Тарзан - Тарзан (Сборник рассказов)

— И только за то, что он любит меня? Неужели я настолько плоха, что ты предпочитаешь видеть своего друга мертвым, чем женатым на мне?

— Я… — растерялся принц, — я и сам не знаю, что говорю…

Девушка рассмеялась, но вдруг воскликнула:

— Она куда-то его ведет! Нельзя оставлять его одного!

И в тот момент, когда Таласка взялась за дверную ручку, раздался голос принцессы:

— Иди за мной, я покажу тебе, что такое любовь Жанзары!

Тарзан не верил ей и колебался.

— Боишься? Не доверяешь мне? — продолжала принцесса. — Тогда иди и сам все осмотри!

Комодофлоренсал и Таласка вошли как раз в ту секунду, когда Тарзан сделал шаг вперед. Неожиданно пол под его ногами раздвинулся, и он рухнул в образовавшийся проем. Жанзара, дико захохотав, заглянула в зияющее отверстие. Ее трясло от злобы.

— Теперь ты знаешь, что такое любовь Жанзары?! Если ты не достался мне, то не достанешься никому! — кричала она в исступлении.

Краем глаза принцесса заметила Таласку и принца, бегущих в ее сторону.

Оглушенный падением, Тарзан плохо понимал, что произошло. Он оказался в ярко освещенной комнате, перегороженной тяжелой железной решеткой, за которой находился человек, закованный в цепи.

— Быстрее! Сюда! — закричал тот, и Тарзан вдруг увидел двух огромных зеленоглазых животных, изготовившихся для прыжка.

Сначала Тарзан подумал, что все это ему мерещится, и протер глаза. Перед ним стояли две огромные африканские кошки. Собственно в джунглях он не испугался бы встречи с ними, но здесь положение становилось угрожающим. Звери подкрадывались все ближе и ближе, и Тарзан выхватил шпагу.

— Постарайся добраться до решетки, — кричал узник, — я помогу тебе протиснуться сквозь прутья! В тот же миг одна из кошек прыгнула…

***

Оттолкнув Жанзару, Комодофлоренсал бросился к провалу, в котором исчез его друг. В последнюю минуту он услышал крик принцессы:

— Так вот кого он любит! Но ты ему не достанешься, нет!

Таласка отпрянула, а Жанзара выхватила нож и кинулась на нее.

— Умри, рабыня!

Таласка ловко перехватила кисть руки принцессы, и вскоре обе женщины покатились по полу, сцепившись в смертельной схватке.

***

Кошка прыгнула. В этот момент чуть ли не на голову второй сверху свалился человек. Зверь попятился от неожиданности, а Комодофлоренсал (это был он) вонзил свою шпагу в пасть растерявшегося страшилища. Кошка отпрянула в сторону, собираясь с силами для новой атаки.

***

А в покоях принцессы продолжалась отчаянная борьба. Катаясь по полу, принцесса повторяла как заведенная:

— Умри, рабыня! Ты не достанешься ему! Но Таласка не сдавалась, и, забыв в пылу схватки обо всем на свете, обе женщины медленно приближались к зияющему провалу. В последний миг Жанзара заметила страшную дыру и мгновенно сообразила, что сейчас может произойти. Но было уже поздно. С диким криком: «Кошки! Кошки!» соперницы, не разжимая объятий, рухнули вниз.

***

Комодофлоренсал не стал преследовать растерявшееся животное, а поспешил на помощь Тарзану. Отбиваясь от наседавшего зверя, они добрались до решетки и, протиснувшись сквозь прутья, оказались в безопасности.

Обе кошки с угрожающим рычанием принялись кидаться на решетку, но вдруг на них сверху упали две сцепившиеся женские фигуры…

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Когда Тарзан и Комодофлоренсал сообразили, что это Таласка и Жанзара, они, позабыв об опасности, бросились к ним на помощь.

При падении Жанзара выронила нож, а Таласка, заметив это, схватила оружие и вскочила на ноги. Тарзан и принц были уже рядом.

Жанзара с трудом поднялась, оглядываясь по сторонам. Даже растрепанная и испачканная она не утратила своей красоты, наоборот, казалась еще прекраснее.

— Жанзара! — вдруг вскричал закованный узник. — Принцесса моя! Я иду!

Не обращая внимания на кандалы, он схватил скамейку — единственное оружие — и, толкнув незаметную дверь в решетке, кинулся на выручку.

Оба зверя, истекающие кровью, обезумевшие от боли, ярости и голода, рыча и скаля клыки, бросились на клинки шпаг, которыми мужчины загородили девушек.

Узник бесстрашно сражался с кошками, раздавая удары направо и налево, и, наконец, звери, поджав хвосты, но злобно урча, уползли в темный угол, служивший им логовом. Преследовать их не стали.

— Зоантрохаго! — воскликнула принцесса.

— Твой раб! — откликнулся узник, простирая руки вверх и стоя на одном колене откидываясь назад.

— Ты спас мне жизнь, Зоантрохаго, — сказала Жанзара. — И это после того, что ты от меня натерпелся! Как мне тебя отблагодарить?

— Я люблю тебя, принцесса, и ты давно знаешь это. Но теперь слишком поздно. Меня бросили сюда по приказу короля, и завтра я умру. Так пожелал король. А ты помолвлена с другим.

— Знаю! — вскричала Жанзара. — Но я его не люблю и никогда не выйду за него замуж. Я ненавижу короля! Он убил из ревности мою мать. Он глуп, он самый глупый из всех глупцов!

Вдруг она обернулась к беглецам.

— Эти рабы будут свободны, Зоантрохаго! И я помогу им. Я пойду с ними, и мы все вместе выберемся отсюда.

— Но куда бежать? Есть ли среди присутствующих кто-нибудь, имеющий влияние в городе наших противников?

— Да, — ответил Тарзан, ощущая призрачную возможность освобождения. — Сын Адендрохакиса, короля Троханадалмакуса, старший сын.

Жанзара взглянула на Тарзана.

— Я была не права и вела себя отвратительно. Я просто капризничала, будучи всесильной дочерью короля. Прости меня.

Затем добавила, обращаясь к Таласке:

— Бери своего мужчину, девушка, ты будешь счастливее с ним, чем я.

И она мягко подтолкнула Таласку к Тарзану. Но Таласка попятилась.

— Ты ошибаешься, Жанзара. Я не люблю Зуантрола, а он не любит меня.

Комодофлоренсал быстро взглянул на Таласку. Тарзан утвердительно кивнул головой.

— Ты хочешь сказать, что не любишь Таласку? — удивился принц.

— Наоборот. Я очень люблю ее, — ответил Тарзан с улыбкой. — Но не так, как ты думаешь. Я люблю ее потому, что она добрая и отзывчивая девушка, настоящий друг. Она попала в беду, и ей надо было помочь. В моей стране у меня есть жена, которую я очень люблю.

Комодофлоренсал ничего не ответил и задумался. Что будет, если они сумеют вернуться в его родной город? Ведь по традиции, насчитывающей сотни лет, он был обязан жениться только на принцессе другого рода. Он мечтал о Таласке, об этой маленькой рабыне, которая едва помнила свою мать и ничего не знала об отце. Он мечтал о Таласке, но не мог сделать ее своей женой в родном королевстве, где она была бы только рабыней. Он любил ее и был в этом уверен, но сделать принцессой не имел права.

Но размышлять над этим горьким вопросом не было времени, надо было думать, как выбраться отсюда.

— Скоро придут кормить животных, — сказал Зоантрохаго, показывая на маленькую дверь в стене. — Вряд ли она запирается — заключенному до нее все равно не добраться из-за кошек.

— Посмотрим.

Тарзан пересек комнату и толкнул дверь. Дверь распахнулась, и он увидел узкий коридор. Пятеро беглецов, освещая дорогу свечами, двинулись в путь. Присмотревшись к коридору, Жанзара сказала:

— Прекрасно! Он ведет на мою половину. Перед дверью моей спальни стоит часовой, он готов жизнь за меня отдать. Благодаря мне он освобожден от податей, так что вперед! И ничего не бойтесь!

Правда, была опасность, что часовой поднимет шум прежде, чем узнает принцессу, поэтому Жанзара пошла первой. Когда часовой загородил проход, она воскликнула:

— Ты что, ослеп? Не видишь, кто перед тобой!

— Я в вашем распоряжении, принцесса Жанзара, — прозвучало в ответ.

Она приказала ему достать пять лошадей и оружие. Часовой взглянул на ее спутников и, вероятно, узнал Зоантрохаго. Интересно, кто двое других мужчин? Немного подумав, часовой сказал:

— Я могу не только ослепнуть для моей принцессы сегодня, но и умереть для нее завтра.

— В таком случае приведи шесть лошадей! — приказала принцесса и повернулась к Комодофлоренсалу. — Это ты принц Троханадалмакуса?

— Да.

— Если мы укажем тебе путь к свободе, ты не обратишь нас в рабство?

— Я введу вас в город как моих личных рабов, но потом освобожу.

— Такого еще никогда не случалось в истории, — засомневалась девушка.

— Не случалось, так случится. Не стоит тратить время.

Вскоре вернулся часовой с окровавленным лицом и руками.

— Пришлось захватывать лошадей силой. Надо торопиться, иначе мы можем попасть в капкан. Он передал нож и шпагу Зоантрохаго. Они быстро продвигались вперед. Тарзан впервые

сидел на маленькой лошадке Минанианс, но чувствовал

себя вполне уверенно в седле.

— Троханадалмакус расположен восточнее Велтописмакуса, и, если мы помчимся по Коридору женщин, они сразу сообразят, куда мы держим путь. Надо сбить их с толку. Лошади у них быстрые, и они, без сомнения, догонят нас. Единственная возможность на спасение — направить их по ложному следу.

— Деревья, растущие вокруг выхода на поверхность, скроют нас. Быстрее! — вскричала принцесса.

Все пришпорили лошадей. Сзади уже слышался шум погони.

Никогда еще Коридор воинов не казался таким длинным и никогда еще лошадей не понукали так яростно, пытаясь заставить их скакать быстрее.

Они домчались до выхода на поверхность, и Оратарк, часовой, вырвался вперед, крича во все горло:

— Прочь с дороги! Дорогу принцессе Жанзаре!

Шум погони раздавался все ближе, и стражник у входа, подозрительно оглядев их, сказал:

— Подождите минутку, я спрошу у Нованда. Принцесса, погодите, вот он…

Ничего не оставалось делать, как пришпорить лошадей, и те, взвившись на дыбы, рванулись к выходу. Нованд со своими стражниками шарахнулись в сторону.

Теперь беглецам предстояло как можно быстрее пересечь открытое пространство и достигнуть деревьев. В этом заключался их шанс на спасение. Еще одно усилие, и вот уже пятеро беглецов оказались среди деревьев.

Теперь они ехали рысью, обдумывая, где остановиться на ночлег, поскольку в лесу рыскали дикие звери.

Обогнав спутников, Тарзан ехал впереди, высматривая подходящее место. Пожалуй, безопаснее всего было бы расположиться на деревьях, но какими гигантами они сейчас казались!

Вернувшись к остальным, он услышал, как Комодофлоренсал сказал:

— Первым пойду я.

Другие стояли перед входом в глубокую яму и заглядывали вглубь. Тарзан знал, что это вход в пещеру, в которых часто жили африканские племена, и сомневался, что там будет безопаснее.

— Зачем принц это делает? — спросил он Зоантрохаго.

— Если там кто-нибудь прячется, он убьет его.

— Почему? Разве вы едите их мясо?

— Нет. Но у нас будет ночлег, — объяснил Зоантрохаго. — Я совсем забыл, что ты не Минанианс. Мы устроимся на ночлег под землей, и нам будут не страшны ни тигры, ни кошки. Это лучше, чем ничего.

Через несколько минут Комодофлоренсал вылез из проема.

— Все в порядке. Там никого не было, кроме змеи, которую я убил. Пошли! У всех есть свечи?

Один за другим беглецы скрылись из виду, и только Тарзан задумчиво стоял около входа, и горькая улыбка играла на его губах. Ему казалось невероятным, что он, Владыка джунглей, должен прятаться от каких-то Нумы или кошки.

Вдруг стоявшая рядом лошадь шарахнулась в сторону, и прямо перед Тарзаном очутился огромный тигр!

До чего же огромен он был!

Тигр изготовился для прыжка, но человек не растерялся. В тот момент, когда зверь прыгнул, Тарзан исчез в проеме. Через миг тигр оказался на том месте, где только что стоял человек, и тяжестью своего тела засыпал вход в пещеру…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Вот уже три дня путники продвигались на восток, затем повернули на юг. Перед ними высился непроходимый лес. А к юго-западу от него лежал Троханадалмакус — всего в двух-трех днях пути. Однако для уставших лошадей и обессиленных людей дорога казалась бесконечной.

На четвертый день путешествия Таласка вдруг заметила маленькое облачко пыли, появившееся вдали.

— Может быть, это наши из Троханадалмакуса? — предположил Комодофлоренсал.

— Кто бы это ни был, их намного больше, чем нас, — сказала осторожная Жанзара, — и было бы лучше сначала спрятаться, а потом выяснять, кто они.

— Нужно добраться до леса раньше, чем они нас настигнут!

И вновь начался безумный бег. Лошади мчались во весь опор, но расстояние между беглецами и преследователями неуклонно сокращалось.

— Принцесса! — донесся издали крик. — Король обещал вам прощение, только верните рабов. Сдавайтесь, пока не поздно!

— Никогда! — воскликнул Зоантрохаго.

— Никогда! — эхом вторила принцесса.

Несмотря на остроту ситуации, Тарзан порадовался за принцессу. Из злобной, капризной фурии она превратилась в обыкновенную женщину, мечтающую о любви и счастье. Тарзан догадывался, что она всегда любила Зоантрохаго, а все остальное — глупые выходки избалованной принцессы.

Комодофлоренсал и Таласка держались вместе, но ни слова о любви не было сказано.

А лес был уже так близок! Только бы успеть до него добраться! Там они окажутся вне пределов досягаемости. На всем скаку они влетели под спасительные кроны деревьев, и крик восторга вырвался из груди.

Но крик радости тут же замер на губах. Перед лошадью Оратарка опустилась гигантская рука. Рука выхватила его из седла и подняла вверх. Всадники натянули поводья, но было уже поздно. Одного за другим их сняли с лошадей. Преследователи, увидев все происходящее, мгновенно развернули лошадей и умчались прочь.

Таласка, оказавшаяся в ладони женщины-алали, повернулась к Комодофлоренсалу.

— Прощай! — крикнула она. — Это конец, но я счастлива, потому что встречаю смерть рядом с тобой. Это самый счастливый миг в моей грустной жизни!

— Прощай, Таласка! — послышалось в ответ. — То, что я не мог сказать тебе при жизни, я скажу, умирая. Отдаю тебе свою любовь! Скажи, что ты любишь меня!

— Всем сердцем!

Они забыли обо всем на свете. Они были одни в своей любви и смерти.

Тарзана схватил мужчина, и Владыка джунглей удивленно раздумывал, как могло случиться, что мужчины и женщины племени алали охотятся вместе. Вдруг он увидел оружие мужчины: лук и стрелы.

Теперь, будучи поднят высоко над землей, он разглядел, что его держит сын Первой женщины. Они спасены! Напрягая память, Тарзан на языке жестов приказал алали:

— Опусти меня на землю и прикажи своим людям сделать то же самое с остальными. Не нанесите вреда моим друзьям.

На лице юноши появилось преданное выражение, и Тарзан, узнанный им, был тут же опущен на землю. Соплеменники, подчинившись приказу своего вожака, осторожно опустили беглецов на землю. Только женщина колебалась, но после увесистой оплеухи и она аккуратно поставила Таласку на траву.

Очень гордый, сын Первой женщины рассказал об изменениях, произошедших в жизни леса.

В эту ночь беглецы спокойно спали на открытом воздухе, охраняемые алали. Наконец-то они почувствовали себя свободными.

Спустя два дня алали принесли путешественников во владения Комодофлоренсала. Навстречу им выехали воины, и вскоре округа огласилась радостными криками.

В тронном зале Адендрохакис обнял принца и приветствовал Тарзана как доброго старого друга.

Жанзаре, Зоантрохаго и Оратарку была дарована свобода, а Таласку представили королю.

— Отец! — воскликнул принц. — Я связан традицией королевства, согласно которой обязан жениться на принцессе из другого города. Я отказываюсь от трона и вместо него беру в жены Таласку.

Вдруг Таласка подняла руку, прося разрешения говорить.

— Ты связан клятвой взять в жены принцессу. Но обычай — это не закон. И, тем не менее, ты вполне можешь жениться на мне. Я — дочь Галаскаго, короля Манадаламакуса. Моя мать была выкрадена Велтописмакусианами, а через несколько месяцев родилась я. Там, в копях, меня и встретил Комодофлоренсал. Мать научила меня, как покончить с жизнью, если меня отдадут замуж не за принца. Но когда я встретила Комодофлоренсала, я все забыла.

Тарзан был рад за своих друзей, но с грустью думал о своем доме. Вскоре без дальнейших размышлений он тронулся в обратный путь, сопровождаемый сотней воинов. Через несколько дней его встретил сын Первой женщины, и Тарзан распрощался со своими друзьями. Что-то перехватило его дыхание, и впервые в жизни Владыка джунглей понял, что его сердце плачет.

В сопровождении сына Первой женщины Тарзан проделал длинный и трудный переход, пробираясь к дому. Наконец он простился со своим провожатым и продолжал путь один.

На следующий день он проснулся с чувством тошноты. Его стали преследовать кошмарные видения. Началось сильное головокружение, и он почувствовал, что теряет сознание.

Тарзан попытался спуститься с дерева, где устроился на ночлег. Успеет ли он добраться до земли, прежде чем потеряет сознание? Он зацепился за ветку, и вдруг свежий воздух дохнул ему в лицо.

Позади него раздалось грозное рычание. Выхватив шпагу, он обернулся, пытаясь рассмотреть животное, скрывающееся в листве деревьев. Он не мог представить, как далеко оно находится. В глазах потемнело. И чувствуя, что он окончательно теряет сознание, Тарзан подумал, что, может быть, это он принимает свои прежние нормальные размеры, и эксперимент Зоантрохаго подходит к концу. Он споткнулся и, окончательно потеряв сознание, рухнул вниз.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Воины, посланные Кораком на поиски Тарзана, возвращались из деревни Обебе. На обочине лесной тропы они увидели кости. В этом не было ничего удивительного. Много костей лежит на тропах в африканских джунглях. Но тут воины остановились. Это были кости ребенка.

Усула слышал странные рассказы в деревне Обебе о Большом Бване. Обебе ничего не знал о Тарзане, он старался убедить Усулу, что это все выдумки. Но другие жители деревни рассказывали, что белый человек целый год был пленником Обебе, но потом сбежал. Сначала Усула решил, что это его господина держали в заточение, но потом, сопоставив время, отказался от этой мысли.

Увидев же страшные кости у тропы, он вспомнил рассказ о том, как Ухху увел Речной дьявол. Присмотревшись, он заметил небольшой мешочек, лежащий среди костей. Заглянув внутрь, он обнаружил алмазы, принадлежавшие его господину — Тарзану. Эти камни были похищены много лет назад другим белым человеком. И Усула решил вернуть находку жене своего господина.

Спустя три дня, пробираясь по тропе в Великом лесу, он внезапно замер, схватившись за оружие. На поляне он увидел почти обнаженного человека, лежащего на земле. Без сознания, он был жив, но не двигался.

Осторожно и бесшумно Усула подошел ближе. Человек был белым! На звук шагов он приподнял голову, и повернул изуродованное лицо, черты которого показались Усуле знакомыми. Не раздумывая, он завопил от радости: Большой Бвана!

Бросившись к нему, Усула приподнял его, но мужчина только рассмеялся и залепетал, как ребенок. Усула прикрыл его наготу и принялся готовить пищу. Долго пришлось Усуле ухаживать за ним, и мало-помалу тот стал крепнуть, но рассудок не возвращался к нему. И Усула повел его домой…

***

Они обнаружили множество ран на его лице, и старых и новых, и серьезных и легких. И послали за хирургом в Англию, чтобы вылечить его.

Собаки, обожавшие Тарзана, шарахались от него, когда он проходил мимо, Золотой лев провожал его грозным рычанием.

Корак не находил себе места. Вскоре должна была вернуться мать, и он опасался, что она не выдержит такого удара. Да и стоит ли вообще сообщать сейчас ей обо всем.

***

Колдун Хамис разыскивал свою дочь Ухху с той самой ночи, когда ее похитил Речной дьявол. Он бродил по деревням, расспрашивая жителей, не встречал ли кто его дочку.

Ранним утром он возвращался из очередного похода. Он брел по тропе, и вдруг его старые, но острые глаза заметили что-то необычное. Словно кто-то подтолкнул его, и он пошел проверить. Подойдя ближе, он увидел человеческое колено, высовывающееся из травы. Вдруг глаза его сузились, и он издал протяжный вопль: перед ним лежало тело Речного дьявола.

Замерев над неподвижным телом, Хамис задумался. Спит дьявол или он мертв? Колдун потряс его за плечо. Безрезультатно. Но он не был мертвым. Но он и не спал! Хамис опустился на колени и припал ухом к его груди. Речной дьявол был жив. Хамис быстро соображал. В глубине души он не верил в речных дьяволов, но чем черт не шутит? А ведь его дочь похищена! Эта мысль привела его в ярость. Он должен вырвать правду, пусть даже из уст самого Речного дьявола!

Перевернув тело лицом вниз, Хамис быстро скрутил ему руки за спиной и крепко связал.

Усевшись рядом, он стал ждать. Не прошло и часа, как дьявол открыл глаза.

— Где Ухха? Где моя дочь? — закричал колдун. Речной дьявол попытался освободиться от пут, но руки были связаны крепко. Он ничего не ответил. Впечатление было такое, что он ничего не слышит и вообще плохо соображает, где находится. Он только безуспешно пытался освободить руки и после нескольких неудачных попыток отвалился на спину и затих. Через минуту он открыл глаза и внимательно посмотрел на Хамиса. по-прежнему храня молчание.

— Вставай! — приказал колдун и вытащил нож Речной дьявол перевалился на бок, затем поднялся на правое колено и наконец встал на обе ноги. Они двинулись в сторону деревни Обебе.

Когда жители увидели, кого привел Хамис, поднялся переполох. Они были готовы тут же на месте разорвать Речного дьявола на куски. Хамис же хотел, чтобы пленник сначала рассказал всю правду о дочери, но пленник не проронил ни слова.

Колдун бросил пленника в ту же хижину, из которой он совершил побег, но теперь у входа стояла охрана. Повторного побега нельзя было допустить. Обебе пришел взглянуть на Речного дьявола. Он тоже задал ему несколько вопросов, но пленник молчал.

— Я заставлю его говорить, — разозлился Обебе. — После трапезы мы займемся этим. Я знаю много способов развязывать языки.

— Но ты не должен его убивать раньше времени, — предупредил Хамис. — Я хочу прежде узнать, что стало с моей Уххой.

— Он заговорит раньше, чем умрет, — успокоил его Обебе.

— Он Речной дьявол и никогда не умрет.

— Это Тарзан! — вскричал Обебе, и они вновь заспорили.

После того, как они поели, вокруг них столпились все обитатели деревни. Пленника доставили в хижину Хамиса. Посреди комнаты пылал костер.

— Где Ухха, моя дочь? — потребовал ответа Хамис. Речной дьявол по-прежнему молчал.

— Надо выколоть ему глаз раскаленным прутом. Может тогда он заговорит!

— Отрезать ему язык! — предложила одна из женщин.

— Дура! — закричал на нее Хамис. — Тогда он вообще ничего не скажет!

Снова и снова задавались вопросы, но ответом было молчание. Потеряв терпение, Хамис развернулся и сильно ударил пленника в лицо. Больше он не боялся Речного дьявола.

— Ты ответишь мне сию же секунду! — взвизгнул он и выхватил из костра раскаленный стальной прут.

— Сперва правый глаз! — закричал Обебе.

***

Доктор вошел в бунгало Тарзана. Леди Грейсток бросилась к нему навстречу. Это был знаменитый лондонский хирург, который с большим трудом добрался сюда. Леди Грейсток и Флора Хакес, ее горничная, вошли в комнату, где в качалке сидел Тарзан с забинтованной головой.

— Ты узнаешь меня? — спросила леди Грейсток. Сын взял ее за плечо и увел, плачущую, из комнаты.

— Он никого не узнает, — сказал он. — Подождем операции.

Осмотрев Тарзана, великий хирург обнаружил избыточное давление на мозг после сильного удара по черепу. Операцию нельзя было откладывать. После нее давление могло ослабнуть и рассудок восстановиться.

На следующее утро операция была проведена.

В соседней комнате в горестном ожидании томились леди Грейсток и Корак.

Наконец спустя, казалось, целую вечность, дверь открылась, и из операционной вышел хирург. Вопросительные взгляды обратились к нему.

— Я ничего не могу гарантировать. Сама по себе операция прошла успешно. Результат должен сказаться позже. Единственное, что я могу сказать — ему нужен абсолютный покой. Никто кроме сиделки не должен входить в его палату. Разговаривать с ним нельзя. Будем надеяться на лучшее. Для этого есть все основания.

***

Колдун положил руку на плечо Речного дьявола. В другой руке он сжимал раскаленный прут.

— Сначала правый глаз!

Внезапно железные мускулы пленника напряглись и неимоверным усилием он разорвал стягивающие его путы.

Железный прут выпал из рук Хамиса, и он увидел в глазах дьявола свою смерть. Обебе вскочил и вместе с воинами бросился к дьяволу. Но поздно!

Схватив Хамиса поперек туловища и подняв его над головой, пленник ринулся на Обебе. Тот, не выдержав, повернулся и бросился к себе в хижину. Он уже вбежал внутрь, когда раздался оглушительный грохот, и на него сквозь проломленную крышу упало что-то тяжелое. Обебе в ужасе окаменел. Это Речной дьявол, проломив крышу, прыгнул на него, чтобы лишить жизни! Икая от страха, Обебе выхватил нож и, не глядя, несколько раз вонзил его в тело дьявола. Потом, вскочив на ноги, он опрометью бросился вон из хижины.

— Люди! Идите сюда! — завопил он. — Теперь нам нечего бояться! Я, Обебе, вождь вашего племени победил Речного дьявола своими собственными руками!

Взглянув на тело, которое выволокли воины из хижины, он осел.

В лунном свете в пыли деревенской улицы он разглядел у своих ног труп заколотого им Хамиса.

Подошли люди и, увидев, что произошло, ничего не сказали. Им было страшно.

Обебе обыскал хижину, облазил окрестности, но безрезультатно. Речной дьявол исчез. Обебе побежал к воротам. Они были заперты. Но в пыли виднелись отпечатки голых ног — следы белого человека. Обебе вернулся к своей хижине, где испуганный народ ожидал его, стоя у мертвого тела.

— Я был прав, — сказал он. — Это не Речной дьявол. Это Тарзан из племени обезьян. Только он мог поднять так высоко Хамиса и бросить с такой силой, что бедный Хамис, проломив крышу, упал внутрь хижины. И только он мог удрать через запертые ворота без чьей-либо помощи.

***

На десятый день великий хирург ожидал результатов операции. Пациент медленно приходил в себя от действия лекарств. Он отходил от операции намного медленнее, чем того ожидал доктор. Тянулись томительные часы, утро сменилось полднем, наступил вечер, а больной все еще не произнес ни слова.

Стемнело. Все собрались в гостиной. Наконец, отворилась дверь и в комнату вошла сиделка. За ней шел Тарзан. Его голову скрывала плотная повязка, оставлявшая открытыми лишь глаза и губы. Тарзана поддерживал под локоть великий хирург.

— Теперь, я надеюсь, лорд Грейсток быстро пойдет на поправку, — сказал он. — Очевидно, вам есть о чем поговорить. Хотя он еще не знает, кто он. Но это обычное явление после подобных операций.

Больной сделал несколько несмелых, неуверенных шагов, удивленно озираясь по сторонам.

— Это ваша жена, Грейсток, — мягко сказал доктор. Леди Грейсток встала и бросилась к больному, протягивая к нему руки. Улыбка осветила его лицо, он пошел к ней навстречу и обнял.

Но вдруг кто-то оттолкнул их друг от друга. Это была Флора Хакес.

— Леди Грейсток! Это не ваш муж! Это Миранда. Эстебан Миранда! Неужели вы полагаете, что я не узнаю его из тысячи мужчин? Я не видела его с тех пор, как приехала сюда, но как только он вошел, я сразу же узнала его по улыбке. Я уверена, что это он!

— Флора! — вскричала убитая горем леди Грейсток. — Ты уверена? Нет! Нет! Ты ошибаешься! Господь не мог вернуть мне моего мужа, чтобы вновь отнять его! Скажи мне, мой муж, что это ты. Ты не солжешь мне!

Мгновение он молча стоял перед женщинами. Его шатало от слабости. Хирург подошел и поддержал его.

— Я очень слаб, — пробормотал больной, — возможно, я очень болен. Но я — лорд Грейсток. И я не знаю эту женщину.

И он указал на Флору Хакес.

— Он лжет! — воскликнула девушка.

— Да, он лжет, — вдруг раздался позади них спокойный голос.

Все обернулись. Перед ними стоял Тарзан.

— Джон! — воскликнула леди Грейсток, бросаясь к нему. — Как я могла ошибиться?! Я…

Шагнув вперед, Тарзан заключил свою любимую жену в объятия и стал покрывать ее лицо горячими поцелуями…

Тарзан и запретный город

I

ДВЕ ВСТРЕЧИ

Сезон дождей был позади; и лес, и джунгли утопали в буйной зелени, украшенной мириадами тропических цветов оживленной великолепной расцветки и хриплыми голосами бесчисленных птиц: дерущихся, любящих, охотящихся, скрывающихся от погони. Лес был наполнен трескотней обезьян и жужжанием насекомых, которые, казалось, были заняты каким-то важным делом: летали кругами и никуда не попадали. Они были очень похожи на их несчастных двоюродных братьев, живущих в неприглядных джунглях из кирпича, мрамора и цемента.

Неотделимой частью первобытного пейзажа был Владыка джунглей, сидевший в непринужденной позе на спине Тантора-слона и бездельничавший в пестром свете вечерних джунглей. Человек-обезьяна, казалось, совершенно забыл об окружающем его мире, но все его чувства были напряжены и следили за тем, что происходит вокруг. Его слух и его чутье достигали пределов, куда более отдаленных, чем пределы, доступные глазу. Именно чутью ветер принес предупреждение — запах приближающегося Гомангани. Мгновенно Тарзан весь обратился в слух. Он не собирался прятаться или убегать, потому что знал, что приближается только один туземец. Если бы их было больше, он укрылся бы в ветвях деревьев и следил бы за их приближением, скрытый листвой какого-нибудь могучего лесного патриарха, потому что только вечная бдительность позволяет обитателям джунглей избегать постоянной угрозы величайшего из всех убийц — человека.

Тарзан редко думал о себе как о человеке. С детства он был взращен животными и впервые увидел человека почти взрослым. Подсознательно он разделял людей на группы, ассоциируя их с Нумой-львом и Шитой-пантерой, с Болгани-гориллой и Хистой-змеей и с другими зверями, знакомыми ему.