Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Тавриз туманный

ModernLib.Net / История / Ордубади Мамед / Тавриз туманный - Чтение (стр. 69)
Автор: Ордубади Мамед
Жанр: История

 

 


      - Не надо, не надо обыскивать! Я сам отдам, - он протянул мне заявление.
      Его поведение показалось мне подозрительным. Странно было, почему он так поспешил, почему заволновался, услышав мой приказ об обыске. Значит, у него в кармане есть еще что-то. Я повторил свое распоряжение. Тутунчи-оглы стал его обыскивать. В одном кармане он обнаружил браунинг, в обойме которого был всего один патрон. В другом записную книжку, между страничками которой были заложены документы и письма. Мы внимательно проверили их.
      Первым долгом мы прочли заявление, которое он сам отдал. В нем значилось мое имя и имена других членов подпольного Революционного комитета. Он собирался выдать нас.
      Второе письмо было ответом Сардар-Рашида Рафи-заде. Губернатор подробно описывал в нем нашу деятельность и предлагал ему по возвращении в Тавриз сообщить о нас царскому консулу.
      Я спросил:
      - Почему ты в течение стольких лет не доносил о нас?
      - Я знал, что вы купец и думал, что наказали меня из-за американки. В то же время мне было известно, что вы человек влиятельный. У меня не было никаких документов, которые я мог бы использовать против вас. Но потом мне надоело оставаться на чужбине, а в Тавриз вернуться я боялся из-за вас. Я написал письмо Сардар-Рашиду, в котором рассказал, почему вынужден был эмигрировать, и просил у него помощи. Вы уже прочли, что он мне ответил.
      - И ты собирался выполнить его поручение?
      - Да.
      - Хорошо. А что тебе нужно от американки?
      - Я хотел наказать ее за то, что она была с вами в связи и принимала вашу помощь.
      - Ты собирался наказать ее тут, в этом доме?
      - Я хотел заставить ее провести со мной ночь и получить от нее письменные сведения о вас, чтобы передать консулу.
      Все было ясно. Отпустить Рафи-заде на волю было невозможно, это могло иметь весьма тяжелые последствия. Еще утром на заседании Революционного комитета мы приняли решение казнить его и как можно быстрее. Приведение приговора в исполнение было поручено Тутунчи-оглы, Гулу-заде и Аршаку. Не было еще часу ночи, когда, простившись с ними, я вышел на пустынную улицу.
      ПОЛКОВНИК БЕРЕЗОВСКИЙ
      И переводчик царского консульства Мирза-Алекбер-хан, и Махру-ханум сообщали о создании шпионских организаций. Нина тоже рассказывала, что в консульстве все время царит какая-то суматоха, к чему-то готовятся, то и дело вызывают Сардар-Рашида.
      Революционный комитет всеми силами стремился узнать состав этих шпионских организаций, но пока нам это не удавалось.
      Вечером я был свободен и решил повидаться с Аршаком Суренянцом. Мы с ним дружили с давних пор. Это был умный, рассудительный и в то же время отчаянно смелый человек. Он был наделен большим чувством юмора. Стоило ему появиться где-нибудь, как тут же все внимание приковывалось к нему. Покойный Саттар-хан очень любил его и нередко в минуты грусти и тоски приказывал своему адъютанту Мирза-Мохаммеду разыскать Аршака. Он, как никто другой, умел и рассмешить, и подбодрить, и пожурить, когда надо, да так, что на него никто не обижался. В суровых сражениях не было лучшего друга и товарища, чем Аршак. Он не ведал страха и частенько говорил, что с того дня, как взял винтовку, ни одна пуля не подводила его. Он был очень образован, владел фарсидским, азербайджанским, русским, английским и французским языками. Несмотря на свою молодость, он знал семь или восемь ремесел, но не пользовался ни одним из них. Он был всегда очень добр к друзьям. Трудно было найти более отзывчивого товарища, но к врагам он был беспощаден.
      Аршак был холост. Несколько лет назад он был обручен с очень красивой девушкой из старинной армянской семьи. Незадолго до свадьбы произошел несчастный случай. Один из ее братьев чистил ружье, которое неожиданно выстрелило. Пуля попала ей в грудь и прошла на вылет. Она упала, не успев понять, что с ней произошло. На могиле любимой Аршак поклялся никогда не жениться. Он свято хранил свой обет, ни за кем не ухаживал. Но в интересах дела ему пришлось вступить в фиктивный брак с Ниной, когда они перевозили в Джульфу оружие.
      Все свои доходы он тратил на сирот и беспомощных вдов. На его иждивении было девять девочек и одиннадцать мальчиков, лишившихся родителей. Он воспитывал их, как отец, обучал ремеслам, которые знал сам. Он отвел для них часть своего дома, которую мы между собой стали называть приютом для сирот.
      Сумерки уже спустились, когда я сел в фаэтон и поехал к нему. Аршак был в приюте. Старушка-воспитательница, увидев меня, сказала:
      - Пожалуйста, заходите! Аршак наблюдает, как дети ужинают. Заходите!
      Я разделся, оставил пальто и папаху в прихожей и направился в столовую приюта. На мое приветствие дети хором ответили: "Добро пожаловать!"
      Аршак пригласил меня за стол. Служанка тут же принесла мне ужин: плов с кишмишом, халву, приготовленную из рисовой муки, масло, сахар и чай. Все было очень вкусно, не удивительно, что дети ели с таким аппетитом.
      - На ночь мы им даем легкую пищу, - объяснил мне Аршак.
      Выпив чай, дети поднялись из-за стола, выстроились в ряд и хором произнесли: "Да будет здоров наш милый отец!" После этого они разошлись по своим комнатам. Глядя на них, Аршак с улыбкой сказал мне:
      - Ну, скажи, где бы я нашел жену, которая родила бы мне двадцать детей?
      Я засмеялся, потом спросил:
      - Какой национальности эти дети?
      - Во всем Иране только эти двадцать сирот не имеют понятия о национальности, - с гордостью ответил мне Аршак.
      - Но все же, кто были их родители?
      - Семеро из них азербайджанцы, шестеро армян, один еврей, два айсора, один русский, национальности остальных трех ребятишек мы не могли установить.
      Аршак провел меня в мастерскую.
      - Все они учатся какому-нибудь ремеслу. Они не пропадут в жизни. А когда они вырастут, я помогу им устроиться, девочек выдам замуж, мальчиков женю.
      * * *
      Когда дети легли спать, мы прошли в комнату Аршака.
      - Сегодня в семь часов вечера, - сказал он мне, - я получил письмо от твоих гостей, которых ты привез из Джульфы. Вот, читай:
      "Господин Аршак! Очень прошу вас сообщите нам адрес Абульгасан-бека, который был исключительно внимателен к нам и так много для нас сделал. Мы хотим его и Вас поблагодарить лично. После этого мы Вас беспокоить не будем, приехал мой муж. Убедительно прошу выполнить мою просьбу.
      Елена Березовская".
      Это письмо удивило меня. Я знал, что эта женщина была в разводе со своим мужем. Он бросил их на произвол судьбы и уехал. Что может значить его возвращение к семье? Не иначе, тут кроется какая-то тайна. Аршак разделял мою тревогу.
      - Дорогой друг, - обратился я к нему, - я отпустил кучера домой, он должен приехать за мной к часу ночи. Когда появится, попроси его подождать. Я хочу сейчас же пойти к Теймуряну и повидаться с Еленой.
      Я быстро одел пальто и вышел.
      * * *
      Ночь была морозная. Месяц плыл над горами Уджан, Савалан и Сехенд, освещая горемычный Тавриз, хранивший в своем сердце бесконечные тайны минувших кровавых дней. В сиянии луны и звезд все вокруг сверкало бриллиантами, отливало причудливыми красками. Лучи, как шаловливые дети, играли на покрытых ледяной коркой лужах, похожих на зеркало. Красота зимней ночи полонила меня, я забыл все тревоги последних дней и не заметил, как оказался у дома Теймуряна. Вдруг я остановился. У подъезда стоял фаэтон.
      Отойдя в сторону, я скрылся за стволом ивы и, не обращая внимания на мороз, оставался там более получаса. Наконец, дверь растворилась, вышли два человека и направились к фаэтону. Лунный свет позволил мне хорошо рассмотреть их. Один, поддерживая другого за локоть, - помог ему подняться в фаэтон. Они попрощались. Я ясно услышал "до свидания", произнесенное по-русски, но с иностранным акцентом. Говорящий не был также ни армянином, ни мусульманином. Возможно, это был англичанин. Когда фаэтон поравнялся со мной, я заглянул внутрь, но сидящего невозможно было разглядеть - поднятый воротник закрывал его. Мне показалось только, что незнакомец был в шляпе.
      После того, как фаэтон скрылся, я простоял еще минут пятнадцать, раздумывая, зайти к Березовским или не стоит. Наконец, я сказал себе: "Скрываться мне нечего. Познакомившись с Березовским, я, может быть, смогу что-нибудь выяснить".
      Я постучал. Через несколько минут послышался голос Ксении:
      - Кто там?
      - Ваш попутчик!
      Узнав меня, Ксения быстро открыла. Она очень обрадовалась, пожала мне обе руки и тихо сказала:
      - Приехал отец. Мама с ним помирилась, а я нет. Потом поговорим. Хотела послать вам письмо. Не доверяйте отцу.
      Она прошла вперед и сообщила о моем приходе. Меня встретили, как всегда, радушно, Березовский первый пожал мне руку и сказал по-русски:
      - Очень рад вас видеть, я ждал нашей встречи с нетерпением!
      Муж и жена подхватили меня под руки и повели в столовую.
      Я поздоровался со всеми, справился об их здоровье. Сам Березовский, казалось, от радости не знал, что со мной делать, куда меня усадить.
      Когда все расселись, он заговорил:
      - Я простой человек. Начал службу рядовым солдатом. Облагодетельствованный его императорским величеством, я прилагал все силы, чтобы оправдать офицерское звание и быть достойным этой высокой чести. Но мне не хватало образования, я стал много читать, изучал историю и быт народностей, населяющих Российскую империю. Восток я знаю очень хорошо. Мне известны все традиции, нравы и обычаи. Я всегда изумлялся щедрости ваших соплеменников, но даже на Востоке я впервые встречаю такого человека, как вы. С первого же дня моего приезда мои домашние не перестают говорить о вашем благородстве, о вашей щедрости. Ведь они жили здесь за ваш счет. Я знаю, что вы защищали их от турок. Сначала я подумал, что вы влюбились в одну из моих дочерей, ведь они красивы, а я знаю, в таких случаях на Востоке не скупятся на траты. Но моя супруга и дочери говорят, что я ошибся. Я вижу, что вы все делали бескорыстно. Я очень благодарен за все ваши заботы, я навеки ваш должник и очень просил бы вас позволить мне возместить потраченные вами деньги. Но я знаю, в вашей стране это не принято, вы богаты, и я не хочу оскорблять вас. Но я всегда к вашим услугам.
      Не успел Березовский закончить, как Ксения, не дав мне возможности ответить, перебила меня:
      - Когда я ехала в Джульфу встречать мать, я думала, что более несчастную девушку едва ли можно отыскать во всей вселенной. По дороге я встретилась с Абульгасан-беком. Его занимательная и мудрая беседа заставила меня отогнать черные мысли. Он так трезво и умно смотрит на жизнь, что сумел рассеять мой мрачный пессимизм, в моем сердце стала теплиться какая-то светлая надежда.
      В ответ на ее слова Березовский сказал:
      - Если господин Абульгасан-бек до сих пор не посещал дом, где жили только женщины, не желая возбудить лишние толки, то с сегодняшнего дня он может навещать нас, когда захочет. Наша дверь всегда открыта для вас, мы всегда будем рады вас видеть. Ксения, дочь моя, я надеюсь общество господина Абульгасан-бека заставит тебя забыть все те несчастья, которые постигли тебя в недавнем прошлом.
      Елена Константиновна, а за ней и Сильва тоже не преминули выразить мне свое расположение. Необходимо было ответить. Когда Ксения увидела, что я собираюсь что-то сказать, она насторожилась и приготовилась с большим вниманием меня слушать. Она сложила руки на коленях и уставилась прямо на мои губы.
      - Люди бывают разные. Иные любят богатство, роскошь, другие преклоняются перед красотой, третьих опьяняют слава, почет, оказываемый им. Но есть люди, которых больше всего на свете радует, когда они протягивают руку помощи другим. Таков и я. Следуя требованиям моей совести, я ищу тех, кому трудно, тяжело, стараюсь помочь им. Когда я вижу их довольными, я получаю моральное удовлетворение. Особенное счастье испытываю я, когда мне удается удержать женщин от поступков, противных их совести, на которые их вынуждает бедность. Мне не нужно за это никакой благодарности. Моя единственная мечта и дальше иметь возможность помогать обездоленным и оскорбленным.
      Полковник, тронутый моими словами, прослезился;
      - Я вас понимаю! Я от души надеюсь, что когда-нибудь смогу быть вам полезным.
      Когда я стал прощаться и хотел уйти, все в один голос просили меня заходить почаще. Ксения пошла проводить меня. Пожимая мне руку, она тихим, едва слышным голосом сказала:
      - Завтра в двенадцать часов дня ждите меня у ворот Шамсилимаре.
      Я вернулся к Аршаку, рассказал ему обо всем и попросил следить за домом, где живет полковник Березовский.
      ШЕЙХ АБУЛЬ-МУАЙЯД
      На всех базарах, в мечетях, во всех людных местах ни о чем другом не говорили, как только о появлении двенадцатого имама Мехти Сахибаззамана якобы в течение веков существовавшего в тайне. Это была новая выдумка английского и русского консульств. Им необходимо было оправдать деятельность партии "Интизариюн", проповедовавшей, что вот-вот из небытия появится имам Мехти. В действительности же это была самая настоящая шпионская организация, посылавшая своих агентов в Иран под видом паломничества к гробнице имамов. Ее главная задача заключалась в том, чтобы отвлечь внимание населения от турецко-германской пропаганды против русских, которая в последнее время приняла широкий размах.
      Несмотря на неоднократный провал провокаций, основанных на религиозных предрассудках и суевериях, англичане и русские не отказывались от этого устаревшего метода.
      Англичане не раз использовали в Африке и других мусульманских колониях миф о появлении двенадцатого имама. В своей политике закабаления народов они постоянно играли на религиозных чувствах простых людей. Теперь они принялись одурманивать отвратительным ядом суеверий население Южного Азербайджана и его главного города Тавриза.
      Весть о появлении имама Мехти с быстротой молнии распространилась по всему городу. Люди суеверные повсюду говорили, что имам открылся в Самарии и с часу на час будет в Тавризе.
      Народ с утра до вечера толпился во дворе и коридорах мечети Сахибуль-амр. Бани были переполнены. "Встречаться с имамом немытыми, без положенного омовения - грех", - думали правоверные. Многие мылись дома. Казалось, все вдруг лишились здравого смысла и заняты только тем, как бы подобающе встретить имама. К верующим, собиравшимся в мечетях и молельнях, присоединились цыганки, бездельники и ротозеи, которых всегда много в большом городе.
      По вечерам по улицам ходили толпы с криками: "Йа Сахибаззаман, явись нам!" Вскоре такие шествия начали -страивать и днем. Люди били себя в грудь, выкрикивая имя мифического имама. Религиозный ажиотаж принял невероятный размах.
      * * *
      В мечети Талибийя было шумно и тесно. Вдруг возле минбара появился никому незнакомый человек и на фарсидском языке обратился к стоявшим возле него:
      - Братья! Я приехал сюда из Самарии. Я принес вам привет и благословение главы всех мучтеидов, святого отца шейха Абуль-Азала Муайяда!
      Мечеть гудела и гремела так, что стекла звенели. Слова неизвестного передавались по рядам, тут и там раздавались возгласы: "Салават!" Пришелец больше получаса стоял, ожидая, когда утихомирится неистовствующая толпа. Наконец, стало чуть тише. Он продолжал:
      - Светлейший Шейх Абуль-Азал, внук шейха Ахмедае Бахрейна*, тридцать лет назад поселился у гробниц имамов Алиюннаги и Гасан-Аскера. В пятницу, когда он совершал утренний намаз у пречистого алтаря, внезапно вокруг него все засияло, а ослепительные лучи разбежались во все стороны. Шейх потерял сознание и зажмурил глаза, а когда он открыл их, около него никого не было, и ослепительные лучи погасли. Шейх был поражен и ничего не мог понять. Вдруг он услышал далекий, но ясный голос, который говорил:
      ______________ * Шейх Ахмед-Бахрейн, известный мучтеид. В XVIII веке был проповедником в Кербале. В его проповедях были собраны все предрассудки, бытующие среди мусульман. Его ученики по-своему толковали коран. Так, в юго-западном Иране имама Али стали считать аллахом.
      "О шейх, с этой минуты я даю тебе имя Муайяд, моя тень всегда будет простираться над тобою. Ты можешь быть уверен в моей постоянной милости. Я тот, кого веками ожидали шииты. Я - Мехти Сахибаззаман, хозяин всей земли, покровитель религии Джафари. Иди, скажи всем шиитам, пусть они отрекутся от грязных благ тленного мира, пусть выкинут из головы вольнодумство. Да осветятся их головы моим сиянием. Передавай от моего имени верным шиитам, пусть они отрекутся от грехов и наваждений и готовятся к встрече с имамами спасителями их душ. С помощью аллаха через несколько дней я изменю лицо вселенной. Я открою светлые ворота Джабульги и Джабульси* и шииты смогут узреть меня. Скажи вероотступникам Тавриза, что скоро в мечети своей я буду совершать намаз со всеми верными исламу мусульманами. Те, кто думает о мире тленном, кто увлекается политикой, кто игнорирует шариат, отступает от законов религии, кто избегает и не слушается молл, будут лишены права целовать мою руку. До начала мира ангелов, до возникновения святого мира ждать осталось немного. Скажи шиитам, что позднее покаяние не поможет!"
      ______________ * По верованию мусульман-шиитов, Джабульга и Джабульси святые города-невидимки. После появления имама Мехти Сахибаз-замана ворота их откроются для простых безгрешных людей. В них не будет торговли за деньги, все товары будут отпускаться при произнесении магического слова "Салават".
      Когда неизвестный человек кончил свою речь, в мечети началось волнение. Люди ударяли себя по коленям, по голове, падали в обморок. Были даже такие, которые в экстазе метались из угла в угол, сбивая всех с ног. Лишь купцы, богачи и помещики стояли спокойно в стороне, наблюдая за происходящим. Они, конечно, не верили этой галиматье и еле сдерживали смех. Они хорошо знали, что эта новая выдумка преследует какую-то политическую цель и ждали, что будет дальше.
      Простые невежественные люди окружили неизвестного и наперебой засыпали его вопросами:
      - Вы видели светлейшего шейха?
      - Когда же пресвятой имам покажется нам, грешным?
      - Когда же мы сумеем увидеть те глаза, которые первые узрели имама Мехти Сахибаззамана?
      Неизвестный отвечал всем:
      - Пресвятой шейх изволил говорить, что в самое ближайшее время имам явится народу. Я оповещу население Тавриза об этом святом событии. У шейха ни днем, ни ночью нет даже времени поесть. Со всех стран мира стекаются к нему толпы людей, мечтающих удостоиться чести узреть его лицо. Представители пятидесяти четырех государей сейчас приехали в город Самария. Семьдесят две нации, чтобы спасти себя от мучений ада, послали к шейху гонцов и просят ниспослать им благодать ислама. Сейчас они изучают шариат. Святой шейх ждет второго явления Сахибаззамана.
      * * *
      Постепенно в мечети стало тихо. Толпы правоверных отправились по улицам, распевая гасиды, посвященные имаму Мехти Сахибаззаману. В одном месте оборванный дервиш пел так, словно сочинил эту гасиду в честь-шейха Абуль-Азала, не только что, а десять лет назад.
      Шейх Азал! Сто поэтов газели тебе посвящают.
      Ты спаситель ислама, и люди тебя воспевают.
      Из другого места доносилось:
      К нам на помощь приди поскорей, о Сахибаззаман!
      Наш любимый Тавриз пожалей, о Сахибаззаман!
      Над колоннами развевалось много новых, до сих пор неизвестных флагов. На них было написано: "Йа Сахибаззаман". Их сотнями продавали на улицах.
      В мечетях не было места, а люди все шли и шли. Не только улицы, но и крыши домов кишмя кишели. И всюду слышались гасиды и новхи.
      Тут и там бегали мальчишки, кричавшие, что на зданиях английского и русского консульств вывешены флаги, на которых написано "Йа Сахибаззаман!", а под флагами поставлены часовые.
      Вскоре разнеслась весть, что верующие, собравшиеся в мечети Сахибуль-амр, решили послать телеграмму шейху Абуль-Азалу с просьбой приехать в Тавриз.
      После этого толпы народа высыпали из мечети и снова потекли по улицам. Когда они проходили мимо русского и английского консульств, консулы вышли на улицу и приветствовали их, поздравляя с явлением Сахибаззамана.
      СВИДАНИЕ С КСЕНИЕЙ
      Я опаздывал на свидание. Мне было совестно, что в такой холод я заставил девушку ждать меня. Но как я ни спешил, я не мог попасть к воротам Шамсилимаре вовремя. Толпы народа запрудили улицы, и я пробирался вперед с большим трудом. Неожиданно передо мной мелькнуло лицо Мешади-Кязим-аги. Увидев меня, он склонил голову на бок, словно извинялся: "Что же делать? Другого выхода нет!"
      Ксению я заметил издалека. Оглядываясь по сторонам, она ходила взад и вперед. Несмотря на то, что Ксения была одета тепло, очевидно, она замерзла. Я видел, как она поднимала то одну, то другую ногу.
      Когда я подошел, она сняла перчатку и подала мне свою хрупкую, нежную руку. Не дав ей заговорить, я поспешил извиниться:
      - Вы сами видите, что творится в городе. Теперь такие времена, что невольно зависишь от любого пустяка. Сегодня на улицах, что-то невероятное. Пробраться сквозь толпу просто невозможно. Мне очень неудобно, что я опоздал и заставил вас ждать в такой холод. Бога ради, простите меня.
      Ксения ответила, с трудом шевеля озябшими губами:
      - Что вы! Я уверена, что вы не способны обидеть кого-нибудь. Разве я могу быть недовольна вами? Господь с вами! Такой уж вы человек, что все вас любят. Вы тактичны и вежливы, особенно с девушками. С вами можно забыть и горе и печаль. Нет на свете сердца, которое бы не любило и не уважало вас. Это я должна сто раз извиниться перед вами, что в такую стужу заставила выйти из дому, но я вынуждена была сделать это.
      Ксения смотрела на меня виноватыми глазами, словно умоляла простить ее. Я все еще думал, что она меня вызвала по своим личным делам.
      - Я к вашим услугам! Какой бы ни был мороз, это не помешает внимательно выслушать вас.
      Она улыбнулась, догадываясь, что я ее не понял. Говорить на улице было невозможно, но не из-за мороза, нам мешали люди, снующие без конца во все стороны.
      - Милая девочка, разве вы не могли назначить для нашей беседы более удобное место?
      Ксения опять улыбнулась, показав свои белоснежные зубки.
      - А куда бы я могла позвать вас? У меня не только удобного, но и неудобного места нет.
      - А если я приглашу вас, вы не будете возражать?
      - В Джульфе мы с вами провели много времени. Разве я отказывалась от ваших предложений? Я верю в вашу чистую, непорочную совесть. Я убеждена, что не ошибусь в вас никогда. Я готова идти, куда вы захотите!..
      - Даю вам слово оправдать ваше доверие ко мне. Если вы согласны, всегда, когда я вам понадоблюсь, мы сумеем встретиться в доме Аршака Суренянца.
      Ксения с удивлением спросила:
      - Какого Аршака? Того, который покровительствовал нам?
      - Да, да. Он самый и есть. Это мой друг. Он честный и благородный человек.
      - Я согласна, - просто ответила девушка.
      - Тогда я позову извозчика. Нет смысла стоять на морозе.
      Я направился быстрыми шагами к Арсенальной площади и вскоре вернулся с фаэтоном. Я помог Ксении подняться, и мы поехали. Она сняла перчатки и показала мне свои нежные пухленькие ладошки, покрасневшие от холода.
      - Посмотрите, как озябли руки. Но пока я ждала вас, я не чувствовала мороза, так я волновалась,
      Я ничего не говорил. Все время я думал: "По какому делу она вызвала меня?" Я не хотел пустыми словами отвлекать ее от главной цели нашего свидания. Она прижалась ко мне, будто спасаясь от мороза Я понимал, что она ждала моей ласки. Но ответить на подобное желание я не мог, это создало бы почву для длительной любовной интриги между нами. Поэтому я сказал:
      - Пусть милая барышня извинит меня за любопытство, разрешился ли ваш конфликт с мужем?
      - О, оказывается, вы умеете оскорблять женское самолюбие. Разве могу я помириться с ним? Мыслимо ли это? Он глумился надо мной, оскорблял меня? Нет, нет! - она говорила с заметным раздражением.
      - Но любовь заставляет забывать оскорбления в обиды.
      Она вскинула на меня глаза, полные слез.
      - Вы не должны говорить так. Вы этого не думаете. Любовь не может заставить человека забыть оскорбления. Она может лишить его самолюбия, тогда он не чувствует горечи оскорблений. Но я не из тех людей, которые способны унижать себя, терять свое достоинство. Мириться с человеком, который растоптал мою любовь, поверг ее к стопам какой-то женщины сомнительного поведения? Нет, не бывать этому! Никогда не помирюсь я с Ператовым, никогда!..
      - Даже искренне любящий человек может допустить ошибку. Это бывает довольно часто. Нередко супруги из-за этого расстаются. Но надо уметь прощать. Семейная жизнь невозможна без ссор. Муж и жена, в прошлом чужие друг другу люди, не сразу привыкают жить вместе. Лишь после того, как два сердца сливаются в одно, бьются в унисон, все трения и противоречия сглаживаются.
      - Что ж, по-вашему, я всю свою молодость должна ухлопать на эти передряги? - усмехнулась Ксения.
      - Я не хотел обрекать вас на это. Но семейная жизнь - не готовое здание, в которое можно вселиться. Понимаете ли вы, что значат слова строить семью? Семья ведь не сундук, сделанный руками опытного мастера, а вам остается только купить его и пользоваться. Семью создают двое, неопытные, только вступившие на жизненную стезю. Ни характером, ни внешностью, ни стремлениями, ни навыками они не похожи друг на друга. Для того, чтобы их сердца слились, для того, чтобы они научились говорить на одном языке, нужны время и любовь. Конечно, главное любовь. Ее надо свято беречь. И оба должны беречь одинаково, помня, что разбитую вазу не склеишь. Мелочи не должны разрушать взаимную любовь. В молодости возможны ошибки. Их нельзя превращать в неодолимую преграду. Вот вы меня хвалите, а разве мало я допускал ошибок в жизни? И мне случалось обижать других. Очень часто в молодости поступаешь, как ребенок. Так-то, милая девушка. Я надеюсь, что молодой офицер, с которым вы хотели соединить свою жизнь, тоже ошибся и жалеет об этом.
      Ксения выпрямилась и, задумчиво глядя на меня, сказала:
      - Все это так. Вы правы, мой благородный друг. Семейная жизнь проходит через все эти испытания. Но что вы скажете о тех, кто, претерпев все переживания, конфликты, простив все ошибки, устает до изнеможения, слабеет и не в состоянии воспользоваться своей, наконец, налаженной жизнью. Зачем нужны были их труды и заботы?
      - Любовь способствует появлению на свет нового человека. Заботы, труды в семье необходимы для его рождения и воспитания, для создания нового поколения. Человек обязан жить не только для себя, но и для будущего общества.
      В это время фаэтон остановился у дверей Аршака Суренянца. Я помог Ксении сойти, и мы вошли во двор. Он гулял на свежем воздухе со своими сиротами. Дети были тепло одеты и весело резвились. Увидев много одинаково одетых мальчиков и девочек, Ксения удивилась:
      - Куда мы попали?
      - Это дом господина Суренянца, а дети - его приемыши, сироты.
      После моего объяснения, Ксения подошла к ним поближе, начала что-то ласково говорить. Дети окружили ее и приветливо отвечали на вопросы. Когда они разошлись по своим мастерским, мы отправились в дом. Аршак ласково встретил мою спутницу, ухаживал за ней, как радушный, гостеприимный хозяин. Его старые служанки, которым девушка, видно, очень понравилась, наперебой предлагали ей всевозможные кушанья, восточные сладости, сушеные фрукты.
      Ксения была тронута такой теплой встречей. Казалось, она не находила слов, чтобы выразить свое удовольствие.
      У Аршака было много красивых вещей, картин, безделушек. Разглядывая их, Ксения забыла о еде. Она переводила изумленный взгляд с одной вещи на другую, задавала множество вопросов. Потом она встала и начала разглядывать картины. Внимание ее привлекло полотно, на котором был изображен турецкий крестьянин в феске, неказистых лаптях и широких шароварах с бесчисленным количеством складок. Она долго стояла перед этой картиной, то хмурясь, то улыбаясь. Глядя на нее, можно было подумать, что по убеленным сединами волосам и испещренному глубокими морщинами лбу старика она читает печальную историю крестьянства. Рядом висел портрет старой женщины. Несмотря на преклонные годы и белые волосы, она была красива. Очевидно, в молодости это была очаровательная женщина. Ксения повернулась к Аршаку.
      - Впервые вижу людей в таких нарядах. Кто они? Где так одеваются?
      Ее вопрос заметно огорчил Аршака, до сих пор оживленно беседовавшего с ней. Он глубоко вздохнул, потом вытащил портсигар, закурил, выпустил огромный клуб сизого дыма и только тогда сказал:
      - Эти картины - немые свидетели моей горькой судьбы.
      Ксения искренне удивилась:
      - Не понимаю, почему вы жалуетесь на судьбу. Живете в роскоши, еще и другим помогаете. В чем же дело?
      - Так часто бывает. Внешний вид обманчив. Красиво, румяно яблоко, а в середине его точит червь. Яд таится в сладости. Так и с людьми. Зачастую несчастье, сокрушающее человека, отравляющее его жизнь, прячется под покровом счастья. Вы сегодня видите меня окруженным роскошью. Вам кажется, что я всем доволен, а я несчастнейший человек в мире. В моей жизни не было ни одного радостного дня. На моем лице не было ни разу по-настоящему веселой улыбки. Если и приходилось смеяться, это смех над моей горестной судьбой.
      Сказать правду, слова Аршака подействовали и на меня. Я начал нервничать. Такой оборот нашей беседы был неожиданным и в то же время нежелательным. Я знал Аршака с первого дня его приезда в Тавриз. Он всегда выглядел довольным, счастливым. Так думал о нем не я один, а почти все наши товарищи-революционеры. Его раннюю седину мы считали наследственным явлением. Месяцами мы сражались бок о бок в окопах, сжились, как братья, а, оказывается, я о нем ничего не знаю. Мне и самому хотелось узнать, кто такие эти мужчина и женщина.
      Аршак пальцем показал на портреты:
      - Мужчину этого звали Сулейман-Эфенди, а женщину Салима-ханум.
      - Кто же они? - нетерпеливо перебил я.
      - Мои отец и мать.
      - Как же так? Они турки, а ты армянин. Христианскую веру ты принял позднее?
      - Нет. Я действительно армянин. Отца моего звали Сурен, мать Маро. Они были небогатыми крестьянами, имели небольшое хозяйство. Я их совсем не помню.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77