Король Мертвой Страны

      – Хьярг! Стоять, родной! Ну-ка давай назад! – потянул он коня обратно. Тот стал разворачиваться, и его круп неожиданно полностью провалился в бурую жижу, угодив в самый центр предательской природной ловушки. Гнедой испуганно заржал, начиная биться, разбрызгивая мутную воду и мох. Нартанг попробовал схватить его рукой за гриву, но сам едва не завяз, погрузившись чуть ли не по пояс.
      Отскочив прочь, воин ошалело оглянулся по сторонам, выхватил меч и с одного удара свалил небольшое деревце, которое едва ложилось в обхват его ладоней. Он попробовал подсунуть ствол под передние ноги быстро погружающемуся животному, которое своими попытками освободиться, лишь еще больше загоняло себя в глубь топи.
      – Да стой ты, стой! – орал он на обезумевшую лошадь, сам испытывая невольный страх перед неотвратимой и безжалостной шуткой природы. Но хищная трясина неумолимо делала свое дело…
 
      – Да-а, сегодня не богато. Куница, видать, поворовала. Только трех куропаток и принес, – печально вымолвил Квор с порога, протягивая поспешившей ему навстречу материи добычу.
      – Ничего, Кворушка! Чай не зима – еды вдоволь. А с этих я пирогов настряпаю, – успокаивающе улыбнулась ему мать.
      – Да жаль силки погрызла, дрянь! – с досадой бросил на пол испорченную снасть молодой охотник.
      – Вон Милка поправит – она у нас мастерица! – продолжала успокаивать сына Пракса.
      – У нее, говорит, ивняк уж закончился. Сходить еще нарезать надо, – припомнил просьбу сестры парень.
      – Да завтра, может, а сегодня пусть силки чинит, – махнула мать, – Отдохни, сокол мой, уж притомился за день.
      – Нет сделаю все разом, а там и отдохну, – качнул головой Квор и вновь собрался за порог.
      – Ох ты мой хороший! – проводила его умиленным взглядом мать и пошла заниматься своими делами.
      Парень опять отправился в лес, а женщины продолжали заниматься своими повседневными делами.
      Закончив приборку в курятнике, Мила принялась за починку порванных куницей силков. Она расположилась на солнышке у дома и разложила новые полоски кожи и старые снасти. Девушка мурлыкала что-то себе под нос и умело вязала сложные узлы, когда матерый кобель рванулся на цепи, басовито залаяв на поле перед их домом.
      Посмотрев в том направлении девушка выронила из рук свою работу и невольно схватилась за лицо: к ней спешил мужчина ее мечты: высокий статный, на ярком солнце блестели ореолом развиваемые ветром золотисто-белые волосы. В движениях незнакомца чувствовалась сила; на поясе был виден меч, а значит и руки у него должны были быть мужественными и сильными… Мила вся обмерла, глядя на приближающегося гостя ее фантазий против солнца, невольно прикрывая глаза одной рукой и закрывая себе рот другой, чтобы не закричать от неожиданной радости.
      – Чего это там Лихой заливается? – выглянула из дверей мать, тоже прищуриваясь на солнце, различая приближающийся силуэт сильного мужчины, – Кого это там леший несет? – беспокойно пробормотала она, поспешно выходя из дома и подходя к беснующемуся на цепи зверю, чтобы не опоздать если что спустить косматого защитника.
      Нартанг уже почти прошел поле и немного сбавил шаг, присматриваясь к окаменевшей девушке и недоверчиво-опасливо прищуривающейся на него женщине.
      – Мир дому, хозяйка! – рыкнул он издалека, разводя безоружные руки в стороны.
      – И тебе мир, мил человек. Чего надобно? – немного вздрогнув от страшного голоса незнакомца, также громко ответила ему Пракса.
      – Приюти на ночь. Издалека иду. За кров отплачу, – сделав еще с десяток шагов к хутору опять остановился воин.
      – Заходи, коль и в правду не со злом! – кивнула женщина – законы гостеприимства в Лесистых землях чтились свято.
      – Зла не замышляю, – вновь развел в стороны руки воин.
      – Погоди, я собаку покороче привяжу – как бы не порвал тебя, – предупредила хозяйка, когда гость уже собирался открыть ворота.
      Мила наконец разглядела пришельца и теперь уже обмерла по другому поводу – тот, кого она сначала приняла за мужчину из своих фантазий, на самом деле оказался прямой его противоположностью: ни добрых глаз, ни смешливого нрава – от чужака просто волнами исходило зло. Именно поэтому, обычно послушный Лихой, никак не давался в руки Праксе и все пытаясь оборвать крепкую цепь и кинуться на пришедшего из леса врага. Пес чувствовал опасность, скрытую в чужом человеке, которую относил к той же опасности, когда раз в лесу зимой их возок окружила стая волков и его с Умницей люто порвали, прежде чем испугавшийся поначалу Квор перестрелял серых.
      – Вот разъярился! – наконец поймала косматого стража за широкий ошейник женщина и отвела в конуру, затворив за ним задвигающуюся заслонку, – Посиди пока здесь, – потом повернулась к ступившему на двор гостю и похолодела, подумав, а не открыть ли обратно только что затворенного пса. Чужак, облик которого до этого скрывало от нее яркое солнце, был настолько страшен, что даже с кем сравнить его она не знала.
      – Не пугайся меня, хозяйка, – прочитав по глазам ее мысли спокойно произнес воин,
      – Я никого не трону.
      – Коль так, входи в дом, гостем будешь, – раз уж не удалось отвратить приход страшного человека сразу, решила мудрая хозяйка побыстрей ввести его в зависимость от неприкосновенности приютившего крова.
      – Благодарю, – кивнул Нартанг, бросая мимолетный взгляд на все еще недвижимую девушку, смотрящую на него, как на потустороннее существо.
      – Мила! Да очнись же ты! – раздосадовано махнула дочери Пракса, – Помоги мне со снедью, что ли! Принес же леший!
      – Неужто вдвоем с дочкой одни в лесу живете? – встретил хозяйку бесцветным взглядом чужак – он спрашивал, но казалось, что ему было это совсем безразлично.
      – Муж и старшие сгинули в лесу. Младший придет скоро. Втроем и живем. Меня Праксией величать, дочь – Милой, сына – Квор. Ты кто будешь, гость нежданный? – немного сбивчиво и напряженно произнесла женщина.
      Мила тем временем быстро прошмыгнула к печи, бросив на чужака быстрый тревожный взгляд.
      – Я Нартанг. Странник, – не желая пугать женщин еще больше рассказами о своем воинском ремесле, представился он, проводив бледную девицу тяжелым взглядом, посмотрел в глаза Праксы.
      – Вид-то у тебя для странника больно грозный. Беглый витязь, небось. Тоже от князя сбежал? Да, теперь, говорят и служилым не сладко живется.
      – Угу, – неопределенно кивнул Нартанг.
      В этот момент за дверью раздался более высокий лай и шаги.
      – Квор, не впускай Умницу – гость у нас! – предупредила из-за двери, сразу отгадав шаги сына, хозяйка.
      – Понял, матушка, – донесся снаружи звонкий юношеский голос, – Сейчас привяжу ее!
      Я-то голову ломаю – чего это ты Лихого заперла!
      – Вот Кворушка – сыночек мой вернулся, – пояснила Пракса гостю.
      – Угу, – вновь кивнул тот.
      У печи мялась Мила – она уже собрала, чем мог перебить первый голод пришелец, но не решалась сама поднести ему еду, глядя на мать беспомощно-испуганными глазами.
      Та улыбнулась с тенью понимания и жалости, быстро подошла, взяла из рук дочери блюдо с хлебом, сыром и горшочком утренней каши:
      – Вот отведай пока, Нартанг, на здоровье, – поставила она еду перед чужаком, – Сейчас еще молочка утреннего принесу из погреба, или может, квасу лучше?
      – Благодарю, хозяйка, – кивнул, воин, – Чего дашь – то и ладно.
      – Ну до молока тогда ближе мне, – решила женщина.
      Мила села же в дальний угол избы, на лавку, не сводя взгляда со страшного незнакомца, словно завороженная его уродством и страшным голосом.
      – Я видел лошадь у тебя в загородке. Продай мне. Я много дам за нее, – быстро прикончив кашу, потянулся к только что принесенному молоку Нартанг.
      – А что у тебя есть?
      – Золото. Много золота.
      – Зачем мне золото?! – махнула руками женщина, – Что с ним делать посреди леса?!
      До города четыре седьмицы ехать! На него только там что-то можно купить.
      – Как же вы здесь нужное берете?
      – Так в деревню соседнюю ходим – там и меняем на что надо: рыбу – на мед, шкуры – на ножи да стрелы для Квора; Мила корзины плетет – так их на посуду, что там правит…
      – Я понял, – остановил ее Нартанг.
      Женщина посмотрела на него широко раскрытыми глазами – она не умела скрывать свои чувства, и рык этого страшного чужеземца до смерти пугал ее, заставляя сердце замирать. В его единственном глазу она не видела ничего человеческого: ни понимания, ни заинтересованности беседой, ни даже опасного внимания к ее дочери – ничего – лишь холодную, бесчувственную уверенность в неотвратимости принятого решения, словно у хищного зверя, собравшегося тобой пообедать.
      В этот момент вошел Квор, только что привязавший собаку и сложивший в отведенное место принесенные из леса ивовые прутья для миленых корзин.
      – Кого же к нам Небеса привели? – дружелюбно улыбаясь, перешагнул через порог крепкий юноша, с не по годам взрослым взглядом.
      – Я Нартанг. Странник, – изучающе посмотрел на пацана воин.
      – Я Квор, – вмиг оробев от взгляда и облика чужеземца ответил парень.
      В горнице повисло неловкое напряженное молчание.
      Нартанг опустил взгляд и, взяв оставшийся ломоть хлеба, отхлебнул молоко.
      Освободившись от гипнотически парализующего действия взгляда гостя, Квор почувствовал себя немного лучше, но потом опять напрягся – он не верил в доброту пришельца и видел в нем отъявленного разбойника.
      – Мать, я там меда еще собрал немного – пойдем в погреб уберешь, – быстро нашелся смышленый юноша, – Извини, гость дорогой, – слегка поклонился он ухмыльнувшемуся его детской уловке воину.
      – Угу, – Нартанг прикончил остатки пищи и, проводив взглядом поспешившую за сыном Праксу, перевел его на замершую в углу Милу, но потом быстро отвернулся – девушка и так была еле жива от страха.
      – Мать, ты что же его впустила? – отойдя немного от крыльца, посмотрел на Праксу тревожными глазами сын.
      – Да не разглядела я его сослепу, сыночек, поначалу! А как уж разглядела – так поздно было – в дом уже пригласила, – взволнованно затараторила женщина, – Ну да ничего, Небо будет милостиво, уйдет он завтра, да и все! Да и в дом он наш уже вошел – гость священен, как и приютивший кров, – истово выдохнула она, стараясь говорить тише, словно взявшийся ниоткуда чужак был вездесущим духом и мог слышать их разговор.
      – Гнать бы его надо! Мила у нас такая, что любой молодец может чего удумать! А он-то головорез отъявленный! Сразу видно! – совсем по-взрослому рассуждая, серьезно заявил Квор, – Ты вот что, скажи, что я за дровами ушел, а я буду в сенях стоять да слушать, чтобы если чего успеть и Лихого спустить, да на стрелу его взять.
      Так-то мне с таким верзилой не справиться.
      – Ох! – всплеснула руками мать, наверное, только сейчас до конца понимая, какая опасность нависла над их семьей, – Так что ж ты, Кворушка, думаешь, что он и вправду может зло сотворить даже и гостем назвавшись?
      – А ты его рожу -то видела? За просто так людей не калечат!
      – Ох!
      – Ну ладно, иди уже, мать, а то он еще чего почует.
      – Иду, иду, сына, – побледнев и осунувшись, заспешила обратно Пракса, входя в родной дом, словно в клетку с лютым зверем.
      – Квор меда нашел – не придется в Медовку теперь за ним ехать, – нервно улыбнулась она, – А сам пошел за дровами теперь. Он у меня такой молодец!
      Нартанг кивнул, глядя на волнующуюся и не находившую себе теперь места хозяйку – простые мирные люди всегда не умели скрывать своих чувств – он и ценил и ненавидел их за это, каждый раз четко видя страх, недоверие и брезгливую жалость…
      – Я про коня спрашивал – ты не ответила. Мне далеко ехать надо, – напомнил он оборвавшийся разговор, – Мой в болоте сгинул, Хьярг его забери!
      – Ох, Рыжий нам и самим нужен, – покачала головой Пракса.
      – Я дам золото, ты купишь себе потом двух таких.
      – Да где же я их куплю посреди лесов, да еще и за золото?! Так что не обессудь – этим мы не можем тебе помочь, – развела руками хозяйка дома.
      – Мне жаль, но мне нужен твой конь, – пожал плечами воин, – Ты ведь не будешь пытаться помешать мне? – даже с неким сожалением произнес он и поднялся – ему перехотелось ночевать здесь, – Собери мне еды – я уезжаю.
      – Ты что задумал? Ты что задумал? – уже не помня себя подступила к нему женщина.
      – Отойди, не зови беду, – уперся в нее взглядом Нартанг.
      – Что же ты за человек-то такой? Приютивший тебя дом обирать вздумал!? Даже тати последние так не делают! – сквозь слезы бессилия произнесла хозяйка, отступая перед непререкаемой силой и плохо скрытой угрозой воина, холодея при мысли о сыне, оказавшемся правым и теперь могущим оказаться в большой опасности, защищая их и добро. Мила так и молчала в углу, лишь все больше бледнея и продолжая остолбенело смотреть на страшного пришельца – ей он теперь вообще казался лесным чудищем, вышедшим из неведомых глубин…
      – Я оставлю тебе золото, может случиться на что-то потратить, – посмотрел в полные слез глаза женщины Нартанг и, развязав кошель, высыпал на стол целую горсть золотых монет – на городском рынке на них можно было купить двух неплохих рабочих лошадей или четырех коров, он это знал и не считал себя неправым – ему нужен был конь…
      – В голодный день золото грызть не будешь! А на Рыжем мы поле пашем, если что – и забить можно, – уже дала волю слезам хозяйка, протягивая руку, чтобы поймать своего незваного гостя за рукав.
      – Вы не голодаете, – качнул головой Нартанг и вышел вон из избы.
      Во дворе стоял Квор с натянутым охотничьим луком и нацеленной в воина стрелой:
      – Уходи из нашего дома и не смей ничего и никого трогать! – твердо произнес паренек, наверняка впервые в своей жизни целясь в человека. Он, как и условился с матерью, слушал в сенях. Но события стали разворачиваться слишком быстро и стремительно – он едва успел вооружиться сам и не сумел выпустить злобного пса себе в помощь.
      Нартанг оскалился в усмешке – Лесистые земли растят хороших врагов.
      – Стреляй, парень, потому что мне все равно нужна лошадь, и я не уйду без нее, – посмотрел он прямо в глаза смелого пацана.
      – Уходи, и останешься жив! – твердо произнес парень, не отводя взгляда – он видел в чужаке опасность для своей семьи и смотрел на него не как на человека, а как на лютого зверя, пришедшего разорять их добро.
      Воин легко прочитал это и усмехнулся еще раз, качая головой.
      – Ты смелый парень, Квор. Из тебя бы получился неплохой воин. Ты не выстрелишь в меня, а если и выстрелишь – то не убьешь. Если ранишь – я убью тебя, твоя мать и сестра останутся без мужика в доме. Подумай об этом, Квор, – Нартанг сделал несколько шагов к молодому лучнику.
      – Стой! – стрела свистнула и вонзилась в землю у самой ноги воина, – Ноги прострелю!
      – Так мне стоять или уходить? – все также продолжая скалится и внимательно смотреть за парнем, шел вперед Нартанг.
      Когда ему оставалось дойти до Квора шагов пять, в глазах парня мелькнул совсем новый огонек, и железное острие наконечника стрелы нацелилось прямо в лицо приближающегося к нему чужака.
      Нартанг отклонил голову в сторону и поймал рукой свистнувшую в воздухе стрелу.
      Парень ошалело вытаращил не него глаза, даже позабыв, что в колчане за спиной у него еще достаточно стрел, чтобы утыкать ими чужеземца.
      Воин прошел отделявшее его от стрелка расстояние и протянул пацану стрелу:
      – Держи, Квор. Ты станешь настоящим мужчиной. Куда мне идти, чтобы дойти до большой деревни?
      – Туда, – оторопело ткнул рукой на восток парень.
      Воин усмехнулся и зашагал в указанном направлении. Он шел и все скалился сам себе – теперь этот парень будет думать, что ему удалось прогнать страшного врага.
      Он вырастет смелым и сильным. Отменным противником…
      Уже скрылся из виду маленький хутор, уже не было слышно заливистого лая собак, взволнованных появлением чужака, когда сзади раздался шум. Нартанг оглянулся – к нему бежал отважный стрелок, зажимая в руке какой-то кулек. Воин остановился.
      – Мать собрала тебе еду, как просил, – нахмурив брови, недружелюбно вымолвил Квор, едва отдышавшись после бега, – И возвращаем твое золото – не за что его брать… – он протянул увесистый сверток в старой холстине.
      – Благодарю, – слегка кивнул головой Нартанг, принимая подарок.
      Парень развернулся и побежал обратно.
      Нартанг вновь улыбнулся и, увязав съестное в мешок, зашагал дальше. Лесистые земли… Многое было в них неизведано и не разгадано. Они были настолько велики и дики. Найдет ли он здесь то, что так надеется найти?
      Через четыре дня пути перед Нартангом показалась небольшая деревня. Всего десятка два домов не больше. Перед деревней было огромное поле, золотившееся тугими колосьями, ближе к лесу на зеленом лугу паслись коровы и овцы, чуть дальше – лошади – все, как одна, рыжие. Нартанг уже устал от общения с мирными жителями, неизменно пугавшимися его облика и считавшими за счастье побыстрее избавиться от незваного пришельца. Поэтому он сразу пошел лесом к пастухам – ведь ему была нужна только лошадь. Чуткие собаки учуяли и обступили его, беззлобно облаивая чужака – они привыкли бросаться только на лохматых разбойников.
      – Мир вам! – устало махнул сбившимся в кучу пастухам воин.
 
      Нартанг уже второй месяц ехал по бескрайним просторам Лесистых земель. Его мохнатый рыжий конек оказался выносливым и послушным и вполне подходил воину – здесь не нужна была сумасшедшая скорость красивых скакунов – в густом подлеске не разгонишься. Нартанга это путешествие уже порядком утомило и надеждам, что он возлагал на этот свой поход, видимо, не суждено было сбыться.
      Уже взяв охоту в привычку и разжившись в одном из малочисленных поселений луком, воин прислушался к птичьим голосам неподалеку, потянулся было к колчану, но в этот момент его конек всхрапнул и попятился, в этот же миг из травы вылетел большой косматый зверь и бросился на воина; второй его собрат подстерегал всадника с другой стороны, уверенный в верном прыжке своего напарника. Нартанг не удержался и вылетел из седла, но в следующий же миг умело отбросил огромного короткоухого пса, пнул второго. Пнул, хотя сам готов был расцеловать в оскаленную морду. Расцеловать, потому что боролся сейчас с собаками Данерата!
      Ошибки быть не могло. Он отбивался от двух матерых серо-бурых псов и смеялся, как безумный. Звери молча кидались на него, норовя ухватить за руки или повалить, но Нартанг учился спасаться от их атаки… Правда, пару раз зубы лязгнули по железу поручей.
      – Дарк, Рык, назад! – услышал воин почти уже забытый голос из своего детства.
      Два пса быстро отскочили и, в последний раз оскалив клыки, подошли к человеку, вышедшему из кустов.
      – Стой спокойно, не то я снова натравлю их на тебя! Разведи руки и повернись ко мне медленно!
      – Хорошо, Валар, – улыбнулся Нартанг, счастливой улыбкой, разводя руки в стороны и поворачиваясь лицом к озадаченному воину.
      – Ты знаешь меня?
      – Знаю, – уперся король Данерата взглядом в глаза своего старого приятеля.
      – Постой… – Валар был в замешательстве – он и узнал и не хотел узнавать в этом изуродованном лице рослого мужчины черты задорного упрямого мальчишки, которого он обучал когда-то премудростям дрессуры боевых псов, – Этого не может быть!
      – Я тоже так думал, Валар, – продолжал скалиться Нартанг.
      – Нартанг?! – наконец, решился произнести вслух свои мысли воин, – Король! – тут же поправился он, истово поклонившись, прижав руку к груди, в глазах Валара оправдано блеснули непростительные воину слезы.
      – Здравствуй, Валар! Где лагерь? Сколько вас? – сразу же обнадежено спросил король Данерата.
      – Лагерь близко. Собаки почуяли тебя и подняли тревогу – я пошел посмотреть… Нас пять десятков и еще четверо… Все, кто остался… Три десятка разведчиков и команда морских волков… Единственный спасшийся в шторме корабль…
      – Кто командиром?
      – Халдок.
      – Помню его. Ну, веди меня к воинам, – ощутив внутри некий холодок волнения от приближения долгожданно часа, велел Нартанг.
      – Да, мой король.
      Безошибочно угадав собирающийся вот-вот предстать перед ним лагерь воинов Данерата, Нартанг остановился.
      – Погоди, Валар, – он накинул повод своего конька на ветку дерева и стал раздеваться. Нартанг не был уверен, что все воины так же узнают его, как и неплохо знавший ранее Валар, а раздеваться перед строем столпившихся соотечественников видел не совсем достойным. Поэтому решил предотвратить все вопросы и сомнения заранее. Раздевшись донага, он кивнул понимающе кивнувшему ему в ответ Валару.
      – Братья! Наш король вернулся! – выйдя в круг, образованный разбитыми палатками из кож и шкур, громко выкрикнул следопыт.
      Нартанг встал посередине круга и замер, разглядывая лица подходивших к нему людей с уже забытыми ему выражениями интереса, достоинства и отваги.
      Знак королей Данерата знал каждый.
      Вскоре воины признали в закаленном боями и невзгодами мужчине того юного светловолосого отважного наследника меча их страны, так удивлявшего всех мастерством боя на последнем их Празднике. Все они без исключения склонили головы в глубоком и истовом поклоне, а когда подняли глаза – в них читалась безмерная радость в обретении высокородного предводителя, явившегося к ним, казалось, с того света, как знак самой Удачи!
      Выслушав долгую историю своих подданных о том, как три года назад встретились в лесах, недалеко от побережья воины, оставленные в разведывательном отряде Лесистых земель и немногочисленные Морские волки, чудом спасшиеся при буйстве стихий, погубивших их родину, Нартанг в свою очередь поведал им свою непростую историю. Закончив встречу общей трапезой, возбужденные радостной встречей и предстоящим глобальным изменением уже ставшей наказанием смирной жизни, все разбрелись на ночлег.
      Впервые за три года Нартанг позволил себе полностью расслабиться и безмятежно уснул. Ведь его сейчас охраняло пятьдесят самых лучших бойцов земли – сила для обычных людей малая, но в понятии Данерата достаточная для штурма и захвата целого города… Нартанг спал и ему снились новые походы, неизвестные лица в водовороте битв, яркие вспышки на окровавленных клинках. Но беспокойные для других картины давали ему приятное расслабление и успокоение – битвы – это то, чем он жил с детства…
      На следующий день, подробно расспросив воинов об изведанных ими землях, Нартанг быстро принял решение – брать первый попавшийся портовый город, найти там смышленых моряков и отплывать прочь из затягивающих в свои леса и болота Лесистых земель. У него уже родился план возрождения своего народа!
 

Глава 8

 
      Армия Кеменхифа мало чем отличалась от армии Хистана. И война, что шла уже многие годы была за то, за что и все войны – за земли, которых не хватало воинственному Дагору-тур-гору из-за чего он и напал на своего соседа короля Хистана – Курата-нара.
      Быстро и четко исполнив задуманное в Лесистых землях, Нартанг повел своих воинов в Кеменхиф лишь по одному разумению – он помнил историю своего народа и шел к земле, откуда много веков назад были изгнаны его предки, надеясь там найти людей, достойных назваться новыми данератцами. Он прекрасно понимал, что с пятью десятками воинов не создать новой страны, и верил, что сможет повести за собой многих, чтобы как и его далекий предок основать новый Данерат.
      Пристав на пустынном берегу Кеменхифа, он послал воинов за первым попавшимся жителем, который подтвердил, что воины прибыли в намеченное место и сбивчиво, но вполне понятно обрисовал всю обстановку, что царила в чужом и неизведанном краю, запретном для его соотечественников все века существования Данерата.
      Теперь же Данерата не было, и Нартанг не чувствовал себя нарушителем заветов предков – он сам творил сейчас историю рождения новой страны…
      Его отряд быстро и беспрепятственно прошел к лагерю войск Кеменхифа, играючи миновав все блокпосты хистанцев и «тайные» пункты наблюдения самих кеменхифцев, остановившись в некотором отдалении уже от основных укреплений.
      Приближение небольшого отряда вооруженных воинов вызвало в кеменхифском войске немалый переполох. Сам главнокомандующий вышел к границе военного лагеря, щурясь на солнце и стараясь вместе с десятками своих солдат разобрать цвета или отличительные знаки незваных гостей.
      – Нас уже увидели, – тихо процедил сквозь зубы Халдок, тоже прищуривая глаза – он волновался, что для его возраста и положения в принципе было недопустимо.
      – Знаю, – зло рыкнул Нартанг – ему не нравилось настроение и моральное состояние пятидесятника. Потом он сделал знак всем остановиться, и весь его отряд встал, как один единый живой организм, – Стоять всем здесь – я сам, – коротко приказал он и не останавливаясь, продолжил свой путь.
      – О, один идет. Переговоры будут, – нервно заметил командир конницы, находившийся в шатре у главнокомандующего и при тревожном известии вместе с ним вышедший к границе лагеря.
      – Вижу, Тариган, вижу, – напряженно произнес Халдок, – Лучникам готовиться, – сразу скомандовал он – главнокомандующий инстинктивно чувствовал в приближающемся человеке б;льшую опасность, нежели можно ждать от одного бойца.
      Нартанг видел все «угощения», что готовили впереди, чувствовал напряжение людей – и чужаков и своих воинов, но ничто не могло остановить его в достижении задуманного и поэтому он продолжал идти, не сбавляя темпа и не оглядываясь. Он знал, что его воины не нарушат Слова, но не был уверен, что предупредительный выстрел лучников не окажется случайно метким. Однако, он продолжал идти. До тех пор, пока не оказался на расстоянии двадцати шагов от замерших кеменхифцев.
      – Кто таков? С чем пришел? Зачем? – громким командным голосом выкрикнул сам главнокомандующий.
      Нартанг медленно вытащил меч из ножен у себя за спиной, развел руки в стороны и разжал кулак с оружием. Сбалансированный тяжелый клинок воткнулся в землю и слегка закачался.
      – Я воин. Пришел с оружием и силой в пятьдесят мечей. Хотим наняться, – прорычал Нартанг в ответ, не сомневаясь, что его услышали.
      – Наемники. Ну и голосок. Наймиты. Еще дармовое мясо для хистанцев, – понеслось по рядам столпившихся солдат – наемникам всегда доставалась самая опасная и грязная работа в войске, их и ценили за чужеродность и в то же время недолюбливали за отсутствие «веры и чести» сражавшихся за деньги.
      – Чем докажешь, что будешь верно служить Кеменхифу? – выкрикнул Хадор.
      – Кровью врагов Кеменхифа, – рыкнул Нартанг и у некоторых солдат мороз прошел по коже сколько угрозы и ярости было в голосе пришельца.
      – Иди смело – будем говорить, – выкрикнул главнокомандующий, – Опустить луки.
      Нартанг тут же зашагал вперед.
      По мере его приближения лица солдат первых рядов вытягивались, у некоторых невольно открывались рты. Главнокомандующий, наконец-таки разглядевший приближающегося против лучей солнца, в отличии от своих подчиненных сумел сохранить спокойное выражение лица. Нартанг подошел к первым рядам и прошел сквозь них, безошибочно угадав командира. Он остановился перед Хадором и посмотрел ему в глаза; главнокомандующий заметно напрягся и отвел взгляд. До сегодняшнего дня он отводил глаза только от прямого взгляда короля…
      – Ты командир? – прямо и просто спросил пришелец, и при звуках его низкого рычащего голоса окружившим его солдатам как-то стало не по себе. А скорее от той непонятной силы, что волнами исходила от незнакомца.
      – Я Хадор – главнокомандующий войсками Кеменхифа, – справившись с первым ударом по сознанию волей изуродованного пришельца, вновь прищурился на него кеменхифец.
      – Я Нартанг. Со мной пять десятков воинов и я пятый к ним еще. Все бьются вместе уже не в первый раз – знают друг друга. Я слышал, Кеменхифу нужны воины. Мы можем повоевать за положенную плату. Все при оружии. Так что с тебя – харчи, а с нас – смерть твоим врагам. Что скажешь?
      – Скажу, что обо всем нужно потолковать. Но не здесь, – наконец освободился от завораживающего действия речи и движений наемника Хадор и обвел взглядом слушавших его солдат, – Пойдем в мою палатку, – махнул он рукой и направился в покинутый шатер.
 
      Через короткое время Нартанг вышел из палатки главнокомандующего и уверенно направился за линию постов. Ему снова никто не препятствовал – почему-то даже мысли такой не возникало у солдат, раз испытавших на себе его взгляд.
      Воин дошел до оставленного меча, поднял его над головой, оставляя острием вниз, и махнул своим. Небольшой отряд тут же начал движение быстро и слаженно приближаясь.
      – Нартанг и его люди будут биться с нами против хистанцев! – громко объявил всем Хадор, вышедший вслед за воином и наблюдавший за его действиями наравне с солдатами.
 
      Приведший с собой полсотни отъявленных головорезов воин, сам напоминавший скорее подземное чудище, нежели человека, сначала вызывал невольное недоверие и опасение начальников, все же согласившихся принять его в отряд наемников, давно привлекавшихся Кеменхифом на военную службу. Но вскоре безрассудная храбрость и сказочное владение оружием невольно заставили их отметить и зауважать необыкновенных людей, пришедших из неоткуда.
      Нартанг же, имевший своей целью скопить как можно больше золота и набрать себе достойное пополнение в отряд, работал над поставленной задачей каждый день. Он присматривался к новым подчиненным, безжалостно отсеивая слабых духом или телом.
      Люди и боялись его и тянулись к суровому командиру, неизменно приводившему к победе.
      Почти сразу по прибытии в военный лагерь Кеменхифа, Нартанг со своими воинами был отправлен в бой.
      И вскоре, уже не в первый раз, молодой командир поражал всех успехами своего отряда. Неизменно отталкивающий и постоянно вызывающе ведущий себя, Нартанг не пользовался у военачальников особым признанием, однако никто из них не мог отрицать, что завидует этому страшному человеку в том, как его слушают люди и как они идут за ним в бой.