Чм66 или миллион лет после затмения солнца

      Пройдет, – думал я, – несколько десятков лет, Алдояров постареет и наверняка не уразумеет, что директорство, как и сама наука, именем которой он сейчас гвоздит рутинеров, голимая хреновина. Нет, пожалуй, он и сейчас все про все прекрасно кумекает, и все его демагогические ходильники он делает спецом только лишь потому, что прописка в кабинете Чокина для него – это победа при Уимблдоне.
      Как остановить нашу черную молнию? Не простое это дело, если он вошел во вкус сносить бошки тем, кто выше его на полторы, а то и две, головы. На данный момент, при данных обстоятельствах, в открытом столкновении его способен одолеть человек, который так же мощно сосредоточился на достижении главной цели в жизни – во что бы то ни стало, любой ценой, добиться успеха. Среди противников и единомышленников Алдоярова сегодня таких нет.
      Посоветуюсь-ка я с матушкой и Айгешат. Они от меня премного наслышаны о Бирлесе. Мама Алдоярова ни разу не видела, но из моих рассказов лучше всех осознала исходившую угрозу от него моему спокойствию. Как его тормознуть матушка не представляла, потому и предупредила:
      – Кырспе… Мынау жексрун сени ультред.
      Айгешат понимала, что жексрун может мне напакостить с защитой дисера и при сем не считала его столь уж непобедимо грозным.
      – Каждый из нас чего-то боится.,- сказала жена, лишний раз давая понять: марксизм не догма.
      Похоже, что Костя Салыков не липовый киношник. Он выступает по местному телевидению.
      – Рабочее название картины "Балкон"… Фильм о детстве поколения
      Горбачева и Олжаса Сулейменова, – Костя воодушевленно рассказывал, -
      Он о поколении, которое сегодня преобразует мир…
      Кот дал интервью и молодежной газете "Ленинская смена". Друг детства фонтанирует идеями, фильм еще не снят, но Костя рассказывает: картина насыщена реминесценциями и прочими делами. В конце концов он признался:
      – "Балкон" снимается по мотивам поэмы Олжаса Сулейменова, но он о моем детстве, о детстве пацанов центра Алма-Аты…
      Та-ак… Любопытно. Я оживился.
 
      11. 03.87
 
      "Здравствуй родной!
      Ты даже не представляешь, как обрадовало меня твое письмо! Как хорошо, что все так кончилось, я имею в виду, на работе. Уволился этот товарищ или нет?
      Обычно такие люди бывают очень упрямыми не в меру, и это часто граничит с наглостью, их ничем не прошибешь. Ужасно если им еще дана власть над людьми. Так что прими мои самые искренние поздравления с победой, я горжусь тобой! Самое страшное, что в той обстановке трудно доказать свою правоту и часто люди теряют уверенность в себе, в своих силах. А ты молодец, оказался на высоте. Так держать! Как сейчас на работе?
      Пусть все будет все просто и так, как надо! А самое главное, что это все реально и нам осталось совсем мало ждать. Как только ты будешь в этой колонии, я приеду без промедления, если, конечно, я тебе буду там нужна. Но думаю, что буду нужна! Это не уверенность в себе – нет! Просто, если ты меня где-то далеко в душе сам защищаешь, то я все делаю правильно. Потому, что в данный момент, ты меня извини, думаешь в основном о себе! Я все понимаю и поэтому не сержусь на тебя. А вот, когда мы сможем встретиться с тобой на равных, сможем поговорить, не через стекло, а как говорят глаза в глаза, не будем чувствовать то унижение, которое создает сама обстановка, те стены, вот тогда все и решим!
      …У меня кроме отпуска есть еще две недели отгулов, я их буду беречь, на наш медовый месяц в октябре. Ты только все делай заранее и не отказывайся от меня на всякий случай, а то ты мы еще и вместе ни разу то не были, а по письмам ты меня уже два раза
      "бросал".
      Не хорошо!
      Я смеюсь, конечно, а то ты снова разобидешься.
      Ну вот родной, теперь кажется все, пиши, передавай привет своим домашним.
      Всего тебе хорошего.
      До свидания.
      Рита".
      Прошлой зимой Рита Топанер ехала автобусом сообщением Кокчетав
      – Омск и разговорилась с попутчиками. Ими были Нурлаха и Куралай.
      Соседи обменялись адресами и, по возвращении к себе в Валиханово,
      Куралай отписала подробно Доктору про попутчицу. О том, что Рита женщина свободная, видная, самый раз в заочницы.
      Доктор немедленно отправил письмо в Омск. Переписка получила быстрое развитие. Рита прислала письмецо и нам, где опровергла мою догадку что она немка, заявив, что Топанер фамилия русская. Ее
      18-летний сын за хулиганку отбывал наказание, муж то ли умер, то ли пропал. Доктор попросил Айгешат половину получаемых из бухгалтерии
      "тройки" денег, переправлять Рите в Омск.
      Что из этого могло получиться не знал никто. Рита собиралась ехать на свидание к Доктору второй год, да все никак не могла собраться.
      ЛЭП 500 не простая линия,
      И ведем мы ее с ребятами…
      – Конь о четырех ногах и тот спотыкается… – с улыбкой сказал
      Чокин.
      Директор представлял объединенной лаборатории топливно-энергетичческого комплекса нового заведующего. Сатраев,
      Шкрет и Лойтер остались заведовать секторами – командование над всеми получил Каспаков. Заведующие секторами молчали. Гримасу состроил Сатраев, остался недоволен Аленов. Перетряхивание не ко времени. Через неделю Кулу докладывать на семинаре докторскую, и он пятой точкой чуял: не к добру вернулся Жаркен.
      Специально строполить против Аленова народ нужды не было. Сатраев согласился с завлабом: если Кула пропустить на специализированный совет, то он всем нам покажет. Чтобы не оставить камня на камне от методической части дисера Жаркен поговорил с лабораторным математиком Рыбаковым. Володя пообещал: не волнуйтесь, шеф, – сделаем.
      Подготовка к экзекуции проходила у меня на глазах. Я не забыл, как Аленов на пару со Шкретом подгадили мне на аттестации и не думал предупреждать Кула.
      Жаркен ограничился ролью председательствующего, но время от времени подзадоривал репликами Саяна и Володю Рыбакова. Ташенев ради балды стал цитировать наиболее откровенные пассажи аленовского дисера и едко вопрошать: "Как, прикажете это понимать?". Семинар ухахатывался, Кул растерялся и напрочь забыл, как следует понимать самого себя.
      Рыбаков не кандидат, но дюже способный малый. Каспаков знал, что делает, когда поручил Володе отвечать за разгром методической части.
      В видении Рыбакова изюминка Кула – эконометрические уравнения – приобрела постыдно жалкий вид, семинар превратился в избиение младенца. Защищал братана только Шкрет. Он говорил, что есть дисеры на порядок невнятнее работы Аленова. Что вы прицепились к своему человеку? Нельзя так. Кто-то напомнил Саше: "Мало ли что и как делают другие. Не забывай, Саша, КазНИИ энергетики – это фирма".
      Заклеванный Кул переставал владеть собой. Когда Володя в очередной раз спросил: "Откуда ты взял эту чушь?", Аленов попытался юморнуть и поднял над головой свою монографию: "Отсюда". Рыбаков не замедлил съязвить: "Так ты у нас еще и классик!".
      Кроме того, что Володя ястреб, он еще и опытный демагог. Он вошел в раж и подводя черту, сказал: "Вот смотришь на таких, как наш
      Аленов, и перестаешь верить, что жили когда-то люди, стрелявшиеся из-за чести".
      В этом месте Каспаков чуть не зааплодировал, но опомнившись, сдержался и обвел нас, сидящих, торжествующим взглядом. Атака с моря удалась. Кул с красным мордом почесывал затылок.
      "И радость вдруг заволновалась в его душе, и он даже остановился на минуту, чтобы перевести дух. Прошлое, – думал он, – связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекавших одно из другого. И ему казалось, что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой".
      Антон Чехов. "Студент". Рассказ.
      По Бердяеву Историей движет не народ и даже не личности, а исключительно творчество. Если так, то Всемирная История вплотную приблизилась к своему завершению: сочинительство зашло в тупик и проворачивается. Все что мы видим и слышим, – вариации на тему
      "Лунной сонаты".
      По свидетельству И.П. Чехова, брата писателя, Антон Павлович ценил рассказ "Студент" более других своих вещей. Чехов не только тосковал об "общей идее", он, как вспоминал Бунин, опасался предстать перед потомками нытиком. Удивительно читать такое про
      Чехова. Странновато выглядел бы Антон Павлович, предстань он перед читателем бодрячком, жизнерадостно выводящим тезу о том, что
      "человек рожден для счастья". Для чего же в таком случае рождается человек? Во всяком случае, не для несчастья.
      В примечании к рассказу "Студент" (М. "Художественная литература", 1979) приводится мнение молодого человека, оставившего запись: "…В ваших рассказах находят то, что всех мучает, чего многие еще и не сознают, а только чувствуют и не понимают, почему им так тяжело и скверно… И к Вам все прислушиваются, но никто не ждет ответа, но как дорог всем Ваш студент, возвращающийся домой с охоты в холодную ночь".
      "Начало и конец обязательно должны перекликаться". – говорила
      Галина Васильевна. "…Прошлое связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекавших одно из другого…Дотронулся до одного конца, как дрогнул другой".
      Много лет спустя я услышал от близкой знакомой: "Мастер и
      Маргарита – роман-месть".
      Каждый видит то, что видит. Не мне одному показалось, что роман
      Булгакова содержит, в неявной и в открытой формах, ответы на вопросы, поставленные в начале ХХ века Антоном Павловичем Чеховым.
      Не потому ли собственно в октябре 84-го и возникло ощущение, что это та самая книга, которую я ждал всю предыдущую жизнь? Главный чеховский вопрос – "общая идея". В чем она у Булгакова?
      Группа крови на рукаве,
      Мой порядковый номер на рукаве…
      "Изабель, Изабель,…Изабель…". " Сто дней после детства" еще не начались, но Панека уже в полный рост тащится от
      Виктора Цоя. Она уже не называет меня папой и пишет стихи про
      "звездные нити", которыми она связана с мамой. Не могу слушать
      Цоя. Пение его сродни бубнежу шамана.
      Каспаков вернул рукопись со словами:
      – Не ожидал от тебя…
      Я и сам чувствовал, что с мемуарами выходит что-то не то. Не изложение, диктант получается у нас с Чокиным. Кто виноват? Конечно, не Курт Воннегут.
      – Видишь ли…, – Жаркен Каспакович задумался и сказал. -
      Писанина твоя отдает… Э-э… Ладно… Не буду… – Он небрежно отмахнулся. – Мне, например, из такого рода литературы нравится книга генетика Дубинина "Вечное движение"… А у тебя там… Чуть ли не… – Каспаков запнулся.
      – Протокол? – подсказал я.
      – Не то, чтобы протокол… Как тебе сказать?
      Главный редактор журнала "Коммунист" Наиль Биккенин защищает
      Михаила Шатрова.
      – Пьесы Шатрова, может и протоколы, но протоколы особого рода.
      У меня не протоколы. Каша-размазня.
      Честно говоря, работа над мемуарами утомила. Добавления, добавления, вычеркивания… Не могу понять, что есть главное в биографии Чокина. Еще тогда думал, дело в том, что в повествовании нет конфликта. Если не внешнего, то хотя бы внутреннего. Пошел я на поводу у рассказчика потому, как нет у меня своей позиции.
      Вчера разговаривал с Чокиным по телефону.
      – Днем вас на работе не было.
      – На похоронах был.
      – Кто умер?
      – Сын Духана Атилова.
      – Какой сын?
      – Ес.
      – Что?!
      – Да вот умер…
      – От чего умер Ес?
      – Не знаю.
      История темная. После освобождения Ес помелькал немного и поехал на заработки в Норильск. Работал несколько месяцев и его привезли домой в цинковом гробу. Говорили, что Ес то ли повесился, то ли его подвесили. Духану не позавидуешь. Ему тоже выпало пережить смерть сыновей. Сам он скончается только в 2003- м, в возрасте 96 лет.
      Я боюсь встречи с Икошкой. После того, что случилось с Есом, он легко может вновь на меня осерчать.
      "Балкон" Кот снимает в старых дворах и у сносимого кинотеатра
      "ТЮЗ". То, что уже успели порушить, Салыков задрапировал, воссоздал кафе "Лето". "Пожелай мне не остаться в этой траве…".Чуть позже, или одновременно с "Балконом" на "Казахфильме" снималась и
      "Игла" с Виктором Цоем. На роль человека, поставившего точку в судьбе героя Цоя, приглашен Икошка Атилов. Это он, Икошка, на заснеженной аллее Алма-Аты спросит у Цоя прикурить и элегантно завалит заступника Дины.
      "Как-то по телевизору репортер донимал прохожих расспросами: как им нравится переименование улиц в Алматы? Простоволосая славянка рассказывала, как ей нестерпимо милы новые названия старых улиц.
      – Вы знаете, что прежде эта улица носила имя Пастера?
      – Да.
      – Кто он?
      – Убей бог, не знаю.
      – А Макатаева, что сменил Пастера на этой улице, знаете?
      – Как же, как же… Знаем, – она почему-то вдруг взялась отвечать во множественном числе. Приосанилась, голос обрел твердость. – Батыр он. Жил лет двести-триста тому назад.
      – Батыр?! – репортер был молод, но удар держал.
      – Ну да, – поспешила она окончательно заверить всех в своем благонравии. – Мы его любим…
      А кто-то еще сомневается, что у нас разные воспоминания и что мы разные все вместе.
      Чтобы окончательно уяснить, где мы находимся, приведу недавно вычитанные слова алматинского дизайнера Сохоревой: "Только у нас чиновники являются властителями дум…". Не согласен со словом
      "только", в остальном лучше не скажешь. Верно и точно. Как точно и то, что все недомыслие сегодняшнего дня, ближняя и дальняя судьба общества заключены в существенности наших претензий к настоящей жизни. Потому нельзя ли сделать так, чтобы наша готовность припасть губами к руке акима не только нашла восторженный отклик в благодарных сердцах широких народных масс, но и непременно одухотворяла будущее?
      Справедливости ради не следует забывать: сам аким тут ни причем. Внутренне он отдает себе отчет в том, что его простодушно-безропотное согласие неотлучно следовать за другим, более существенным Акимом есть не совсем то, о чем подобает сокровенно грезить юноше, обдумывающему житье. Но что прикажете делать, когда некуда больше идти?
      В недавние времена (лет 15 назад) сверхзадача обозначилась незатейливым призывом: "Перестройку надо начинать с себя". Тоже по сути правильное выражение смысла настоятельной необходимости покаяния. Но… мы ничего не поняли и принялись выбрасывать из могил трупы отцов-злодеев.
      Потребность в национальной идее возникает обыкновенно, когда потенциал разрушения в сознании общества начинает брать верх над потенциалом созидательного строя народной мысли. Наступившие десять лет назад перемены шутя обогнали нашу прошлую жизнь, обратили в прах, в ничто наш личный опыт. Что и обернулось утратой веры в себя одинаково у тех, кто ждал со смутной надеждой нового содержания жизни, и у тех, кто принимал неизведанное как непоправимую несправедливость.
      Благими намерениями вымощена дорога в ад. Внешне национальная идея зовет к единению. Когда Солженицын делился с нами тем, "как обустроить Россию", он, по сути, собирался взгромоздить Россию на толстенный сук древа гационального покоя. Не думая о том, что когда-то оставшимся на земле взбредет в голову спилить все дерево.
      Что сейчас и происходит.
      Одна из составных закавык злосчастьчя нашего общества, думается, в том, что титульная нация в один день стала принимать себя с почтительной серьезностью. Наив трогателен в исполнении младенца. Когда же наивом самомнения набухают пастыри, смешно только на первых порах. Подумав, люди заказывают контейнеры, собирают чемоданы.
      У казахов немало многолико сущих слов, понятий. Одно из них -
      "жармаган". По-русски – злыдень или что-то вроде доброхота, слаще моркови в детстве ничего не вкусившего. И неизвестно почему и непонятно откуда крадется, лепится со всех сторон ощущение, что не имеем мы при себе никаких иных притязаний духа, кроме неизбывной обиженности этого самого жармагана.
      Мало кто будет возражать против того, что национальная идея есть собственно дух, что указывает не только на трансцендентную, сакральную ее природу, но и на бесплодность любых попыток расшифровать и зафиксировать подсознательные влечение на языке быта.
      Это, наконец, то, о чем немыслимо рассуждать вслух. Это то, что выше всех предписаний и наставлений. Выше разума. Выше веры. И единственно замечательно, что научной рассудочности не поймать, не стреножить этот дух. Иначе, что бы нас ждало впереди?
      Потому и не стоит до срока переживать, имеет ли Казахстан устойчивую перспективу самоорганизации демократического общества и существует ли в народе хоть какая-то цель, направленная в будущее. В конце концов, демократия, в сущности, тоже схема. И причислять ей чудотворные свойства – все равно что приписывать кому-либо осведомленность о пределах воли господней.
      Бывшее в широком хождении впечатление недавнего прошлого о том, что трагедия Запада заключается в безысходном индивидуализме, перебралось и к нам премилым установлением: "Это твои проблемы". Здесь все. И мысли и чуства. Однако было бы глупо и смешно выдавать этот перл за истинное достижение демократии, за то, чем может гордиться американский обыватель. Он не виноват в том, что каждый находит то, что ищет. И не может отвечать за то, что кому-то где-то до чертиков возжелалось косить под своего в мировой компании баловней исторической судьбы. Хотя кто там подлинно баловень – надо еще разбираться…".
      Бектас Ахметов. "Все еще впереди?". "Аргументы и факты
      Казахстан", N 52, 2000.
      Ну что ты будешь делать? Соседке Лязе с первого этажа не нравится "Собачье сердце".
      От сердца хохотал и не понимаю ее и это при том, что возненавидел обоих, особенно ассистента Менгеле – Борменталя. А Чугункин шикарный мужик. Обидно за него. И Швондер ништяковый пацан – вылитый Шастри.
      Чугункин – он чугун, все равно что горновой из Темиртау.
      Чем мне понравился Шариков? Юморист, а эти двое шуток не понимают. Нину Андрееву с порога не воспринимал, а вот Шарикова, внутри себя полюбил. Особенно люба песенка про буржуя.
      Магда знает Толоконникова. Пили с ним и Валей с Керей.
      Толоконников живет рядом с молоканкой тети Нади и друзья детства вспоминают его и говорят: "Так это ж наш Толокоша".
      В дальнейшем понравился Шариков и сыну. В 90 или 91 Айгешат и Шон пошли за картошкой. Пацан увидел артиста в очереди и как закричит:
      "Мама, смотри, Шариков!".
      30 апреля по ЦТ показывали "Музыкальный ринг". Гвоздь программы
      "Привет" от популярной в то время группы "Секрет". Будет хлеб, будет и песня. По моему, песня "Привет" ознаменовала начало эпохи песен без музыки. От того мне шлягер не понравился. Особенно резануло, то как Леонидов намекнул на то, что он с приветом, и все в зале засмеялись. Запомнилось, как смеялась одна девушка…
      На следующее утро мы были на демонстрации. Стояли у магазина, рядом с политехом и я успел напрочь выкинуть из головы "Музыкальный ринг" вместе с Татьяной Максимовой, как теплофизик Рапопорт крикнул:
      "Бек! Смотрел вчера "Музыкальный ринг?". "Привет" мне не понравился и я небрежно ответил:
      – Смотрел? Только зря. Какая-то х…тень…
      Грешным делом, я подумал, что Рапопорт вздумал…
      – Да я не про то говорю.
      – Про что тогда?
      – Не заметил, как там один мужик, примерно нашего с тобой возраста, выдавал себя за неформала?
      – Да что-то такое…
      Рапопорт моложе меня на три года, а мужик, про которого говорил
      Вова, моложе и его был.
      Словом, понятно о чем речь. В институте Бехтерева лечился Ситка, и я хоть и смирился и успел начисто забыть, кто откуда и что почем, но смех в зале над ненормальными меня не просто резанул – кольнул.
      Подсознательно дернулся, потому что подумал: "Там тоже куклы смеются ?". Смех смехом, но меня здорово напряг триумфальный успех в СССР
      "Кукушки" Формана. Подкладывание птенца в чужое гнездо меня кромсало на части. Череп и Кэт за руки тянули меня в "Полет":
      – Мы тебе тоже билет купили…Пошли.
      – Я уже видел, – отбивался я от них, – Пять "Оскаров фильм получил… – говорил я, в надежде, что они прекратят…
      Вообще-то фильм я не видел. Случайно в "Кинопанораме" увидел фрагмент с баскетболом и удушением подушкой, я выключил телевизор. И подумал: "Это еще что за карикатура?". Вам же русским языком было сказано, что дурдом – это дом скорби. И тут вылез Горби. В прогремме
      "Время" протестует Виктор Сергеевич Розов против показательных, пусть, даже и в записи, судов над нами, алкашами. Автор "Вечно живых" и "Летят журавлей" говорил, что вы делаете? Телевизор и дети смотрят, и жены нас, бухариков? Разбирайтесь с пьянством без компанейщины. Вы же признаете, что по медицинским показаниям мы больные люди, а вы нас еще через показательные товарищеские. Кто под молотки из нас тогда не попадал? Вовка Коротя три ходки в ЛТП совершил. В перестройку я раза четыре, точно не помню, влетал в вытрезвитель и делал все возможное и невозможное к перехвату донесений на работу. Девчонки свои в канцелярии держали реакцию управляемого синтеза на контроле. Относил конфетки, или что там было. Но все это ерунда по сравнению с той тряской, которая начиналась не только в голове, но и в самом чувствилище при мысли, что тебя документально удостоверят, что ты самый что ни на есть алкологик какой-то там степени. Словом и без того наверетели и теперь этого черт принес
      – Я сказал, Горбатый!- сказал Высоцкий, он же, по версии Андрея
      Андреевича Вознесенского, мессия. Мессия он или не мессия, это еще бабушка надвое сказала.
      Какое время на дворе,
      О златоустом блатаре,
      Рыдай, Россия,
      Таков мессия…
      При всем моем единственном уважении к песне Если друг, оказался вдруг, я не вижу повода безутешно и бесконечно оплакивать нашего мессию, начиная именно с 1987 года. Уже все обсосали. Интересно даже не то, что Высоцкий денег взаймы, или еще как, по трезвому не давал.
      По пьяни все из нас горазды на большие маневры. А ты вот, в своем уме, попробуй не порассуждать над вечно гамлетовским вопросом: отдаст, или не отдаст? Нет, отдаст, он же мой друг. А если не отдаст, то он меня отправит к Земфире… Ну и все такое. Вот что такое театрализованная дружба. Во взгляде Высоцкого было какое-то там мужланское прненебрежение. Особенно мерзко он в начале 60-х выглядел в "Карьере Димы Горина". Скажете, кино. То-то и оно, что кино то настоящее. Что-то в "Хозяине тайги" проклюнулось от авиу вию вию вах вах ва… Глаза все выдают… По
      – настоящему я стал интересоваться судьбой Высоцкого,.когда увидел по
      ТВ московскую квартиру одной актрисы, откуда он звонил Марине
      Владимировне Поляковой-Байдаровой. Ладно, выпил, с кем не бывает, позвонил из гнездышка другой фантастической женщине, но не снимай на камеру для будущих примеров холодной лжи подрастающему поколению.
      Ты хоть и мессия и раков ловишь, но кроме злое…х коней все никак не приедешь а только слышится твой клекот с Канатчиковой дачи.
      Словом, мужик на то он и мужик и проверяется только на бабках. На женщинах и деньгах. С каким чувством расстается мужчина с деньгами, это и есть любовь. За женщину иной мужик готов дорого заплатить и это понятно. Миф о щедрости раздула в декабре 82 года в "Новом мире" нынешняя главная шоколадная блондинка, работающая литературным негром, у небезызвестной красотки "Плакала береза…"
      Од нажды в Америке
      Плачь и смотри… Но только со стороны
      Возможен ли Диснейленд на Евфрате?
      Продолжение следуети П
      Ребята, кто водку пить будет? (каз.).
      То же что и твою мать, только отношению к отцу. (каз.).
      Страшный суд на подходе. (каз.).
      Никогда не забуду, как наш Нурлан однажды сказал: (каз.).
      Эх… Дал бы мне бог твои знания… Сколько дел наделала бы! (каз.).
      Упаси бог. (каз.).
      Настанет день и погоним мы русских отсюда".
      Евреи (каз.).
      От этого, холера его возьми, тошнит. Ты где такого нашел? (каз)
      Никакого уровня у Абдижамиля нет. (каз.).
      Эй, дурашка! Пипиську покажи! (каз.).
      Кому говорят! Покажи пипиську Абекену
      Выживать как-то надо, не правда ли? Джубан очень хороший парень.
      (каз.).
      Хулиганов. (каз.).
      Не убивай! (каз).
      Спаси меня Господи. (каз).
      Ты кто такой? (каз.).
      Сначала подлеца надо в тупик загнать, а потом пусть себе ко всем чертям идет. От греха подальше. (каз).
      Ужас, позор, срам! (каз.).
      Может меня в снохи возьмете? (каз).
      Упаси бог! (каз)
      Это не простая старуха. (каз).
      Когда придешь? (каз.).
      Не спросив, дверь не открывай! (каз.).
      Не открывай! (каз.).
      Камбар, дорогой! (каз).
      Я все ему рассказала… Олжас заплакал. (каз.).
      Ни о чем не думаешь… Брата потерял. (каз.).
      Что случилось? (каз.).
      Кто? (каз.).
      Кто ты? (каз.).
      Как здоровье? (каз.).
      – Абдрашит про Нуртаса до сих пор не знает?
      – Догадывается. (каз.).
      Дурак (каз.).
      Обычный базар. (каз.).
      Какой (каз.).
      Отец болеет, я болею. Нам нужен врач. (каз.).
      Гулящая. (каз.).
      Как поживаете, сватья? (каз.).
      Что это? (каз).
      Бектас написал. (каз).
      Ты ничего еще в жизни не понимаешь. (каз).
      Мышь. (каз.).
      Я чище тебя. (каз).
      Позор! (каз.).
      Это я, Шаку-апай. (каз.).
      Не говори так. Это грех. (каз.).
      Ты во всем виноват! Ты! (каз.).
      Рот не раззевай. (каз.).
      Уйсунь – представитель Старшего жуза.
      Среди уйсуней немало хороших людей. (каз.).
      Жизнь – это только моя собственность. (англ.).
      Жена старшего брата. (каз.).
      Сношенька, ты мне приготовь оладьи. Я тебе много чего расскажу.
      (каз.).
      Изумительно! (каз.).
      К примеру. (каз.).
      Хлебом клянусь. (каз.).
      Ты анашу куришь? (каз.).
      Еще один бандит появился. (каз.).
      Правильно говоришь. (каз.).
      К черту. (каз.)..
      Что делаешь? (каз.).
      Лекарство готовлю. (каз.).
      Расходитесь! (каз.).
      Не трогай ребенка! (каз).
      Не лезь… Этот вонючка тебя убьет. (каз.).
      – Мы подумали и решили поставить тебя председателм горсовета
      Алма-Аты. К себе тебя просит Ельцин… Он мне звонил. Такие парни нам самим нужны. Что скажешь?
      Я не сразу осознал услышанное и потому, чуть замешкавшись, ответил возбужденно, с пафосом.
      – Спасибо за доверие. Надеюсь, не подведу".
      Заманбек Нуркадилов. "Не только о себе".
      Карашаш три дня как вернулась из Франции. Казахстанские активистки Общества советско-французской дружбы неделю гостили в
      Париже по приглашению местных коммунисток.
      – Ты знаешь, в Париже, как и у нас, полно оборванцев, пьяных… – рассказывала татешка. – В ресторанах орут, скандалят точно так же, как в Алма-Ате.
      Франция-песня. Сплошное "ри-дер-я".
      Если мухам оторвать крылья, они могут только ходить.
      Переваливаясь. Бочком, бочком. Тем не менее мухи останутся мухами.
      Они будут и дальше размножаться и также не давать спать по утрам, звать на собрания и субботники.
      – Побывала я дома в гостях у нашей сопровождающей… Девочка с шестнадцати лет в Компартии… Муж, двое детей… Работает в казенном департаменте… Она рассказала, как сходила на панель…
      Муж в курсе… Спокойно говорит, а как я себе еще смогу купить вечернее платье?
      Какие женщины, такая и нация. Женщина прекрасна в грехе. Муж французской коммунистки умеет отключать воображение. Брак у них, как говорят политики и правоведы, видимо, и в самом деле, институт. В воспитании чувств французы преуспели.
      Почему я сдурел от прелюбодейства Кэт? Причина в одном, – я все время пытаюсь угнаться за счастливчиками и никак не могу за ними угнаться. Это не мое. Муха без крыльев никогда никого не догонит.
      Кэт хоть и дура дурой, но она не виновата в том, что я такой. Она произвела пересортицу и выбрала свежак. Ей, как и всем, нужно только одно.
      Теория теплового насоса применительно к моему случаю провалилась.
      Ангелы ада
      У входа в суд центровские мужики. Айкын, Хачан, Саня Карате,
      Икошка, самый младший из Атиловых… Всего человек десять-одиннадцать. Позже подошли и другие. Среди них и Омир. Урана нет ни среди первых, ни среди вторых.
      В вестибюле на лавочке Духан Атилов с женой. Натерпелся с детьми.
      Кроме Еса, в Советском райсуде сегодня судят и старшего сына Ивана.
      Мы пришли втроем. Мама, Бирлес и я. Обещал без опозданий подойти
      Иоська Ким. С моей стороны Бирлес единственный свидетель.
      Спрашивает, что ему говорить. Отвечаю: "То же, что и на следствии говорил". Чешет голову. Что же он говорил три месяца назад?
      Из собравшихся беспокоят Икошка и Айкын. Нехорошо посматривает в мою сторону и Жумабаев. С остальными отношения раньше у меня были вась-вась. То раньше, сейчас как они настроены – не знаю.
      Мама не дождалась Кима и зашла к судье.
      – Дайте сыну охрану. – сказала она.
      – У нас нет охраны для потерпевших. – Судья Федосова разговаривала с матушкой мягко. – Насчет охраны вы можете написать заявление в горотдел юстиции. – Она протянула маме образец заявления. – И очень просила бы вас, больше ко мне не заходить.
      Сторона Атиловых может опротестовать приговор.
      – Не бойтесь. – успокоила Федосову матушка. – Не опротестуют.
      При виде меня Икошка отводит глаза. Про него, как и про Еса,
      Пельмень тоже говорит: "Этот у них, ох, и дурной". При людях и ментах никто из них на меня не прыгнет. Но в центре в ближайшие месяцы лучше не появляться.
      Невыгодно светил подсудимого Айкын. Он решил меня запугать и не соображал, что болельщиков Атилова судья тоже присекает. Менты завели в зал Еса, шпанюк закричал: "Здорово, брат!". Когда же я начал давать показания, Айкын стал что-то орать.