Самое южное, которое называется Грумсмен, тянется до границ герцогства Луата, расположенного на краю Великой Равнины. Графство Питроуд — на западе — отделено от реки Йенди холмами Кольер, а те, в свою очередь, образуют нечто вроде кольца, опоясывающего все герцогство. Оно возникло во время девятого правления Дома Иссолы, когда некий лиорн по имени Корпет отправил в те земли экспедицию (на собственные, заметим, средства) и назвал новое герцогство в честь руководителя отряда, дзурлорда по имени — как, наверное, уже догадались читатели — Арилль.

Край оставался необжитым на протяжении нескольких веков, если не считать угольных шахт, расположенных неподалеку, поскольку с холмов местность казалась неприглядной — заболоченная пустошь. Однако Корпет лишился своих владений и был вынужден перебраться на восток вследствие определенных политических и экономических причин, в основе которых лежало желание императора напрямую контролировать добычу угля на землях, издавна принадлежавших Корпету (и до сих пор известных под названием графство Корпет). И тогда-то при ближайшем рассмотрении выяснилось, что здесь удивительно богатые угодья с благоприятными условиями для развития фермерства. По крайней мере, не хуже, чем на Великой Равнине, за холмами Кольер, — отличная почва и климат, подходящий для выращивания пшеницы, кукурузы и редких овощей.

Арилльское графство было провозглашено герцогством — указом девятого императора Валлисты в знак признательности за заслуги дочери Корпета, которую звали Корпет и которая во время осады Блэкта оказала Империи неоценимую помощь, запретив проезд по своим землям повозок с фуражом, а кроме того, категорически отказавшись снабжать провизией бунтовщицу баронессу Локфри. Корпет-младшая, получив титул пэра, немедленно объявила свои одиннадцать баронетств графствами, заслужив благодарность и дружбу своих вассалов и одновременно посеяв зависть и злобу в душе южного соседа, лиорна графа Шалтре, — семенам этим суждено было прорасти только через несколько тысяч лет.

К слову сказать, земли, расположенные между владениями Шалтре и Бра-Муром, принадлежали дзурлорду Ариллю и в их состав входило баронетство Даавия, которое, как наверняка помнят наши читатели, являлось родиной нашего старого друга Тазендры.

Графство Бра-Мур поражало своей красотой — зеленые холмы, леса, разбросанные тут и там, быстрые реки и тихие пруды и огромное количество куркингов, чьи крики можно слышать с рассвета до самого наступления темноты и которые вышагивают стройными рядами от пруда к пруду, время от времени решаясь перебраться через неширокие тракты, проложенные прямо в лесу.

Эти дороги соединяли отдельно стоящие домики и деревни друг с другом и с главным поместьем герцогства — великолепным четырехэтажным тридцатикомнатным особняком, называвшимся Брачингтонс-Мур. Добраться до него можно было по широкому тракту, шедшему от деревушки Муртаун примерно в трех лигах прямо к высокой, в девять футов, живой изгороди, скрывавшей ворота в поместье.

Ворота распахивались, и вы видели, что дорога, хоть и несколько более узкая, продолжает бежать вперед и вскоре превращается в тропинку, огибающую пруд, где разводили рыбу для герцога, минует простые хозяйственные строения, сад и снова возвращается к своему началу. Однако по пути от нее отходят небольшие ответвления, ведущие к каждой из дверей особняка. По одной из таких тропинок и прибыл и, разумеется, отправится в обратный путь, тот самый посланец, то встретился нам в начале этой главы.

Итак, высокий худой слуга, которого звали Фоунд, нашел нашего друга Айрича в угловой комнате особняка. Тот сидел за бюро и читал письмо, полученное им несколько часов назад, и время от времени задумчиво поглядывал на пруд. Фоунд тихонько покашлял и стал ждать.

Айрич поднял голову, ему понадобилось несколько секунд на то, чтобы вернуться из своих странствий во времени и пространстве, в которые он, несомненно, отправился, читая письмо, и сказал:

— Что такое?

— Письмо, ваша светлость.

Айрич удивленно приподнял свои выразительные брови:

— Письмо? Еще одно? Неси его сюда. Пожалуйста.

Фоунд передал ему свиток. Поклонился и покинул комнату так же тихо, как и вошел. Айрич внимательно изучил печать, и его взгляд непроизвольно метнулся к письму, которое он минуту назад держал в руках.

— Ну, — пробормотал он. — Сначала Кааврен, а теперь Пэл. В один и тот же день. Что творится в городе?

С этими словами он сломал печать и просмотрел начало письма, заметив, что послание Кааврена добралось до него за короткое, но вполне разумное время (три дня), сообщение Пэла пробыло в пути менее двух, — следовательно, дело йенди не терпит отлагательств.

Придя к такому выводу, Айрич внимательно прочитал письмо, нахмурился и еще раз пробежал его глазами. Затем, чуть поразмыслив, дернул за одну из веревок, висевших над столом. Потом он снова немного подумал, потянулся ко второй веревке и дернул два раза.

Через минуту в комнату вернулся Фоунд, а следом а ним появилась невысокая, среднего возраста текла по имени Стюард.

— Слушаю, ваша светлость, — проговорил Фоунд в то время как Стюард только молча поклонилась.

— Фоунд, гонец еще здесь?

— Он ждет ответа вашей светлости.

— Хорошо.

Айрич повернулся к столу и, взяв самое лучшее перо, черные чернила и плотную отбеленную бумагу, быстро набросал ответ, который мы воспроизведем полностью:

«Мой дорогой Пэл, насколько мне известно, в подобных вопросах вы никогда не ошибались. Надеюсь, у меня еще осталось достаточно чувства долга, чтобы ответить вам как подобает. Постараюсь быть у вас как можно быстрее. Кстати, если вам удастся найти способ известить дружище Кааврена, это будет очень даже неплохо. Я привезу с собой Тазендру, поскольку нет рук сильнее и сердца вернее, а я боюсь, наша сила и верность будут подвергнуты жестокому испытанию в ближайшие месяцы, недели или даже дни.

Ваш верный друг Айрич».

Он запечатал письмо и вручил его Фоунду, чтобы тот передал послание гонцу вместе с горсткой серебряных монет.

— Это все, ваша светлость?

— Ни в коем случае, — ответил Айрич.

Слуга терпеливо ждал новых указаний.

Айрич подумал немного, а потом обратился к Фоунду в столь характерной для него манере:

— Будь любезен, приготовь все необходимое к отъезду. Две лошади, платье для дороги и двора, мою шпагу. Возьми в комоде десять империалов, так чтобы большая часть была серебром. Ты поедешь со мной в качестве лакея.

— Слушаюсь, ваша светлость.

— Мы должны отправиться в путь через час. Следовательно, и тебе следует одеться в дорожное платье.

— Слушаюсь, ваша светлость, — проговорил Фоунд, лицо которого не дрогнуло и не изменило своего спокойного выражения.

Он поклонился и отправился выполнять приказания.

— Стюард, останешься следить за порядком в поместье. Не знаю, как долго меня не будет, по всей вероятности несколько недель.

— Какие-нибудь особые распоряжения, ваша светлость?

— Да. Сейчас.

— Слушаю, ваша светлость.

— Вот они: сообщи йомену Локу, что я займусь его спором по возвращении; он должен понять, что сильно меня огорчит, если самостоятельно предпримет какие-нибудь шаги по разрешению возникших противоречий. То же самое, разумеется, относится и ко всем членам семьи йомена Хэндсвейта.

— Хорошо, ваша светлость.

— Проследи за тем, чтобы кузнец доделал петли на нижней двери.

— Непременно.

— Если речушка Петроуз сама не очистится — иными словами, если будет недостаточно дождей, — все, кто живет вдоль Симингроуд, могут ловить рыбу в моем пруду. Но только они, ты поняла? Речь не идет об их родственниках и друзьях по всему графству.

— Я поняла, ваша светлость.

— Поговори с лесником о том, что ему следует повнимательнее присматривать за браконьерами, которые стали появляться в наших дальних лесах.

— Слушаюсь, ваша светлость.

— Можно открыть для движения дорогу Вестеринг, которая идет от шахт, пусть шахтеры приезжают на рынок, но только группами по шесть человек или меньше. Кстати, если у кого-то из моих вассалов возникнут проблемы, их можно послать продавать в район шахт бобы и кукурузу. Расценки тебе известны.

— Да, ваша светлость.

— Вот распорядок сбора ренты, он лежит в этом ящике; пусть хранитель собирает ренту согласно срокам до тех пор, пока я не вернусь. Он может взять двадцатую часть на свои нужды. Однако ему не следует предпринимать никаких мер в случае неуплаты — оставьте это до моего возвращения. Или до прибытия моих наследников — в случае неблагоприятного исхода.

— Прослежу за тем, чтобы он узнал о пожеланиях вашей светлости.

— Если у тебя появятся вопросы, по которым необходимо будет принять срочное решение, свяжись со мной через господина Кааврена. Его адрес лежит в шкатулке.

— Я знаю, о какой шкатулке идет речь, ваша светлость, и найду адрес, если понадобится.

— Ты все поняла, Стюард?

— Ваша светлость может проверить.

— Хорошо, повтори все.

— Поместье; дело йомена Лока следует отложить, он должен ждать вашего возвращения, ваша светлость. Кузнецу починить петли. Те, кто живет на Симингроуд, могут ловить рыбу в пруду. Хранителю следить за браконьерами. Открыть дорогу Вестеринг. Шахтеров допустить на рынок, но не более шестерых одновременно. Фермеры, у которых возникнет нужда, могут продавать кукурузу и бобы шахтерам. Хранитель собирает ренту, получая за свою работу двадцатую часть. Адрес господина Кааврена в шкатулке.

— Все правильно.

— Надеюсь, мне будет позволено пожелать вашей светлости приятного и удачного путешествия.

Айрич кивнул; затем ему в голову пришла неожиданная идея, и он сказал:

— Подожди-ка.

Пока Стюард ждала, Айрич вернулся за свой стол, снова взялся за перо и бумагу и написал короткую записку, которую мы с почтением приобщаем к его предыдущим литературным усилиям:

«Моя дорогая баронесса, 4 мне стало известно, что нашим старым друзьям угрожает опасность. Поэтому нам следует немедленно отправиться в Драгейру. Прошу вас приготовиться к достаточно длительному путешествию, которое начнется после моего появления у ваших дверей, где я надеюсь оказаться не позднее чем через час после отправки данного письма. Пожалуйста, подготовьте четырех лошадей, две из них для вас и вашего слуги.

Ваш любящий друг Айрич».

Он перечитал записку, чтобы убедиться, что ничего не забыл, затем осторожно присыпал ее песком, сложил, запечатал и протянул Стюард.

— Немедленно доставить баронессе Даавия, — сказал Айрич.

Стюард поклонилась, взяла послание и поспешно вышла — она уже достаточно давно служила у Айрича, чтобы понять: лиорн не станет благодарить за излишнюю почтительность, когда он торопится.

Покончив с делами, Айрич направился в гардеробную, где Фоунд помог ему облачиться в костюм для путешествий, состоящий из коричневой юбки, а также свободной, но хорошо скроенной красной рубашки, поверх которой он надел свои наручи из бронзы. Затем Фоунд пристегнул к поясу Айрича шпагу, купленную много лет назад по случаю вступления в Императорскую гвардию, и простой кинжал. Сам Фоунд успел облачиться в коричневый костюм, удобный в дороге, с гербом Дома Лиорна на куртке. Следует признать, что он производил забавное впечатление в таком облачении — но если Айрич и обратил на это внимание, то виду не подал.

— Ты отдал серебро и письмо гонцу? — спросил Айрич, закончив одеваться.

— Да, ваша светлость. Он умчался прочь, словно за ним гнался сам Кайран Завоеватель, из чего я сделал вывод, что он надеется на вознаграждение.

— Не сомневаюсь, что ты прав, Фоунд. Теперь можешь завершить свои дела.

Фоунд оставил Айрича одного, и лиорн принялся за изучение карт и документов. Примерно через час или чуть раньше Фоунд вернулся и сообщил, что все готово к отъезду. Айрич кивнул, встал и, повинуясь неожиданному порыву, открыл простой, стоящий в углу гардеробной деревянный сундук, достал оттуда шелковую пряжу и крючок, которые передал слуге с указанием уложить их в седельные сумки.

— В путь, — сказал Айрич.

И покинул свой особняк. Не прошло и пяти минут, как лиорн и Фоунд уже скакали по дороге, ведущей к графству Даавия и замку Даавия, расположенному возле деревушки и на берегу реки с таким же названием. Вскоре Фоунд спросил (он немного запыхался, поскольку был не слишком опытным наездником):

— Ваша светлость, могу ли я сделать одно замечание?

— Да, Фоунд, слушаю.

— Не утомим ли мы лошадей, если будем скакать так быстро?

— Нет, — только и ответил Айрич.

Он мог бы сказать: «Скорость сейчас все» — и добавить, что они поменяют лошадей, когда доберутся до Даавии, но Айрич не привык давать ненужные объяснения слугам — да и вообще кому бы то ни было, если говорить честно. Фоунд лишь беззвучно вздохнул.

Наконец они подъехали к длинному пологому склону холма, переходящему в восточную часть долины Даавия, и увидели замок Даавия, самое большое строение графства, сооруженное из гладкого камня и окруженное четырнадцатифутовой стеной, над которой виднелось несколько верхних этажей и единственная квадратная башня. Над ней развевались два знамени — знамя Арилля, а немного ниже — Даавии. Айрич и Фоунд проскакали по мосту (носившему название, как вы, наверное, догадались, Даавия) и подъехали к открытым воротам.

Слуги в ливреях Дома Дзура бросились в замок. Айрич изящно соскочил со своего скакуна. Фоунд с трудом сполз на землю. Они ждали, пока не появилась знакомая фигура: текла, одетый в цвета Дома Дзура с эмблемой Даавии на куртке и шляпе.

— Ваша светлость! — вскричал текла. — Добро пожаловать! Добро пожаловать! Моя госпожа баронесса сейчас к вам выйдет.

— Очень хорошо, Мика, — ответил Айрич с улыбкой, давая понять, что он рад его видеть. — Я смотрю, ты приготовился к путешествию.

— Вы правы, ваша светлость.

— Отлично. А почему ты не обнимаешь своего друга Фоунда?

— Я сделаю это с радостью, если ваша светлость разрешит.

Айрич знаком показал, что у него нет никаких возражений. Фоунд с Микой обнялись, как старые друзья, и обменялись несколькими словами, после чего принялись переносить седельные сумки с лошадей, на которых прискакали Айрич и Фоунд, на свежих. Между тем, повинуясь повелительным приказаниям Мики, другие слуги занялись лошадьми Айрича. Их надо было накормить, напоить и почистить, прежде чем отправлять обратно в конюшни Айрича.

Тем временем появилась баронесса Тазендра, одетая в свой черный походный костюм (который, как должен понимать наш читатель, отличался от ее черных костюмов на каждый день или для торжественных случаев), с длинной шпагой за плечами. Она сразу же бросилась к Айричу, чтобы его обнять.

— О мой друг, — вскричала она. — Прошло уже больше двух лет с тех пор, как мы с вами виделись в последний раз!

— В самом деле, — ответил Айрич, радостно обнимая Тазендру. — И могу отметить, друг мой, что вы прекрасно выглядите.

— О да, я действительно хорошо себя чувствую, — довольно ответила Тазендра. — Полностью оправилась от несчастного случая, о котором вы знаете, и, как видите, вернулась домой — все ремонтные работы завершены.

— Я вижу, моя дорогая Даавия, с чем вас и поздравляю.

— Ба! — воскликнула Тазендра. — Но вы — гром и молния! — как сказал бы наш друг Кааврен, — вы тоже отлично выглядите. Как и всегда, впрочем. Дайте-ка мне вас рассмотреть получше.

И Тазендра сделала несколько шагов назад, не спуская с лиорна внимательных и любящих глаз. Айрич, конечно, постарел — но сделал это с присущим ему изяществом. Волосы у него были немного длиннее, чем раньше, и от возраста или по каким-то другим причинам начали виться и теперь ниспадали каштановыми локонами на лоб, закрывая уши. На его по-прежнему худощавом лице появились новые морщины, так что рот больше не казался маленьким. Однако глаза, как и прежде, хранили то спокойствие, которое присуще лишь людям, живущим в мире с самим собой. И можно было не сомневаться, что спокойствие не изменит этим глазам, какие бы сюрпризы ни подготовила их обладателю судьба. Айрич был в отличной форме и производил впечатление человека, здоровье которого не внушает ни малейших опасений. Он двигался с легкостью и грацией, столь характерной для воина-лиорна, продолжающего свои тренировки в течение сотен лет.

Тазендра, в свою очередь, не утратила прежней красоты, которой так успешно пользовалась в прежние годы. На ее лице появились новые морщинки, в основном вокруг рта и глаз, что делало ее еще более привлекательной, чем прежде, — а привлекательность, как всем известно, есть один из признаков красоты. Глядя на Тазендру, вы сразу же поняли бы, что она каждый день много времени проводит в седле, а также постоянно тренируется. А что такое красота, как не благородство в сочетании с хорошим телосложением?

— Рад, что Мика, как и прежде, в отличном здравии, — заметил Айрич. — Кааврен о нем спрашивал.

— О да, — ответила Тазендра, с нежностью глядя на Мику. — Он хороший, верный слуга, даже когда ему не приходится наносить удары врагу.

Мика покраснел и уставился на носки своих сапог, а Айрич добавил:

— Похоже, этого тебе не хватает?

— Ну, безусловно, но у меня создается впечатление, что нам предстоит восполнить этот недостаток.

— Тут ты прав, однако может так случиться, что и нам тоже достанется.

— Ба! — только и промолвила Тазендра. Айрич улыбнулся.

— Нам пора, — сказал он, — не стоит терять время.

— Да, — согласилась Тазендра. — Ведь вы утверждаете, что нашим старым друзьям угрожает опасность?

— И весьма серьезная, — кивнул Айрич.

— И в чем она заключается?

— Мне лишь известно, что дело как-то связано с его высочеством герцогом Истменсуотча.

— С нашим старым другом Адроном э'Кайраном?

— Даавия, вам пора отказаться от привычки называть друзьями тех, кто в глазах общества занимает более высокое положение, чем вы. О вас могут плохо подумать.

— Ба, пусть думают. А как насчет вас — разве вы не герцог и не лорд? Однако я имею честь считать вас своим другом.

— О, это совсем другое дело, и вам это прекрасно известно, — с мягкой улыбкой сказал Айрич.

— Ну ладно, — пожала плечами Тазендра.

Надо заметить, что, наблюдая за Айричем, она научилась пожимать плечами и добилась в этом непростом искусстве немалых успехов.

— Да, я и в самом деле имел в виду его высочество Адрона э'Кайрана, — продолжал Айрич, — который когда-то встретил нас гостеприимно и вел себя столь благородно. Более того, Кааврен тоже в центре событий.

Тазендра вновь пожала плечами, словно хотела сказать: «А что еще ему оставалось делать?» Однако вслух она спросила:

— А Пэл?

— Пэл, как всегда, наблюдает из-за кулис, но боюсь, что сейчас даже он находится не в самом безопасном месте.

— Что вы имеете в виду?

— Сцена, как мне кажется, закачалась, и кулисы могут рухнуть еще до того, как опустится занавес.

— Ну да, конечно, — пробормотала Тазендра, которая, по мере того как лиорн развертывал свою метафору, понимала все меньше и меньше.

Тут к ней на выручку невольно пришел Фоунд, который сообщил:

— Ваша светлость, мы переставили седла. Все готово.

— Тогда, — заявил Айрич, обращаясь к Тазендре, — нам пора. Вы успели завершить свои дела?

— Конечно нет, — ответила леди дзур. — Прочитав ваше письмо, я передала дела своему управляющему, который, вынуждена признать, и так ими занимается.

— Тогда что нас задерживает?

— Ничто, мой дорогой Айрич.

— Значит, выступаем немедленно.

— В такой поздний час? Скоро совсем стемнеет.

— Мы будем ехать даже ночью, — ответил Айрич.

— А как же лошади? Разве они выдержат такой долгий путь?

— Мы воспользуемся почтовыми.

— Гром и молния! — воскликнула Тазендра, голос которой перекрыл тихий стон, вырвавшийся из груди Фоунда. — Стало быть, дело не терпит отлагательств?

— Да, я так считаю, — ответил Айрич.

— В таком случае, — заявила Тазендра, — возьмите это, — и леди дзур протянула Айричу два гладких серых камня, отполированных до блеска. — В каждом по хорошему заряду — я приготовила их, как только получила ваше письмо.

— Неужели у вас нашлось время?

— О, я научилась делать их гораздо быстрее.

— А себе вы что-нибудь оставили?

— А как же, — заверила Тазендра лиорна. — У меня даже есть по одному для Кааврена и Пэла, если они пожелают прибегнуть к подобным доводам.

— Отлично, — сказал довольный Айрич, укладывая камни в седельные сумки. — Теперь, когда нас ничто больше не задерживает, — в путь!

— По коням, — согласилась Тазендра, подводя своего скакуна к специальному камню и вскакивая в седло без посторонней помощи.

(Нам следует добавить, что при своем росте Тазендра могла бы обойтись и без камня, но тогда ей пришлось бы приложить некоторые усилия, чтобы взобраться на лошадь, а это могло бы поставить под сомнение ее достоинство.)

Айрич же не стал пользоваться камнем, а вскочил в седло с изяществом, которое не изменяло ему ни при каких обстоятельствах. Затем оба лакея оседлали своих лошадей, и маленький отряд направился к воротам.

Тазендра бросила последний взгляд на свой дом, словно вдруг усомнилась, увидит ли его снова, а потом решительно направила лошадь вперед.

Айрич, оглянувшись на лакеев, сказал Мике:

— Вижу, ты захватил ножку от табурета, которую я отлично помню и которой ты находил столь удачное применение.

— Ваша светлость, госпожа баронесса дала мне понять, что нам предстоят жаркие схватки; мало того, ваша светлость только что подтвердили мои подозрения в разговоре с леди Тазендрой, который я не мог не слышать.

— Ну, — сказал Айрич, — не стану тебя разубеждать.

— В таком случае, — заявил Мика, — я предпочитаю пользоваться тем оружием, которое мне лучше всего знакомо, — и, хотя мне пришлось его заменить, оно ничем не отличается от первого.

— Хорошая мысль, — похвалил Мику Айрич.

— Как далеко до первой почтовой станции? — спросила Тазендра.

— Я изучил карту, пока Фоунд готовился к нашему путешествию, — ответил Айрич. — До первой почтовой станции почти двадцать лиг на север. Затем нам предстоит преодолеть шестнадцать лиг до тракта Адаунтры, где почтовые станции расположены через каждые десять лиг.

— Императорская почта? Но, мой дорогой Айрич, разве вам позволено ею пользоваться?

— Вы забыли, что я лорд, моя дорогая баронесса. Иногда это оказывается полезным.

— Да, похоже, так оно и есть. Ну, тогда нет никакой необходимости беречь лошадей.

Фоунд снова застонал, но и на сей раз его жалоба осталась незамеченной, потому что Айрич добавил:

— Вы правы, но загонять их нельзя. В противном случае нам грозит задержка.

— Конечно. Когда мы прибудем в Драгейру?

— Если нам будет сопутствовать удача и не подведет почта, завтра, примерно в это время.

— Поразительно!

— Ну, Империя кое-чему научилась у лорда Адрона, — с улыбкой заметил Айрич.

— Да, несомненно, — сказала Тазендра. Впрочем, она не поняла, что имел в виду Айрич, поскольку, хотя леди дзур и была прекрасно знакома с философией магии и наукой защиты во всех их разновидностях, она неважно разбиралась в истории, политике и проблемах, в которых два этих феномена пересекаются и которые мы привыкли называть «новостями».

— Мы тоже воспользуемся его наукой, — добавил Айрич.

— Так и сделаем, — ответила Тазендра, — вот только…

— Да?

— Будет лучше, если вы зададите скорость, с которой нам следует двигаться.

— Хорошо.

— Я готова.

— Следуйте за мной! — И Айрич пустил лошадь легким галопом через ворота замка Даавия. Вассалы Тазендры склонялись перед ними в почтительных поклонах.

Всадники направили своих скакунов на север и вскоре стали неразличимы под медленно темнеющим небом.