Властелин Севера

      — Юный ильвинг прав. Мы должны быть вместе, чтобы победить. Но куда нам идти сейчас?
      — Сейчас мы пойдем на восток. На юг идти не имеет смысла, там будет море. На востоке живут много племен, некоторые из которых с нами в союзе.
      — Что ж, тогда следует поторопиться, — сказал Иварр.
      — Да, но прежде мы поедим перед дорогой, — ответил Вульф. — Путь нам предстоит долгий, и никто не ведает когда и где он закончится.
      — Что верно, то верно, — вздохнул Хигелак.
      Сигни и Вальхтеов встали и пошли за элем, приказав слугам нести еду.
      — Кстати, где твоя дочь? — обратился Вульф к Фолькхари.
      — Она в доме. Говорит, что ей нездоровится, — ответил старый Хордлинг.
      — Ты сказал, что видел хримтурсов среди троллей. Сколько их было? — спросил Хигелак у Скарпхедина.
      — Немного, если сравнить с троллями — около двух или двух с половиной сотен, — ответил лазутчик, принимая из рук Вальхтеов рог с элем.
      — Кто еще был среди них?
      Скарпхедин пожал плечами.
      — Больше никого, по крайней мере, пока мы за ними наблюдали.
      Хигелак сокрушенно покачал головой.
      — Двести хримтурсов — это существенное подкрепление, — сказал он, — Тролли-то сами довольно слабые воины. Во всех трех сражениях мы их резали, как свиней. Если их сравнить с людьми, то соотношение будет примерно десять троллей к одному опытному воину.
      — Именно, — согласился Вульф, — Но инистые великаны не такие. Они и сильнее, и дерутся гораздо лучше.
      — Да, — подтвердил Фолькхари, невольно коснувшись раны на бедре, — Тот, которого ты убил, сражался не хуже любого из нас. Между прочим, он дрался железным топором. К счастью, у троллей не было железного оружия, они бились по большей части дубинами или каменными топорами.
      — Я заметил еще одно важное отличие хримтурсов от троллей, — сказал Вульф.
      — Какое же? — спросил Хродгар.
      — Они говорят по-нашему. А тролли лишь рычат, словно звери. Может у них тоже есть речь, но я пока ее не слышал.
      Слуги тем временем разложили на столе широкие деревянные подносы с жареным мясом, сыром, хлебом, а также горшки с маслом и медом. Сигни и Вальхтеов вновь наполнили рога элем и присоединились к мужчинам.
      — К нашему счастью, — сказал Вульф, — нам пока не встречались ётуны. Эти великаны были бы самой серьезной угрозой для нас.
      — Откуда ты знаешь? — спросил Гундхари.
      Вульф промолчал, запивая мясо пивом. Мрачные предсказания Одноглазого всплыли в памяти, словно темные тучи из-за горизонта. Когда трапеза подошла к концу, Вульф поднялся из-за стола и обратился к вождю хордлингов:
      — Готовь своих людей, Фолькхари. Нам пора, — затем он повернулся к своим братьям и сказал: — Хигелак, собери наших людей, убедись, что все сыты и готовы к походу. Сигурд возьми несколько человек и оправляйся с Вальхтеов в кладовые. Нам нужно взять с собой самого необходимого продовольствия столько, сколько мы сможем унести. Хродгар, подготовь все наши телеги и повозки, а также коней. Все, что нам придется оставить, мы сожжем. И еще, придется похоронить всех мертвых сейчас.
      Братья кивнули и отправились выполнять поручения. Фолькхари и его люди также ушли, оставив в чертоге лишь Вульфа и Сигни. Женщина печально смотрела на сына, в глазах ее появился непривычный блеск, а тонкие губы сжались в узкую бледно-розовую полоску над заостренным подбородком. Вульф подошел и обнял ее, прижав к груди. Ему стало как-то не по себе, когда ему показалось, что он сделал это больше по привычке, нежели потому, что любил мать.
      Он отпустил ее и отошел в сторону.
      — Мы не оставим здесь наших клановых столбов, — твердо произнес он. — Наш род столетиями молился и приносил жертвы у этих опор. Мы повезем их с собой. Также мы заберем жертвенный камень из рощи Ансвальд. Но когда-нибудь мы вернемся сюда, и все будет по-прежнему. Мы уходим не навсегда.
      Молодой князь посмотрел на свою мать и направился к двери.

* * *

      Свинцовые тучи нависли над гартом, бросая на землю мелкие капли дождя. Морской ветер неспешно гнал облака и обдувал мокрые спины людей, которые ехали верхом и на повозках по дороге, ведущей через горы на восток. Длинная вереница переселенцев тянулась и извивалась, словно змея, ползущая меж камней.
      Вульф возглавлял шествие, рядом скакали его братья и Фолькхари. Пасмурное небо давило своей массой, создавая в душах людей скверное настроение, и будоража тревожные мысли. Но Вульф не думал ни о погоде, ни о том, что их ждет впереди. Его мысли были заняты Хельги и тем, что старый колдун сказал ему, когда вошел к нему в землянку, чтобы оповестить о своем решении оставить гарт. Вардлок сидел у очага, склонившись над деревянными дощечками шириной с детскую ладошку, что были разбросаны на земляном полу. На каждой из них было вырезано по одной руне.
      Скорее почувствовав, нежели услышав, что кто-то стоит за спиной, Хельги медленно обернулся и встретил вопросительный взгляд бледно-серых глаз.
      — Это потрясающе! — прошептал хриплым голосом колдун, словно боялся, что звук его голоса разрушит замысловатую последовательность, в которую выстроились магические знаки.
      — Что? — не понял Вульф.
      Хельги посмотрел на рунные дощечки, а затем вновь взглянул на молодого князя и сказал на этот раз громче:
      — Сейчас, когда я смотрю на руны или читаю заклинания, я вижу и чувствую совсем не то, что раньше. Мне кажется, что все эти годы я видел лишь горную вершину, увенчанную снежной шапкой и торчащую над покрывалом из облаков, не догадываясь, что скрывается внизу. Теперь я вижу всю гору во всей ее красе и могуществе, которое дремлет в ее недрах. Ведь каждая их этих рун, — он указал на лежащие на полу дощечки, — таит в себе столько неизведанного, что…
      Колдун запнулся, ища подходящее слово. Вульф присел рядом с ним на корточки и спросил:
      — Ты открыл в них что-то новое?
      — Конечно! — воскликнул Хельги, — Я, признаться, считал себя умелым вардлоком. Но теперь я понял, сколько еще мне предстоит узнать. После того, как мы вернулись оттуда… — он многозначительно поднял брови, — … я успел научиться уже кое-чему.
      — Например? — спросил Вульф.
      — Гляди!
      Хельги встал и протянул руку к небольшой скамье, стоящей у стены. Его пальцы начертили в воздухе две линии руны КЕНАЗ, которые вспыхнули алым пламенем и погасли. Вульф не сразу заметил огонь у стены. Он изумленно уставился на горящую скамью, не в силах вымолвить ни слова. Такого он никогда прежде не видел. Единственное колдовство, с которым он встречался в своей жизни, было гадание на рунах или жертвенной крови, знахарство и общение вардлока с духами и дисами, что происходило крайне редко.
      — Ты видел это?! — закричал Хельги, хватая Вульфа за руку.
      — Невероятно, — проговорил князь.
      Погасив пламя водой из ведра, Хельги сказал:
      — Эта руна может сделать много чего другого. Зависит от того, как ее начертить и какое заклинание сказать. А известно мне двадцать четыре руны! Теперь ты понимаешь, сколько всего можно узнать и сделать, если научиться использовать их всех! Это же безграничное знание!
      Хельги почти кричал от возбуждения. Его блеклые от старости глаза горели огнем одержимости и безумной страсти, которые бушевали в нем, заставляя кричать и размахивать руками.
      — Вот это по истине дар, который мог поднести людям лишь бог. Ты знаешь, Вульф, я вовсе не жалею о том, что я отдал за это знание!
      Вульф нахмурился, глядя в очаг, и подумал: «Ты просто еще не знаешь, что ты отдал». А вслух он сказал:
      — Твои знания очень скоро пригодятся. Если ты научишься использовать хотя бы половину того, что откроют тебе руны, да еще научишь этому десяток-другой вардлоков, то наши шансы на победу станут реальными. А сейчас собирайся, мы уходим из Этельруги. Скоро здесь будут тролли.

* * *

      Сейчас, когда Вульф скакал верхом и мелкий дождь мочил его почти белые волосы, он думал о Хельги и колдовстве, пример которого продемонстрировал старый вардлок. Князь ильвингов размышлял о том, как можно будет использовать умение вардлоков в сражениях с троллями. Также ему вспомнились слова Одноглазого о том, что ётуны — противники людей, с которыми им к счастью еще не довелось сойтись на поле брани, искусны в чародействе. Поэтому крайне важно иметь что-то в запасе кроме мечей, чтобы выступить против великанов.
      Вульф обернулся и посмотрел назад, ища глазами Хельги. Тот ехал верхом позади одной из телег, склонив укрытую капюшоном голову, будто спал в седле. Но молодой ильвинг знал, что колдун не спит. Он знал, что старый вардлок использует каждое свободное мгновение для размышлений о рунах и о том, что таится в этих на первый взгляд незатейливых прямых линиях, складывающихся в магические знаки, которые раскрыл людям Воданаз несколько столетий назад.
      — Вульф!
      Звонкий голос Сигурда вывел князя из раздумий. Он повернулся к брату, который скакал слева от него.
      — Чего тебе?
      — Скоро закат, — сказал Сигурд, — не пора ли сделать привал?
      — Нет, — ответил Вульф, — отдохнем, когда доберемся до Крумгарта. Это вон за тем перевалом.
      Вульф указал рукой на гребень высокого холма, который царапал низко плывущие облака. За ним начинались земли крумалингов — клана, жившего в мире с ильвингами десятки лет с тех пор, как Айвир Беловолосый, прадед Вульфа, выдал одну из своих дочерей за их вождя — Этхеля. Если Эйрик, которого Вульф послал с вестями для крумалингов и других племен, живущих по соседству, добрался к ним, то они уже должны быть готовы к тому, чтобы объединиться с ильвингами и хордлингами, и уходить на восток.
      — Гейрер! Кари! — позвал Вульф.
      Два воина пришпорили коней, догоняя вождя.
      — Скачите вперед, узнайте, все ли в порядке за перевалом, — сказал Вульф.
      Кари был из дружины Фолькхари. Он неуверенно покосился на своего князя, и в глазах его был вопрос, который занимал многих других витязей в обеих дружинах — кто здесь отдает приказы? Фолькхари кивнул воину и отвернулся в сторону, пытаясь скрыть нахлынувшие чувства.
      Получив ответ на свой безмолвный вопрос, Кари поскакал за Гейрером по дороге.
      Дождь пошел еще сильнее, когда люди начали восхождение на гору. Камни стали скользкими от воды, а земля превратилась в грязь. Лошади оказались не в силах тащить груженые повозки. Мужчины, спешившись, принялись подталкивать телеги, а женщины тянули коней за узду. Особенно тяжело приходилось с телегой, на которой были клановые столбы и жертвенный камень ильвингов.
      Вульф давил изо всех сил на телегу, упираясь ногами в корни растущего рядом деревца, когда два разведчика вернулись и подошли к нему.
      — Ну, что там? — спросил Вульф, не отрывая рук от деревянных колес.
      — Там ничего нет, — сказал Кари, хмуро глядя на князя ильвингов.
      — То есть как?
      — Крумгарта больше не существует, — сказал Гейрер. — С вершины этой горы мы видели лишь сожженные останки домов и груды тел — человеческих и троллевых.
      — Проклятье! — взревел Вульф.
      Находившиеся поблизости воины, которые услышали страшные вести, прикоснулись к своим амулетам, словно прося у них защиты от полчищ троллей, которым здесь удалось одержать победу над людьми.
      Вульф выпрямился, вытирая воду с лица, и спросил:
      — Вы видели поблизости живых троллей?
      — Нет, — почти хором ответили Гейрер и Кари.
      — Хорошо. Тогда мы идем, куда шли. И помогите мне с этой чертовой телегой.
      Уже начинало смеркаться, когда отряд преодолел перевал и начал спуск в долину, окруженную со всех сторон горами. В этой долине располагалось селение Крумгарт, точнее то, что от него осталось после набега турсов. Когда отряд спустился в долину и подошел к месту пожарища, их взору открылась ужасающая картина. Все строения были сожжены, среди пепла и обугленных бревен валялись человеческие тела — разрубленные, рассеченные, или просто разорванные на куски. Вульф и еще несколько воинов прошлись по сожженной деревне, разглядывая трупы в поисках раненых или уцелевших. Хотя они были опытными бойцами, побывавшими не в одном сражении и видевшие немало ужасов войны, многих из них, тем не менее, стошнило, когда они увидели то, что оставили после себя тролли. Крепкий запах человеческой крови, смешанный со смрадом растерзанных кишок, поднимался над деревней, несмотря на то, что моросящий с полудня дождь успел смыть многое. Такого Вульф не видел никогда — большинство тел было не просто разрублено, или в них была глубокая рана, как это обычно бывает в сражениях, они были просто разорваны на куски. Среди мужских тел валялись изуродованные подобным образом трупы женщин и детей. Сомнений быть не могло: троллям удалось одолеть защитников гарта, после чего они повеселились всласть, убивая всех без исключения.
      Вульф вздрогнул от неожиданности, когда услышал слева хриплый стон. Он поспешил к раненому, который лежал в грязи, придавленный тушей мертвого тролля. Подозвав на помощь ближайших к нему воинов, Вульф вместе с ними оттащил тушу в сторону, освободив лежащего под ней человека. Раненый тяжело дышал, из носа текла кровь, на бедре глубокая рана, открывающая белизну кости. Вульф помахал женщинам, что стояли в отдалении рядом с повозками. Через несколько мгновений подбежала Хильдрун, которая хорошо разбиралась во врачевании, и принялась накладывать повязку на рану. Вульф приподнял голову раненного и осторожно похлопал его по щеке. Тот приоткрыл затуманенные глаза, издав еще один хриплый стон, и посмотрел на Вульфа.
      — Кто вы… — с трудом выговорил воин.
      — Я — Вульф, сын Хрейтмара из рода ильвингов.
      — Ильвинги…, — прохрипел раненый, — вы опоздали… тролли повсюду…
      Кто-то принес воды в чаше и передал ее Вульфу. Он приложил ее к губам крумалинга, и тот стал жадно пить.
      — Кто ты? — спросил его Вульф, когда он, наконец, напился.
      — Инги, сын Гицура Гнилозубого, — произнес крумалинг, — я был в дружине князя Бранда. За день до набега троллей к нам приходил ваш посланник Эйрик. Мы успели подготовиться… но их было слишком много… они убили всех, и князя и его семью. Живы лишь трое… и я чудом уцелел.
      — Трое? Кто еще выжил?
      — Виги — брат Бранда, и Эйрик, сын Храфна из рода хундингов и его невеста Сванхильд, дочь Фроди из рода хнифлунгов. Эйрик и Сванхильд гостили у Бранда с несколькими людьми из дружины Храфна, когда напали тролли.
      — Что же с ними стало? Где они сейчас?
      — Тролли увели их.
      — Как увели? — удивился Вульф. Брать пленных было не похоже на троллей.
      — Пить, — попросил Инги, — Дайте еще попить.
      Напоив раненого, Вульф приподнял его и помог сесть, прислонив спиной к туше тролля. Инги сказал:
      — Отряд троллей возглавлял инистый великан. Он приказал не убивать этих троих. Они увели их с собой.
      — Почему именно их?
      — Виги и Эйрик были последними из мужчин, кто стоял на ногах. У Сванхильд были кинжалы, и она помогала мужчинам. Тролли перебили всех, а этих увели с собой.
      — Куда они пошли?
      — Туда, — Инги махнул рукой на север, — с тех гор ведет тропа в эту долину. Оттуда пришли тролли, туда они и ушли.
      — Давно?
      — Не очень, мне кажется, они еще не дошли до Чистого Озера.
      Вульф поднялся и сказал своим людям:
      — Отнесите его на телеги, пусть Хильдрун позаботиться о нем. Хигелак!
      Рыжеволосый ильвинг подошел к брату, ожидая его приказа. Вульф положил руку ему на плечо и сказал:
      — Ты поведешь людей на восток. Идите по тому ущелью, — князь указал на расщелину меж гор, — ты знаешь дорогу в Вестфольд?
      — Да, — кивнул Хигелак.
      — Там есть гарт эоворлингов. Идите туда, их князь примет вас хорошо: если помнишь, отец и он часто ходили вместе в походы. Отсюда в Вестфольд ведет лишь одна дорога, так что или я нагоню вас по пути, или мы встретимся уже в Эоворгарте.
      — Что ты собираешься предпринять? — встревожено спросил Хигелак.
      — Я должен спасти пленных. Сигурд и Хродгар пойдут со мной. Мы догоним их скоро, если Инги не ошибся.
      — Втроем против отряда троллей во главе с хримтурсом?! — ужаснулся Хигелак, — Ты наверно спятил! И ради кого, Вульф? Ты же не знаешь тех людей!
      — Главное, что я знаю, это то, что эти люди близки к конунгам. И мне легче будет склонить их народы к союзу с нами, если мне удастся их спасти. У меня нет другого выхода. Мы не можем разделять силы, тролли могут быть везде, они могут напасть на вас по пути. Запомни, мой брат, судьба двух народов в твоих руках. Ты должен дойти до Вестфольда.
      — Хорошо, — неохотно кивнул Хигелак. — Чему быть, того не миновать. Желаю вам удачи.
      Он пошел готовить отряд к ночлегу, а Вульф повернулся к двум братьям, которые стояли рядом и слышали их разговор.
      — Готовы? — обратился к ним Вульф, на что они решительно кивнули.
      — Подождите! — Вульф услышал голос у себя за спиной. Он обернулся и увидел подошедшего к ним Гундхари, сына Фолькхари. — Я иду с вами, — заявил юнец, уверенно глядя в глаза Вульфа, и добавил, — лишний меч всегда кстати.
      Вульф осмотрел юного хордлинга с головы до ног и сказал: — Тогда вперед!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

      Четверо воинов под покровом темноты крались по горной тропе. Дождь уже перестал, однако камни были еще скользкие от воды, которая продолжала стекать с горных вершин. Тьма была кромешная и ориентироваться было почти невозможно. Вульф почувствовал, что начинает терять направление. Сейчас, когда окрестные горы кишели отрядами троллей, ему меньше всего хотелось заблудиться тут ночью. Он остановился, и его товарищи встали за ним.
      — Хоть бы разошлись облака! — с досадой вздохнул Сигурд, глядя на угольно черное небо.
      — Что будем делать? У нас даже нет огня, — сказал Гундхари.
      Вульф пожал плечами, хотя вряд ли это кто-то увидел.
      — Тролли могут запросто заловить нас или прикончить, а мы даже не успеем выругаться! — проворчал он. Поскольку опасность того, что враги могут застать их врасплох, конечно существовала, он надел шлем на голову и вытащил из-за спины меч. — Будьте наготове! — велел он товарищам и хотел добавить еще что-то, но замер на полуслове. Огненный хоровод неожиданно закружился вокруг него, увлекая за собой так, что ему показалось, будто он вот-вот оторвется от земли и вспарит ввысь, чтобы слиться с мчащимися звездами. Когда видение прошло, и перед глазами вновь встала кромешная тьма, он почувствовал слабое головокружение и уже знакомую легкость в голове. Он не ощущал тяжести шлема; казалось, будто шлем и череп стали одним целым.
      — О, могучий Тонараз! — вдруг воскликнул Хродгар, — Что это?!
      — Где? — заволновался Вульф, оглядываясь по сторонам.
      — Над твоей головой! — выкрикнул Сигурд. — Два глаза!!
      — Что??
      — Волчий череп на твоем шлеме — он… он ожил! — произнес Гундхари. — В его глазах… горят огни.
      Вульф втянул носом прохладный вечерний воздух, с удивлением обнаружив, что ощущает массу различных запахов, которые не чувствовал несколько мгновений назад. Немного ошарашенный обилием нахлынувших ароматов — приятных и отталкивающих, он стоял и втягивал воздух, раздувая ноздри. И среди всех несущихся запахов он учуял один, который явственно выделялся на фоне остальных. Вульф вздрогнул и напряг мышцы, словно волк перед прыжком. Неприятный холодок пробежал от затылка вниз по позвоночнику. Он медленно повернулся вправо, откуда шел этот ужасный запах.
      — Там! — воскликнул он и зашагал вперед. Сигурд, Хродгар и Гундхари заспешили за ним, следуя за звуком его шагов.
      — Возьмите друг друга за пояса, нам надо спешить, — сказал Вульф.
      Встав в одну шеренгу, они ухватились друг за друга, чтобы никто не отстал, и пошли туда, куда их повел князь.
      Вульф двигался настолько быстро, насколько позволяла каменистая и неровная земля под ногами. Он шел на запах, который ощущался все отчетливее, заставляя сжимать рукоять меча до боли в ладони. Сердце колотилось в груди, словно пойманная сокольничим птица, а мускулы напряглись, как тетива лука, жаждущая возможности высвободить всю свою силу в едином рывке вперед. То и дело спотыкаясь, Вульф шел все быстрее, постепенно переходя на бег. Он чуял всем телом, что добыча уже рядом, и каждый шаг приближал его к заветной цели.
      Нога зацепилась за камень, и Вульф упал на живот, оказавшись у самого края обрыва. Рядом упали его братья и Гундхари.
      — Вот они! — прошептал Сигурд, указывая рукой вниз. Там на дне широкого ущелья отдыхали тролли. Они расселись вокруг огромного костра, тепло которого доходило даже до лежащих у края обрыва людей. Их гортанные, отрывистые голоса ясно слышались в ночной тиши.
      — Их чуть больше пятидесяти. А вот и пленные! Видите, вон там, около маленького костра слева, — сказал Гундхари, но Вульф едва слышал его. Возбуждающее зловоние заполонило его рассудок, он тихо зарычал и рванулся вперед, чтобы спрыгнуть вниз. Две пары крепких рук схватили его и прижали к земле.
      — Ты что, обезумел?!! — зашипел на него Хродгар. — Они же прикончат тебя еще до того, как ты успеешь добежать до них!
      Вульф затряс головой, пытаясь вернуть контроль над собой.
      — Ты прав, — сказал он, тяжело дыша, — Мы спустимся туда незаметно по склону и без лишнего шума освободим людей. Сражаться с этой бандой — настоящее самоубийство.
      Прижавшись к земле, они поползли по краю обрыва до того места, где склон был достаточно пологим, чтобы можно было спуститься по нему в ущелье. Пламя костра давало достаточно света, и четверо воинов старались ступать очень осторожно, чтобы ни единый камешек не сдвинулся с места. Спустившись в ущелье, они оказались в ста локтях от пленных, лежащих со связанными руками на земле. Стараясь издавать как можно меньше шума, они поползли вперед. Вульфу доставляло немало труда удержаться от того, чтобы вскочить на ноги и побежать на врагов — обилие ужасных запахов по прежнему будоражило его рассудок, держа в постоянном напряжении.
      — Оттащим их в сторону, а потом поставим на ноги и бежим! — прошептал Вульф своим товарищам, подползая все ближе к пленным людям. — И пусть кто-нибудь возьмет огня из костра.
      Вульф вздрогнул, учуяв острое зловоние где-то совсем рядом. Два тролля, наткнувшиеся на ползущих людей, схватились за топоры и заревели. Один из них замолк тот час же, пронзенный мечом Сигурда. Мгновением позже Вульф был уже на ногах. Взмахнув мечом, он отрубил голову второму, которая взлетела, подброшенная в воздух силой удара, и шлепнулась о землю прямо у ног сидящего у костра хримтурса.
      — Хватайте пленных и бегите отсюда прочь! — скомандовал Вульф. Сигурд, Хродгар и Гундхари бросились к связанным людям.
      Ночную тишину разорвал боевой клич ильвингов, постепенно переходящий в волчий вой. Занеся Кормителя Воронов высоко над головой, Вульф рванулся вперед, словно выпущенная стрела, встречая ошалевших троллей скоростью урагана и яростью взбесившегося медведя. Он рычал, словно зверь, и рев троллей тонул в звуке его голоса. Рунный меч отплясывал смертельный танец, срубая головы одних, пронзая тела других и рассекая животы третьих. Вульф вертелся, подобно вихрю, отбивая дубины и топоры, отпрыгивая в сторону, чтобы броситься вперед и нанести смертельный удар.
      Не чувствуя усталости, не ощущая ни времени ни пространства, он метался из стороны в сторону, убивая и калеча турсов. Окруженный волнами отвратительного зловония, он позволил свирепой ярости волка ослепить его и взять контроль над мышцами и разумом. Безобразные морды троллей мелькали перед затуманенным злобой взором, а их маленькие алые глаза сливались в единый хоровод огней, который кружился вокруг него, раззадоривая все больше и больше. Глазницы волчьего черепа на шлеме ярко сияли, роняя ужас в сердца зеленокожих тварей. Три руны, выцарапанные на лбу, вспыхивали всякий раз, как острое лезвие Кормителя Воронов отправляло очередного тролля в холодный мир вечного забвения. Казалось, что праздник свирепого безумства будет длиться бесконечно. Но ничто не существует в этом мире вечно…
      Вульф потерял счет времени, как он потерял счет убитым врагам. Отдаленным уголком сознания, который наблюдал за происходившем побоищем из темных глубин разума, он понимал, что конец близок, и каждый новый удар, высвобождающий фонтаны черной слизи из вен троллей, приближал его победу. И когда ему показалось, что до победы оставались лишь считанные вздохи, тугая петля стянула ему горло, опрокидывая на спину. Задыхаясь, Вульф попытался сорвать веревку с шеи и встать на ноги, но несколько троллей навалились на него, прижав тушами к земле. Последнее, что увидел Вульф, была дубина, опускающаяся на его голову.

* * *

      Возвращение в мир реальности было медленным и мучительным. Потоки холодной воды, вылитой на его окровавленное лицо, помогли ему очнуться и приоткрыть левый глаз. Попытавшись открыть правый, Вульф застонал от острого приступа боли. Вся правая часть лица была залита кровью, сочившейся из вздувшейся раны на лбу.
      Вульф лежал на земле. Его руки были крепко связаны и привязаны к дереву, раскинувшему ветви над головой. Ноги были также связаны, тугая веревка затянула лодыжки до боли. Осторожно повернув голову, он увидел возвышающегося над ним инистого великана. Он держал в волосатых лапах меч и шлем Вульфа. Рядом с ним стояли несколько троллей.
      — Ты еще жив? — произнес хримтурс, — Это хорошо. Я надеюсь, ты доживешь до сегодняшнего заката. Великий Трюм разгневается, если я принесу ему в жертву дохлятину.
      С этими словами хримтурс повернулся и скрылся из виду. Тролли ушли за ним, оставив плененного ильвинга одного.
      Начинало светать. Свежесть раннего утра приятно холодила раны, успокаивая боль. Охваченный безумной яростью сражения, он не замечал ни ран, ни боли, ни собственной крови. Сейчас все это нахлынуло на него, словно утреннее недомогание после ночной пьянки. С трудом приподняв голову, он осмотрел свое тело. На груди и на левом боку были порезы, из которых еще сочилась кровь, образуя небольшую лужицу на земле. Кроме этого, на теле было множество мелких царапин и ссадин. В горле першило и саднило от крика и рычания во время битвы. Он опустил голову и закрыл глаза.
      Вульф не мог ни двигаться, ни говорить, ни думать: истратив весь запас энергии в яростном вихре сражения, он лежал сейчас, словно тряпичная кукла. Не в силах шевельнутся, он позволил усталости сковать сознание и провалился в забытье.

ГЛАВА ОДИНАДЦАТАЯ

      Летнее солнце стояло в зените, бросая на землю ласковые лучи. В голубом небе парили птицы, и их пение неслось над хутором, что стоял неподалеку от леса на лугу, покрытом сочной травой, на котором паслись несколько коров. Хутор был невелик — три землянки, да загон для лошадей. И людей в нем жило не много. Хетр с семьей, и его брат Виль, а также их старики родители. Детей у Хетра было трое — два сына, Виг и Альви, и дочь Сванхвит. Мужчины работали в поле, а Сванхвит с матерью мололи муку в своей землянке. Когда они намололи достаточно муки и высыпали ее в горшок, мать сказала:
      — Надо бы ягод к столу. Сходи-ка, дочка, к малиновому ручью и набери пару корзинок.
      — Хорошо, мама, — ответила Сванхвит и пошла к двери.
      После сумрака землянки яркий солнечный свет заставил ее сощурить глаза. Она подняла с земли две корзинки и зашагала к лесу.
      Пятнадцати зим отроду, Сванхвит выглядела почти, как взрослая девушка. Ее небольшая, но упругая грудь, украшенная ожерельем из медвежьих когтей и зубов, подпрыгивала в такт ее шагам. Широкие округлые бедра скрывала короткая юбка из сученой шерсти, узкую талию стягивал кожаный пояс с большой круглой пряжкой. Ее длинные белокурые волосы развевались на ветру, а солнечные лучи приятно ласкали обнаженный торс.
      Сванхвит весело шагала через поле к лесу.
      — Виг! Альви! — закричала она, махая братьям рукой. Юноши помахали ей в ответ и вернулись к работе.
      Сосновый лес встретил девушку желанной прохладой и свежестью. Она ступала по земле, поросшей травой, которая нежно щекотала ступни. Дойдя до поваленного грозой дерева, она свернула направо и продолжила путь к малиновому ручью. Вскоре она услышала журчание ручейка и почувствовала, что ей хочется пить.
      Когда Сванхвит вышла к ручью, она первым делом присела рядом и вдоволь насладилась холодной ключевой водой. Затем принялась собирать малину, которая росла здесь в изобилии. Опустившись на корточки, она срывала ягоды и складывала их в корзинку, не замечая пары серых глаз, пристально наблюдавших за ней из-за ветвей растущего поблизости куста.
      Наконец она встала и, с гордостью посмотрев на две наполненные доверху корзины, сказала сама себе:
      — Какая же я молодец!
      Сванхвит звонко рассмеялась и шагнула к опушке, но остановилась на полпути, услышав шорох за спиной. Она обернулась и вскрикнула, корзины выпали из рук, рассыпая ягоды по траве. Она отступила на шаг, с ужасом глядя на неторопливо приближающегося волка. Сванхвит была испугана и удивлена, потому что знала, что в этом лесу волки не водятся.
      Но ее страх исчез, стоило ей взглянуть в жестокие серые глаза зверя. Она ощутила, как вместо страха ее душу заполняет другое чувство — то, которое она порой испытывала, когда мечтала о замужестве, лежа в кровати перед сном. Околдованная пристальным взглядом хищных глаз, Сванхвит стояла, не в силах пошевельнутся. Горячие волны возбуждения побежали по ее юному телу, колени слегка задрожали, а в горле пересохло. Она не понимала, что с ней происходит. Каждый шаг, который приближал к ней хищника, откликался новой волной сладострастной истомы, заставляющей ее сердце биться быстрее.
      Подойдя почти вплотную к девушке, волк остановился. Сванхвит смотрела на зверя сверху вниз, ее грудь вздымалась и опускалась, вспотевшие ладони сжались в кулаки от нетерпения. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а затем волк прыгнул с места и повалил девушку на траву.
      Его горячий мокрый язык заскользил по белоснежному телу, острые клыки покусывали шею и плечи, спускаясь вниз к груди и животу. Сванхвит стонала от туманящего рассудок вихря сладострастия, ее руки вцепились в темно-серую шерсть зверя, прижимая сильное горячее тело к себе. Волк издавал хриплое рычание и терся мордой о тело девушки, доводя ее до исступления. Он схватился зубами за ее юбку и, дернув головой, оставил девушку обнаженной под своим похотливым взором.