История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1

      Исторія происхожденія пов?сти вполн? выясняется изъ указаній автора, что она основана на воспоминаніяхъ его д?тства. Когда, въ шум? и сует? городской жизни, Гоголь вспоминалъ эти два образа,- ему "мерещилось былое". "Вереница воспоминаній" возникала въ его душ?, когда онъ вспоминалъ "поющія двери" ихъ деревенскаго домика. Когда л?томъ 1832 г., посл? столичной сутолоки, неудачъ житейскихъ, Гоголь съ?здилъ на родину, онъ, очутившись въ обществ? различныхъ старичковъ-пом?щиковъ, очевидно, чувствовалъ себя такъ, какъ объ этомъ говоритъ въ начал? своей пов?сти. Но отъ этой жизни онъ быль оторванъ уже своей жизнью въ Петербург?, дружбой съ Пушкинымъ,- онъ не могъ уже жить этой жизнью, и онъ осудилъ ее такъ, какъ не могъ бы ее осудить, если бы не пожилъ культурной жизнью столицы. Кипучая жизнь столицы умудрила его,- и онъ, благодаря этому, сум?лъ лучше оц?нить недостатки провинціальной жизни.
       "Пов?сть о томъ, какъ поссорились Иванъ Ивановичъ съ Иваномъ Никифоровичемъ".
      Зам?тн?е, несомн?нн?е осужденіе этой жизни сказалось въ другой пов?сти этого сборника – "Пов?сти о томъ, какъ поссорились Иванъ Ивановичъ съ Иваномъ Никифоровичемъ". Въ этомъ произведеніи жизнь захолустной провинціи совершенно лишена того смягчающаго осв?щенія, которое въ пов?сти "Старосв?тскіе пом?щики" явилось результатомъ личныхъ симпатій и воспоминаній Гоголя.
       Жизнь у?зднаго города временъ Гоголя.
      Зд?сь онъ рисуетъ не "дворянское гн?здо", a во всей нагот? представляетъ безотрадную жизнь провинціальныхъ "существователей" у?зднаго города. И эта жизнь не озарена никакиии высшими интересами; и зд?сь люди, живущіе растительной и животной жизнью,- словно особая порода людей, которая пресмыкается въ пред?лахъ "частокола", отграничивающаго ихъ отъ жизни бол?е содержательной, бол?е идейной. Но зд?сь н?тъ и сл?да той подкупающей простоты и сердечности, которой озарена жизнь старосв?тскихъ пом?щиковъ,- въ этомъ произведегіи изображено существованіе изломанное, скованное приличіями, порабощенное сплетн? и злоб?… Это – тихое болото, котораго не стоитъ ворошить,- иначе со дна подымется грязь! Въ "Старосв?тскихъ пом?щикахъ" выведена пара существователей, y которыхъ одна душа, одно сердце, одн? привычки,- зд?сь передъ нами толпа существователей, съ самыми различными сердцами и привычками… Имъ нужно обезопасить себя другъ отъ друга, и потому зд?сь развиты какія-то своеобразныя "приличія", курьезныя понятія о чести и достоинств? челов?ка. Имъ не прожить такъ мирно своей жизни, какъ прожили герои первой пов?сти, хотя жизнь, которую ведутъ въ этомъ у?здномъ городк?, по существу, мало ч?мъ отличается отъ жизни А?анасія Ивановича и Пульхеріи Ивановны.
      Эта жизнь такая же мелочная и праздная. Вс? интересы ея обывателей сводятся къ ?д?, спанью, къ праздной болтовн?. Въ этой безсодержательной жизни всякая мелочь представляетъ огромное значеніе – отсюда любовь къ сплетнямъ, мелкимъ кляузамъ, отсюда развитіе y обывателей города такихъ мелкихъ чувствъ, какъ зависть, подозрительность, обидчивость… Въ такой сфер? н?тъ м?ста глубокимъ и прочнымъ чувствамъ,- пустяка бываетъ достаточно для того, чтобы дружба обратилась во вражду.
       Безсодержательность этой жизни.
      Челов?ку, даже обжившемуся въ этомъ мір?, всетаки порою д?лается скучно, и тогда онъ ц?пляется за всякую сплетню, за всякое вырвавшееся слово, за всякій намекъ, чтобы раздуть въ себ? "новыя" чувства, ими заполнить свою праздную жизнь. Такова психологическая идея этой см?шной и печальной пов?сти Гоголя. Съ этой точки зр?нія осудилъ онъ и жизнь "старосв?тскихъ пом?щиковъ", и въ ихъ праздной, мелочной жизни "ничтожныхъ событій" оказалось достаточнымъ для того, чтобы ими вызваны были "великія событія" – смерть обоихъ героевъ {Гоголь ошибается, говоря сл?дующее: "По странному устройству вещей, всегда ничтожныя причины родили великія событія и, наоборотъ, великія предпріятія оканчивались ничтожными сл?дствіями": 1) Гоголь путаетъ причины съ "поводами", a 2) ничтожныя причинытолько въ жизни пустой и мелкой производять "великія"(!) событія,- въ жизни большого разм?ра ничтожныя причины остаются незам?ченными.}. Въ пов?сти – о ссор? двухъ друзей оказалось достаточнымъ одного слова "гусакъ", чтобы два друга, "честь и украшеніе Миргорода", поссорились на всю жизнь и обр?ли каждый ц?ль и смыслъ жизни – въ судебной тяжб?, упорной, разорительной и непримиримой…
       Разсказчикъ.
      Разсказъ въ пов?сти ведется отъ лица какого-то обывателя города Миргорода; изъ его пов?ствованія вырисовывается его личность: онъ – глуповатый, наивный, словоохотливый челов?къ, весь живущій жизнью Миргорода, и съ обывательской точки зр?нія смотрящій на все, зд?сь происходящее.
      Характеристика героевъ, описаніе ихъ жизни, описаніе другихъ жителей города Миргорода, ихъ занятій, развлеченій, представляетъ собою н?что зам?чательное именно потому, что въ ней обрисовываются не только Иванъ Ивановичъ и Иванъ Никифоровичъ,- но и самъ разсказчикъ. Эта характеристика обличаетъ въ немъ челов?ка, живущаго сплетнями миргородской жизни, не ум?ющаго отличить мелкое отъ крупнаго,- существенное отъ незначительнаго. Въ результат?, сравненіе двухъ характеровъ, въ его устахъ представляетъ собою нагроможденіе безъ системы и плана всевозможныхъ душевныхъ и т?лесныхъ качествъ обоихъ героевъ; черты душевныя см?шиваются съ физическими прим?тами, привычками, даже съ особенностями костюма {Напр.: "Иванъ Ивановпчъ н?сколько боязливаго характера. У Ивана Никифоровича, напротивъ того, шаровары въ такихъ широкихъ складкахъ, что если бы раздуть ихъ, то въ нихь можно бы пом?стить весь дворъ съ амбарами и строеніемъ". Къ хорошимъ качествамъ души онъ относитъ такія обстоятельства, что y одного изъ нихъ удивительныя яблоки, что онъ любитъ дыни, что его уважаетъ комиссаръ.}. Вс? эти подробности, порознь взятыя, любопытны и уясняютъ не только двухъ героевъ, ихъ жизнь, привычки, убогое содержаніе ихъ души, но также и прочихъ миргородскихъ обывателей, которые отъ скуки, отъ праздности изучили другъ друга до мал?йшихъ подробностей. Они знаютъ, что скажетъ каждый изъ ихъ знакомыхъ, подавая другъ другу табакерку, знаютъ, что принято говорить еврею, продающему элексиръ противъ блохъ… Это жизнь, одуряющая своимъ однообразіемъ, своею скудостью. Въ этой сред? рождаются невозможные слухи (наприм?ръ, будто Иванъ Никифоровичъ родился съ хвостомъ) которые до того популярны, что ихъ приходится серьезно оспаривать. Это среда совершенно безпомощна въ оц?нк? нравственныхъ качествъ челов?ка,- она можетъ добрымъ и "богомольнымъ" считать челов?ка черстваго, – "прекраснымъ" она можетъ считать челов?ка зажиточнаго; эта среда в?ритъ еще въ авторитетъ комиссара и время считаетъ такими историческими событіями, какъ по?здка какой то Ага?іи ?едос?евны въ Кіевъ. По словамъ разсказчика, Иванъ Ивановичъ и Иванъ Никифоровичъ – "честь и украшеніе Миргорода" – отсюда мы можемъ заключить о желаніи автора въ лиц? этихъ двухъ типичныхъ "существователей" изобразить "лучшихъ" людей Миргорода; въ нихъ, какъ въ фокус?, собрано все характерное, все своеобразное, къ чему присмотр?лся м?стный обыватель, съ ч?мъ онъ сроднился, но что поражаетъ св?жаго челов?ка…
      Наивность разсказа выдержана Гоголемъ мастерски: она позволяетъ автору скрыть осужденіе этой жизни, позволяетъ ему удержаться отъ карикатурности, отъ того субъективизма, который только въ конц? пов?сти прорывается въ восклицаніи автора: "скучно жить на б?ломъ св?т?, господа!"
       Иванъ Ивановичъ; его характеристика: а) какимъ онъ казался жителямъ города. "Прекрасный челов?къ". "Богомольность" и "доброта". Челов?къ "приличій" "душа" общества.
      На Ивана Ивановича Гоголь обратилъ особое вниманіе. Онъ ему отводитъ большую самостоятельную характеристику и говоритъ о немъ немало, сравнивая его съ Иваномъ Никифоровичемъ. Прежде всего, онъ, по мн?нію жителей Миргорода, "прекрасный челов?къ". Но разсказчикъ напрасно напрягаетъ вс? свои усилія, чтобы доказать эту мысль: онъ говоритъ и о томъ, что y Ивана Ивановича удивительная бекеша, и что домъ его и садъ очень хороши, и что дыни-то онъ любитъ и самое удовольствіе ихъ кушать ум?етъ обставить церемоніаломъ: записываетъ день и число, когда съ?дена дыня. Повидимому, это безполезное занятіе, показывающее только, что y Ивана Ивановича слишкомъ много празднаго времени,- въ глазахъ разсказчика, обозначало большую наклонность героя къ порядку и хозяйственности. Зат?мъ прекрасныя качества души героя разсказчикъ старается доказать его богомольностью и добротой. Но изъ дальн?йшаго выясняется, что "богомольность" сводилась къ тому, что онъ по праздникамъ подтягивалъ басомъ хору п?вчихъ, a "доброта" выражалась въ томъ, что онъ разспрашивалъ нищихъ на паперти объ ихъ несчастіяхъ, хотя никогда не давалъ никому ни гроша. Изъ дальн?йшаго пов?ствованія мы узнаемъ, ч?мъ очаровалъ жителей Миргорода Иванъ Ивановичъ,- онъ былъ "душой" м?стнаго общества: ум?лъ витіевато говорить, любилъ щегольнуть и зналъ, какъ держать себя; онъ соблюдалъ свое достоинство, какъ никто въ город?; онъ ум?лъ со вс?ми уживаться и вс?мъ говорить пріятное… Правда, "приличія" – вещь относительная,- въ разныхъ слояхъ общества подъ "приличіями" понимается различное, и Гоголь далъ н?сколько образчиковъ см?шного и уродливаго толкованія этого понятія въ Миргород?: верхомъ приличія зд?сь считалось, наприм?ръ, отказываться до трехъ разъ отъ предложеннаго чая, и Иванъ Ивановичъ съ такимъ достоинствомъ ум?лъ ломаться передъ поставленной чашкой, что y наивнаго разсказчика вырывается восторженное восклицаніе: "Господи Боже! Какая бездна тонкости бываетъ y челов?ка! Нельзя разсказать, какое пріятное впечатл?ніе производятъ такіе поступки!… Фу, ты пропасть! Какъ можетъ, какъ найдется челов?къ поддержать свое достоинство!"
       Отношеніе Ивана Ивановича къ себ?.
      Это ум?ніе "поддерживать свое достоинство" основывалось y Ивана Ивановича на томъ уваженіи, которое онъ им?лъ къ себ?,- къ своему маленькому чину и званію. Къ тому же онъ совершенно серьезно считалъ себя "прекраснымъ челов?комъ", угоднымъ Богу и заслуживающикъ уваженія со стороны людей. Это "фарисейство" Ивана Ивановича – характерная его черта. Онъ не былъ сознательнымъ "тартюфомъ" – онъ жилъ наивнымъ лицем?ромъи умеръ довольный собой, съ полной в?рой въ себя, не омраченный сомн?ніями, не обезпокоенный внутренней борьбой, которая рождается въ душ? челов?ка, сознательно смотрящаго въ жизнь.
       b) "Д?йствительный Иванъ Ивановичъ.
      И, между т?мъ, этотъ "богомольный" и "добрый" челов?къ полжизни отдалъ на тяжбу съ другомъ-сос?домъ изъ-за слова "гусакъ"; онъ приб?галъ и къ лжи, и къ клевет?, и къ подкупамъ,- онъ обнаружилъ въ своей "праведной" душ? бездну дряни. Итакъ, хорошихъкачествъ души Ивана Ивановича онъ не доказалъ- передъ нами челов?къ ничтожный и потому мелочно-самолюбивый, праздный, любопытный, скупой, черствый и пустой, съ большимъ самомн?ніемъ. И читатель разстается съ нимъ, окончательно разув?рившись въ томъ, что это – "прекрасный челов?къ".
       Иванъ Никифоровичъ а) какимъ онъ казался жителямъ Миргорода. "Хорошій челов?къ". b) "Д?йствительный" Иванъ Никифоровичъ.
      Меньше м?ста отводитъ разсказчикъ Ивану Никифоровичу. Этотъ "обыватель" не отличался св?тскими достоинствами Ивана Ивановича, но, съ точки зр?нія согражданъ, онъ былъ тоже "хорошій" челов?къ, хотя бы потому, что грузный и неподвижный, въ полусонномъ состояніи пролежалъ y себя большую часть своей жизни, нич?мъ не интересуясь, никого не трогая. Въ маленькомъ городк? и это уже большое достоинство, когда челов?къ не д?лаетъ зла другимъ людямъ; в?дь зд?сь, въ этой мелочной сфер?, изъ пустяка могутъ разыграться "великія событія"! Но дальн?йшее пов?ствованіе о жизни Ивана Никифоровича объ его столкновеніяхъ съ бывшимъ другомъ обличаютъ и въ его душ? массу мелкихъ, злыхъ качествъ. Это существо, почти полу-животное, оказывается и скупымъ, и упрямымъ, и великимъ сутяжникомъ. Приливъ злости даже даетъ ему силы и энергію на веденіе судебнаго д?ла. И мы уб?ждаекя, что не любовь связывала друзей, a "привычка",- только благодаря случайности ихъ "дружба" была такъ продолжительна и благодаря случайности (прі?здъ къ Ивану Никифоровнчу Агафіи ?едос?евны, которая окончательно разссорила друзей) вражда сд?лалась упорной… Немудрено, что Гоголь, осв?женный интересами высшей культурной жизни, не могъ гляд?ть на своихъ героевъ глазами "разсказчика", глазами Миргорода,- ему грустно д?лалось за т? милліоны челов?чества, которые везд?, не только y насъ въ Россіи, ведутъ жизнь Миргорода, и y него вырвалось горькое восклицаніе: "скучно на этомъ св?т?, господа!"
       Судья. Городничій. Жизнь города.
      Кром? двухъ друзей Гоголь вывелъ въ пов?сти еще н?сколько типичныхъ образцовъ. Судья, который, во время судебнаго разбирательства, разговариваетъ о дроздахъ и, не слушая д?ла, его подписываетъ и берегь взятки об?ими руками; городничій, выслужившійся изъ солдагь, добродушный грабитель, который каждый день спрашиваетъ квартальныхъ, не нашлась ли пуговица отъ его мундира, потерянная имъ уже два года; чиновники и обыватели города, отъ самыхъ сановитыхъ до мелкихъ – все это обрисовано мастерски. Вс? эти образы, сцены изъ жизни города (пов?товый судъ, ассамблея въ дом? городничаго) – фонъ безотрадной пошлости и мелочности, на которомъ такъ ярко выд?ляются два друга – "честь и украшеніе Миргорода". Если въ "Старосв?тскихъ пом?щикахъ" подкупала читателя голубивая чистота героевъ, отсутствіе y ннхъ претензій, то въ этой пов?сти пошлость жизни не прикрывается нич?мъ. Простота безсознательности см?нилась зд?сь см?шнымъ искаженіемъ прежней патріархальной жизни новыми понятіями о чести, о достоинств? дворянина и чиновника – понятіями смутными, неосновательными, уродливыми, которыя еще ясн?е, еще очевидн?е и безотрадн?е представляютъ бездну пошлости, сказывающейся за этими претензіями.
       Сравненіе этой пов?сти съ "Старосв?тскими пом?щиками". Гуманность Гоголя въ этой пов?сти.
      Такимъ образомъ, если мы сравнимъ эту пов?сть съ пов?стью "Старосв?тскіе пом?щики", мы уб?димся, что ни т?ни сочувствія къ этой жизни незам?тно въ отношеніяхъ къ ней автора. Зд?сь Гоголь посл?довательно и сознательно осудилъ "пошлость пошлаго челов?ка". Зд?сь впервые опред?ленно сказалась его способность "вызывать наружу все, что ежеминутно передъ очами и чего не зрятъ равнодушныя очи,- всю страшную потрясающую тину мелочей, опутавшихъ нашу жизнь, всю глубину холодныхъ, раздробленныхъ, повседневныхъ характеровъ". Такимъ образомъ, въ этой пов?сти мы должны отм?тить наличность характерной особенности гоголевскаго см?ха,- "см?хъ сквозь слезы". Зд?сь н?тъ той поэтической идеализаціи жизни, которую мы встр?чаемъ въ "Вечерахъ на хутор?",- не съ праздничной, a съ будничной, пошлой стороны рисуетъ Гоголь въ этихъ очеркахъ свою Украйну. Это уже не тотъ беззаботный юморъ, которымъ осв?щены многія пов?сти "Вечеровъ на хутор? близъ Диканьки",- это горькій см?хъ челов?ка, тоскующаго о духовной скудости челов?ка. Для Гоголя, какъ челов?ка, сочиненіе такой пов?сти очень характерно: если юношей онъ рвался изъ этой сферы пошлыхъ обывателей въ какой-то другой лучшій міръ "истинныхъ людей", то теперь, озаренный идеалами этихъ лучшихъ людей, Гоголь спустился въ міръ "существователей", чтобы разобраться въ ихъ душахъ, посмотр?ть на нихъ "не равнодушными очами", a взоромъ челов?ка, настроеннаго гуманно. Вотъ почему въ обрисовк? героевъ Миргорода н?тъ сатиры, н?тъ обличенія, н?тъ суда,- есть только сожал?ніе къ нимъ, жалость къ челов?честву вообще…
       Литературная исторія пов?сти. "Два Ивана" – пов?сти Нар?жнаго.
      Литературная исторія этой пов?сти вполн? ясна. Живыя впечатл?нія захолустной малороссійской жизни, собранныя Гоголемъ въ 1882 г., когда онъ побывалъ на родин?, дали ему краски для обрисовки т?хъ образовъ, ничтожность которыхъ онъ чувствовалъ еще юношей. Уже до него Нар?жный въ пов?сти "Два Ивана, или страсть къ тяжбамъ" взялъ сюжетомъ сутяжничество, которое свойственно челов?ку, живущему мелочными интересами. To обстоятельство, что и y Гоголя выведены въ лиц? героевъ два Ивана и изображено то же явленіе, очевидно, характерное въ мароссійскомъ захолусть? – страсть къ тяжбамъ – позволяетъ утверждать, что пов?сть Гоголя, въ литературномъ отношеніи, завис?ла отъ произведенія Нар?жнаго. Но стоитъ сравнить оба произведенія, чтобы уб?диться, что для Гоголя пов?сть Нар?жнаго была только темой,- канвой, по которой онъ расшилъ самостоятельные рисунки,- намекъ y него обратился въ художественное произведеніе {"Заимствованіе" Гоголемъ y Нар?жнаго особенно сказалось въ сл?дующемъ эпизод?: y Нар?жнаго одинъ изъ Ивановъ поджигаетъ мельницу врага,- y Гоголя Иванъ Ивановичъ подпиливаетъ гусиный хл?въ Ивана Никифоровича. Психологія обоихъ героевъ, ночью выполняющихъ свои "адскіе замыслы", приблизительно сходно развита y обоихь писателей (см. о Нар?жномъ во II ч. моей "Исторіи"). Кром? того, позаимствовался Гоголь кой-ч?мъ, в?роятно, y другихъ писателей XVIII и XIX в.,- такъ образъ прихлебателя, котораго щелкаютъ ради пот?хи въ носъ, напоминаетъ собою и героя стараго романа "Злосчастный Никаноръ", и одного вводнаго героя въ роман? А. Измайлова "Евгеній".}.
       "Тарасъ Бульба". Отношеніе Гоголя къ этому сюжету.
      Челов?къ, съ опред?ленными стремленіями идеализировать старину,- Гоголь, в?роятно, съ особой любовью писалъ пов?сть "Тарасъ Бульба". Современная жизнь Украйна казалась ему с?рой и скучной {Сравни заключительныя слова пов?сти о томъ, какъ поссорились "Иванъ Ивановичъ съ Иваномъ Никифоровичемъ".},- зд?сь не было м?ста для размаха его воображенія, не было людей "интересныхъ" въ романтическомъ вкус?; не видалъ зд?сь Гоголь, повидимому, никого кром? "существователей", прозябающихъ безсознательной жизнью. Этотъ недостатокъ (неим?ніе ц?лей въ жизни, непониманіе ея смысла) всегда особенно возмущалъ Гоголя. Вотъ почему его больше настоящаго интересовало прошлоеМалороссіи – то время, когда она жила бурной исторической жизнью, когда полна "смысломъ" была жизнь всякаго казака, когда не было ненавистныхъ ему пошляковъ, a были "борцы" за родину, за в?ру. Оттого, сочиняя своего "Тараса Бульбу", Гоголь, в?роятно, отдыхалъ душой,- с?рая д?йствительность окружающей жизни не тормозила его воображенія,- и свободно создавало оно героическіе образы и картины, возвышающія душу. Благодаря этому, Гоголю удалось въ своей пов?сти создать "эпопею казачества". Въ самомъ д?л?, размахъ его творчества въ этой пов?сти чисто-эпическій,- ц?лую эпоху народной жизни сум?лъ онъ воплотить въ грандіозномъ облик? Тараса; въ лиц? своего героя ему удалось уловить яркія національныя черты своего народа. Въ н?которыхъ частностяхъ этой пов?сти (описаніяхъ, сравненіяхъ) Гоголь подымается до пріемовъ эпическаго творчества {Напр., въ описаніи боя казаковъ съ поляками встр?чаемъ мы "эпическое повтореніе": три раза повторяетъ Тарасъ свое обращеніе къ казакамъ: "что, паны? есть еще порохъ въ пороховницахъ? не ослаб?ла ли казацкая сила; еще не гнутся казаки?" Пространное сравненіе Андрія съ "молодымъ, борзымъ псомъ" отзывается Гомеромъ. Сравненіе его же съ "хл?бнымъ колосомъ", съ "молодымъ барашкомъ", сравненіе битвы съ "шумнымъ пиромъ" и многія другія частности, характерные признаки "поэмы", позволяютъ вид?ть въ пов?сти Гоголя произведеніе, вь которомъ эпическій элементъ очень силенъ.}.
       Гоголъ, какъ историкъ.
      Оц?нивая съ этой точки зр?нія произведеніе Гоголя, Е. А. Котляревскій называетъ автора "не историкомъ, a слагателемъ новой былины, y которой онъ иногда даже заимствуетъ обороты".
      Но это зам?чаніе едва ли вполн? в?рно: будучи поэтомъ-художникомъ, который былъ воодушевленъ народными преданіями и п?снями и оттуда вынесъ свое проникновеніе въ духъ народа, въ его силы и героевъ, Гоголь, конечно, въ то же время, былъ и историкомъ. Интересъ къ исторіи Малороссіи былъ y него ч?мъ-то органическимъ: среди юношескихъ его опытовъ встр?чаемъ мы уже начало пов?сти изъ жизни казаковъ; эти казаки постоянно фигурируютъ въ его "Вечерахъ", то подымаась до героическаго образа пана Данилы (въ пов?сти "Страшная месть"), то опускаясь до комическихъ очертаній Чуба и др. Какъ настоящій историкъ, всматривался Гоголь и въ причины, создавшія казачество, и старался оц?нить т? сл?дствія, которыя неизб?жно вытекали изъ этого сложнаго явленія. Мы знаемъ, что Гоголь собирался написать даже обширную исторію Малороссіи; въ своихъ "Арабескахъ" характеризуя "малороссійскія п?сни", онъ много говоритъ о т?хъ историческихъ условіяхъ, которыя создали богатырскій размахъ русской души, выразившійся въ образованіи Запорожской С?чи. Да и въ пов?сти "Тарасъ Бульба" не разъ Гоголь отклоняется въ сторону исторіи,- многіе факты изъ жизни своихъ героевъ объясняетъ условіями тогдашней жизни. Какъ историкъ, Гоголь добросов?стно изучалъ прошлое Украйны и по ученымъ трудамъ, и по источникамъ, и по народнымъ произведеніямъ, и по запискамъ современниковъ. Если т?мъ не мен?е, онъ многое нев?рно понялъ въ прошломъ Малороссіи, то это еще небольшая вина,- при тогдашнемъ состояніи науки даже исторія великой Руси не была еще истолкована сколько-нибудь yдовлетворительно.
       Историческія ошибки Гоголя въ этой пов?сти.
      Главная ошибка Гоголя, какъ историка, заключалась въ томъ, что онъ внесъ романтическую окраску въ историческую жизнь Украйны: такихъ "полковниковъ", какъ Бульба, онъ представилъ какими-то феодальными рыцарями которые им?ютъ свои "полки", сами р?шаютъ вопросы войны и мира. Въ то время полковники были "выборные" и надъ своимъ полкомъ не им?ли той власти, которую впосл?дствіи пом?щики пріобр?ли надъ своими кр?постными. Такимъ образомъ, отношеніе господъ къ кр?постнымъ Гоголь перенесъ въ XV в., произвольно придавъ этимъ отношеніямъ феодальный характеръ, что было ошибкой. Очевидно, что ромавтическая литература, съ ея замками, феодалами и самовластными среднев?ковыми баронами, оказала, въ этомъ отношеніи, чрезм?рное вліяніе на Гоголя и исказила историческую в?рность его пов?сти. Такая же тенденція придать казачеству характеръ рыцарскаго ордена нам?чается и въ изображеніи жизги Запорожской С?чи.
      Романтизмъ пом?шалъ Гоголю и в?рно представить психологію н?которыхъ д?йствующихъ лицъ. Если безукоризненно нарисованъ Тарасъ и его сынъ Остапъ, то совершенно фальшиво представленъ Андрій. Казакъ грубаго XV в?ка представленъ какимъ-то "романтическимъ любовникомъ", съ самыми тонкими настроеніями изящной, чувствительной души. Но историческая ц?нность пов?сти, несмотря на присутствіе историческихъ промаховъ, всетаки велика. Въ образ? Тараса Гоголю удалось изобразить д?йствительно-національный типъ.
       Малороссійское казачество; историческій смыслъ казачества. Разносторонность жизни. Свобода жизни.
      Историческій смыслъ малороссійскаго казачества заключался въ борьб? за народность и в?ру. Эта борьба съ турками, татарами и поляками закалила народный характеръ, придала людямъ Украйны черты жел?зной энергіи, которая часто то задерживалась и скрывалась подъ личиной хитрости и простодушнаго лукавства, даже флегматичности и л?ни,- то вдругъ вырывалась на свободу и принимала широкіе разм?ры стихійной силы, не знавшей удержу и пред?ловъ. Жизнь была сложна – приходилось бороться и хитростью, и силой, приходилось быть и дипломатомъ, и солдатомъ… Нужды времени требовали и многихъ другихъ практическихъ знаній: каждый казакъ долженъ былъ быть и землепашцемъ, и охотникомъ, и скотоводомъ, и садовникомъ, и врачомъ, и ремесленникомъ. Это развивало разносторонность, находчивость, предпріимчивость, но не привязывало челов?ка къ какому-нибудь одному опред?ленному д?лу. Постоянная готовность идти на встр?чу опасности, неув?ренность въ завтрашвемъ дн? пріучали равнодушно смотр?ть въ глаза смерти, не дорожить своей головой, но не ст?сняться и чужой судьбой…
       Отношеніе къ семь?. Идеалы.
      Безпутно и безалаберно шла зд?сь жизнь: семья и домашній очагъ были казаку ненужны; эти привязанности зам?нялись y нихъ духомъ "товарищества", связавшимъ ихъ въ вольную дружину удальцовъ-"лыцарей", собиравшихся въ Запорожской С?чи. Суровая жизнь, полная опасности, развивала въ ихъ суровыхъ сердцахъ духъ удальства и, въ то же время, ум?ніе на вс? опасности гляд?ть съ равнодушнымъ спокойствіемъ, даже съ юморомъ. Для нихъ "святымъ" въ жизни было немногое, – христіанская в?ра, родина да чувство товарищества. Эти немногіе и простые идеалы однако наполняли ихъ жизнь смысломъ, очищали облагораживали ихъ существованіе, д?лали ихъ "лыцарями", какъ они сами себя называли, оправдывали, въ ихъ собственныхъ глазахъ, и разбойничьи наб?ги на берега Чернаго моря, и жестокія расправы съ евреями и католиками.
       Патріотизмъ. Національныя черты казаковъ въ герояхъ, другихъ пов?стей Гоголя.
      Патріотизму они служили беззав?тно,- онъ былъ главнымъ идеаломъ ихъ жизни – идеаломъ суровымъ и жестоквмъ, затемнявшимъ вс? другія привязанности и стремленія (къ семь?, къ женщин?, къ мирнымъ занятіямъ). Многія изъ этихъ чертъ сохранились въ душ? малороссовъ и до временъ Гоголя, и въ своихъ "Вечерахъ", въ "Ві?" онъ собралъ вс? эти измельчавшіе остатки прежнихъ чувствъ, скованныхъ блестящимъ прошлымъ, но уже не находящихъ себ? объясненія въ настоящемъ… Въ "Тарас? Бульб?" Гоголь объяснилъ, откуда взялось y малороссовъ это л?нивое равнодушіе, эта флегматичность, этотъ юморъ и упрямство,- вс? т? національныя черты, которыя собраны и воплощены имъ въ д?йствующвгь лицахъ его героической пов?сти: что въ современной жизни казалось см?шнымъ, даже карикатурнымъ, то, въ историческомъ осв?щеніи героической пов?сти, пріобр?ло серьезный и глубокій интересъ. Вотъ почему и сама пов?сть, и главный герой ея им?ютъ большое историческое значеніе.
       Xарактеристика Тараса.
      Тарасъ Бульба является носителемъ вс?хъ типичныхъ сторонъ казачества. Челов?къ, полный энергіи, не выносящій мирной, домашней жизни, до с?дыхъ волосъ увлекающійся бурной жизнью, полной опасностей и тревогъ, онъ рисуется во весь ростъ, какъ семьянинъ, какъ военачальникъ, какъ челов?къ вообще.
       Бульба – семьянинъ. а) Отношеніе къ жен?. b) Отношеніе къ д?тямъ.
      Это – суровый мужъ и суровый отецъ. Съ презр?ніемъ относится онъ къ жен?, которая, по его словамъ, только "баба", т. е. существо, безконечно ничтожное. Она, въ его глазахъ, не пользуется никакимъ авторитетомъ, и сыновей своихъ онъ пріучаетъ не подчиняться ея вліянію. Мягкость женской души, въ его глазахъ, большая опасность для удалого казака, если онъ поддастся чарамъ любви женщины,- все равно даже материнской,- онъ можетъ "обабиться", сд?латься "мазунчикомъ" и погибнетъ для великаго д?ла служенія родин?. Какъ отецъ, Бульба представляется такимъ же суровымъ,- онъ не допускаетъ въ отношеніяхъ съ сыновьями ласки и мягкости и предпочитаетъ стать съ ними сразу въ отношенія старшаго товарища. Вотъ почему онъ, при первой же встр?ч? съ вернувшимися домой сыновьями, вступаетъ въ кулачную драку съ старшимъ, чтобы узнать его темпераментъ и силу, т. е. опред?лить ц?нность въ немъ будущаго боевого товарища. Когда приходится ему р?шать, что для него выше – любовь и жалость отца къ сыну, или любовь гражданина къ родин?, онъ безъ колебанія и сомн?ній, съ р?шительностью истаго римлянина ставитъ посл?днее чувство выше перваго и убиваетъ своею рукою Андрія, изм?нившаго родин?.
       Бульба, какъ военачальникъ, дипломатъ, товарищъ.
      Какъ военачальникъ, Бульба энергиченъ, неутомимъ, предпріимчивъ; онъ не знаетъ страха, усталости… Свовхъ удальцовъ-"лыцарей" онъ знаетъ прекрасно, ум?етъ вліять на нихъ и словомъ, и д?ломъ: когда надо – онъ пошутитъ, когда – зажжетъ ихъ сердца воодушевленной патріотическою р?чью, a иногда ихъ удаль ум?етъ воспламенить и лишней бочкой "горілки". Онъ хитеръ и прозорливъ,- въ Запорожской С?чи онъ ведетъ себя, какъ истый дипломатъ: ловко управляя психологіей казаковъ, онъ легко добивается назначевія новаго кошевого. Во время примиренія казаковъ съ поляками, онъ оказывается дальновидн?е вс?хъ. Къ своимъ ратнымъ товарищамъ относится онъ по-братски, со всею н?жностью, на которую онъ только былъ способенъ. Въ немъ глубоко развитъ духъ товарищества: умирая мучительною смертью, онъ думаетъ не о себ?, a о своихъ ратныхъ товарищахъ и, изнемогая отъ мученій, находитъ въ себ? довольно силъ, чтобы казакамъ, уносящимъ свои головы, указать пути спасенія.
       Бульба, какъ челов?къ.
      Какъ челов?къ, Бульба является воплощеніемъ т?хъ національныхъ чертъ, которыя нам?чены Гоголемъ въ различныхъ герояхъ его пов?стей. Только y Бульбы эти черты представлены въ крупномъ вид?. Упрямство казака Чуба упрямство глупое и см?шное, потому что направлено на вздоръ,- y Tapaca вырастаетъ въ упорство титана, воодушевленнаго патріотизмомъ. Равнодушіе и л?нивая флегматичность комическихъ хохловъ различныхъ пов?стей Гоголя – вырастаетъ въ лиц? Тараса въ героическое спокойствіе передъ лицомъ д?йствительной смерти… Юморъ его суровъ и не см?шонъ, – отъ него пахнетъ смертью. Самъ Тарасъ – изъ стали отлитая фигура, въ то же время страстная, мятежная. Но, жестокій и суровый въ д?л? расправы и мести, Тарасъ великодушенъ, когда надо отплатить за сод?янное добро: онъ щадитъ Янкеля за ту помощь, которую онъ оказалъ когда-то его брату. Гордый и непреклонный, онъ ум?етъ на-время смириться, унизить свое "лыцарское достоинство" и, подъ покровительствомъ Янкеля, подъ кирпичами ?хать въ Варшаву, чтобы повидать своего богатыря-сына, приговореннаго къ смерти… Онъ ?халъ къ нему не какъ отецъ, a какъ его ближайшій другъ и ратный товарищъ, чтобы прибавить силы нравственной въ его мужественное сердце. Но честь казачества была дороже для него этой "товарищеской любви" къ Остапу, и не выдержалъ онъ брани по адресу казаковъ,- выругался самъ, не побоявшись поставить на карту свою голову и свиданіе съ сыномъ. Въ моментъ казни Остапа, когда мужество стало покидать юношу и онъ воскликнулъ: "Батько! гд? ты? слышишь ли ты все это?" – онъ воодушевилъ его своимъ жел?знымъ крикомъ: "Слышу!" – и мужество сына-героя было спасено!…
       Остапъ.
      Подъ стать Тарасу его старшій сынъ Остапъ: еще сидя на школьной скамь? въ кіевской бурс?, онъ закалилъ свой характвръ – насл?діе, полученное отъ отца. Изъ этой суровой школы вынесъ онъ презр?ніе къ физической боли, и духъ товарщества, нелюбовь къ наук? и страсть къ вольной жизни. Онъ зд?сь выросъ свободный, вполн? готовый къ жизни и явился въ родной домъ безъ всякихъ н?жныхъ чувствъ къ отцу, какь къ отцу,- онъ уважалъ въ немъ казака,доблестнаго "лыцаря", и охотно пошелъ къ нему "въ науку". Запорожская С?чь, съ ея нравами и законами, a зат?мъ бурная бранная жизнь въ короткое время сд?лали изъ него истаго запорожца, который и драться ум?лъ безъ страха, и умереть безъ стона. Какъ Тарасъ, онъ съ презр?ніемъ относился къ женщин?,- она не нужна была его юному, но уже суровому сердцу. И Тарасъ, и Остапъ – герои малороссійскихъ "думъ", п?сенъ о доблестныхъ защитникахъ родины и в?ры.