Король Мертвой Страны

      – Ай, почтенный, что ты за джина к нам привел? Да он убьет моего бойца одним взглядом!
      – Твой боец могуч, как лев, а мой вовсе не колдун! – льстиво заулыбался Кариф, а толпа загудела, требуя боя.
      – Ну что ж, – обвел взглядом зрителей первый спорщик, – Быть по-твоему.
      – Нартанг, дерись! – кивнул Кариф и поспешно отступил в общий круг зрителей, кого-то разыскивая взглядом в толпе собравшихся.
      Но Нартанг уже не смотрел на того, к кому поспешно направился Кариф – он сосредоточился на замершем в кругу бойце. Он хорошо помнил сложенные в сторонке трупы, видел в глазах каура ту самую спокойную решительность, которую привык видеть у своих соотечественников – его противник был истинным воином. Какое-то время они просто стояли и оценивающе смотрели друг на друга.
      – Дерись же, пес! – зло выкрикнул на своего раба устроитель поединка, и его окрик послужил началом жестокой схватки.
      С первого же неизвестно как пропущенного удара, Нартанг понял, что его наблюдения подтвердились – против него вышел истинный боец. Быстро отбежав на несколько шагов, чтобы восстановить дыхание, Нартанг сразу откинул все мысли и сосредоточился только на своем противнике – теперь мира вокруг него не существовало – он сузился до этого маленького круга посреди одного из многочисленных городов пустыни, до этого человека, дерущегося за себя и против него…
      – Вот видишь, дорогой Зурам: он без цепей и оков сам пришел сюда на площадь и по моему слову бьется с этим проклятым кауром, – растягиваясь в широкой улыбке, довольно произнес Кариф старому другу.
      – Вижу, вижу, дорогой Кариф, что умеешь ты заговаривать диких зверей… – удивленно ответил всадник пустыни, – Но хотел бы я посмотреть, как он будет приносить тебе еду и вино, – ухмыльнулся он недоверчиво глядя на бесстрашно бросающегося на своего противника Нартанга, не обращающего внимания на рассеченную сильным ударом бровь, кровь из которой капала на лицо и грудь.
      – Ай, дорогой, мы же спорили на то, что он будет делать то, что я ему скажу и на нем не будет цепей, помнишь? Так я тебе говорил слово в слово!
      – Да так, не буду спорить, – серьезно кивнул Зурам.
      – Вот он и делает то, что я ему говорю – он дерется для меня на боях, и ходит рядом, словно послушная собака, – победно улыбнулся Кариф.
      – В этом ты прав, – кивнул всадник, вновь отворачиваясь от своего собеседника, чтобы посмотреть на жестокий бой: массивный каур в этот момент вдруг кувырком полетел на землю, словно отброшенная кукла, а Нартанг, покрывший образовавшееся между ними расстояние одним прыжком, бросился на него сверху всем корпусом и коротким ударом локтя в лицо свалил противника окончательно.
      Поднявшись, и для верности еще ударив каура ногой в голову, Нартанг, тяжело дыша, обвел свирепым взглядом ликующую толпу. Те, кто стоял в первых рядах невольно попятились под его взглядом, а Кариф заторопился вперед, на время забыв о своем собеседнике, боясь как бы его боец не натворил чего:
      – Нартанг, Нартанг, иди сюда! Молодец! Иди сюда! – замахал торговец руками, сомневаясь, что воин хорошо его видит – кровь залила не только его невидящий глаз, но и по линии бровей попадала на зрячий.
      – Хьярг, в рукопашную тяжелее, – сплевывая на землю кровь, ругнулся воин.
      – Подожди здесь в сторонке, сейчас я приду, – отвел его в сторону торговец, но толпа не расходилась и продолжала глазеть на победителя, что-то оживленно обсуждая.
      – Угу, – не обращая на зевак никакого внимания, уселся Нартанг на землю.
      – Ну что ж, почтенный, изволь мне отдать проигранные деньги! – подошел Кариф к опешившему хозяину полуживого каура, который так и не поднимался с земли.
      – Продай мне своего раба, почтенный, – в ответ попросил его проспоривший, – Мой раб еще ни разу не был бит, а сейчас едва дышит! – восхищенно посмотрел он на невозмутимого воина, сидящего в стороне.
      – Он не продается, почтенный, – улыбнулся Кариф, – А ты должен мне денег.
      Тут же толпа зевак от воина перекочевала к спорщикам – люди хотели чего-то интересного – будь то бой рабов на смерть, склока между их хозяевами или просто разрешение возникшего вдруг спора.
      – Что ж, ты прав, почтенный, вот твои деньги, – согласно закивал спорщик, явно не желая долго находиться под вниманием толпы, – Держи – твой раб честно заработал их для тебя – он хороший боец.
      – Я знаю, – довольно кивнул Кариф, затягивая завязки своего потолстевшего кошелька.
      – Кариф, пойдем ко мне в лагерь! Я встал за городом – не люблю пыль улиц, – подошел наконец к торговцу Зурам, пробравшись через оттеснившую его было толпу,
      – Хм, а он, видать меня помнит! – недобро усмехнулся всадник, глядя, как увидев и узнав своего прежнего «хозяина», Нартанг медленно поднимается с занятого места.
      – Ой, у меня еще столько дел здесь сегодня, дорогой Зурам, я лучше приду к тебе ближе к закату! – проследив за взглядом приятеля и ясно уловив нарастающую опасность быстро ответил торговец.
      – Может, ты что-то от меня скрыл и все-таки не так хорошо управляешь этим псом, Кариф? А, говори, хитрец! Я не хочу просто так отдавать тебе мою новую красавицу!
      Ты ведь не думал обмануть своего старого друга? – не сводя более взгляда со стоящего в напряжении Нартанга, сухо улыбнулся всадник.
      – О-о-о, ну что ты, Зурам?! Как можно?! – нервно обернувшись на неподвижного воина, неубедительно хихикнул Кариф – он-то уже знал, как может повести его раб, если ему что-то не понравиться.
      – Так приходи тогда вместе с ним, чтобы я смог убедиться, что ты воистину управляешь им, как собакой – тогда и закончим наш спор! – предложил Зурам, ясно понимая, что его приятель хитрит; улыбнулся и пошел прочь с площади.
      Проводив его взглядом, Нартанг немного расслабился – как не пытался он держать себя в руках, память тела, вмиг вспомнившего жестокие побои, заставила все мышцы замереть в непроизвольных судорогах.
      – Нартанг, ну что ты, дорогой?! Это же мой друг Зурам! Зачем ты так плохо на него смотришь? – медоточиво заворковал Кариф.
      – Потому что он плохо со мной ладил, – сурово ответил воин и судорога прошла по его лицу.
      – Нартанг, Нартанг, не надо помнить плохого! Ты теперь со мной – я не делаю тебе плохо! Разве не так? Значит за то, что сейчас тебе хорошо, можно благодарить Зурама!
      – Кто тебе сказал, что мне хорошо? – прорычал воин, еще раз вытирая разбитую бровь – удары могучего каура, пропущенные им во время боя и не замеченные в пылу схватки, начинали набухать тянущей болью.
      – Ай, Нартанг! Ты ведь бывал бит и хуже? Зато теперь еще один убитый прибавился у тебя! – не сдавался торговец.
      – Бывал я бит и хуже, – ухмыльнулся Нартанг, – Зурам был щедр на побои…
      – Нартанг… Тут так получается… Я сегодня пойду к Зураму… Ты со мной пойдешь…
      Знаешь, мы с ним спорили давно, когда я еще тебя забирал только… Дело в том, что если он поймет, что ты со мной себя плохо ведешь – он заберет тебя обратно к себе! – придумал спасительную ложь Кариф, найдя способ усмирить своего строптивого раба хотя бы на один вечер.
      – Это как еще? – отступил от него на шаг воин и, угрожающе глядя пылающим глазом и сжимая разбитые кулаки.
      – Нартанг, Нартанг, не бойся, – затараторил было торговец.
      – Еще раз скажешь, что я боюсь – клянусь всеми богами земли, я тебя прикончу, пусть и сдохну потом сам! – жутким голосом произнес воин, делая шаг к своему «хозяину».
      – А ну прекрати! Я не это хотел сказать! – вмиг побледнел Кариф, – Не беспокойся так! Тебе нужно будет просто побыть покорным один вечер.
      – Я не буду тебе служить, – отрезал воин, ясно поняв, чего от него добиваются.
      – Нартанг! – повысил голос торговец, – Ты хочешь обратно к Зураму? Хочешь опять на цепь? Быть голодным и избитым? – отлично разыгрывая бессилие перед ситуацией, вещал тем временем хитрый человек.
      – Нет, – сухо ответил воин.
      – Тогда, будь добр, дорогой, потерпи один вечер. Видит Солнце – я хочу тебе только добра!
      – Что я должен делать? – едва разжимая зубы, спросил Нартанг, и черная пелена вновь застлала ему глаза, как в тот раз на площади Города Солнца после боя.
      – Ты должен будешь вести себя так же, как ведет Залим.
      – Что?! – поперхнулся Нартанг, представив себя кланяющимся и не поднимающим взора при подношении кувшина Зураму.
      – Нужно, Нартанг, нужно ради твоего же блага! Ты уже убил пятнадцать противников – еще пару десятков схваток – и ты на свободе! Но если Зурам получит тебя обратно – он забьет тебя до смерти – ты ведь знаешь это!
      – Постой, вы ведь спорили на лошадь! – вдруг ясно вспомнив услышанный через толстый войлок шатра разговор, воскликнул Нартанг, – Вы спорили на лошадь, а не на меня! – он вдруг понял, что хитрый торговец пытался его так бесчестно провести и это ему почти удалось. Не вспомни он сейчас спор шейхов – корчился бы в поклонах и выдавливал из себя унизительное повиновение, – Ах ты падаль!
      – Нартанг, Нартанг, не злись! Мне очень это важно! – стал отступать от него хозяин, потому что вид у воина был просто жуткий.
      – Ты проиграешь своего коня! – гулко роняя каждое слово, зловеще произнес Нартанг.
      – Нет! Не смей так говорить! Я ведь и впрямь могу продать тебя куда захочу и кому захочу! Хоть на корабль гребцом, хоть…
      – Продавай! – вдруг ясно поняв, что торговец его пугает, зло ответил воин, – Продавай, убивай, бей – что хочешь делай со мной!
      – Вот как? – поняв, что это бунт, взвизгнул торговец, – Ну держись! Ты забыл кто ты есть?
      – Я – воин, – глухо и упрямо произнес Нартанг, «И король Данерата! – добавил он про себя, – И если ты думаешь, что я сдамся тебе – то ты глупец!»
      – Ты мой раб! – тявкнул Кариф.
      – Убью! – прорычал Нартанг и сделал еще один шаг к отступающему от него «хозяину»,
      – Если еще раз назовешь меня рабом – убью!
      – И умрешь сам!
      – Пусть умру, но рабом не буду!
      – Ты скверный человек! Ты обещал не причинять мне вред! Ты клялся в том! Забыл?! – козырнул торговец и воин тут же замер – это действительно было тем, чего он не мог преступить – слово данное им не могло быть нарушено.
      – Ты прав, – склонил он голову, «Проиграл!!! Вновь проиграл ему!» – колотило по вискам уничтожающей мыслью.
      – Вот так! – вновь восторжествовал торговец, – Ну все, пойдем отсюда, – отвлекшись наконец от своего опасного раба, оглянулся по сторонам Кариф – не менее десяти человек с интересом слушали их перепалку и улыбались, – Чего скалитесь?! – раздосадовано потряс он пухлым кулачком и засеменил прочь.
      Почти не глядя по сторонам, Нартанг поплелся за ним. На душе у него было грязно и скверно. Черные мысли терзали сознание и он уже не знал, чего еще ждать от своего обманщика-хозяина.
      А хитрый торговец принял единственное верное, как ему казалось решение – придя к своему каравану, он тут же приказал сниматься. Так он хотя бы не увидится с суровым Зурамом и соответственно не проиграет своего коня. А к вечеру будет уже далеко от города.
      Проклиная вслух судьбу и отвернувшееся от него в тот момент, когда он брал своего страшного раба, Солнце, Кариф садился в седло любимого Гайрида, бросая ненавистные взгляды на невозмутимого воина. Нартанг же только зло скалился на все его выкрики – после сегодняшней схватки, он задумался о том, что не так уж хорош в рукопашной, как считал – бой с кауром дался ему тяжело. И на будущее он загадал еще вспоминать учение незабвенного Кварога – старый воин мог убить противника одним пальцем, а Нартанг умел хорошо держаться на тренировках против него. Теперь же подтвердились слова мудрого наставника – если дать телу что-то надолго забыть – то не сразу оно сможет вспомнить уменье! Так и теперь провалявшийся в цепях и сражавшийся только оружием воин не смог использовать в драке все, чему его учили – сегодня он дрался, как ребенок, используя сначала заученные с малых лет и доведенные до автоматизма приемы.
      Караван Карифа отошел от города и встал на ночь – завтра с восходом они тронуться дальше, и если Солнце будет милостиво, то Зурам не решит преследовать своего хитреца-приятеля, чтобы завершить спор… Хотя наверное сам Кариф, загоняя, не пожалел бы караван, чтобы отспорить себе такого коня, каким был его любимый Гайрид. И поэтому торговец ехал прочь до последнего луча солнца и с первым же лучом вновь уже был готов к дороге. На этот раз Солнце миловало своего блудного хитрого сына и за ними никого не было на горизонте. Кариф же все равно постоянно оборачивался и что-то бормотал. Успокоился торговец только когда впереди показалась точка следующего города. Это был покинутый ими не так давно Залигар – город-рынок. Приехав туда, они только пополнили запасы воды и вновь тронулись в путь.
      – Никогда я еще не бегал от своего собственного друга! – возводя глаза к небу и вскидывая руки причитал Кариф, – И все из-за тебя! – зло тыкал он в Нартанга пухлым пальцем, – За что мне такое наказание?!
      – Наверное, за твою жадность, – тихо ухмылялся воин, но торговец, занятый самоутешением в скорбных воплях не слышал его.
      Пройденный до этого за три дня путь к Алькибару на этот раз занял у них неполных два дня – белые верблюды были явно резвее обычных.
      – Ладно сердиться, Кариф, – примирительно оскалился воин на нахохлившегося торговца, когда они уже въехали в город. Изморенные длительной гонкой животные сразу потянули к поилке, устроенной на небольшой площади сразу у ворот, – Давай выставляй меня опять на бои – я тебе снова денег заработаю.
      К удивлению воина, обычно болтливый торговец только одарил его недовольным взглядом и ничего не ответил – видно какие-то совсем неприятные мысли блуждали в его круглой головке…
      – Тебя забыл спросить, – совсем непривычным для себя тоном ответил некоторое время спустя Кариф, даже не улыбнувшись.
      – Я не мог иначе, – только и ответил ему воин, что, однако, никакого впечатление не произвело.
      И они отправились на уже известный двор все в том же напряженном молчании, даже не обращая внимания на кишащую толпу.
      Отнесенное к дурному настроению поведение Карифа на следующий день почти не изменилось и это уже стало настораживать воина – прежде даже немного пресмыкающийся перед ним «хозяин» теперь смотрел волком и постоянно о чем-то думал. Потом, вновь не говоря ни слова, он поманил воина рукой и они пошли в город. Нартанг не заговаривал с Карифом, и тот тоже не удостаивал воина даже своей извечной улыбки. Вскоре они дошли до арены и Нартанг вздохнул немного спокойнее – какая разница что на душе у торгаша – главное, что он опять будет сражаться!
      – Сиди здесь, – только и бросил Кариф, отпирая и закрывая за безропотно вошедшим воином клетку.
      Нартанг не стал в этот раз просить его оставить воду, а торговец либо специально, либо от навалившихся проблем, не вспомнил об этом. Соседние клетки все были пусты и воина немного насторожило это. К вечеру соседей у него так и не прибавилось. Потом краем глаза он уловил в предзакатных сумерках неумелое движение за навесом. Мгновенно повернувшись на шум он различил Залима, поспешно прятавшегося обратно в тень.
      – Смотри джины сожрут тебя в тени! – негромко сказал воин, но его низкий голос раскатился по пустым клеткам и площади, на которой уже не было ни души, зловеще громко, породив небольшое эхо.
      Несчастный Залим, и без того весь трясущийся от страха, как-то неестественно взвыл и бросился сломя голову наутек, торопясь поскорее добежать до спасительного двора, где остановился его хозяин.
      – Ну и как он там? – недовольно проворчал Кариф, пренебрежительно глядя на своего верного раба, которого колотила крупная дрожь.
      – Он-н-н не ч-ч-человек! Он-н-н Джин! – прыгающей челюстью выстучал несчастный Залим.
      – Это почему? – ухмыльнулся торговец.
      – У-у-у н-н-него г-г-глаз в т-т-темноте св-в-ветится!
      – Ха-ха-ха, Залим, да ты смотри мне тут ковер не обмочи! – засмеялся Кариф, – Не зря мудрые говорят – страх велик, когда душа мала! Ты мне лучше скажи как он? Он ходит по клетке, лежит, перебирает что-нибудь в руках, кутается в одежду?
      – Н-н-нет, г-господин. Он к-к-как в-в-всегда сп-п-п-окоен.
      – Хм, ну ладно… Иди.
      На следующий день Нартанг так же в одиночестве продолжал сидеть в клетке. Его уже начинала мучить жажда, и привыкший к обильной и сытной еде желудок предательски подвывал. Воин понял, что торговец хотел его наказать или припугнуть таким образом и решил не сдаваться, стойко вынести вновь навалившееся испытание. Потом же, когда в течении дня к нему подходили люди и критически осматривали, переговариваясь друг с другом, вспоминая бои, где выступал воин, Нартангу уже стало как-то не по себе. Что же задумал оскорбленный торговец?
      – Эй, пес, ну-ка встань! Сними с себя эти тряпки! – подошел к нему уже четвертый по счету посетитель.
      Нартанг подумал, что, может, это новый вид поединка; и его противник, уже известный, и знаменитый в городе выйдет на арену после… Он неохотно встал и скинул с себя накидку.
      – Повернись спиной, – все так же придирчиво осматривая воина, продолжил пришедший.
      Нартанг сжал зубы и повернулся спиной к ненавистному жителю песков.
      – Возьмись за прутья клетки, потяни их к себе! – все не отставал тот.
      И это уже было слишком. Воин все так же молча повернулся к нему лицом и мрачно посмотрел в придирчиво-оценивающие глаза.
      – Ты что оглох?! Не понимаешь языка или мало получил плетей на своем веку? – зло прикрикнул на него зритель.
      – А ты заставь, – сквозь зубы прорычал воин, не отводя откровенно угрожающего взгляда.
      – Тьфу, гнилой товар! – в сердцах сплюнул посетитель и поспешил уйти.
      «Товар», – повторил про себя Нартанг, – неужто и впрямь решился продать?»
      – Так ты еще и с норовом?! – подошел следующий «покупатель». Он был явно любителем самолично помахать плетью, которая свисала у него с кисти правой руки.
      За его спиной согнувшись в три погибели стоял чернокожий раб с глазами затравленного животного.
      Нартанг промолчал, усаживаясь на пол своей клетки. Он уже заключил, что Кариф привел его сюда не для боя, а для торгов и не намерен был выставляться на показ.
      Теперь сев и обхватив колени руками он выглядел совсем не впечатляюще.
      – Я слышал о тебе… Тебя прозвали здесь «Белым змеем» – быстрый и смертельно опасный… -продолжил свой монолог пришедший, – Ты станешь драться для меня?
      – Нет, – спокойно ответил Нартанг. Ему было как-то гадко на душе. Он чувствовал себя преотвратно. Испытывая жуткую жажду и сильный голод, отдающийся резью в животе, он не знал чего ждать от сегодняшнего дня.
      – Ну это мы еще посмотрим, – ухмыльнулся в ответ пришедший, – Я тебя куплю!
      – Выкинешь деньги в песок, – все так же спокойно ответил воин, внутренне превращаясь в одну натянутую струну – то, что сейчас говорит этот человек не может случиться! Не имеет права быть!
      – Посмотрим, – поигрывая плетью повторил покупатель и ушел.
      Спустя некоторое время появились служители арены, и вот тут Нартанг уже не на шутку заволновался. Он встал и отошел в дальний угол тесной клетки. Смотритель, которого он помнил еще по прошлым боям ловко открыл замок и потянулся своей рогатиной, умело заводя ее за голову пленнику, готовясь взять его на удавку цепи.
      Но сейчас Нартанг не был готов к добровольному подчинению – он легко отвел рукой в сторону тянущееся к нему орудие.
      – А ну еще! Не дури! – прикрикнул на него смотритель.
      – Куда? – глухо прорычал воин.
      – На арену, куда же еще! На бой! – удивился служитель.
      – На бой? – недоверчиво переспросил Нартанг.
      – Ну да, давай, не дури, – сурово повторил тот.
      Нартанг призвал к себе Удачу и немного наклонил голову, уже не пытаясь более уклониться от вновь нависшей над ним петли. Служитель не соврал – они и вправду пошли к арене. Воин ступил на утоптанный песок и, изменив уже складывающейся привычке, оглядел трибуны – он увидел всех тех, кто сегодня приходили смотреть на него и еще с десяток других – остальные же места большого амфитеатра пустовали. Карифа по прежнему не было видно. Так же, как и противника. Нартанг еще раз окинул взглядом трибуны, потом сосредоточился, разглядывая, что же приближается к решетке большой двери, ведущей на арену.
 
      – О, дорогой Кариф, а мы ждали тебя!
      – Для чего же, мои почтенные? – улыбаясь, раскрыл объятия своим давним знакомцам потерявший покой торговец.
      – Для боя! Ты, помниться, хвалился, что твой боец непобедим!
      – Истинно так, мои почтенные! Вам по старой дружбе я подсказываю – ставьте на моего бойца и будете выигрывать! На днях он голыми руками прибил каура в Кариламе!
      – О-о-о! А по виду и не скажешь! Воистину белый змей! – усмехнулся один из гостей.
      – Как, как ты назвал его, почтенный?! – улыбнулся торговец.
      – Белый змей – тонкий, но быстрый и смертельный!
      – Истинные слова, говоришь друг мой, истинные!
      – Так поддержишь нас в споре?
      – В каком же, почтенные мои?
      – Еще ты называл его львом…
      – Он дерется отважно, как лев, – утвердительно кивнул Кариф, начиная подозревать, что не зря так ехидно улыбаются его друзья.
      – Не испугаешься выставить его против другого льва? – ухмыляясь, спросил Талибар, поигрывая своей тугой короткой плетью, с которой он никогда не расставался и не упускал случая воспользоваться.
      – Другого? – рассеянно улыбнулся Кариф.
      – Я был в очень далекой стране, там, где женщины не прячут лиц, а мужчины поклоняются каменным женщинам!
      – О! О Солнце! Как только такое терпит Солнце? – послышались голоса пораженных слушателей.
      – Так вот там я увидел совсем другие бои! – продолжал, польщенный всеобщим замешательством рассказчик, – Сначала я не поверил, что такой отсталый и презренный народ, словно кауры поклоняющийся женщинам, избрал для себя мужскую утеху – бои на арене. Но потом, когда я увидел их, я понял, что и здесь их вера дала о себе знать – бойцы там не выходили один против одного, а сражались толпами, умирая один за одним в неразберихе. После же я немного повеселел, когда увидел, как бойцы выходят один на один против льва, леопарда или даже однорога!
      – О! О! О! – многозначительно донеслось с нескольких сторон.
      – Конечно же у них не нашлось достойного бойца, который победил бы диких детей песков. Но я подумал, что так можно позабавиться и здесь!
      – Я понял тебя, почтенный Талибар, – язвительно улыбнулся Кариф, – Ты решил умертвить моего бойца да еще накормить своего льва, которого я знаю, ты до сих пор держишь в клетке!
      – Кариф, разве не говорил ты, что твой боец силен и отважен, как лев? Пусть братья и подерутся! – засмеялся Талибар.
      – Ясное дело, что человек не сможет одолеть льва голыми руками!
      – Пусть возьмет нож, подобный львиному зубу – и они станут на равных!
      – Мы много поставим на твоего раба! Даже если он погибнет ты не проиграешь! – стали уговаривать его друзья, явно загоревшиеся привезенным издалека новшеством.
      – Что же вы не поставите своих бойцов? – немного затравлено заметил Кариф.
      – У меня убили на последних боях.
      – У меня и не было никогда.
      – Моего твой и положил, – поспешно отвечали собравшиеся.
      – А я своего запорол позавчера, – признался Талибар, – Отказывался выйти против льва.
      – Значит только у меня и остался живой боец, – покивал Кариф, размышляя о том, что, видимо, само Солнце проявляет в этом случае свою волю и дает ответ на его тяжкие мысли о том, чтобы избавиться от опасного раба и сразу прикидывая, как можно использовать с наибольшей выгодой возникший ажиотаж, – Но видите ли, мои дорогие, мне с ним тоже не просто. Вы ведь знаете – я купил его у почтенного воина Зурама – хозяина погибшего в битве золотого Айтара, – начал свою речь торговец, во время которой продолжал просчитывать различные ходы и подбирать более весомые слова, – Так вот почтенный Зурам размочалил о моего раба не одну плеть, его люди утомились уже каждый день колотить его, он не подчинялся ни кнуту ни голоду. Я же, когда купил его, нашел совсем иной подход к строптивому животному – я понял, что могу сам утомиться колотя и запугивая его – он происходит из рода воинов, презирающих боль. И вот я решил вообще не бить его, хорошо кормить и иногда даже чем-то радовать – ведь именно так приручают быстроногих охотничьих гепардов знатные шейхи. И скажу я вам, моя хитрость была правильной – он перестал нуждаться в цепях и надзирателях – ходил рядом со мной и уже не собирался убегать, даже защитил мой караван в пустыне, когда на нас напали разбойники!
      – Что ж, почтенный Кариф, ты и вправду мудрее некоторых из нас, коль можешь усмирить таких опасных рабов!
      – Воистину так, – льстиво заулыбались друзья.
      – Так вот, дорогие мои, – продолжил тем временем торговец, задумав довести свою месть до конца, – Недавно он опечалил меня… Но я знаю, что бить его бесполезно; так же знаю, что в душе он все же привязался ко мне и боится, что у него поменяется хозяин… – осторожно говорил Кариф после каждого своего слова наблюдая за малейшими изменениями на лицах слушателей.
      – К чему же ты ведешь, мудрый Кариф? – усмехнулся уже изрядно подвыпивший торговец шелками Кумар.
      – Я соглашусь на этот бой, что вы хотите увидеть, почтенные мои, если вы согласитесь в свою очередь оказать мне некую услугу.
      – Мы готовы уже на что угодно, Кариф, ты и так ввел нас в крайнее нетерпение!
      – Я посажу своего раба в клетку при арене, а вы каждый в разное время будете подходить и осматривать его, словно собираетесь купить! Я хочу наказать его не болью, а страхом!
      – Ты воистину очень мудрый, Кариф, – оценил его хитрость прямолинейный Талибар, – Я бы запорол его до смерти, а ты вон как! Ишь ты – хитрец!
      – Что ж, нет в том ничего зазорного, почтенные, – согласно закивали остальные, уже настолько возбужденные предстоящим зрелищем, что не обратили внимания на достаточно сомнительные отношения хозяина и его раба.
      – Ну, тогда меня еще волнуют ставки, которые вы, почтенные мои, будете делать на моего бойца… – продолжал, довольно потирая свои пухленькие ручки, расчетливый торговец – раз он лишался, волею Солнца, своего источника дохода, то хоть напоследок сорвет куш побольше.
 
      – Хьярг, что за морок?! – напряженно сглотнул Нартанг, когда наконец разглядел, что же твориться за створкой двери: там на массивной телеге, толкаемой шестью справными рабами, помещалась прочная клетка, в которой бесновался невиданный им зверь. Он был огромен, космат и свиреп. В его оскаленной пасти сверкали длинные клыки, лапы, что иногда в злобе колотили по прутьям, поблескивали когтями, а в движениях его угадывалась сокрушительная мощь.
      – Хьярг! – вновь выругался воин и невольно волосы на его теле встали дыбом, когда он полностью разглядел своего противника, – Да вы что? – прорычал он, ошалело глядя на напряженно смотрящих на него зрителей, – Дайте меч, Хьярг вас раздери!
      На трибуне произошло оживление, и к его ногам упал короткий кинжал.
      – Что? Этим?! Проклятое хьяргово отродье! – в сердцах выругался воин, подбирая на первый взгляд детское оружие.
      Тем временем за воротами видимо встал вопрос о том, как выпустить опасную бестию на арену, но не упустить за ворота в город. Нартанг же превратился в один комок нервов – он знал, как брать боевого пса, оставаясь невредимым, знал, как одолеть медведя, имея рогатину и нож, знал, как справиться с прыгнувшей с дерева рысью, но как совладать с такой тварью воин даже не представлял. Надеяться же на то, что животное растеряется на незнакомом месте, не приходилось – озлобленный переездом и близостью ненавистных людей, лев метался в своей клетке и ярился, бросаясь на толстые прутья.
      – Хьярг! – уже с некоторой безысходностью повторил воин, но потом устыдился и постарался выгнать угнездившийся в сознании страх.
      «Сомневаешься в исходе поединка – нападай первым и бейся до конца!» – вспомнил он вдруг еще детские занятия по рукопашной. Он сжал покрепче короткий толстый кинжал и подумал, что это оружие тоже не так уж и плохо, если ударить сразу и правильно. На какой-то другой маневр Нартангу рассчитывать не приходилось – он понимал, что если пропустит хотя бы один удар мощной лапы, снабженной пятью такими же кинжалами, как и у него в руке, то на следующий бросок у воина уже может просто не оказаться сил.
      Тем временем грозный косматый противник немного затих в клетке, вперив в изготовившегося к броску воина желтые безумные глаза – своим животным чутьем лев сразу определил кто из собравшихся здесь врагов может быть более опасным. Рабы же уже подвезли клетку вплотную к резной двери. Дверь открывалась во внутрь, что облегчало им задачу – к ней уже крепились веревки, чтобы побыстрее захлопнуть за жутким пленником, когда он ринется раздирать приготовленную ему жертву.
      Нартанг сделал еще несколько шагов к двери, за которой бесновался его противник.
      Он уже перестал думать о том где находится и что творится вокруг, что произойдет потом – как и всегда в минуты тяжелого боя, весь мир вокруг сузился до одного опасного противника, которому суждено было пасть от его руки. Пасть, потому что сам он не имел права погибнуть. Нартанг еще крепче сжал рукоять короткого клинка и изготовился к встречному броску, когда зверь полетит на него из клетки – он должен будет свалить его еще в воздухе, иначе шансов на победу станет намного меньше.
      И вот бледный верзила-раб нервно дернул надежный засов львиной клетки и потянул на себя отодвигающуюся дверь; остальные рабы покрепче вцепились в длинные копья, готовые сразу вздеть на них страшного зверя, если тот все же кинется обратно в город, а не на арену. Державшие повозку истошно завопили, криками выгоняя косматого пленника прочь. Матерый гривастый самец, отмеченный множеством шрамов на лобастой толстоносой голове в который раз обнажил свои громадные клыки в гримасе ярости. Он видел, что, как только приземлится в своем прыжке, ему нужно будет растерзать еще одного врага. Вот только почему-то этот враг не бежал от него и не верезжал, как все прочие, а наоборот, вроде бы готовился сам напасть!