Голливудские дети

      Он прошел через сад и посмотрел через кухонное окно. Кухня была пыльной и выглядела нежилой, может, старик говорил правду, и это был не тот дом. С тех пор, как его ударили, он периодически страдал от сильных головных болей. Господи, что, если он начинает терять память?
      Затем он попробовал найти Хирона Джонса, но Хирон выехал, не оставив адреса.
      Квинси и Эмбер помогали ему пережить все это.
      – Мы найдем твою дочь, – каждый день заверял его Квинси. – Если она где-то здесь, мы ее обязательно найдем.
      В то же время он хватался за малейшую зацепку, но все нити обрывались, никуда не приводя. Он разговаривал с деловыми знакомыми Дэли Форреста и работавшими у него людьми, он даже нашел тех, кто работал над фильмом, где снималась Рита. Он видел этот «мягкий» порнофильм, где Рита получила маленькую роль и старалась вовсю.
      Ему стало грустно при мысли, что она надеялась чего-то достичь, снимаясь в подобных низкопробных фильмах.
      Полиция включила Беллу в список пропавших без вести, уведомив Майкла, что это все, что они могут сделать.
      Тем временем расследование убийства Дэли Форреста и Риты зашло в тупик. Подозревалось несколько человек из порноиндустрии, но конкретно никого ни в чем нельзя было обвинить. Ситуация была сложной, но Майкл не сдавался.
      Роза Альварес со своей командой приехала к нему в отель. Она была доброжелательна и прониклась сочувствием к Майклу.
      – Мне очень жаль, что с вашей дочкой стряслась беда. – Она положила ладонь ему на руку.
      – Видите ли, – объяснил он, – мне очень неудобно делать это, но я должен дать объявление на тот случай, если кто-нибудь что-то знает. Вы покажете фото Беллы, ладно?
      – Просто расскажите мне вашу историю, – успокаивающе сказала Роза. – Я уверена, что результаты будут.
      Он пожал плечами.
      – Здесь нечего рассказывать.
      – Кто-нибудь должен что-нибудь знать. – Роза мельком глянула в зеркальце и поправила прическу. – И если они знают что-то, твое выступление может подтолкнуть их рассказать об этом.
      – Да. – Он до сих пор не был убежден, что поступает правильно.
      – А теперь, Майкл, постарайся расслабиться. – Роза села на стул. – Считайте, что вы просто беседуете со мной.
      – Вы так легко говорите об этом.
      – Все будет легко, если мы не будем спешить.
      Звукооператор принялся прилаживать маленький микрофон к лацкану его спортивного пиджака. Мысль об интервью Майкла пугала. Майкл Скорсини, не боявшийся встать перед дулом пистолета, видевший преступников и вообще Бог знает что, теперь был напуган и одновременно преисполнен надежд.
      Когда интервью началось, он обнаружил, что у него пересохло во рту и ему трудно сосредоточиться. Но Роза знала свое дело. Терпением и лаской она добилась того, что Майкл рассказал свою историю настолько связно, насколько мог.
      Когда все закончилось, Роза казалась довольной. Она протянула Майклу свою визитную карточку.
      – Позвоните мне. Передача наверняка вызовет большой отклик.
      Майкл сунул карточку в карман.
      – Спасибо. Я благодарен за то, что вы приехали.
      – Было бы неплохо сделать продолжение интервью – возможно, недельки через две. Может, появятся хорошие новости. Что вы думаете об этом?
      – Что я думаю? Я собираюсь отыскать мою дочь, а что будет дальше – посмотрим.
      – Я поймала для тебя кое-что действительно ценное! – с восторгом объявила Роза, когда они с Кеннеди работали в спортзале.
      Кеннеди уже тридцать минут бежала по движущейся беговой дорожке.
      – Сколько раз тебе говорить, – задыхаясь, произнесла она, – Никс наверняка был моим последним приключением такого рода.
      – Нет, нет. – Роза занималась на тренажере для рук. – Ты не поняла.
      – Нет, я прекрасно все поняла.
      – Этот парень особенный. – Роза продолжала работать над руками. – И притом симпатичный. Выглядит, как кинозвезда. Если бы у меня не было Ферди, я бы сцапала его сама. Но я щедрый человек и готова все лучшее отдать подруге.
      Кеннеди замедлила движение.
      – Спасибо, не надо.
      – Я расскажу тебе о нем. – Роза горела энтузиазмом. – Он – бывший детектив из Нью-Йорка. Тот самый, которого показывали в новостях. Помнишь, у него пропал ребенок.
      – Просто великолепно. В довершение ко всему ты пытаешься сосватать мне парня с кучей проблем.
      – Нет, нет, эта проблема решится. Не знаю уж, как, но кто знает? – Роза немного помолчала, прежде чем добавить:
      – В Майкле что-то есть. Уверена, что он тебе понравится.
      Кеннеди сошла с тренажера и, взяв полотенце, повесила его себе на шею.
      – Он мне не понравится, потому что я не собираюсь знакомиться с ним.
      Роза оставила в покое тренажер и вздохнула.
      – Ты видела мое интервью с ним? Оно вызвало потрясающий отклик – мы получили более трехсот писем от женщин. Можешь поверить. И, более того, сорок три из них предлагали ему брак!
      – Хорошо. Он может найти себе миленькую жену и счастливо жить с ней.
      – Да что с тобой такое? У тебя что, совсем нет сердца? Я предлагаю тебе красавчика, за которого хотели бы выйти сорок три женщины, а ты отказываешься?
      – Роза, английский – твой родной язык?
      – Да.
      – Так почему ты не понимаешь меня? Я не хочу ни с кем встречаться.
      – Тебе нравилось рисковать.
      – И сейчас нравится – в работе.
      – Так ты в монашки собралась?
      Кеннеди не обратила внимания на этот выпад.
      – Кстати, я собиралась спросить, знаешь ли ты что-нибудь о женщине, которая была несколько недель назад убита в Западном Голливуде?
      – Что за женщина?
      – Ее звали Стефани Вульф. Ее задушили – так же, как Маргариту Линду.
      – Правда?
      – Две женщины задушены без очевидных причин, ни одна из них не изнасилована и не ограблена.
      – Хм… я скажу, чтобы на это обратили внимание в отделе новостей.
      – Хорошо бы. Я звонила в полицию, чтобы узнать, не связаны ли эти убийства между собой, но они ничего не могут сказать.
      Роза потянулась и вновь взялась за тренажер.
      – Кстати, что ты пишешь об этих женщинах? Они чем-нибудь знамениты?
      Кеннеди сухо рассмеялась.
      – Ты говоришь, как мой издатель. Если кого-нибудь убивают, он что, должен быть знаменитостью, чтобы на этот факт обратили внимание?
      – Я думала, ты занимаешься только интервью со знаменитостями. Когда появится твоя статья о Бобби Раше?
      – На этой неделе.
      – Ты встречалась с ним после интервью?
      – Нет. Он позвонил мне пару раз, я не стала перезванивать.
      – Почему?
      – Не люблю объяснений. Пусть лучше он прочтет интервью. Думаю, оно ему понравится.
      – Я в этом уверена, – вздохнула Роза. – А если интервью ему придется по душе, и он позвонит еще раз, ты будешь встречаться с ним?
      – Нет.
      – Ах, нет? – Роза покачала головой. – Ты какая-то странная.
      Эмбер оставила детей на попечение подруги и два дня провела в поисках. Ей удалось отыскать квартиру для Майкла – прекрасно обставленную, небольшую, на Риверсайд-Драйв.
      – Не знаю, что бы я без тебя делал, – благодарно сказал Майкл, когда она помогала ему устраиваться на новом месте.
      – Думаю, ты бы справился и сам. – Эмбер наводила порядок в крошечной кухоньке. – Ты крепкий парень и с успехом доказываешь это.
      Он обнял ее.
      – Это удается мне лишь благодаря друзьям, которые всегда наготове, чтобы поддержать меня.
      Эмбер сочувственно посмотрела на него.
      – Мы любим тебя, Майкл. Под маской «крутого парня» прячется хороший друг.
      Ее слова тронули его, но этого было недостаточно, чтобы вывести его из глубокой депрессии.
      После ухода Эмбер Майкл сел на кушетку в своей новой квартире и подумал, что неплохо бы выпить. Двойной виски. Со льдом.
      О Господи, он уже чувствовал его запах, вкус, чувствовал, как напиток огнем горит у него в горле.
      – Почему бы нет? – спрашивал он сам себя. – Черт возьми, почему бы нет?
      Но чтобы найти свою дочь, он должен оставаться трезвым. Если он не удержится, у него не останется шансов сделать это. Алкоголь превращал его в сумасшедшего. Он становился таким же, как его отчим. Терял контроль над собой.
      «Я совершенно бессилен перед алкоголем, – думал он. – Совершенно».
      Никогда ему не забыть, что произошло перед тем, как он бросил пить. Это был просто ужас. Они с Ритой, как водится, поссорились из-за денег – всему виной были ее неумеренные траты. Она кричала, что из него, как и из его отца, не выйдет ничего путного.
      – Ты же не знаешь моего отца!
      – А мне и не нужно! – продолжала кричать она. – Сэл рассказывал мне о нем, и ты вполне его стоишь. Неудачник! Ничтожество! Ты опускаешься все ниже!
      Он выбежал из квартиры и отправился в бар. Два часа он сидел там и напивался. Там он встретил высокую сексуальную блондинку в мини юбке и облегающем свитере.
      Алкоголь был проклятием Майкла. Когда он напивался, он ненавидел себя, но ничего не мог поделать. Раз начав пить, он не мог остановиться.
      Блондинка оказалась весьма настойчивой, да он и не сопротивлялся. Все закончилось в дешевом гостиничном номере за Таймс-сквер с бутылкой текилы. Он помнил, как они держались за руки, как блондинка расстегивала на нем штаны, а он хватал ее за грудь.
      Воспоминания о том, что было дальше, расплывались, но один момент ему не удастся забыть никогда, – момент, когда сексуальная блондинка сняла юбку и кружевные трусики и он увидел… член.
      Черт возьми! Все это время он провел с трансвеститом!
      Он страшно избил это существо, и ее (или его?) вопли мог слышать весь квартал. Затем он достал пистолет и порывался вышибить мозги из этого извращенца. К счастью, полицейские приехали вовремя, не то он убил бы ублюдка. Без сомнения, убил бы.
      На следующий день Квинси уговорил его пройти четырехнедельный курс реабилитации, и Майкл начал посещать собрания АА.
      Он никогда не оглядывался в прошлое. Это было слишком болезненно.
      Сейчас он понял, что ему надо бы еще раз пройти программу, пока еще не поздно.
      Господи, даруй мне спокойствие, чтобы принять то, что я не в силах изменить, силы, чтобы изменить то, что возможно, и мудрость, дабы я мог отличить одно от другого.
      Он вспомнил «Молитву спокойствия АА» и почувствовал себя лучше.
      По правде говоря, ему было так плохо, потому что он не знал, каким должен быть его следующий шаг. Он – детектив, умеющий вести дела, и не в состоянии найти свою собственную дочь. Это-то и выбивало его из колеи.
      Он когда-то любил Риту, она была матерью его ребенка, но его ничуть не огорчала ее смерть. Он был разозлен на нее из-за Беллы.
      Квинси расследовал дело об угрожающих письмах, посланных дочери телемагната. Первое время он помогал Майклу, но у него была своя работа, и, когда оказалось, что они никак не могут напасть на след, Квинси перестал участвовать в этом.
      Наутро, после того как Майкл переехал, Квинси позвонил и настоял, чтобы вечером Майкл пришел к ним на обед. По дороге к Роббинсам Майкл заехал на собрание АА, и это его несколько успокоило.
      Эмбер приготовила мясной рулет, картофельное пюре и поджарила хрустящий лук. Приятная домашняя еда. Они сели вокруг кухонного стола, наслаждаясь семейной обстановкой.
      Эмбер решила, что Майклу необходимо женское общество, Квинси считал, что ему нужно переспать с кем-нибудь. Они не отстали от него, пока он не согласился встретиться с подругой Эмбер по танцклассу.
      – Я не слишком хорошо знакома с ней, – призналась Эмбер, – но она красива. Я показала ей твое фото, и она согласилась встретиться с тобой.
      – Хуже всего, что она – будущая актриса, – встрял ухмыляющийся Квинси. – Я как-то видел ее, встречая Эмбер после занятий. Красивые ножки. Оберни их вокруг своей шеи, Майкл, запрыгаешь как новенький.
      Эмбер поцокала языком.
      – Ты только и думаешь, что о сексе? В такое время Майклу нужны друзья.
      Квинси улыбнулся еще шире.
      – Ага, конечно, компания друзей, с которыми можно переспать!
      – Как ты груб, – обиделась Эмбер.
      – За это ты меня и любишь, солнышко. – И Квинси со знанием дела подмигнул Майклу.
      Они встретились в баре отеля «Хайетт Юниверсал».
      – Шелия?
      – Майкл?
      Они кружили друг около друга, настороженные, как солдаты перед боем. Она была типичной калифорнийской красоткой с непременным загаром, пышной грудью, щедро выставленной в глубоком декольте короткого платья, и длинными ногами секс-символа.
      – Не пойти ли нам в ресторан? – спросил Майкл осторожно, изучая ее.
      – Хорошая идея, – отозвалась она и, соскользнув с высокого табурета в баре, умело продемонстрировала бедро.
      Официантка провела их к столику. Майкл, как обычно, заказал себе безалкогольное пиво, Шелия согласилась на водку с тоником.
      Когда напитки принесли, она взяла бокал в обе руки и принялась поигрывать им.
      – Эмбер сказала, что вы с Квинси вместе работали детективами в Нью-Йорке.
      Он посмотрел на ее грудь.
      – А мне она сказала, что ты актриса.
      – У меня была роль в «Убийстве, о котором она написала», пара строк в фильме Клинта Иствуда и семь коммерческих роликов. Мой агент говорит, что я почти готова к тому, чтобы сделать карьеру. Подумываю, чтобы нанять менеджера – это было бы разумно.
      Он старался выглядеть заинтересованным.
      – Неужели?
      – У моего диетолога была клиентка, которая наняла менеджера, и она сразу пошла в гору. Правда, это стоит десять процентов. Что ты знаешь о шоу-бизнесе? – Ее длинные пальцы нервно гладили ножку бокала.
      Господи! Понимает ли она, насколько возбуждает его?
      – Не слишком много.
      – Я еще обдумываю это: либо я найму менеджера, либо буду работать для «Плейбоя». Это хороший способ привлечь к себе внимание. Ким Бесинджер сделала так, и ей не пришлось жалеть. Также как и Джоан Сивирэнс.
      – Кто такая Джоан Сивирэнс?
      – Хм-м, – она нахмурилась. – Видно, ей не удалось стать знаменитостью, хотя она часто появляется на телеэкране.
      Он уже забыл, что собой представляют подобные встречи. Двое маются дурью. Это не для него.
      – Я сделала несколько пробных снимков для «Плейбоя», – сообщила она.
      – Да?
      – Им понравилось мое тело.
      Ему сейчас хотелось быть с такой женщиной, которая готова раздеться догола для идиотского журнала.
      – Они сказали, что у меня превосходная грудь, – гордо заявила она.
      Было ясно, что Шелия ничего не знает ни о двойном убийстве, ни о том, что у него пропала дочь. Его это устраивало: не хотелось обсуждать это с чужим человеком, особенно с ней.
      Обед, казалось, никогда не закончится. Шелия продолжала ворковать о своей карьере, а он слушал, стараясь проявлять внимание, но не мог отвлечься от мыслей о своей маленькой дочке, о том, где она может находиться сейчас. Мысли о Белле всецело овладели им, и Майкл знал, что, пока он не найдет ее, они никуда не денутся.
      Шелия плотно поела, съев салат-коктейль из креветок, большую отбивную и огромную порцию яблочного пирога. После обеда она заказала бренди и задала Майклу еще пару вопросов.
      Он отвечал коротко. Он не собирался завязывать прочный роман. Квинси был прав: переспать. И точка. И это будет не сложно. Майклу никогда не представляло сложности уложить женщину в постель: честно говоря, для него это было даже слишком просто, все решала его привлекательная внешность. Женщин притягивает красота, один взгляд – и они тают. Иногда его это огорчало. Неужели их не интересует, что он за человек? А ведь в нем есть кое-что, кроме внешней привлекательности. Он мечтал о женщине, с которой его связывала бы не только физическая, но и духовная близость. Но пока не нашел такую.
      Выйдя из ресторана, Шелия произнесла волшебную фразу:
      – Не хочешь ли заехать ко мне на чашечку кофе? Перевод: Не хочешь ли потрахаться?
      – Да, это было бы неплохо, – согласился он.
      Она жила в маленькой квартирке на Фонтен-авеню. Там же обитали два сердитых кота, Арнольд и Слай, которые без устали кружили по квартире, пристально глядя на гостя.
      – Я недавно порвала со своим давним другом. А ты? – Шелия подала ему разноцветную кружку с растворимым кофе.
      – Разведен. – Взяв кружку, Майкл сел на кушетку. Она присела рядом с ним. Он сделал один глоток, поставил кружку на кофейный столик и обнял Шелию, притянув ее к себе. После нескольких поцелуев она встала и, взяв его за руку, молча повела в спальню.
      Обнявшись, они повалились на кровать. Он снял с нее лифчик и понял, что то, что казалось великолепной грудью, было на самом деле силиконовым шедевром. На ощупь ее груди были ненатуральны, как пара пластиковых мячей. Если бы он не был так возбужден, он потерял бы всякую охоту продолжать. Но сейчас его ничто не могло остановить – уже несколько месяцев у него не было женщины.
      Твердый сосок оказался у него во рту. Через несколько секунд Майкл потянулся за бумажником и достал презерватив.
      Шелия уже умело расстегивала «молнию» на его брюках.
      Он протянул ей презерватив.
      – Эй, детка, надень-ка на меня это, – предложил он небрежно.
      К его удивлению, она беспечно отшвырнула презерватив в сторону.
      – Ненавижу эти штуки! Мы оба здоровы – так зачем это нужно?
      О черт! Он нервничал из-за СПИДа.
      – М-м… я бы чувствовал себя лучше, – пробормотал он.
      – Я знаю, как заставить тебя чувствовать себя лучше, – заворковала она и заработала ртом, как помпа.
      Господи! Она не дала ему даже насладиться. Он кончил так быстро, что почувствовал себя мальчишкой-школьником.
      Как только все закончилось, он подумал о том, чтобы уйти, но Шелия, как видно, не разделяла его мнения. Сбросив оставшуюся на ней одежду, она раскинулась на кровати и заявила голосом, не допускающим возражений:
      – А теперь ты. Бери меня, детка, ешь меня!
      Он смотрел на ее тщательно побритое тело. Куда ушли добрые старые времена, когда треугольники темных волос оставались нетронутыми?
      – Ох… я, кажется, не смогу, – неловко сказал он.
      – Что?
      Он уже вставал с постели, застегиваясь.
      – Закончим в другой раз, ладно? Я не очень хорошо себя чувствую.
      Она была недовольна. Она была просто в бешенстве.
      Он ушел и, выйдя на улицу, некоторое время сидел в машине, положив руки на руль. В такие моменты он понимал, почему многие предпочитают платить за это. Когда ты платишь женщине, тебе не нужно обедать с ней, выслушивать ее болтовню, и ты не обязан ублажать ее.
      И, что гораздо важнее, если ты захочешь воспользоваться презервативом, ни одна шлюха в мире не станет возражать.

ГЛАВА 19

      Бобби получил причитавшийся ему экземпляр «Стайл Ворз». Его фотография на обложке просто притягивала взгляд. Фотограф из журнала снял его в тот момент, когда Бобби, обнаженный, выходил из душа. Конечно, определенные части его тела оставались скрытыми запотевшей стеклянной дверью. Тем не менее, было видно, что он совершенно обнажен.
      Фотограф – маниакального вида соблазнительная дама с рыжими мелко завитыми волосами – уговаривала его согласиться на это. Она была столь уверена в себе и говорила столь убедительно, что он сдался. В конце концов, ведь Слай позировал обнаженным для обложки «Вэнити Фэр», а Деми Мур даже сделала это своим любимым развлечением. Он хотел, чтобы фотография запомнилась. Да, эта фотография, без сомнения, запомнится!
      Было странно видеть себя на яркой обложке общенационального журнала. Он чуть было не рассмеялся в голос. Его тело выглядело мускулистым и натренированным: сказывались постоянный бег и занятия в спортзале.
      Заголовок на обложке был набран броскими красными буквами: «Бобби Раш своей мускулатурой вытеснил со сцены Папочку», статья Кеннеди Чейз.
      Это его не обрадовало: ведь пресс-агент заверила, что упоминаний об отце в печати не появится.
      Он вызвал по интеркому свою секретаршу.
      – Бет, соедини меня с Эльспет, – попросил Бобби, нетерпеливо барабаня пальцами по столу.
      – Она была здесь, но ушла, Бобби. Вызвать ее?
      – Давай. Пусть идет прямо ко мне.
      – Как только, так сразу.
      Слегка напуганный, он открыл журнал и нашел статью. Там было еще шесть фотографий. Сперва он изучил фотографии, чтобы отсрочить чтение статьи, которая обещала быть не слишком приятной.
      И в лучшие-то времена давать прессе интервью означало идти по извилистой тропе, полной неожиданности, а уж с такой изворотливой дамочкой это будет прогулкой по минному полю.
      О'кей. Теперь он прочтет это. Глубоко вздохнем, оставим в покое заголовок и посмотрим, что она сочинила.
      «Бобби Раш, бледная копия Большого Папы, Джерри, считает себя крутым и, разгуливая по студии, ведет себя так, словно она его собственная. Это единственная роль, которую он удачно играет, ибо в остальном, кажется, единственное, что он умеет, – так это красиво раздеться. Какая фигура, какой зад! Теперь мы все знаем это. Папочка может гордиться».
      Дальше – хуже.
      «Почему Бобби Раш стал звездой? Может быть, Большой Папочка использовал влияние своей клики в городе, где столь развит творческий непотизм, чтобы Бобби оказался тем, кто он есть?»
      Он застонал и швырнул журнал в дальний угол. В ту же минуту Бет просунула голову в дверь.
      – Что-нибудь не так, Бобби?
      Он попытался ответить легко, хотя внутри у него все бурлило.
      – Нет. Меня только что изобразили главной задницей года – что же тут может быть не так?
      Бет выразила приличествующие случаю соболезнования.
      – Мне очень жаль.
      – Тебе жаль. Где, черт возьми, Эльспет?
      – Едет сюда.
      Это было нечестно. Все это интервью было сплошными нападками и сомнением в его актерской и человеческой самостоятельности. Кеннеди Чейз намекала, что единственной причиной его успеха были его родственные связи, и без устали превозносила Джерри. Этот сукин сын под ее пером был просто святым.
      А ведь она могла бы знать правду: знать, что он, Бобби Раш, добился успеха лишь благодаря своему тяжкому труду и ничему больше, и что Джерри был бы счастлив, если бы Бобби навеки остался в его тени.
      Но нет – правда не интересовала Кеннеди Чейз. Она хитростью выманила у него интервью и при этом еще выставила его в идиотском виде.
      Он чувствовал себя так, словно его предали. Насколько он помнил, он совершенно безукоризненно вел себя по отношению к этой женщине, и все же по какой-то непонятной причине она решила облить его грязью.
      Эльспет вошла в его офис, плотно сжав губы и с хищным выражением на лице. У нее в руках был экземпляр «Стайл Ворз» и, сунув журнал Бобби под нос, она заявила:
      – Я прочла это. – Бобби не успел вставить ни слова. – И никогда больше не буду сотрудничать с этим журналом. Я в ярости!
      Она в ярости! А он? Кажется, звезда здесь он?
      – Эльспет, – ровно сказал он, – как это произошло? Мне казалось, нас заверили в том, что имя Джерри не будет упоминаться. Именно поэтому я предоставил им фотографии и выделил целый день.
      – Откуда я знаю? – Эльспет говорила так, словно она не имела к этому никакого отношения. – Ты видел, что эта сука написала обо мне? Она сказала, что я непрофессиональна!
      – Мне плевать, что она написала о тебе! – огрызнулся он. – Ты обязана контролировать прессу. Что здесь произошло?
      – Я профессионал! – горячо заявила Эльспет. – Как думаешь, могу я подать в суд?
      – Сосредоточься на главном, – серьезно сказал он. – На мне. Все в городе прочтут это. Я выгляжу ублюдком.
      – Я не виновата. – Эльспет покачала головой, стремясь, по-видимому, убедить в этом себя саму. – Я договорилась о первом интервью, но ты не появился.
      – Я не появился потому, что ты не сообщила мне о нем.
      – Что бы там ни было, – непоследовательно заявила Эльспет, – Кеннеди Чейз должна была приехать еще раз и провести с тобой день.
      – Я рассказал тебе, что произошло, и ты должна была разобраться.
      – Я звонила в редакцию, – сообщила Эльспет, – и они заверили, что она уже располагает всей необходимой информацией.
      – Естественно, – едко заметил он. – Она просмотрела материалы обо мне, выудила оттуда все самое неприятное и решила, что лучше всего сработает тема отца.
      – Все уже сделано, – равнодушно заметила Эльспет. – Менять что-либо уже поздно.
      – Это все, что ты можешь мне сказать?
      – Ты не можешь всегда рассчитывать на доброжелательное отношение прессы, Бобби.
      Он терял терпение.
      – Тебе что, не ясно, о чем я говорю? Я понадеялся на тебя, а ты меня подвела.
      – Больше этого не повторится, – сдавленно произнесла она.
      Ему очень хотелось уволить ее, но Бобби еще не научился быть грубым, несмотря на то, что насмотрелся, как обходился с людьми его отец. Великий Джерри Раш обожал увольнять людей.
      Вышвырни эту задницу!
      Дай тупой дуре двухнедельное жалованье и выкинь ее вон!
      Дрянь! Избавься от него!
      Да, Джерри прекрасно умел вышвыривать людей за дверь.
      Бобби закрыл журнал и кинул его на стол.
      – О'кей, Эльспет, по-видимому, здесь я ничего не смогу сделать.
      – По-видимому, да, – равнодушно согласилась она. Он хотел, чтобы она вышла из офиса, прежде чем он выйдет из себя. Ей на все было наплевать, кроме того, как в статье отозвались о ней.
      День выдался тяжелый. Утром он был там, где предполагалось проводить натурные съемки, позже у них было совещание, после которого в течение двух часов проходило окончательное распределение ролей. Распределять роли Бобби всегда было трудно – он хотел бы дать работу всем, кто к нему обращался, он слишком хорошо помнил, что значит получить отказ после прослушивания. Господи, да это хуже всего! Заходишь в комнату, где множество людей устало – ведь они весь день отбирают актеров – смотрит на тебя. Затем – минута напряженного молчания. Наконец ассистент объявляет твое имя, и тебе нужно за три минуты произвести на них наилучшее впечатление. Черт знает что!
      К сожалению, дать работу каждому возможности не было, приходилось выбирать. Но он и Мак мыслили одинаково и отбирали лучших. Через неделю начнутся съемки, и ошибок не должно быть.
      Работа с Маком была истинным наслаждением.
      Плохо было то, что они еще не назначили актрису на ведущую роль, роль Сиенны, хотя выбор у них был. Мак хотел пригласить Джулию Робертс или Вайнону Райдер, но обе они оказались заняты. Бобби еще не нашел актрисы, которая безоговорочно подошла бы на ту роль, и, так как съемки должны были вот-вот начаться, он нервничал.
      Скоро в продаже появится «Стайл Ворз». Если бы фотографии сопровождала нормальная статья, он бы не возражал, но в этой он выглядел городским придурком, стоящим перед всеми в выходном костюме, в то время как мисс Чейз обливала его грязью. Да кем она себя считает?!
      Бет осторожно постучала и заглянула к нему.
      – Не забудь, что сегодня ты встречаешься с Маком и его женой. У «Мортона», в восемь часов. Я сейчас ухожу.
      – Эй! – окликнул он ее. – Спасибо за заботу.
      Бет работала с ним вот уже два года. Она была преданна и умела быть полезной. Хотелось бы ему найти такого же ассистента. Девушка, которую он взял ассистентом, следовала за ним по пятам, как послушная собачонка, но она была абсолютно безынициативна. На съемках это недопустимо.
      Ну что ж, есть альтернатива. Джорданна Левитт.
      Н-да, это будет нечто. Испорченная голливудская девчонка, считающая, что весь мир у ее ног. Ему был хорошо знаком этот тип – он вырос рядом с такими.
      Джорданну взяли на работу ради Чарли Доллара. Кто мог сказать Чарли «нет»? Он был лучшим актером поколения, действительно неповторимым. Чарли добивался всего, чего хотел. Когда он попросил Бобби дать работу Джорданне, тот немедленно ответил согласием.
      Он взял ее на работу, но ни разу еще не видел. Он передал ее в руки Гэри, который выделил для нее крошечный кабинет в нижнем этаже студии, чтобы она помогала в распределении ролей. Бобби даже благородно предоставил работу обоим своим братьям – Лену во вспомогательном отделе, а Стену – в финансовом. Если они подведут его, то окажутся на улице, но по крайней мере он предоставил им шанс. Это было больше того, что когда-либо дал ему Джерри Раш. Но он не должен жаловаться. Именно полное отсутствие интереса со стороны Джерри закалило Бобби и наполнило его непреодолимым желанием преуспеть в жизни.
      Он выполнил то, что хотел.
      У «Мортона», как всегда, толпился народ. Обычное скопление руководителей студий, звезд, продюсеров и агентов. Жаждущие успеха толпились в баре, ожидая, пока освободится столик, и зная, что у них нет никаких шансов занять место вблизи ресторанного зала. Метрдотель, со своим обычным апломбом пробиравшийся среди завсегдатаев, повел Бобби к боковому столику – в первых рядах, разумеется, – где уже ждали Шарлин и Мак. Шарлин была в ударе – прекрасно одетая, ухоженная, излучающая чувственность. На ней было облегающее, с очень смелым вырезом платье, и ее светло-рыжие волосы были небрежно забраны наверх, несколько выбивающихся из прически завитков обрамляли красивое лицо.
      – Бобби, – низким, хрипловатым голосом промурлыкала она, – как приятно снова видеть тебя.
      – Тебя тоже, Шарлин. Превосходно выглядишь. Она слегка выпрямилась, послав ему ослепительную улыбку.
      – Спасибо, Бобби.
      – Хей, – помахал ему Мак. – Рад тебя видеть!
      – Взаимно, – ответил Бобби. Шарлин надулась.
      – Вижу, вам вдвоем очень хорошо. Мне придется развлекать себя самой.
      – Воображаю! – Мак сухо засмеялся, представив себе, каким будет путь домой.
      – Так я слышала, – оживилась Шарлин, – что у вас проблемы с ролью Сиенны.
      – Найдем кого-нибудь, – быстро вставил Мак, надеясь, что она замолчит.
      Весь день они занимались этим фильмом, и вечером он рассчитывал посидеть и отдохнуть. Шарлин переключилась на Бобби.
      – Мне понравился сценарий. – Ее миндалевидные глаза загорелись. – Мне многое приходилось читать, но от этого я просто не могла оторваться. Персонажи такие живые, они полны боли, гнева и по настоящему сексуальны. Это так… европейски.
      – Да, сценарий хорош, – согласился Бобби.
      – Не просто хорош – потрясающ! – страстно заявила Шарлин. – И у меня есть прекрасная идея, как сделать его еще лучше.