Король Мертвой Страны

      Она была красива и горда; очень красива и очень горда, эта свободная гражданка Тира. Она не могла сравниться даже с погибшей Чийхарой, так поразившей воина своей грацией и нравом. Ее кожа лоснилась золотом, а волосы поблескивали, переливаясь как вороново крыло, серые же глаза с темным ободком были и ласковы и строги одновременно. Она была ухожена и избалована вседозволенностью своего положения.
      Кариф растерянно переводил взгляд то на довольно оскалившегося Нартанга, то на улыбающуюся под хихиканье слушательниц красотку. Он даже вспотел от волнения – задумай Нартанг улизнуть от него и он даже ничего не сможет сделать – имя благородного Партакла было названо ему одним из первых среди имен самых влиятельных горожан. Это он узнал из купленной им за деньги истории и иерархии Тира, поведанной недавно одним из местных обедневших ученых мужей, подрабатывающим написанием различных писем на пергаменте.
      – Ты права, прекрасная Калиархара, – слегка поклонился в седле воин – ему не хотелось обижать властную красавицу, которой он приглянулся, – Но с толстым жадным торговцем меня сдерживает слово и я не могу его пока оставить, даже ради такой красивой госпожи, – с некоторым трудом произнес он ненавистное слово, – Как только я сделаю, что обещал, то сразу покину и его и вашу страну – прогудел Нартанг своим низким рычащим басом.
      – Да, – с улыбкой развел руками Кариф, облегченно вздохнув и даже не обращая внимание на обидные слова воина – он мог легко наплевать на свою гордость, если речь шла о выгоде.
      – Что ж, – слегка надув губки и сдвинув тонкие брови недовольно вымолвила красавица, – Зря, – пожала она плечами и ушла – она явно была недовольна, так как очень давно не получала отказа, но оставаться уговаривать или спорить о чем-то она не могла и поэтому просто удалилась.
      Торговля возобновилась, но теперь Нартанг ловил на себе непонятные заинтересованные и лукавые взгляды избалованных красавиц, любящих все необычное и экзотическое. Воин не понимал, что для них он был просто диковинным зверем, ценным своим уродством, которое редко встречалось здесь в средоточии утонченного искусства скульптуры и слога, чем-то вроде ручного гепарда, покупаемого здесь по цене сотни рабов.
      – Эй, почтенный, сколько стоит твоя лошадь? – подошел к Карифу высокий стройный мужчина с коротко подстриженными золотистыми волосами и небольшой аккуратной бородкой, он был одет в хорошую дорогую одежду и красивые легкие сандалии.
      Нартанг давно наблюдал за ним, когда тот топтался рядом с Гайридом, со всех сторон осматривая жеребца.
      – Мой конь не продается, почтенный, – сдвинув брови, натянул улыбку Кариф, вмиг подобравшись, когда речь пошла о его драгоценном Гайриде, – Я им не торгую – я на нем езжу.
      – Не все ли равно тебе на чем ездить? Зачем торговцу такой быстроногий легкий конь? Ведь ты из песков – ты загубишь его там, – начал было уговаривать случайный покупатель, все оборачиваясь на блестящего тонконогого Гайрида.
      – Он там родился и вырос, почтенный; пустыня – его дом; и я его люблю, – уже не совсем учтиво ответил Кариф – он устал за целый день распродав почти весь свой товар и изрядно поволновавшись.
      – Что ж, – пожал плечами неудавшийся покупатель, – Жаль, – и ушел прочь, направляясь к рядам, где продавали коней. Там были и большие и маленькие на любой вкус и любой масти, но коней пустыни там не было, впрочем, так же как и агармов…
      Народ схлынул, покупатели почти пропали, день шел к концу.
      – Что за день! – смахнув пот с лица, вздохнул Кариф, покосившись на прикорнувшего в тени уложенного верблюда Нартанга – воин специально притворился спящим, чтобы торговцу не пришло в голову о чем-либо поговорить с ним – меньше всего он хотел сейчас разговаривать. Сидя посреди кишащего океана людской толпы, он чувствовал себя каким-то жалким камешком, затесавшимся в песчаной пляске пустынного ветра,
      – Хвала Солнцу, что я сегодня взял весь свой товар – почти все продал и не придется возвращаться к Талибару! Ах, Талибар, – покачал головой Кариф, вспомнив про раздор с соотечественником.
      – Злобная тварь твой Талибар, – не открывая глаза бесцветно произнес воин.
      – Ты больно добрый! – вспылил было Кариф, но тут же «затух» – Никогда не можешь промолчать, – уже более спокойно добавил он, вспоминая обидные слова шейха о своем происхождении, – Хотя ты и прав…
      – Когда меня на бои выставишь? – только и спросил воин, пропустив слова торговца мимо ушей.
      – Еще надо переночевать где-то, а потом разузнать как здесь это делается…
      – Солнце скоро сядет, – с легкой насмешкой заметил Нартанг – его забавляла суетливость Карифа с которой он исполнял уклады своей страны.
      Торговец со страхом посмотрел на небо и засуетился, часто заморгав глазками, как всегда в опасные или щекотливые моменты:
      – Надо найти кров! – затараторил он, оглядываясь по сторонам.
      Дом, который снял Кариф на ночь отличался от их первого пристанища еще более меньшими размерами, однако, это теперь не было страшно – почти весь товар был распродан, так же как и половина верблюдов из каравана; рабов же у Карифа, в отличии от Талибара, было совсем мало – Залим да еще двое погонщиков. Узнав цены на невольничьем рынке, торговец не стал их продавать и даже немного расстроился – здесь рабы не стоили почти ничего.
      На следующий день, оставив Нартанга с Гайридом и всем остальным своим добром, Кариф надолго исчез в разношерстной рыночной толпе. Вернулся торговец очень нескоро, уставший и не очень довольный – он разузнал правила боев в этой стране и они ему не очень понравились. Здесь владелец заключал с устроителем игр контракт, в который включалась стоимость бойца, если его убьют и деньги, которые он получит, если выиграет определенное количество схваток… То есть ставки, как это было на его родине, здесь Карифу не светило сорвать – все уходило в казну…
      – Ну как? – с нескрываемым волнением, спросил Карифа воин – ему не терпелось поскорее стать свободным.
      – Да так, – уклончиво ответил тот состроив недовольную кислую мину, – Дикая страна!
      Это замечание звучало достаточно смешно здесь посреди ухоженных улиц и домов, в городе, где все жители выглядели такими красивыми, а рабы сытыми и довольными.
      Нартанг оскалился, не в силах удержаться:
      – Точно! То ли дело пустыня! – подначил он собеседника.
      – Да! Там все четко и понятно! Все по мудрости Солнца!
      – Угу… – серьезно кивнул воин, спрятав, наконец, эмоции за своей обычной маской безразличия, – Так что на боях?
      – Здесь не выгодно выставлять тебя, – начал было Кариф, сокрушительно качая головой, но встретив дикий взгляд своего «раба» тут же осекся, почувствовав себя «не совсем безопасно», – Но все же я сделаю по твоей просьбе, – примирительно поднял он руку, останавливая гневные слова воина, уже набравшего для них в грудь побольше воздуха.
      Через некоторое время Нартанг отправился с Карифом на долгожданные теперь уже для него бои.
      Арена чужого города поразила своими размерами – в отличии от тесных пятачков в песках, она была размером с небольшое поле, где спокойно можно было развернуться на телеге в две лошади. Стены и сиденья были также изысканы, как и весь город.
      Одну сторону сидений украшали статуи и резные колоны, другая сторона правда была попроще – видимо для не очень состоятельных.
      Порядки здесь также отличались от городов песков: бойцы содержались здесь в одном помещении, но, правда, были скованы цепями; в каждом помещении было не больше десяти рабов; служители здесь были вооружены мечами и палками и их было не в пример больше.
      Нартанг, поглазев на масштабы постройки, вошел в дверь, ведшую в подземелья, расположенные под трибунами, где и содержались звери и рабы, которым предстояло вскоре позабавить зрителей своими смертями. Выложенные из камней стены тянули холодом и сыростью; массивные арки, сложенные из блоков, казалось, сами вырастали из серых стен, выпирая мощными «ребрами». И если в стране песков у народа была слабость к столбам, к которым привязывались рабы и животные, то здесь – к цепям и кольцам, вделанным повсюду в стены на разных уровнях. Нартангу не понравилось подземелье – уж лучше было сидеть в клетке на улице и видеть все вокруг, чем томиться неведеньем на цепи в полутемном сыром погребе.
      – Можешь посадить его сюда – здесь те, кого хозяева продали на битву с другими.
      Там – кто будет биться с зверьми, – махнул провожавший их служитель на другую дверь, за решетчатым окном которого высокий воин разглядел могучих кауров и еще нескольких темнокожих бойцов тоже далеко не хилой комплекции.
      – Да, да, мой будет биться с людьми! У меня хороший контракт! – гордо ответил Кариф с трудом выговаривая незнакомое слово, – Видишь какие у него доспехи?! – закивал он, быстро отвернувшись от ненужной двери и заглядывая в отворенную, за которой на цепях сидели разноплеменные бойцы.
      – Вот эти три свободны – выбирай любую, – пропуская его слова мимо ушей, немного высокомерно произнес провожатый, не воспринимая всерьез человека, который сам водит своего раба и не имеет должного одеяния.
      – Вот последнюю, – указал торговец на крайние цепи, благоразумно стараясь уменьшить число возможных соседей для Нартанга.
      – Все, тебе больше не о чем беспокоиться, почтенный – его выведут, когда придет время – если он выживет – останется здесь, если нет – его оружие и доспехи по условиям становятся собственностью города, а тело сможешь забрать, если оно тебе конечно будет нужно.
 
      Кариф что-то долго тараторил, пытаясь как-то успокоить своего бойца, но Нартанг перестал его слушать, сбившись с потока мыслей, излагаемых в хаотичных фразах.
      Он сидел и думал уже о своем, когда его «хозяин» распинался в одном шаге от него, под недовольный взгляд уставшего служителя. Наконец, Кариф ушел. Когда затворилась за ним тяжелая дверь, лязгнув замком, воин обвел взглядом прикованных рядом людей. Все они были мрачны и суровы, на различных лицах читалась одинаковая решимость вернуться живыми с предстоящих боев, убив любого, кто окажется в противниках. К концу дня, как вычислил Нартанг, к ним пришел распорядитель:
      – Завтра вы выйдете на арену. Будет бой не один на один. Ты, ты и ты – быстро ткнул он пальцем в Нартанга и двух темнокожих бойцов, – Будете друг за друга. Ты будешь посередине, – посмотрел служитель на одноглазого воина и невольно отступил на пол шага, – А вы по бокам, – кивнул он темнокожим, – Так будет красиво… Вы пятеро, – обвел он взмахом руки прикованных к другой стене бойцов, в почти одинаковых кожаных светлых доспехах, – Будете биться против них троих.
      Убьете – два дня будете сидеть спокойно, – служитель развернулся и вышел.
      Нартанг еще раз посмотрел на двух темнокожих гигантов, волею Судьбы ставших ему соратниками в предстоящем сражении. Те в свою очередь так же изучающее смотрели на него.
      – Мы будем завтра вместе, а потом может и против, – сказал один из них, смотря в черный глаз воина спокойно и с непонятным смешком, – Ты хорошо сражаешься?
      Сколько за тобой побед?
      – Девять десятков и еще одна, – оскалившись, прорычал воин.
      – Врешь! – презрительно искривив толстогубый рот, фыркнул вопрошавший.
      – Загнул, парень! – хмыкнул еще один боец из другого конца камеры.
      – Да уж…
      Нартангу было все равно, он отвернулся от них и уставился на стену пустым взглядом.
      Вскоре привезли похлебку, которую разливали из одного огромного жбана, укрепленного на маленькой тележке, по деревянным мискам, уложенных вокруг него высокими стопками.
      Поев, бойцы засыпали. Нартанг, проверив длину своих цепей, тоже улегся на сыроватую солому. Завтра Свобода станет еще ближе к нему…
      Проворочавшись всю ночь в неудобных для сна доспехах, Нартанг проснулся от шагов, раздавшихся за дверью – шло сразу несколько вооруженных человек – позвякивало оружие и подкованные железом сапоги.
      Дверь отворилась. Все прикованные бойцы поднялись на ноги, как по команде.
      – На арену! Идите и умрите с честью! – торжественно объявил распорядитель, подходя к Нартангу, как к первому, прикованному у входа. Щелкнул затвор кандалов, воин растер кисти рук, сдавленные съехавшим с шипованых толстых поручей доспеха железом, – Выходи, – бросил ему служитель, направляясь к следующим.
      Снаружи стояли вооруженные солдаты и лучники – здесь тоже хорошо понимали, какую опасность может представлять обреченный на смерть человек, знакомый с оружием.
      Нартанг окинул их своим взглядом, с ухмылкой отметив, как несколько покрепче взялись за копья, и повернулся лицом к выходившему вслед за ним сокамернику – им оказался тот самый чернокожий, что спрашивал его вчера о военных успехах.
      – Будем сегодня вместе? – примирительно улыбаясь обратился тот к воину.
      – Да, – кивнул ему Нартанг – у него было хорошее настроение – он уже чувствовал, как вскоре Удача снова будет с ним в дороге к долгожданной земле, где он оборвал поиски своих соотечественников. Настоящее сейчас очень мало волновало его, отойдя на последний план перед скорым будущим. Он отрешенно побрел в общей толпе освобожденных от оков бойцов наружу – к огромной арене.
      Бои здесь совсем не были похожи на уже привычные Нартангу: на арену выводилось не меньше трех бойцов, на них выпускали зверей или людей, перед этим рассказывалась какая-нибудь нехитрая, но приукрашенная напыщенными фразами и названиями история, которую якобы и изображали умирающие актеры. И на сцену этого кровавого театра и вышел Нартанг в сопровождении двух чернокожих бойцов.
      Оружие им выдали почти сразу по выходу из камеры, и арена встретила их оглушительным ревом – здесь любили красивые и эффектные формы и облачения – два чернокожих атлета поражали своей фигурой, Нартанг же больше зловещего вида доспехами.
      – Мы будем биться с пятерыми, – заговорил вчерашний насмешник, – Нам надо встать спина к спине, чтобы не достали с боков, но так, чтобы не мешать друг другу, – быстро предлагал он – было видно, что тревога поселилась в его сердце.
      – Не бойся, – оскалился на него Нартанг, – Я возьму троих – вы двое – по одному.
      Два чернокожих бойца удивленно и недоверчиво посмотрели на него. В этот момент грянули трубы, рассказчик закончил свое повествование, и из распахнутой двери вышло пятеро противников.
      – К бою! – рыкнул Нартанг, шагая навстречу приближающимся противникам. Двое чернокожих немного замешкались, и воин начал схватку первым. Сошедшись с одним и тут же убив его, он быстро атаковал второго, также «невзначай» перерубив ему руку, откинул в сторону, обернулся на третьего, попятившегося от него. Нартанг уже вошел в свой ритм боя и не обращал внимания ни на что, кроме оружия в руках людей. Испугавшийся его противник полег так же быстро, как и первый; добив его, воин повернулся к корчившемуся на песке безрукому и так же хладнокровно и быстро зарубив калеку, обернулся на чернокожих, сражающихся с оставшимися двумя врагами.
      Нартанга разозлило их промедление и он отвел летящий в своего «соратника» клинок, забирая его противника себе. Обменявшись несколькими ударами, быстро покончил с ним и повернулся к последнему, но в этот момент второй чернокожий боец одержал победу – их троица победила! Нартанг только распалился – он безумным глазом осматривал распростертые мертвые тела, двое его «соратников» невольно попятились под его взглядом, ошарашено осматривая зарубленных – они все еще не могли поверить в увиденное.
      Зато трибуны ревели от восторга – жители города тоже не видали еще такого!
      Возгласы восторга сотрясали воздух и поднимали тучи приютившихся на огромных стенах арены птиц.
      «Пятеро!» – радостно подумал Нартанг, оскалившись в подобии улыбки своим темнокожим напарникам: «Победа!» – просто рыкнул он.
      – Да, – рассеянно улыбнувшись в ответ, кивнул ошарашенный негр.
      Нартанг повернулся и пошел обратно к двери. Там его встретили солдаты и повели обратно в камеру. Вскоре привели и двоих темнокожих бойцов. Они втроем сидели в камере сначала молча. Потом тот, кто вчера не поверил в названное Нартангом число побежденных им на боях, робко спросил:
      – Откуда ты, воин? Как твое имя? Скажи, чтобы я знал, и если удастся выбраться отсюда, рассказал своим детям о том, что увидел сегодня.
      Нартанг посмотрел на него своим тяжелым взглядом – он уже давно не разговаривал с людьми, но потом все же решил ответить:
      – Называй меня Нартангом. Я – король страны воинов под названием Данерат. На время о ней забыли, но я вернусь на свободу и все вновь будут трястись от страха при упоминании о ней! – прорычал он, стервенея от сказанного, словно от разжигающего агрессию зелья, что пили перед боем одни из давних непокорных противников Данерата, что запомнились ему с детства своей отвагой в бою.
      – Ты великий воин! Ты воистину король воинов! – зачарованно глядя на жуткого человека закивал собеседник, – Я Нгара – воин своего племени нукгеров. Мы считаемся хорошими воинами, но никогда не знали такого боя, что показал ты. Кану – мой младший брат – указал он на глазеющего на Нартанга второго чернокожего. Он не говорит, но тоже восхищается тобой, – при его словах Кану закивал, улыбаясь широкой белозубой улыбкой, такой, которую имели, наверное, только люди их расы.
      Нартанг кивнул в знак того, что слышал и понял их и отвернулся. Прислоняясь затылком к холодному камню стены. «Еще пять и все!!!» – крутились у него в голове радостные мысли.
 
      А Кариф тем временем в который раз пожинал плоды от чужих смертей. Заключенный контракт принес ему немалые деньги, и распорядители предложили ему новый – еще более выгодный. После показанного Нартангом на арене владения мечом, его включили в давно готовившийся «номер», где пятеро самых лучших бойцов должны были изображать малое войско солдат Киора – провинции Тира, продержавшееся когда-то в горном ущелье против многопревосходящей числом армии противника, за которую выходило сразу двадцать человек. Такие масштабные бои были не внове здесь – в городе, где раб стоил дешевле куска шелковой ткани для покрывала знатной госпожи.
      Торговец поспешил согласиться – он уже вынашивал в своей голове план, который приводил его в восторг от собственной изобретательности. Подписав все необходимые бумаги, он уже направлялся обратно в снятый дом, но на выходе с арены его остановил один из богачей Тира. Это был статный мужчина, только начавший еще обрастать сытым жирком от изобилия вкусной пищи, с коротко подстриженными каштановыми волосами и скучающим выражением миндалевидных серо-зеленых глаз.
      – Почтенный, – обратился он к торговцу, – Могу я поговорить с тобой?
      – Я к вашим услугам, – поклонился Кариф знатному гражданину Тира, – Называйте меня Карифом, почтенный.
      – Почтенный Кариф, мне сказали, что тот боец в черных острых доспехах твой.
      – Истинно так, – важно кивнул торговец.
      – Сколько ты хочешь за своего раба? Он понравился мне. Хорошо дерется.
      – Я уже подписал на него контракт на завтрашний бой, почтенный. Он должен будет сражаться еще с четырьмя против двадцати, аккуратно выговаривая незнакомые чужие слова, улыбнулся торговец.
      – Жаль, а я хотел его у тебя купить, – разочарованно вскинув брови, сочувственно покивал головой богач, – Люблю, знаешь ли, всяких жутких тварей, – неприятно улыбнувшись, добавил он.
      – Но я смогу его тебе продать, после боя, – услужливо улыбался Кариф.
      – Зачем мне дохлый раб? Я не интересуюсь мертвыми телами, – фыркнул вельможа.
      – А если он выйдет живым после боя, сколько ты дашь за него!? – сверкнув жадными глазками, потер свои пухленькие ручки торговец.
      – Живым? Ты что – безумен? Как он выйдет живым из такой свары? Пятеро против двадцати – да его по кускам изрубят! – высокомерно и снисходительно покачал головой богач.
      – И все же, почтенный? – не отставал Кариф.
      – Выйдет живым – сразу даю шесть коней серебром и забираю, – бросился огромнейшей суммой Партакл, уверенный в том, что ему не придется с ней расстаться.
      – По рукам почтенный!? – ошалело протянул свою ладошку Кариф, – Он выходит живым, ты платишь мне деньги и забираешь?!
      – Да, если хочешь, смешной чужеземец, ты видно ничего не смыслишь в битвах! Никто не сможет устоять в таком числе.
      – Ты не знаешь моего раба, почтенный, ты не пожалеешь о потраченной сумме, – таинственно улыбнувшись поклонился Кариф.
      – Мне уже интересно, чужеземец, – усмехнулся богач, – Я Партакл. Если то, что ты говоришь верно, то завтра я куплю у тебя твоего раба за те деньги о которых сказал.
      – О, хоть я и чужеземец, но я наслышан о великом Партакле – знатнейшем муже Тира и о его прекраснейшей жене Калиархаре, слава о красоте которой распространилась далеко за пределы ее родины! – медоточиво заулыбался торговец, благодаря Солнце за то, что узнал на днях на рынке о именах граждан этого богатого города.
      – Ну что ж, – улыбнулся польщенный вельможа, – Пусть будет так, Кариф.
      – Да будет так, высокочтимый Партакл.
      Кариф поклонился несколько раз коротко кивнувшему ему богачу и, окрыленный радостными вестями, решил на прощанье навестить своего раба.
      Нартанг полудремал. В камеру после боев вернулось еще только двое бойцов, которые также как и Нгара и Кану смотрели на воина во все глаза – рассказ о его небывалом умении передавался из камеры в камеру.
      Но вот послышались звуки шагов снаружи, и Нартанг уже по привычке боев песчаной страны поднялся. Остальные же остались сидеть – они-то знали, что раз привели в камеру, то до следующего дня можно сидеть спокойно. Дверь лязгнула засовом и отворилась, на пороге стоял сияющий Кариф:
      – Нартанг, дорогой! Ты молодец! Ты так славно дрался! – слащаво улыбаясь, говорил он, а его маленькие глазки как-то по-воровски бегали сегодня, приобретя неприятный гнилостный оттенок в выражении.
      – Еще пять, – оскалившись и изучающее глядя на него, ответил воин.
      – Да, да, да, дорогой, – с готовностью закивав, затараторил торговец, – Но завтра очень опасный бой! Я вот не знаю, соглашаться ли мне… Пятерых хотят выставить против двадцати! Великое Солнце, они совсем не знают чести!
      – Выставляй, – оборвал своим рыком Нартанг поток его звенящей речи.
      – Ты будешь пятым, – тараща на него глаза и изображая высшее беспокойство, шепотом увещевал Кариф, пытаясь «отговорить» воина.
      – Хоть один против двадцати – мне все равно! Я так и быть убью и больше, но только помни наш уговор – этот бой станет последним!
      – Да, да, Нартанг! А как же иначе?! Но ты правда справишься?
      – Сомневаешься?! – одарив торговца самой «обаятельной» своей гримасой, оскалился воин.
      – Ты лучше знаешь свои силы, – невинно улыбнулся Кариф.
      – Верно.
      – Выиграешь бой, и я приду за тобой. Мы выйдем отсюда, и ты сможешь идти, куда захочешь.
      – Ты выведешь меня из города? – неотрываясь глядя на Карифа, спросил Нартанг, хорошо понимая, что самому ему тяжело будет в чужом месте.
      – Конечно, Нартанг, конечно, – с готовностью закивал Кариф, и вот тут Нартангу стало не по себе – он явственно увидел предательский огонек в глазах торговца.
      – Кариф! – рванулся он в цепях, норовя взять своего «хозяина» за плечо и заставить посмотреть на себя, но тот поспешно отскочил.
      – Что ты?! Что ты, Нартанг!?
      – Кариф! Не вздумай обмануть меня! Твое Солнце покарает тебя за нарушение клятвы!!! – угрожающе прогремел воин с таким сильнейшим напором, что у торговца кровь заледенела в жилах.
      – Да что ты?! Что ты придумал, Нартанг?! Как я могу обмануть?! Сражайся завтра и я приду за тобой! Мы уедем из города, и ты пойдешь куда пожелаешь! – говоря это, Кариф потихоньку пятился к двери и, улучив момент, поспешно выскользнул вон.
      – Хьярг! – зло ругнулся Нартанг, сплюнув на каменный пол – черные мысли не уходили у него из головы, и преотвратное беспокойство не давало покоя.
      Дверь вновь лязгнула засовом, и звук удаляющихся шагов вскоре затих.
      – Он обманет тебя, – просто сказал один из бойцов, глядя на подобравшегося Нартанга пустым взглядом, чем-то напоминающим взгляд самого воина.
      – Не посмеет, – рыкнул в ответ Нартанг, но сам почувствовал, как сомнение вновь шевельнулось внутри.
      На следующий день он выходил на арену с гадким липким чувством неуверенности в осуществлении своей давнишней мечты, которая поддерживала в нем силы все это время. Он не обращал внимания на опасливые и даже испуганные взгляды четырех своих соратников по несчастью – что ему было до них? Он сегодня должен был выйти на свободу, но уже не был уверен, что ему это удастся.
      «… и малые десятки киорцев стойко держали оборону в теснине. Спешащие им на помощь войска Орга Могучего лишь смогли занять их место и выбить противника прочь, так и не успев спасти ни одного из храбрецов! Но память об этом сражении жива в наших сердцах и по сей день!» – надрывался оратор, указывая на пятерых бойцов, озирающихся по сторонам – помимо основной большой двери, на арену вело еще три запасных, из которых также могли появиться противники.
      Грянули трубы, и Нартанг быстро прошел и встал спиной к солнцу. «Будь, что будет!
      Для начала надо победить» – вяло текли его мысли, а тело начинало накапливать необходимую для предстоящей битвы энергию, которая в любой миг уже готова была выплеснуться через край, даря воину смертоносную скорость. Уже немного затуманенным взором, означавшем то, что на него сходит откровение битвы, Нартанг посмотрел на четверых своих сокамерников:
      – Держите строй и прикрывайте друг друга – тогда выживете. Мне не мешайте, – его последние слова почти заглушили крики вылетающих из всех четырех дверей противников, устремившихся на пятерых бойцов, – К бою! – скомандовал сам себе Нартанг и пошел навстречу бежавшим на него. Через миг в бешеном танце закрутился его меч. Он не сражался – он просто убивал вставших у него на пути. После шестерых зарубленных Нартангом, остальные нападающие невольно стали пятиться от заговоренного бойца со страхом глядя в изувеченное лицо, не имеющее сейчас ничего общего с человеческим. Но Нартанг не видел испуганных взглядов – он видел только оружие, зажатое в руках врагов, и шел вперед, обрывая нити жизней, заставляющие это оружие подниматься против него. Четверо его соратников полегли, унеся с собой жизни всего лишь троих нападавших – их боевой дух был подорван надвигающейся толпой, а защита сломлена превосходящими числом противниками – они продержались лишь несколько минут, пока не упал первый. Теперь же Нартанг один справлял свою кровавую мессу. Жизнь горела вокруг него красно-синим огнем, а он метался вне этого пламени, выхватывая из него тела противников, находя их только по металлу оружия. Вдруг все прекратилось в один миг – он остался один на арене.
      Понемногу пелена сходила с его взора. Оружие, что недавно держали в руках люди, уже было безжизненным железом и, не имея теперь живых хозяев, не привлекало взгляд воина. Нартанг, тяжело дыша, озирался по сторонам, словно спросонья.
      Трибуны ревели дурными ошалелыми голосами – на арене стоял человек, который только что убил семнадцать противников.
      – В силе ли наш уговор, почтенный Партакл?! – протиснувшись сквозь толпу богатеев и их рабов торжественным тоном произнес Кариф, ошалело глядя на застывшего вельможу, который обернулся на его голос, но, по-видимому, удивленный увиденным, еще не до конца осознал смысл услышанного.
      – М-м-м, что? – растерянно переспросил он.
      – Мой раб только что одержал верх, – кивнул Кариф вниз на арену, где Нартанг, подняв в стороны залитые по локоть чужой кровью руки с мечами, что-то орал небу,
      – Ты еще хочешь купить его у меня?
      – Хочу, – наконец, очнувшись от наваждения, нахлынувшего на него при виде торжествующего воина, кивнул Партакл, – И клянусь всеми богами, мне не жалко денег за такого бойца!
      – Тогда не соблаговолит ли досточтимый Партакл расплатиться со мной?! – улыбнулся Кариф, вмиг покрывшись испариной переживая от лавирования такой уймой денег.
      – Я напишу тебе записку, а один из моих рабов проводит тебя в мой дом. Там ты покажешь ее моему слуге и он выплатит тебе всю сумму сразу той монетой, какой ты пожелаешь. Так ты подтверждаешь, что продаешь мне своего раба за шесть коней серебра?
      – Истинно так, – кивнул Кариф, еще не осознавая до конца свое счастье.
      – Что ж, потрудись тогда подписать купчую, почтенный Каруф.
      – Кариф, господин, меня зовут Кариф, – продолжая ошалело улыбаться поклонился торговец.
      – Ну да, Кариф, – с тенью раздражения поправился богач, поглядывая на арену и не желая пропустить следующее представление.
      Нартанг в сопровождении трех солдат шел обратно в камеру. И каждый шаг давался ему все трудней. Он шел и думал о Карифе – теперь его подозрение переросло почти что в уверенность, что торговец его обманет. Он вспоминал слова Актара и Сухада и бойцов… Но неужели можно так легко лгать? Нарушать клятву всем святым, что у него было?!
      – Руки давай, – солдат, вошедший за ним в камеру, где сидело человек пятнадцать разномастных бойцов, подтолкнул Нартанга к единственным свободным оковам.
      – Меня должен забрать хозяин, – последнее слово далось Нартангу уже легко – потому что теперь оно ничего не значило – он был свободным.
      – Придет и открою, – буркнул солдат, быстро защелкивая кандалы – он тоже видел бой и посматривал на странного страшного раба с суеверным опасением.
      Время медленно волочилось. Нартанг перестал находить себе место – он то вставал, то вновь садился, громыхая цепями. Низкие каменные стены, казалось, давили, норовя расплющить его. Потеряв терпение в начале второго часа после окончания боев, Нартанг поднялся и с силой рванул кандалы – цепи выдержали. «Хьярг!» – выругался он – мысли скакали в голове, как в тот день, когда погиб Актар, и Нартанг вновь не мог их остановить. «Кариф, проклятый Кариф, ты специально медлишь, чтобы помучить меня ожиданием! Я сверну тебе шею, как только перейдем границу города! Нет, я сверну ее тебе намного раньше, подлая скотина! Я запихаю тебе в рот твой кошелек и ты будешь жрать свои деньги, что выиграл на мне, пока не сдохнешь! – метались в его голове злые желания, – Проклятый город! Проклятый мир! Я свободен от слова! Я – король Данерата! Я покажу что такое Данерат! Я заставлю захлебнуться кровью этот город!» – он обвел черным, затуманенным безумной яростью взглядом смотрящих на него бойцов: