V

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ГРИДЛИ

Джейсон Гридли, укрывшийся на дереве, оказался очевидцем леденящего зрелища охоты жутких кошек. Он видел обезумевших животных, которых кромсали тигры.

То был Пеллюсидар с его гигантскими хищниками, столь не похожими на земных зверей.

Гридли вернулся мысленно к себе. Что же дальше? Он не сомневался в том, что рано или поздно сюда явится человек Пеллюсидара, но что сулит ему эта встреча? Гридли стал прикидывать, как ему добраться до корабля.

Не увидев вокруг никого из группы, Гридли несколько раз крикнул, но никакого ответа не получил. Правда, он делал скидку на то, что голос его не столь уж зычный, чтобы расслышать издалека. Гридли в глубине души надеялся, что товарищам все же удалось избежать кровавой бойни, однако продолжал тревожиться за ван Хорста.

Настало время подумать и о своей дальнейшей судьбе. Пора уходить отсюда и пробираться к кораблю. В любой миг могли вернуться звери, схоронившиеся в лесной чаще. Гридли посмотрел на солнце и пожалел, что на Пеллюсидаре нет ночей. В ночной темноте ему было бы легче уйти отсюда незамеченным.

Затем Гридли стал соображать, сколько же времени прошло с того момента, как поисковая группа покинула корабль. Однако здесь, на Пеллюсидаре, определить время не представлялось возможным. Лишь безмерная усталость и сонливость указывали на то, что поиск длится уже долго.

Вскоре на поляну вышли шакалы и дикие собаки. Они шныряли по кустам, охочие до падали, и клацали устрашающими зубами. Гридли, голодный и злой, не решался спуститься на землю.

Он глядел на лежавшее невдалеке от дерева огромное животное, задранное насмерть, на тигров, бродивших среди убитых животных, и сознавал, что эти гигантские полосатые чудовища могут броситься на него в любую минуту.

Наконец в голове у Гридли созрело решение, и он, невзирая на опасность, спрыгнул на землю, зажав в кулаке нож. Не сводя глаз с оказавшегося поблизости тигра, он принялся вырезать из туши мертвого зверя большие куски мяса.

Огромная кошка находилась примерно в пятидесяти ярдах от Гридли. Тигр заметил появление человека, но не оторвался от лакомой добычи. Гридли вернулся на дерево, устроился поудобнее и закрыл глаза.

Голод давал о себе знать все сильнее и сильнее. Пришлось отломить несколько сухих веток и развести нечто наподобие маленького костра, на котором Гридли обжарил кусок мяса и впервые в жизни съел полусырым.

Утолив голод, он посмотрел вокруг и увидел, что насытившиеся тигры неторопливо двинулись к лесу, уступая место шакалам, гиенам и диким собакам.

Отыскав среди веток сравнительно удобное для спанья место, где можно было растянуться в полный рост, Гридли лег и мгновенно забылся крепким сном.

Проснувшись, он обнаружил, что поляна опустела и можно было уходить.

Гридли слез с дерева и, стараясь не обнаружить себя, стал выискивать тропу, приведшую их сюда. От него шарахались дикие собаки, скаля грозные клыки, однако Гридли не опасался их, ибо знал, что животные сыты, а, значит, не нападут.

Достигнув края поляны, Гридли увидел несколько троп. Но какую из них выбрать, он не знал.

Тогда он напряг память и попытался мысленно восстановить картину движения поисковой группы. Определив таким образом нужную тропу, Гридли не мешкая отправился назад к кораблю. Немилосердно палящее солнце, оставаясь в одной и той же точке, не помогало Гридли ориентироваться на местности.

Он шел по бесконечной тропе, сознавая, что в любой момент на него могут напасть звери, и поражаясь тому, что Тарзан отправился в лес в полном одиночестве и практически безо всякого оружия. Гридли даже засомневался — жив ли еще Тарзан.

Размышляя о участии своих товарищей, он двигался по тропе, которая казалась нескончаемой. Может, она вовсе не ведет к кораблю? Гридли находился на грани отчаяния от чувства безысходности и безмерной усталости. Да еще это проклятое солнце, которое видит со своей высоты их корабль, но не хочет указывать к нему путь!

Гридли мучился от жажды, и ему пришлось долго еще идти, пока, наконец, не вышел к ручью, перерезавшему тропу.

Здесь он напился и сделал привал. Развел маленький костер и поджарил кусок мяса. Запил его водой и зашагал дальше.

Шло время. Люди на борту корабля пребывали в гнетущем молчании. Становилось все более очевидным, что ушедшие на поиски товарищи по экспедиции не вернутся, и команда мрачнела с каждым часом.

— Уже 72 часа, как их нет, — произнес Запнер, который все это время вместе с Дорфом не покидал верхней наблюдательной площадки. — Впервые в жизни чувствую себя таким беспомощным. Ума не приложу, что теперь делать.

— Как мы все же зависим от случайностей, которые могут изменить всю нашу жизнь.

— На Земле, я считаю, в подобной ситуации мы знали бы, что предпринять, — сказал Запнер. — А здесь, в этой стране, если поднять корабль в воздух и двинуться на их поиски, нет никакой гарантии, что мы сумеем вернуться сюда же. На Пеллюсидаре свои неведомые человеку законы, здесь ни в чем нельзя быть уверенным.

Лейтенант Хайнс разглядывал лес в бинокль. От его внимательного взгляда не ускользнули ни один зверь и ни одна птица, мелькавшие вдали. Вдруг Хайнс взволнованно вскрикнул.

— Что? — подскочил к нему Запнер. — Что там такое?

— Человек! — воскликнул Хайнс. — Даю голову на отсечение, это человек!

— Где? — Дорф вскинул к глазам бинокль.

— Милях в двух от нас.

— Ага, теперь вижу. Это либо Гридли, либо ван Хорст. Но вот почему он один?

— Возьми с десяток людей, лейтенант, — велел Запнер, обращаясь к Дорфу. — Проследи, чтобы они были во всеоружии, и гоните навстречу. Дорога каждая минута! — крикнул он вслед.

Запнер и Хайнс не сводили глаз с Дорфа и его группы, вышедшей навстречу человеку. Вскоре лейтенант разглядел в идущем Джейсона Гридли.

Они бросились друг к другу и обнялись, что было совершенно естественно. Первый вопрос, заданный Гридли, касался участников пропавшей поисковой группы.

Дорф пожал ему руку.

— Никто не вернулся, вы — единственный, — ответил он.

Взгляд Гридли потускнел, он как-то разом постарел и почувствовал смертельную усталость.

— Не имею представления о времени, поскольку часы мои разбились, когда тигр пытался достать меня на дереве. Как долго меня не было, Дорф?

— Около семидесяти двух часов. Гридли оживился.

— В таком случае еще не все потеряно! — обрадовался он. — А я-то был уверен, что прошло не меньше недели. Несколько раз меня сваливал сон, но не знаю, долго ли я спал. Потом я все шел и шел, томимый голодом и жаждой.

Поведав свои мытарства, Джейсон набросился на еду, затем принял ванну и спустя полчаса, посвежевший, появился в кают-кампании.

— Ты в состоянии повести новую партию на поиски ван Хорста и воинов? — спросил Запнер.

— Ну конечно, — ответил Гридли. — Мы ведь с самой первой минуты, как оказались в лесу, стали делать зарубки на деревьях, пока не вышли на тропу, что вела налево. Так что, если разобраться, мое присутствие не требуется, и коль скоро мы решим отрядить поисковую группу, то сопровождать мне ее не обязательно.

Присутствующие с недоумением уставились на него, и наступила неловкая пауза.

— Дело в том, что у меня есть план получше. Нас здесь двадцать семь человек, из них двенадцать умеют управлять кораблем. Значит, остальные пятнадцать могут отправляться на поиски. Поведет их лейтенант Дорф. Капитан Запнер и Хайнс останутся на корабле. Если же и эта поисковая партия не вернется, вы сможете снарядить еще одну.

— Но из твоих слов я понял, что ты не идешь, — сказал Запнер.

— Верно. С той лишь разницей, что собираюсь один полететь на легком разведывательном самолете. И экспедицию следует послать через двадцать четыре часа после моего вылета, не раньше. Так как к тому времени я или отыщу их или сам пропаду.

Запнер задумчиво покачал головой.

— Сложность в том, что как только ты потеряешь корабль из виду, тебе придется очень нелегко. В условиях Пеллюсидара невозможно полагаться на навигационные приборы.

— Я все взвесил, — произнес Гридли, — и пришел к выводу, что это — последний шанс отыскать пропавших.

— Дай-ка и я порассуждаю, — вмешался Хайнс. — По сравнению со всеми вами, у меня наибольший опыт полетов такого рода, не говоря, разумеется, о Запнере, но им мы рисковать никак не можем.

— Рисковать нельзя никем. Естественно, это не означает, что я несу меньшую ответственность за судьбу пропавших, чем кто-либо из вас. Но так уж все сложилось, что лететь должен я и ни кто иной. Вы должны понять мои чувства и предоставить этот шанс мне.

Последние минуты тишины, в течение которых присутствующие пили кофе и курили. Молчание прервал Запнер:

— Первым делом тебе нужно хорошенько выспаться. К тому времени самолет будет готов к полету. Получай свой шанс и постарайся сделать все возможное.

— Спасибо. Пожалуй, ты прав, мне и в самом деле надо выспаться. Мне очень жаль терять время, так что разбудите меня сразу, как только самолет будет готов.

Гридли ушел спать. Тем временем поисковый самолет выгрузили из корабля и досконально осмотрели. Еще прежде, чем самолет оказался готов к полету, в люке корабля показался Гридли, поспешно спрыгнувший на землю.

— Ты совсем мало поспал! — обеспокоился Запнер, увидев Гридли.

— Не знаю — мало это или много, но я прекрасно отдохнул. По правде говоря, мне уже и не спится. Нас ведь ждут товарищи, надеются, что мы их спасем.

— С чего ты начнешь поиск?

— Полечу прямо над лесом. Мне кажется, что они идут в противоположном от корабля направлении. Во время полета буду запоминать наиболее приметные ориентиры, по ним и стану возвращаться. Таким образом смогу зайти далеко от вас и надеюсь, что, заслышав шум двигателя, они постараются дать о себе знать.

— А приземляться будешь? — спросил Запнер.

— Конечно, если увижу их. Понапрасну же не стану, ибо полученный здесь опыт показывает, что далеко углубляться в Пеллюсидар не следует.

Гридли тщательно осмотрел самолет, попрощался с офицером и помахал рукой остальным.

— До встречи, старина, — попрощался Запнер. — Да сопутствуют тебе Бог и удача.

Механик крутанул винт, мотор завелся, и через считанные минуты самолет взмыл в воздух. Гридли сделал два круга над кораблем и направился в сторону леса.

Оказавшись в небе, Гридли в ту же секунду понял, насколько сложно будет вернуться назад. Вдалеке виднелись горы, но горизонта как такового не было. Он пристально разглядывал проплывавшую внизу местность, но не заметил ни единой живой души.

Гридли решил снизиться, чтобы самолет легче было увидеть.

Полет длился уже два часа, в течение которых Гридли старался двигаться по прямой. Он пролетал над лесами, холмами, равнинами, полянами, но не видел ни единого признака человека. Гридли уже завершал намеченный маршрут, как вдруг впереди появилась новая горная цепь. Гридли решил, что люди не могли зайти в такую даль, и собрался было повернуть назад, как неожиданно боковым зрением увидел в воздухе некий предмет и, моментально повернув голову, замер от удивления.

Над самолетом летело устрашающих размеров существо с жуткими челюстями, усеянными острейшими зубами. Нетрудно представить себе, чем чревато нападение такого птенчика!

Гридли стал потихоньку снижаться, и, когда от земли его отделяли несколько сот футов, гигантский тиранодон атаковал самолет. Громадные челюсти ухватились за пропеллер. Раздался жуткий скрежет металла.

Теряя высоту, самолет или, вернее, то, что от него осталось, перевернулся в воздухе, и Гридли выпал наружу. Он успел почувствовать удар по голове, и сознание его померкло…

VI

ТАОР

— И где же он, твой народ? — выпытывал Тар-гуш. Тарзан лишь покачал головой.

— Не знаю.

— А твоя страна?

— Отсюда очень далеко, — ответил Тарзан. — Не на Пеллюсидаре.

Тар-гуш из всего разговора понял лишь то, что Тарзан потерялся. Сам он никогда в подобную ситуацию не попадал. У Тар-гуша был сильно развит «инстинкт очага». Окажись он в любой точке Пеллюсидара, даже в океане, он непременно вернулся бы «домой», то есть туда, где родился на свет.

— Я знаю, где находится племя людей, — произнес сагот. — Отведу тебя к ним. Наверное, это и есть твой народ.

Тарзан, не имевший даже самого смутного представления о местонахождении корабля, решил, что сагот говорит об экспедиции 0-220. Тарзан чувствовал, что Тар-гушу можно довериться.

— Когда ты в последний раз видел племя людей? — спросил Тарзан, выдержав паузу. — Как долго ты жил после встречи с ними?

Но понятие времени было для Тар-гуша чуждым, и попытка Тарзана таким образом выяснить, имеет ли сагот в виду экспедицию, не увенчалась успехом.

Вдвоем они отправились на поиски племени, которое имел в виду сагот. Они являли собой странную пару: один весьма отдаленно напоминал человека, второй же был Владыкой джунглей.

Поначалу Тар-гуш относился к Тарзану с недоверием, как к выходцу из другой расы, однако постепенно подозрительность прошла, и он стал испытывать к спутнику нечто вроде дружеских чувств.

Они охотились на пару и на пару сражались. Вместе запрыгивали на деревья, когда на земле охотились огромные кошки, бок о бок шли по тропе через равнины.

Жили они вольготно, как всякие охотники. Тарзан изготовил лук и стрелы, но сагот шарахнулся от них в сторону. Вскоре однако он увидел, что этим чудным оружием без труда можно поразить зверя и добыть пропитание, и живо заинтересовался диковинным приспособлением. Тарзан научил его обращению с луком и наглядно продемонстрировал, как сделать его самому.

Местность, которой шли Тарзан и Тар-гуш, изобиловала дичью, и воды тут было вдоволь. В свое время Тарзан считал, что нет на свете места лучше его собственных джунглей. Но чем дальше они углублялись в Пеллюсидар, тем богаче и разнообразнее становилось животное царство.

Возникшая между саготом и Тарзаном дружба основывалась на взаимоуважении и крепла с каждым днем. Молодые люди достигли такого взаимопонимания, что не нуждались в многословных речах. Им хватало пары слов, а нередко они понимали друг друга с полуслова. В результате долгого странствия они оказались в мрачном лесу. Сагот вскинул руку и прислушался, глядя ввысь, откуда послышался какой-то непонятный звук.

— Скорей! — крикнул он. — Это синдар! Он сделал знак Владыке джунглей последовать его примеру и рванулся к раскидистому дереву.

— Что за синдар? — поинтересовался Тарзан, поудобнее устраиваясь на земле.

— Синдар — это синдар, — ответил Тар-гуш. Иначе объяснить он не умел.

— Это живое существо? — не унимался Тарзан.

— Да. Живое. Могучее и свирепое.

— Ну, тогда это не синдар, — улыбнулся Тарзан.

— А что же? — спросил сагот.

— Самолет.

— А это что такое? — вновь спросил Тар-гуш.

— Трудно объяснить, чтобы ты понял, — сказал Тарзан. — Это такая штука, которую изобрел человек, чтобы летать в небе.

С последними словами Тарзан вышел на поляну, чтобы иметь возможность посигналить пилоту. Вполне вероятно, это был самолет с их корабля, отправившийся на его поиски.

— В укрытие! — завопил сагот. — Тебе синдара не побороть. Он нападет на тебя и убьет, если не укроешься под деревом!

— Он не причинит мне никакого вреда. В самолете мой друг.

— Он похитит тебя, если не спрячешься под деревом! — раздался вопль Тар-гуша.

Самолет приближался, и Тарзан выскочил на небольшой открытый участок. Стараясь привлечь внимание пилота, он изо всех сил замахал руками, однако тот, судя по всему, ничего не заметил.

Тарзан замер, провожая тоскливым взглядом самолет, пока тот не скрылся из виду. Он понимал, что пилот, рискуя собственной жизнью, разыскивает его, и что он, Тарзан, должен любой ценой вернуться на корабль.

— Да, это не был синдар, — промолвил сагот, выступая из-под дерева и подходя к Тарзану. — Впервые вижу такое существо. Оно крупнее и, наверное, гораздо страшнее синдара. Наверняка оно очень злое, иначе почему же оно так жутко злилось и выло.

— Оно совсем не живое, — пояснил Тарзан. — Его построил человек, чтобы летать, как птица. Им управляет кто-то из моих друзей. Он разыскивает меня.

Сагот покачал головой.

— Как хорошо, что оно не село. Оно было страшно сердитое или же очень голодное, слышал, как громко ворчало.

Тарзан понял, что саготу ничего не объяснишь про самолет, поскольку Тар-гуш был уверен в том, что видел огромную летающую рептилию.

Тарзан не стал разуверять сагота. Сейчас Тарзана волновало лишь одно — направление, в котором следует искать корабль. И поэтому он решил двигаться курсом самолета, по которому, как уверял его сагот, можно выйти на племя людей.

Вдалеке замерли звуки двигателя, и Тарзан с саготом направились к холмам, шагая по хорошо протоптанной тропе.

Они шли, не разговаривая, и чуткий слух Тарзана ждал, когда послышится звук возвращающегося самолета, но вместо этого услышал зловещий, хриплый крик.

Тар-гуш застыл на месте.

— Дайал! — встревожился он. Тарзан удивленно взглянул на сагота.

— Дайал злой-презлой! — воскликнул Тар-гуш.

— Что такое дайал?

— Это страшная птица, но мясо у нее — пальчики оближешь. Тар-гуш проголодался.

Этим все было сказано. Пусть дайал и страшен. Сагот голоден, а мясо дайала вкусное.

Они помчались в каньон, откуда доносились треск веток и истошные вопли птицы. Тар-гуш бежал впереди, и, когда Тарзан поравнялся с ним, тот знаком велел ему остановиться и глядеть в оба.

Их взору предстало существо, которому нельзя было найти определение. Для саготов то был дайал и только. Голова птицы массивная, устрашающих размеров, похожая на лошадиную. Клювообразная пасть злобно ощерена. Птица беспомощно била крыльями. Тарзан пригляделся и увидел торчащий в туловище дротик, изготовленный безусловно рукой человека.

Он изумленно разглядывал птицу, не в состоянии представить себе, каким образом Тар-гуш одолеет ее, орудуя одной лишь дубинкой.

Тар-гуш отважно двинулся к птице. На полпути он увидел, что под уставившейся на него птицей что-то шевелится. Приблизясь к ноге птицы, Тар-гуш обрушил на нее сильнейший удар. Тарзан сообразил, что тот решил перебить двигательный нерв рептилии. Пытаясь помочь приятелю, Тарзан прицелился и пронзил тело дайала стрелой. Сагот отшатнулся, и следующая стрела поразила птицу в голову.

Раненая рептилия заметалась по дну каньона, и Тарзан с Тар-гушем отскочили в сторону. Разъяренная рептилия бросилась на Тарзана, который, подпустив ее поближе, вонзил в нее нож.

Все это заняло считанные секунды, и лишь когда рухнувшая на землю птица забилась в предсмертной агонии, Тарзан заметил человека, который, вероятно, и ранил рептилию дротиком.

Человек успел встать на ноги и растерянно следил за происходящим. Кожа его лоснилась на солнце. В руке он держал тяжелую дубину. Глаза умные, телосложение пропорциональное.

Тар-гуш взялся за свою дубину и пошел на незнакомца.

— Я — Тар-гуш, — объявил он. — Буду убивать. Человек зажал в кулаке каменный нож и ждал, переводя взгляд с одного пришельца на другого. Тарзан вклинился между ними.

— Погоди, — произнес он. — Почему ты хочешь убить?

— Он — гилак, — ответил сагот.

— Но он же ничего плохого тебе не сделал. И потом ведь он первым ранил птицу, и благодаря этому мы вообще смогли ее убить.

Сагот минуты две думал, после чего затряс головой.

— Но если не я, то он убьет меня! Тарзан обратился к незнакомцу:

— Меня зовут Тарзан, а это Тар-гуш, — указал он на сагота и стал ждать ответа.

— Я — Таор, — представился человек.

— Давай будем друзьями, — предложил Тарзан. — Ведь мы не ссорились.