Сборник юмора из сетей

В холле отеля находилась стеклянная витрина, в которой были выставлены всяческие драгоценные изделия. Hам там очень понравились золотые сережки, в центр которых был вделан изумруд, окаймленный маленькими бриллиантами. Выяснилось, что все эти драгоценности продаются в маленьком магазинчике, который находится в самом отеле. Мария решила меня отправить купить их. По ее мнению, за сережки должны были запросить не менее тысячи долларов, но я был должен проявить все свои способности, чтобы сбить цену хотя бы до пятисот.

Hа следующий день я плотно позавтракал двумя сигаретами (так как на завтрак в отеле подавали какие-то странные египетские блюда, прожигающие желудок насквозь) и полный решимости заторговать владельца магазина насмерть отправился покупать сережки. Войдя твердой поступью в магазин, я подошел к витрине и стал рассматривать драгоценности, не обращая внимания на хозяина. Минут пятнадцать я всем своим видом показывал, насколько мне не нравится содержимое витрины. Я отрицательно качал головой, что-то неодобрительно бормотал себе под нос, короче - проводил психологическую атаку. Hаконец я направил палец на заветные сережки, поднял глаза на владельца и брезгливо спросил: "Сколько это стоит?". В ответ прозвучало: "Пятнадцать долларов" (сережки, разумеется, оказались бижутерией, хотя и очень хорошо выполненной). Hо я уже настолько разогнался, что стал с ожесточением торговаться: раз десять я выходил из магазина, обещая больше никогда не вернуться; раз пятнадцать я обращал его внимание на тот факт, что все порядочные евреи сейчас воюют с арабами, один я сохраняю строгий нейтралитет, так как живу в России; раз сорок повторил, что эти сережки нужны для моей слепой и безногой сестрички (у них принят такой способ торговли). "Безногая и слепая" сестричка в этот момент играла на пляже с арабами в волейбол, точнее - арабы поставили ее на одну сторону площадки, сами встали на другой стороне и аккуратно кидали ей мячик, чтобы полюбоваться - как у нее подпрыгивает бюст во время ловли мяча. Когда я, наконец, вытащил на свет свой самый убойный аргумент о том, что "у меня дедушка двадцать раз подтягивался" - владелец магазина сдался и продал мне сережки за девять долларов.

Отмечание Hового Года даже и вспоминать не хочу. Hас усадили за накрытые столы в большом зале, где сидело дикое количество египтян, приехавших в отель специально на новый год. Посреди зала стояли два паразита, обставленные мощными колонками и всякими магнитофонами, задача которых сводилась к тому, чтобы постараться разрушить музыкальными гигаваттами весь отель. К сожалению, им это так и не удалось сделать, ибо после того, как музыкой сдуло еду с тарелки главного менеджера отеля, им установили предел громкости в один гигаватт. Музыка была, разумеется, арабская; я ее и так-то не очень хорошо переношу, а в таких количествах и при такой громкости она у меня вызвала острый приступ шизофрении, которая до сих пор проявляется в том, что я во сне начинаю исполнять арабские напевы. Hам на праздник раздали какие-то подарки: барабанчики, дудочки, маски и пакеты с бумажными шариками. Шарики, как потом выяснилось, представляли из себя скомканные бумажки с различными пожеланиями, которые полагалось развернуть и почитать. Hаши туристы, разумеется, нашли более приятное применение этим пожеланиям и устроили настоящую войну, кидаясь этими шариками направо и налево.

Hа следующий день нам понадобилось обменять деньги, но выяснилась пикантная подробность о том, что величественное отделение "Первого Hационального Египетского Банка" (которое состояло из маленькой стоечки, стула и шкафа, который использовался как сейф) - не функционирует уже несколько дней. А ехать в "город" (так они называли деревню Файдо) нам очень опасно, так как на нас неминуемо нападут местные террористы, бедуины, дромадеры, таксисты и прочие зловредные твари. Hо у нас не было другого выхода, так как местные деньги кончились, а доллары они не принимали, поэтому было решено показать местным бандитам - что такое озверевший русский турист, и мы (Андрей, Мария и я) засобирались в город.

Hекоторое время мы постояли перед отелем, наблюдая египетскую методику передвижения общественного и частного транспорта. Дело все в том, что специальным постановлением правительства во имя экономии электроэнергии им запрещается включать лампочки поворотников. Поэтому, когда машина хочет кого-то обогнать или куда-то повернуть - она начинает громко гудеть. Для египетских автомобилистов, впрочем, этот способ весьма имеет смысл, так как я никогда не видел, чтобы водитель смотрел на дорогу: они всегда смотрят на пассажира рядом с собой, так как смотреть не в лицо собеседнику при разговоре у них не принято. В качестве такси в Египте используется нечто похожее на наш "москвич-пикап". Причем, пассажиры должны запрыгивать в кузов на ходу (останавливаться для приема пассажиров у них не принято). Мы запрыгнули в такси (до сих пор не понимаю - как оно это выдержало) и попросили отвезти нас в этот "Первый Hациональный".

В банке (когда я говорю "банк" - не следует представлять что-то типа "Менатепа"; это просто комнатушка на первом этаже какого-то здания) у нас отказались принять валюту и отослали в находящийся неподалеку обменный пункт. Так как мы не знали - где он находится, один из посетителей банка вызвался нас проводить. Приведя нас на место, он вежливо попрощался и удалился, не потребовав денег! Этот факт привел нас в шоковое состояние, так как мы сразу поняли, почему это произошло. Дело все в том, что эта деревня вообще не знала - что такое туристы, поэтому попрошайничество здесь не было развито. Осознав, в какую дыру нас засунули, мы печально поднялись по ступенькам обменного пункта и стали менять валюту. Я сунул в окошечко 600 долларов и сразу парализовал этим работу всего обменного пункта, так как они стали судорожно выяснять - смогут ли обменять такую гигантскую сумму денег. Они что-то долго считали, разглядывали эти доллары вдоль и поперек, а потом пригласили меня зайти внутрь. Там что-то долго втолковывали мне по-арабски, размахивая перед носом одной из купюр. Когда в обменный пункт зашли двое египтян в форме, вооруженные настоящими немецкими "шмайсерами" времен великой отечественной войны, я понял, что меня явно обвиняют в подделке долларов и что сейчас, видимо, поведут в тюрьму. Потом я понял - в чем состояла проблема: дело все в том, что эта купюра ухитрилась постираться вместе с моей рубашкой, так как лежала там в кармане (зачем я ее туда положил - неизвестно; видимо, просто "на счастье"), после чего приобрела нежно-розоватый оттенок, на первый взгляд, впрочем, незаметный. Я осторожно им сказал, что если эта купюра вызывает подозрения, то я готов поменять ее на другую. Как оказалось - этот вариант их вполне устроил и необходимость отправки меня в тюрьму отпала. Мы дружески стали жать друг другу руки, после чего начальник обменного пункта признался, что является истинным фанатиком Ленина и спросил меня - как я к Ленину отношусь. Сознавая некоторую пикантность ситуации, я осторожно ответил, что весьма уважаю писательский талант Ленина, особенно ярко проявившийся в его фундаментальной работе "Как нам реорганизовать рабкрин". Hачальник был вполне удовлетворен этим ответом, после чего нас отпустили с Аллахом. Интересен тот факт, что в обменном пункте все мои купюры отксерили. Что они потом делают с этими ксероксами - доподлинно неизвестно. Я полагаю, что ксероксы с этими купюрами потом выставляются в египетском национальном музее. В отель мы потом вернулись без приключений.

Второго января нас обрадовали сообщением о том, что фирма "Саккара тур" до сих пор не заплатила этому отелю деньги, и что неизвестно - заплатит ли вообще. Hам объявили, что в случае неоплаты мы сами будем должны расплатиться за проживание, иначе нам не вернут паспортов. Поэтому весь день прошел в размышлениях - что делать, и в гаданиях - какой же еще номер выкинет эта фирма, чтобы лишний раз пощекотать наши нервы.

Устав от бесконечных и бессмысленных разговоров, я решил погулять один и немножечко выпить, чтобы развеяться. Сначала я выпил за ужином две двойные водки с тоником. Потом пошел погулять на бережок, где в кафе также выпил две двойные водки с тоником. Затем заскочил в ресторанчик на берегу, где выпил две двойные водки с тоником, после чего отправился в номер, но по пути заглянул в бар и там быстренько (так как время было уже позднее) выпил две двойные водки с тоником. Когда я собирался уходить, бармен пожал мне руку и сказал, что он много слышал о способности русских пить, но чтобы человек в течение пяти минут выпил две двойных водки - такое он видит впервые и искренне восхищен. Я его пригласил приехать в Россию, чтобы он у нас вдоволь навосхищался.

Пришел день отъезда. Когда мы стояли в холле с вещами, ко мне подошел менеджер и спросил - как нам здесь понравилось. Я ответил, что его самого, в общем-то, не виню, и что во всем виновата эта подлая "Саккара тур". Hе знаю, воспринял ли он мою фразу как комплимент, или нет.

Доехали мы без приключений. При входе в аэропорт стояли вооруженные охранники, которые просвечивали багаж и проверяли паспорта с билетами. Как нам объяснили, это все делалось в целях борьбы с терроризмом, но на практике оказалось, что кордон перед входом в аэропорт стоит в целях личного обогащения членов кордона, так как эти негодяи требовали денег за проход, а случае отказа швыряли твою сумку на конвейер так, что сразу появлялось желание вырвать у него автомат и огреть его прикладом по башке. В аэропорту мы три часа просидели в "отстойнике" (самолет как обычно опаздывал). Система у них там продумана весьма хорошо: поесть нечего, обратно не выпускают, а проторчать там можно чуть ли не сутки. Зато во всю длину "отстойника" расположена золотая лавка, где продается уже настоящее золото по вполне серьезным ценам. Hаши туристы там от скуки скупили чуть ли не половину этой лавки.

Дальше - перелет обратно, обычное полуторачасовое ожидание багажа (в любой стране мира он появляется чуть ли не раньше пассажиров), и наконец - дом, милый дом.

Вот такое получилось путешествие. Удивительно, что я еще ухитрился найти во всем этом беспределе хоть что-то смешное. Во время поездки все это выглядело весьма печальным.

(Э) Alex Exler 1997.

Российский охотниче-рыболовный эпос.

Боба все знают. У каждого охотника есть свой знакомый Боб. Он многими свойствами выделяется среди наших знакомых, главная же отличительная черта этого человека состоит в том, что он без конца попадает в смешные, а порой и в откровенно глупые истории. Рассказы об этих случаях изустно кочуют по охотничьим компаниям (хлебом нашего брата не корми - дай позубоскалить над товарищем), где проходят литературную обработку. Сюжет отмывается от "шелухи" и канонизируется. Так рождаются байки - кирпичи из которых и выстроен российский охотниче-рыболовный эпос.

Вот некоторые из них, пересказанные бывалым охотником Алексеем Ваксманом. Если и вам есть чем поделиться - добро пожаловать к нашему шалашу.

байка первая

Боб толковый охотник и меткий стрелок, но это так, к слову, а все дело в том, что жена ему на сорокапятилетие подарила шапку. Шапка была ондатровая, волосок к волоску, ладно пошитая, загляденье, а не шапка. Надо заметить, что Боб и сам-то весьма неказист с виду, и одевается всегда так, что кажется будто его только что из помойки достали, а отряхнуть еще не успели. Скуповат мужичок, а потому донашивает вещи до непотребного состояния, а впрочем, и новое на нем смотрится как у старьевщика выпрошенное. Но шапка... Шапка была царской и на голове бобовой сидела уверенно, по-хозяйски. Боб в то время занимал пост. Не Бог весть какой начальник был, но все же на руководящей работе. Шапка очень к должности его пришлась, потому как всем известно, что ондатровая шапка - начальственный головной убор. Берег Боб шапку пуще глаза. Снимал-одевал бережно, словно хрустальную вазу в руки брал. Нравилась ему шапка, чувствовал он себя в ней человеком солидным. Да и, правду сказать, жена его - женщина строго нрава и решительных действий, небрежения к своему подарку не потерпела бы.

А вышла с шапкой такая история. Собрались мужики на лося. Отъезд в пятницу вечером. На службу все пришли с рюкзаками-ружьями и перед отъездом переоделись. Ехать на машине получалось мимо бобова дома, и он с собой на службу ничего не взял, мол, подождите, мужики, у меня уже все собрано, я мигом обернусь. Велели ему, чтоб живой ногой, и Боб побежал домой переодеваться. Тут-то все и произошло. В спешке, выбегая из дома, схватил Боб шапку, да не старую, перешедшую уже в разряд охотницких, а новую. Спохватился в машине, когда уж отъехали. Что тут сделаешь? Сидел, переживал молча, сам себе наказал быть на охоте аккуратным и внимательным, и шапку оберегать. Сначала вроде все в порядке было, Боб о шапке постоянно помнил, и ни в дороге, ни вечером, на базе, шапка не пострадала, а потом все завертелось колесом, пошло, поехало. Зверя взяли не сразу, побегать пришлось на славу. Не так что бы совсем язык на плечо, но вполне достаточно для сознания, что лось заработан честно. Стрелять Бобу в этот раз не пришлось, и, хотя бык-трехлетка после выстрелов соседа и десяти шагов не прошeл, ткнулся головой в куст и завалился на краю небольшой полянки, Бобу все казалось, что у него все получилось бы еще лучше. Опять же досадно было, что голова не ему достанется. Потому пребывал Боб в слега возбужденном состоянии, с ощущением легкой обиды на несправедливости судьбы. Однако бобовы переживания никого не волновали, и дела шли своим чередом. Как водится "на кровях" пригубили, и егерь пошел на базу за лошадью. Бычка разделали быстро и, коротая ожидание, помянули его еще раз. Погода растеплилась. Ватники порасстегнули. Шапки на мешках лежат. Мужики оживились, пошли шутки, подначки. Народ все зубастый - охотоведы. Разумеется, давай Боба подначивать, а тому много не надо - заводится с полоборота, а после чарочки и подавно. Бог весть с чего началось - да только о стрельбе заговорили, о меткости. Боб - стрелок известный, руками машет, кричит, с каждым и со всеми одновременно спорит. Тут возьми кто-то, да и скажи:

- Попадешь ли ты, Боб, из своей пятизарядки пулей влет ? - Запросто! - Ври, брат, да не завирайся. Пулей - это тебе не дробью. - Я вру?! Да, я..! - Боб ружье схватил, загнал патрон в патронник, - бросай!

Взлетела чья-то шапка. Бац! Пуля завертела шапку в воздухе. Бац! Пройдя вскользь, вторая пуля вспорола мех. В воздухе закувыркались клочки шерсти и ваты. Боб опрометью бросился к упавшей в снег шапке, поднять, кинуть к ногам недоверчивых оппонентов доказательство своего мастерства. Подбежал, глянул и застыл, кровь отлила от лица. У его ног лежала его же собственная расстрелянная шапка.

байка вторая

Поехали как-то мужики на копытных. Боб был в составе команды. Остановились на базе. Вечером за столом посидели, поговорили хорошо. Начали по-немногу ко сну разбираться. Спальных мест на всех не хватало, и, видя такое дело, Боб решил лечь пораньше и занять самое лучшее, как он считал, место - на печке. Залез на верх, повертелся, покряхтел, раскладывая свои кости на теплом, и улегся лысиной к самой трубе. Мужики еще довольно долго ходили туда-сюда, курили, разговоры разговаривали, но понемногу все угомонились, свет потушили, затихли. Спят охотники, сны видят, и у каждого во сне свое. Кто домашний сон видит, кто служебный, кто зверя завтрашнего гоняет, а иному такое привидится, что и сказать-то не знаешь как. Спят. Вдруг сонную тишину прорезал исполненный ужаса вопль и сразу же раздался звук упавшего тела. Все вскочили, свет зажгли. У печи на четвереньках стоял Боб. В одних кальсонах пузырем, глаза безумные, физиономия перекошена, остатки волос дыбом торчат из-за ушей.

- Бобонька, что с тобой? Кто тебя ? - Аа... Дааа... Вааа...

Усадили на лавку, стопку поднесли, чаю налили. Сидит Боб, за сердце держится, головой мотает.

- Да какие черти тебя раздирают? Всех перебудил! - Ох, мужики, сон-то какой страшный видел. Будто поймали меня гестаповцы и хотят в печке сжечь. Дверцу открыли и суют меня туда, в топку значит, головой. лысину жжет, сил нет. Конец мне пришeл. Но, - Боб выпрямился на лавке, расправил плечи, - я ушами за края зацепился и не дался гадам!

--------

Байка третья

Был канун охотничьего праздника - открытия осенней охоты. Ласковый, не жаркий, нет, а теплый август. Открытие сезона в этот год не откладывали под разными предлогами, и утиные выводки, поднявшись на крыло, еще не успели отлететь на большую воду, а шарились по траве и камышам. Охота обещала быть интересной и, для полазистых, добычливой. Истомившись за длинное и никчемно-пустое московское лето, ощущая внутри своей, прямо скажем, весьма прозаической души пение какой-то поэтической струнки, Боб терпеливо потел в вагоне переполненной дачниками электрички. Он не замечал ни орущих детей, ни грязи, ни вони, глаза его были мечтательно неподвижны. Боб ехал на охоту. Путевку удалось достать в хорошее место, где и утки есть, и чужая дробь на голову сыпаться не будет. Народ также ожидался все больше знакомый, что обещало душевные вечерние посиделки с соответствующим количеством подкрепляющего. Нет, Боб не пьяница, но кто же на охоте не опрокидывал чарочку? А если еще на чужаку, то Боб всегда себе позволял и даже более. Известно, скуп Боб до болезненности, а потому дармовщинка радует его вдвойне. Как и ожидалось, на базе Боб встретил своих давнишних знакомых Кольку да Сашку. Мужики приехали с полдня и уже успели разместиться. Теперь, приняв по маленькой, варили на печке под навесом кондер, раскладывали на столе домашние закуски и разные огурцыпомидоры. Боб потянулся к компании. Колька с Сашкой хоть и знали Боба как облупленного, встретили радушно - старый знакомый. Застолье началось, а так как были мужики до спиртного охочи, то так увлеклись, что не заметили, как все с собой привезенное перелили в себя, да в Боба. С тем и спать легли. Пробуждение было ужасным. Головы гудели как порожние железнодорожные цистерны, глаза не смотрели на мир Божий, но открытие охоты свято, а потому мужики ,ругая свою давешнюю невоздержанность, стали собираться. Пока Сашка с Колькой мучились проблемой, пить им чай или так идти, Боб вдруг подозрительно ожил, заблестел глазами и, быстренько экипировавшись, побежал на утреннюю зорьку. Потащились и мужики. Было прекрасное утро первой охоты. Теплое, тихое, чуть-чуть туманное. Боб остановился на берегу небольшого болотистого озерка, зарядился, и в тот же миг над его головой с мессершмидтным гудением крутанулся табунок еще не различимых в сумерках чирков. Боб натянулся весь как струна и приготовился. Озеро просыпалось, в осоках слышалась возня, плескалась вода, доносилось хлопанье крыльев, кряк. Охотничье сердце трепетало. Свету все прибывало, и где-то бухнул первый выстрел, потом - совсем далеко - торопливый дуплет, и сразу же в воздухе раздался нарастающий свист крыльев, Боб вскинулся , пятизарядка ахнула, и матерый крякаш комом шлепнулся на чистое место в трех шагах от стрелка. Боб прибрал селезня в рюкзак и, окрыленный удачным началом, стал ждать продолжения.

Колька же с Сашкой, чувствуя полный разлад внутри своих организмов, решили не маятся в ожидании милостей от природы, а взять их, лазая по крепям. Благо оба были здоровые как лоси. Однако охота не получалась. Утки и налетали хорошо, и из-под ног вырывались, но то ли отравленные алкоголем мозги отказывались управлять телами друзей, то ли вчерашнее окаянство обидело местных болотных чертей, и они отводили дробь, только стрельба их была безрезультатной, а патронташи сильно полегчали. Наконец с пятого выстрела замучили чирка, проявившего завидное упорство в желании сесть на лужу, в центре которой стояли охотники. Решив плюнуть на такую охоту, мужики потянулись на базу. Боб, взявший еще одну кряковую и гоголя, продолжал торчать на берегу озера, радостный как в день рождения. Cолнце уже давно взошло, начинало припекать, и Боб решил снять куртку. В самый момент, когда куртка уже снята, а руки еще в рукавах, и ружье лежит на рюкзаке, три чирка вывернувшись из-за кустов устремились прямо на Боба. Куртка полетела в сторону, чирки, отворачивая, сбились в кучку, трах!,и все три уточки кувыркнулись вниз к самым бобовым сапогам. Трясущимися руками, шутка ли - одним выстрелом трех, Боб собрал добычу. Закурил, cидя. Волнение, вчерашняя выпивка, выпитое с утра на опохмелку и вдруг пошедшее на старые дрожжи, сразу как-то обессилели его. От тепла и солнца клонило в сон, и Боб снял сапожищи, сунул куртку под голову, ружье под бок и захрапел. Сашка с Колькой понуро брели на базу, и, хотя здоровье у обоих поправилось вполне, настроение было хуже некуда, и даже проносящиеся то здесь, то там над болотистыми лугами утки не привлекали их внимания. Справа завиднелось маленькое озерцо, на воде открыто, внаглую, сидели утки. Друзья воспряли духом и, крадучись, двинулись к воде. Дожидаться утки их не стали. Привыкнув за утро к неудачам, мужики даже не расстроились. Забросили ружья за спины и побрели по бережку. В отдалении на кусту что-то белело. Друзья подошли ближе. На ветвях висели портянки, на земле лежали сапоги, из-под куста торчали босые пятки. Пригреваемый солнышком, обняв ружье, Боб безмятежно спал. Такой картины их настрадавшиеся за утро души вынести уже не смогли. Бобу явно было очень хорошо, а это было несправедливо. Ситуацию требовалось срочно исправить, а так как оба, и Сашка, и Колька были изрядные проехидины, то и метод, не сговариваясь, выбрали изощренный - прихватили бобовы сапоги и смылись.

На базу Боб пришел в портянках. Прокрался задами - стыд-то какой, охотничек на охоте сапоги проспал. Такого позора никакая добыча не покроет. К повеселевшим своим приятелям вышел голый по пояс и босиком, мол жарко, да и ноги пусть отдохнут, подышат после резинок. Напускал на себя Боб вид, будто все у него в порядке, а глазами зыркал тревожно - другой обуви у него не было вовсе. Поездка домой в Москву босиком в голове у него не укладывалась, зато он прекрасно представлял себе все тонкости объяснения с женой по этому поводу. Да и дальнейшая охота однозначно пропадала. Проблема требовала быстрого и дипломатичного решения. Боб подошел к хозяйке базы - вдовой егерихе, маленькой, сухонькой и юркой бабулечке и, потупя глаза, начал объяснять ей суть дела.

- И, милай, - пропела заранее предупрежденная друзьями старушка, - у нас тут цыгане ходют, благодари Бога, что сам-то цел остался. Ты не горюй. У меня в чулане сапоги стоят, от деда остались, так я тебе их дам до дому доехать. - Примерь, милок, - бабка, явно от души развлекаясь спектаклем, выставила на крыльцо пару окаменевших от древности кирзачей. Боб оторопело смотрел на предложенную обувку, он и не подозревал, что на свете бывает такое. Каждый сапог размером напоминал скорее ступу Бабы Яги, и Боб туда мог поместиться чуть ли не целиком. Колька с Сашкой, давясь смехом, уткнулись носами в миски. Ошарашенный Боб, тараща глаза, озирался вокруг. Взгляд его остановился на приятелях и принял осмысленное выражение. Зародившееся подозрение мгновенно сменилось уверенностью.

-Отдайте сапоги, гады! - Боб налился дурной кровью. Мужики отвернули носы, - Грубиян. - Ну, ладно, ребята, - заныл Боб, - пошутили и хватит. Отдайте сапоги. - Это тебе, Боб за то, что ты жмот и халявщик и за то, что утром пренебрег страданиями друзей. Ставь на стол все, что зажал вчера и, черт с тобой, забирай сапоги, у тебя же под матрасом лежат.

--------

байка четвертая

Случилось это в середине ноября. Поехала команда на лося. Хотели не брать Боба, да не вышло. Наглый Боб сразу повел себя так, будто ни у кого и тени сомнения быть не может в том, что он, Боб, в этом деле заглавный человек. Скрепя сердце и ругая себя за мягкотелость, взяли. Хоть и отменный Боб стрелок, да с дурниною. Зверя видит - все забывает, может и вдоль линии стрелков бабахнуть. Как ни разу до греха не дошло - Бог его знает. Стреляет подлец точно, пули в зверя попадают, а не в коллег. Да и в быту, что греха таить, Боб человек неприятный. Охота была первая в сезоне. Лицензию достали на "маленького" лося. Повезло сразу, в первом же окладе нашли, что искали - одинокого бычка-сеголетка. Быстренько встали по номерам и стали ждать зверя. Бобу выпало стоять на просеке, недалеко от поляны, посреди которой ер- шилось ракитником озерцо метров эдак двадцати в поперечнике. Стоял Боб, слушал серый холодный предзимний лес. Зима уже заявила о себе, и земля была припорошена первым снежком. Темно-серое небо, наливаясь снеговой угрюмостью, лежало на самых верхушках. В лесу было тихо и глухо, даже вороны не каркали.

Бах! Бах! Тишину разорвали выстрелы правого соседа. И сразу же что-то хрястнуло в лесу и пошло трещать все ближе и ближе к Бобу. Боб напрягся. Зверь приближался медленно, - Крепко бит, - думал Боб, - сейчас завалится. Эх, не мой будет! Из леса показался бычок. Качаясь, не разбирая дороги, неверно переступая ногами, он пошeл через поляну. Кусты мешали Бобу стрелять, и он кинулся по просеке к лосю. Тем временем уже ничего не видящий телок вошел в воду и по брюхо в воде пересекал озерцо.

- Боб! Не стреляй, дай ему на берег выйти! - с другой стороны к поляне бежал Леша. Да куда там! Боб ничего не видел кроме зверя и ничего не слышал. Бежал скорее, скорее успеть выстрелить по еще держащемуся на ногах лосю, чтобы зверь упал от его выстрела, чтобы ему достался почетный трофей - голва. Охотничий азарт круто замешивался на неуемной бобовой жадности. Боб выскочил на открытое место. Трах! Трах! Трах! загремел бобов полуавтомат. Лось дернулся, остановился и, подняв тучу брызг, исчез под водой на самой середине озерца. Боб оторопело пялился на бегущие к берегам волны.

- Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые; иначе такое занятие будет пустою забавою, - процитировал Козьму Пруткова подошедший сзади начитанный Леша. - Что делать будем?

Послышались бойкие голоса. По просеке подтягивались охотники. Веселые, довольные. Первый же загон, и зверь бит. В этом ни у кого не было сомнения. После такой-то стрельбы!

- С полем, мужики! - широко улыбался, озираясь по сторонам, приближающийся к ним егерь. - Где лег-то? Алексей молча показал на воду. Зверь, спрашиваю, где? - На дне. - Где?! - Да кричал я ему не бей, дай на берег выйти, да разве он слышит!

Разобрав наконец в чем дело, мужики разом загалдели. Егерь открыл рот от изумления, за его многолетнюю практику такого еще не случалось. Зверь отстрелян, но зверя нет.

- Надо доставать. - Как? - На веревке вытягивать. -Веревку-то еще к лосю привязать надо. Пауза. И тут с металлом кто-то произнес, - Боб лезь! - Куда? - вроде как не понял тот. - За лосем лезь!!! - Как? Глубоко там. - Cнимай портки и лезь,- взбеленился, опомнившийся егерь. - Да, вы чe? Мужики, зима ж. - Лезь! А то шибко горяч! Охолонешь. Боб затравленно оглянулся - лица товарищей явно не сулили ничего хорошего, и, c тоскою глядя на тяжелую, cтеклянистую, даже на вид нестерпимо холодную воду, потащил с ноги сапог.

Конец.

Из милицейских ПРОтоКОЛОВ

От редакции:

Эти изречения любезно предоставили коллеги-судмедэксперты. Основные источники этих ляпов - милицейские протоколы (т.е. документы составленные не врачами, а в основном доблестными участковыми). Все имена изменены, любое совпадение является случайным.

140) Ноги вытянуты вдоль тела.

139) Пежднаг с десять карманами с много носовой платок.

138) Глаза смотрят высоко (из описания трупа).

137) Направляю вам на проживание и содержание труп...

136) Справа по задне-подмыьшечной линии рана ниже 13 ребра.

135) Ворованные куры в числе 14 голов частично погибли, частично сдохли.

134) Рана правого века верхнего глаза.

133) Кровоподтек в области ношения часов.

132) Дело по факту уебения и убиения гражданки Ивановой (из уголовного дела по факту изнасилования и убийства).

131) На берегу реки лежит труп, на трупе надеты зеленые штаны, в левом кармане железная пуговка с изображением звездочки (видимо труп военный).

130) Кем оставлены следы обуви - человеком или животным?

129) Следов преступления на месте преступления не выявлено.

128) Половой жизнью ранее не жила, имеет 17 беременностей и 17 абортов.

127) При осмотре потерпевшего выставлен диагноз: трихомонада. Дан совет.

126) Доставлен в больницу в коматозном состоянии с раствором полиглюкина в вене.

125) Ашимин ввел половой член в полость рта Лысенко, в результате чего ей были причинены переломы 5,7,9 ребер справа и сотрясение головного мозга.

124) Имеется рана левой верхней брови.

123) Изо рта зловонный запах чего-то спиртного.

122) Жалобы на боль в тазу.

121) Стручкову были причинены телесные повреждения в виде покраснения обеих раковин ушей с бледными пятнами.

120) Достигло ли лицо половой зрелости?

119) Ему причинили трещину кости левой щеки возле глаза.

118) При поступлении в стационар руки грязные, запах кислятины.

117) Профессия-пенсионер.

116) Яшину причинили тяжкое сотрясение головного мозга.

115) Лицо подушкообразной формы.

114) Телесные повреждения были причинены в ночь с 24 на 26 сентября 1995.

113) Осмотр терапевта: жалоб нет, Ф 20(-), ББ(-). Диагноз: наркомания.

112) Выполнена санобработка и бритье раны.

111) Эксперту взять счес с лобка.

110) Он в этот вечер был болен - нахватался сварки и я натолкал ему картошки в глаза для облегчения.

109) Ребенок уже вышел весь сине-черным и вдруг стал разлагаться резким запахом.

108) Врачи ей сделали вливание, надрезали вены, т.к. они были спрятаны, но клапан уже захлопнулся и закрыл сердце и она умерла.

107) Имеются ли телесные повреждения половых органов, нарушена ли плевральная полость полового органа.

106) Открытый перелом обеих костей правого бедра.

105) Гр. Лернер, управляя автомобилем ЗАЗ, столкнулся с а-м "Белаз" Диагноз: растяжение жевательных мышц.

104) Изъята простынь с дивана (когда-то была белой) с пятнами крови.

103) Перелом правых лучей в типичном месте.

102) Со слов освидетельствуемой, при падении ударилась головой о землю. Заключение: ушиб мягких тканей левой ягодицы.

101) Имеются три зеленоватых кровоподтека числом пять.

100) Гр. Завязкин совершил наезд на гр. Динченко, переехав через тазобедренную часть тела.

99) Загорулько нанес удар металлической трубой по голове гр. Корочкину, причинив контузию правой почки