      — Больше десяти лет, — отозвалась женщина.
      — И он только сейчас догадался, кто ты.
      Арика молча пожала плечами.
      — Оставайся, — предложила Лаета. — В моем доме тебе никто не причинит вреда.
      Женщина покачала головой.
      — Надеешься на его благородство?
      — Он никогда не пойдет на человеческое жертвоприношение.
      — Так то на человеческое, — горечь прозвучала в голосе Лаеты, — пойми, мы для них — не люди. Так, исходный материал для достижения могущества. Кстати, ты никогда не задумывалась, откуда взялся тип жертвенной магии?
      — Н-нет.
      Лаета холодно усмехнулась:
      — Изначально он был изобретен колдунами для существ, подобных нам. Но нас становилось все меньше, а колдунам по-прежнему требовался материал. Вот они и перешли — кто на людей, кто на животных. В технике жертвоприношений пришлось, конечно, кое-что изменить. Потому что в нашем случае всю жертвенную энергию поглощал сам колдун, и, если все делал правильно, становился Силой. А при жертвоприношениях людей и животных колдунам приходится отдавать энергию Силам — сами они «усвоить» ее не в состоянии — тип не тот. И какие-то крохи могущества они за это получают. Но суть — одна!
      Арика молчала.
      — Знаешь, как я оказалась тут? У меня тоже был друг-колдун. Но, в конце концов, ему показалось, что помощь моей ауры оптимальности слишком ничтожна.
      — Помощь чего?
      Лаета приподняла брови, но терпеливо объяснила:
      — Это когда у человека, находящегося рядом с тобой, многое получается лучше и быстрей, чем если бы тебя рядом не было.
      Арика растерялась:
      — А отец говорил, что я ничем не отличаюсь от человека.
      — Кроме присутствия «ауры оптимальности», сроков жизни тела и послесмертия. Даже колдовских способностей обычно у нас нет.
      — У меня они есть.
      — Да? Могу огорчить — ты расплачиваешься за это относительной нестабильностью твоего человеческого тела.
      — То есть для распада моего тела на энергетическую составляющую нужен толчок гораздо меньший, чем для твоего?
      Лаета кивнула, а Арика опять с интересом спросила:
      — Так что за аура? В моем присутствии заклинания Жорота должны быть более сильными?
      — Не так явно. Скажем, глаза твой колдун потерял еще до знакомства с тобой?
      — В самом начале.
      — И как скоро он «увидел»?
      Арика стала вспоминать:
      — С момента его слепоты до нашей встречи прошло дня три. Мы провели вместе ночь. Утром поехали домой. Я еще удивлялась, как он ориентируется при езде верхом. А до этого… он действительно вел себя как слепой. У него еще была поводырь-девочка. Хочешь сказать, «увидел» он из-за меня? — тон ее был более чем недоверчив.
      — Вы спали вместе?
      — Да, на, — до Арики дошло, что имела ввиду собеседница. — Черт, нет, конечно — мы были едва знакомы! Просто заснули на одной кровати.
      — Все правильно, аура у тебя сильная. И колдун твой, похоже, знал, о существовании псевдозрения, и рассчитывал на него. Потому так быстро и вышло. Кстати, если б вы переспали, получилось бы еще быстрей, возможно даже, вспышкой — мы экспериментировали.
      — Хорошо, что я не имею такой привычки! — ошарашено заметила Арика.
      — А то! Иначе он мог бы сообразить, что к чему. Обычно, кстати, на овладение псевдозрением нужны годы. Но он все списал на свои способности, а ты, похоже, вообще приняла как данность.
      — Ты уверена?
      — Да, — твердо сказала Лаета. — Мы с Верноном очень долго изучали этот мой феномен, в конце концов, я даже стала различать интенсивность ауры у других «сила-куколок».
      — Еще одно наше название? — неодобрительно буркнула Арика.
      — Вернону нравился этот термин. Так вот, он решил, что созрел для того, чтобы меня «съесть». Но я вовремя поняла, в чем дело и стравила Вернона с его же учеником — этот мальчишка был чертовски талантлив! И сумел победить. А я смертельно боялась — следующего предательства, которое неизбежно произойдет — через годы или столетия. Он уверял меня, что никогда не опустится до этого — наивность молодости. Но я упросила, и он «привязал» меня к Озеру Перехода. Знаешь, через полторы тысячи лет, когда он в последний раз навещал меня, я прочла сожаление, что он не «съел» меня, когда мог. Теперь я привязана к Озеру… что ж. Зато я могу защититься от этих магов! — последнее слово Лаета произнесла с ненавистью.
      — Нельзя же по одному-двум судить обо всех, — мягко заметила Арика. На лице Лаеты отразилась ярость:
      — Девчонка! Думаешь, что знаешь все на свете? А я видела «съедение»! Знаешь, как нас убивают при жертвоприношениях? — уже тихо продолжила Лаета. — Не ранами, не потерей энергии — болью!.. — она опять сорвалась на крик. — Зачем, ну зачем ты послала с ним Роджера? Он бы вернулся — он достаточно сильный — но без памяти, ему пришлось бы начинать все сначала, и у тебя был бы шанс!
      Арика молчала.
      Лаета сжала губы:
      — Я даже сейчас смогу «потерять» его. Трудно, но смогу. Решайся!
      — Нет, пожалуйста! — Арика беспомощно подыскивала аргументы, чтобы убедить. — Даже отец не был против нашей дружбы. Нельзя так!
      Лаета сразу как-то выдохлась. Устало сказала:
      — Кстати, ценой твоей жизни он вполне может вернуть себе зрение.
      — У него уже был подобный выбор, — возразила Арика.
      — Тогда он не знал, кто ты!
      Арика какое-то время молчала, с мрачным выражением лица. Потом подняла голову, невозмутимым тоном сказала:
      — Извини, я слегка проголодалась.
      — Ох, конечно! Идем на кухню.
      Расставив на столе кучу тарелочек и чашечек, Лаета с грустью наблюдала за тем, как Арика уничтожала их содержимое.
      — Я сейчас не хочу, — объяснила она в ответ на вопросительный взгляд женщины.
      — А ты вообще ешь? — спросила Арика с набитым ртом.
      — Да — это легчайший способ поддерживать тело.
      — Я раньше ела, чтоб не выделяться, — задумчиво сказала Арика, — Потом привыкла, а теперь так вообще обходиться не могу.
      — Это из-за беременности, — авторитетно заявила Лаета.
      Арика усмехнулась, а собеседница вдруг задумчиво сказала:
      — Ты так молода, что еще ничего не успела забыть, наверное?
      — Смотря что.
      — Почему ты не стала Силой?
      Женщина помрачнела, ответила, взвешивая слова:
      — Я хотела свободы. Я видела, как живут мои родители. Мама очень редко могла себе позволить делать то, что считала нужным, понимаешь? Она поступала так, как должна была. И часто — слишком часто — против своих убеждений. Но по-другому было просто нельзя. И отец… А сколько тебе?
      — Не сильно много. Чуть больше восьми тысяч.
      — Ничего себе! И ты забыла, почему выбрала человеческое тело?
      Лаета грустно сказала:
      — Причину-то я помню. Но будто это было не со мной. Я просто не могу поставить себя на место того молодого существа, уверенного, что весь мир принадлежит ей, — резким движением головы прогоняя остатки воспоминаний, перешла на деловой тон:
      — Как я поняла, ты раньше с нами не встречалась?
      — Ты — первая. Правда, отец… Он, после моего рождения, нашел нескольких из нас и расспросил их. Все они были «привязаны» — как ты.
      В ответ на невысказанный вопрос Лаета объяснила:
      — «Свободные» среди нас тоже есть. Просто их труднее найти. А мы, «привязанные», удобны тем, что нас найти легко и мы имеем силу для помощи «свободным».
      — Поэтому ты мне сейчас все и рассказываешь? — тон Арики был недоверчив.
      — Девочка моя… Если бы мы не держались друг за друга и не помогали всем, чем только можем, нас бы сейчас не осталось ни одной, — презрительная гримаса исказила лицо Лаеты. — Мы — не люди, которые грызутся друг с другом и в любой момент готовы ударить в спину! Думаю, «сила-куколки» с твоим отцом стали беседовать лишь потому, что он рассказал про тебя. Но они дали ему очень мало информации — даже про ауры не сказали — потому что он не из нас. А тебя он, наверняка, ни к одной не приводил, так?
      — Да.
      — Не знаю, почему он решил тебя прятать. При личной встрече любая из нас рассказала бы тебе — все.
      — Может, поэтому и решил, — задумчиво сказала Арика. — Чтобы я жила своим умом, а не устаревшим — как он считал — опытом, — предупреждая возмущенную реплику собеседницы, Арика добавила. — И еще говорил, что теперь нас почти не рождается, и чем меньше я буду походить на себе подобных — тем труднее будет догадаться, кто я.
      — Что ж. надо признать, эта маскировка была удачной. Но сейчас…
      — Не надо начинать сначала, хорошо? — Вдруг Арика, поперхнувшись, проглотила кусок и встревожено посмотрела на Лаету.
      — Что случилось? Передумала?
      — Нет! Я просто вспомнила. Эта моя аура, она действует на окружающих только в «положительных» случаях, или, когда с ними неприятности, то они тоже усиливаются?
      — Смотря на кого. На друзей — в положительных, на врагов же. Это зависит от твоего отношения к человеку.
      — Это точно?
      — Да, — неодобрительно буркнула Лаета. И язвительно уточнила: — что, уже прошли «огонь и воду»? И ты уверена в нем, как в себе?
      — Хватит, а? Ни в чем я не уверена. Но все не так страшно — на самом деле. Роджер-то колдовству не поддается. Если даже Жорот захочет…
      — «Съесть» тебя, — жестко сказала Лаета.
      — Ага, «съесть», — спокойно согласилась Арика, — ему придется ох как постараться.
      — Разве что, — уже спокойней кивнула Лаета.
      — А мне самой «аура» помогает?
      Лаета задумчиво пожала плечами:
      — Говорят, некоторые из нас обладают такой способностью. Но не я. Если хочешь узнать про себя, тебе надо поговорить с одной из таких.
      — Ясно. Можно, я наведаюсь к тебе после родов?
      — Конечно, — удивилась Лаета. — Зачем ты спрашиваешь? Кстати… Может, наш опыт и устарел, но тебе надо — очень надо — показать «съедение». Не сейчас, конечно. После родов.
      — Договорились. А как это — «показать»?
      Лаета фыркнула:
      — Естественно, не по-настоящему.
      — Что-то вроде иллюзио-снов?
      — Почти.
      Арика равнодушно кивнула.
      — А что у тебя за квадраты на полу? — в последнем вопросе слышался неподдельный интерес.
      — Это, наверное, можно рассказать и сейчас.
      Вечером того же дня они выехали обратно. Хотя Арике еще много о чем хотелось поговорить, она не рискнула упрашивать колдуна остаться.
      Второй день подряд Арика почти постоянно молчала, обдумывая новую информацию, сопоставляя ее со своими ощущениями и возможностями. Наконец, приведя все более-менее в соответствие, женщина встряхнулась и перевела глаза на колдуна, который на этот раз сидел рядом, а не впереди.
      — Жорот, извини, ты сильно занят?
      — Не сильно, — он повернул к ней голову, чуть улыбнувшись, — Жду, когда ты вывалишь на меня очередную «кучу-малу» своих вопросов.
      — Считай, дождался! — фыркнула Арика. — Что было возле Озера?
      Жорот помрачнел, воспоминания явно были не из приятных:
      — Там действительно переход в другой мир. И я нашел то, что осталось от Ники.
      Арика все же решилась уточнить:
      — На другую планету или…
      — В мир, — сказал колдун. — С иным типом материи.
      Она кивнула:
      — Понятно. Ты ее «отпустил»?
      — Конечно, — рассеянно ответил он и замолчал.
      Арика тоже молчала. Ей совсем не хотелось спрашивать дальше. И стоило ли?
      — Я не опасен для тебя, — тихо сказал Жорот. — Но доказать это ничем не смогу.
      Арика посмотрела на знакомое лицо с черной повязкой на глазах и сделала то, что позволяла себе крайне редко — подобралась ближе к колдуну и поднырнула под его руку. Жорот бережно обнял женщину за плечи, она пристроилась, положив голову ему на плечо.
      — Мне кажется, я и сама это знаю, — вздохнула она. — Но внутри каждого из нас сидит такой ма-аленький чертик, который говорит: «А вдруг…» в самый неподходящий момент.
      Колдун словно и не ожидал другого ответа:
      — Что ж…
      — Подожди, — досадливо сказала Арика. — Ты что, всерьез хочешь, чтоб я и теперь осталась? Такой сильный, да? Всегда видеть, знать, что я такое и терпеть? Твой-то «чертик» посильней моего.
      — Нет никакого «чертика». Для меня ты — человек.
      — Ты сам знаешь, что это не так.
      — Опять. Каждый сам обозначает границы понятий. Те, кто не включает в определение человека — вас, нечеловекоподобных, Роджера, или просто соседа, говорящего на другом языке — они сами звери. А если готовы убивать чужаков, то еще и бешеные.
      Арика устало усмехнулась:
      — Границы устанавливаются обычаями, воспитанием. Ты вырос в Клане, а источник убежденности в нашей «нечеловечности» — именно колдуны.
      — Все было, конечно. Но вас стало слишком мало или вы стали лучше маскироваться. И колдуны, готовые согласиться с вашей «нечеловечностью» — они давно ушли к «черным», пойми. Такая жажда силы не может удовлетвориться меньшим.
      «А ты достаточно нравственен, чтобы воздержаться от человеческих жертвоприношений, но при этом замучиваешь животных. По той же, жесточайшей, схеме. И такой шанс. Один шаг — „Она — не человек“, и…»
      — Наверное, — пробормотала она вслух. — Я немного подремлю, хорошо?
      Сейчас она колдуна не опасалась. Еще какое-то время, до конца беременности — точно — он ее не тронет.
      Жорот, похоже, все понял, но протестовать не стал.
      — Конечно, — мягко сказал он. — Роджер, останови, пожалуйста, я пересяду к тебе. Ты хотя бы не исчезнешь без предупреждения?
      — Чес-слово — нет! — усмехнулась Арика.
      — Спасибо, — в его голосе не было и намека на иронию, только грусть.
      В последующие месяцы Арике не раз приходило в голову, что их отношения с колдуном вернулись к периоду начального знакомства. Он дал ей понять, что был бы не против, если бы она осталась — и занялся своими делами. Похоже, он вообще ничего не собирался предпринимать, чтобы удержать ее, убеждать остаться. Даже когда в семь с половиной месяцев, психанув по какому-то абсолютно дурацкому поводу, она уехала — одна — в соседнее герцогство, он ничего не сделал, чтобы вернуть ее или заручиться обещанием возвращения. Но спустя четыре дня она увидела у дверей квартиры ждущего ее Роджера.
      — Ты?!
      Тот встал, взяв у носильщика пакеты, чуть улыбнулся:
      — Жорот приказал мне разыскать тебя.
      — Спасибо, — Арика сунула мальчишке мелочь и отпустила. — А где он? — она чувствовала скорее неудобство, чем злость.
      Роджер пожал плечами:
      — Дома. Мы беспокоились.
      — Я же звонила! И объяснила, что хочу побыть одна.
      — Может, все-таки не станешь меня прогонять? Я знаю, ты контролируешь себя. Но так будет спокойней — всем нам.
      Открыв дверь, Арика вошла. Роджер, последовав за ней, огляделся. Сориентировавшись, понес пакеты на кухню и, судя по звукам, стал разбирать. Арика тоже добралась до кухни, и, усевшись в кресло-качалку, смотрела на его экономные движения.
      Перехватив взгляд Роджера, она усмехнулась:
      — Я не против. Просто не люблю, когда из-за моего дурацкого настроения страдают другие.
      Он удивился:
      — Ты про что?
      — Про вас с Жоротом.
      Роджер тихо рассмеялся:
      — Ты вечно преувеличиваешь. И создаешь проблемы из мелочей.
      — Угу, — она покивала с гримасой, — Сплошь мелочи.
      Роджер, оставив пакеты в покое, опустился рядом с Арикой, тревожно спросил:
      — Ты обиделась?
      — Нет, что ты, — она смущенно улыбнулась. — Но, правда — неудобно.
      Роджер подхватил с насмешливым блеском в глазах:
      — А представь, как Жороту неудобно — лишил тебя единственного слуги! И будете вы меряться, чье неудобство значительней.
      — Да ладно тебе, — фыркнула Арика. — Сдаюсь, сдаюсь.
      Рожать она решила все же у Жорота — так было безопаснее для ребенка. Колдун встретил ее с радостью, не задавая никаких вопросов, не пытаясь «давить» — даже заботой. Но Арика не могла не признаться себе, что после встречи с Лаетой прежние отношения между ними невозможны.
      Все это она вспоминала сейчас, когда уходили силы. Роды шли трудно, и когда, наконец, Атана появилась на свет, Арике было совсем худо. Повитуха протянула ей дочь, Арика успела из последних сил улыбнуться — Атана была человеком. Женщина вызвала надежно похороненное на девять месяцев, но ее — навсегда — Умение, и убедилась еще раз — на всякий случай. Это ее усилие было последним. В следующую секунду повитуха, успевшая, к счастью, положить младенца, истошно закричала — на ее глазах тело роженицы растворилось дымкой. Остался лишь странный черный браслет, который скатился с кровати и зазвенел на дереве пола.
      Четырехлетняя Атана носилась по парку, как маленький мячик. Вдруг, споткнувшись обо что-то в траве, девчушка растянулась и заревела. Роджер поднял ее на руки, она обиженно закричала, показывая на перемазанные ладошки:
      — Вот тут больно, поцелуй, чтоб не болело!
      Роджер, улыбнувшись, подчинился, и девочка, еще всхлипывая, но уже почти счастливая, собиралась бежать дальше. Вдруг она увидела появившегося из-за деревьев Жорота и закричала:
      — Иди сюда! Скорее!
      — Что стряслось? — колдун подошел и сел на корточки, чтобы Атане было легче его видеть.
      — Мама сказала, чтоб я дала это тебе, — девочка порылась в кармане и вынула перепутанный кусок синей проволоки.
      На лицо колдуна набежала тень, но он терпеливо спросил:
      — А что она еще сказала?
      — Что ты ее не пускаешь. И чтобы я сделала для тебя это. Когда пойдешь в сон, держи в руке. Обещаешь?
      Жорот вздохнул:
      — Да.
      — Честное слово? Мама сказала, чтобы ты дал честное слово, потому что тогда ты не обманешь!
      — Честное слово.
      Удовлетворенная, девочка побежала дальше, а Жорот, встав, спросил у Роджера:
      — Опять?
      Тот кивнул.
      — Каждое утро начинается: «Мама сказала…»
      Жорот повертел в пальцах проволоку и положил ее в карман.
      Поздней ночью, видя, что колдун уже начинает дремать, Роджер, дотянувшись до его одежды, вынул синий комочек и молча вложил Жороту в руку. Тот сонно усмехнулся:
      — Ты серьезно?
      — Вся ваша магия — алогична. Почему бы и нет?
      Предметы то расплывались, то фокусировались. Вдруг откуда-то сбоку раздался знакомый голос:
      — Наконец! Я думала, ты никогда не пробьешься. Тоже мне, колдун-волшебник!
      Жорот повернулся, но вокруг было пусто.
      — Ты не удивляйся, а смотри! Тут я, перед тобой!
      В самом деле, впереди сформировался сначала контур, потом вполне узнаваемая фигура.
      — Ого! — радостно сказала Арика. — У тебя тут даже глаза есть!
      Жорот внезапно осознал, что она права.
      — Атана! Иди сюда.
      К удивлению колдуна, девочка, подбежавшая на зов матери, выглядела более взрослой, чем наяву.
      — Ты пришел! — Атана повисла на Жороте, поцеловав его. — Ура! Мама, я же говорила, что получится! Дядя Жорот, ты разрешишь, чтобы сюда приходили Фест и Рони? Тут они согласятся со мной играть, и не будут дразниться — я же уже выросла! А мама сказала, что они придут, только если ты разрешишь, — она требовательно смотрела на колдуна.
      — Атана, не все сразу, — строго сказала Арика. — Но озеро, которое я тебе обещала — вон оно.
      Девочка с радостным воплем убежала куда-то вдаль.
      — У моей хитрюшки свои интересы, — улыбнулась Арика. — Да ты языка лишился, что ли?
      Жорот кивнул:
      — В какой-то мере. Где мы?
      — В мире, куда обычный человек может попасть только через сны. Или умерев. Если дорогу найдет. А таких, как я, тут много.
      — И в этом мире ты мне можешь доверять? — в упор спросил Жорот, перебив болтовню Арики.
      Она, погрустнев, кивнула:
      — Ага. Извини, но я…
      — Да я сам виноват, наверное — не смог убедить.
      — Никто бы не смог, — с тихой обреченностью сказала Арика.
      Она хотела сказать про века вражды между их народами, но промолчала. А Жорот, кажется, и без слов все понял.
      — Я честно старался не дать тебе повода.
      — Ты его и не дал.
      — Тогда почему ты ушла? — впервые в голосе Жорота послышался упрек.
      Арика удивленно подняла голову:
      — Ох! Ты не понял. Просто, — она слабо улыбнулась, — подобрала себе слишком хорошего партнера.
      — Извини?
      — Я на всякий случай нашла Атане отца о_ч_е_н_ь далекого от магии. Антимага. Слышал про таких?
      Колдун кивнул.
      — И Атана, в своем стремлении сформироваться человеком, «вытянула» у меня всю материальность. Так редко, но бывает, — Арика извиняюще улыбнулась. — Кстати, несмотря на папу, она должна быть сильным магом.
      — Да, я уже проверял.
      — Займешься ею?
      — Само собой. Но, если быть до конца честным, думаю, дело не только в Атане.
      — А в чем?
      — Твоя аура. Ты очень сильно хотела не опасаться меня и продолжать общение. Ты получила это.
      — Наверное. — Арика неуверенно улыбнулась: — Может, оно и к лучшему?
      — Возможно. Но жаль, очень жаль.
      — Почему? — равнодушно пожала женщина плечами. — Тут или там — какая разница?
      — Разница есть. Возможно, тебе все равно. Но я живу «там», а не в снах. Ты мой друг и я очень не хочу тебя терять. Надеялся, что ты все же поверишь мне, — он пожал плечами. — Похоже, я действительно требую слишком много. При нашем общении рискуешь только ты, а такое одностороннее доверие маловероятно. И я ничем не могу доказать… Как в стену бьешься, что с матерью, что с тобой.
      — С какой матерью?
      — С моей. Моя мать — Существо, только она привязана к порталам Клана. Несмотря на то, что она привязана, и, следовательно, опасности «съедения» никакой, нормальных отношений между нами никогда не было. А мои попытки убедить ее разорвать привязь она воспринимала вполне однозначно…
      — А зачем разрывать?
      — Долго объяснять. Но поверь, причины есть. А теперь я теряю еще и друга по той же причине.
      — Ну, извини. Я та, кто я есть.
      — Я понимаю, — устало отозвался Жорот. — Хотя до сих пор не могу понять, как ты ухитрилась родится Существом. Не такая уж редкость, когда один из родителей — человек, а другой — Сила, но их дети рождаются людьми. Конечно, обычно они обладают хорошими колдовскими способностями, но этим их инаковость ограничивается.
      — Так то если один из родителей — человек, — фыркнула Арика.
      — Лина — тоже?
      Арика вздохнула:
      — Помнишь, я выпросила у тебя мое досье из архива Сообщества? Так вот, оно не совсем точно. Отец изменил в памяти Магистров, участвовавших в схватке с ним, истинную картину происшедшего — в том числе и у Дана. Мама тогда тоже умерла — она шагнула в Зону. Сама. Оставив в Тепи свою матрицу и местные магические существа воссоздали ее тело. Потом в него вселилась Сила, которой стала мама. К сожалению, тело было навсегда приковано к единственной планете, точнее, к Тепи.
      — Невероятно. Один случай перерождения человека в Силу — событие, а уж два, да еще так переплетенные между собой.
      — Если бы они не были так переплетены, то ни одно из них не состоялось бы. Отца тогда серьезно ранили, и Зона была им недовольна из-за того, что он попал в ловушку. Практически, он умирал. Мама очень сильно хотела помочь ему, даже не зная, получится ли. Он смог стать тем, чем стал. И, в свою очередь, помочь ей. Знаешь, я им завидую, — она печально улыбнулась. — У меня такой любви, похоже, не будет. Чтоб, не думая — в бездну.
      — Не буду успокаивать тебя фразами насчет «все впереди», но ты еще молода.
      — Обойдусь без успокоений, — фыркнула Арика. Задумчиво сказала: — Зато меня не предавали друзья. У отца было два близких друга и оба предали, — она невесело усмехнулась.
      Жорот сменил тему:
      — Так ты родилась без тела?
      — Совершенно нематериальной. Меня даже никто не мог брать на руки — кроме мамы с отцом. Мама рассказывала, какая морока была с кроватью и всем остальным — я просто просачивалась сквозь любой предмет. Хорошо хоть под землю не проваливалась, — она усмехнулась. — Пока отец не догадался перенести меня в Зону — там-то я и выросла. Росла я как нормальный ребенок — наверное, из-за матрицы мамы. И очень хотела стать материальной. И в тринадцать решилась. Точнее, уговорила своих.
      — Это объясняет многое, — задумчиво пробормотал тот.
      — Ага, — рассеяно сказала Арика. — Слушай, но если твоя мать «привязанная», то почему она тебе не рассказала об отмене репрессий против тех из нас, что дружат с колдунами?
      Он покачал головой:
      — Не только не рассказала, а еще и убеждала в обратном.
      — Так вот почему ты кинулся меня защищать от несуществующей опасности! Хорошо ты Лаету позабавил, — не удержавшись, подколола она колдуна.
      Жорот пожал плечами:
      — Да сколько угодно. Лучше так, чем опасность оказалась бы реальной. Драться с Лаетой на ее территории — занятие малоперспективное.
      Арика нахмурилась. Малоперспективное, значит.
      — Но ты все же готов был драться, — сказал она, даже не спрашивая, а скорее озвучивая свои мысли.
      — Зачем ты меня вытащила сюда? — перевел колдун разговор совсем на другое.
      — Думала, тебе будет интересно, — пожала она плечами. — Тут тоже есть магия — я могла бы поводить тебя — помнишь, как по Зоне? Правда, она действует только в этом мире. Но ты не хочешь?
      — Не знаю. Наверное, это действительно интересно, но я должен подумать. Извини. Я не просплю в своем мире несколько дней?
      — Не проспишь. — Спокойно отозвалась Арика, прекрасно понявшая подтекст. — Если вздумаешь увидеться — перед сном зажми в руке талисман. Я собиралась дать тебе постоянную настройку, как Атане. — она вдруг стала растворяться, послышался удаляющийся голос, — Ладно. Пока.
      Утром Роджер, как всегда, пошел будить Атану. Открыв дверь детской, он на несколько секунд впал в ступор — в одном из кресел, уютно свернувшись клубком, сидела Арика и задумчиво смотрела на спящую дочь.
      Подняв глаза, женщина слегка встревожилась:
      — Эй, не принимай близко к сердцу!
      Но Роджер быстро пришел в себя, подойдя, опустился на пол и тихо сказал:
      — С прибытием.
      Он увидел и странное выражение в глазах, и новые морщины, появившиеся на лице. Но тут Арика улыбнулась, став почти прежней. Порывистым движением она обняла его, уткнулась ему в плечо. Роджер молча гладил ее волосы. Наконец она разжала объятия, в упор взглянула ему в лицо.
      — У меня к тебе просьба. Серьезная. Ты присматриваешь за Атаной, верно?
      — Да.
      — Придется подыскать ей другую няньку. Теперь ты мне нужен — постоянно. С Жоротом вы по-прежнему?..
      — Думаю, он поймет.
      — Возможно. Он портал достроил?
      — Да.
      — Это чудесно! Давай так. Реально мне необходимо, чтобы меня никто без твоего сопровождения не видел — никогда.
      — Даже Атана?
      — Даже она. Но я очень много времени сейчас буду проводить одна — в эти часы ты свободен. Но чтоб любая — пусть случайная — встреча без твоего присутствия была невозможна. Ты сможешь это организовать?
      Роджер, подумав, кивнул:
      — Если ты будешь выполнять мои инструкции — запросто.
      — Куда я денусь, — вздохнула она. — И еще, я хочу жить дома. Портал включается в определенное время или как?
      — Он активирован постоянно. Считай, как перейти из комнаты в комнату. Правда, слуг мы к нему не допускаем, но дети все время носятся туда-обратно.
      — Отлично. Давай ее будить. Да, еще. Где мой браслет, тот, черный?
      Атана отнеслась к появлению Арики абсолютно нормально и тут же стала просить «сводить в лес с красивыми цветами и большими-большими деревьями — ты давно обещала!»
      — Обязательно, но только когда ты заснешь. Поняла?
      Атана скуксилась было, но тут же, быстро взглянув на мать, сказала, зевая во всю мордашку:
      — Ой, чего-то я спать хочу!
      Арика с Роджером переглянулись и рассмеялись. Девочка, сообразив, что хитрость не удалась, с обиженной миной стала выбираться из постели.
      Еще когда все трое шли по коридору, Роджер вдруг сказал Арике, что уже договорился с Лонгом об Атане.
      — У близнецов два новых учителя, да и самостоятельные они уже — Лонг вполне может взять на себя заботу о малышке.
      — Вот и отлично. Завтрак когда?
      — Минут через сорок.
      — Давай отведем Атану к Лонгу. Мне надо поговорить с Жоротом.
      — Она сама добежит, тут недалеко.
      — Ты точно найдешь Лонга? — спросила Арика у дочери, — не заблудишься?
      — Конечно! — запрыгала вокруг Атана, — Я уже большая, я все знаю, — не договорив, она умчалась.
      — Здорово, — искренне сказала Арика. — Тогда идем, — в тоне последней фразы было столько обреченности, что Роджер остановился:
      — Что с тобой?
      Она невесело улыбнулась:
      — Да так. Это наши внутренние, магические неурядицы. Вот еще что. Наверное, сейчас я пойду одна.
      — Почему?
      — Так надо.
      — Нет, Арика. Извини, но я не подчинюсь твоему приказу.
      — Ты и такое можешь? — с интересом спросила она.
      — Это смахивает на угрозу твоей жизни.
      — Вот дьявол, — досадливо пробормотала она. — Не моей. То есть и моей тоже, но все-таки больше — его. Как ты отреагируешь, если Жорота переклинит, и он нападет? Я вынуждена буду защищаться! Подобный шанс очень мал, но он есть!
      — Если что, Лонг меня приведет в порядок.