Тарзан - Тарзан (Сборник рассказов)

Случайно она наткнулась на охотничью тропу и дальше уже следовала по ней. Она считала, что это была обратная дорога в Бонга, но это было не так. Эта дорога вела в направлении южнее Бонга, что, может быть, было для нее и не так уж плохо, так как лев был на тропе, ведущей к Бонга; его рычание стихало по мере того, как она удалялась в глубь леса.

После ужасной ночи к утру девушка вышла на открытое место. Когда она увидела, куда попала, то поняла, что потеряла дорогу к Бонга, так как их отряд не проходил мимо этой поляны. Она поняла также, что заблудилась, и сейчас у нее не было никакого плана. Ее будущее, ее жизнь были в руках капризной фортуны. Как страшна может быть ее судьба в этой дикой стране, она могла лишь представлять, однако, все же решила идти дальше и надеяться на лучшее.

Она была так рада вырваться из леса, что пошла вдоль поляны по направлению к ближним холмам, игнорируя тот факт, что хотя лес и мог быть унылым и страшным, но все же укрывал ее от многих опасностей в своих ветвях. Но в ее памяти он был связан с Томом и львом. Хорошо еще, что она пока не знала, что ее ждет впереди.

VII

НОВЫЕ ИСПЫТАНИЯ

Чеманго, сын Мпингу, вождя Буирае, охотился с тремя воинами на льва-людоеда, который терроризировал жителей его селения. Они преследовали его через горы до конца равнины, за которой начинался лес, но когда они спустились немного ниже с вершины холма, с которого можно было увидеть все плоскогорье, они обнаружили другой объект для охоты.

— Белая женщина, — сказал Чеманго, — мы доставим ее нашему вождю.

— Подождите, — сказал его спутник, — поблизости могут быть белые мужчины с ружьями.

— Мы можем подождать и посмотреть, — согласился Чеманго, — она приближается к нам. Может быть, больше нет белых людей.

— Белые женщины не приходят сюда без белых мужчин, — настаивал другой воин.

— Может быть, она ушла из лагеря и заблудилась, — возразил Чеманго, — эти белые женщины очень беспомощны и глупы. Смотрите, у нее нет оружия, она не на охоте, поэтому она, должно быть, потерялась.

— Может быть, Чеманго и прав, — согласился другой воин.

Они подождали, пока Эллен не вышла на середину поляны, затем Чеманго, вскочив на ноги, приказал остальным следовать за ним; и все четверо с криками устремились за белой девушкой.

Настолько неожиданным было появление этой новой опасности, что Эллен секунду оставалась парализованной страхом, почти жалея, что убежала и от Тома, и ото льва, затем она повернулась и побежала в сторону леса.

Легкая, атлетически сложенная, девушка, казалось, оставила намного позади своих преследователей. Она чувствовала, что если доберется до леса раньше их, то сможет спастись. Сзади нее уже слышались сердитые, угрожающие крики Чеманго и его спутников по мере того, как они удвоили усилия в погоне за ней. Страх придал ей силы, а воины, обремененные своими копьями и щитами отставали. Эллен, посмотрев назад, почувствовала, что спасение близко, когда путь ей вдруг преградил огромный лев, который выпрыгнул из чащи прямо на нее. Это был людоед.

Воины закричали еще громче, и лев замер в нерешительности. Теперь перед девушкой встала куда более сложная задача. Она не видела спасения. Пытаясь убежать от обеих опасностей, она свернула вправо, но ее движение привлекло льва, который стал преследовать ее; в то время как воины, не испугавшись, бросились ему наперерез.

Это были воины знаменитого племени охотников на львов, хорошо владевшие мастерством своего опасного ремесла.

Копье Чеманго пронзило тело животного, и одновременно копья двух воинов тоже поразили зверя, четвертый воин оставил свое копье про запас. Яростно рыча, зверь оставил девушку и повернулся к Чеманго, который распластался на земле, закрыв все свое тело огромным щитом. Остальные воины пританцовывали вокруг, визжа изо всех сил, раздражая и сбивая с толку льва, а четвертый воин ожидал удобного случая, чтобы нанести последний решающий удар. Наконец удар последовал, и лев упал с копьем в сердце.

Тогда Чеманго вскочил и поднял беззащитную девушку на ноги. Она была слишком потрясена, чтобы испытывать страх или облегчение. Она была жива! Пройдет немного времени, и она пожалеет, что не умерла тогда.

Несколько часов они грубо волокли ее через равнину и холмы к другому плато, на котором расположилось селение с деревянными крышами, окруженное палисадниками. Пока воины вели ее через селение, разъяренные женщины преследовали ее, ударяя и плюя на нее. Она не испытывала страха, а даже улыбнулась, сравнивая их со старыми завистливыми женщинами цивилизованного города, которые могли бы поступить так же, если бы жили в подобных условиях.

Чеманго привел ее к своему отцу, Мпингу, вождю.

— Она была одна, — сказал Чеманго. — Ни один белый человек не знает, что мы с ней сделали. Женщины хотят, чтобы ее сейчас же убили.

— Я здесь вождь, — рявкнул Мпингу. — Мы убьем ее сегодня ночью, — торопливо прибавил он, поймав взгляд одной из своих жен. — Сегодня ночью мы будем пировать и танцевать.

***

Отряд Грегори добрался до открытого плато.

— Я знаю, где мы находимся, — сказал Тарзан, указывая на холм. — Чтобы добраться до Бонга, нам нужно идти к северо-западу.

— Если бы у нас было оснащение и провизия, нам не нужно было бы возвращаться, — сказал Вольф.

— Нам нужно вернуться в Бонга, чтобы найти следы Атан Тома и спасти Эллен, — сказал Грегори. — Если бы у нас была карта, нам не нужно было бы этого делать.

— Нам не нужна карта, — сказал Вольф. — Я знаю дорогу в Эшер.

— Странно, — заметил Тарзан, — в Лоанго ты говорил, что не знаешь.

— Ну, а сейчас знаю, — прорычал Вольф, — и если Грегори заплатит мне сотню фунтов и половину бриллианта, то я доставлю его до Эшера.

— Мне кажется, ты мошенник, — сказал Тарзан, — но если Грегори хочет заплатить тебе, я проведу его без носильщиков.

Схватив Тарзана, который совершенно не ожидал этого, Вольф свалил его на землю.

— Ни один еще чертов обезьянщик не называл меня мошенником, — закричал он, схватив пистолет, но он не успел выстрелить, так как Магра повисла на его руке.

— На вашем месте, мсье Вольф, — сказал д'Арно, — я бы убежал, и бежал бы очень быстро, пока Тарзан не поднялся.

Но Тарзан уже был на ногах, и прежде чем Вольф смог бежать, он схватил его за горло и за пояс и высоко поднял над головой, собираясь ударить о землю.

— Не убивайте его, Тарзан! — крикнул Грегори, выходя вперед. — Он единственный человек, который приведет нас в Эшер. Я заплачу ему столько, сколько он захочет. Он может взять себе бриллиант, если он там есть. Все, что мне нужно — это найти моих детей. Атан Том на пути в Эшер. Если Эллен с ними, то только Вольф сможет нам помочь.

— Как хотите, — сказал Тарзан, бросая Вольфа на землю.

Отряд пересек равнину и, огибая холм, вошел в лес. Около небольшого ручейка был раскинут лагерь. Магра, будучи единственной женщиной, пользовалась привилегией? ее укрытие было самым лучшим и самым просторным, укрытия остальных располагались вокруг нее. Когда она стояла около своей палатки, мимо проходил Вольф. Магра остановила его. Это была первая возможность поговорить с ним наедине после стычки с Тарзаном.

— Вольф, ты подлец! — сказала она. — Ты обещал Атан Тому увести их с дороги. Сейчас ты продался и обещаешь довести их до Эшера. Когда я скажу Атан Тому, что… — она содрогнулась, — но ты не знаешь его так хорошо, как я.

— Может быть, ты и не скажешь всего Атан Тому, — ответил Вольф, имея что-то в виду.

— Нечего мне угрожать, — предупредила девушка, — я тебя не боюсь. Оба мужчины убьют тебя, если я скажу лишь слово. Тарзан просто свернет тебе шею. Том наймет кого-нибудь, кто всадит тебе нож в спину.

— Он может то же самое сделать и с тобой, если я скажу ему, что ты влюблена в эту обезьяну, — огрызнулся Вольф, и Магра залилась краской.

— Не будь дураком, — сказала она, — я должна быть в хороших отношениях с этими людьми; и если у тебя есть хоть капля здравого смысла, то ты тоже станешь вести себя так же.

— Я не хочу иметь ничего общего с этой гориллой, — возмутился Вольф. — Я и он, мы не ровня друг другу.

— Это совершенно очевидно, — сказала Магра.

— Но что касается меня и тебя, это другое дело, — продолжал Вольф, игнорируя иронию Магры. — Мы должны быть более дружны. Разве ты не понимаешь, что мы можем прекрасно провести время. Это только от тебя зависит. Я не так уж плох, если узнать меня поближе.

— Рада слышать. Я думала, что это не так. Вольф нахмурился. Он старался переварить то, что она ему сказала, но внимание его привлек Тарзан.

— Вот идет эта горилла. Посмотри, как он пробирается, извиваясь сквозь деревья. Уверен, что его отец — настоящая обезьяна!

Магра, устав от Вольфа, подошла к д'Арно.

— Куда пошел Тарзан? — спросила она.

— Поискать местное селение, — ответил француз, — может быть, мы сможем пополнить наши запасы продовольствия и нанять пару носильщиков и повара. Это позволит Тарзану продолжить свой путь в поисках дочери мистера Грегори.

Пока Владыка джунглей прыгал с дерева на дерево в поисках каких-нибудь признаков жизни, его мысли возвращались к событиям последних недель. Он знал, что против них действовали трое подлецов: Том, Тааск и Вольф. Он смог бы справиться с ними, но сможет ли он справиться с Магрой? Он не мог понять этой девушки. Дважды она спасала его от пуль, однако, он знал, что она была сообщницей, а, возможно, и исполнителем воли Атан Тома. Первый раз она спасла его, вероятно, потому, что приняла за Брайена Грегори, но теперь она знала, что он не Брайен. Он не мог понять этого. Пожав плечами, он перестал думать об этом, успокоенный сознанием, что он был предупрежден и все время начеку.

День кончался, когда Тарзан оставил попытки найти местное селение и решил вернуться в лагерь. Вдруг он замер на ветке огромного дерева, прислушиваясь. Едва заметный бриз принес его обонянию запах Ваппи-антилопы, предлагая свежее мясо для лагеря; но когда он уже был готов преследовать свою добычу, отдаленный бой барабанов достиг его ушей.

VIII

БАРАБАНЫ СМЕРТИ

Когда наступила ночь, Эллен, связанная и оставленная в грязной хижине, услышала бой барабанов на улице селения. Они звучали угрожающе, звук их был мистическим и страшным… Она почувствовала, что это по ней они звучат, предвещая ей дикую, страшную смерть. Она подумала, какую форму примет ее смерть, когда придет к ней. Она чувствовала, что почти радовалась ей как избавлению от ужаса, которым была окружена. В хижину пришли воины, грубо поставили ее на ноги, сняли путы, стягивающие колени; затем они вытащили ее на улицу, поставили перед жилищем Мпингу-вождя и привязали к столбу. Вокруг нее сгрудились визжащие женщины и кричащие воины. В призрачном свете костров вся сцена казалась обреченной девушке ужасным фантастичным, но страшным и кошмарным сном, от которого ей предстояло проснуться. Все это было настолько нереально, что она поняла, что это не сон только тогда, когда копье пронзило ее плоть, и брызнула ее теплая кровь.

***

Хорошо оснащенный отряд расположился лагерем. Носильщики и аскари сидели на корточках вокруг костров для приготовления пищи, а перед центральным костром двое мужчин, которые не были местными жителями, разговаривали с Мбули, проводником, когда их ушей достиг слабый звук барабанов.

— Мбули говорит, что это страна каннибалов, — сказал Атан Том, — и что нам лучше поскорее убраться отсюда. Завтра мы можем намного приблизиться к Эшеру. Девушка потеряна. Эти барабаны, может быть, бьют по ней.

— Ее кровь на вашей совести, хозяин, — сказал Лал Тааск.

— Заткнись, — огрызнулся Том. — Она дура. Могла бы жить припеваючи и наслаждаться плодами богатства, когда мы достанем Отца бриллиантов.

Лал Тааск покачал головой.

— Женщин невозможно понять даже вам, хозяин. Она была очень молода и очень красива, она любила жизнь, а вы забрали ее у нее. Я предупреждал вас, но вы не слушали меня. Ее кровь на вашей совести.

Атан Том с раздражением повернул к своей палатке, но барабанная дробь не давала ему ни минуты покоя.

***

— Барабаны! — сказал д'Арно. — Мне они не нравятся; очень часто они означают смерть для какого-нибудь бедняги. Когда я впервые услышал их, я стоял, привязанный к высокому столбу, и сотни раскрашенных чертей прыгали вокруг меня, вонзая копья в мое тело. Они убивают не сразу, только мучают и как можно дольше заставляют страдать, так как страдания доставляют им удовольствие.

— Но как же вы спаслись? — спросил Лавак.

— Появился Тарзан, — ответил д'Арно.

— Он еще не вернулся. Я волнуюсь за него, — сказала Магра. — Может быть эти барабаны бьют по нему?

— Вы думаете, они могли схватить его? — спросил Грегори.

— Не смею на это надеяться, — язвительно заметил Вольф. — Эта чертова обезьяна живуча как кошка.

Д'Арно в раздражении ушел прочь. Грегори, Лавак и Магра последовали за ним, оставляя Вольфа в одиночестве.

***

Барабаны рассказали Тарзану о многом. Они сообщили ему о приближающейся пытке жертвы и ее смерти. Жизни чужестранцев ничего не значили для человека-обезьяны, который всю свою жизнь имел дело со смертью. Смерть — это было то, что происходило со всеми живыми созданиями. Он не боялся ее, он ничего не боялся. Игра со смертью была смыслом всей его жизни. Направить свою смелость, свою силу, ловкость и хитрость против смерти и победить — в этом была радость жизни для Тарзана. Когда-нибудь придет день, и смерть победит, но об этом дне Тарзан не думал, во всех ситуациях он не терял своего достоинства и самообладания, потому что только глупый человек бесцельно бросается своей жизнью; Тарзан не уважал бессмысленный риск, но если было необходимо, он совершал невероятно рискованные поступки.

Когда он услышал барабанный грохот, то меньше всего думал о его ужасном значении. Он подумал только о том, что он мог бы указать ему дорогу к местному селению, где потом можно было нанять носильщиков. Сначала, однако, он должен был разведать и изучить характер местных жителей. Если они были дикие и воинственные, он должен избежать их и отвести свой отряд стороной, а барабаны предупреждали, что именно так это и было.

Ориентируясь на звук дроби барабанов, Тарзан пробирался по деревьям к их селению. Он передвигался довольно быстро, готовый увидеть зрелище, которым не раз восторгался сам во времена своей дикой жизни — зрелище Гомангани, испытывающего мучения приближающейся смерти. Барабаны говорили ему о том, что жертва должна умереть, но время для смерти еще не пришло. Кто был этой жертвой, человека-обезьяну не интересовало. Для него имело значение только зрелище страданий. Возможно, он успеет вовремя, а может быть, и нет. А если успеет, то сумеет ли привести свой план в действие. Вот что интересовало Тарзана в дикой игре, которую он любил вести.

***

В то время, как Тарзан приближался к селению Мпингу-вождя, Атан Том и Лал Тааск сидели и курили у ярко горящего костра.

— Черт бы побрал эти барабаны! — пробурчал Лал Тааск. — У меня от них мурашки по телу бегают, они меня раздражают.

— Завтра ночью мы не услышим их, — сказал Атан Том, — завтра мы будем уже далеко на пути в Эшер — в Эшер и к Отцу бриллиантов.

— Вольфу будет трудно нас догнать, — сказал Лал Тааск, — и если мы будем возвращаться из Эшера другой дорогой, он никогда нас не найдет.

— Ты забыл о Магре, — сказал Атан Том.

— Нет, — ответил Тааск, — я не забыл о ней. Она найдет дорогу в Париж, как почтовый голубь свое гнездо.

— Ты недооцениваешь Вольфа, — сказал Том, — он ни за что не откажется от своей доли бриллианта, не бойся.

— И получит это! — Лал Тааск указал на свой нож.

— Ты неисправимый! — рассмеялся Том.

— О, эти барабаны! — простонал Лал Тааск.

***

— Эти барабаны! — воскликнула Магра. — Вы когда-нибудь слышали что-либо более ужасное в своей настойчивости?

— Вечерняя развлекательная программа, — сказал Грегори, — скучная трансляция, которую невозможно выключить.

— Я так беспокоюсь о Тарзане, — сказала Магра, — он один в этом ужасном лесу.

— Я бы о нем особенно не беспокоился, — поспешил уверить ее д'Арно, — он всю жизнь провел в ужасных лесах, и может сам о себе позаботиться.

Вольф пробурчал:

— Теперь он нам не нужен. Я могу провести вас в Эшер. Лучше избавиться от обезьяны.

— Я уже слышал об этом, Вольф, — сказал д'Арно. — Тарзан — наша единственная надежда попасть в Эшер и выбраться оттуда живыми. А ты занимайся своей охотой. Даже в этом ты не преуспел. Тарзан приносит для нас всю еду.

— Послушайте! — воскликнул Лавак. — Барабаны! Они умолкли.

***

Кричащая стая окружила беспомощную девушку. Время от времени копье касалось ее тела, и она невольно вздрагивала. Позже пытка может стать еще более изощренной, или какой-нибудь обезумевший дикарь, пришедший в неистовство от возбуждающего танца, может вонзить свое копье в ее сердце и с ненамеренным милосердием освободить ее от страданий.

Когда Тарзан приблизился к самому краю открытого места, где находилось селение вождя Мпингу, он спрыгнул на землю и быстро побежал к палисаду. Эта часть селения не была освещена, а он знал, что все племя соберется вокруг самого большого костра, который освещал листву деревьев, растущих в селении. Его не заметят, а какой бы шорох он ни произвел, он будет заглушен барабанным боем.

С гибкостью Шиты-пантеры он обогнул палисад и скрылся в тени дальних хижин, затем бесшумно прокрался к большому дереву, которое скрывало хижину вождя, и перед ним открылась вся деревня с танцующими и вопящими дикарями. Прыгая по веткам, он добрался до другой стороны дерева и посмотрел вниз на дикую сцену. С ужасом узнал он жертву, привязанную к столбу. Он увидел орду вооруженных воинов, доведенных до экстаза барабанами, танцами, жаждой человеческой плоти. Он взял в руки стрелу.

Когда один из танцующих дикарей, доведенный до критической точки, остановился перед девушкой и поднял свое копье над головой, чтобы пронзить ее сердце, наступила внезапная тишина; и Эллен закрыла глаза. Конец пришел! Она произнесла про себя молитву. Барабаны забили с бешеной силой, затем раздался крик предсмертной агонии.

Уверенность дикарей исчезла, когда стрела пронзила сердце палача. Вот тогда-то и замерли барабаны. Когда воин закричал, Эллен открыла глаза. Он лежал мертвый у ее ног, а на лицах дикарей племени Буирае было написано недоумение. Она увидела, как один из них, более смелый, крался к ней с ножом в руках; затем дикий крик раздался откуда-то сверху, и Тарзан из племени обезьян поднялся во весь свой рост, обратил взор на луну и издал победный клич самца обезьян. Он был громче, чем бой барабанов, и слышен далеко вокруг.

***

— Да, — сказал д'Арно, — барабаны смолкли, они, наверное, уже убили свою жертву. Какой-то бедняга нашел конец, успокоение от мучений.

— О! А вдруг это Тарзан! — закричала Магра, и в это время тишину пронзил неистовый крик.

— Боже мой! — воскликнул Лавак.

— На этот раз победил Тарзан, — сказал д'Арно.

***

— Какой ужасный звук! — воскликнул Лал Тааск.

— Это Африка, Лал Тааск, — сказал Атан Том, — и это был победный клич самца обезьян. Я раньше слышал его в Конго.

— Это было далеко, — сказал Лал Тааск.

— Однако, слишком близко для полного спокойствия, — ответил Атан Том. — Мы разобьем лагерь очень рано.

— Но почему нам нужно бояться обезьян? — спросил Лал Тааск.

— Я не боюсь обезьян, — объяснил Атан Том. — Я сказал, что это был победный клич самца обезьян, но я не совсем в этом уверен. Я разговаривал с Мбули. Очень возможно, что человек, которого мы приняли за Брайена Грегори, совсем не был Брайеном Грегори. Я спросил Мбули, слышал ли он когда-нибудь о белом человеке по имени Тарзан. Он сказал, что слышал, что кое-кто думает, что это дьявол, и что все, кто поступает плохо, боятся его. Когда он убивает, по словам Мбули, он испускает крик самца обезьян. Если то, что мы слышали, не было криком обезьяны, значит, это был Тарзан; и это означает, что он охотится за нами и слишком близко для полного спокойствия.

— Не хотел бы я снова увидеть этого человека, — сказал Лал Тааск.

***

Когда крик нарушил тишину ночи, воин, который подкрадывался к Эллен, выпрямился и отступил в испуге. Остальные, оцепенев от ужаса, отступили от угрозы страшного крика, тогда Тарзан заговорил.

— Белый демон леса пришел к белой мемсаиб, — сказал он. — Трепещите! — И сказав это, он спрыгнул на землю рядом со столбом, надеясь смелостью этого поступка устрашить дикарей на несколько минут, а за это время освободить Эллен и скрыться, но он не знал смелости Чеманго, сына Мпингу, который был уже наготове с ножом в руке.

— Чеманго, сын Мпингу, не боится демона леса, крикнул он и прыгнул навстречу Тарзану с ножом, и когда последние путы Эллен упали, Тарзан спрятал свой нож и приготовился встретить сына вождя. С пустыми руками он предстал перед вооруженным воином.

Когда Чеманго с занесенным над головой ножом был готов нанести удар, Тарзан схватил его за правое запястье, уперся рукой в его живот и поднял над головой с такой легкостью, как будто он был ребенком. Нож выпал из рук Чеманго, когда Тарзан сжал его запястье.

Эллен Грегори, почти не веря своим глазам, смотрела с удивлением на необыкновенного человека, который осмелился один бороться с целым селением каннибалов; она не видела никакой надежды, только сожалела, что в жертву приносятся две жизни вместо одной. Это был смелый, благородный жест, но какой безнадежный!

— Откройте ворота, — скомандовал Тарзан, — или Чеманго, сын Мпингу, умрет!

Дикари колебались. Некоторые стали роптать. Подчинятся они или нет?

IX

ЛЮБОВЬ И РЕВНОСТЬ

— Пойдем! — сказал Тарзан Эллен, и, не дожидаясь ответа от дикарей, все еще удерживая Чеманго над головой, он направился к воротам. Эллен шла рядом с ним.

Некоторые воины стали приближаться к ним. Это был напряженный и опасный момент. Затем заговорил Мпингу.

— Подождите! — скомандовал он воинам, а затем обратился к Тарзану. — Если я открою ворота, ты отпустишь Чеманго, не причинишь ему вреда?

— Когда я буду на расстоянии брошенного копья от ворот, я отпущу его, — ответил человек-обезьяна.

— Откуда я знаю, что ты сделаешь это? — спросил Мпингу. — Откуда я знаю, что ты не заберешь его в лес и не убьешь там?

— Ты можешь положиться на мои слова, Гомангани, — ответил Тарзан, — я говорю тебе, что если ты не откроешь ворота и не дашь нам уйти, я убью его сейчас.

— Откройте ворота! — приказал Мпингу.

Так Тарзан и Эллен в безопасности покинули селение каннибалов и вступили в черную африканскую ночь. За воротами Тарзан отпустил Чеманго.

— Как вы попали в руки этих людей? — спросил Тарзан Эллен по дороге к лагерю.

— Я убежала от Атан Тома прошлой ночью и хотела найти дорогу в Бонга, но я заблудилась, и они схватили меня. Там был лев, он свалил меня с ног, но они убили его. Это было ужасно. Я не могла поверить своим глазам, когда увидела вас. Каким образом вы там оказались?

Он рассказал ей о событиях, которые привели его к селению каннибалов.

— Как хорошо будет снова увидеть папу, — сказала она, — я не могу поверить в это даже сейчас. И капитан д'Арно тоже здесь — как замечательно!

— Да, — сказал Тарзан, — он с нами, и Лавак, пилот, который вел гидроплан из Лоанго, и Вольф, и Магра. Она покачала головой.

— Не знаю, что и думать о Магре, — сказала она. Когда меня схватили в Лоанго, казалось, что она очень жалела об этом, но ничего не могла для меня сделать. Я думаю, она боялась Атан Тома. Она, вероятно, каким-то образом связана с ним. Она очень загадочная женщина.

— Магра будет под наблюдением, — сказал Тарзан, — она и Вольф.

***

Солнце было в зените, когда Магра вышла из своей палатки и присоединилась к остальным у костра, где Огаби поджаривал остатки антилопы. Она выглядела обеспокоенной. Спутники пожелали ей доброго утра, но их лица говорили о том, что на доброе утро это не было похоже. Она огляделась, будто разыскивая кого-то.

— Тарзан не вернулся? — спросила она.

— Нет, — сказал Грегори.

— Это ожидание становится невыносимым, — сказала она. — Я не сомкнула глаз всю ночь, волновалась о нем.

— Но подумайте о мсье Грегори и обо мне, мадемуазель, — напомнил ей д'Арно, — мы волнуемся не только о Тарзане, но и об Эллен, мисс Грегори.

Грегори быстро взглянул на француза. Через несколько минут все ушли, оставив Магру и д'Арно вдвоем.

— Вам очень нравится мисс Грегори? — спросила Магра.

— Да, — согласился д'Арно. — А кому она может не нравиться?

— Она очень милая, — согласилась Магра. — Мне хотелось бы помочь ей.

— Помочь? Что вы имеете в виду?

— Я не могу объяснить этого, но поверьте мне, как бы я ни вела себя, и что бы вы обо мне ни думали, я была беспомощна. Я связана клятвой другого человека, клятвой, которую я обязана уважать. Я не свободный человек. Я не могу всегда поступать так, как я хочу.

— Постараюсь поверить вам, — сказал д'Арно, — хотя я и не понимаю.

— Посмотрите! — вдруг закричала Магра. — Вот они оба! Неужели это правда?

Д'Арно поднял голову и увидел Тарзана и Эллен, приближающихся к лагерю. Вместе с Грегори он бросился им навстречу. На глаза Грегори навернулись слезы, когда он обнял свою дочь, а д'Арно не смог говорить. Лавак присоединился к ним и был представлен Эллен, после чего он больше не спускал с нее восхищенных глаз. Только Вольф остался в стороне. Угрюмый и злобный, он даже не подошел поприветствовать ее.

Когда восторг и радость встречи немного улеглись, Тарзан и Эллен принялись за остатки антилопы, а пока они ели, Эллен рассказывала о своем приключении.

— Том заплатит за это, — сказал Грегори.

— Он должен умереть, — воскликнул д'Арно.

— Я хотел бы иметь удовольствие убить его собственноручно, — пробормотал Лавак.

День за днем маленький отряд пробирался через лес, через равнины и холмы, но ни разу не удалось обнаружить следы Атан Тома. Лавак или д'Арно всегда были рядом с Эллен. Казалось, что только Эллен не догадывается об их чувствах, но всегда трудно определить, насколько женщина остается в неведении. Она смеялась и шутила или разговаривала с ними серьезно, никогда не отдавая предпочтения кому-нибудь из них. Д'Арно всегда был дружелюбно настроен и в хорошем настроении, а Лавак часто грустил.

Тарзан охотился и приносил добычу для отряда, потому что Вольф, казалось, не в состоянии был найти никакой добычи. Последнее время он часто уединялся и изучал карту пути в Эшер. Он был проводником.

Рано утром Тарзан сказал Грегори, что отлучится на день или два.

— Но почему? — спросил Грегори.

— Я скажу вам, когда вернусь, — ответил человек-обезьяна.

— Нам ожидать вас здесь?

— Как хотите. Я все равно разыщу вас. — И он исчез в джунглях.

— Куда пошел Тарзан? — спросил д'Арно. Грегори пожал плечами.

— Я не знаю. Он не сказал мне. Предупредил, что будет отсутствовать дня два. Не могу представить себе, куда он ушел.

Вольф присоединился к ним.

— Куда по девался обезьянщик? — спросил он. — У нас хватит еды на два дня.

Грегори сказал ему все, что знал, а Вольф ухмыльнулся.

— Он вас покинул. Никакой другой причины уйти у него нет. Вы его больше не увидите.

Д'Арно, обычно никогда не выходивший из себя, ударил Вольфа по щеке.

— Больше ничего подобного я слышать от тебя не хочу. Вольф схватился за пистолет, но д'Арно сжал его руку

прежде, чем тот успел им воспользоваться. Грегори стал

между ними.

— Нельзя, чтобы так продолжалось, — сказал он. — У нас ведь и так хватает забот и без драк между собой.

— Простите, мсье Грегори, — сказал д'Арно. Вольф повернулся и зашагал прочь, бормоча что-то себе под нос.

— Как лучше поступить, капитан? — спросил Грегори. — Подождать здесь Тарзана или продолжать путь?

— Лучше мы пойдем дальше, — сказал д'Арно. — Мы потеряем день или два, если будем ждать здесь.

— А если мы пойдем дальше, и Тарзан не найдет нас? — возразил Грегори.

Д'Арно рассмеялся.

— Даже сейчас вы не знаете Тарзана, — сказал он. — Можете скорее предположить, что вы потеряетесь на главной улице своего города, чем то, что Тарзан не сможет найти нас через два дня в Африке.

— Очень хорошо, — сказал Грегори, — тогда пойдемте! Они шли за Вольфом, а Лавак рядом с Эллен.

— Каким ужасным для меня было бы все это приключение, если бы ни… — он колебался, не зная, как продолжить.

— Если бы ни…? — переспросила девушка.

— Если бы ни вы, — ответил он.

— Я? Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Это потому, что вы никогда не любили, — ответил он. Эллен рассмеялась.

— О! — воскликнула она. — Что же вы собираетесь сказать, что влюблены в меня?

— Вы смеетесь над моей любовью? — обиделся Лавак.

— Нет, — сказала она, — над вами. Магра и я — единственные женщины, которых вы сейчас видите. Вы, конечно, должны были влюбиться в одну из нас, ведь вы француз. Магра явно влюблена в Тарзана, и это было бы пустой тратой времени влюбляться в нее. Остаюсь я. Пожалуйста, забудьте об этом.

— Я никогда не забуду, — сказал Лавак, — и никогда не отступлюсь. Я без ума от вас, Эллен. Пожалуйста, дайте мне хоть какую-нибудь надежду. Я в отчаянии. Я не отвечаю за свои поступки, если вы не скажете мне, что у меня есть хоть какая-то надежда!

— Простите, — сказала она серьезно, — но я вас не люблю. Если вы собираетесь продолжать в том же духе, то добьетесь того, что станете мне неприятны.

— Вы жестокая, — пробормотал Лавак и в течение всего дня одиноко брел, чувствуя растущую ревность к д'Арно.