ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

На следующее утро, когда Таласка готовила завтрак, Комодофлоренсал предложил Тарзану держаться на работе вместе.

— Ты прав, — согласился Тарзан. — И обязательно возьмем Таласку. Готовить побег будем втроем. Принц посмотрел на него, но ничего не сказал.

— Возьмете меня с собой? — обрадовалась Таласка. — Не могу в это поверить! Я отправлюсь с вами в Троханадалмакус и стану твоей рабыней, так как знаю, что ты никогда меня не обидишь. Но Калфастобан не забыл обо мне, и, скорее всего, хозяин продаст бедную Таласку. Я слышала, что он уже многих продал — ему нужны деньги, чтобы заплатить налоги.

— Мы сделаем все возможное, Таласка. Как только подвернется случай, мы с Аопонато заберем тебя. Но для начала нужно сделать так, чтобы мы все время были вместе.

— У меня возникла идея, — сказал Комодофлоренсал, — и, по-моему, очень удачная. Они уверены, что ты не говоришь на нашем языке и не понимаешь его. С таким рабом трудно общаться, а он должен работать. Я скажу, что отыскал средство объясняться с тобой, и, быть может, нас не разлучат.

— Но как ты будешь это делать?

— Это уж моя забота. До того, как они сообразят, что ты понимаешь их язык, я буду их дурачить.

Вскоре план принца принес результаты. Тарзан работал в третьем туннеле на тридцать шестом уровне, где работа была самая нудная и изнурительная. Гарафтан трудился тут же, он часто и подолгу смотрел на Тарзана.

Итак, Тарзан спокойно работал, когда появился Калфастобан в сопровождении четырех рабов в зеленых туниках. Тарзан не обратил на них никакого внимания, пока не услышал их разговора. Быстро взглянув на говорящих, он заметил, что одним из свиты был Комодофлоренсал, известные под кличкой Аопонато.

Поймав ответный взгляд принца, Тарзан незаметно подмигнул ему. Калфастобан знаком приказал Тарзану приблизиться. Тот подошел и застыл на месте.

— Итак, мы слушаем, начинайте вашу беседу, — произнес Калфастобан. — Но я не верю, что он тебя поймет, нас-то он не понимает.

Бедный Калфастобан и представить не мог, что существуют другие языки, кроме его собственного.

— Я задам ему вопрос на его языке, — сказал принц. — Если он кивнет головой, значит он меня понял.

— Хорошо. Спрашивай.

Комодофлоренсал повернулся к Тарзану и произнес с десяток гласных, Когда принц закончил, Тарзан кивнул головой.

— Вот видите, — обратился принц к Калфастобану.

— Да, похоже он понял. Значит, Зерталоколол умеет разговаривать.

Тарзан даже не улыбнулся, хотя было забавно глядеть, как с самым серьезным видом Комодофлоренсал дурачит Калфастобана, неся всякую ахинею.

— Скажи ему, — вмешался один из воинов, — что его хозяин Зоантрохаго послал за ним и велел спросить, понимает ли он, что он раб и что от его поведения будут зависеть и условия его жизни здесь. Зоантрохаго ценит жизнь раба, но если он будет лениться или упрямиться, его накажут.

Комодофлоренсал снова с серьезным видом произнес несколько бессмысленных фраз.

— Скажи им, — ответил Тарзан на английском, которого, конечно, здесь никто не знал, — что при первом же удобном случае я сверну шею моему господину, разобью глупую башку Калфастобана и совершу побег вместе с тобой и Талаской.

Комодофлоренсал с важным видом выслушал речь Тарзана, затем, повернувшись к воинам, «перевел»:

— Зуантрол говорит, что прекрасно сознает свое положение и счастлив доказать свою преданность великому Зоантрохаго, которому он благодарен за его милость.

— Что это за милость? — заинтересовались воины.

— Она заключается в том, что его хозяин разрешил мне повсюду сопровождать Зуантрола, ибо в противном случае, никого не понимая, он вряд ли сможет плодотворно трудиться на пользу своему господину, — не моргнув глазом ответил Аопонато.

Тарзан понял, как все-таки трудно умнице-принцу осуществлять свои планы. Он понял, что дружба с принцем делает его жизнь более безопасной и защищенной.

— Ладно, — согласился один из воинов. — Вы будете вместе. Сейчас вас представят Зоантрохаго, он хочет поговорить с ним. Пошли. Калфастобан, ты отвечаешь за раба Зуантрола головой.

С оголенными мечами стражники повели Тарзана и принца по длинным коридорам из подземелья на поверхность, где их встретил солнечный день и свежий воздух. Здесь Тарзан снова увидел вереницу тяжело нагруженных рабов, шедших в разных направлениях. Встречались и рабы в белых туниках, свободно разгуливающие и беседующие под теплыми лучами солнца. За ними никто не следил, да, собственно, бежать им было некуда и незачем.

Тарзана и принца вели в королевский отсек, и шли они через запасный выход. В отличие от королевства Троханадалмакуса здесь было очень много зелени и цветов. Даже не верилось, что за его стенами могли происходить кровавые битвы. Убедившись, что их никто не слышит, Тарзан спросил у принца, в чем причина такого различия.

— Красивые деревья и кустарники, растущие так густо, что почти образуют лес, тоже восхищали меня поначалу, — ответил принц. — Но представь себе, как легко нашей армии под покровом ночи подойти к самым воротам! Теперь ты понимаешь, друг мой, почему в нашем королевстве почти нет растительности? Хотя мы тоже любим деревья и цветы…

Один из стражников метнулся к Комодофлоренсалу и, дотронувшись до его плеча, спросил:

— Ты говорил, что Зуантрол не понимает нашего языка, почему же ты с ним разговариваешь?

Принц не знал, что, собственно, слышал стражник. Если он слышал, как Тарзан говорил на языке минанианс, будет трудно убедить его в том, что Гигант не владеет их языком. Но — рисковать, так рисковать!

— Видишь ли, — ответил Комодофлоренсал, — он хочет выучить наш язык, и я стараюсь помочь ему в этом.

— И как успехи? Чему-нибудь научился?

— Увы. Он очень бестолков.

После этого они шли молча, поднимаясь и спускаясь по ступенькам, переходя с одного уровня на другой.

Королевский отсек поражал своими размерами. Здесь находилось довольно много народу. Наконец они достигли верхнего уровня высоко над землей, где комнаты были полны солнечного света. Они остановились перед массивными дверями, и сопровождающий объявил:

— Скажи Зоантрохаго, что мы привели Зуантрола и еще одного раба — переводчика.

Послышался тяжелый удар гонга, и перед ними вырос охранник, который провозгласил:

— Пусть войдут! Мой доблестный господин ждет своего раба Зуантрола. Следуйте за мной.

Они шли довольно долго, пока не очутились перед человеком, сидящим за большим столом, уставленным множеством инструментов. Он взглянул на вошедших.

— Это твой раб Зуантрол, — сказал приведший их раб в белой тунике.

— А второй? — Зоантрохаго указал на принца.

— Он знает странный язык Зуантрола и доставлен сюда с тем, чтобы вы могли общаться с Гигантом, если пожелаете.

Зоантрохаго кивнул и обернулся к Комодофлоренсалу.

— Спроси у него, чувствует ли он какие-нибудь изменения в своем организме с тех пор, как я изменил его рост?

Когда вопрос был передан Тарзану на тарабарском языке, он произнес несколько слов по-английски и отрицательно покачал головой.

— Он говорит, что не чувствует, достопочтенный Зоантрохаго, — перевел Комодофлоренсал. — Он спросил, может ли он надеяться обрести с вашей помощью свои прежние размеры и вернуться на родину, которая расположена далеко от Минанианс?

— Он должен знать, что ему никогда не разрешат вернуться домой, — ответил Зоантрохаго.

— Но ведь он не из Минанианс, — сказал Комодофлоренсал. — Он сам пришел к нам, и мы обращались с ним не как с пленным, а как с другом, потому что он из далекой страны, в которой нет войн.

— Что это за страна? — поинтересовался Зоантрохаго.

— Мы не знаем, но он утверждает, что его страна лежит за непроходимым лесом. Поэтому мы и не обращали его в рабство, а относились к нему как к гостю.

Зоантрохаго засмеялся.

— Если ты веришь всем этим байкам, ты слишком простодушен. Мы-то знаем, что за непроходимым лесом ничего нет. Я мог бы поверить, что он не из Троханадалмакуса, но он из Минанианс. Это точно. Странно только, что он имеет размеры Зерталоколол. Некоторые такие экземпляры заселяют пещеры, но о них мало что известно.

Речь его была прервана ударами гонга. Посчитав их число, он сказал:

— Отведите рабов в соседнюю комнату. Когда придет король, я пришлю за ними.

И не успели те выйти, как в комнате послышалось:

— О, Элкомолхаго! Великий повелитель! Наимудрейший! Наикрасивейший! Наихитрейший!

Быстро обернувшись, Тарзан увидел Зоантрохаго и всех остальных, павших ниц перед королем, маленьким невзрачным человечком.

Элкомолхаго тоже заметил уходящих рабов.

— Кто это покидает покои, когда вхожу я? — вскричал он.

— Раб Зуантрол и его переводчик, — объяснил Зоантрохаго.

— Верните их! — приказал король. — Я хочу поговорить с тобой насчет Зуантрола.

Когда Тарзан и Комодофлоренсал предстали перед усевшимся в кресло королем, им дали знак опуститься на колени.

С самого детства принц Комодофлоренсал знал традиции и обычаи. Как раб он должен был преклонить колени. И, повинуясь инстинкту, он, не раздумывая, опустился на колено и поднял руку в приветственном жесте.

Но Тарзан не шелохнулся. Он думал о своем друге, который преклонил колено, уронив честь своего королевства. Он отомстит за своего несчастного друга и проучит этого зазнайку-короля.

Элкомолхаго взглянул на него.

— Почему он не опускается на колени? — прошептал Зоантрохаго, согнувшийся в подобострастном поклоне. — На колени! — приказал он, но, вспомнив, что Гигант не понимает их языка, велел Комодофлоренсалу перевести приказ. Тарзан в ответ отрицательно покачал готовой.

Элкомолхаго дал сигнал всем подняться.

— Отложим это, — сказал он.

Что-то подсказывало ему, что Зуантрол никогда не подчинится, и чтобы не оказаться в двусмысленном положении, он предпочел смирить свою гордыню. Это было благоразумное решение, потому что раба наверняка убили бы, пытаясь поставить на колени, а терять такого раба не хотелось.

— Он бестолков. Постарайтесь только, чтобы в следующий раз ему растолковали что к чему. Нужно подробно объяснить наши обычаи и порядки. Пусть знает, как вести себя, когда он видит короля, и его приближенных. И пусть не забывает, что он раб.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Полсотни могучих женщин-алали прочесывали лес в поисках мужчин, которых они жаждали проучить. На их памяти еще никогда мужчины не вели себя подобным образом, и уж конечно женщины не испытывали перед ними никакого страха. Было только одно желание — посуровее наказать.

Разъяренные женщины бесшумно подкрались к опушке, где горел небольшой костер, на котором мужчины жарили мясо антилопы. Прежде они не осмеливались располагаться на открытом пространстве, но после того, как Тарзан дал сыну Первой женщины чудесное оружие, положение изменилось. Если раньше они боялись покидать густые заросли, то теперь охотились, где хотели и отдыхали там, где им нравилось, греясь под лучами теплого солнца.

Но они были слабы физически, на это и рассчитывали женщины.

Атакующие неслышно приближались к стоянке мужчин. Вдруг один из них поднял голову и видел толпу свирепых и возбужденных женщин. Повинуясь многолетней привычке, забыв об обретенной независимости, мужчины повскакивали со своих мест и бросились наутек под прикрытие могучих деревьев. Женщины кинулись за ними, но беглецы уже пересекли поляну. Дальнейшее поведение мужчин можно было легко представить. Обычно они останавливались у ближайших деревьев и осматривались в поисках погони. Вот из-за этой-то глупой привычки они и становились добычей женщин.

Но не все мужчины скрылись в лесу. Один из них спокойно стоял у костра и ждал. Это был сын Первой женщины, которого Тарзан научил мужеству.

Итак, смелый юноша стоял перед пятьюдесятью женщинами, натянув тетиву своего лука. Им были непонятны причины его поведения, и они бросились вперед. Вдруг одна из женщин рухнула на землю. Из груди ее торчала длинная палка. Остальные, не придав этому значения, продолжали бежать. Но вот упала вторая, за ней третья. Женщины остановились. Если один мужчина может на расстоянии убить столько женщин, что же говорить об остальных, прячущихся в лесу?

И действительно, приободренные мужчины выскочили из леса и побежали, натягивая на ходу луки и выпуская стрелы.

Упала еще одна преследовательница, остальные повернулись и бросились прочь.

Началась новая эпоха. Впервые мужчины выиграли сражение.

Бегущих не преследовали, и, когда сын Первой женщины появился на поляне, таща за волосы сопротивляющуюся юную девушку, все раскрыли рты от изумления. Это было невероятно! Мужчина поймал женщину, которая ему понравилась! Все окружили их, засыпая вопросами на языке жестов.

— Зачем ты ее притащил? Почему ты ее не убил? Ты не боишься ее?

— Видите, она молода и красива. Я собираюсь держать ее при себе. А если она не согласится, я сделаю вот так! — с этими словами он ткнул девушку под ребро длинной стрелой. Девушка в страхе опустилась на колени.

Мужчины пришли в неописуемое волнение.

— Где женщины? — спрашивали они на своем языке друг у друга.

Но женщины исчезли. Один из мужчин бросился за ними вдогонку.

— Я иду! — подал он сигнал. — Я вернусь с женщиной, но она будет только моей и будет готовить только мне.

Остальные, будто потеряв рассудок, устремились за ним, оставив юную пару на поляне.

— Ты будешь мне готовить! — объяснил он, оборачиваясь к юной фурии, зарычавшей в ответ. Юноша поднял стрелу и с силой ударил древком девушку по голове, сбив с ног. Стоя над ней, он собрался бить ее до тех пор, пока она не покорится, но затем, ткнув ногой в бок, приказал:

— Вставай!

Девушка медленно поднялась и взглянула на него взглядом преданной собаки.

— Ты будешь готовить мне? — грозной мимикой переспросил юноша.

— Всю жизнь! — ответила она на языке жестов своего племени.

Тарзан сидел в небольшой комнате в ожидании вызова к хозяину. Когда Тарзана привели в другое помещение, он увидел Зоантрохаго и короля в сопровождении двух воинов.

— Ты уверен, что он не понимает нашего языка? — спросил Элкомолхаго у Зоантрохаго.

— Он не произнес ни одного слова с тех пор, как был пленен. Мы думали, что он — Зерталоколол, пока не услышали, как он разговаривает с одним из рабов на своем языке, о Всемогущий, — ответил тот.

Элкомолхаго метнул быстрый взгляд на своего подданного. Он предпочел бы, чтобы Зоантрохаго назвал его при всех «тагосото», что значило — «всеславный». Вообще-то он не доверял Зоантрохаго ни на грош.

— Мы никогда не обсуждали эксперимент во всех подробностях. Собственно говоря, за этим я и пришел. Хотелось бы во всем разобраться.

— Слушаю, о Всемогущий, — ответил Зоантрохаго.

— Называй меня Тагосото, — фыркнул король.

— Да, Тагосото, — повторил Зоантрохаго.

— Приступим. Не забывай, это дело государственной важности.

Зоантрохаго прекрасно понимал, что король имеет в виду, требуя обсуждения подробностей эксперимента. Ему не терпелось узнать, как удалось уменьшить раба в четыре раза. От этого разговора зависела и судьба эксперимента и судьба самого Зоантрохаго.

— Прежде чем приступить к обсуждению, прошу тебя, Тагосото, выполнить мою просьбу. Это позволит тебе полнее использовать мои способности.

— Чего же ты хочешь? — нетерпеливо спросил король.

В душе он побаивался умного ученого, и этот страх нередко доходил до ненависти. Придет время, и он с ним расправится, но сейчас это время еще не наступило. Прежде нужно выпытать все подробности эксперимента.

— Я хотел бы стать членом Королевского Совета, — просто сказал Зоантрохаго.

Король опешил от изумления. Меньше всего он хотел видеть Зоантрохаго членом своего совета. Слишком тот был умен.

— Но там нет вакантных мест, — пробурчал король.

— Ерунда. Придумайте новую должность. Например, заместитель Главнокомандующего. В отсутствие Гофолосо я буду присутствовать на заседаниях, а все свободное время посвящу работе над изобретением.

Такой вариант короля вполне устраивал, и он быстро согласился.

— Отлично. Сегодня же тебя назначат на эту должность, и, когда ты потребуешься, за тобой придут. Зоантрохаго поклонился.

— А теперь, — сказал он, — поговорим о моих экспериментах, которые, как я надеюсь, помогут нашим воинам увеличиться в размерах и стать непобедимыми в сражениях. Потом, когда в этом отпадет необходимость, мы сможем вернуть их в прежнее состояние.

— Мне претит сама мысль о сражениях, — лицемерно воскликнул король.

— Но мы должны быть готовы к обороне, к защите от агрессора, — парировал Зоантрохаго.

— А, это другое дело. Для этого нам потребуется совсем немного воинов, зато другие смогут заниматься мирным созидательным трудом. Итак, начнем.

Зоантрохаго улыбнулся про себя и перешел к другому концу стола, остановившись подле Тарзана.

— Здесь, — произнес он, указывая на голову Тарзана, — расположено, как вам известно, маленькое овальное красновато-серое тело, называемое мозгом, которое управляет импульсами и движениями всех человеческих органов. Мне пришла в голову мысль, что если повлиять каким-то образом на него, то можно изменить и размеры самого человека. Я провел множество экспериментов на животных и добился поразительных результатов. Но с человеком гораздо труднее. Я перебрал массу вариантов, но до окончательного решения еще далеко. Правда, я уверен, что стою на правильном пути, но нужно время и время. Эксперимент вступает в свою заключительную стадию. Я уменьшил рост Гиганта и теперь хочу вернуть ему его прежние размеры, но стопроцентной гарантии пока нет. Видимо, не стоит торопиться, ведь для этого эксперимента потребуется несколько лун. Постепенность — вот залог успеха. Представьте себе, если по голове ударить слегка небольшим камушком, то реакция вряд ли будет агрессивной. Если же взять камень побольше и ударить посильнее, то и реакция изменится соответственно. Так и в моем эксперименте. Я на верном пути, но спешить не стоит.

— Я полагаю, что все гораздо проще, чем тебе кажется, — перебил король. — Вот ты сказал, что для того, чтобы вернуть рабу его прежние размеры, нужно треснуть его камнем по черепу. Неверно. Думаю, его нужно треснуть по лбу. Принеси камень, и мы докажем верность моей гипотезы.

Зоантрохаго растерялся, не в силах найти нужные слова, чтобы отговорить короля от его безумной затеи и сделать это так, чтобы не задеть его глупого чванства и не подвести под удар себя самого.

— Блестящая мысль, — наконец произнес он, — но я уже пробовал ее реализовать. Увы, безрезультатно. Немного терпения, и мы добьемся успеха.

И Зоантрохаго перешел в соседнюю комнату, чтобы продемонстрировать результаты опыта с грызуном. Зрелище было потрясающим. Перед изумленными зрителями предстал грызун, который быстро увеличивался в размерах, сохраняя при этом пропорции тела.

Тарзан, внимательно следивший за каждым движением и прислушивавшийся к каждому слову, запоминал увиденное до мельчайших подробностей. Элкомолхаго поднял глаза и заметил интерес, который проявляет Тарзан ко всему происходящему.

— Не стоит все это проделывать в присутствии раба, — сказал он.

— Слушаюсь, Тагосото, — ответил Зоантрохаго. И Тарзана вместе с Комодофлоренсалом отправили в другое помещение до окончания опыта.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Пройдя по многочисленным коридорам к центру отсека, Тарзан и его друг оказались в небольшой комнате. Свечей не было, и тем не менее слабый свет, падающий откуда-то сверху, рассеивал тьму. В комнате стояли стол и две скамьи.

— Наконец-то мы одни, — прошептал Комодофлоренсал, — и можем поговорить. Но надо быть начеку, нельзя доверять даже стенам.

— Где мы? — поинтересовался Тарзан. — Ты лучше знаешь архитектуру Минанианс, чем я.

— Мы на верхнем уровне Королевского отсека. Поэтому тут не нужны свечи, без которых там, внизу, мы не можем жить. Воздух проходит через отверстия в крыше… Расскажи, что удалось тебе узнать в лаборатории.

— Я понял, как меня уменьшили, но с начала опыта до его окончания должно пройти несколько лун. Даже Зоантрохаго не знает точно, когда это произойдет.

— Будем надеяться, что окончание опыта не произойдет в такой крошечной комнатке.

— Отсчет времени начался, но, думаю, я успею выбраться отсюда.

— Ты никогда отсюда не выберешься, — горько произнес принц. — Даже если до обретения своих нормальных размеров ты сумеешь пробраться через все туннели и коридоры, то через проходы верхнего уровня не пройти. Взгляни сюда.

Он подошел к окну и потряс решетку.

— Как ты пройдешь через эту преграду?

— Я еще не изучал, — ответил Тарзан, — но никогда не оставлял надежду на побег, и мне странно, что ты и твои люди смирились со своим положением и готовы остаться здесь навсегда.

Тарзан пересек комнату и ухватился за прутья.

— Не так уж они и крепки.

Он напрягся, и прутья прогнулись. Тарзан, как и принц, удивился силе, которая уже начала к нему возвращаться. Очевидно, сказывались результаты проведенного над ним эксперимента, но оставалось неясным, когда он был произведен.

Тарзан разогнул два прута. Комодофлоренсал с удивлением и восторгом наблюдал, как Тарзан продолжает разгибать один за другим прутья решетки.

— Эти прутья послужат нам прекрасным оружием, если придется сражаться за свою свободу. Комодофлоренсал иронически улыбнулся.

— Ты собираешься победить вражеский город с населением в сорок восемь тысяч человек, вооруженный этим прутом?

— И моей хитростью.

— Вряд ли она тебе пригодится, — возразил принц.

— Посмотрим.

— И когда же ты начнешь?

— Завтра утром, вечером, через месяц — кто знает? Я жду удобного случая и обдумываю план побега с той самой минуты, как только пришел в сознание и понял, что нахожусь в плену.

Комодофлоренсал покачал головой.

— Дай Бог, чтоб тебе повезло. Почему-то мне кажется, что с тобой и я смогу вырваться отсюда. Тарзан улыбнулся.

— Давай-ка сперва приготовим наше оружие. Скоро принесут еду, и нельзя раньше времени вызывать подозрения.

Вместе они легко отодрали железные прутья и приставили их на место так, чтобы ничего не было заметно. Как только они закончили, в комнате начало темнеть, и вскоре открылась дверь, и двое воинов со свечами в руках в сопровождении раба с едой и питьем вошли внутрь.

Когда они собрались уходить, принц обратился к одному из них.

— Здесь темно. Не оставите ли вы хотя бы одну свечу.

— Вам это ни к чему, — ответил воин. — Ночь без света пойдет вам на пользу. Завтра вас отправят обратно в каменоломню, а там свечей предостаточно. И тяжелая дверь захлопнулась за стражей. Когда шаги затихли, узники с трудом нашли в темноте еду.

— Ну, — сказал принц, — не думаешь ли ты, что отсюда будет легче удрать, чем из каменоломни?

— Да. И нужно сделать это сегодня ночью. В ответ Комодофлоренсал лишь рассмеялся. Поев немного, Тарзан подошел к окну, вынул прутья и через образовавшееся отверстие выбрался наружу. Внимательно все рассмотрев, он вернулся обратно в комнату.

— Как далеко отсюда до крыши отсека?

— Вероятно, футов двенадцать, — ответил принц. Тарзан выдернул самый длинный прут из решетки.

— Слишком далеко.

— Что далеко?

— Крыша, — пояснил Тарзан.

— А какая разница, далеко или близко, если все равно мы не сможем убежать по ней?

— Всякое может случиться, все может пригодиться

А пока мы воспользуемся шпилем, который пересекает купол и как бы пронзает здание. Принц снова громко рассмеялся.

— Ты думаешь, что, выбравшись из города, сразу окажешься на свободе? А патруль? Тебя тут же схватят, как только ты покинешь здание.

— Тем более, шпиль надежней, — ответил Тарзан. — Мы постараемся спуститься к основанию здания прямо над входом, и никто нас не заметит.

— Спускаться внутри здания по шпилю? — воскликнул Комодофлоренсал. — Ты с ума сошел! Невозможно перебраться с одного уровня на другой и не сломать себе шею. Между прочим, высота около сорока футов.

— Погоди-ка, — перебил его Тарзан и принялся в кромешной темноте обследовать комнату. Вдруг послышался скрежет металла по стене.

— Что ты делаешь? — спросил принц.

— Погоди, — отозвался Тарзан. Комодофлоренсал замолчал. Наконец послышался голос Тарзана.

— Ты сумел бы найти комнату, где находится Таласка?

— Зачем?

— Мы пойдем за ней. Я обещал, что возьму ее с собой.

— Конечно, смогу.

Тарзан продолжал молча ходить по комнате. Время от времени раздавался металлический скрежет.

— Ты всех знаешь в Троханадалмакусе? — вдруг спросил Тарзан.

— Нет. Тысячи людей, включая рабов. Как же я могу знать всех?

— Знаешь ли ты в лицо тех, кто имеет право входить в Королевский отсек?

— Нет, и даже тех, кто живет здесь, хотя наиболее известные воины мне знакомы. Я знаю их или в лицо или по имени.

— А они тебя?

— Сомневаюсь.

— Хорошо! — воскликнул Тарзан.

Снова наступила тишина, и снова ее нарушил Тарзан.

— Могут ли воины свободно передвигаться по всем секторам, не опасаясь, что их остановит патруль?

— Днем, кроме Королевского сектора, они могут ходить везде.

— А ночью?

— Нет, — ответил принц.

— Днем воин может войти в карьер, если захочет? — спросил Тарзан.

— Если он идет по делу, его наверняка не остановят. Вновь воцарилась тишина.

— Пошли, — сказал наконец Тарзан. — Пора!

— Я иду с тобой, — произнес Комодофлоренсал. — Я верю тебе и считаю, что лучше смерть, чем рабство. Пусть жить осталось немного, но зато я умру свободным.

— Сегодня наш единственный шанс, и я думаю, нас ждет удача. Конечно, то, что нам придется вернуться за Талаской, увеличивает риск, но я надеюсь на лучшее.

— Но как мы убежим отсюда?

— Я же говорил, при помощи шпиля, а пока ответь: может ли раб в белой тунике свободно пройти в карьер днем?

— Нет, их в карьере не увидишь.

— Ты взял прут?

— Да.

— Тогда лезь за мной в оконный проем и поставь прут на место так, чтобы не было заметно пролома. Пошли!

В полной темноте Комодофлоренсал подошел к окну и нащупал четыре железных прута с заостренными концами. Вот что делал Тарзан в темноте. Шагнув вперед, принц наткнулся на Тарзана.

— Минутку, — прошептал тот. — Я расширяю дыру в решетке. Скоро будет готово! — Затем, обернувшись, приказал: — Дай прут!

Комодофлоренсал подал один за другим прутья, и Тарзан начал бесшумно трудиться.

— Я пойду первым. Когда свистну, лезь за мной в эту дыру.

— Куда? — спросил принц.

— Вниз по шпилю. И дай Бог, чтобы было невысоко. Прутья я возьму с собой.

— Прощай, друг, — произнес Комодофлоренсал. Тарзан улыбнулся и исчез в дыре. В одной руке он сжимал прут, который при случае мог заменить оружие, другой цеплялся за решетки, закрывающие овальные отверстия в шпиле на каждом уровне. В нескольких десятках футов под ним должен был быть внутренний дворик. Может, он образует потолок Королевского отсека? Добравшись до поверхности, Тарзан чуть слышно свистнул.

— Я ничего не вижу, — прошептал принц. — Куда дальше? Здесь можно сломать себе шею. Я и представить себе не мог подобного путешествия. Но теперь я начинаю думать, что стоит лишь захотеть, и свобода придет.

— Потерпи, друг, — ответил Тарзан. — Мы еще только начали свой поход. Трудности нас ждут впереди.

Ухватив покрепче свое оружие, они начали спускаться в отверстие, проделанное Тарзаном в решетке, и попали в какую-то комнатку. Осторожно передвигаясь, беглецы наткнулись на множество бутылок. Принц шел за Тарзаном след в след, стараясь не шуметь.

— Кажется, мы попали в кладовую, где хранятся королевские винные запасы, — прошептал принц. — Я слышал об этом сотни раз от воинов и рабов, которые ни о чем, кроме вина и высоких налогов не говорят. Дверь здесь страшно тяжелая, и охраняется она так, будто тут спрятана королевская казна. Правда, и охранникам кое-что перепадает.