Реальность под контролем

      – У меня есть только эти двое… Как насчет них?
      Капитан с неподдельным удивлением воззрился на нас.
      – Вот оно как… Я и не думал в подобном аспекте…
      – Неужели?
      – Ужели. Впрочем, они пойдут…
      Стурласана махнул рукой.
      – Да, теперь я понимаю, почему именно ты, а не, скажем, я, сделал быструю карьеру и стал капитаном, имея всего лишь педагогическое образование. Забирай..
      – Взять их! – приказал капитан. Четверо, бряцая кривыми саблями, схватили нас
      – Но они станут собственностью солнцеподобного эмира? – уточнил Стурласана.
      – А как же. Ясное дело, станут… – подтвердил капитан и добавил, обращаясь к остальным: – Этого – обыскать, заковать, в трюм. Эту – не обыскивать, не заковывать, ко мне в каюту.
      Что-то тут не так, решил я. Советы Советчика часто были не ко времени, либо просто непонятны, но он никогда не советовал что-нибудь, что привело бы еще к худшей ситуации. Если со Стурласаной я бы еще, возможно, кое-как справился бы – да и то вряд ли – то сейчас… Что же тогда Советчик имел ввиду? Чего я не сделал?
      Тут они принялись обшаривать меня, и я испугался, что сейчас обнаружиться КРЭН. Признают они в нем энергонакопитель или примут просто за драгоценный камень, было не важно, главное, ему так или иначе суждено стать «собственностью солнцеподобного эмира», а это никак не входило в мои планы. Когда до включения дефзонд осталось меньше часа, лишиться КРЭНа было равносильно самоубийству.
      Брыкавшуюся и царапавшуюся Лату уже поволокли куда-то, надо полагать, в каюту капитана, и тогда на меня вдруг снизошло. Я закричал:
      – Эй, капитан! Я могу сообщить тебе кое-что очень ценное!
      Цветастый, уже успевший отойти, поворотился на пятках и заметил:
      – А этот раб, гляди-ка, говорит. Что ты хочешь сообщить мне?
      – Сведения стратегической важности.
      – Ух ты! С детства обожаю выслушивать сведения стратегической важности. Ну давай, сообщай…
      – В обмен на мою и вот ее свободу.
      – Я не торгуюсь. Да и с какой стати мне торговаться с рабом?
      – С той стати, что эти сведения важны для солнцеподобного эмира и всего Кидара.
      – Все, что ты знаешь, из тебя вытрясут пыткам.
      – Может быть, но я вообще-то крепкий. И нервы у меня будь здоров. Так что уйдет куча времени, а мои сведения для тебя важно знать прямо сейчас.
      – Хорошо, говори.
      – Сначала пообещай, что отпустишь нас.
      – Отпущу, если скажешь что-то ценное.
      – Э нет, так не пойдет! Вдруг ты потом заявишь, что это гроша ломанного не стоит, даже если сообщение будет важным?
      – Капитан эмирского флота – образец порядочности и честности, – поведал он. – Кроме того, вдруг я дам слово, а ты потом сообщишь, что у Свена Гленсуса вчера вечером на стратегическом месте вылез чирей? Оно-то, может быть, будет правдой, но на хрена мне такая правда сдалась?
      Я смирился.
      – Ну, ладно, я тебе первый расскажу, но только в присутствии этих людей ты дашь слово, что если информация окажется важной, действительно важной, нас отпустят.
      Четверо, утаскивавшие Лату, остановились, с интересом прислушиваясь, и капитан торжественно произнес:
      – Даю клятву!
      – Так вот, Свен Гленсус знает, что войска Кидара приближаются к Хоксусу на горбатых животных, которые быстро ходят и мало пьют, знает их приблизительную численность… войск, то есть, а не животных… и знает, когда именно они окажутся здесь.
      – Чаво? – сказал капитан.
      – Я говорю, Свен…
      – Понял! – перебил он. – Ничего особо удивительного в том нет, но это, конечно, чревато… А о т к у д а он это знает?
      – Его шпион с этого дирижабля донес ему.
      Стурласана вздрогнул и стал переминаться с ноги на ногу.
      – Шпион в наших рядах? – капитан дико оглянулся. – Но как ты узнал это?
      – Я случайно услышал их разговор в Зеленом Замке. И шпика видел. Он сейчас здесь. Если я укажу его, ты нас отпустишь?
      – Клянусь честью мамы, третьей наложницы в гареме светлейшего эмира! – заверил меня капитан.
      Гигант, что-то насвистывая, начал поспешно удаляться.
      – Вы слышали? – обратился я к четверке в шароварах. – Капитан поклялся! Вот он… – Я ткнул пальцем в то место, где только что находился Стурласана. Его там уже не было, а откуда-то слева раздалось шлепанье босых пяток по палубе.
      – Взять шпиона! – заорал капитан.
      Четверо отпустили Лату и бросились следом за кучерявым гигантом.

***

      Даже и не догадываюсь, куда собирался убежать Стурласана с летящего дирижабля, но они вдоволь набегались за ним по палубе, а когда наконец поймали, уже успело рассвести, и над далеким горизонтом даже показался розовый краешек солнца. Только теперь и заметил, что над отверстия в крыше одной из надстроек поднимается черный дым, похожий на тот, что выходил из труб недавно появившихся в Ливии паровозов. Наверное, внутри был мотор, который приводил в движение винт, а тот уж в свою очередь двигал дирижабль.
      – Хорошо еще, что о готовящейся огневой атаке были осведомлены только отдельные члены экипажа да несколько старших офицеров! – разорялся капитан, нервно прохаживаясь передо мной и Латой. – А если бы Свен Гленсус узнал о ней? На корабль напали бы, нас бы арестовали, может быть, ранили при аресте, нанесли увечья. Пророк светел, нас бы, может быть, даже пытали! Зная сволочной характер Его Боссовства, я теперь вообще удивляюсь, как это он отпустил нас после того, как услышал о приближении армии.
      – Как насчет клятвы, капитан? – напомнил я.
      Он остановился и окинул нас долгим взглядом.
      – Так, теперь вы двое. Что я там обещал в обмен на твою стра-те-ги-чес-кую информацию?
      – Что отпустите нас, – подсказала Лата.
      – Отпущу?
      – Поклялись.
      – Неужели поклялся?
      – Точно.
      – Обоих?
      – Вот-вот.
      – Ну хорошо, ты, парень, действительно поведал мне кое-что важное, но почему я должен отпускать и эту девицу?
      – Только вдвоем, – решительно сказал я. – Такая была твоя клятва.
      – Зачем она тебе? Девица, я имею ввиду. Только обуза. Давай… как тебя зовут?
      – Уиш Салоник, – представился я.
      – Серьезно? Хорошее имя. Давай, Уиш, я отпущу тебя одного.
      – Нет, капитан, клятва есть клятва.
      – Да? Может быть. Клятва, как ты точно подметил, это действительно именно клятва, а не жатва или какая-нибудь там блятва… Эххх! – вздохнул он. – Тяжела жизнь военного. Особенно, когда ты на ответственном посту. Самоотдача… Дисциплина… Постоянный самоконтроль… Отказываешь себе в предметах первой необходимости – в халве, шербете, женщинах, понимаешь… Пророк светел, женщин не видишь иногда б у к в а л ь н о ч а с а м и! Это ли не пытка? Слушай, лапушка… – обратился он непосредственно к Лате, – что ты слышала о великих целях освободительной армии нашего солнцеподобного эмира Харабути ибн Батути Первого?
      – Ничего, – буркнула Лата.
      – Во! – обрадовался капитан. – Уиш – отличное у тебя имя! – куда тебе спешить? Может, ты голоден? Может, пить хочешь? Я прикажу подать перебродившего виноградного сока и халвы с изюмом. А сам пока растолкую твоей спутнице насчет освободительной миссии несгибаемого кидарского воина, которая заключается в поголовном превращении всех жителей Хоксуса в рабов, а также насчет недремлющего ока Харабути ибн Батути, величайшего из эмиров Ссылки, тем более, что других эмиров здесь, как не крути, нет, и освященная веками здоровая конкуренция в этом вопросе отсутствует.
      – Что он бухтит, я не пойму? – спросила у меня Лата.
      Капитан еще раз вздохнул и приобнял Лату за талию.
      – Пойдем, лапушка, ко мне в каюту. Там так удобно говорить о великих вещах…
      – Чтобы я поперлась с каким-то козло… – начала Лата, но я громко закашлялся, и она возмущенно умолкла.
      – Капитан! – твердо сказал я. – Это очень плохо отразиться на твоем имидже среди команды. Ты, кажется, пытаешься нарушить свою же клятву?
      – Да? – переспросил он, задумчиво разглядывая Лату. – Может быть, может быть… Было бы любопытно, если бы я пытался нарушить чужую клятву… Минуло уже двое суток, как я не разговаривал с какой-нибудь подходящей женщиной о великих вещах. Это может плохо сказаться на здоровье.
      К нам подскочил один из четверки и что-то шепнул капитану на ухо. Капитан послушал, ласково улыбнулся, кивнул и уточнил:
      – Так вы точно не хотите остаться?
      – Точно, – ответили мы в один голос.
      – Ладно, приготовьте все, – приказал он офицеру.
      – А как ты собираешься отправить нас вниз? – спросил я, смутно беспокоясь о том, чтобы образчик порядочности и честности не предложил нам следовать на землю самым естественным образом.
      – В кресле.
      – В кресле?
      – Каждый раз опускать-поднимать корабль слишком долго и опасно, тем более над вражеской территорией. Для таких случаев мы используем кресло. Вы садитесь в него и вас отправляют вниз. Правда, оно рассчитано на одного человека, но цепь выдержит. Вы оба не слишком крупные.
      – А ты уверен, что цепь выдержит? – запротестовал я.
      – Уверен, – ответил он, ласково улыбаясь. – Идемте.
      Мы подошли к левому борту, где возле открытого наподобие калитки одного из ярусов ограждения стояло деревянное кресло, к спинке которого был приспособлен конец цепи.
      Тоже деревянной.
      – Капитан, мне не нравится эта цепь! – запротестовал я.
      – Она и не предназначена для того, чтобы доставлять эстетическое удовольствие своим внешним видом, – успокоил капитан. – Садитесь.
      Я сел, и Лата устроилась на моих коленях.
      – Капитан, из какой ты реальности? – спросил я.
      – Из Джоки.
      – А кем ты там был?
      – Директором колледжа для девушек. Пускай их!
      (Достаточно взглянуть: манеры, стан –
      готовый, прирожденный соблазнитель!)
      Двое в шароварах взялись за рукоять массивной лебедки, на которой была намотана цепь, двое толкнули кресло.
      – Эй, а какого-нибудь ремешка для страховки здесь нет? – крикнул я, и тут кресло соскользнуло с платформы.
      – Ай! – завопила Лата и вцепилась в мою шею. Сам я судорожно схватился за подлокотники. Кресло стало раскачиваться по очень большой дуге, в одной точке этой дуги мы обращались лицами к небу, а затылками к земле, в другой – наоборот. Пребывая во второй позиции, я заприметил два медленно вращающихся винта в задней части дирижабля; пребывая во второй, понял, с чего вдруг капитан так легко согласился нас отпустить.
      Светало очень быстро, солнце уже целиком поднялось над горизонтом, и в его косых лучах было видно, как по петляющей между рощами и лугами серой дороге двигается отряд, возглавляемый двумя велотелегами. До Зеленого Замка было не так уж и далеко, он вполне четко виднелся позади; синяя лента реки извивалась чуть в стороне от курса дирижабля, обрываясь небольшим пенным водопадом, низвергающимся в лужу-озеро. Картинка, а не пейзаж. Вот только братва в сером да велотелеги портили общее впечатление.
      Кресло постепенно перестало качаться, и мы как будто повисли между голубым небом и зелено-желтой землей. Только периодическое поскрипывание цепи, – звучавшее, кстати, все громче и громче – свидетельствовало о том, что кресло опускается. Длина цепи была, конечно же, ограничена, и они там вверху, видимо, открыли какие-то клапаны и слегка спустили газ из емкостей, так как дирижабль также начал спускаться.
      – Боюсь высоты! – процедила сквозь зубы Лата, ерзая у меня на коленях. – Ненавижу высоту!
      Внизу велотелеги ускорили ход, наверное, наемники заметили нас.
      Цепь начала потрескивать.
      – Видишь этих наемников? – спросила Лата.
      – Да. Их заметили, и только поэтому капитан согласился отпустить нас.
      Цепь затрещала сильнее.
      – Шайтан! – пробормотал я. – Оно точно не рассчитано на двоих!
      С каждой секундой треск становился громче, кресло начало как-то неприятно подергиваться.
      – Капитан, сукин директор! – не выдержал я. – Подсунул гнилую…
      Цепь треснула, и кресло дернулось особенно сильно.
      Я сказал: «А ну-ка слазь»– и кое-как извернулся. Лата съехала с моих колен и в результате уселась боком, прижавшись спиной к подлокотнику.
      – Что ты собираешься делать?
      – Собираюсь облегчить эти долбанные качели…
      Кресло опять с треском дернулось, и я соскользнул вниз, ухватившись за его край.
      Загорелые икры Латы хлопнули меня по ушам, потом она раздвинула ноги и вверху над краем натянувшегося платья показалось озабоченное лицо.
      (Прекрасна мысль – лежать между девичьих ног) – авторитетно заявил Советчик.
      – Вообще-то я сейчас висю… вишу… между де… девичь…
      – Что? – спросила Лата.
      Вновь раздался треск, и тогда я разжал пальцы.
      Я упал не на крону дерева, не в траву и не в кусты. Натурально, там оказалась лужа, и я шмякнулся в нее с плеском, какой мог издать разве что с разбегу обрушившийся в болото могучий самец ящера-заточника.
      Я упал на живот, мой подбородок с хрустом ударился о дно, а левая кисть – о лежащий сбоку камень. Из глаз посыпались искры, а запястье пронзила боль. До самого неба взметнулся фонтан грязной жижи и накрыл меня с головой.
      Взвыв, я схватился за кисть и выкатился из лужи, корчась, фыркая и отплевываясь. Грязь стекала по лбу, бровям и щекам, но ноющая боль и звон в ушах не помешали мне услышать тихое пиканье. Я сел и тут же на меня упала тень: сверху медленно опускалась Лата.
      Знакомый звук не прекращался, и я медленно повернул руку ладонью вниз.
      От удара трещина, наискось пересекавшая зеленое окошко, превратилась в белую паутинку, но цифры в окошке возникли вновь. Видимо таймер все это время работал, и вот теперь от удара что-то в нем опять перемкнуло и он выдал результат.
      00.16.18
      Шестнадцать с небольшим минут до того, как дефзонд включится и швырнет меня через реальность прямиком в Красные Пески.
      – Уиш! – крикнула Лата. – Вот они! Я их вижу!
      Из-за деревьев донеслось:
      – Глянь, болтается, как колбаска на веревочке. И второй должен быть где-то здесь.
      Я поднялся с намерением бежать, но тут голова закружилась, руку свело судорогой, колени задрожали, ноги подкосились, и я плюхнулся лицом обратно в лужу. Со всех сторон наползала тягучая звенящая тьма, и последнее, что я расслышал, был голос Советчика, донесшийся откуда-то из этой тьмы:
      (И клонится проворное колено…)

ГЛАВА 19

      ДВЕНАДЦАТЬ МИНУТ
      – Очнись же! – меня потрясли.
      (Воспрянь! Уж рок грядет!)
      Снова тряска, только на этот раз внутри меня, да такая сильная, что глаза распахнулись сами собой.
      – Советчик, опять шалишь? – спросил я слабо.
      Лата, держась за мокрый воротник, пыталась приподнять меня.
      – Они уже прямо здесь!
      – Да, да, – пробормотал я, опираясь о ее плечо и медленно вставая. – Сколько я валялся?
      – Пару минут.
      – Пару минут? А мне показалось, целую вечность.
      Мы не слишком быстро – я не мог идти быстро – пошли прочь от слышавшихся среди деревьев голосов и хруста веток.
      Над головой дирижабль медленно уплывал, кресла уже не было видно. Я глянул на таймер.
      00.10.30.
      Споткнувшись о торчащий из земли корень, я чуть не упал, и, пока мы совместно с Латой, восстанавливали мое равновесие, тридцать секунд истекли и Советчик произнес стихающим голосом:
      (Но я умру – и эта мысль умрет.
      Прощай!
      Пусть дух мой отдохнет…)
      – Что? – спросил я. – Чего ты там…
      Раскаленный комок запульсировал в правом предплечье. ЖРРШ! – как будто напильником провели по ключице. Мое тело содрогнулось, я опять споткнулся, и Лата подхватила меня подмышки.
      – А, вот они! – донеслось сзади. – Эй там, на телеге, объедете их и подождите под водопадом. Ща нагоним фамазонов.
      – Что с тобой. Уиш? – спросила Лата, беспрерывно оглядываясь и буквально волоча меня за собой.. – Ты так сильно ударился?
      – Это дефзонд, – прохрипел я. – Кажется, он включается…
      Очень-очень тихо, на самом пределе слышимости, Советчик прошептал:
      (Да, вас окутывает туча…
      Я не смогу ее сдержать.)
      Боль в плече немного утихла, и по телу начало распространяться тепло. Вслед за этим как будто серебренное облако окутало мозг, глаза застлала пелена, и мне показалось, что сквозь эту пелену виднеются очертания комнаты с тремя людьми в ней. Очень короткое время я видел ее и одновременно – все, что происходит вокруг, и слышал Лату, но не мог понять, что она говорит.
      Боль опять прокатилась волной по телу, и после этого я неожиданно осознал, что вижу наемников, вижу медленно плывущий прочь дирижабль, вижу Зеленый Замок, речку Песчанку, причалы, паромную переправу и город Хоксус…
      Мое восприятие реальности Вне Закона улучшилось и расширилось, я вдруг понял, что позади среди деревьев бегут четверо, впереди и слева на велотелеге спускаются по склону еще пятеро…
      Мы с Латой сейчас медленно удалялись от реки, она же текла на восток, обрываясь небольшим водопадом…
      Жалящий огонь перестал пульсировать, призрачная комната исчезла, и я вновь очутился рядом с Латой.
      – Тебе так плохо? – спрашивала она.
      Я хрипло повторил:
      – Это дефзонд, – и глянул на таймер.
      00.08.32
      – Нам туда, – сказал я, поворачиваясь к водопаду.
      – Почему?
      – Говорю тебе, туда. Посмотри, камень на месте?
      Она пощупала мой карман.
      – Да.
      – Хорошо. Осталось восемь минут, они успеют догнать, если только я не…
      Тут опять накатило.
      Теперь облако стало плотнее, а очертания призрачной комнаты в нем словно бы отчетливее. Какое-то мгновение мне даже казалось, что я уже покинул Ссылку.
      Пятеро в велотелеге уже спустились к берегу озерца под водопадом, четверо приближались сзади.
      Одновременно я услышал… нет, почувствовал, как один из находившихся в комнате что-то произнес, потом все трое повернулись и как будто бы посмотрели прямо на меня.
      – Осторожно! – раздался возле самого уха голос Латы.
      Этот голос вернул меня назад к тому, что происходило в Ссылке. Я почувствовал, что ноги мокрые, что мы по колено в воде и стоим прямо над водопадом. Вода кипела и бурлила, пенным каскадом устремляясь вниз.
      Призрачная комната исчезла, но жар из предплечья распространился до подбородка и там столкнулся со жгучим холодом, который остановил его. Мои руки начали непроизвольно дергаться.
      – Ну вот и все, фраера…
      Мы оглянулись. Четверо наемников были уже рядом и теперь шли не спеша, понимая, что нам некуда деться. Я посмотрел на таймер.
      00.03.40.
      – Его Боссовство сказал, что у тебя есть какой-то камень. Этот камень Его Боссовству шибко нужен…
      – Что дальше, Уиш? – спросила Лата.
      Я собрался было ответить ей, но не успел. В голове ярко вспыхнуло изображение комнаты, гораздо более отчетливое, чем прежде, и я, наконец, понял, что вижу.
      Трое людей были одеты в тоги разных цветов.
      Судья Суспензорий восседал в кресле, секретарь пристроился на краю стола, Дури Глауп стоял рядом – они ждали меня. За широким окном жаркое солнце Зенита поливало бескрайнюю пустыню потоком раскаленных лучей.
      Суспензорий посмотрел на часы и что-то произнес, беззвучно шевеля губами.
      – Что дальше, Уиш? –повторила Лата.
      Тепло немного отступило под натиском холода, Ссылка опять взяла верх и вытеснила Красные Пески. Комната померкла, но не исчезла полностью, а как бы отплыла на второй план, временно уступив место реальности Вне Закона, но готовая в любой момент вернуться на свое место.
      Четверо наемников были уже рядом и изготовились схватить нас. Я еще раз посмотрел на таймер.
      00.02.16.
      – Сейчас прыгну, – сказал я и шагнул к краю.
      – Может быть, если возьмемся за руки, то перенесемся туда вместе? – крикнула Лата, но я покачал головой и в тот момент, когда двое наемников попытались схватить меня за рубашку, прыгнул.

ГЛАВА 20

      ДВЕ МИНУТЫ
      Лицо обдало холодными брызгами, ветер засвистел, загрохотала вода.
      Две силы в моей голове боролись, образовав проходящую через затылок и виски неровную границу – то раскаленно-горячую, то жгуче-холодную, – создавая в мозгу непонятные образы и картины, заставляя мускулы непроизвольно сокращаться. Вновь обозначилась призрачная комната, но затем исчезла, и я увидел, что пятеро с велотелегой стоят внизу, а четверо и Лата смотрят сверху на меня, падающего…
      Я взмахнул рукой и успел увидеть…
      00.01.56
      …А затем штопором ввинтился в воду как раз между двумя валунами, вокруг которых бурлила вода. Озеро было довольно мелким, но здесь, под водопадом, я так и не достиг дна – меня закрутило и понесло куда-то, несколько раз проволокло плечами и боками по подводным камням, а затем с силой вынесло на поверхность.
      Две противоборствующие силы ревели и бушевали во мне, я дергался, стонал, хрипел и фыркал. Откуда-то из серебристого облака вновь выплыла комната с тремя миниатюрными фигурами в ней, но потом раздались слова: «Вот он!» – и оттеснили комнату.
      – Вот он!
      Я поднял голову над поверхностью воды и увидел, что течение несет меня по пологой дуге к берегу, на котором уже поджидают пятеро друзей с самострелами. Они махали руками и тыкали пальцами, указывая на меня тем, что стояли вверху.
      – Видим, – ответили оттуда. – Всплыл таки…
      Я действительно таки всплыл, но моих сил хватало лишь на то, чтобы не давать телу уйти на дно, изредка вдыхать воздух да один раз мельком глянуть на таймер.
      00.00.55.
      Серебренное облако разрослось, затмив собой все, противоборствующие силы почти разорвали тело на части, меня потащило одновременно во все стороны и как будто растянуло на сотни тысяч лиг вдоль всей тахионной цепочки, соединяющие две реальности. Какие-то гигантские пульсирующие сферы, полураскрытые невероятно сложной объемной паутиной, замерцали в голове. В этот миг я познал устройство мира и действие стихий. Я уже почти проникся непостижимостью мироздания, но тут из Ссылки донеслись слова:
      – Что-то он как-то хитро плывет, а? Это че, новый стиль?
      – Ну. Дергается, что твой червяк на крючке.
      – А ты бы попрыгал с водопада, так, небось, еще и не так корячился бы.
      Голоса смолкли вместе с гулом водопада, и тогда из Зенита раздалось:
      – Сейчас, судья. Прямо сейчас…
      Опять послышался плеск, я понял, что захлебываюсь, дернулся, поворачиваясь, и тогда перед глазами мелькнула кисть с таймером, искаженная жидкой призмой воды.
      00.00.15.
      Я все-таки чуть не захлебнулся, но в следующее мгновение несколько грубых рук схватили меня, вытянули и перевернули на спину на пологом песчаном берегу.
      – Его Боссовство говорил о каком-то камне. Прыткий фармазон. Ну-ка, обыщите его…
      Две руки потянулись к моим карманам, и вот тогда судья Суспензорий произнес::
      – Все! Сейчас он будет здесь!
      Серебренное облако заклубилось и разрослось, затмив наемников, водопад, маленькую фигурку Латы вверху, серое небо и всю реальность Вне Закона.
      Но на таймер я успел взглянуть.
      Он показывал:
      00.00.

ГЛАВА 21

      НОЛЬ
      Серебренное облако взорвалось снопом искр, две силы скрутились в огненный клубок и разорвали мое тело на части, которые перемешались с искрами и стремительно понеслись куда-то.
      Я увидел реальность Красных Песков, купола Эгиды и желтую пустыню с высоты птичьего полета, на огромной скорости спустился в один из куполов и оказался на полосатом матрасе в комнате с тремя людьми в тогах разных цветов.
      То есть мне так показалось.
      Вообще-то я лежал на спине с закрытыми глазами…
      И мне что-то не хотелось их раскрывать.
      – Добро пожаловать, – произнес судья Суспензорий, – к нам, братец… А вот и камень!
      Я продолжал лежать с закрытыми глазами. Этот голос…
      Я открыл глаза.
      – Добро пожаловать к нам братец! А вот и камень! – наемник выпрямился, показывая остальным КРЭН. – И что в нем такого особенного?
      Зенит, купола, пустыня – все исчезло. Я лежал на мокром песке и смотрел в утреннее небо Ссылки.
      Что-то было не так во мне.
      Оно не давало работать Советчику.
      Тогда почему я решил, что сработает дефзонд?
      Он попытался – и не смог!
      (КОНЕЦ ВТОРЫХ СУТОК)

III. Еще немного Вне Закона

 
      (ТРЕТЬИ СУТКИ)

ГЛАВА 22

      – Кристалл? Где кристалл?! – вопил кто-то, и этот крик был непосредственно связан с тупой пилой, кромсающей мой мозг.
      – Криста-л-л!!!
      Другой голос:
      – Тут он, тут, Ваше Боссовство, в кармане, а в кармане дыра, так что он провалился за подкладку…
      – А в подкладке нет дыры, Дрюм, детка? – это уже третий голос.
      – Я не детка, а в подкладке нет дыры, Полпинты.
      – Кристалл где?!
      Главная причина жуткой головной боли – буря, разыгравшаяся в моем организме. Еще немного и меня бы вообще разнесло на клочки. Но почему дефзонд не сработал? И почему до этого барахлил Советчик? Ладно, тогда это могли быть неполадки в нем самом, но два сбоя подряд… Конечно, то, что меньше трех, может быть и случайностью, но я в такое не верю.
      – Кристалл!
      Нет, тут явно что-то во мне. Но вот что?
      – Да вот он, вот, Ваше Боссовство…
      Раньше мне казалось, что со мной все в полном порядке. И с головой, и с остальным организмом. Я, вообще-то, никогда не страдал от каких-нибудь серьезных болячек. Что же тогда?
      Я мотнул головой, сел и открыл глаза.
      – Очухался. ублюдок? О-о, как я зол!
      Его Боссовство сидел на кресле с хрустальным бокалом в одной руке и кристаллом-энергонакопителем в другой. Я, как выяснилось, находился неподалеку от него, на диване, и, к удивлению своему, связан не был. Два наемника – детка Дрюм и Полпинты – стояли возле двери. Через высокое, почти до потолка, окно на изразцовый пол падали солнечные лучи, в них кружились пылинки. Небо Ссылки за окном для разнообразия было голубым и без единого облака.
      – Как там тебя… Дрюм… – произнес Свенсус, кладя кристалл на стол. – Я знаю, все вы жулики, но если бы ты попытался украсть кристалл, то это оказалось бы последним в твоей жизни, что ты пытался украсть. Понял меня?
      – Как не понять, Ваше Боссовство… – детка даже приложил руку к груди. – Очень все доходчиво растолковано…
      В дверь за их спиной всунулся Плутарх.
      – Ладно, теперь – проваливайте! – приказал Гленсус.
      – А как насчет оплаты, Ваше Боссовство?
      – Какой оплаты?
      – Как же, как же… – Плутарх шагнул вперед. – В наш контракт входит охрана замка, охрана Вашего Боссовства, ведение этих… боевых действий против сограждан из Хоксуса, одноглазых и кидарцев, буде те сунуться к замку – что назревает, – поиск контрабандных посылок и тому подобное, но преследование каких-то прытких парочек по озерам в наш контракт не входит. Это особое, деликатное, и оплаты тоже требует особой. Нас там было человек двадцать пять и мужики будут недовольны.
      – Там не было и десятка. Хорошо, Полпинты, по полпин… тьфу – по кувшину горячительного.
      – Горячительное – это премиальные, Ваше Боссовство. Премиальные за своевременную поимку и доставку. А оплата – другое.
      – И по две мерки…
      – Вы конечно же хотели сказать, по пять мерок?..
      – Слишком жирно будет для твоего звена, Плутарх. Полпинты, по три мерки. Теперь – проваливайте!
      – Мужики будут недовольны, – сказал Плутарх и, прихватив с собой Дрюма, со вполне довольным видом ушел. Полпинты, слегка покачиваясь, двинулся следом, но у самых дверей остановился и, обернувшись, сказал мне:
      – Я тут по совместительству на нескольких должностях, так что, Рыжий, наверное, еще свидимся.
      Дверь закрылась. Свен Гленсус отпил из бокала и посмотрел на меня.
      – И чего так вопить с утра… – проворчал я, морщась и сжимая голову руками.
      Он произнес:
      – Так вот, значит, тот, кто выкрал из лаборатории КРЭН и доставил мне столько волнений. Я-то думал, ты постарше и покруче. Как звать?
      – Уиш Салоник, – у меня сейчас даже не было сил улыбнуться.
      Он слегка передернулся.
      – Как? Нет, не повторяй! И кто ты вообще такой?
      – Да никто. Просто Уиш Салоник.
      – Я ж попросил не повторять. Гм, значит «просто»?.. Новичок?
      – Да, – буркнул я. – Новичок. Чечако. Тебе-то что?
      – Из какой реальности?
      – Из Бьянки.
      – Не помню такой.
      – Твои проблемы.
      – Во-первых, «ваши», – указал он. – Ко мне надо обращаться на «вы». Во-вторых, проблемы сейчас у тебя, а не у меня.
      Я ответил в тон:
      – Во-первых, кто ты, интересно, такой? Пахан банды уркаганов в каком-то там Хоксусе из какой-то там Ссылки? Ох-ох, тоже мне предводитель козявок, император кузнечиков! Во-вторых, насчет проблем. Что-то тут не видать твоих людей… Что, если я сейчас встану, дам тебе по голове, возьму кристалл и преспокойно уйду отсюда?
      Я заметил, как он напрягся, сжав пальцами тонкую ножку бокала, и внимательно посмотрел на меня. Я в свою очередь посмотрел на него. Некоторое время мы буравили друг друга глазами, затем я сник, а Гленсус расслабился и откинулся в кресле так, что стала видна инкрустированная каменьями рукоять кинжала в ножнах на его ремне.
      – Не-а, – произнес он, поглаживая эту рукоять. – У тебя даже руки трясутся. Мои люди сказали, что когда они нашли тебя, ты лежал полузахлебнувшись, без сил и с судорогами во всем теле. Попробуй сейчас рыпнуться, и я полосну тебя по горлу этим кинжалом. Веришь, что я без особых душевных переживаний смогу это сделать?
      Я еще раз посмотрел на него. Сухопарая фигура Его Боссовства была расслаблена, длинное лицо спокойно, а взгляд – холоден и решителен. Я хмыкнул и сказал:
      – Черт с тобой, верю.
      – Так-то лучше, – улыбнулся он. – Ты, Салоник, просто шпана, понимаешь меня? Так, мелкий хулиганишка. Появился, нашумел, зачем-то вместе с Пат-Раем перевернул две телеги, украл кристалл… и что дальше? Не тебе со мной тягаться. Может, я пока еще не властелин Конгломерата, но то, чего я достиг в этой реальности отбросов, кое о чем свидетельствует… Кроме того, это только начало!