Властелин Севера

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

      Шел второй день пути. Жаркое летнее солнце припекало головы воинов, шагающих вслед за своими вождями по тропе, которая вела на север к Хёггомланду. Их цель была уже близка и, по словам одного из лазутчиков, который вызвался идти вместе с дружиной, к закату отряд будет на месте. Но Хигелак сказал, что остановиться следует раньше, чтобы подготовиться к сражению. Врага следует застать врасплох.
      Хедин нарисовал на куске холста примерное расположение местности, и Хигелак решил хорошенько обдумать план, прежде чем нападать на турсов. Он сидел, покачиваясь в седле, и задумчиво рассматривал холст, размышляя о предстоящем сражении. По пути им встретился последний разведчик, который возвращался на юг в гарт, чтобы сообщить о том, что армия в Хёггомланде по-прежнему стоит лагерем между Тернистым Оврагом и Медвежьей Рощей. Хедин говорил, что там есть широкая долина, на которой могла разместиться армия подобных размеров, и это была единственная долина в округе. Значит, лагерь врага находился именно там. С двух сторон от этой долины возвышались два холма, один небольшой, всего лишь пригорок, а другой повыше. Хигелак решил разместить там стрелков и колдунов, которые будут дожидаться в засаде своего часа. Благо расстояние с вершины холмов до центра долины было достаточным и для стрелков и для колдунов. Основная масса воинов должна будет пересечь Медвежью Рощу и встать наготове у опушки. Небольшой отряд в две-три сотни человек, встанет в засаду в Тернистом Овраге, чтобы встретить турсов, если они обратятся в бегство. А если бой сложится не в пользу людей, то этот отряд окажется полезным резервом, который по команде ударит врагам в тыл.
      Сражение должно было начаться атакой колдунов, которых вел молодой и способный вардлок Эйлими. Застав турсов врасплох, было крайне важно уничтожить как можно больше ётунов прежде, чем начнется основное сражение. В этом деле им должны будут помочь лучники, которые будут обстреливать лагерь турсов со своих позиций. Как только ётуны сообразят, что происходит, и начнут ответные действия против колдунов, настанет час берсеркеров броситься в бой. Целью берсеркеров будут опять исключительно ётуны и никто другой. И только после того, как берсерки закончат свое дело, в бой ринется основная дружина. Если все пройдет по плану, то к этому времени ётунов уже не останется, а если и останется, то немного. Тогда шансы на победу будут равны. Таков был план, который придумал Хигелак по пути в Хёггомланд. Он поделился им со своими князьями, а также с Эйлими и его колдунами. Все нашли этот план достаточно хитроумным и сказали, что он наверняка приведет их к победе.
      Хигелак решил сделать привал у подножья небольшого холма, за которым начинались земли Хёггомланда. Отсюда все дружины будут выходить на свои исходные позиции. Хигелак велел открыть один из последних бочонков пива. Он сел на траву и распаковал свой мешок, собираясь насладиться своими скудными запасами. Продовольствия в Свергарте оставалось совсем немного, и поэтому дружине пришлось взять с собой в поход лишь столько, сколько было нужно, чтобы сохранить силы до сраженья. Иначе гарт, в котором оставались десятки тысяч женщин, детей, престарелых, раненых и больных, а также двести бойцов для охраны, оказался бы на гране голодной смерти. До жатвы оставалось еще, по меньшей мере, две луны, и людям надо было как-то продержаться.
      Дружина расположилась на привал и люди, словно сговорившись, принялись доедать свои припасы. Сейчас, перед самым началом битвы, воинам требовались все силы, которые они могли собрать.
      Сигурд сел рядом с братом и подал ему рог с пивом.
      — Спасибо, — сказал Хигелак и глотнул пенящегося напитка.
      — Эх, успел бы Вульф к началу битвы! — с досадой вздохнул Сигурд.
      — Не знаю, не знаю, — покачал головой Хигелак, — Вернется ли он вообще?
      — Да, может статься так, что добивать Трюма придется нам, без Вульфа и Хельги и их людей.
      — Но все же я думаю, Вульф справится, — сказал Хигелак, — Ведь не даром великий Ас избрал его. Одноглазый не сделал бы этого, если бы это было так безнадежно.
      — Ты прав, — ответил Сигурд и поднял рог, — Выпьем за победу!
      — За победу! — откликнулся его брат, поднимая рог с пивом.
      Осушив сосуд, Хигелак прилег, заложив руку под голову. Он посмотрел на небо и увидел несколько летящих по небу огненных шаров. Он приоткрыл рот от изумления, когда эти шары стали опускаться к земле, прямо на отдыхающих и ни о чем не подозревающих людей. Хигелак вскочил на ноги и хотел закричать, но было слишком поздно. Шары взорвались над головами людей, поливая все вокруг огнем и искрами. Несколько десятков человек, объятые пламенем с головы до ног, остались лежать на земле, а в небе показались новые шары.
      — Эйлими!! — заорал Хигелак.
      Но в образовавшейся панике никто ничего не слышал и не видел, кроме падающих и взрывающихся огненных шаров, горящих людей и травы. Сверкнули несколько молний, разрывая людей на части и взрыхляя землю под их ногами. Хигелак и Сигурд выхватили мечи и стали лихорадочно оглядываться по сторонам, ожидая появления врагов. Но турсов пока не было видно. Застав людей врасплох, ётуны творили свое колдовство, поливая их морем огня, метая в них молнии, и сбрасывая на их головы гигантские каменные глыбы.
      Охваченные паникой, люди схватились за оружие и метались из стороны в сторону, не зная, куда спрятаться от смертоносных чар великанов. Хигелак сорвал с пояса сигнальный рог и загудел в него что есть сил. Протяжный звук рога привлек внимание воинов, и многие из них стали понемногу приходить в себя, сбрасывая оковы страха и паники.
      — Эйлими! — снова закричал Хигелак и вскоре молодой колдун подбежал к нему, держа в руках свой посох.
      — Это ётуны! — крикнул он, — Они напали на нас.
      — Я знаю, — ответил вардлок. — Двое из моих колдунов мертвы.
      — Если ты не сделаешь чего-нибудь, то скоро нас всех постигнет та же участь, — ответил Хигелак, — Собери своих людей и прикрой воинов. Мы будем наступать.
      — Куда? — недоумевал Эйлими.
      — Туда, откуда несется это проклятое колдовство, — успел ответить Хигелак, прежде чем одна из молний ударила в землю рядом с ними, выбрасывая в воздух целый фонтан земли и камней, и сбивая их с ног. Они упали, и сверху на них посыпалась земля. Ото всюду слышались взрывы и треск молний, заглушаемые криками раненых людей.
      — Надо наступать, — прокричал Хигелак вардлоку, — Они сожгут нас как муравьев, если мы будем бегать здесь под их прицелом. Прикрой нас!
      — Хорошо!
      Они оба вскочили и побежали в разные стороны. Эйлими созвал колдунов, а Хигелак взобрался на стоявший поблизости валун и вновь загудел в рог.
      — Всем сюда!! — кричал он, размахивая мечом, — Всем сюда!
      Воины заметили своего вождя и стали сбегаться к нему со всех сторон, прикрывая головы щитами. На людей продолжало рушиться колдовство великанов, но тем не менее многие из бойцов взяли себя в руки и паника пошла на убыль. Эйлими удалось собрать выживших колдунов и колдуний. Увертываясь от падающих огненных шаров и камней, они все же сохранили группу и встали в боевые позиции, которым их обучил Хельги. Прежде всего, общими усилиями они создали мощный щит, который повис сияющей радугой над головами дружинников, давая им какое-то время на передышку. Хигелак решил не упускать такого момента и сделал два коротких гудка, что означало строиться в клинья. Сияющий щит отклонял падающие глыбы, а огненные шары взрывались, ударяясь о его поверхность. Однако он был не в состоянии отклонить бьющие с неба молнии. Они пробивали щит насквозь, оставляя в нем широкие пробоины, и убивали людей под ним.
      Выстроив воинов, Хигелак встал во главе переднего клина и протяжно затрубил в рог, командуя наступление. И дружина побежала вслед за своим вождем вверх по холму, из-за которого в их сторону летело колдовство. Эйлими и его люди двинулись за ними, продолжая прикрывать их щитом. Хотя ётунов еще не было видно, тем не менее, Хигелак был уверен, что они видят его дружину, так как огненный дождь продолжал преследовать их, сжигая людей сквозь прорехи в щите.
      Эйлими также понимал, что они находятся на виду у ётунов. Где-то рядом затаился наводчик. Пока этот наводчик орудовал, им никогда не увести людей из-под удара великанских чар. Дружина и колдуны продолжали бежать вверх по холму, а Эйлими остановился и закрыл глаза. Щит дрогнул, слегка ослабнув без его энергии, но все же оставался эффективным против большинства чар.
      Эйлими закрыл глаза и попытался сосредоточиться на своих ощущениях. Крики людей и взрывы огненных шаров и молний постепенно отошли на задний план, оставляя его наедине с бушующим морем сейдра, в котором неясно маячил серый островок туманного спокойствия. И чем больше Эйлими вглядывался в него, тем отчетливее он становился заметен на фоне вздымающихся волн волшебной энергии. А потом показался и второй остров, который прятался напротив первого.
      Не открывая глаз, Эйлими повернулся в его сторону и вытянул руки вперед. Зафиксировавшись на нем, он открыл глаза и увидел на некотором расстоянии от себя серый камень, который оказался замаскировавшимся карликом. Карлик сидел неподвижно, и его глаза были глазами метающих чары великанов. Напротив него сидел второй, который страховал первого. Эйлими почувствовал, что страхующий карлик заметил его, и решил не терять времени зря. Прошептав заклинание, он встряхнул руками, и с его ладоней сорвались два голубоватых смерча, которые рванулись к наводчику и закружились вокруг него, превращая его в кусок мертвой обледеневшей плоти. В то же мгновение Эйлими повернулся ко второму карлику, но тот делал свое дело хорошо, и успел сообщить своим хозяевам о смерти собрата. Теперь его глаза стали глазами ётунов, и в колдуна-человека полетела ослепительная как солнце молния. Эйлими не знал, сможет ли он защититься от такого сильного колдовства, и потому решил не рисковать, а бить наверняка, пока еще не поздно. С его рук сорвались еще два смерча, и второго карлика постигла та же участь.
      Эйлими успел лишь поднять взгляд к небу. Последнее, что он увидел, была яркая вспышка голубого света. Мгновением позже его тело было разорвано на клочки, которые вместе с брызгами крови разлетелись в разные стороны.
      А дружина тем временем продолжала бежать по склону холма, приближаясь к вершине. Оставшись без наводчиков, ётуны по-прежнему колдовали, но теперь уже били вслепую. Вардлоки продолжали держать щит над головами бегущих воинов. Конечно, щит спасал жизни многим, но все же люди продолжали гибнуть, когда очередная молния пробивалась сквозь него, или огненный шар попадал в пробоину. Несмотря на всю эту кутерьму, воинам все же удавалось сохранять строй, и вскоре дружина взобралась на вершину широким фронтом в четыре ряда по десять острых клиньев в каждом. Впереди центрального клина бежал Хигелак. Клин справа от него вел Сигурд.
      Оказавшись на вершине холма, Хигелак остановился и застыл от изумления. Пологий склон уходил вниз в долину, на которой не было видно ни одного существа. Неподалеку от подножья холма располагалась роща, из которой взлетали ввысь огненные шары, направляясь в сторону столпившихся на вершине холма людей. Над рощей нависло темно-багровое сияние, прикрывающее спрятавшихся там ётунов от возможной магической атаки людей.
      — Ётуны! — вскричал Хигелак, указывая мечом на рощу внизу.
      — А где все остальные турсы? — спросил один из витязей.
      — Наверно, прячутся где-то там, за рощей, — ответил ему другой.
      Хигелак думал также. Подняв меч над головой, он закричал:
      — Надо уничтожить проклятых великанов, пока они не сожгли нас! Вперед!!
      С этими словами Хигелак бросился бежать вниз по склону, и его дружина понеслась за ним. Колдуны решили не распылять силы, а концентрироваться на поддержании эффективности щита над людьми. Теперь люди оказались в прямой видимости ётунов, и те принялись выстреливать огонь и молнии, целясь прямо в них. Быстро поняв, что молнии — это единственное, что могло пробиться сквозь воздвигнутый людьми щит, ётуны перестали использовать огненные шары и камни, а перешли исключительно на молнии. В образовавшиеся пробоины ётуны швыряли зеленоватые грушевидные сгустки, которые, прорвавшись сквозь защиту, превращались в расползающиеся облака едкого зеленого дыма. Десятки людей, кто оказывался внутри или поблизости таких облаков, падали на землю, схватившись за горло и содрогаясь в судорогах. Кожа сползала с их лиц, а глаза вываливались из орбит. Но дружина продолжала бег по склону, приближаясь к логову жестоких великанов и оставляя за собой тела убитых и раненых исполинской магией.
      — Вперед, во славу Тиваза!! — кричал Хигелак, стараясь поддержать дух своих воинов. Витязи отзывались боевыми кличами, которые гордо звучали, перекрывая крики раненных, треск и взрывы молний.
      Когда дружина уже спустилась с холма и до рощи оставалось каких-то пятьсот локтей, Хигелак заметил краем глаза, что по обе стороны тянулись поля рассыпанных больших и малых камней. Это показалось ему странным, так как такие камни обычно можно было встретить на скалистых берегах Западных Побережий, или любых других побережьях фьордов, но не на покрытой сочной травой долине Хёггомланда. И к тому же Хедин ничего не сказал о такой странной черте здешних мест. Это показалось Хигелаку подозрительным, но он продолжал бег, желая поскорее добраться до рощи.
      Кетиль, который занимал следующую после Эйлими позицию в строгой иерархии вардлоков, взял на себя командование колдунами после гибели молодого чародея. Кетиль понимал, что после такого интенсивного обстрела молниями щита практически не существовало. Ётуны вновь начали запускать огненные шары и каменные глыбы, убивая по нескольку десятков человек с каждым ударом сердца. Поэтому он крикнул своим людям, что бежали с обеих сторон от него:
      — Щит убрать! Бьем огнем по деревьям! Запомните, по деревьям! Не пытайтесь пробить их щит!
      Колдуны поняли задумку Кетиля и те из них, кто владел искусством ударной магии, запустил по несколько огненных смерчей, которые пролетели над головами людей и плавно опустились у опушки рощи, мечась в разные стороны и зажигая траву, кусты и стволы деревьев. Колдуны из группы «щита» в это время пытались останавливать или отклонять падающие на людей шары, создавая нечто вроде Мгновенного Плаща (как Хельги называл это заклинание), в который они подхватывали шары и откидывали их в сторону или же возвращали их обратно туда, откуда они прилетели.
      А пожар в роще тем временем разгорался в полную силу, и огромные клубы черного дыма поднялись к небу. Как и ожидал Кетиль, пожар и близость открытого огня заставили ётунов ослабить атаку, так как они теперь вынуждены были либо уходить в безопасную часть рощи, либо отвлекаться на то, чтобы затушить разыгравшееся пламя. Такая передышка была нужна людям — воинам это подняло дух и позволило восстановить строй там, где он был потерян, а колдуны старались как можно быстрее восстановить свои силы, так как никто не сомневался, что магическое сражение вскоре возобновиться с не меньшей силой. «Лекари» торопливо творили свою волшбу, возвращая колдунам часть использованных сил, и залечивая раны находившимся поблизости от них воинам.
      Хигелак обернулся и посмотрел на идущих за ним воинов.
      — Вперед! — закричал он опять, — Наша цель близка.
      Он побежал быстрее, и дружина не отставала от него. Когда до рощи оставалось около двухсот локтей, Хигелак заметил краем глаза какое-то шевеление справа и слева от себя. Он повернул голову в сторону и увидел ряды выстроившихся троллей. С другой стороны творилось то же самое. За уродливыми зелеными головами троллей появлялись покрытые серой шерстью головы хримтурсов. Хигелак замедлил свой бег, растерянно оглядываясь по сторонам. Раскиданные по долине камни продолжали превращаться в турсов, готовых ринуться в атаку по команде своих вожаков.
      Вскоре вся дружина заметила неожиданное появление врагов, которые прежде были замаскированы ётунским колдовством под камни.
      — Ловушка!! — закричал Хигелак и собрался выхватить рог, чтобы дать команду перестроиться, но турсы не оставили на это время. Воздев в воздух топоры и копья, они свирепо зарычали и бросились на людей с двух сторон.
      Первые ряды троллей буквально задавили людей своей массой, затаптывая десятки воинов и пробивая себе дорогу вглубь человеческого строя. Зажатые с двух сторон в тиски, растерянные и обескураженные, люди пассивно отбивались от напиравших врагов и гибли от их каменных топоров.
      Хигелак бросился а сторону, чтобы помочь своим товарищам. Тролли и хримтурсы продолжали возникать из камней и сразу же бросались в бой, пополняя собой растущую массу врагов. Хигелак услышал страшный рев неподалеку и остановился, чтобы встретить бегущий на него отряд троллей. Высокорослые и коренастые, с зеленой бугристой кожей, выходцы из Утгарта бежали на него, держа свои каменные топоры высоко над головами. Хигелак выкрикнул боевой клич и бросился им навстречу.
      Его первый удар разрубил головы двух ближайших к нему врагов от уха до уха. Хигелак пригнулся, уворачиваясь от топора одного из троллей и отскочил в сторону, чтобы не дать им окружить себя. Тролли рванулись вперед, и Хигелаку пришлось отбивать удары сразу пяти из них. Еще трое пытались обойти его с тыла. Хигелаку приходилось постоянно отступать, то уворачиваясь, то отбивая удары тяжелых каменных топоров. Вдруг среди рева троллей он расслышал боевой клич своего брата. Сверкнул в солнечном свете меч, и Сигурд ворвался в гущу врагов, разбрасывая их вокруг себя ударами своего оружия. Своевременное появление брата придало Хигелаку смелости и сил, и он заработал клинком еще быстрее. Через некоторое время с этим отрядом было покончено и два ильвинга бросились на подмогу своим дружинникам, которые отчаянно сражались против многократно превосходивших сил хримтурсов.
      Между тем Кетиль и его маги встали в кольцо, отбиваясь от напиравших со всех сторон толп троллей и хримтурсов. Последние часто оказывались проворнее, и им удавалось доставать колдунов своим оружием, раня или убивая их. Вместе с колдунами в круговую защиту встали и десяток берсеркеров. Колдуны тратили свои иссякающие силы на то, чтобы уничтожать нападающих врагов, но на место павших тут же вставали новые. Кетилю начинало казаться, что это никогда не кончится. Он швырял в них лед и пламя, травил их ядовитым паром, парализовывал и расчленял молниями на части, тратил уйму сейдра, но атакующих становилось не меньше, а все больше и больше. Берсеркеры также бились на славу. Их мечи и секиры были темными от отвратительной крови турсов. Всеми своими силами они пытались защитить вардлоков, метающих колдовство из-за их спин, но время от времени кто-то из них падал, сраженный турсовой дубиной или топором, и некому было занять его место. Берсеркеры медленно гибли, не в состоянии остановить натиск многочисленного врага, несмотря на всю свою силу, отвагу и ярость.
      Ётуны тем временем возобновили атаку, швыряя молнии, огонь и камни на головы окруженных людей. Теперь они колдовали осторожнее, стараясь не задеть своих. Тем не менее, этого было достаточно, чтобы вновь посеять панику в рядах людей, оставшихся без магической защиты.
      Хигелак был в самой гуще сражения, плечом к плечу с ним дрались Сигурд, Фолькхари, Хедин, Асгейрер и многие другие. Но все они начинали осознавать, что их армия угодила в ловушку, расставленную великанами, из которой никому из них не выбраться живым. Хримтурсов, которые сражались не хуже людей, было в несколько раз больше, чем их, а троллей и подавно. Ётуны не прекращали источать смертоносное колдовство, уничтожая беззащитных перед их чарами витязей десятками и сотнями. Колдуны также были окружены и их часы сочтены. Валькирии усердно трудились, вознося души павших воинов в светлые Чертоги Высокого. Трюм и его приспешники ликовали, предвкушая скорую победу, а в Мидгарте исчезала последняя надежда спасти мир от орд темных отродьев Утгарта. Среди всей этой круговерти огня, клинков, боли и смерти над человеческой армией навис мрачный призрак жестокого поражения.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

      Резкий порыв ветра чуть было не сбил Вульфа с ног. Вульф сохранил равновесие и повернулся в ту сторону, откуда продолжали доноситься порывы ветра, и слышалось приглушенное рычание, похожее на урчание пламени в очаге. Среди рассыпанных по ночному небу звезд мелькнуло что-то громадное и черное, невидимое в ночной мгле. Два красных глаза горели, словно две звезды на темном небосклоне, а широкие крылья гнали воздух, пытаясь сбить стоявшего на вершине горы человека с ног. Вульф стоял, сжимая в правой руке Кормитель Воронов, а в левой горящую Руну Эйхваз. Он следил за кружащим вокруг него драконом, не видя его, а скорее ощущая его присутствие. Горящая Руна жгла ладонь, но Вульф с удивлением обнаружил, что не чувствует боли. Линии Руны сияли во тьме, озаряя пространство вокруг. Вульф не знал, что ему следует делать с этой Руной, но было ясно, что дракон побаивается священного знака.
      Однако дракон не собирался отступать. Он кружил вокруг Вульфа, мало помалу приближаясь к нему. Он нанес свой первый удар неожиданно и коварно. Сноп пламени вырвался из его ноздрей и ударил прямо в Вульфа. Конечно, Вульф не успел отреагировать. Объятый пламенем, он упал на землю и стал перекатываться с бока на бок, чтобы затушить огонь. Вскоре это ему удалось, и он смог подняться на ноги. Дракон по-прежнему летал вокруг него, собираясь измотать свою жертву, прежде чем прикончить.
      Следующий выстрел дракона прошел мимо цели и канул в темноту где-то за обрывом, так как Вульф успел увернуться. После этого последовал еще один сноп огня, который воспламенил траву у его ног. Вульф поворачивался вслед за летящим драконом, и терялся в догадках, что предпринять. Нидхёгг был достаточно осторожен и держался на порядочном расстоянии. Если так будет продолжаться и дальше, то дракон рано или поздно измотает его и убьет.
      Нидхёгг сделал еще один выпад, попытавшись спалить человека, и тут Вульфу пришла в голову идея. Увернувшись от очередного снопа огня, он прыгнул вперед к дракону и изо всех сил метнул в него горящую Руну. Эйхваз прочертил в черном небе огненный след и вонзился дракону в бок, разбрасывая искры и разноцветные вспышки. Его свет осветил огромную тушу дракона. Дракон задергался, переворачиваясь в воздухе, и огласил ночь истошным воплем. Вульф почувствовал, как скалы задрожали под его ногами, а уши заложило. Дракон метался из стороны в сторону, а светящаяся Руна торчала из его бока, позволяя Вульфу следить за его передвижениями. Вульф стоял с мечом в руке, ожидая пока дракон рухнет на землю. Но Нидхёгг продолжал брыкаться в воздухе и вопить. Свет Эйхваза позволял рассмотреть его, и Вульф увидел, что Нидхёгг выглядит именно так, как он представлял себе. Гигантских размеров тело, широкие перепончатые крылья, змеиная голова на длинной шее и короткие когтистые лапы. Один момент голова дракона оказалась близко, и Вульф увидел исполненные ненависти, тоски и боли красные глаза чудовища, его розовую пасть с раздвоенным языком и дымящиеся ноздри.
      Извернувшись в очередной раз, Нидхёгг ухитрился вырвать из своей плоти горящую Руну, которая полетела вниз к земле, чтобы исчезнуть из этого мира навсегда. А сам дракон немного успокоился и взлетел ввысь, развернулся и направился вниз к стоящему с мечом в руке человеку на вершине горы.
      — Проклятье! — пробормотал Вульф, глядя на приближающегося дракона. Его разинутая пасть и горящие алым глаза бросали Вульфа в дрожь. Он взял рукоять меча двумя руками, изготовившись отразить удар.
      Но удара, который ожидал Вульф, не последовало. Когда Нидхёгг был уже не далеко, его огромные глаза сверкнули, и Вульф почувствовал резкую боль в голове, которая сжала калеными тисками его виски. Вульф застонал и невольно закрыл глаза, но боль крепко взялась когтями за его мозг. Вульф закричал и выпустил меч из рук. Он схватился за голову, упал на колени. Казалось, сотни тысяч мелких игл вонзились в его разум и рвали его на части. Он сжимал голову руками, лежа на земле, и содрогался в судорогах, которые пульсировали по его телу, отзываясь новыми волнами боли в голове.
      На мгновение боль отпустила его и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Вульф открыл глаза и увидел разинутую пасть Нидхёгга прямо над собой. В дымящихся ноздрях дракона уже образовались снопы пламени, которые вот-вот должны были вырваться наружу, чтобы сжечь лежащего на земле человека заживо. Но в этот момент мелькнула серебреная тень, зашуршали крылья, и раздался яростный визг сокола, который вонзил свой клюв в красный глаз дракона и успел отлететь в сторону, а Нидхёгг вновь заревел, разворачиваясь и бросаясь в погоню за отважным соколом. Взор Вульфа помутнел, и он едва видел, что происходит в небе над его головой.
      Быстрый и маневренный, сокол кружился возле ревущего дракона, словно муха, и время от времени совершал броски к его голове, едва минуя гигантские челюсти, которые смыкались в том месте, где сокол был мгновение назад. Дракон метал пламя во все стороны, но всякий раз промахивался. Сокол пытался подобраться к правому глазу дракона, чтобы выклевать его также, как и левый. Но тут Нидхёгг резко отлетел в сторону и взмыл вверх. Сокол остался кружить над вершиной горы, не в состоянии угнаться за ширококрылым драконом.
      Вульф медленно встал на ноги и поднял свой меч. Он задрал голову к небу, следя за кружащим среди звезд соколом. Тут послышался оглушительный рев дракона, который начал пике на храбрую птицу. Вульф стоял внизу, переминаясь с ноги на ногу, и не знал, как помочь этому таинственному соколу, который уже не раз спасал ему жизнь, и теперь готовился сделать это вновь. Стоя внизу, Вульф заметил как оставшийся глаз Нидхёгга сверкнул и сокол завис в воздухе, махая крыльями что есть сил. Дракон начал ментальную атаку на птицу, пытаясь уничтожить ее волю.
      Вульф решил использовать единственную возможность помочь птице — превратиться в орла. Он положил меч на землю и собрался было закрыть глаза, но тут его внимание привлекло странное поведение сокола. Птица застыла на месте и развела крылья в стороны, после чего сложила их перед собой, и Вульф увидел сверкание драгоценных камней, висевших на золотой цепочке, концы которой были зажаты в когтях сокола. Священное ожерелье засверкало еще ярче, отражая скрытое колдовство дракона и направляя его обратно туда, откуда оно пришло. Даже на таком расстоянии Вульф узнал в сверкании драгоценных камней божественное ожерелье великой богини Хольды — Брисингамен.
      Чары дракона отразились от ожерелья и ударили по нему самому. Дракон взревел с новой силой, кувыркаясь в воздухе от охватившей его темный рассудок боли. Но сокол, сорвав с себя Брисингамен, чтобы защититься от Нидхёгга, лишился магической силы, и волшебная соколиная шкура больше не скрывала того, кто под ней находился. Крылья удлинились и превратились в руки, лапы вытянулись, превращаясь в ноги, а маленькая голова птица превратились в человеческую. Ничто более не держало человека в воздухе, и он рухнул вниз к острым скалам, которые таились в ночной мгле, словно застывшие чудища Ётунхейма. Вульф не услышал крика, дракон ревел, заглушая все звуки вокруг, и продолжал кувыркаться от боли, то и дело выплевывая снопы пламени. Не медля ни секунды, Вульф схватил Кормитель Воронов и побежал к тому месту, куда упал человек. Ему пришлось немного сбежать вниз по склону горы, прежде чем он увидел в свете звезд и полумесяца человеческое тело, лежащее неподвижно среди камней.
      Прыгая с камня на камень, Вульф спустился вниз и остановился возле лежащего на каменистом склоне тела. Он присел рядом и в неверном свете звезд разглядел копну длинных волос, разбросанных по земле, полную женскую грудь и округлые бедра. Вульф склонился над женщиной, лежащей неподвижно в медленно расползающейся луже крови, и его сердце сжалось, когда он узнал в ней Хильдрун. Вульф захотел закричать, но ни звука не вырвалось из его горла. Он не верил своим глазам, ему казалось, что все это ему мерещится. Но знакомые черты ее лица не оставляли места для сомнений.
      — Хильдрун! — растерянно прошептал он, прикасаясь к ее лицу. Из ее носа лилась кровь, глаза были закрыты.
      Вульф взял ее голову обеими руками и слегка приподнял. Неожиданно ее веки дрогнули и медленно приоткрылись.
      — Хильдрун! — воскликнул Вульф, и слабая надежда всколыхнулась в его душе. — Хильдрун, ты жива?
      — Вульф… — прохрипела она, с трудом шевеля бледными в лунном свете губами, — Вульф… ты должен…сделать…
      Она замолчала и закрыла глаза.
      — Хильдрун! — закричал он и потряс ее за подбородок. Девушка вновь приоткрыла мутные глаза и заговорила:
      — Вульф… ты должен принести Великую Жертву…
      — Великую Жертву?! — удивился Вульф, — Но откуда ты…
      — Вульф… сделай это… ты должен, иначе все пропало…
      Девушка едва дышала, ей с трудом удавалось держать глаза открытыми. Вульф поднял голову к небу, где метался от боли дракон, завывая и испуская пламя. Гроза богов и людей — скоро он придет в себя, и тогда его ничто не сможет остановить. Его исполненный ненависти и боли рев разносился по всей земле и за ее пределы, достигая слуха мудрого бога и прекрасной богини, которые стояли на вершине горы возле священного трона Хлидскьяльв, глядя вниз на Мидгарт, на мужчину, который придерживал голову умирающей девушке, вслушиваясь в ее хриплый голос.
      — Ты ведь поведала ей об этом? — спросил Седобородый бог у высокой светловласой богини, чье очарование сияло в ее прекрасных глазах и отражалось радужным светом в драгоценных каменьях ее волшебного ожерелья Брисингамен.
      — Да, — ответила она, и ее голос прозвучал подобно пению жаворонков. — Такова была наша цель, не так ли?
      Одноглазый кудесник молча кивнул, задумчиво поглаживая длинную бороду, а затем спросил:
      — Интересно, сделает ли он это?
      — Не думаю, — покачала головой Хольда, и золотые волосы шевельнулись за ее белоснежными плечами.
      — Я почти уверен, — возразил Странник, — Он принесет Жертву.
      — Любовь не даст ему сделать этого, — сказала прекрасная богиня, уверенная в своих чарах.
      — Нет. Его любовь отдана в залог.
      Хольда взглянула на великого Аса и тень сомнения мелькнула в ее больших зеленых глазах.