Король Мертвой Страны

      Почувствовав себя неуютно в шатре рядом с непонятным человеком, Кариф поспешил выйти, – Скоро в путь, – добавил он, уходя, чтоб хоть как-то сгладить неприятное чувство от молчания воина.
      Через некоторое время караван был готов. На верблюдов нагрузили тюки с поклажей, несколько из них издавали громкие крики, предчувствуя тяжелую дорогу. Кариф указал Нартангу на уложенного на землю верблюда с пустым седлом. Воин залез на ненавистное животное, погонщик подстегнул зверя и Нартанг вознесся над землей.
      – О-о-о, Хьярг! – выругался он, хватаясь за седло. Все кругом засмеялись, но потом тут же прикусили языки, когда воин окинул их своим взглядом.
      Их путь тянулся через сплошные пески. И Нартанг не понимал, как можно разбирать дорогу в одинаковых дюнах. Ночевали также посреди пустыни, согнав и уложив верблюдов кругом, расположившись внутри. Второй и третий дни были точными копиями первого. Оказалось, что почти вся поклажа состояла из запасов воды. К исходу третьего дня местность вокруг начала меняться, превращаясь в каменистую равнину, а к самому закату показался город. Он был намного больше поселения Карифа или Зурама, и вид его отличался от злополучной песчаной твердыни, где Нартанг стал рабом. Ворота города были резными, а башни и стены отличались красотой линий. Но Нартанга вид города мало заботил, он сразу принялся вглядываться в местных жителей. Низкорослые и смуглые горожане походили друг на друга и лицами и одеждой, и никак, по мнению воина, не были похожи на достойных противников в бою. Потом их караван заехал в какой-то неприметный дворик, в котором Карифа встречали, как давнего знакомого.
      – О, Кариф, солнце хранит тебя, как дорога? Опять приехал рискнуть на боях? Ты опять проиграешь – Тумар нашего повелителя непобедим!
      – Тумар, может и непобедим, досточтимый Кирхар, но до него есть еще много не таких хороших бойцов, да и на него найдется достойный противник! – учтиво кланяясь хозяину постоялого двора, отвечал старый кочевник.
      – О, не этот ли одноглазый демон будет сражаться от тебя? – обратил свой взор худощавый Кирхар на застывшего в седле Нартанга, быстро изучающего обстановку своим уже вошедшим у него в привычку бесцветным взглядом, полным отрешенности от окружающего мира.
      Кирхар был внимательным наблюдателем и сразу заметил в черном бездонном взгляде нового человека тень постоянной угрозы.
      – Будь с ним осторожен, Кариф. Почему он не в цепях? Я бы не стал ему доверять, – тихо прошептал он на ухо своему старому завсегдатаю.
      – О-о-о, не беспокойся, досточтимый Кирхар, мой воин не такой безумный, как все эти бешеные чужеземные собаки! Он силен, как могучий однорог, но и умен, как хитрый леопард! И завтра я советовал бы поставить тебе именно на него! Клянусь Великим Солнцем, он сделает меня богачом, или я не Кариф!
      Спустя некоторое время Кариф прошел в глиняный дом Кирхара, Нартанг, не зная что ему делать, присел рядом с расседланными животными. Меч у него Кариф забрал, объяснив, что в городе не принято ходить с оружием – это привилегия лишь личной охраны правителя. Воин устроился на каких-то тюках и уснул под скрытым надзором Залима.
      На следующее утро Кариф повел его к высокому круглому строению, потом, войдя в тяжелую дверь, он вывел воина на середину арены. Построенное вкруговую возвышение создавало замкнутую стену арены, на нем были устроены сидения, которые не отличались удобством и изысканностью, присущей красивому городу, они были защищены от солнца плотным навесом и огорожены перилами. Глядя на почти ровный слой давно засохшей крови на окружавших песчаный пятачок высоких стенах, вдыхая смрадный запах, источаемый ими, Нартанг понял, что здесь идет совсем другая жизнь большого торгового города.
      – Здесь ты будешь сегодня драться, – нервно перебирая в руках небольшие бусы из сверкающего камня, произнес Кариф, – Здесь везде сидят люди, – махнул он на пустующие скамьи, – А здесь сражаются на смерть, – по привычке улыбаясь спокойно объяснял торговец, обводя взмахом руки вонючие стены и пол.
      – Я уже догадался, – кивнул воин, сглотнув от подступившей дурноты, вызванной отвратительным запахом гнили.
      – А теперь я отведу тебя в клетку, но ты не бойся, – поспешно затараторил хозяин,
      – Это на время, это так надо, чтобы все на тебя смотрели и всё. Это так надо, так положено, – он даже немного заискивающе посмотрел на своего раба.
      – Там и другие сидят? С кем буду драться? – только и спросил воин.
      – Нет, нет, все сидят по разным – чтобы до боя друг друга не придушили, – немного ободрившись спокойствием воина, еще шире заулыбался Кариф и повел своего бойца в другое низкое сооружение, расположившееся рядом с ареной: под навесом на небольшом расстоянии друг от друга в два ряда стояли клетки. Во многих из них сидели мрачные пленники. Видимо, низкорослый и сухенький народ видел силу только в великанах: большинство из них, по сравнению с высоким, но не особо «мясистым»
      Нартангом выглядели просто гигантами. Тогда воин понял насколько хитроумным и расчетливым был его «хозяин»: Кариф все очень правильно продумал – его боец смотрелся рядом с этими горами мышц в совсем невыгодном свете, но зато шейх хорошо знал, как он был опасен на самом деле. Понять же это кто-то другой сможет только после боя, а то и потом будет считать, что все было лишь случайностью.
      – С кем я буду сегодня драться? – тихо спросил воин.
      – Не знаю – это майтун решает – тот, кто ведает ареной, – пояснил Кариф. Он подвел воина к пустой клетке, – Ты должен здесь сидеть, – вновь заискивающе улыбнулся он Нартангу, будто извиняясь. Воин молча зашел внутрь, и Кариф поспешно закрыл за ним дверь, заперев выуженным откуда-то из складок одежды ключом, – И еще, дорогой, ты на меня не обижайся, но при других я к тебе буду, ну…
      – Обращаться, как к собаке, – мрачно закончил за него воин.
      – Ну, ты же понимаешь, так надо, – все также слащаво улыбаясь, развел руками Кариф.
      – Угу, – кивнул воин, – Ты воды мне только оставь здесь, – посмотрев на пустую грязную миску в углу, окликнул он уже собирающегося уйти хитреца.
      – А-а-а, сейчас, сейчас, дорогой, – закивал Кариф, взяв какой-то кувшин с отбитым горлышком и зачерпнув из небольшой лохани, рядом с колодцем, из которого пил скот; потом поймав на себе тяжелый взгляд своего раба, выплеснул ее обратно и зачерпнул свежей,- Вот, дорогой, пей на здоровье! – протянул он холодный кувшин воину и засеменил прочь.
      За всей этой сценой наблюдало как минимум десять пар глаз. Когда же Кариф удалился, сосед Нартанга прислонился к прутьям своей клетки:
      – Ты что свободный, или просто смирный такой? – недобро глядел на воина высокий смуглый гигант, играя своими могучими мышцами рук и груди. Его обнаженный торс напоминал рельефную стену из камней разного размера, а огромные руки, обхватившие толстенные прутья, казалось, могли без труда раскрошить человеческий череп. Все остальные пленники внимательно слушали.
      – Смирный, – кивнул Нартанг, снял с себя балахон, что выдал ему Кариф для защиты от палящего солнца, и уселся на него посередине своей клетки.
      – Забили, значит. Не сдюжил, – отметив исполосовавшие спину воина шрамы, заключил сосед, которого про себя Нартанг прозвал Горой.
      – Чего ж тогда сюда привели? – подал голос из клетки напротив абсолютно черный белозубый колос, подойдя к прутьям стелящейся кошачьей походкой охотника.
      – На людей посмотреть, – криво улыбнулся Нартанг, – Вот ты откуда будешь, я таких ни разу не видел?
      – Я из Акрии, слыхал про такую страну? Это не так далеко, – продолжая сверкать ослепительной улыбкой, добродушно отозвался тот.
      – Нет, не слыхал,- покачал головой Нартанг и почему-то подумал, что не хочет убивать этого весельчака.
      – Чего ты скалишься, образина? – обратился к акрийцу Гора, – Ты сегодня умрешь, ты знаешь об этом?
      – Я буду драться, но не буду умирать! – нахмурившись ответил чернокожий охотник.
      – Значит, умрет твой противник, если тебе повезет, – продолжил Гора.
      – А я и его убивать не стану – стукну, так, чтобы упал и все! Тот полежит – поправиться, и меня хозяин отпустит – он обещал! – вновь улыбнулся акриец.
      – Ну, ну, – все так же недружелюбно отозвался Гора, – А коня не обещал подарить? – оскалился он.
      – Нет, – не понял подколки охотник.
      – Если выиграешь бой – будешь драться и дальше; если проиграешь – пойдешь на корм грифам, – все также неприятно ухмыляясь заявил Гора и уселся на пол, потянувшись к резному кувшину на полу, которого Нартанг не заметил сразу. Он отметил, что Гора тоже занимает особое положение.
      – А ты, мальчик, откуда? – поинтересовался сосед с противоположенной от Горы стороны, глядя на Нартанга. Он был почти седой и носил на всем теле следы недавних побоев.
      – Издалека, – бесцветно ответил Нартанг, окинув Седого оценивающим взглядом – тот тоже не отличался огромными размерами Горы и его движения не выдавали природной ловкости, но что-то подсказало воину, что не только Удача помогла этому человеку прожить до своего возраста.
      Вскоре стали появляться горожане, которые заходили под навес с бойцами и придирчиво осматривали их. Смотритель за пленниками, прошелся вдоль всех клеток, барабаня палкой по прутьям: «А ну встать всем! Встать, собаки!» Нартанг, упрямый по своей природе, и не желающий подчиняться, остался сидеть, остался сидеть и Гора.
      – А ну встать, собаки! – остановился около них смотритель.
      – А ты зайди, заставь! – зло оскалился Гора. Рядом с ним и Нартанг-то выглядел замухрышкой, а смотритель – просто муравьем. Но у этого муравья было достаточно разума, чтобы не последовать совету – он повернулся к более молодому нарушителю и вознамерился ударить того палкой, просунув ее через прутья, но Нартанг просто поднял на него свой единственный глаз:
      – Убью! – только и изрек воин; после минутного колебания, смотритель в сердцах плюнул, смачно выругался и ушел прочь.
      Нартанг вновь опустил голову, продолжая разглядывать песок у себя под ногами, он хотел успокоиться, но эти маленькие люди, что проходили мимо, смеялись и показывали на него пальцами, доводили воина до бешенства, ему очень хотелось кинуться к прутьям и изувечить хотя бы парочку из них.
      – А ты не так прост, – ухмыльнулся седой сосед слева, глядя, как сжимаются в кулаки жилистые руки молодого воина.
      – Ты, я думаю, тоже, – посмотрел на него Нартанг.
      – Я дерусь здесь уже третий раз, – продолжил Седой, – Если выставят нас против друг друга, не надрывайся за зря – потанцуем немного и падай, как только кровь первая будет – останешься целее, – предложил сговор умудренный опытом боец.
      – Я не могу упасть, – глухо ответил ему Нартанг, и какая-то тревога поселилась в нем от говора своего соседа, – Я должен убивать – в этом моя свобода.
      – Ты слишком молод и не знаешь, что здесь не держат слова, данное рабу, – печально улыбнулся Седой, – Но если хочешь, упаду я – у меня уже нет тяги к смерти, ни к чужой, ни к своей, – все так же спокойно продолжил он.
      – Тогда сделаю выпад вдоль бока, но не доведу до конца, – все также тихо отозвался Нартанг, прикидывая что же насторожило его, – Крови будет много, а вреда нет…
      – Да, ты совсем не прост, – улыбнулся ему Седой.
      Глазеющего народа стало еще больше, и за гомоном голосов их разговора не было слышно. Потом появился запыхавшийся Кариф в сопровождении смотрителя; он прислонился к клетке Нартанга, пытаясь поглубже протиснуть пухлое лицо:
      – Нартанг, дорогой, ну что же ты меня разоряешь?! Ну, зачем не слушаешься?! Ты встань, постой тут, как все, что тебе трудно, что ли?! – пытаясь говорить тихо, но в тоже время убедительно затараторил Кариф, постоянно озираясь и даже забыв улыбаться. Нартанг одарил его мрачным взглядом, – Давай, давай, вставай уже! – Прикрикнул на него Кариф при приближении смотрителя. Воин неохотно поднялся и встал, смотря бесцветным взглядом поверх мельтешащей толпы. В присутствии Карифа смотритель больше осмелел и ткнул палкой Нартанга в живот:
      – Понял, собака!?
      – Убью! – повторил воин, поймав конец палки, рванув ее на себя, и взглянув на смотрителя своим черным бездонным взглядом, перехватил приобретенное оружие, делая шаг вперед.
      – Назад, пес! – взвизгнул Кариф и шлепнул воина по плечу, словно ребенка, – А ну дай сюда! – побледнев, протянул он руку за палкой смотрителя, буравя Нартанга уничтожающим взглядом, – Запорю после боя! – корча воину рожи продолжил он.
      – Раз запорешь, чего тогда драться? – буркнул Нартанг, отдал ему палку и встал на покинутое место.
      – Бешеный пес! – сквозь зубы процедил распорядитель, – Негодный товар!
      – А я его тебе и не предлагаю! – изрек Кариф, повернулся и, распираемый чувством собственного достоинства за усмиренного «зверя», пошел прочь.
      – Почему ты его слушаешься? – спросил Седой, когда и Кариф и смотритель удалились на достаточное расстояние.
      – Я побеждаю для него в боях – он отпускает меня на свободу. Я не трогаю его – он не велит трогать меня, – неохотно объяснил воин.
      – Я бы не стал доверять торгашу, – покачал головой Седой.
      – Тебе и не обещали свободу за победу, – слегка пожал плечами Нартанг.
      – Обещали, и не раз, поэтому и говорю тебе, – ответил его сосед.
      – Посмотрим, – буркнул воин и отвернулся, давая понять, что не хочет больше говорить, наблюдая, как и многие другие бойцы сговаривались между собой о том, чтобы не доводить поединок между друг другом до смертоубийства – многие из них были мирными жителями других народов, не любившими кровопролитие. Нартангу было все равно, но он тоже не хотел ни за что убивать людей, которые попали в такое же положение, как и он. Непонятно почему, но со времени своего освобождения из рабства у Зурама, где его довели до состояния одуревшего объекта каждодневных побоев, воин перестал наслаждаться схваткой – скорее сейчас для него это стало необходимостью выживания.
      А люди все шныряли вокруг, гомоня и жестикулируя, часто двое или трое, оживленно споря, ходили от одной клетки к другой, возвращаясь к только что покинутым пленникам, сравнивая одного с другим, словно кувшины на рынке. «А я говорю, черный его уложит!» – вопил один; «А я говорю, что тот его!» – возражал второй;
      – «На что спорите-то хоть почтенные?» – оживленно интересовался третий. «На трех вьючных верблюдов готов спорить, что мой его побьет!» «Да я жеребую от Айтара кобылу могу поставить, что не побьет!» «Да что ты говоришь? Айтар мертв! Вот уж пол года скоро будет! Хочешь от какого-то полукровки понесшую клячу мне всучить?!» …
      Их крики могли бы любого вывести из себя, но Нартанг уже не слышал этого гомона.
      Он смотрел поверх всей этой мельтешащей галдящей толпы и думал о своем. Он вспоминал свою юность: уроки у Наставников, выступления на Праздниках Меча, первые военные походы и настоящие битвы – разве мог он, наследный принц несокрушимой страны, подумать тогда, что будет вот так стоять в клетке на обозрение низкорослому ущербному народцу пустыни, готовясь выйти на арену, словно бойцовая собака, по выгодному замыслу одного из них?! И теперь ему суждено убивать и убивать одного за другим таких же, как и он, осмеянных Хьяргом, чтобы самому выйти на свободу.
      «Потанцуем немного…»
      – Эй, одноглазый, ты побьешь черного? – скаля зубы, обратился к нему какой-то человек, указывая на нахмуренного акрийца. Нартанг лишь безразлично посмотрел на него и вновь уставился вдаль своего прошлого,- Ай, шайтан! Не понимает! Ну что думаешь, Калим, ставить на него или нет?! Кариф говорит, что он хорошо дерется – подсказал мне по старой дружбе! – обратился он к своему собеседнику.
      – Ай, плохо ты Карифа что ли знаешь? Будет он для других стараться? Да он скорее…
      Эти двое так же растворились в общей кишащей массе… Родной Данерат, Рада… «Ты лучше всех! Ты всех победишь, я знаю! – ее светящиеся морской чистотой глаза, – Ты мой принц и король моего сердца!» «Ты очень красивая, Рада, и я люблю тебя!»
      «Ох, детки, ну какие же вы у меня красивые!» – мать вышла тогда и вместо того, чтобы пристыдить юного и не погодам бойкого сына, обнимающего золотоволосую девочку, радостно улыбнулась. «Мама, – подумал Нартанг, – если бы ты знала, какой я сейчас «красивый»!
      Отключившись от окружающего его мира, Нартанг и не заметил, когда пространство под навесом опустело, шум переместился влево и растекся там, походя на карканье вороньей стаи. Из грез счастливого прошлого его вывело приближение к клетке троих мрачных людей. Один с какой-то рогатиной, к концу которой крепилась цепь, двое других – с луками на изготовку. Потом он увидел вприпрыжку спешащего к ним Карифа.
      – Стой спокойно! Все хорошо – они выведут тебя на арену! – поспешно успокоил его торговец.
      – Хьярг! – выругался воин, – Оружие-то хоть дашь? – глухо спросил он.
      – Пойдем, пойдем, там, на арене оружие дадут, – немного в отдалении встал Кариф, когда на Нартанга набросили цепь, и он вышел из под навеса к арене, – Ты боишься?
      – Нет,- сухо ответил воин, следуя за уже семенящим вперед «хозяином». Он так был погружен в свои мысли, что даже не сумел сообразить, какая клетка еще опустела…
      Выйдя на арену он так и не вспомнил своего противника – наверное, если бы они были не в городе Солнца, где все жители низкорослые и черноволосые, то воин и не обратил бы на него внимания: среднего роста, коренастый русоволосый, сероглазый и неуверенный. Нартанг встал напротив него, а за ним захлопнулась тяжелая дверь – теперь их было только двое во всем мире. Откуда-то сверху сбросили два одинаковых, немного изогнутых легких меча; Нартанг взял оружие первым – быстро и уверенно; его противник немного замешкался, но потом тоже судорожно схватился за рукоять клинка, словно утопающий за соломинку.
      – Ты бился раньше? – зачем-то, сам не зная зачем, тихо спросил его воин, но тот не ответил, пятясь от него.
      – Дерись! Дерись! Ты помнишь уговор?! – долетел до Нартанга знакомый голос Карифа откуда-то сверху, и он не позволил себе проследить его местонахождение – лишь вздохнул, выгнал из головы все мысли и шагнул за отступающим человеком. Его противник поднял меч в оборонительную позицию и с широким замахом тоже сделал шаг вперед. Нартангу он почему-то напомнил хлебопашца, хотя стать у мужчины была завидная. Но почему бы ему и вправду не быть обычным хлебопашцем, которого захватили падкие на сильных пленников «дети песков»? Нартанг легко отбил летящий клинок противника, увел его в сторону, сделал обманное движение и ударил прямо в открывшееся сердце. «Хлебопашец» умер мгновенно. Толпа загудела, Кариф закричал, словно ужаленный, а Нартанг так и не понял, чего же ждали зрители, явно не удовлетворенные увиденным. Тяжелая дверь отворилась, в нее вошли все те же служители арены.
      – Стой смирно, стой смирно и брось оружие! Они тебя уведут обратно в клетку! – перевешиваясь через борт арены и едва не падая вниз, весь потный от переживаний и палящего солнца, закричал сверху Кариф, – Ты молодец! Первая кровь! Только слишком быстро! Ты понял? Медленнее! Делай это медленнее! – последние слова уже едва долетели до воина – во время всей этой тирады смотритель с рогатиной подошел к Нартангу, который по указанию «хозяина» отбросил меч в строну, и одев на шею цепь на рогатине, повел его прочь.
      – С победой, – бесцветно встретил его возвращение в клетку Седой.
      – Того хмурого победил? – ухмыльнулся справа Гора, – Не велика честь! Он, по-моему, толком-то и оружие никогда не держал.
      – Кого следующих, интересно? – явно волнуясь, переминался с ноги на ногу чернокожий акриец.
      – Ишь, к праотцам не терпится, что ли? – ухмыльнулся Гора.
      – Да чтоб тебя демоны сожрали во сне! Что ты такой злой?! – огрызнулся на него охотник.
      – Зарычал, кобелек?! – снова неприязненно оскалился Гора.
      Смотрители, приведшие Нартанга, удалились, но не надолго – скоро они вернулись за следующей парой бойцов. За остальными не приходили их хозяева – видимо, смотрители выводили их по установленному перед боем плану и в соответствии со сделанными ставками. Все их действия были отработаны годами: под прицелами лучников на пленника накидывали цепь и на рогатине выводили на арену, за двумя бойцами запирали тяжелую дверь, а потом скидывали оружие – с арены выходил только один.
      Вновь оказавшись в своей клетке, Нартанг уже почти остыл от короткого боя, а прежнее беспокойство вновь выгнало из него появившиеся было мысли о следующих поединках. Слова Седого никак не давали ему покоя, а он все не мог понять что же в них так насторожило его. И Нартанг уже начинал на себя злиться, явно сознавая, что плен и частые побои сделали его намного глупее – он не мог сосредоточиться и построить цепочку нужных мыслей.
      Первым вывели пленника из ближней ко входу клетки, а потом подошли к Седому. Тот стоял так же спокойно, как и во время всеобщего обозрения.
      «Потанцевать…» – настойчиво не уходило из мыслей Нартанга одно единственное слово…
      Потанцевать! Ну конечно! Так говорили о показательных поединках в Данерате!
      – Удачи, – улыбнулся Седому акриец.
      – Удача всегда со мной, – кивнул ему седой и Нартанг чуть не подпрыгнул, как ужаленный – это был стандартный ответ его родины. Последние сомнения разлетелись в один миг:
      – Данерат непобедим! – выкрикнул он вслед Седому и немолодой воин рванулся на цепи обратно, к нему, словно к воскресшей матери.
      – Ты кто? – засипел он, полузадушенный, – Ты наш?
      – Я твой король, – ответил ему Нартанг на языке Данерата.
      – Пошел, пес! Иди! – придушил Седого цепью смотритель, понуждая двигаться в нужном ему направлении.
      – Я Актар! Десятник мечников! – просипел Седой.
      – Удачи, Актар, возвращайся скорей! – подбодрил своего новообретенного воина Нартанг на родном языке.
      – Удача со всеми нами всегда! – радостно ответил Актар, прекращая, к облегчению смотрителя, сопротивляться и шагая к арене.
      Не успел Нартанг и поразмыслить о случившемся, а старый воин уже шагал обратно к своей клетке.
      – Удача со мной! – улыбнулся он своему молодому соотечественнику, заходя обратно в клетку, – А ты и вправду… король? – немного неуверенно спросил он.
      Нартанг без разговоров распустил завязки штанов и обнажил правое бедро, где красовалась замысловатая вязь рун, являющаяся его короной.
      – Мой король! – вдохновенно выдохнул Актар, прижав руку к груди и поклонившись, – Но как так получилось? Я помню Праздник Мечей и молодого принца, первого во всем…
      Неужели была какая-то великая битва, где мы… – ему даже было тяжело выговорить слово «проиграли», не то что поверить в это.
      – Как давно ты в плену? – тяжело посмотрел на него Нартанг.
      – Три года, – хмуро отозвался воин.
      – Данерат мертв, Актар, – глухо произнес король, – Его поглотил океан. Почти все погибли… Спаслись лишь немногие… Я вел спасшихся, но отряд был совсем мал… Воины таяли, как снег с каждым боем… Я не удивляюсь что ты не узнал меня – я и сам себя не узнаю… Все это следы моего поражения, – Нартанг указал на свое изуродованное лицо.
      – Но как же… Неужели все? – не мог поверить в страшные известия бывалый воин.
      – Я хочу верить, что нет, – упрямо нагнул голову Нартанг, – Потому я терплю свой теперешний плен, – с отвращением указал он взглядом на клетку, – Чтобы выбраться отсюда и найти наших. Я верю, что кто-то еще спасся в той буре!
      – Я с тобой в бою и в смерти, мой король! – еще раз поклонился Актар.
      – Я верю тебе! – кивнул ему Нартанг, принимая воина.
      Потом, словно очнувшись и вернувшись в окружающий их мир, воины оглянулись на глазеющих на них соседей, чуть ли не с открытыми ртами, глядящих на двух странных людей, которые провели рядом день и словно только сейчас увидевших друг друга.
      – Чего упялились?! – огрызнулся на ротозеев Актар.
      – А чего это вы тут, словно встретившиеся братья? С одной стороны что ли? – спросил акриец.
      – С одной, – кивнул воин.
      – Во дела! А поначалу и не признали что ли?! – допытывался любопытный чернокожий.
      – Не признали, – ухмыльнулся Актар, немного отходя от первого потрясения и усмиряя возросшую было агрессию.
      – Вот мне бы поговорить с кем-нибудь на родном языке! – мечтательно и завистливо улыбнулся акриец.
      – Чего разнылся-то? – недобро пробасил Гора.
      В это время уже шли смотрители, получившие имена участников следующего боя.
      – Ну-ка, Тумар, давай без глупостей! – обратился смотритель с рогатиной к Горе, открывая его клетку, лучники покрепче сжали натянутые тетивы, Гора ухмыльнулся, схватился за толстую палку рогатины, уже обвившей его цепью, и сжал свои огромные кулаки. Прочное дерево затрещало, но не сломалось, – А ну хватит! – немного побелевший смотритель потуже затянул цепь и дернул гиганта, тот ухмыльнулся и пошел за ним.
      «Тумар нашего повелителя непобедим, – припомнил Нартанг слова друга Карифа, – Значит, Гора был бойцом правителя Города солнца. Что ж, тогда он не так страшен.»
      Нартанг больше бы беспокоился перед боем с Актаром, Гора не казался ему настолько уж страшным противником – как он понял еще в Данерате, люди таких огромных размеров страдают от скованности движений, а значит, его быстрота станет его победой.
      – Ты, давай тоже выходи, – вернулись смотрители за белозубым гигантом, – Вот бой-то будет – загляденье! – к этому моменту возросший на трибунах шум начал давить и на заключенных в клетках, не то что на акрийца, сразу как-то посеревшего.
      – Ты быстрее него, используй это! – почему-то крикнул ему в след Нартанг, сам удивляясь себе – за время плена он как-то изменился по отношению к людям – стал чувствовать чужое горе, получив с лихвой свое.
      Через несколько мгновений восторженный гул голосов сменился улюлюканьем и насмешками, выведенный чернокожий охотник в глазах зрителей явно был маловат для сражения с гигантом Тумаром. Но найти воина подобного размера, пожалуй, и в Данерате-то не сразу удалось, не говоря уже о бескрайних пустынях с его сухеньким низкорослым населением.
      – Черный не вернется, – угрюмо произнес Актар, прислушиваясь к оживленным выкрикам толпы.
      – Он быстрее этого быка, если не испугается и не будет отвлекаться на толпу – выиграет, – ответил Нартанг, с обретением соплеменника вышедший из своего безразлично-отрешенного состояния.
      – Нет, – покачал головой седой воин, – Он был побежден, когда еще только вышел из клетки…
      Пока они переговаривались, с арены раздался оглушительный взрыв радостных криков, и вскоре показались смотрители, выводившие громадного Тумара обратно в свою клетку. На Горе не было и царапины. Могучий боец шел медленно и надменно, глядя на сидевших в клетках свысока с чувством собственного превосходства, словно и не был с ними наравне.
      – Да, не хотел бы я встать с ним на одной арене, – проводил его взглядом Актар, обращаясь к королю на языке Данерата.
      – Почему? – изумился Нартанг, – Уж ты-то должен знать, что такому быку тяжело поспеть за легким бойцом.
      – Нет. Он далеко не увалень, – покачал головой седой воин, – Посмотри на его походку.
      Нартанг посмотрел на Тумара, но так и не согласился со своим опытным бойцом.
      – Чушь, я свалю его, если выйду с ним «танцевать».
      – Чего вы там все каркаете? – недовольно и надменно гаркнул Тумар из своей клетки, когда смотрители поспешили обратно к арене, чтобы узнать кого им выводить следующими. Сейчас Гора еще не остыл от недавнего боя и все его громадные бугры мышц ходили ходуном. Он прислонился к прутьям и вызывающе смотрел на Нартанга и Актара, сидевших рядом друг с другом насколько это позволяло расстояние между клетками, – Чего там каркаете? – зло повторил он, походя сейчас на распушенного задиристого петуха, норовящего клюнуть кого-нибудь еще, когда только что разлили водой с прежним соперником.
      Нартанг одарил сопящего Тумара тяжелым взглядом своего черного глаза, а Актар поднялся и распрямил плечи, словно собираясь пройти сквозь клетки и вступить в единоборство с дерзким атлетом.
      – Ты чего встал-то, старик? А-а, наверное болезнь кое-какая мучает! – оскалился Гора, гогоча во все горло, но в это мгновение Нартанг, распрямился, словно сжатая пружина, и, в мгновение оказавшись на другой стороне своей тесной клетки, молниеносно нанес удар в скалящееся лицо, но длины его руки едва хватило на то, чтобы дотянуться до протиснувшегося сквозь прутья противника. У Тумара предательски хрустнул нос, а от резкого толчка зажатые прутьями уши ободрались и начали безумно саднить. Вся спесь и бравада тут же улетучились и на лице Горы осталось лишь выражение обиды и удивления. Соседи в клетках тут же одобрительно засмеялись – злой на язык гигант не нравился никому.
      – Ну, щенок, молись, чтобы тебя не вывели против меня – я раскрою тебя на куски! – зажимая разбитый нос, прогнусил Тумар.
      – Подотри сопли! – ухмыльнулся Нартанг, успокаивая свое дыхание и вновь усаживаясь на другую сторону клетки – ярость, мгновенно охватившая его, делавшая движения молниеносными, понемногу ушла.
      – Хороший удар, – улыбнулся Актар, – Думаю, что он запомнил, с какой быстротой ты можешь двигаться, мой король, и теперь не даст слабины.
      – Мне все равно, – равнодушно пожал плечами Нартанг.
      – Мой король, расскажи мне о последних днях Данерата, – попросил седой воин, – От чего погибла наша страна?
      – Ее поглотил океан, Актар… – удрученно произнес Нартанг, погружаясь в страшные воспоминания, – Сначала все началось с сильных толчков: земля начала вздрагивать, словно в предсмертных судорогах. Отец и начальники думали, что Огненная гора опять начинает гневаться, но она спала… А когда все началось рушиться и земля разверзаться под ногами, начался сущий страх…
      Пока король мертвой страны рассказывал историю ее гибели, уводили новых бойцов.
      Вскоре из пленников уже каждый побывал на арене, но вернулся только каждый второй… День подошел к концу. Солнце село. Нартанг уже давно закончил свой тяжелый рассказ, а хитрый Кариф так и не пришел за ним. Почти все бойцы уже спали по своим клеткам, Актар тоже клевал носом, Тумар сипел в соседней, а к Нартангу сон не шел.
      – Спи, мой король, я постерегу,- сонно предложил Актар по правилам военной выучки.