Гвардия Феникса (№2) - Пятьсот лет спустя

— Значит, мысли о трусости не тревожат ваше величество?

— Ну, я бы так не сказал. Еще ребенком…

Нам неизвестно, как его величество намеревался закончить это предложение; его прервал стук в дверь, на который он отреагировал с благодарностью, если судить по выражению его лица и изменению цвета Орба.

— Кто там?

— Сир, — послышался голос Тэка из-за двери, — гонец просит разрешения поговорить с вашим величеством по делу особой важности.

— Посланец? — спросил император. — И от кого он прибыл?

— От его высочества лорда Адрона э'Кайрана.

Его величество посмотрел на дверь, приподнялся, но потом снова опустился в кресло и промолвил:

— Пусть войдет.

— Хорошо, сир, — сказал Тэк, и дверь распахнулась, впустив посланца.

Открыл нашу историю посланец текла, этот был драконлордом. Костюм теклы отличался изысканностью, а драконлорд одевался просто, как военный. Теклу звали Сэб, драконлорда — Молрик э'Дриен. Он был племянником и адъютантом Адрона.

Его величество бросил взгляд на императрицу, показывая, что ей следует удалиться, поскольку речь пойдет о делах Империи. Ее величество обратила взоры к потолку, словно решила изучить украшавший его сложный цветочный орнамент, демонстрируя тем самым, что желает остаться и выслушать послание лорда Адрона. Император нахмурился, раздумывая, стоит ли настоять на своем, но потом молча повернулся к посланцу и жестом предложил ему говорить.

Молрик уже было открыл рот, однако его прервал звук приближающихся шагов. Он оглянулся. Его величество посмотрел через плечо посланца в открытую дверь.

— О, Джурабин! — воскликнул его величество. — Вы очень вовремя пришли.

— Благодарю вас, сир, — ответил премьер-министр. — Мне сообщили — прибыл посланец от его высочества наследника Дома Дракона.

— Совершенно верно.

— Вы не возражаете, сир, я бы хотел выслушать послание лорда Адрона.

— Конечно, не возражаю, Джурабин. Пожалуйста, заходите. Племянник его высочества Молрик э'Дриен как раз собирался начать.

Джурабин вошел, почтительно поклонился его величеству и императрице, после чего уселся в дальнем углу комнаты, сложил руки перед собой на столе. Если исключить поклон, о котором мы упомянули, Джурабин избегал смотреть в сторону императрицы. Что до самой императрицы, то для нее Джурабина словно и вовсе не существовало на свете.

— Ну а теперь, — проговорил Тортаалик, который, казалось, не обратил внимания на взаимоотношения — или их отсутствие — между Джурабином и Ноймой, — вы, сир, собирались рассказать о том, что имеет честь передать нам его высочество.

— Да, сир, — отозвался Молрик э'Дриен. — Вот послание.

— Слушаем.

Молрик заговорил. Складывалось впечатление, что он запомнил его наизусть — каждое слово, паузу и ударение. Впрочем, мы не сомневаемся, что так оно и было.

— Его величеству Тортаалику, императору Драгейры, — начал он, — от его высочества Адрона э'Кайрана привет.

«Ну, — сказал себе его величество, — начал он неплохо. Вот только что будет дальше?»

— Вашему величеству необходимо знать, — продолжал Молрик, — что по городу распространены злонамеренные слухи, оскорбительные как для вашего величества, так и для меня. В частности, сир, кое-кто утверждает, будто ваше величество уронили свое достоинство настолько, что приказали обыскать покои моей дочери Алиры, графини Лимтеракской, на основании неубедительного утверждения, будто она нарушила некие давно устаревшие законы.

Сир, я знаю, эти слухи лживы. Однако они продолжают распространяться. Вследствие чего я, как верный слуга вашего величества, считаю себя обязанным привлечь к ним ваше внимание. Если ваше величество пожелает выяснить подробности, ему достаточно обратиться к своему верному слуге, Адрону э'Кайрану, герцогу Истменсуотча, наследнику трона от Дома Дракона.

Посланец закончил и поклонился. Теперь всем присутствующим оставалось только наблюдать за тем, как Орб постепенно темнеет и краснеет, и строить предположения, каким будет гнев его величества. Даже Джурабин, который обычно умел отговорить императора от поспешных решений, предлагая их сначала тщательно обдумать, хранил молчание. А ее величество размышляла, нужно ли ей было убеждать Тортаалика отдать приказ об обыске в покоях Алиры. Сейчас ей совсем не хотелось привлекать к себе его внимание.

Наконец посланец, продемонстрировав немалое мужество, присущее драконлордам, спросил:

— Сир, будет ли ответ?

Его величество посмотрел на Молрика э'Дриена, и Орб стал таким красным, будто его охватило пламя.

— Вы можете передать его высочеству, — проговорил Тортаалик, — что мы получили его послание.

Молрик низко поклонился, отступил назад и скрылся за дверью. Несомненно, он вознес благодарность своему личному божеству за то, что гнев императора не обрушился на его голову. Между тем Тортаалик мучительно пытался подавить охватившую его ярость. С одной стороны, ему следовало учитывать доводы, изложенные императрице, а с другой — гордость его была уязвлена.

Могли ли события развиваться иначе? Мог ли кто-то произнести слова, которые привели бы к иному исходу? И Империя продолжала бы жить прежней жизнью? По субъективному мнению вашего покорного слуги — нет. Если бы его величество проглотил оскорбление, Адрон, тщательно все рассчитавший, попросту перегруппировал бы свои силы и, как он делал во время осады Гриппинг-Форда, придумал бы новые способы атаки. Он нападал бы до тех пор, пока не нашел бы слабого места в позиции противника.

Но подобные рассуждения, естественно, лишены смысла, поскольку история — это вовсе не то, что люди могли бы сделать или что им следовало сделать, а то, что они сделали. Его величество глубоко вздохнул, потом медленно выдохнул, повернулся к капралу Тэку и сказал:

— Позовите ко мне капитана гвардии.

ГЛАВА 19

В которой рассказывается о генерале и господине благородного происхождения, или о драконе и лиорне, и об их взаимодействии; а также о сравнении их поведения с поведением менее приятных личностей

Поскольку в данный момент Кааврен находится вне пределов видимости и пройдет еще некоторое время, прежде чем кто-нибудь сумеет найти нашего храброго капитана, мы воспользуемся представившейся возможностью, чтобы взглянуть на Айрича и Адрона, оставшихся в лагере герцога на окраине Драгейры. После отбытия посланца — лиорн догадывался, что тот должен передать его величеству, — минуты тянулись крайне медленно. Впрочем, никто не демонстрировал нетерпения.

Адрон занялся донесениями, а также бумагами, связанными с его батальоном. Изредка он прерывался посмотреть мозаику пурпурных камней, а Айрич невозмутимо вязал крючком — он хотел сделать стилизованного лиорна для стола в библиотеке. Потом в шатер Адрона подали обед. Учитывая походные условия, шеф-повар герцога продемонстрировал лучшие образцы кулинарного искусства. Лорд Адрон считал, его стол должен удовлетворять самым изысканным вкусам. Их обслуживал младший офицер. Он выбирал вина и приносил блюда для генерала и его гостя, однако держался в стороне, чтобы не мешать разговору.

Двое благородных господ принялись за уничтожение съестных припасов каждый на собственный манер: Адрон атаковал свою пищу так, будто перед ним лютый враг. Он пользовался ножом и зубами, словно они являлись его солдатами, при помощи которых он намеревался разбить наголову жареную утку, заставить отступить свежий хлеб с хрустящей корочкой, рассеять и обратить в бегство фасоль и рис, а также вынудить капитулировать сливки, яблоки в сиропе, засахаренные фрукты и сливовое вино.

Айрич же обращался с каждым блюдом так, точно они были почетными гостями, и не столько поглощал их, сколько вел с ними беседу — вежливо и почтительно. Трудно сказать, кто из двоих получал большее удовольствие от трапезы, но не вызывает сомнений одно: Адрон закончил есть значительно быстрее. Он уже потягивал крепкое вино и с довольным видом расхаживал по шатру, в то время как лиорн наслаждался засахаренными фруктами, о которых мы уже упоминали, а также размышлял о том, как наилучшим образом поступить со сдобным печеньем.

— Великолепная трапеза, — заметил лиорн, оглядывая пустые и полные тарелки и с удовольствием вспоминая их содержание.

Адрон поклонился и бросил одобрительный взгляд на младшего офицера, который в свое время будет доведен до сведения главного повара Адрона. Когда наконец все тарелки, салфетки и винные бутылки были собраны, Айрич удовлетворенно откинулся на спинку стула, вздохнул и сказал:

— Не ответит ли ваше высочество на один вопрос?

— Непременно, мой дорогой лиорн, — промолвил Адрон, отрывая взгляд от узора из пурпурных камней, над которым он, возможно для улучшения пищеварения, начал снова работать.

— Я должен заранее принести свои извинения за то, что он не будет связан с уткой, отдавшей свою жизнь ради удовлетворения нашего желудка, или таинственного способа, при помощи которого ваш шеф-повар умудрился ее так восхитительно приготовить, ведь его возможности сейчас чрезвычайно ограниченны.

— Хотя я и рад, что вы получили удовольствие от нашей трапезы, — ответил Адрон, — вам нет необходимости ограничивать нашу беседу лишь обеденным столом. Расскажите мне о том, что занимает ваши мысли.

— О чем еще я могу размышлять, кроме как о политике и ситуации, в которой мы оказались?

— Понимаю, у вас могли возникнуть вопросы на сей счет, — кивнул Адрон.

— Совершенно верно.

— Что ж, спрашивайте.

— Хорошо. Как отреагирует его величество на оскорбление?

Адрон нахмурился.

— Оскорбление? Поясните, я не совсем понимаю вопрос, который вы мне задали.

— Я имел в виду, — ответил Айрич, — оскорбление, которое содержалось в послании, отправленном вами сегодня утром его величеству.

— Вы хотите сказать, что я оскорбил его величество?

Айрич посмотрел в глаза лорда Адрона.

— Не думал, что тут могут быть какие-то сомнения. Разве вы хотели произвести другое впечатление?

Адрон нахмурился еще сильнее.

— Неужели Молрик позволил себе?

— Едва ли, — перебил его Айрич.

— Но тогда откуда вы узнали о том, что говорилось в моем послании его величеству?

— Я имею честь знать ваше высочество.

Лицо Адрона прояснилось.

— Ах вот оно что, — проговорил он.

— А как насчет моего вопроса?

— Ну а каково ваше мнение?

— Значит, вам интересно узнать мое мнение относительно вашего послания?

— Да, конечно.

— Полагаю, вашему высочеству следует немедленно отправить вслед за ним еще одно.

— Второе послание?

— Вот именно.

— И что должно содержаться во втором послании?

— Извинения за первое.

Некоторое время Адрон смотрел на лиорна так, словно с трудом сдерживал рвущуюся наружу ярость. И то ли потому, что гнев Адрона был направлен исключительно на его величество, то ли из-за того, что Айрич обладал врожденным чувством такта, позволявшим ему безнаказанно делать подобные заявления, герцог в конце концов решил сдержаться.

— И все же почему я должен приносить извинения, ведь император нанес мне оскорбление?

— Потому что он император, — ответил Айрич.

— Значит, его подданные обязаны терпеть подобное поведение?

— Да, — кивнул Айрич.

Адрон внимательно смотрел на лиорна, обдумывая новую мысль об отношениях между подданными и императором.

— Почему? — не выдержал он.

— Да если знать перестанет проявлять уважение к Империи, что заставит крестьян уважать знать?

— Похоже, я уже слышал подобные доводы, — признал Адрон. — Однако мне кажется, что если его величество не будет проявлять достаточного уважения к дворянам, то он тем самым вдохновит крестьян на аналогичное поведение.

— Разве не лучше продемонстрировать пример послушания и уважения, нежели мятежа?

Адрон сделал шаг вперед, остановился напротив лиорна и воскликнул:

— А кто говорил о мятеже?

Айрич, который так и остался сидеть, лишь пожал плечами.

— Если кто-то оскорбляет своего сюзерена и рассчитывает, что тот никак на это не отреагирует, то он поступает глупо. Или он хочет прославиться как мученик, и его ждет арест, или станет мятежником, если ему воспротивится. Я знаю, ваше высочество не глупец; и сильно сомневаюсь, что вы намерены стать мучеником.

Адрон пристально посмотрел на Айрича, а потом рассмеялся.

— Вы тоже отнюдь не глупец, лиорн.

Айрич молча поклонился.

— Мятеж я еще не начал, и у его величества есть возможность принести свои извинения, — продолжил герцог Истменсуотча.

— Ваше высочество, вы, несомненно, не хуже меня понимаете, его величество никогда не принесет вам свои извинения.

— Разумеется. И все же надеюсь, что ошибаюсь. Во имя всех Богов, он должен передо мной извиниться, точнее, перед моей дочерью. Так обращаться с отпрыском наследника от Дома Дракона… но сейчас речь не об этом. Пожалуй, вы правы, я не жду извинений о его величества.

— Тогда чего вы ждете? — спросил Айрич. — В состоянии ли ваше высочество противостоять силам целой Империи?

Адрон слабо улыбнулся, взглянул на мозаику пурпурных камней и сказал:

— Может, и да.

— А вы этого хотите? — осведомился Айрич.

Адрон нахмурился и ничего не ответил.

В то время как в лагере лорда Адрона осмыслялись вопросы морали (или, как сказал бы Демон Найтсфорда, этики), в самой Драгейре обсуждались совсем иные проблемы. И в данном случае никто не думал об этике (или морали), хотя не вызывало сомнений, что любой благородный господин пришел бы в ярость при упоминании темы разговора — он касался хладнокровного убийства, совершаемого при помощи хитрости, а не умения.

И пусть читатель не думает, будто беседа проходила где-то в районе Дна или в каком-нибудь месте, хотя бы отдаленно напоминающем таверну, в которой собирались заговорщики. Нет, это была шикарно обставленная гостиница на улице Арчез, между Плоской площадью, там горожане обычно покупали, продавали и обменивали товары, и площадью Обмена Серебра. Гостиница выходила прямо на высокое изящное здание Обмена Серебра, куда частенько заглядывали не только горожане, но и дворянство, а вот теклы, за исключением слуг, лакеев и посыльных, старались тут не показываться.

Гостиница называлась «Отблеск серебра», поскольку находилась возле Обмена Серебра и считалась одной из самых процветающих в этом фешенебельном квартале, сюда часто наведывались драконлорды и дзурлорды, аристократы из Дома Джарега и даже представители Дома Феникса. Здесь за тысячелетия существования гостиницы (ее построили сразу же после возведения здания Обмена Серебра) ни разу не случилось ни драки, ни громкой ссоры.

Владелец гостиницы, иссола по имени Венсил, стоял у дверей и встречал каждого постояльца с поклоном, соответствующим его Дому. Впрочем, иногда гостю вежливо, но твердо отказывали — однако так случалось только в тех случаях, когда одежда не соответствовала уровню заведения. Доподлинно известно, что во времена Республики Текла предки Венсила пускали в гостиницу текл, если в их карманах оказывалось достаточно денег.

Обстановку внутри отличал высокий вкус. Более того, она напоминала ресторан Валабара в далекой Адриланке. Четыре зала — Большой, Дубовый, Вишневый и Длинный — поражали уникальностью убранства и вместе с тем прекрасно дополняли друг друга. Не станем испытывать терпение читателя, описывая залы, которых нам ни разу не приходилось видеть, позволим себе лишь коротко рассказать об одном из них. Речь идет о Вишневом зале, располагавшемся справа от входа в Длинный зал.

Вишневый зал прославился своими кабинками, а также стойкой бара из вишневого дерева и камином, в коем горело, естественно, вишневое дерево, наполняя помещение легким и тонким ароматом самой ценной из пород твердого дерева.

В тот момент, когда мы туда заглянули, в зале практически не было посетителей; лишь одна кабинка оказалась занятой. В ней сидели два драконлорда и дзурлорд — мы сразу намерены сообщить, что они не имеют никакого отношения к нашему повествованию. Вся компания пила сладкое вино, заедая его чудесными легкими сластями из Венсила. Тема их беседы напрямую не была связана с событиями, ради которых мы сюда отправились, тем не менее она может заинтересовать наших читателей. Один из собеседников, баронесса Клевер, леди с довольно резкими чертами лица, заметила, обращаясь к своим спутникам:

— Говорю только за себя, поскольку я не принц и не представитель, но я бы ни пенни не дала Орбу.

— Как так? — спросила жилистая баронесса Ньюхаус. — Вы хотите, чтобы двор обанкротился?

— А почему бы и нет? — пожала плечами баронесса Кловер. — Я имею в виду не только восстание Уайткрест, за подавление которого мы ничего не получили, но и последнее оскорбление, нанесенное лорду Адрону. Более того…

— Да? Более того?

— Если мы захотим сохранить целостность Империи — а не верховной власти, поскольку я чувствую, что скоро должен завершиться цикл, — то в нас очень скоро возникнет нужда, и в наших армиях тоже.

— В самом деле? — проговорила Ньюхаус. — И в каком месте, по-вашему, мы понадобимся?

Третьим членом компании был высокий красивый дзурлорд — граф Дерево-у-Моря. Мы будем называть его коротко — по имени Джаан, поскольку его титул слишком долго выговаривать.

— На улицах Драгейры, моя дорогая, — вступил он в беседу.

Кловер кивнула, польщенная тем, что Джаан согласился с ней, — она находила дзурлорда привлекательным и хотела установить с ним более тесные отношения.

— Совершенно верно. Положение на Дне резко ухудшилось, да и теклы всячески демонстрируют, что недовольны своей жизнью. Сегодня два типа состроили мне рожи, а потом скрылись в переулке. Не сомневаюсь, если бы я за ними последовала, то нарвалась бы на засаду.

— Вы не стали их преследовать? — удивилась Ньюхаус.

Кловер пожала плечами.

— Мне пришлось бы бросить лошадь, которая не смогла бы пробраться через переулок. Да и стоит ли обращать внимание на выходки текл.

— Пожалуй, вы правы, — кивнула Ньюхаус.

— И, — добавил Джаан, — когда теклы осмеливаются оскорблять драконлорда, следует ожидать самого худшего.

— Абсолютно с вами согласна, — заявила Кловер, с нежностью глядя на Джаана.

— Но, — возразила Ньюхаус, которая находила Кловер более привлекательной, чем Джаана, — в чем же причина их неудовольствия?

— В чем причина? — с удивлением переспросила Кловер. — Неужели не знаете? Я получила письмо от своего управляющего — он пишет, что на мое поместье напало пятьдесят текл и ему пришлось от них отбиваться. Они ушли из города, потому что не могли найти себе пропитание. На дорогах полно разбойников, большинство из них теклы, покинувшие города. В течение тысяч лет города росли, а теперь теклы начали их покидать — им ведь не на что купить хлеб. И кто в этом виноват, как не его величество. Он же постоянно увеличивает налоги, чтобы покупать бриллианты, и…

— А вот здесь я должен с вами не согласиться, — перебил ее Джаан.

— Как, разве его величество не большой любитель бриллиантов?

— О конечно, он их просто обожает. Однако он тратит на них гораздо меньше, чем принято считать. Мой кузен служит в гвардии, а у него есть близкий друг, чья племянница — тоже гвардеец — часто стояла на посту возле кабинета управляющего финансами Смоллера… того, что убили. Так вот, племянница несколько раз с ним разговаривала, а также слышала его беседы с клерками. Заверяю, лишь малая часть императорской казны идет на удовлетворение прихотей его величества.

— Но тогда в чем причина бед? — Кловер не могла быстро возразить на столь веские доводы.

— На то, моя дражайшая леди, есть, как мне думается, сразу несколько причин. Но если вы не станете считать меня мистиком, скажу, что вы совершенно правы — пришло время для смены цикла. Тут больше нечего добавить. Лорд Адрон должен что-то предпринять. И если бы он был здесь, я бы так ему прямо и сказал. Он должен действовать, пока не стало слишком поздно.

— Да, да, — заявила Кловер, довольная тем, что ее назвали «дражайшей леди».

— Но это еще не все, — продолжал Джаан. — Мой кузен рассказал мне о постах, установленных возле каждых ворот, где обыскивают все фургоны. Они остановили фургон, в котором кроме теклы оказалось еще несколько мешков с зерном.

— Ого! — удивились Кловер и Ньюхаус.

— Теклу повесили на месте, — добавил Джаан. — Однако подумайте сами, до какого отчаяния они доведены, если, чтобы избежать налогов, рискуя жизнью, пытаются незаметно провезти зерно. — Он покачал головой, словно хотел сказать, что будущее не сулит ничего хорошего.

— Но если то, что вы говорите, правда, сейчас не самое подходящее время для банкротства Империи, — возразила Ньюхаус.

Кловер пожала плечами, как раз в тот момент, когда в комнату вошли двое элегантно одетых джарегов.

— Пусть другие поставляют деньги в казну — а мы будем делать свою работу. — Когда она сказала другие, ее глаза со значением остановились на джарегах, о которых мы только что упоминали.

За ними мы и последуем в дальнюю кабинку, оставив собеседников продолжать их разговор. В одном из джарегов внимательный читатель немедленно узнал бы нашего старого знакомого — Дунаана. Другим был юный хрупкий джарег с правильными, красивыми чертами. Яркие глаза его поблескивали. Следует добавить, что легкая полуулыбка, казалось, никогда не покидала его лица.

Они сели и попросили официанта принести им лучшего красного вина, жареной кетны с зеленым луком, грибами и шафраном, а также свежих фруктов. Затем они занялись обсуждением таких безобидных вопросов, как мода и погода. Когда им поставили на стол тарелки с закусками и официант удалился, Дунаан сказал:

— Вы, Марио, заслужили определенную репутацию.

— Правда? — отозвался Марио. — Не знал.

— Тем не менее я нисколько не погрешил против истины.

— Ну, тогда надеюсь, у меня хорошая репутация.

— Отличная. Именно по этой причине я и хотел с вами поговорить.

Движением точным и грациозным Марио насадил кусок кетны на свой кинжал, прихватив одновременно лук и гриб. Он отправил лакомство в рот и кивнул, предлагая Дунаану продолжать.

— У нас есть дело, которое вам вполне по силам. Однако сразу должен предупредить: оно не будет легким.

Марио, закончивший жевать кусочек кетны, откусил уайтфрута, умудрившись при этом не пролить ни капли сока — что мало кому удается. Он пожевал, промокнул губы салфеткой, аккуратно выплюнул пару семян.

— Понятно, — ответил Марио. — Дело предстоит нелегкое.

— Оно будет очень трудным.

— Оно будет очень трудным; что ж, вы меня предупредили.

— Мы собираемся кое-кого убить.

— Ну-ну, — флегматично отозвался Марио.

— Мы предлагаем сумму, которая, осмелюсь предположить, будет гораздо больше тех, что вы получали раньше.

Марио слегка приподнял брови, но промолчал.

— Да, — кивнув, продолжал Дунаан. — Дело очень серьезное. У нас высокая цель — чрезвычайно высокая. Однако мы намерены до нее добраться. Согласны ли вы стать нашим оружием?

— Насколько высокая? — спросил Марио.

— Очень высокая, — ответил Дунаан.

— Речь идет о министре?

— Выше.

— О принце?

— Еще выше.

— О…

— Именно.

— Понимаю, — сказал Марио.

— Ну и?..

— Да, теперь понимаю, шутить вы не собираетесь.

— Вас интересует наше предложение?

— А вы уверены, что такое вообще возможно?

— Нет ничего невозможного, — заявил Дунаан.

— На гарантию не слишком похоже.

— Что вас беспокоит? Гвардейцы?

— Я могу избежать встречи с гвардейцами и нанести удар, прежде чем они поймут, что происходит, и сумею скрыться до того, как они начнут действовать.

— В чем же тогда дело?

— Орб.

— Ах да, Орб.

— Именно. Разве он не попытается спасти жизнь императора?

— Нет, если цикл подошел к концу.

Марио немного подумал, а потом кивнул.

— Вам остается лишь убедить меня, что цикл действительно подошел к концу, — сказал он.

— О, что до этого…

— Да?

— Возможно, мне не удастся вас убедить.

— Тогда…

— Но я могу сделать нечто другое.

Марио терпеливо дожидался продолжения.

Дунаан положил бархатный кошелек на стол, между бокалом с вином и соусником. Марио взял кошелек, открыл его, и на ладонь ему выкатилась крупная жемчужина. Он внимательно осмотрел ее, сообразив, что, хотя она и стоит очень дорого, этого недостаточно за убийство его величества, и вопросительно взглянул на Дуиаана.

— Нужно раздавить ее ногой неподалеку от Орба. И в течение нескольких минут он будет бездействовать.

Марио нахмурился.

— Разве такое возможно?

— В течение нескольких минут Орб будет считать, что цикл закончился.

— Значит, стоит раздавить жемчужину, и она обманет сам Орб? — поразился Марио, впервые демонстрируя нечто сродни эмоциям.

— Верно.

— Но как такое может быть?

— А как был создан Орб? — спросил Дунаан.

— Я не ученый и не историк.

— Однако среди нас есть и такие.

— Да.

— В изготовлении жемчужины принимали участие ученые, историки и искусные волшебники. Как им удалось ее создать, я знаю не больше, чем вы.

— Но вы уверены, что она сработает?

— Уверен.

— Однако уверенность должна быть и у меня.

— Подумайте сами, — сказал Дунаан, — если жемчужина не сработает, вы потерпите неудачу. И тогда, несомненно, Гвардия Феникса попытается взять вас живым. Если им будет сопутствовать успех, они используют для допросов Орб. Конечно, вы расскажете им все, в том числе назовете мое имя и опишете внешность, что позволит гвардейцам меня отыскать. Следовательно, как и вы, я рискую жизнью.

— Что ж, вы меня убедили, — ответил Марио после непродолжительных раздумий.

— Относительно платы…

— Да?

Дунаан назвал огромную сумму в золоте и заявил, что половину Марио получит, как только согласится взять заказ, вторую половину — после успешного завершения миссии.

— Вам нужно время обдумать предложение, которое я имел честь сделать? — напоследок спросил Дунаан.

— Всего лишь несколько мгновений, — последовал ответ Марио, — которые потребуются мне, чтобы смочить эти орехи в ликере, перемешать их с охлажденными фруктами и съесть до тех пор, пока их температуры не сравняются. Предлагаю вам, милорд, заняться тем же, а когда орехи закончатся, я дам вам окончательный ответ.

Дунаан кивнул и занялся орехами, ликером и фруктами, в то время как Марио обдумывал сделанное ему предложение.

Нам следует пояснить, что Марио, хотя ему едва исполнилось сто лет, успел заработать завидную репутацию в определенных, тайных кругах, в которые нам пришлось ввести нашего читателя. Необходимо добавить, что в этих кругах репутация имеет колоссальное значение. Впрочем, слухи о способностях того или иного исполнителя нередко оказывались ложными. Но Марио по всем позициям считался чрезвычайно искусным мастером своего дела.

Однако он был еще молод, а для юности характерен недостаток опыта. Он не потерял голову из-за размеров предложенной суммы, не говоря уже о возможной славе (такое понятие, как слава, незнакомо в мире наемных убийц). Марио не мог устоять перед вызовом. Его поразительные рефлексы, умение мгновенно принимать правильные решения, фиксировать малейшие детали, а также способность без колебаний и угрызений совести доводить начатое до конца, делали его одним из немногих, кому была по силам такая задача. Марио об этом знал.

Ему было известно, что еще никому не удавалось победить Орб, но доводы Дунаана звучали весьма убедительно — похоже, Дунаан действительно верил в волшебство жемчужины. А он имел репутацию человека осторожного, которого нелегко обмануть.

«Мне предлагается самый невероятный вызов из всех возможных», — размышлял Марио. Он понимал, что если откажется, то до конца своих дней будет сомневаться, сумел бы справиться с этим делом или нет.

Нам остается лишь повторить, что Марио отличался удивительным мастерством, осторожностью и рассудительностью — и все же ему не хватало жизненного опыта; в частности, он далеко не все знал о нравах джарегов.

Мысль о том, что Дунаан с самого начала намеревается предать его, даже не приходила Марио в голову.

— По рукам, — сказал он наконец, — я возьмусь за ваш заказ.

ГЛАВА 20

В которой рассказывается о толковании приказов теклами и капитанами, а также о толковании взглядов и фраз изобретательным йенди

Солнце было еще в зените, когда Кааврен расстался с Даро. Они обменялись множеством нежных слов, и графиня обещала, что не уедет в свои поместья, а до вечера появится на улице Резчиков Стекла и продолжит разговор с капитаном, доставивший им обоим несравненное удовольствие.

Приняв такое решение, Даро снова начала собирать вещи; впрочем, она справилась с этой задачей на удивление быстро. После того как каждое платье, нижняя юбка, манто, халат, шарф, накидка, перчатка, муфта, туфелька, капор, шляпка и множество других предметов, перечислением их мы не станем утомлять нашего читателя, были уложены в сумку или чемодан (их оказалось три), Даро приказала слугам доставить их к выходу из Крыла Феникса, где она дождалась экипажа и попросила отвезти ее в дом Кааврена на улице Резчиков Стекла.

К счастью, ее успел опередить посланец с письмом для Сахри, содержание которого мы спешим сообщить читателю:

«Даро, графиня Уайткрест, оказывает нам честь посещением нашего дома. По-моему, комната на террасе должна графине понравиться. Я вернусь в свое обычное время, если, конечно, меня не задержит какой-нибудь приказ его величества. Прими графиню как можно радушнее, с максимальным уважением, а также передай, что я с радостью готов предоставить ей кров». Внизу стояла подпись: «Кааврен, капитан гвардии».

Надо отметить, Сахри, хотя и была теклой, соображала прекрасно. Она сразу заметила, что Кааврен оказал ей честь, подписав письмо своим полным титулом, из чего она сделала вывод: он придает огромное значение визиту графини. Еще Сахри обратила внимание на слова «комната должна понравиться». Раньше там жил Пэл, и вопрос заключался лишь в том, будет ли комната готова для приема гостьи. Таким образом, Кааврен просил Сахри привести ее в порядок.