Гвардия Феникса (№2) - Пятьсот лет спустя

Почти неуловимым движением колен — а тиаса был весьма искусным наездником — Кааврен направлял своего скакуна через толпу, состоящую в основном из текл, которые расступались перед ним, как вода перед носом корабля. Буржуа растекались, словно масло под горячим ножом, а дворяне раздавались в стороны, будто песок или гравий — в зависимости от своего ранга и Дома. Улица стала шире, и Кааврен понял, что приближается к рынку перед павильоном — свободное пространство, точно дельта реки, впадающей в океан. Именно здесь и собирались построить громадный павильон. Народу было море, и посреди возвышался помост, на котором уже выступили ораторы. Теперь собрались те, кто намеревался покинуть площадь в экипажах.

Напор толпы, отметил Кааврен, начал ослабевать. Пространство перед помостом очищалось по мере того, как участники церемонии расходились по трем улицам. Завтра на обширной площадке начнется строительство. Тут и там Кааврен замечал золотые плащи — гвардейцы выполняли приказ своего капитана.

Он посмотрел на помост, озаренный факелами — уже успели спуститься сумерки, — где несколько дворян, в большинстве своем драконлорды, вели неторопливый разговор. Адрона он нигде не увидел. Кааврен жестом подозвал к себе одного из гвардейцев, спешился и передал лошадь на попечение достойного солдата. Тиаса намеревался пешком пробраться к помосту, чтобы спросить, не случилось ли здесь каких-то происшествий. Кроме того, он хотел узнать, присутствовал ли на церемонии поэт Калвор.

Проницательный читатель уже сообразил, что за нашим осторожным выражением «тиаса намеревался» скрывается некая неожиданность, которая помешает его планам. Так оно и вышло. Причем событие это не только явилось сюрпризом для Кааврена, но и сыграло весьма важную роль в нашем повествовании (ведь читатель наверняка понял, что, если бы поездка Кааврена не представляла существенного значения, мы не стали бы ее описывать). Справедливость подобных предположений мы сейчас и будем иметь честь продемонстрировать.

Кааврен уже практически пробрался сквозь толпу и очутился всего в двух или трех шагах от помоста, находившегося примерно на уровне головы, когда его внимание привлекло движение, которое началось, как показалось тиасе, справа, из-под помоста. Благодаря хорошей реакции и опыту, приобретенному за пятьсот лет тренировок и битв, Кааврен дернулся в сторону, одновременно поворачиваясь, чтобы схватиться за оружие. Однако он прекрасно осознавал, что его застали врасплох и он не успеет отреагировать на предательскую атаку, — здесь мы поспешим добавить, что Кааврен правильно определил намерения своего врага.

Краем глаза он успел заметить то, что принято называть «сверканием стали». И хотя нам не хочется использовать это затертое выражение, оно настолько хорошо описывает суть происшедшего, что мы вынуждены к нему прибегнуть. Впрочем, тот факт, что его застали врасплох и он бессилен эффективно защитить себя, не вызвал у Кааврена ни страха, ни гнева, скорее он почувствовал раздражение на себя за то, что позволил такой ситуации возникнуть.

И все же в то самое мгновение между осознанием атаки и ее кульминацией появилось новое обстоятельство, столь же непредвиденное: раздался громкий взрыв, словно сработал камень-вспышка (так оно, в общем-то, и было), после чего атака на Кааврена прекратилась. Шпага уже оказалась в руке Кааврена, словно покинула ножны по своей воле, и нацелилась на тело, распростертое на земле лицом вниз. Оно еще продолжало дергаться и подпрыгивать — так часто поступают тела, еще не знающие, что разум, ими управляющий, уже их покинул. Одновременно несколько зевак, чье внимание привлек взрыв камня-вспышки, обратили свои взоры на Кааврена, тело и принялись оглядываться.

Эти события, поймите правильно, произошли так быстро, что успели закончиться, если не считать подергиваний лежащего на земле тела и появления обнаженного клинка в руке Кааврена, до того как зеваки обнаружили, что же случилось на самом деле. Быстрое движение, громкий хлопок и лежащий на земле труп. Закричал текла.

— Ну, мой дорогой Кааврен, — сказал чей-то голос, — похоже, мы подоспели вовремя.

Здесь нам следует отметить, что говорил вовсе не бестелесный голос, а человек, — впрочем, Кааврен не сразу его узнал (как голос, так и человека), мы же прибегли к такому обороту речи, чтобы указать на неизвестную пока массе личность говорившего и немного подержать в неведении наших читателей, нанося тем самым удар сразу двумя лезвиями, как сказал бы дзур, и избавляя себя от излишних объяснений, которые могли бы вызвать неудовольствие у проницательного читателя.

— Неужели, — воскликнул Кааврен, поворачиваясь в ту сторону, откуда прозвучал голос, — неужели это вы, мой дорогой Айрич? Ваш камень-вспышка взорвался очень вовремя!

— А вот и нет, — отвечал Айрич, появляясь с другой стороны помоста. — Тазендра приехала вместе со мной, а ее искусство в обращении с подобными предметами вам известно не хуже, чем мне.

И действительно, в следующее мгновение появилась леди дзур, все еще державшая в руке камень, над которым вился темно-синий дымок. Она улыбнулась Кааврену, собралась ему поклониться, но потом передумала и бросилась обнимать. Тиаса ответил ей тем же, после чего обнял Айрича, совершенно забыв про обнаженную шпагу в руке.

Тут к ним подбежали трое гвардейцев, также с обнаженными клинками. Обнаружив, что их командиру больше не грозит опасность, они хором спросили:

— Что произошло?

— Что произошло? — повторил Кааврен. — В самом деле, — продолжал он, словно обращаясь к самому себе, — что произошло? Айрич, что вы успели заметить?

— Этот человек, — ответил лиорн, показывая на тело (которое, надо отметить, уже перестало дергаться), — предательски на вас напал, однако Тазендра, — Айрич поклонился леди дзур, — успела его опередить.

— Интересно, кто он такой, — промолвил Кааврен, приближаясь к телу. Он перевернул его ногой и добавил: — Знаете, друзья мои, даже после стольких лет я не могу без грусти смотреть на труп — хоть речь и идет о трупе человека, пытавшегося меня убить. Разве не странно?

— Полагаю, это говорит в вашу пользу, — ответил другу Айрич.

Тазендра промолчала, но на ее лице появилось недоумение.

— Моя дорогая Тазендра, — сказал Кааврен, — не могли бы вы мне посветить? Я хочу провести расследование.

— Буду рада вам помочь, — заявила Тазендра. — Более того, сделаю это немедленно, если вы того желаете.

— Ничего другого мне и не нужно, — ответил тиаса.

— Ну так пожалуйста.

— Орка, — заметил Кааврен, в желтом разгорающемся свете разглядывая труп. — Но последние лет двадцать в море не выходил. Причальный канат не ловил, но был опытным моряком. Не думаю, что он хорошо владел оружием.

— У вас зоркий взгляд, — промолвил Айрич. — И вы научились им пользоваться.

— Не понимаю… — начала Тазендра.

— В последнее время он хорошо питался, но до этого довольно долго голодал.

— Но как вы… — снова начала Тазендра.

— Покрой одежды, — пробормотал Айрич. — Да и на лице остались морщины.

— Он живет на Дне, — продолжал Кааврен. — Или в последнее время часто там бывал.

— Ясно, — кивнул Айрич, — а я никак не мог сообразить, что это за запах.

— Часто курил сон-траву.

— Но как?.. — не унималась Тазендра.

— Пятна, — негромко ответил Айрич.

— Однако отказался от мерчина…

— Который употреблял через рот, — добавил Айрич.

— … хотя недель шесть назад принимал его регулярно; очевидно, начал курить сон-траву, чтобы избавиться от мерчина.

— Из чего следует, — сказал Айрич, — что если вы сумеете найти поставщика мерчина на Дне, то сможете узнать об этом орке поподробнее… например, с кем он общался.

Кааврен пожал плечами:

— На Дне полно поставщиков мерчина; половина джарегов используют подобные магазинчики, чтобы легализовать свои доходы для сборщиков налогов, многие из них живут на Дне. — Кааврен опустился на колени рядом с телом, чтобы подвергнуть его более внимательному осмотру, на что у него ушло минут десять или двадцать, после чего он заявил: — Поставщик держит свой магазинчик рядом с торговцем воском или свечной фабрикой, причем он выходит прямо на улицу Джарегов или на улицу Тсалмотов.

Айрич нахмурился:

— А вот теперь, друг мои, должен признать, что вы меня заинтриговали.

— Очень хорошо, — вставила Тазендра. — Вы ведь знаете, я не люблю разгадывать загадки в одиночестве.

— Все очень просто, — сказал Кааврен, — вспомните чем вымощены улицы, которые я назвал. Вам наверняка известно, что случается с теми, кто употребляет мерчин через рот. А теперь взгляните на волосы этого несчастного и под его ногти.

— Ага, — кивнул Айрич, — понимаю.

— В самом деле? — с сомнением спросила Тазендра.

— Вот так-то, — продолжал Кааврен, — теперь мы знаем, что делать. Со своей стороны мне бы хотелось начать прямо сейчас, — возможно, мне удастся многое выяснить, если действовать быстро, пока о неудаче орки еще не услышали те, кто его послал.

— Его кто-то послал? — снова удивилась Тазендра.

— Ну разумеется, — ответил Кааврен, — его послали, чтобы меня убить, — все сходится, даже если на время забыть о случае, про который я писал Айричу.

— Наемный убийца, — проговорила Тазендра, нахмурив брови, — так сходятся тучи и темнеет небо перед тем, как ударяет молния и начинается ливень.

— Один момент, если вы не возражаете, — попросил Кааврен. — Я должен переговорить с моими достойными гвардейцами, которые так терпеливо ждали, пока я изучал тело.

Кааврен повернулся и жестом подозвал своих подчиненных, продолжавших дожидаться, когда капитан обратит на них внимание.

— Мои дорогие, — сказал Кааврен, — по долгу службы нам необходимо отправиться в район Дна, а вы видите, что ночь уже вступила в свои права. Нам известно, заходить на территорию Дна ночью опасно, и я бы не стал просить вас об этом, если бы не знал вашей храбрости и ловкости. Вы проявили смелость и умело владеете оружием, а наш долг того требует, мне необходимо пойти туда и выяснить кое-какие вопросы, связанные с безопасностью Империи, а также касающиеся здоровья того, кто имеет честь быть вашим капитаном.

Гвардейцы сразу же поклонились, на них произвела впечатление длинная речь обычно лаконичного капитана, хотя в данный момент они, возможно, предпочли бы, чтобы его мнение о них оказалось не столь высоким.

— А мы можем сопровождать вас? — спросила Тазендра.

— Ничего лучшего и не придумаешь, — ответил Кааврен. — С одной стороны, мы будем меньше беспокоиться за собственную безопасность, а с другой — возрастет вероятность успешного завершения нашей миссии. Кроме того, мы сможем поговорить; надеюсь, мне удастся выяснить, как вы оказались здесь в тот самый момент, когда я в вас больше всего нуждался. Я-то считал, что вы далеко на востоке, в Арилльском герцогстве.

— Ну, мы там действительно были, — ответил Айрич, и они зашагали в сторону Дна в сопровождении гвардейцев.

— И не так давно, — добавила Тазендра. — Вы не поверите, как быстро мы сюда добрались, — тридцать часов назад мы еще были дома.

— Вы добрались до Драгейры всего за один день и одну ночь?

— Точно, — гордо кивнула Тазендра.

— Вы, должно быть, ужасно устали!

— Ни в малейшей степени, — возразила Тазендра. — Должна признать, что час назад я чувствовала себя усталой, но сейчас готова снова идти в битву. А вы, мои добрый Айрич?

— Совершенно с вами согласен, дорогая Тазендра, — сказал Айрич. — Если мы можем вам помочь, лишь попросите.

— Мне кажется, я уже попросил, — с улыбкой заметил Кааврен.

Тиаса нашел еще одного гвардейца и поручил ему отвести своего коня в казармы.

— Ну, — продолжал Кааврен после того, как о его лошади — благородном животном с буйным нравом — позаботились, — я бы хотел получить ответы на кое-какие вопросы.

— Что вас интересует? — спросил Айрич.

— Должно быть, у вас были особые причины для столь срочного приезда в Драгейру.

— Совершенно верно, — согласился Айрич. — Вы написали письмо.

— Написал.

— А потом, — добавил Айрич, — мне прислал письмо Пэл.

— Пэл прислал письмо?

Айрич кивнул.

— В последнее время Пэл написал немало писем. Возможно, это вошло у него в привычку, — сказал Кааврен.

Айрич пожал плечами.

— Получается, что мое письмо и письмо Пэла заставило вас с Тазендрой поспешить в Драгейру.

— Именно, — сказал Айрич.

— Мне, естественно, известно содержание моего письма, поскольку я его сам писал, но должен признаться, что испытываю любопытство относительно послания Пэла. Причем настолько, что хочу попросить вас поведать мне о его содержании немедленно.

— Так и сделаю, — согласился Айрич. — Пэл написал, что его беспокоит попытка покушения, которая, как он полагает, может произойти в самое ближайшее время.

— Попытка покушения?

— Именно.

— Значит, он знал, что здесь должно было произойти?

— Ни в малейшей степени.

— Он подозревал, что кто-то попытается меня убить?

— Насколько мне известно — нет.

— Но тогда…

— Нападение, о котором он мне сообщил, мой дорогой Кааврен, направлено не против вас.

— Получается, они хотели убить кого-то другого?

— Совершенно верно.

— Ну и кого?

— Лорда Адрона.

— Адрона э'Кайрана? Герцога Истменсуотча? Наследника трона от Дома Дракона?

— Да, речь шла о нем, — кивнул Айрич.

— Гром и молния!

— Не вызывает сомнений, — вмешалась Тазендра, — что сегодняшнее нападение совершено по ошибке, — убийца перепутал вас с его высочеством.

Кааврен и Айрич переглянулись, после чего тиаса повернулся к Тазендре и откашлялся.

— Знаете, моя дорогая Тазендра, — мягко проговорил он, — мы совсем не похожи, к тому же я одет, как гвардеец и тиаса, а не как принц и драконлорд.

— Ну, тут вы правы, — признала Тазендра, — возможно, я поспешила с выводами.

— А известно ли Пэлу хоть что-нибудь относительно природы покушения на лорда Адрона?

Айрич покачал головой:

— Пэл написал, что ему уже удалось предотвратить одну попытку, но он ничего не знает о следующей. Однако наш старый друг уверен, что она обязательно последует.

— Понятно, — сказал Кааврен. — Да, теперь многое разъяснилось. Ах, все-таки он настоящий йенди!

— Да? — сказал Айрич.

— После того как мы покончим с нашими делами на Дне, нужно будет поговорить с Пэлом. Уверен, ему известны многие весьма полезные для нас подробности.

— Вполне вероятно, — не стал спорить Айрич.

— И все же, — вновь вмещалась Тазендра, — неужели вы полагаете, что возможны два покушения в один день? Звучит не очень убедительно.

— Ну и?..

— Вот почему я считаю, что убийца напал не на того человека.

— Хм-м-м. — Кааврену вновь пришлось откашляться. — Айрич, вы объяснили, почему приехали в Драгейру, но как вы очутились именно в этом месте?

— Сразу после приезда, — ответил Айрич, — мы попытались узнать, где остановился лорд Адрон.

— Ну и?..

— Оказалось, что все знают или предполагают, что лорд Адрон должен появиться на церемонии закладки павильона Кайрана. И мы решили, что лучшего места для покушения не найти. Поэтому мы с Тазендрой и поспешили сюда, чтобы защитить лорда Адрона, однако здесь его не оказалось — что меня удивило и встревожило.

— Ча! — воскликнул Кааврен. — Пэл позаботился о том, чтобы лорд Адрон находился в другом месте. Очевидно, он, как и вы, посчитал, что лучшего места для покушения не найти.

— Обратите внимание, — вставила свое слово Тазендра, — что убийца все-таки нанес удар. И только спустившиеся сумерки…

— Да, да, — поспешно сказал Кааврен, — вне всякого сомнения.

Несколько минут они шли молча, а потом Кааврен промолвил:

— В любом случае хорошо, что вы здесь. Я рад видеть вас обоих. Теперь, когда мы идем рядом, ко мне вернулись тысячи приятных воспоминаний.

— А если бы здесь оказался еще и Пэл, — добавила Тазендра, — то прибавились бы тысячи других.

— Вы правы, — с улыбкой проговорил Айрич, поскольку мудрый лиорн понял, какое направление принимает разговор.

— В таком случае, нет никаких причин, которые помешали бы вам остановиться у меня. Ваши прежние комнаты все еще готовы вас принять.

— Благодарим, — тихо промолвил Айрич, — и с радостью соглашаемся. Простите мне мою самонадеянность, но должен признаться, я предвидел ваше приглашение и направил своего слугу Фоунда и слугу Тазендры — нашего старого друга, Мику, — прямо к вам домой. Мы поняли, что они не могут ехать так же быстро, как мы.

— Чудесно! — вскричал Кааврен.

— Знаете, — пожаловалась Тазендра, — я успела забыть, как велика Драгейра и как долго добираться куда-нибудь пешком.

— Ну, — утешил ее Кааврен, — вам не следует об этом беспокоиться. Мы уже почти пришли. Как только мы выйдем на рыночную площадь, озаренную светящимися сферами, то окажемся на Дне, а оттуда совсем близко до того места, где мы начнем расспросы.

Когда тиаса произносил эту фразу, часы на Старой башне пробили одиннадцать часов.

ГЛАВА 12

Которая повествует об общественных беспорядках как вообще, так и в частности, и рассматривает возможную реакцию властей в подобных случаях

Такова уж природа всех волнений, что никто не может точно сказать, как они начинаются, кто их разжигает и как, за исключением самых общих рекомендаций, их следовало бы предотвратить. Пожалуй, именно в этом и состоит существенное различие между волнениями и народным восстанием. Вот почему автор не склонен называть события того вечера бунтом. Восстание — понятие более общее; беспорядки — слишком неопределенное. А посему историк предпочитает использовать более широкое понятие, чтобы не ввести читателя в заблуждение.

Следует заметить, однако, что Кааврен не делал попыток дать определение событиям — ни тогда, ни впоследствии; его беспокоило совсем иное. Восстание — бунт, беспорядки, возмущение, мятеж или любой другой термин, который предпочитает читатель, — происшедшее в ночь с тринадцатого на четырнадцатое месяца валлисты пятьсот тридцать второго года правления Тортаалика, началось для Кааврена и его друзей самым обычным образом. Капитан заметил, что с рынка, куда они в тот момент входили, трое гвардейцев бегут в сторону Дна. Кааврен не успел, должны мы добавить, сразу все разглядеть, поскольку уже наступила ночь, а в этой части города было совсем немного сияющих сфер, но три золотых плаща трудно с чем-то спутать, а направление движения гвардейцев сомнений не вызывало.

— Капитан… — заговорил один из сопровождавших Кааврена гвардейцев.

— Вижу. Бежим за ними. — И он повел свой отряд через площадь.

Они не побежали, понимая, что нужно беречь силы, но стоило им покинуть площадь и свернуть на улицу Бэкхо, как тиаса услышал хорошо знакомый звон клинков.

— Привет! — воскликнула Тазендра, обнажая шпагу.

— Сюда, — сказал Кааврен, доставая собственное оружие и устремляясь за угол, откуда доносился шум схватки.

Сопровождавшие их гвардейцы также приготовились к бою. Айричу, если вы читали нашу предыдущую историю, подобных пустяков не требовалось.

В ситуациях вроде той, что мы описываем, автор всегда сталкивается с некоторого рода опасностями, с одной стороны, преувеличить историческую роль тех, о ком он рассказывает, а с другой — спутать то, что действительно видели герои, чьими глазами читатели наблюдают за развертывающейся перед ними драмой с его собственными представлениями, полученными из различных источников, в которых содержатся сведения о событиях.

Мы хотим направить наш литературный баркас между этими двумя скалами. И вот каким образом: мы постараемся сообщить читателям о действительно имевших место событиях на основании воспоминаний и писем тех, за кем мы следуем. Одновременно мы поведаем о действиях наших героев, опираясь на признанные, заслуживающие доверие источники, которые сохранились после Междуцарствия. Признаем, что время от времени в рассказ могут вкрасться небольшие неточности. Однако надеемся, фундамент, да и все стройное здание нашего повествования останутся незыблемыми, линии четкими, поверхность гладкой, а стены ровными.

Развеяв тем самым любые сомнения, скажем: когда Кааврен повернул за угол, он увидел в свете сферы над гостиницей Бискотт распростертого на земле гвардейца, шпага которого валялась в нескольких дюймах от его руки. Чуть дальше двое его товарищей сражались спина к спине (как и советовал им Кааврен в подобных ситуациях) против десяти или даже пятнадцати врагов. Практически все нападавшие были вооружены как солдаты, хотя тиаса и не разглядел еще в тусклом свете светящейся сферы формы, тем более что до них еще оставалось около тридцати или сорока ярдов.

У них на глазах один из гвардейцев упал; и, хотя он продолжал защищаться, не оставалось сомнений, что он продержится совсем недолго, после чего его спутника ждет неминуемая гибель.

— Мне кажется, — заявила Тазендра, — нам следует немедленно атаковать, если мы хотим помочь этим малым остаться в живых.

— Полностью с вами согласен, мой добрый друг, — сказал Кааврен, — но сначала необходимо решить одну проблему.

— Неужели? — удивилась Тазендра. — Перед тем как прийти на выручку гвардейцам, вашим подчиненным?

— Да, — подтвердил Кааврен, — поскольку промедление смерти подобно.

Он повернулся к своему эскорту и сказал одному из гвардейцев:

— Возвращайся на сторожевой пост в Нэрроуз. Беги изо всех сил. Немедленно отправь сюда всех, кто там окажется, а сержанту скажи, что я сверну ему шею, если он не выполнит моего приказа. Кроме того, необходимо послать во дворец гонца с приказом для баронессы Стоунмовер — нам нужно триста всадников. И еще: постарайся объяснить всем, что они не должны терять ни минуты, — иначе может быть поздно. Далее, следует поставить в известность лорда Ролландара о том, что здесь происходит, чтобы он привел Императорскую армию в боевую готовность, на случай если наши попытки положить конец волнениям потерпят неудачу. И последнее: оставь в резерве сотню гвардейцев для охраны его величества. Вместе с охраной их величествам следует перейти в более безопасную часть дворца. Ты все запомнил?

— Судите сами, капитан: вернуться в Нэрроуз, прислать всех сюда; отправить гонца во дворец, чтобы Тэк обеспечил вам подкрепление в триста всадников; поставить в известность лорда Ролландара, чтобы он привел в боевую готовность армию; их величествам следует перейти в безопасную часть дворца вместе с сотней гвардейцев для охраны.

— Все верно. Вот мое кольцо, на случай если кто-то усомнится в истинности твоих слов. Отдай мне шпагу, она будет тебе только мешать — все равно сражаться тебе некогда. Главная твоя задача — скорость. Давай!

Гвардеец убежал. Разрешите добавить, на случай если у читателя возник такой вопрос, раздумывал ли Кааврен, не предупредить ли ему лорда Адрона, он сообразил, что появление знаменитого героя битвы при Брайертауне разозлит толпу гораздо сильнее, чем вмешательство Императорской армии. Более того, Изрыгающий Пламя Батальон не подходит — что бы ни думал по данному поводу его величество — для сражений с восставшими теклами. В любом случае, выполнив то, что он считал самым важным в данной ситуации, капитан обратился к текущим проблемам — иными словами, к нападению на его гвардейцев. Он поднял свою шпагу и закричал:

— Вперед!

Следует сказать, Кааврен действительно был выведен из равновесия — иначе как можно объяснить тот факт, что он, сам того не замечая, бросился в атаку с двумя шпагами в руках и понял это, лишь добравшись до врага? Впрочем, он тут же метнул шпагу, которая оказалась у него в левой руке, в одного из противников и отвлек того настолько, что успел удачно воспользоваться другой шпагой.

Между тем Тазендра, ни на шаг не отстававшая от Кааврена, пустила в ход клинок в обычной своей манере — размахивала им так, словно полностью потеряла над ним контроль, однако каждый ее удар безошибочно находил цель. Остается добавить, что Айрич не потерял прежней сноровки и, как всякий истинный воин-лиорн, использовал свои руки, наручи, локти, ступни и колени так, будто они являлись смертоносным оружием. И можем вас заверить, двое оставшихся гвардейцев действовали тоже как подобает.

В результате уже через несколько секунд все враги оказались либо поверженными, либо бежали, а они — четверо гвардейцев, Кааврен, Айрич и Тазендра — завладели полем боя.

— Отлично сработано! — воскликнула Тазендра, которая, видно было даже в тусклом свете, раскраснелась от удовольствия.

— Вы так думаете? — спросил Кааврен. — Нам необходимо перестроиться. Ночь еще только начинается и обещает быть долгой. Похоже, нам придется хорошенько потрудиться.

— Неужели вы полагаете, они вернутся? — удивилась Тазендра.

— Да, — кивнул Кааврен, — я в этом уверен.

— Ба! Жалкие негодяи!

— Посмотрим, — только и сказал Кааврен.

Он подошел к лежавшему гвардейцу, первому, которого они увидели. Тот получил ранение в лицо и в бок, но все еще дышал. Однако капитан, хорошо знакомый с подобными ранами, сразу понял: его шансы пережить ночь невелики.

Тем не менее один из гвардейцев, как умел, перевязал его, оторвав несколько полос от туники, а второй занялся более легкими ранами другого своего товарища.

Мы приносим извинения нашим читателям за то, что многие из этих храбрых мужчин и женщин остаются безымянными, — их всех называют гвардейцами; если бы их имена до нас дошли, мы без колебаний ими воспользовались бы, но нам не хочется ничего придумывать и вводить вас в заблуждение.

Итак, из трех гвардейцев, попавших в засаду, один получил тяжелые ранения, другой отделался несколькими царапинами, а третий и вовсе не пострадал. Кааврен обратился к последнему со следующим вопросом:

— А теперь расскажи нам, что здесь произошло?

— Капитан, все очень просто, — последовал ответ. — Мы патрулировали рынок и соседние улицы — исполняли приказ командира.

— Да, понимаю. Продолжайте.

— Когда мы шли по площади, меня…

— Да?

Гвардеец, которого звали Тивор, слегка смутился, но все-таки ответил:

— … меня ударили по голове, капитан.

— Чем? — поинтересовался Кааврен.

— Ну… это был… овощ…

— Ясно.

— Капитан, мы огляделись по сторонам и заметили нескольких нахальных подростков, они явно решили над нами поиздеваться.

— Ага. И вы за ними погнались?

Тивор опустил взгляд и кивнул.

— Ну? — нетрепливо проговорил Кааврен, которому хотелось разобраться, что случилось, и решить, какие следует предпринять действия.

— Мы погнались за ними, капитан, но тут Киу ранили в бок арбалетной стрелой — нам не удалось заметить, откуда и кто стрелял. Мы вытащили стрелу и намеревались остановить кровотечение, когда на нас с двух сторон напала целая толпа. Несмотря на ранение, Киу попытался оказать сопротивление, но почти сразу упал и потерял сознание. Мы отступили к стене, и все закончилось бы очень плохо, если бы не появились вы, капитан.

— Нет никакой уверенности, — заметил Кааврен, — что худшее уже позади. Все сказанное тобой лишь подтверждает мои предположения.

— Значит, вы думаете… — перебила его Тазендра. Кааврен покачал головой и показал, где его небольшому отряду следует занять оборону.

— Тазендра, у вас есть камни-вспышки? — спросил тиаса.

— Осталось три штуки — один я использовала возле павильона.

— Ну и у меня есть еще один, значит, всего у нас их четыре.

— Мне выдали камень-вспышку, — проговорил пришедший в сознание Киу и попытался сесть, опираясь спиной о стену.

— Значит, пять, — кивнул Кааврен. — Будем их беречь.

— И все же, — заявила Тазендра, — не понимаю…

— Проявите выдержку, — вмешался Айрич, который, как и Кааврен, прекрасно представлял себе, что их ждет.

И в самом деле, не прошло и минуты, как откуда-то издалека до них донеслись крики, шум, треск ломаемых дверей и другие звуки, свидетельствующие о беспорядках. Одновременно они увидели спешащих людей, которые о чем-то сговаривались, а потом снова разбегались в стороны. Один из оставшихся смутьянов стал ломать дверь каким-то тяжелым инструментом.

— Капитан… — начал Тивор.

— Выдержка, — прервал его Кааврен.

И в этот момент они услышали топот и вопли приближающейся вооруженной толпы.

Кааврен ожидал вот-вот увидеть разъяренных жителей Дна, впрочем, он прекрасно понимал, что людей подстрекают к мятежу неизвестные злоумышленники… Однако нам придется на время оставить его компанию и перенестись в другое место. Дело в том, что всего в лиге от улицы, где наши друзья готовились сразиться с толпой, началась одна встреча. Она, как и было условлено, происходила в той самой задней комнате таверны, в которой нам удалось подслушать беседу неких заговорщиков. Одного из них — вы, конечно, помните — звали Серый Кот. Он сидел совершенно неподвижно, слушая доклад Ларал.

— Чалера постигла неудача, — говорила Ларал. — Он мертв.

На лице Серого Кота появилось нечто похожее на удивление.

— Как мертв?

— Рядом с тиасой оказались его друзья.

— Понятно.

— Профессионалу следовало бы их заметить.

Серый Кот бросил на Ларал быстрый взгляд:

— А позаботился ли профессионал о лорде Адроне?

Она не опустила глаза:

— Нет.

— Почему?

— Он отказался присутствовать на церемонии закладки павильона.

Серый Кот пожал плечами, словно хотел сказать — «Для меня детали значения не имеют».

— Я не собираюсь наносить неподготовленный удар, — заявила Ларал. — Это верный способ потерпеть неудачу. То, что случилось с Чалером, лишний раз доказывает мою правоту.

— Что вы собираетесь делать?

— Увидите.

— Очень хорошо.

— Что-нибудь еще?

— Нет. Хотите что-то добавить?