ГЛАВА 31

В которой рассказывается о восстаниях в целом и в частности, а также о том влиянии, которое они оказывают на героев и разбойников, отвлекая внимание и не позволяя спокойно перейти на другую сторону улицы

Многие поверхностные и невежественные обыватели полагают, что характеры людей, их отношение к внешнему миру и убеждения всегда остаются неизменными. Даже те, кто за прожитые годы убеждается, что время точит камень, разрушает горы и меняет русла рек, придерживаются подобного мнения.

Они не только совершают ошибку, не считая население организмом, состоящим из бесчисленных индивидуумов, обладающих разными точками зрения, но также не в силах понять, что убеждения огромных масс людей, попавших в новые обстоятельства, могут меняться столь же быстро, как цвет Орба в ответ на настроение императора. Стоит ли говорить, что эти люди приводят самые абсурдные и глупые причины возникновения Пятичасового восстания, которое произошло на семнадцатый день месяца валлиста в городе Драгейра и близлежащих районах.

К примеру, один из таких людей утверждал, будто восстание явилось результатом грандиозного заговора джарегов — несомненное доказательство того факта, что историку, чье имя останется здесь неназванным, еще только предстоит ознакомиться с циклом. Другой предположил, что все дело в случайно проникших в питьевую воду токсинах, — у нас тут же возник вопрос: где хранятся запасы воды, которую пьют исключительно теклы и торговцы, но которая никогда не попадает в рот дворянству? Нам даже доводилось слышать, что сам Адрон организовал восстание — Адрон, имевший лишь смутное представление о народных массах.

И все же, отбросив в сторону абсурдные теории, мы не можем не признать, что изменения в настроении горожан действительно произошли стремительно, а это не может не удивить наших читателей. Более того, кое-кто наверняка сочтет, что нам следовало лучше подготовить их к подобным шокирующим откровениям и что мы, несомненно, скрыли некоторые важные факты. Таким читателям мы приносим свои искренние сожаления.

Однако те, кто разделяет подобное мнение, должны помнить, что почти все жители Драгейры того времени, даже те, кто предсказывал эти события, имея в виду далекое, туманное будущее, оказались застигнуты врасплох. И Кааврен, всегда старавшийся держать руку на пульсе города, никак не ожидал такой скорой и мощной вспышки возмущения. Пожалуй, единственным исключением оказалась Гритта, которая жила в самом ужасном районе города, имела дело с множеством темных личностей и сама уже однажды спровоцировала серьезные беспорядки. Но и она, как вскоре узнает читатель, поразилась стремительности развития событий и яростью, охватившей почти все население.

Кроме того, мы просим тех из наших читателей, кто остался недоволен автором, вспомнить, что мы уже предсказывали такой вариант развития событий. Достаточно вернуться к первому разговору Кааврена с продавцом пирогов, во время которого обсуждался новый налог на пшеницу, а также освежить в памяти последнюю беседу капитана с тем же Рафом, поведавшим Кааврену о крушении своих надежд.

Таковы наши оправдания на тот случай, если читатель чувствует себя обманутым. Что же до тех, кто оказался вовлеченным в Пятичасовое восстание, пытаясь либо подавить его, либо разжечь, никто не был так сбит с толку, как его непосредственные участники, — впрочем, подобные обстоятельства неизбежны. Существует группа историков, которые даже сегодня склонны винить во всем быстро погибших главарей.

Но если верить свидетельствам, главарей, удивленных происходящим не меньше остальных, выбросило на гребне восстания только потому, что, подобно Пламтри, они умели немного лучше своих сограждан публично выражать собственные мысли. Или, точно Тиброк, предпочитавший письменную речь, оказались на виду. Или, как Хитагард, внесли несколько предложений, понравившихся соратникам.

Не вызывает сомнений, что ни один из этих главарей не планировал восстание заранее и не имел ни малейшего представления о том, где и когда оно начнется. Восстание обладало собственным разумом, поэтому мало кто мог что-либо изменить после того, как оно вступило на свой ужасный путь. Возлагать всю вину на таких «главарей» не умнее, чем искать логику в развитии восстания.

Но что же послужило поводом для восстания? Или — если читателю больше нравится такая постановка вопроса — на кого следует возложить за него ответственность? И хотя мы с удовольствием проявили бы оригинальность и обвинили в случившемся кого-либо, помимо Тортаалика, сделать это невозможно. Иными словами, именно неспособность его величества решать проблемы, встающие перед городом, в котором он жил, явилась главной причиной отчаяния, охватившего людей.

И все же у кого-нибудь непременно возникнет вопрос: а что он мог сделать? Невозможно отрицать тот факт, что зерна с каждым днем становилось все меньше и меньше. Чтобы заменить его рисом с юга, требовалось разблокировать порт и обеспечить пиратов с острова Элде легкой добычей. Даже если бы орки взяли на себя обязательства очистить море от разбойников, стоимость доставки риса все равно оказалась бы выше цен на пшеницу. Причем захотело бы население города отказаться от хлеба в пользу рисовых лепешек — в чем историки сильно сомневаются, — в данный момент не обсуждается.

Таким образом, цены на пшеницу следует винить не меньше, чем что-либо другое. Можно все свалить на погоду — если бы прекратилась засуха, то цены на пшеницу, лен, кукурузу, харбранд и бобы сразу упали бы. Но почему тогда с засухой не покончили при помощи волшебства, ведь даже в те времена эта задача была вполне по силам волшебникам из Дома Атиры? И здесь мы снова вынуждены признать, что его величество совершил ошибку — слишком долго оставался в неведении, а потом вместо того, чтобы потребовать от Дома Атиры помощи, обратился к ним с вежливой просьбой. Наконец он допустил решающий просчет, когда позволил Домам Атиры, Дракона и Дзур вступить с ним в спор относительно их участия в пополнении императорской казны.

Короче говоря, горожане начали подозревать, что о них попросту забыли. И поняли, что им угрожает голод. Чем сильнее становился страх, тем охотнее они обращали внимание на самые невероятные слухи, которые несли в себе хотя бы намек на улучшение или обещание героя-спасителя. И естественно, всем хотелось отыскать виновника своих страданий.

Поступок Алиры во время конфликта в пекарне дал людям некоторую надежду. Разговоры о том, что ее величество поддерживает жадных купцов, которые искусственно вздували цены (что никогда не соответствовало истине), позволили назвать вслух имя виновника тяжелого положения горожан. Мятежный принц благодаря своему конфликту с императором, хотя он и не имел никакого отношения к опасности голода в Драгейре, стал героем. А после того как выяснилось, что император направил против лорда Адрона армию, Тортаалика начали открыто обвинять в страданиях народа.

В день, предшествовавший восстанию — то есть в шестнадцатый день месяца валлиста, события приняли серьезный оборот. По всему городу, на улицах и площадях, собирались люди и громко рассуждали о многочисленных грехах его величества, ее величества и Джурабина. Не забывали ругать и гвардию, арестовавшую многих ораторов, что вызвало новую волну обид.

Кто-то, испугавшись страстных выступлений, покинул город в тот же день. Многие уехали, опасаясь Адрона, — они боялись, что он в своем праведном (так им казалось) гневе, направленном против его величества, казнит всех горожан без разбора. Следует отметить, что среди тех, кто остался, многие вывесили плакатики с набросками печати лорда Адрона, надеясь тем самым продемонстрировать, что они не имеют ничего против герцога Истменсуотча. Эти плакаты, как, впрочем, и многое другое, заставили солдат баронессы Стоунмовер принимать самые жесткие меры при малейшем проявлении нелояльности. Наконец, огромное количество жителей Драгейры бежало из города потому, что им казалось, будто там не все в порядке, а дальше будет еще хуже.

С нашей точки зрения, последние оказались совершенно правы — что и продемонстрировали события семнадцатого числа. Именно паника обеспечила то, что Гритта называла «искрой», и мы намереваемся это доказать.

Во-первых, при отсутствии существенной части населения (считается, что город покинули десять из каждой сотни жителей) не знающие порядка юноши, в особенности теклы, посчитали возможным бродить по городу и устраивать всяческие безобразия, на которые они никогда не осмелились бы, если бы население так не уменьшилось.

Во-вторых, последней каплей, переполнившей чашу терпения горожан, оказалось закрытие ворот города на рассвете семнадцатого числа. Конечно, иначе поступить Ролландар не мог, он знал, как быстро перемещается Изрыгающий Пламя Батальон — оставив какие-то ворота открытыми, кроме тех, за которыми была сосредоточена Императорская армия, — он тем самым приглашал принца нанести сокрушительный удар по флангам.

Но жители Драгейры сочли этот акт подлым тираническим жестом, а вовсе не разумным военным маневром. Теперь они не могли покинуть город, где им грозил голод и, возможно, смерть. Стоит ли удивляться, что они с такой яростью и страхом отреагировали на закрытые ворота. И снова мы сталкиваемся здесь с трагической неизбежностью, сопровождавшей восстание с самого начала и до его конца.

Нужно ли читателю знать подробности восстания? Какие районы Драгейры сгорели в тот день? Какие здания были разграблены? В чьи дома ворвалась озверевшая толпа и что стало с их обитателями? На самом деле таких эпизодов не так уж много, и они не столь ужасны, как полагают некоторые историки. Однако все учреждения, представляющие Империю, так или иначе пострадали: счетные конторы, некоторые части дворца, в особенности Крыло Джагала, находящееся чуть в стороне, а также изолированные легкие строения, составляющие Крыло Йенди. Однако большая часть разрушений пришлась на бедные окраины города, такие как Дно — здесь урон оказался самым значительным.

В целом Пятичасовое восстание прошло через все этапы обычного восстания, но только несравнимо быстрее — внезапные, никем не контролируемые беспорядки, появление вождей, отказ Империи иметь с ними дело, консолидация восставших и создание, по определению лорда Микрика, «альтернативной Империи» — второй и почти такой же эффективной системы управления, выбравшей в качестве своей резиденции не Императорский дворец, а более удобное административное здание Палмарского университета — факт, которому некоторые историки пытаются придать символическое значение.

Мы обязаны добавить, что восстание обошлось как без неизбежных ссор из-за власти, сопровождающих успех, так и без неизбежных казней и преследований, сопровождающих неудачу; однако, несмотря на все это, мы говорим о полномасштабном восстании, успевшем пройти все стадии всего за пять часов.

Мы рассказываем это, чтобы убедиться в том, что читатель представляет себе положение, в котором оказались участники нашего повествования. Само восстание является неисчерпаемым источником для предположений, но мы не намерены тратить на них время читателя — иными словами, мы будем говорить о Пятичасовом восстании так, как того требует наша история, а потому дадим лишь краткое описание его зарождения и смерти.

Достаточно сказать, что, по мере того как утром семнадцатого солнце все выше поднималось над линией горизонта, над городом начал клубиться дым. Именно под прикрытием этого дыма Марио и пробрался в Императорское крыло дворца во второй раз. На сей раз он воспользовался иным методом — более быстрым и менее изящным, но столь же эффективным. Нетрудно представить, как он раздобыл форменный плащ Гвардии Феникса, — снял с трупа. Нашел ли он труп или — с позволения нашего читателя — создал его, мы не знаем, но, ловко испачкав лицо, так что теперь он стал гораздо больше похож на дракона, чем на джарега, и, надев форменный плащ Батальона Белых Шарфов, он без особых проблем представился гвардейцем, которому только что пришлось столкнуться с озлобленной чернью. А когда Марио заявил, что у него имеется срочное сообщение от баронессы Стоунмовер к его величеству, к нему отнеслись со всем возможным уважением и даже спросили, не может ли он подождать два часа, именно тогда должен был открыться дворец.

— Как, — удивился Марко, делая вид, что он в отчаянии, — целых два часа? Мне сказали, что мое сообщение носит срочный характер.

— Ну, — отвечал преисполненный самых лучших намерений гвардеец, — вы должны убедить меня, что ваше поручение настолько важно, что мы можем потревожить его величество, который только что поднялся с постели.

— Мне бы не хотелось брать на себя ответственность, — подумав, сказал Марио. — Но может быть, я объясню ситуацию лорду Кааврену — он определенно сумеет дать мне толковый совет.

— Наверняка, — кивнул гвардеец, — но его здесь нет. Более того, не будет целый день.

— Как нет? — воскликнул Марио, делая вид, что ужасно удивлен, хотя он не сомневался, что капитан обязательно должен находиться на поле боя. — А кто же в таком случае вами командует?

— Кто еще, кроме Тэка?

— Ну и где я могу его найти?

— Вы знаете, где расположены казармы Батальона Красных Сапог?

— Знаю ли я? Конечно! Мой брат женат на сестре одного из ваших гвардейцев; впрочем, я забыл его имя. Тем не менее я дважды был там и знаю, как туда добраться.

— Значит, вы найдете дорогу без моей помощи?

— Да, безусловно, — ведь в молодости я часто носил послания от Джурабина к Кааврену, в надежде выучить все маршруты и переходы. Должен признаться, что я всегда мечтал надеть форму гвардейца вашего батальона.

— Ну, — сказал гвардеец, дружелюбно улыбнувшись, — не теряйте надежды; кто знает, может быть, когда все закончится, капитан и его величество решат увеличить гвардию, вы сможете перейти к нам, — и я стану называть вас соратником.

— Прекрасно! Я был бы только счастлив!

— В таком случае, если вы знаете дорогу, вам ничего не остается, как направиться на поиски Тэка.

— Прекрасно. А вдруг я его не найду?

— Такой вариант нельзя исключать. По долгу службы ему приходится много перемещаться по дворцу, а сегодня предстоит участвовать в обходе вместе с его величеством, ведь капитан отсутствует.

— Ну а после?

— Ба! Вы предусмотрительный человек; если вам не удастся его отыскать, отправляйтесь в Императорское крыло.

— Так я и поступлю. И все же…

— Разве мне не нужен пропуск?

— Ни в коем случае, если только вы не попытаетесь пройти внутрь Императорского крыла.

— А если Тэк будет там, как вы только что предположили?

— Да, верно. Вот, возьмите мой пропуск, только обещайте вернуть его мне, когда выполните свое поручение.

— Обещаю, однако может пройти некоторое время, пока я разыщу Тэка и буду ждать его величество.

— Ну и что с того? Я на посту до первого часа после полудня.

— Гром и молния! Как долго!

— Сейчас каждый человек на счету.

— Тут вы правы. Я едва унес ноги от банды оборванцев, чует мое сердце, сегодня нас ждет жаркая работа. Честно говоря, я даже рад, что получил это поручение. Сейчас лучше находиться подальше от улиц — ведь скоро разгорится настоящее сражение!

— Получили поручение? — Гвардеец подмигнул своему собеседнику. — Лучше честно признайтесь: вы сами на него напросились, не так ли?

— Ну, не стану с вами спорить. Сами подумайте: там полно распоясавшихся мерзавцев; они ненавидят нашу форму и не признают никаких законов, а нападают, когда имеют огромное преимущество в численности, и готовы растерзать тебя на части. Неужели вы станете меня винить?

— Ни в коем случае, заверяю вас, и, чтобы убедить вас в этом окончательно, вот, возьмите мой пропуск.

— Вы хороший товарищ!

— Разрешите мне приколоть его к вашему плащу.

— С удовольствием.

— Вот так.

— Благодарю вас.

— Удачи.

— И вам того же. Я найду вас, когда мое поручение будет выполнено.

И с этими словами Марио вежливо поклонился, повернулся и прошел мимо гвардейца по короткому коридору в сторону Крыла Дракона. Он шагал спокойно и уверенно, словно у него не было никаких оснований опасаться, что его могут узнать. Затем он свернул к Крылу Иорича, своей первой цели. Там он позвал Джуина, тюремщика, который оказался на месте.

— Приветствую вас, — сказал Марио. — Сегодня мы доставим значительное число горожан на новое место жительства — к вам.

— Ну, — пожал плечами Джуин, — мы в состоянии принять здесь многих.

— Вы уверены? Дело в том, что баронесса хочет знать заранее, сколько человек вы сумеете разместить.

— Ну, безусловно, всех вряд ли сможем. Но если речь пойдет об обычных горожанах, то пять или шесть десятков не представят для нас никакой проблемы.

— А людей благородного происхождения, например герцога?

— Еще четыре или пять человек мы разместим совершенно спокойно.

— Превосходно. Но прошу меня простить — какие у вас условия? Речь идет о государственной измене некоторых представителей аристократии, поэтому мы должны быть уверены, что, с одной стороны, побег невозможен, а с другой — пленникам будет оказано необходимое уважение.

— Ну, я понимаю. Заверяю вас, это один из вопросов, которым мы придаем первостепенное значение. Если хотите, я вам покажу; сейчас у нас есть заключенный, леди дракон, которая арестована как раз за государственную измену. Вы сами сможете посмотреть, как мы содержим аристократов.

— У вас уже есть такой заключенный?

— Да.

— И ей вынесен приговор за государственную измену?

— О нет, вовсе нет.

— Простите, мой добрый Джуин?

— Леди дракон лишь арестована; для тех, кто приговорен, у нас есть другие камеры, где им перед казнью создаются исключительно комфортабельные условия. Однако камеры для тех, кто просто ждет суда, также достаточно удобны; как правило, аристократы ни на что не жалуются.

— Я полагаю, что баронесса будет довольна, если все организовано именно так, как вы говорите.

— Что ж, давайте посмотрим вместе, — ответил Джуин.

— Я ни о чем другом и не прошу, — спокойно сказал Марио.

К тому моменту прошло десять минут после седьмого часа утра.

Через несколько минут Кааврен, Айрич, Тазендра и Пэл вышли из дома и направились к Воротам Дракона, которые находились недалеко от их дома. Однако очень скоро они поняли, что им придется пробиваться через плотные ряды пехоты.

— Ба! — проворчала Тазендра. — Должен же быть другой путь.

— Пожалуй, вы правы, — заметил Пэл и остановился, словно пытаясь что-то вспомнить.

— В самом деле? — с сомнением спросил Кааврен. — Мне другой путь неизвестен.

— Мне тоже, но я недавно слышал, что если перейти мост Тохолд со стороны Мощеной дороги, то окажешься у Ворот Семи Флагов, которые, как вы знаете, находятся совсем недалеко от Ворот Дракона.

— Возможно, вы правы, но я в этом не уверен, — сказал Кааврен.

— Но, — нахмурившись, возразила Тазендра, — разве Ворота Семи Флагов не закрыты?

— Кааврен — капитан Императорской гвардии, — мягко напомнил Пэл.

— Так оно и есть, — с удивлением проговорила Тазендра. — Я совсем забыла.

— Ну а что об этом думаете вы, Кааврен? — спросил Пэл.

— Не знаю, — ответил Кааврен. — Но попробовать можно.

— Конечно, — оживилась Тазендра, — будем надеяться, что там меньше людей.

— В таком случае, — заметил Кааврен, — мы даже можем воспользоваться Мощеной дорогой, а вдруг нам удастся добраться до самых ворот верхом?

— Тогда вперед, — спокойно промолвил Айрич. — Я полагаю, что нам нельзя терять время.

Они побежали к гостинице Хаммерхэд, где всегда можно было найти лошадей. Кааврен предложил остальным проследить за тем, чтобы лошадей как следует оседлали, а сам обещал договориться с хозяином. Все с ним согласились, и Кааврен вошел в гостиницу.

— Приветствую тебя, Такко, друг мой, — сказал он.

— И вам привет, — отвечал джарег. — Вы что-нибудь желаете?

— Да, я на службе.

— Тут нет никаких сомнений. Так что вас интересует?

— У меня только один вопрос: прошлой ночью у тебя украли всех лошадей?

Такко улыбнулся.

— Я джарег, — ответил он.

— Так я и подумал. А заняты все?

— Нет, не все; у меня осталось шесть лошадей, которые я приберег для себя — на случай, если придется спасать свою шкуру — или для человека богатого, готового выложить за лошадей целое состояние.

— О, я знал, что могу на тебя рассчитывать.

— Так в чем же дело? Его величеству необходима лошадь?

— Четыре лошади, — заявил капитан. — Я верну их, как только смогу.

— Императорская казна, как я слышал, почти пуста; тем не менее я уверен, что там найдется сумма, равная стоимости четырех лошадей.

— Ты совершенно прав, — заверил его Кааврен.

— Что ж, тогда договорились.

Кааврен дал джарегу империал за хлопоты и направился к конюшне, где он обнаружил, что Айрич, не хуже заправского грума, с помощью Пэла, Тазендры и мальчишки конюха закончил седлать лошадей. Кааврен кинул мальчишке медную монетку.

Когда они вскочили в седла, Кааврен обратился к Тазендре:

— Я кое-что вспомнил…

— Да?

— У меня есть два камня-вспышки; у вас имеются в запасе аналогичные аргументы? И приготовили ли вы что-нибудь для Пэла и Айрича?

— У меня есть один, — сказал Пэл.

— У меня их три, — сообщила Тазендра.

Айрич пожал плечами, взял у Тазендры один камень и положил его в карман.

— Что теперь? — спросила Тазендра.

— Вперед, — ответил Кааврен, и они выехали со двора гостиницы так, словно за ними скакал весь Батальон Красных Сапог.

— У вас есть план? — спросил у Кааврена Пэл.

— Разве я вам о нем не рассказал? И разве вы на него не согласились?

— Ни в малейшей степени, — возразил Пэл. — Вы рассказали мне лишь о своих намерениях, и я согласился. Но есть ли у вас план реализации ваших намерений?

— О, да вы рассуждаете, как настоящий софист.

— Вы правы, я люблю все разделять на абстрактные категории.

— Ваш выпад!

— Ну и?..

— Нет, у меня нет плана.

— Ясно.

— И вас это беспокоит?

— Пожалуй, да, — признался Пэл.

— А вас, Тазендра?

— Если вы хотите иметь план, я не возражаю.

— Айрич?

Лиорн пожал плечами.

— Представим себе, что мы атакуем армию Адрона, — предположил Пэл. — Мы вчетвером; в таком случае нам бы очень не помешал план.

— Ну, тут я с вами согласен. У вас есть идеи?

— Так уж получилось, что нет.

— Тогда попробуем сначала добраться до Ворот Семи Флагов и посмотрим, как там обстоят дела; а затем обсудим наши дальнейшие планы.

— Согласен, — заявил Пэл.

— Я расстроена, — неожиданно заявила Тазендра,

— Что такое, дорогая Тазендра?

— Сражение началось без нас, и меня это огорчает.

— Как началось? — удивился Кааврен, повернувшись в сторону Ворот Дракона, вид на которые закрывали дома. — Вы так полагаете?

— Ну, посмотрите сами. Неужели вы не видите дым?

— По правде говоря, не вижу.

— Ба! В самом деле? Да вот же он! Нет, смотрите туда, куда я показываю.

— Да, теперь вижу.

— Я рада.

— Но, Тазендра, это не дым сражения.

— Почему?

— Ворота Дракона совсем в другой стороне.

— А что находится там?

— Императорский дворец, Дно, Морнинг Грин и…

— Вы хотите сказать, что горит город?

— Именно.

— А с какой стати он горит?

— Горожане начали мятеж, Тазендра.

Глаза Тазендры округлились.

— Клянусь лошадью! Неужели?

— Да, так мне кажется. Вы со мной согласны, Пэл?

— Абсолютно, мой дорогой Кааврен.

— А вы, Айрич?

Айрич печально кивнул.

— Ну, что будем делать теперь? — поинтересовалась Тазендра.

— Продолжать, — ответил Кааврен. — И надеяться, что, если мы одержим победу над Адроном, наш дом останется стоять на месте и нам будет куда вернуться. Да и дворец тоже.

Друзья поехали дальше и вскоре обнаружили, что либо они добрались до восстания, либо восстание докатилось до них. Вокруг вдруг оказалось множество текл и торговцев из разных Домов, которые крушили все подряд — лишь в нескольких домах в округе остались целые стекла. Два здания уже охватило пламя, более того, весь район наверняка сгорел бы дотла (как это случилось с некоторыми частями города), если бы дома не были каменными.

Конечно, форма Кааврена привлекала определенное внимание разъяренного населения, но его хладнокровие и уверенность убеждали очень многих, что лучше поискать другие объекты для того, чтобы сорвать раздражение. Более того, рядом с ним ехала женщина с огромной шпагой за спиной, да еще в цветах Дома Дзур, причем в глазах у нее явно читались презрение и вызов. А не заметить спокойного воина лиорна не представлялось возможным. Кроме того, внимание привлекал мужчина, чей свирепый взгляд не мог выдержать никто. Иными словами, когда наши друзья проезжали сквозь толпу, на их пути не возникло никаких препятствий.

Тем не менее отважной четверке понадобилось некоторое время, чтобы на своих лошадях пробраться сквозь толпу к мосту Тохолд. Впрочем, когда они его миновали, их продвижению вперед больше ничто не мешало, и вскоре они прибыли к Воротам Семи Флагов, которые открывались и закрывались из одной-единственной башни, расположенной тут же. Сами ворота состояли из трех отдельных створок, вытесанных из крепкого дерева, затем покрытого лаком. Как и предсказывала Тазендра, они оказались закрыты.

— Ну? — сказала она.

— Откройте ворота! — пожав плечами, крикнул Кааврен.

На посту у ворот стояло около десяти или двенадцати солдат и посыльный верхом на коне, который был готов в любой момент броситься за помощью.

— Открыть ворота? — крикнули в ответ Кааврену. — Невозможно!

Кааврен проехал чуть вперед, чтобы солдаты хорошо слышали то, что он намеревался им сказать.

— Я Кааврен из Каслрока, — спокойно заявил он. — Капитан Императорской гвардии, Батальон Красных Сапог. Кто-нибудь из вас наверняка меня знает. Мне и моим друзьям необходимо проехать по делу государственной важности. Поэтому, если через минуту вы не откроете ворота, я займусь ими сам, а заодно и всеми, кто попытается мне помешать. Имена тех, кто останется в живых, будут названы в рапорте его величеству — надеюсь, воображение подскажет вам, каким будет результат. Минута пошла.

На то, чтобы открыть ворота, ушло около двадцати секунд. Проехав, друзья услышали, как тяжелые створки сомкнулись у них за спинами.

— Ворота Дракона, — заметил Кааврен, — вон там.

— Надеюсь, сражение еще не началось, — проговорила Тазендра.

— Я тоже на это надеюсь, — проговорил Кааврен, — хотя по совершенно иной причине.

Прошло двадцать минут после наступления восьмого часа, когда Серый Кот, стоящий среди своих головорезов, сказал:

— Я не думал, что они попытаются проехать на лошадях сквозь толпу.

— Ну, — заметила Гритта, — они проехали, и мы их потеряли.

— Если только, — задумчиво проговорил Серый Кот, — мы не сумеем определить, куда они направились. Тогда нам будет все равно, потеряли мы их или нет, поскольку мы сможем прибыть на то же место, что и они.

— А вы это знаете?

— Возможно. Они направляются не в сторону дворца.

— Верно, не в сторону дворца.

— И не туда, где разгорелось восстание.

— Согласна. В таком случае куда?

— А как вы думаете?

— В самую гущу сражения.

— Точно. Но…

— Да? — спросил Серый Кот.

— Сражение, когда оно начнется, если уже не началось, произойдет у Ворот Дракона, а мы видели, что они направились в противоположную сторону.

— Что же тут удивительного? Они не смогли проскакать на лошадях через скопление пехоты.

— И что дальше?

— Они должны найти другой способ оказаться на поле боя.

— Какой?

— Не знаю. Возможно, они решили воспользоваться Воротами Семи Флагов.

— Ворота Семи Флагов находятся рядом с Воротами Дракона, — пожав плечами, сказала Гритта. — Но они наверняка закрыты, или Ролландар полный дурак.

— Они откроются для капитана гвардии.

— Возможно, для них ворота и откроются, — согласилась с ним Гритта. — Но у нас нет при себе капитана гвардии.

— А вы согласны со мной насчет того, какой путь они выбрали?

— Звучит убедительно.

— В таком случае мы знаем, что они отправились на поле боя — возможно, чтобы оказать поддержку главнокомандующему. Тем лучше для нас.

— В каком смысле?

— Если он погибнет во время сражения, никто этому не удивится.

— Да, конечно. Только как мы доберемся туда? Ворота, которыми они воспользовались, как я уже сказала, закрыты, а у Ворот Дракона полно солдат.