Сборник юмора из сетей

(Мориц)

4. Черная бездна

"Вдруг оттуда вылезло

Чтой-то непотребное..."

(Высоцкий)

"Не зная коду

Не суйся к входу".

(Богословский)

"Дверь во двор была закрыта,

А теперь она зарыта."

(мультфильм)

5. Морийский мост

"Все от страха дрожат,

Все от страха визжат.

Лишь один гражданин

Не бежит, не дрожит..."

(Чуковский)

"Мы простимся на мосту."

( [?] )

6. Лотлориэн

"Распрекрасно жить в домах

На куриных на ногах..."

(Высоцкий)

7. Зеркало Галадриэли

"Нет-нет, ты глянь,

Нет-нет, ты глянь,

Я правда, Вань."

(Высоцкий)

8. Прощание с Лориэном

"Увижу ли Бразилию

До старости моей?"

(Киплинг)

9. Великая Река

"А вслед за ними, ругаясь матом,

Плывет зеленый аллигатор."

( [?] )

10. Разброд

"То берег левый нужен им,

То берег правый..."

( [?] )

ЛЕТОПИСЬ ВТОРАЯ. ДВЕ БАШНИ

КНИГА ТРЕТЬЯ

1. Гибель Боромира

"Охнул раз - и умер он."

(Пушкин)

"А потом послышалось

Пенье заунывное..."

(Высоцкий)

2. Всадники Роана

"И чайник сказал утюгу.

- Я дальше идти не могу!"

(Чуковский)

"Здорово, парнище! - Ступай себе мимо!

- Уж больно ты грозен, как я погляжу!"

(Некрасов)

" - Да кто вы такие? Откуда взялись?

Дружина взялась за нагайки."

(Высоцкий)

3. Урук-Хай

"Влекут его в милицию

Коленками назад".

(Стругацкие)

"И долго дружина топтала волхвов

Своими гнедыми конями".

(Высоцкий)

4. Древобород

"В заповедных и дремучих страшных муромских лесах

Всяка нечисть бродит тучей и в проезжих

сеет страх..."

(Высоцкий)

"Дубы стояли князями..."

( [?] )

"Тоже ведь она по своему несчастная,

Эта самая лесная голытьба."

(Высоцкий)

5. Белый Всадник

"Все застыли в изумленье.

- Дядя Степа! Это Вы?!"

(Михалков)

"Теперь я - Чебурашка..."

(Успенский)

"Мой маленький гном,

Поправь колпачок,

И брось, на ругайся, получишь щелчок."

(Кукин)

6. Король золотых палат

"Эй, быки и носороги!

Выходите из берлоги

И врага на рога подымите-ка!"

(Чуковский)

"На правое дело он поднял народы,

На труд и на подвиги нас вдохновил!"

(Михалков, Эль-Регистан)

"То кричит пророк победы.

Пусть сильнее грянет буря!"

(Горький)

8. Дорога в Изенгард

"И загадочных древних ликов

На меня поглядели очи..."

(Ахматова)

"Под горой стояло здание ужасное,

Издаля напоминавшее ООН".

(Высоцкий)

"А теперь они рекорд бьют

Все едят и целый год пьют".

(он же)

9. Большая вода

"Можете пить - оно уже потонуло".

(народное)

10. Голос Сарумана

"Был он милитарист и вандал,

Двух соседей зазря оскорблял..."

(Высоцкий)

"- Выходи, товарищ мышка!

- Ни фига, товарищ кошка!

- Не дури, товарищ мышка,

Я отъем совсем немножко."

( [?] )

"Ворона каркнула во все воронье горло.

Сыр выпал. С ним была плутовка такова."

(Высоцкий)

11. Палантир

"Ужасно интересно

Все то, что неизвестно,

Ужасно неизвестно

Все то, что интересно!"

( [?] )

"Мы летаем, кружимся,

Нагоняем ужасы."

( [?] )

"И шестикрылый серафим

На перепутье мне явился."

(Пушкин)

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

1. Укрощение Смеагола

"Мы, правда, третьего насильно затащили..."

(Высоцкий)

2. Переход через болота

"Как-то нас повел по болоту

Этот старый болван..."

(Дольский)

"А посуда вперед и вперед

По полям, по болотам идет..."

(Чуковский)

3. Черные Врата закрыты

"Непонятно? - Непонятно.

Понесли кровать обратно."

( [?] )

4. Травы и тушеный кролик

"А на нейтральной полосе цветы

Необычайной красоты!"

(Высоцкий)

"Наши пограничники с нашим капитаном..."

(он же)

"Мамонты, мамонты рвутся напролом!"

( [?] )

5. Окно на Запад

"Старый Мазай разболтался в сарае..."

(Некрасов)

6. Запретный пруд

"Играет и резвится он,

Ругаясь, как пират..."

(Стругацкие)

"На дурака не нужен нож.

Ему с три короба наврешь

И делай с ним. что хошь!"

(Окуджава)

"...Возьмем вурдалака!

Но кровь не сосать и прилично вести!"

(Высоцкий)

"Все равно его не брошу,

Потому что он хороший."

(Барто)

8. Лестницы Кирит-Унгола

"Но вот распахнулися двери,

В дверях показалися звери."

( [?] )

"Все равны, как на подбор,

С ними дядька Черномор".

(Пушкин)

9. Нора Шелобы

"Детям глупым, непослушным

Место лишь в чулане душном..."

(Окуджава)

"Но вот пришла лягушка,

Прожорливое брюшко..."

(Носов)

10. Выбор Сэма

"А злодей-то не шутит,

Руки-ноги он мухе веревками крутит,

Зубы острые в самое сердце вонзает

и кровь из нее выпивает."

(Чуковский)

"А слониха, вся дрожа,

Так и села на ежа!"

(Чуковский)

"Это я без Себастьяно

Ящик золота несу..."

(Щербаков)

ЛЕТОПИСЬ ТРЕТЬЯ. ВОЗВРАЩЕНИЕ КОРОЛЯ

КНИГА ПЯТАЯ

2. Серый Отряд

"И в минуту расставанья

Я кричу ему. - Родной!

. . .

Ты возьми меня с собой!"

( [?] )

"Там - высокая гора,

В ней - глубокая нора.

В той норе, во тьме печальной,

Гроб качается хрустальный."

(Пушкин)

3. Роанский смотр

"Всех наездников сзывай

С закрученными усами!"

(Давыдов)

4. Осада Гондора

"Ну что, красавчик мой? Доколе ваша прыть

Отцу безвременно могилу будет рыть?"

(Мольер)

6. Пеленнорская битва

"Получилось по легенде.

Рак за руку Греку цап!"

(Щербаков)

7. Костер Денэтора

"Чего вы здесь стоИте? Вон ступайте!"

( [?] )

"Ах ты, мерзкое стекло!

Это врешь ты мне назло!"

(Пушкин)

"Все бегут, (бегут)*n,

А он горит."

( [?] )

"Он был хорош - но таракан!"

(Сергеев)

10. Черные Врата открываются

"Вдруг из подворотни - страшный великан..."

(Чуковский)

"...Глупцы, невежды вы!

Еще питаете надежды вы?

Пред вами Сарыбай, смеживший вежды!

Взгляните на его одежды вы."

(киргизское народное)

КНИГА ШЕСТАЯ

1. Башня Кирит-Унгола

"Но он пролез, он сибиряк,

Настырные они."

(Высоцкий)

3. Роковая Гора

"Бух в котел - и там сварился".

(Ершов)

4. На поле Кормаллена

"Нет дома, что два века простоял..."

(Высоцкий)

"И стояли люди в безмолвье,

Опираясь на тяжесть палиц,

И старейшина тихо молвил.

- Он - великий неандерталец!"

(Дулов)

7. Домой

"И с набитою сумой

Возвращалися домой."

(Пушкин)

8. Уборка в Крае

"Нас видеть не хотят, нас принимают за врагов,

И, повернув стволы орудий

в нашу сторону, приказывают нам

Лечь в дрейф

Не ближе километра..."

(Щербаков)

"А яростного гада

Долой из Петрограда!"

(Чуковский)

9. Серые Гавани

"Да, в дальнюю область, в заоблачный плес

Ушел мой приятель..."

(Светлов)

Николай РОМАНЕЦКИЙ

СКАЗКА О НАЙДЕННОМ ПРОСТРАНСТВЕ,

или

УДАРИМ ПРОБЕГОМ ПО БЕЗДОРОЖЬЮ ПО...

В некотором царстве в некотором государстве, в семье Рыцарей Пера жил-был мальчик по имени Фома. Жил он не один - у него было сто братьев.

И случилось так, что царство-государство оное находилось в бесконечном по всем параметрам мире, носящем название Советская Фантастика. Впрочем, братьям только казалось, что они живут в бесконечном мире и владеют огромным жизненным пространством. На деле же мир сей был крошечным островком в Литературном океане. И даже не островком вовсе, но это, к счастью для братьев, выяснилось не сразу.

А жизнь шла своим чередом. Долго ли коротко ли братьям все-таки ведомо стало, что живут они не на острове, а на отмели и что отмель эта дабы обитателей не захлестнуло океанскими волнами - ограждена со всех сторон дамбой. Но дамба бессильна против подпочвенных вод, в особенности тех, коим место в канализационных трубах, и, наверное, поэтому большую часть Советской Фантастики (слава Богу, не всю!) занимало болото, именуемое Прозой Идей.

Впрочем, болото сие вполне устраивало богов Рыцарского мира, тех самых, что и построили вокруг лжеостровка охранительную дамбу. Воздвигали они ее на века и были изрядно озабочены лишь тем, чтобы легкий ветерок, переваливающийся время от времени через гребень гигантского защитного сооружения (без вентиляции-то неможно - сам ноги протянешь в ядовитых болотных испарениях), воздух по мере надобности освежал, но топь осушить ни-ни!

Боги позволяли Рыцарям барахтаться в гнилой водичке, разрешали неспешно ковыряться в нехитром содержимом местной трясины и даже изредка давали возможность взбираться на кочки, величаемые некрасивым, но вожделенным словом Публикация. Эти же боги быстренько топили сии кочки в болотной пучине, если изредка прилетавший к Рыцарям из-за дамбы ветерок освежал Рыцарские мозги до дьявольщины. К примеру, как можно ограничить влияние богов на Рыцарские игрища? А буде удастся, и вовсе выйти из-под оного влияния?..

Так и протекала Рыцарская жизнь. И вместе с братьями жил-был Фома.

Но однажды постепенно ветшавшая дамба не выдержала постоянного водного напора извне и рухнула. Как и положено природой, в Рыцарском мире немедленно разразился Великий Потоп (великий - по масштабам лжеостровка). О Ноевом ковчеге братья заблаговременно не озаботились, и те, кто не умел плавать в океанской воде, тут же пошли ко дну. Прочие, несмотря на свои Рыцарские доспехи, продолжали барахтаться. Чистая вода быстро смыла с них болотную грязь, а свежий ветер наполнил легкие живительным кислородом. Хоть пути Рыцарские и неисповедимы, через невеликое время выяснилось, что плавать можно и в океане.

Те, кто освоил этот процесс порезвее прочих, тут же пустились вплавь. Долго ли коротко ли добрались они до ближайшего соседнего острова и принялись карабкаться на его крутые берега. А вскарабкавшись, нарекли его мудреным прозвищем Турбореализм.

И поскольку Рыцарь Пера, как и любая Божья тварь, не способен опровергнуть пословицу "Всякая курица свой насест хвалит", то и остров Турбореализм был провозглашен (к счастью, не всеми доплывшими до него) самым красивым и самым высоким островом в океане. И вообще единственным, на котором стоит жить Рыцарю. В общем, Олимп, братовья!..

Но Рыцарей много, а Олимп один. Ну как заполонят новое жизненное пространство, ну как взберутся на затянутые густым Туманом Неизвестности горные кручи!.. Выход прост - не всяк желающий должен быть на Олимп допущен. Прочие пусть тонут, большего не заслужили. Решать же, кто заслужил, кто - нет, будут, естественно, олимпийцы - сиречь доплывшие первыми. Рыцарю - как известно, Рыцарево, а олимпийцу - олимпийцево!.. На том стояла, стоит и стоять будет... Впрочем, ладно!

Скоро сказка складывается, да нескоро дело делается.

Некоторое время Фома, по примеру братьев, барахтался в нагоняющей оторопь свежей океанской воде, а потом тоже пустился вплавь. Однако, поскольку близлежащий берег его к себе не тянул, он поплыл мимо, огибая остров Турбореализм. Долго ли коротко ли тянулось это путешествие, одному Создателю известно, но вот и с другой стороны появился неизвестный берег. Берега постепенно сближались, а водное пространство сужалось. Наконец Фома вплыл в пролив.

По проливу ходили бурные волны. Фома был парень неглупый и быстро сообразил, что такие волны могут быть порождены лишь двумя поднимающимися из глубины и направляющимися к берегам течениями. Уставшие мышцы молили об отдыхе. Как хорошо было бы лечь на воду и отдаться в руки Судьбе!.. Но Фома помнил взаимоотношения Улисса со Сциллой и Харибдой. Помнил он и третий закон сэра Ньютона. И потому, лавируя между двумя противоборствующими течениями, миновал опасный пролив, оставив позади скалистые утесы лежащих друг напротив друга мыса Безудержного Унылого Мудрствования и мыса Безмозглого Убойного Сюжета. Впрочем, оные названия Фома узнал много позже.

А в описываемый момент, миновав пролив, он обнаружил, что остров Турбореализм вовсе не является островом. Впрочем, об этом он с самого начала подозревал - иначе бы просто не отправился в сие утомительное путешествие. И вот на горизонте возникла необозримая береговая полоса перед Фомой был громадный континент Фантастическая Литература, одним из полуостровов которого и являлся пресловутый Турбореализм. Честно говоря, Фома представления не имел, насколько этот континент велик, но жила в нем надежда, что места здесь хватит всем, а значит и ему - тоже.

Берег становился все ближе и ближе. Отливал золотом пляжный песок, чуть слышно шуршали, накатываясь на него и отступая, волны прибоя.

Наконец Фома выполз на долгожданную твердую землю. И бурно разрыдался - от счастья и предвкушения сбывающейся мечты.

Впрочем, валялся на песке он недолго. Надо было осваивать обретенное жизненное пространство. К примеру, поискать следы здешних старожилов. Или определиться, куда его занесло.

- Вперед! - Фома встал и зашагал прочь от воды. Поднялся с пляжа на берег. И остановился: прямо перед ним стеной стоял дремучий непроходимый лес.

- Кхе-кхе, - раздался вдруг скрипучий голос. - Здорово живешь, калика перехожий!

- Здравствуйте! - пробормотал опешивший от неожиданности Фома. - Кто тут?

- Это я, - сказал тот же голос. - Камень Выбора.

И перед Фомой возник невеликий - по колено ему - валун. Валун был потрескавшийся и поросший, словно зеленой бородой, мхом.

- Выбора чего? - спросил Фома.

- Своего пути, - сказал валун.

И тут же потянулись от него в лес три дороги.

- А каков же у меня выбор?

- Выбор известный, - сказал валун. И торжественно продекламировал: Направо шагать - денег не видать; налево отправляться - таланта своего лишаться; а прямо пойти - в безвестность уйти...

- Что в лоб, что по лбу ваш выбор, - сказал Фома. - Я уж лучше по бездорожью!

Ничего не ответил ему Камень Выбора, лишь вздохнул. И медленно растаял в воздухе. Но три дороги, убегающие в лес, остались...

Тут и сказке конец, потому что дальше начинаются дела совсем не сказочные...

Сергей ЛУКЬЯНЕНКО

ВОСТОЧНАЯ БАЛЛАДА О ДОБЛЕСТНОМ МЕНТЕ

Дошло до меня, терпеливый читатель, хоть и не сразу, что не слыхал ты еще об отважном менте Акбардине и том, как он добыл несметные сокровища.

А история эта, достойная записи шилом на спине неверного, давно тревожила мою душу.

Однажды, темной ночью, когда благонадежные граждане халифата принесли хвалу эмиру и опустились почивать со своими женами, доблестный мент Акбардин обходил светлые улицы, не пренебрегая однако и темными. Был он хорош собой - крепок, кривоног и глаз его правый был зорок.

Заглянув за лавку Буут-аль Назара, достославного торговца заморскими притираниями, отважный Акбардин почувствовал чье-то мерзкое дыхание. Свершив свое дело - ибо долго бродил он по светлым улицам, не пренебрегая и темными, Акбардин пошел на запах.

И открылось мне, что увидел он грязного панка, спавшего в картонной коробке из-под заморских притираний. Был это панк из панков, с мерзким лицом, ужасной фигурой и велосипедным звонком в правом ухе. А запах его устрашил бы и более отважного, чем Акбардин, не страдай он в тот день от насморка.

- Вставай, грязный панк, неугодный эмиру! - воскликнул Акбардин. Ибо я, мент от рождения, Акбардин сын Аладдина, отведу тебя в позорное узилище.

Грязный панк проснулся и закричал:

- Кто ты, смеющий посягать на мой сон? Ибо я ужасен, проснувшись с похмелья!

Но Акбардин достал свою дубинку, и панк, упав на колени, взмолился:

- О, не бей меня холодной резиной, Акбардин сын Аладдина! Я не просто панк, я панк из панков! Я открою тебе великие тайны и приведу к несметным сокровищам! Только не бей меня по почкам, а также по тем местам, которые подсказывает тебе богатая фантазия!

- Что ты можешь мне дать, грязнейший из грязнейших? - поразился Акбардин. - Крепка моя хижина, и каждый день я имею хлеб с молоком, а по пятницам - да святится имя эмира! - большую рыбу в маленькой железной баночке.

- О, я дам тебя могущество самого эмира! - воскликнул панк. - И знай же, что я бы и сам получил его - но мне в лом. У тебя будет столько жен, сколько дозволено, и столько наложниц, сколько захочешь, и столько вкусной рыбы, залитой соусом из помидоров, что она не полезет в твои уста!

- Говори же, если есть тебе, что сказать, - повелел Акбардин. И грязный панк - да забудется всеми его имя: Киндерсюрпризбек, рассказал:

- Знай же, мудрейший из ментов и ментовейший из мудрейших, что происхожу я из славного рода Киндерсюрпризбеков, да не оскудеет он. И был я славным ребенком и добрым юношей, пока судьба не покарала меня за многочисленные грехи. И решив, что все мне дозволено, отправился я в путешествие. И шел долго, ибо был пьян. И дошел. И...

- И?.. - воскликнул Акбардин.

- И! - развел руками грязнейший из панков.

- Так что же мы ждем? - удивился Акбардин. - Мой мотоцикл быстр, а дубинка резинова! Устрашим же сами себя!

И они вскочили на мотоцикл мента, причем Акбардин сел впереди, а презреннейший из панков, да забудется всеми его имя - Киндерсюрпризбек, сзади. И набегающий воздух обдувал Акбардина, и дыхание его было легко. А протертые шины скрипели на поворотах, и скрип тот был ужасен.

И надо сказать, о читатель, что в дни те съехались в достославный халифат многочисленные эмиры и короли. Обсуждали они великие дела - как менять медь на серебро, и как пятью хлебами накормить всех желающих. А также съехалась многочисленная челядь, и челядь челяди, и прихлебатели, и подпеватели - среди коих и был ваш покорный слуга.

И многие менты великого халифата охраняли покой их. Увидев же друга своего, Акбардина, которого ценили за веселый нрав и честность при игре в кумалак, решили они: неладно.

И решив так, вскочили они на свои мотоциклы, а у кого не было своих на чужие, и понеслись за Акбардином.

Столько песчинок не лежит на дороге, сколько ментов мчалось за отважным Акбардином. Ибо напряженной была обстановка в халифате. И увидев их разбегались презренные панки, и забирались в ксивники хиппи, и рокеры притворялись собственными мотоциклами.

И к исходу третьего дня, когда почувствовал усталость даже отважнейший из ментов, приехали Акбардин и Киндерсюрпризбек к темной пещере. А товарищи Акбардина отстали, ибо были не столь проворны, как отважны.

- О мент из ментов! - вскричал позорный панк. - Вот она, пещера мудрости! И зачерпнешь ты ее там столько, что сам халиф со слезами обнимет тебя - и назначит визирем. А я теперь уйду - ибо мне в лом.

- Подожди, вонючейший из моих седоков! - воскликнул Акбардин. Открой - кто хранит мудрость, ибо не бывает сокровищ без охраны!

И затрясся панк, обливаясь потом, и ответил:

- Никто ее не хранит, то-то меня и пугает.

- Пойдем же, - велел мент Акбардин. - Направлю я тебя вперед, дабы пожертвовать малоценным организмом в случае опасности.

И Киндерсюрпризбек поплелся вперед, ибо никто еще не смел перечить Акбардину - да запомнится его имя!

А пещера была темна, как совесть грешника, и длинна, как прегрешения усовестившегося. Трижды споткнулся Киндерсюрпризбек, прежде чем дошли они до цели.

- Вот! - воскликнул презренный панк. - Вот он, источник мудрости, бьет ключом из алмазной чаши! Пей же, отважный мент, и отпусти меня спать, ибо я устал.

- О нет, хитрейший из хитрых, - засмеялся Акбардин. - Выпей вначале сам, ибо мог ты замыслить худое против меня.

И панк выпил из источника, ибо Акбардин был силен, а его дубинка резинова.

Даже мне, о терпеливейшие читатели, не доводилось видеть подобного. Опали с грязного панка коросты и лохмотья, стал он чист челом и прекрасен дыханием.

Посмотрел ласково на Акбардина и сказал:

- Пей же, мой добрый друг. Станешь ты так же прекрасен как я, и мудр как халиф.

Покачал головой Акбардин, и сказал:

- О нет, прекраснейший из панков. Запрещено мне пить на службе, и чту я этот закон. Лучше зачерпну я побольше мудрости, а дома, после дежурства, вкушу ее с подобающей закуской.

- Интересное решение, - заметил Киндерсюрпризбек, просветлел обликом и ушел в астрал.

А товарищи Акбардина, ждавшие приятеля у входа, не успели даже слезть с мотоциклов, когда увидели его светлый лик. Шел Акбардин твердым шагом, и в руках его был бурдюк с драгоценной влагой.

- Вещественные доказательства, - сказал он друзьям, и сев на мотоцикл, умчался, и никто не решился его переспрашивать, ибо дубинка его была резинова.

Дома же, съев положенное и покурив запретное, сказал пресветлый Акбардин жене:

- Завтра же будем любимцами халифа!

И налил себе Акбардин из бурдюка, и выпил...

Прошло три дня и три ночи с тех пор. И вот, обходя светлые улицы (но не пренебрегая и темными!) увидел ментовейший из ментов, да помнится его имя - Акбардин! грязного панка.

- Что делаешь ты в этой грязи, светлейший из панков? - поразился Акбардин.

- А что делаешь ты с этой дубинкой, мудрейший из ментов? съехидничал Киндерсюрпризбек.

Смутился Акбардин, что бывало с ним редко, и ответил:

- Открылось мне, что хоть и стал я умнее визиря, но остался ментом. И не услышит моих слов халиф. Вот и обхожу я по прежнему улицы...

- А... - протянул Киндерсюрпризбек. - Доумничался?

И тогда огорченный Акбардин схватил его за шиворот, и отвел в позорное узилище. Так и должно быть в нашем славном халифате, который так любят заморские короли, ибо западло каждому панку смеяться над ментами.

Но все же в пути Акбардин и Киндерсюрпризбек беседовали о вечном. И беседа их была возвышена как лавка Буут-аль Назара, и длинна, как ментовская дубинка.

...И такова мораль этой истории - даже вкусив от мудрости не равняйся халифом. Не положено.