— Нам надо торопиться, — сказала Сигрун, — ночи здесь коротки.
Вульф ничего не ответил на это. Он закрыл глаза и расслабился, и перед его сомкнутыми очами вновь заиграли волшебные огоньки. Они помчались в безудержном танце вокруг него, пробуждая дремлющую в нем силу. Растворенные сотнями поколений, капли крови древнего предка откликнулись на зов, прозвучавший в сознании стоявшего под порывами холодного ветра обнаженного человека. Вульф судорожно сжал челюсти, чтобы удержать рвавшийся наружу вой. Нечеловеческая боль пронзила его мышцы и кости, заполнив собой каждую клеточку меняющегося тела. Жалобно заскулив, Вульф упал на четвереньки, чувствуя, как белая шерсть прорастает из кожи, а ногти вытягиваются и загибаются, превращаясь в острые когти. Его трясло, и тело, меняющее облик, пульсировало болью. Вульф повалился на землю и стал дожидаться окончания превращения, тихо повизгивая и подергивая пушистым хвостом.
Когда все закончилось, Вульф ощутил нежные прикосновения руки Сигрун, которая присела рядом и поглаживала его по голове. Любопытство и удивление овладели ею, когда она коснулась волчьей шерсти. Сигрун слышала об оборотнях не раз, но видеть их приходилось впервые. На мгновение ей показалось, что все это снится.
Силы скоро вернулись к нему, и Вульф бодро вскочил на четыре лапы. Он оглянулся по сторонам, принюхиваясь и прислушиваясь к окружающему миру. Непривычное обилие запахов и звуков на мгновение сбило его с толку, но вскоре он взял ориентир. Нечто таинственное и исполненное волшебством влекло его к себе, и отчаянно пульсировало в волчьем мозгу, заставляя шерсть на загривке вставать дыбом. Он поднял морду к Сигрун, и та сняла с его головы шлем-страшило. Она положила его в сумку, которую повесила через плечо, а Кормителя Воронов спрятала под длинным плащом вместе со своей секирой. Сигрун махнула волку рукой и зашагала вперед к замку. Вульф засеменил мелким шагом за ней.
Низкие тучи заволокли небо, повергнув Темный Альфхейм во мрак, который обычно наступает ночью в Мидгарте. Девушка и волк шли торопливым шагом через поле, приближаясь к холму, на котором возвышалась громадина замка. Где-то вдали сверкнула молния, ветер задул сильнее. Приближалась буря. Сигрун прибавила шагу в надежде достичь замка до того, как разгневанный карликами Тонараз обрушит свой гнев на эту землю.
Огромные деревянные ворота выросли перед ними, словно скалы в темноте. Верилось с трудом, что карлики построили этот замок сами. Наверняка дело здесь не обошлось без ётунов или хримтурсов.
В небесах сверкнула молния, и загрохотал гром. Хлынул ливень, мгновенно вымочив Вульфа и Сигрун насквозь. Вульф сел, нетерпеливо подергивая хвостом, и посмотрел на Сигрун. Девушка схватилась за железное кольцо на воротах и постучала. В ответ слышался лишь шум дождя, да завывание ветра в ветвях деревьев. Сигрун постучала еще, но результат был тот же. Она недоуменно посмотрела на Вульфа и пожала плечами, после чего постучала вновь. Вульф настороженно принюхивался и оглядывался по сторонам. Все вокруг казалось ему подозрительным. Он пошел вдоль стены, осторожно ступая и прислушиваясь к каждому шороху, хотя мало что можно было расслышать за шумом проливного дождя. Неожиданно он услышал крик Сигрун. Он резко обернулся и бросился назад к тому месту, где стояла девушка. Злобное рычание вырвалось из его глотки, когда он увидел ее подвешенную вниз головой. Ее ноги были затянуты в петлю, которая была уложена на землю у ворот, как ловушка, и в которую она, как оказалось, встала, когда подошла к воротам, чтобы постучать. Теперь кто-то на стене тащил веревку наверх, и девушка медленно поднималась, отчаянно брыкаясь и пытаясь дотянуться до своих связанных ног. Вульф замер неподвижно, задрав морду к верху, и страшным усилием воли подавил в себе рычание, чтобы не привлечь внимание. Те, кто поставили эту ловушку у ворот, скорее всего не заметили волка. Они тянули веревку, радуясь пойманной добыче. Вульф даже слышал их голоса, и страстное желание сжать их глотки в своих челюстях вскружило ему голову. Еще некоторое время слышались крики и яростная ругань Сигрун, а затем все стихло. Лишь шум дождя, да вой ветра заполнили собой весь мир, не оставляя в волчьей душе места ничему другому, кроме безумного желания убивать.
* * *
Несколько пар крепких рук держали Сигрун, не позволяя сделать ни малейшего движения. Кто-то связывал ей руки за спиной. Было темно, и лил дождь, Сигрун чувствовала себя слепым котенком. Она всматривалась во тьму и вслушивалась в грубые, отрывистые голоса, звучавшие со всех сторон. Сверкнула молния и на мгновение выхватила из мрака десяток коренастых карликов со свирепыми, темными лицами и топорами в руках, которые окружили ее со всех сторон. Кто-то толкнул ее в спину, а другой потащил вперед. Она шла, не уверенно ступая и спотыкаясь, и вскоре оказалась в каком-то помещении. Карлики зажгли факелы, и стало светло.
Сигрун оглянулась по сторонам. Она находилась в доме, потолок которого едва касался ее головы. Вокруг нее стояли несколько карликов с оружием в руках и подозрительно осматривали ее, готовые в любой момент изрубить пленницу на куски. Откуда-то из темноты помещения появился еще один карлик с палицей в руках и золотым шлемом на голове. Распихнув своих товарищей локтями, он подошел к Сигрун и оглядел ее с ног до головы. «Воевода» — решила Сигрун, и смело встретила угрюмый взгляд коротышки.
— Кто такая? — рявкнул он.
План, который придумал Вульф, провалился, еще не начавшись. Сигрун не знала, где сейчас ее супруг, не знала, что с ним. Надеясь на лучшее, она решила действовать по плану, потому что в любом другом случае ее ждет смерть.
— Мое имя Сигрун, дочь Сиггейрера, — ответила она.
— Зачем ты пришла сюда? — продолжал допрос карлик. — Ты, видно, не здешняя. Что тебе нужно здесь?
— Да, — сказала Сигрун. Она старалась заставить свой голос звучать скромно и покорно, как и подобает голосу служанки, которой она пыталась притвориться. — Я служу у конунга Дурарина. Он послал меня с поручением передать его слова благородному Фьялару. Я должна увидеть его.
— С чего бы это конунгу Дурарину держать в посыльных девку из Мидгарта? — недоверчиво вопросил карлик. — Как ты вообще попала в Альфхейм?
— Конунг похитил меня в одном из набегов на Мидгарт, — ответила Сигрун, начиная понимать, что эта история была продумана недостаточно хорошо. Вульф явно недооценил умственные способности низкорослого народа, населяющего эти сумрачные земли.
— На Мидгарт? — переспросил воевода и подозрительно сощурил маленькие глазки. Он хотел спросить что-то еще, но передумал и подошел к ней вплотную. Его голова едва доставала девушке до талии. Резким движением руки он распахнул на Сигрун плащ и отступил в сторону.
— Ха! — воскликнул он и перекинул свою палицу из руки в руку, — Секиру и этот здоровенный меч конунг Дурарин наверно дал тебе для самозащиты?
— Нет, — невозмутимо ответила Сигрун, — Это и есть его поручение. Я должна передать это оружие конунгу Фьялару.
Карлик промолчал, подозрительно глядя в невинные глаза девушки. Затем спросил:
— Для чего?
— Мой конунг не велел мне говорить этого ни одному человеку, кроме того, кому предназначается это священное оружие.
Воевода вздохнул и задумчиво посмотрел на свою палицу, думая над тем, что предпринять. Сигрун и все находящиеся в доме карлики затаили дыхание в ожидании его решения. Наконец воевода сказал:
— Сейчас наш господин уже отошел ко сну и будить его я не смею. Завтра утром тебе позволено будет увидеть его, и помни, женщина, если лжешь ты, то тебя ждет страшная смерть. Гораздо страшнее, чем ты можешь себе представить своим человечьим умишком. А пока что ты останешься здесь до утра. Двиндир и Дварри — вы будете сторожить ее. И глядите в оба!
Карлики стали расходиться, и их предводитель также повернулся уходить. Но, сделав шаг в сторону, он вновь повернулся к пленнице и сказал:
— Пожалуй, твое оружие я оставлю у себя. Получишь его обратно, когда… точнее, если Фьялар надумает выслушать тебя.
Когда все ушли, карлики, оставшиеся сторожить Сигрун, усадили ее на табурет, а сами сели на скамьи за стол, достали откуда-то кувшин с пивом и чаши и принялись бражничать.
Сигрун сидела напротив них — руки по-прежнему связаны за спиной — и буравила тяжелым взглядом двух стражников. Ее полностью разоружили, забрав кинжал, секиру и меч Вульфа, а также забрали сумку, в которой были кое-какие съестные припасы и шлем-страшило. Вымокшая до нитки и усталая, она сидела и думала о том, где сейчас Вульф. Если он не появится до утра, то ей, скорее всего, придет конец. Сигрун не могла смириться с мыслью, что ей придется сидеть и дожидаться своей смерти с покорностью жертвенного быка. «Я побывала во многих распрях, и порубила не мало народу, — подумала она, — Не уж то позволю я, чтобы меня вот так преспокойненько казнила эта нелюдь! Ни за что! Бежать! Только бежать!!»
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Занималась багровая заря. Дружина, вставшая лагерем у Лебяжьего Ручья, еще спала, утомленная ночным переходом. Пробудившиеся ото сна жаворонки встречали новый день радостным щебетом, кружа по безоблачному ясному небу. Князь Асгейрер из рода Аганлунгов проснулся от того, что его кто-то тряс за плечо. Он открыл глаза и узнал в склонившемся над ним человеке колдуна Эйлими — его юное светлое лицо выделялось на фоне черной робы.
Асгейрер сел и протер слипшиеся ото сна глаза.
— В чем дело? — спросил он.
— У меня есть вести от ирмин-вардлока, — сказал юноша. Голос его звучал слегка встревожено.
Асгейрер молча кивнул и поднялся на ноги. Вестей от Хельги он ждал сейчас больше всего. Добравшись до Лебяжьего Ручья, он и его дружина не встретили ни единого следа Вульфа нигде вокруг. Он рассылал разведчиков во все стороны на многие тысячи локтей, но казалось, что ни Вульф, ни несколько тысяч гаутов тут вообще никогда не проходили. Все это было очень странно и вызывало немалую тревогу среди всех воинов. Хельги утверждал, что тут не обошлось без колдовства ётунов. Может, он разобрался наконец, что случилось с ирмин-конунгом?
Асгейрер и Эйлими направились к шатру, располагавшемуся в отдалении у одного из пограничных костров, опоясывающих кольцом место стоянки. Когда дружина останавливалась на привал или ночлег, три колдуна, которых Хельги послал вместе с людьми Асгейрера, сразу же ставили шатер и исчезали за его шерстяными стенками. Большинство воинов старались обходить шатер стороной, так как чувствовали себя не очень уютно, находясь поблизости от него. Асгейрер в отличии от них не испытывал никакого неудобства от общения с колдунами. Причиной тому, возможно, был то обстоятельство, что один из его родичей также был вардлоком. Это было еще в те времена, когда его клан жил в своем гарте среди горных долин Йеддера.
Молодой вардлок оттянул шерстяной занавес в сторону, пропуская князя вперед. Асгейрер вошел в шатер и замер на пороге, приоткрыв от удивления рот. В центре на устланой шкурами земле сидел Хельги. Кетиль и Ауд сидели справа и слева от него, и их взгляды были направлены на вошедшего воина.
— Заходи, Асгейрер, — раздался хрипловатый голос старого колдуна.
Асгейрер совладал с охватившим его изумлением и прошел вглубь шатра. Он уселся на шкуры напротив Хельги и сказал:
— Я рад тебя видеть здесь, Хельги. Но как ты очутился тут?
— То заслуга могучих рун, — уклончиво ответил старик, и после недолгой паузы добавил: — И того, кто эти руны открыл.
Асгейрер ничего не сказал на это. Он спросил:
— Эйлими сказал, что ты хотел поведать мне о чем-то.
— Это так. И принес я недобрые вести.
Асгейр беспокойно заерзал, словно хотел усесться поудобнее. Он бросил взгляд на сидевших рядом с Хельги колдунов. Они опустили глаза, рассматривая шкуры у ног.
— Вульфа больше нет в нашем мире, — твердым голосом произнес вардлок. — Проклятые ётуны удалили его и его дружину из Мидгарта.
— Как?! Они погибли?
— Не думаю, — проговорил Хельги, заметив, как князь вздохнул с облегчением. — Изъясняясь простым языком, они открыли врата, разделяющие наш мир и миры темноты и холода. Вульф, не зная того, вошел в них и оказался по ту сторону Мидгарта. Где он сейчас, остается только гадать. Наиболее вероятным нам кажутся пограничные миры — Темный или Светлый Альфхейм. Если Вульф и его люди еще живы, то они, скорее всего сейчас там, в одном из этих миров.
— Как мы можем спасти их?
— Вот это и есть самое трудное, — проговорил Хельги, нахмурив седые брови. — Сейчас я не вижу иного выхода, кроме как открыть врата в один из пограничных миров и войти туда. Оказавшись там, мы попробуем разыскать Вульфа, а затем вернуться обратно.
— Что ж, план мне нравится, — сказал Асгейрер неуверенным голосом. Но на самом деле эта идея пришлась ему не очень-то по душе. Все, что не принадлежало Мидгарту, вызывало в нем некое чувство, которое он при всей своей гордости не мог назвать никак иначе, как страх. И с еще меньшим энтузиазмом эта затея будет воспринята его воинами, большинство из которых чурались колдовства и вообще всего сверхъестественного. Разумеется, Асгейрер был уверен в своих людях и знал, что ни один из них, как бы он не боялся, не отказался бы идти за своим вождем. Но какому вождю нравится вести за собой войско, подавленное тревогой и страхом?
Асгейрер спросил:
— Когда мы выступаем?
— Ты не дослушал меня, князь, — сказал Хельги, укоризненно качая головой, — Открыть врата, войти в иной мир, найти Вульфа и вернуться в Мидгарт — все это звучит на словах не так уж и сложно. Но открыть путь в пограничный мир — это задача далеко не из легких. Трудно описать, сколько сил придется приложить для этого. Колоссальное напряжение нескольких опытных колдунов и огромное количество сейдра понадобиться, чтобы осуществить то, что мы задумали. Напряжение будет настолько велико, что кто-то из нас — колдунов — может не выжить, а дело нам придется иметь с таким количеством священной Силы, что само лишь ее сосредоточение в одном месте в один момент времени может поставить под угрозу жизни всех наших воинов. Ходить из мира в мир — то под силу лишь ётунам, да богам с богинями, но даже для них это не такая уж простая задача. Так что риск здесь немалый, Асгейрер, и ты должен знать это. Даже при удачном исходе, окажись мы в за пределами Мидгарта, нам, — Хельги обвел рукой сидевших рядом с ним колдунов, — придется восстанавливать свои силы по меньшей мере месяц, а может и больше. Это значит, что ты и твои воины останутся без магического прикрытия возможно на все время поисков Вульфа, если допустить, что на это уйдет месяц.
Хельги замолк, глядя Асгейреру прямо в глаза. Тревога и неуверенность читались в пронзительном взгляде светло-голубых глаз князя. Хельги прекрасно понимал его чувства и не смел винить его за это. Мечи — воинам, а руны — колдунам. Всему на свете есть свое место, и у каждого в этом мире свой удел.
Асгейрер сказал:
— Я не боюсь умереть, Хельги. И любой из моих воинов может сказать то же. Мы должны разыскать Вульфа, и если для этого нам придется оказаться среди холодных стен Хелльон,
то так тому и быть.
Опираясь на посох, Хельги поднялся на ноги и подошел к князю, который также встал.
— В таком случае, Асгейрер, готовь своих людей, мы отправляемся после восхода солнца.
Князь кивнул в ответ и, повернувшись, молча покинул шатер, оставив четырех чародеев готовить все необходимое для предстоящей волшбы.
* * *
В тусклом свете факелов, коптивших низкий потолок, лица двух карликов казались какими-то неживыми, словно высеченными из камня. Их грубые голоса резали слух, пробуждая Сигрун от накатывающейся волнами дремоты. Она потрясла головой, пытаясь взбодриться. Она не помнила, сколько времени прошло с тех пор, как ее со связанными руками усадили на табурет, оставив дожидаться своей участи под охраной двух карликов, которые уделяли больше внимания кувшину с пивом и друг другу, нежели пленнице. Ее руки были связаны слишком крепко, чтобы пытаться растянуть веревку. Также было бесполезно тереть ее об край табурета. Судя по проведенному тут времени, уже давно рассвело, и скоро должен был начаться закат. Сигрун не знала, когда именно проснется Фьялар и когда решит говорить с ней. Но время шло, и тянуть дальше становилось уже опасно.
— Эй, вы! — позвала она стражников.
Карлики тупо уставились на нее, немного сбитые с толку ее тоном.
— Вам не скучно вдвоем? — игриво произнесла Сигрун с легкой улыбкой на губах.
Карлики продолжали глазеть на нее, не совсем понимая, к чему она клонит.
— Я, честно сказать, уже немного притомилась тут одна, — Сигрун улыбнулась и подмигнула им, отчего карлики подпрыгнули на месте, словно трусливые котята, напуганные резким движением. Они напряженно всматривались в сидевшую напротив них девушку, то ли напуганные, то ли зачарованные ее улыбкой. Сигрун сказала: — Неужели мы не смогли бы втроем провести время как-нибудь повеселее?
Стражники сидели неподвижно еще некоторое время, после чего один из них, которого звали Дварри, посмотрел на своего напарника, ища поддержки в попытке принять решение. Двиндир пожал плечами в ответ, а затем медленно встал и двинулся к Сигрун, делая каждый шаг с осторожностью охотящейся кошки.
Сигрун подмигнула им еще раз, пытаясь вложить в это действие весь свой небогатый запас кокетства. Она улыбалась и смотрела на приближающихся к ней карликов так, как обычно смотрит волчица на измученную и обессиленную долгой погоней жертву, прежде чем совершить завершающий прыжок.
Карлики встали рядом с Сигрун, и она услышала их похотливое сопение и заметила, что их руки немного дрожат. Движением плеча она сбросила с себя плащ, оставшись в одном платье. Дварри, сжав челюсти от нетерпения, протянул руки и схватил Сигрун за грудь. Она с трудом удержалась от того, чтобы не закричать от боли. Другой карлик с силой раздвинул ей ноги.
— О! Я чувствую, мы хорошо проведем время втроем, — проворковала Сигрун, продолжая улыбаться. Двиндир уже схватился за края ее платья, собираясь разорвать его в клочья. Прежде чем он сделал это, Сигрун сказала: — Но если вы желаете провести время действительно хорошо, то тогда вам нужно развязать мне руки. Женщина с развязанными руками способна доставить гораздо больше удовольствия двум смелым воинам.
Дварри осклабился и вытащил кинжал из-за пояса. Разрезав веревки на ее руках, он засунул его обратно и снова схватился за ее грудь.
— Подойди поближе, — велела она Двиндиру. Карлик послушно встал меж ее ног и принялся развязывать свои штаны. Дварри, который стоял почти вплотную к девушке сбоку, также начал возиться со шнурками на своем поясе. Сигрун знала, что момент действовать уже наступил, но она привыкла мстить жестоко. Она терпеливо выждала, пока оба карлика обнажат свои устремленные вверх члены, которые показались ей удивительно крупными для их роста, а затем медленно протянула руку к одному из них. Двиндир закрыл глаза в предвкушении наслаждения. Но вместо напряженной мужской плоти пальцы Сигрун обвились вокруг рукояти кинжала на поясе карлика. В одно мгновение выхватив оружие, она резким и сильным движением отсекла член Дварри под самый корень. Карлик заорал, схватившись за рану, из которой хлестали фонтанчики крови, а Двиндир в ужасе открыл глаза, но сделать ничего не успел — его орган постигла та же участь. Несколько мгновений Сигрун смотрела на орущих и истекающих кровью карликов, наслаждаясь зрелищем, которое она в прошлом время от времени представляла и которое иногда даже видела во снах. Но вопли карликов могли привлечь внимание других стражников, поэтому она вынуждена была прикончить их.
Когда стоны стихли, Сигрун обыскала все помещение с факелом в руках, перешагивая через лежащих в лужах крови коротышек, но не нашла ничего кроме еще одного кувшина с пивом. Оружие Вульфа и ее кинжал воевода забрал с собой, и это было досадно. Ей вовсе не хотелось лишаться священного оружия, которое было так необходимо Вульфу для победы. Однако она не теряла надежды найти его где-нибудь в палатах воеводы Фьялара. А пока ей не оставалось ничего другого, кроме как воспользоваться оружием убитых ею стражников. Она нашла их топоры на столе, где они оставили их перед тем, как откликнуться на ее приглашение. По размеру эти топоры напоминали дротики, и Сигрун с легкостью засунула их себе за пояс. Сверху она накинула плащ и направилась к двери. У нее еще не сложился отчетливый план действий, и поэтому она решила в начале разыскать Вульфа. Сигрун открыла дверь и замерла на пороге.
— Собралась погулять?
Острый, холодный наконечник копья коснулся ее горла и больно уколол, заставляя отступить назад в помещение. Воевода скривил губы в злорадной ухмылке и шагнул вперед, оказавшись в проеме двери. Сигрун застыла неподвижно, зная, что сделай она хоть одно лишнее движение, копье пронзит ее насквозь.
— Кто выпустил тебя? — гаркнул воевода. Он окинул взглядом комнату за спиной Сигрун, и его челюсть слегка отвисла, когда он увидел валявшихся в крови стражников. Сигрун напряглась, почувствовав, что жизнь ее повисла на волоске.
— Ах, ты сука! — взревел карлик и сделал рывок вперед, намериваясь проткнуть горло женщине, но Сигрун отпрянула в сторону за мгновение до этого и, распахнув плащ, выхватила из-за пояса один из топоров.
Воевода тем временем швырнул в нее копье и взял в руки палицу. Копье вонзилось в деревянную стену чуть правее головы Сигрун, которая сбросила с себя плащ и приготовилась к поединку. Карлик зарычал, словно медведь, и бросился в атаку, размахивая палицей над головой. Несмотря на небольшой рост, он справлялся с дубинкой гораздо лучше, чем можно было ожидать, хотя это оружие было почти одной длины с ним самим. Первым же ударом он выбил топор из рук Сигрун и уже занес дубину для следующего удара, но девушка снова отпрыгнула в сторону и отбежала к противоположной стене, вытаскивая второй топор. Следующий удар Сигрун встретила лезвием топора, который она крепко сжимала в руках, чтобы не потерять свое последнее оружие, но лезвие глубоко вошло в дерево, и она поняла, что сделала ошибку. Она дернула за топорище, но не тут-то было. Карлик рванул дубину на себя, лишив этим женщину второго топора. Рывком он выдернул топор из палицы и отбросил его в сторону.
Сигрун попятилась назад, следя за приближающимся к ней карликом. У нее больше не было никакого оружия и единственным путем к спасению оставалось бегство. Шаг за шагом она приближалась к открытой двери, надеясь, что враг не разгадает ее намерений, а затем бросилась бежать. Но воевода оказался не глуп. На какое-то мгновение он бросился вперед раньше, чтобы перерезать ей путь к выходу. Его палица задела ее бедро, и она упала, оказавшись на земле у самого порога. Острая боль сковала ногу, не давая пошевелиться. Она попыталась подняться, но приступ боли повалил ее обратно на землю.
Карлик не спеша подошел и взглянул на нее сверху вниз. В его руке сверкнул кинжал. Он присел рядом с тяжело дышащей Сигрун и запрокинул ее голову назад.
— Отвечай, кто ты такая? — прорычал он, приставив лезвие к горлу.
— Будь ты проклят, выродок! — прошипела в ответ Сигрун.
— Тогда умри, сучка!
Сигрун почувствовала, как напряглась рука карлика, которая держала ее за волосы. «Все!» — мелькнуло у нее в голове.
Что-то белое и огромное пролетело над ее головой, отбросив карлика в сторону. Сигрун не видела, что происходит, но услышала лишь звериное рычание, сдавленный стон, хруст перекусанных позвонков и свист выходящего из трахей воздуха. Потом все стихло. Было слышно лишь чавканье и пофыркивание белого волка, который склонился над убитым карликом, разрывая острыми клыками его плоть.
Немного уталив голод, волк отвернулся от своей жертвы и подошел к лежащей рядом Сигрун. Девушка погладила зверя по голове и сказала:
— Спасибо, что ты все-таки появился, Вульф. Я — твой должник.
Вульф тихо зарычал и потерся головой о ее щеки. Затем он стал кивать головой в сторону двери.
— Да-да, — сказала Сигрун, — я знаю, нам пора идти, пока еще не поздно. Но… ах, проклятье… — она сделала попытку подняться, превозмогая боль в ушибленном бедре.
Опираясь на высокую спину Вульфа, Сигрун все же поднялась и, помогая себе копьем, которое ей принес Вульф, заковыляла к выходу.
На улице как всегда были сумерки. Проведя некоторое времени в заточении, Сигрун потеряла счет здешним дням и ночам, и ей трудно было разобраться, светает сейчас или темнеет. Слышались голоса карликов, которые очевидно смекнули, что где-то идет потасовка. Сигрун шла, как могла, едва поспевая за Вульфом, который вел ее к небольшой двери в стене огромного каменного строения. Это строение было, видимо, чертогом Фьялара, поскольку оно заметно выделялось на фоне всех остальных своей высотой и величественностью.
Когда они оказались внутри небольшого, пахнущего сыростью и плесенью помещения, Сигрун поняла, что они попали в подвал, или по крайней мере вход в него. Узкий коридор, слабо освещенный плошками с горящей ворванью, уходил вниз и поворачивал направо. Сигрун плотно задвинула дверь и опустилась на холодный каменный пол, вытянув раненную ногу перед собой. За дверью отчетливо слышалась суматоха — вне всяких сомнений, карлики обнаружили тела двоих стражников и воеводы. Топот многих ног, крики, ругань. Весь гарнизон поднялся по тревоге.
— Часовые знают, что за стенами замка девушка из Мидгарта. Сейчас они перероют весь гарт сверху донизу, — проговорила Сигрун, и дрожь в ее голосе выдала охватившее ее беспокойство. — Они заметили, что ты тоже тут?
Вульф покачал головой из стороны в сторону.
— Как тебе вообще удалось пробраться за эти стены?
Вульф смотрел ей в глаза, высунув язык и не зная как ответить на этот вопрос.
— Ой, прости, — спохватилась Сигрун. — Какая же я дура!
Вульф тронул лапой копье, лежащее на полу рядом с девушкой, и посмотрел ей в глаза. Из его глотки раздалось тоскливое повизгивание.
— Кормитель Воронов и шлем забрал тот самый, которого ты прикончил, — ответила Сигрун на его немой вопрос. — Он унес их с собой, наверное, в свою опочивальню.
Вульф злобно зарычал, после чего встал с места и направился вниз по коридору. Сигрун сжала челюсти от боли, но не издала ни звука, когда поднималась с пола. Держась одной рукой за стену, а другой опираясь на копье, она последовала за волком в глубь подземелья.
Медленно, но верно уходили они все дальше и дальше от шума погони, петляя по бесконечным коридорам подвала. Конечно, было глупо сомневаться в том, что карлики не станут обыскивать подвал. Скорее всего, сюда они заглянут в первую очередь. Но запутанный лабиринт и обилие всякого рода ниш, ям и комнаток оставлял небольшую надежду на то, что их могут не заметить. Но даже, если им в самом деле удастся скрыться от поисков, что же дальше? Они по-прежнему еще не нашли того, чего искали. Кроме этого, им еще придется думать, как выбираться из этого проклятого гарта. Сигрун решила не задавать всех этих вопросов сейчас, так как Вульф, даже если у него и был план, не смог бы его рассказать.
Они остановились в одной из комнат, в которой горели два факела. Для этого небольшого помещения они давали достаточно света, чтобы разглядеть лежащие на полу кувшин с водой и маленькую корзинку с едой.
— Ты притащил это сюда заранее? — спросила Сигрун.
Вульф покивал головой, а затем взял корзинку в зубы и поставил у ее ног.
— Это для меня? А как же ты?
Вульф прыгнул к выходу из комнаты, а затем обратно. Потом он подошел к Сигрун, ткнулся носом ей в бок и прошелся вдоль стен.
— Ты хочешь, чтобы я ждала тебя здесь? — догадалась она.
Вульф кивнул и лизнул кровоточащую ссадину на ее ноге.
— О, великий Тонараз, разумеется, мне придется остаться здесь. Я же едва хожу. Я буду ждать тебя здесь. Ты сейчас уйдешь?
Вульф кивнул.
— Ты пойдешь искать Кровь?
Волк кивнул опять. Сигрун опустилась на пол и взяла в руки кувшин с водой. Сделав несколько глотков, она отложила сосуд в сторону и потрепала волка по загривку.
— Будь осторожен, Вульф. Мы обязаны выжить.
Вульф лизнул ее в щеку и убежал прочь, скрывшись в темных коридорах подземелья.
— И да поможет тебе Воданаз! — прошептала Сигрун, когда осталась одна. Цокот когтей Вульфа по каменному полу был слышен еще некоторое время, а затем все стихло.
— И да поможет тебе Воданаз! — повторила девушка, сотворяя в воздухе Знак Молота.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Вульф остановился на повороте и замер, навострив уши и прислушиваясь к своим ощущениям. Священная Кровь Квасира едва заметно маячила где-то в отдаленных уголках его сознания, притягивая к себе внутренний взор, словно тлеющий уголек в ночной дубраве. Но это был единственный ориентир, который давал возможность Вульфу выследить место, где хранилась божественная влага. Надо было идти вперед, и Вульф продолжил путь.
С тех пор, как он проник в гарт, вырыв узкий туннель под стеной, Вульф успел наведаться в спальные хоромы Фьялара, потому что по словам Винки именно там был сундучок, в котором находился ключ, отпирающий комнату в подземелье, где лежал сосуд с Кровью. Но ключа в сундучке не оказалось. Вульф не знал, была ли это вина Винки, или Фьялар решил перепрятать ключ, но он решил прежде найти комнату, а уж затем разыскать к ней ключ, поскольку оставаться больше в спальне Фьялара становилось опасно. Конунг карликов спал чутким сном, и хотя Вульф ступал с волчьей осторожностью, не издавая ни малейшего шума, Фьялар проснулся, и лишь чистая случайность позволила Вульфу вовремя скрыться с его глаз.
Теперь он метался по подземному лабиринту, то и дело оказываясь в тупиках и возвращаясь назад, чтобы снова взять след и идти навстречу таинственному зову, который звучал в его волчьем сознании и манил к себе, становясь все сильнее и отчетливее. Вульф бежал быстрее и быстрее, и шерсть на его затылке встала дыбом. Он чувствовал, что его сердце готово разорваться от волнения и напряжения, которое росло в нем, стремясь найти выход в рычании и вое. Но Вульф сохранял над собой контроль и продолжал бежать, неуклонно приближаясь к заветной цели.
