Арктический мост

      - Какая симфония! - сказала Аня, не обращаясь к Степану Григорьевичу, который шел впереди нее.
      - Симфония? - обернулся Степан. - Почему симфония?
      Аня прислонилась спиной к столбу. Над ней гудели провода.
      - Эти звуки машин, металла, эта молчаливая морская даль с волшебным, не заходящим на ночь солнцем. Таинственная океанская глубина, где работают дерзкие люди. Степан, скажите, вы умеете чувствовать?
      - Я? Чувствовать? - медленно переспросил Степан Григорьевич и задумался.
      Аня посмотрела на него.
      Скрестив руки на груди и наклонив большую седеющую голову на сильной, крепкой шее, он смотрел на море, на высокую стенку, защищавшую от океанских вод железнодорожную выемку. Там, далеко, куда он смотрел, на самом дне искусственного ущелья, виднелись два черных отверстия - вход в подводный плавающий туннель.
      ГЛАВА ТРЕТЬЯ
      ПОДВОДНЫЙ ДОК
      В первое мгновенье, когда исчез дневной свет, Коля Смирнов ничего не мог различить в темноте. Длинными искрами проносились назад электрические лампочки.
      Гулко отдавался стук колес, и металличе.ские стенки туннеля гудели, как гигантский улей.
      Сердце у Коли стучало в ритм колесам.
      Провожая глазами тусклые лампочки, он каждый раз видел позади светлый, все уменьшавшийся кружок - устье туннеля.
      - Никифор Иванович, а Никифор Иванович, - шептал он. - Под водой ведь мы.
      - Знаю, что под водой, - сурово и торжественно произнес Никифор Иванович, наклоняя древко знамени, чтобы оно не задело за свод.
      Коля много читал о том, как строился Черноморский плавающий туннель, он представлял себе подводный док "Наутилус" во всех подробностях...
      Вогнутые металлические стены, отражающие свет бесчисленных огней, причудливо разграфленные полосами усиливающих ребер.
      Внизу двумя дорожками, суживающимися вдаль, идут горизонтальные фасонные ролики, напоминающие огромные катушки для ниток. На эти ролики, кривизна которых совпадает с изгибом тюбингов, мостовые краны опустят снятые с платформы части будущего туннеля. Вместо роликов вдоль всего дока протянутся два металлических лотка, образованных примкнутыми один к другому тюбингами. И целая армия ждущих этого момента людей перейдет с боковых площадок на лотки. Сверху спустят сварочные аппараты. Огни электросварки сольются в сплошную ослепительную полосу. Мостовые краны установят боковые стенки туннелей. Их укрепят на больших металлических кольцах, поставленных на лоток. Бгстящне рельсы, повиснув на крюках подъемных храноз, заполнят зал. Потом они опустятся на дно будущего туннеля, куда их направят сотни рук.
      И вот отрезок туннеля, равный длине сборочного зала, готов. Подводной док "Наутилус" превратится в гигантскую подводную лодку, включатся его могучие двигатели, забурлят за кормой винты, и все исполинское подводное сооружение начнет двигаться, сползая с собранных внутри него туннелей. Лежащие на роликах трубы начнут выходить в океан через отверстия, снабженные сальниковыми устройствами, плотно прилегающими к поверхностям труб, чтобы преградить доступ воде...
      - Как шомпол из ружья вытаскивается!- сказал вдруг Коля Никифору Ивановичу, словно тот должен был знать его мысли.
      Но Никифор Иванович, очевидно, и сам думал о том же. Он сказал: Наоборот, пожалуй. Вроде ружье с шомпола стаскивается.
      Коля удивился, что ветер бьет не в лицо, а в спину. Но тут же понял, что это могучие вентиляторы гонят по одному из туннелей свежий воздух в док в то время, как по другому туннелю воздух выходит из дока.
      Как приятно вместе со свежим ветром мчаться в глубине океана к удивительному подводному сборочному заводу, носящему романтическое название "Наутилус"!
      В подводный док прибыл поезд. На груженных тюбингами платформах ехали гости - рабочие.
      Их встречал сам начальник строительства Андрей Григорьевич Корнев. Перегнувшись через перила боковой площадки, он пожимал каждому руку. Молодой, краснеющий паренек задержал его руку в своей, видимо, хотел что-то сказать, но так и не решился.
      Перед электровозом стояла громада туннельного комбайна с двумя рабочими стволами, похожими на трубы туннеля, по которому прибыл поезд с земли.
      Приехавшие перебрались на площадку.
      Электровоз загудел, металлический док отозвался звонким эхом. Поезд тронулся и вошел в устье рабочего ствола. В комбайне он ненадолго задержался, снова двинулся и вскоре показался, идя задним ходом, но из соседнего ствола. Очевидно, он перешел позади комбайна на другие рельсы.
      Приехавший паренек глазам своим не поверил. Тюбингов на платформах уже не было.
      Когда же их успели разгрузить?
      Но скоро все выяснилось. Оказывается, Андрей Корнев все изменил в подводном доке за то время, пока его перегоняли вокруг Европы. Здесь больше не работает армия электросварщиков. Всю работу: разгрузку тюбингов, сборку их в трубы туннелей, наконец, сварку их выполняет одна грандиозная машина комбайн.
      Когда поезд находился в рабочем стволе, комбайн "засосал" тюбинги в специальные кассеты.
      Гигантская машина придвинулась вплотную к туннелям, которые соединяли подводный док с землей, внутри нее что-то загудело, зазвенело, затрещало. Взволнованный и чемто огорченный паренек ничего не мог разглядеть, но вдруг увидел в щели столь знакомое ему сверкание. Значит, там не только гремят тюбинги, выталкиваемые из кассет, занимая положенные ими места, там еще идет и сварка!
      Сварка! Вцепившись в поручни, Коля взглядом пытался проникнуть в таинственную глубину.
      Андрей Григорьевич Корнев предложил гостям посмотреть, как работает "оператор", управляющий "туннельным комбайном".
      Вслед за Корневым Коля перебрался на крутую лесенку и вступил на туннельный комбайн. Исполинская машина походила на корабль. На ней было две палубы, виднелись иллюминаторы, имелся капитанский мостик, даже рубка...
      В эту стеклянную рубку и ввел гостей Андрей Григорьевич.
      За пультом перед бесчисленными приборами и экранами, на которых видно было, как укладываются один к другому тюбинги, как приближаются к ним огромные дугообразные электроды и вспыхивает ослепительная, обнимающая трубу дуга,-за этим пультом, нажимая кнопки, не спуская глаз с циферблатов, сидела маленькая девушка в сером комбинезоне. Коля видел светлое кольцо кос .на голове, нежный профиль, сосредоточенное выражение лица...
      Наконец, девушка заметила начальника стройки, повернула штурвал-на пульте вспыхнула надпись "Автоматический режим", - и встала, смущенно улыбаясь.
      - Знакомьтесь, вот наш рабочий класс, - сказал Андрей Корнев. - Она у нас одна заменяет тысячу двести шестнадцать человек, которые были заняты на этой работе в Черноморском плавающем туннеле.
      - Нина, - сказала девушка и протянула руку почему-то Коле.
      У того сердце упало. Он покраснел, чувствуя в руке тепло ее ладони.
      - Ну, не совсем так, - смущенно возразила Нина Корневу. - Есть же еще механики, электрики, телемеханики, потом электросварщики...
      - Электросварщики?- не удержался Коля.- Да разве у вас не машина сваривает?
      - Конечно, комбайн. Но специалисты по сварке налаживают процесс, следят за ним, проверяют...
      - Товарищи, вы меня простите... Товарищ Нина, товарищ Корнев... мне отец велел... вы поймите нас... порошок у нас есть, "макеевский"... Вы только дайте попробовать его на вашей машине. Ускорится сварка... Вы только попытайте, товарищ Нина, товарищ Корнев!..
      Никифор Иванович смотрел на Колю с удивлением и укором, Нина с интересом, Андрей с улыбкой.
      - Прежде чем применить ваш порошок в комбайне, придется вам самому заварить один пробный шов, - предложил Коле Андрей.
      - Самому? Пробный шов? И чтоб он остался под водой! - Коля не верил ушам...
      Андрею Корневу понравился приезжий паренек. Когда-то он сам был таким, плавал на корабле, стоял на палубе вот с такой же, как Нина, девушкой, только косы у нее не лежали венцом на голове, а трепетали по ветру.
      Все было - и ничего не осталось, кроме дока, туннеля, стройки...
      Андрей распорядился, чтобы Нина выключила сварочную аппаратуру комбайна, оставила бы один шов незаваренным. И тут же разрешил Коле вручную заварить пропущенный шов.
      Коля побледнел, стал серьезным, на Нину не смотрел, вытащил из кармана мешочек с заветным порошком.
      Он думал, что Андрей Корнев сам будет наблюдать за ним, и немного разочаровался, когда услышал, что Андрей Григорьевич пригласил гостей на атомную электростанцию.
      Ему тоже хотелось пойти с ними, но теперь нужно было показать себя, заварить желанный шов!
      Андрей Григорьевич повел гостей по крутым трапам куда-то вниз. Они шли по цилиндрическим коридорам, спускались по наклонным патрубкам.
      В одном из коридоров им встретился главный энергетик Арктического моста Сурен Авакян, приехавший вместе с гостями.
      - О, товарищи попутчики! Посмотреть хотите нашу станцию? Очень интересно, только предупреждаю - ничего не видно! Пожалуйста, проходите.
      Гости вошли в цилиндрическую комнату - в доке все было цилиндрическимтак легче выдерживалось наружное давление воды. Она чем-то напоминала рубку управления туннельным комбайном. Такой же пульт с полукруглой выемкой для оператора, оператор - женщина в белом халате, множество приборов перед ней.
      - Капитана Немо помните? - спрашивал Сурен гостей. - Он говорил, что можно добывать энергию прямо из моря. Потом многие инженеры пытались использовать разницу температур верхних и нижних слоев морской воды. В нашей электростанции освобождается внутриядерная энергия воды, вернее не всей воды, а составляющей ее части - водорода. Только не так, как на Солнце, где при температуре в миллионы градусов водород превращается в гелий, излучая при этом огромную энергию, не так, как в водородной бомбе, где сначала атомным взрывом создается звездная температура и происходит термоядерная реакция превращения водорода в гелий...
      - Неужто тут у,вас миллионы градусов? - боязливо осведомился Никифор Иванович.
      - В том-то и дело, что нет! Еще в 1954 году советский физик Зельдович предложил хитрый способ превращения водорода в гелий при обычной, комнатной температуре.
      - Это что же, вроде холодного горения?
      - Горение-пара пустяков! Тут холодный взрыв, что ли!.. Мы сейчас как поступаем? Мы не ломаем, как прежде, атомы, не заставляем их вслепую налетать друг на друга, сталкиваться, как прежде делали, а берем кирпичи, из которых атомы состоят, и строим из этих кирпичей новые атомы.
      - Это как же? Поясните, пожалуйста, - попросил Никифор Иванович.
      - А вот так. Раньше в старых атомных электростанциях, как и в атомных бомбах, маленькими снарядиками - нейтронами - пытались попасть в ядро тяжелого, атома, расколоть его... получалось два ядра поменьше, ну, и впридачу - энергия... А мы сейчас пользуемся кирпичиками промежуточной массы между электронами и нейтронами, так называемыми "мю-мезонами"... Механику нашего "атомного строительства" объяснять вам я не стану, она, конечно, посложнее, чем сборка труб туннеля из тюбингов, на которых вы ехали, но в принципе похожа.
      Гости рассмеялись.
      - Оно понятно, - сказал Никифор Иванович. - Водой отапливаетесь, электроэнергию получаете, а жара нет.
      - Слуший! Ты лее лучше меня рассказываешь!- хлопнул Сурeн по плечу Ниюифора Ивановича.
      Андрей хотел пройти вместе с гостями в машинное отделение, но к нему подошел спустившийся из зала сменный инженер и что-то тихо сказал.
      Андрей покраснел.
      - Простите меня, - обратился он к гостям. - Я вас попрошу... Вот Сурен Андроникович вам все покажет... А ко мне тут приехали... Еще раз простите.
      Пробежав по лабиринту боковых цилиндров и переходов, Андрей остановился в центральном зале, едва переводя дыхание.
      Туннельный комбайн передвинулся в глубь сборочного зала, оставив после себя двустволье уже готового туннеля.
      На противоположной площадке, по ту сторону труб, Андрей увидел Степана Григорьевича и Аню.
      Сердце колотилось, вероятно, от бега. Собственно, почему он так торопился?.. Два года, почти два года прошло с тех пор! А она все такая же... И словно не было никакого разрыва... Можно подбежать сзади, обнять... или закрыть ладонями глаза, как она когда-то, на ледоколе... Но нет! Андрей анал, что никогда уже этого не сделает...
      Первое возбуждение у Андрея сменилось тихой грустью: "Зачем она приехала? Бередить былое?" И, уже не торопясь, Андрей взошел на переходный мостик.
      Аня повернулась к нему, брови ее вздрогнули, как когда-то в поезде, глаза расширились, она улыбнулась, пошла навстречу, сначала быстро, быстро, потом сдержала шаг...
      - Андрюша, здравствуй!--сказала Аня улыбаясь. - Поздравляю! - И она указала глазами на туннельный комбайн. - Ты не устаешь изобретать.
      - Да, да... - закивал головой Андрей.Ты не забыла...
      - Тебя? - рассмеялась Аня. - Я не забыла Арктического моста. Я привезла новый проект для твоего строительства.
      - Проект? - Андрей отпустил Анины руки.
      - По поручению коллектива конструкторов Анна Ивановна привезла нам интересную разработку Института реактивной техники, - вмешался Степан Григорьевич.
      - Разработку?-неуверенно переспросил Андрей.
      - Идея ракетного якоря весьма интересна,- продолжал Степан Григорьевич, внимательно глядя в лицо Андрею: - гигантский штопор ввинчивается в океанское дно силой отдачи реактивных двигателей.
      Андрей поднял голову. Перед ним стояла Аня, с тревогой и напряжением в немного расширенных глазах.
      У Андрея горько опустились губы. Потом прямая складка перерезала его лоб.
      - Подождите, - произнес он, словно очнувшись.- Штопорный якорь-ведь это же заменит нам миллионы тонн балласта! Вот с этим я должен поздравить тебя, Аня! Когда можно получить от -вас опытные образцы? Они готовы? Ты привезла с собой? Ты - молодец!
      Аня пристально смотрела на него. "Как он оживился! Его так увлекла техническая идея. Неужели мне только показалось, что он взволнован моим приездом? Ну что ж... Для того чтобы убедиться в этом, стоило приехать сюда".
      А Андрей думал: "Этот проект ракетного якоря действительно слишком серьезен. Конечно, глупо было думать, что мог быть другой повод для приезда, кроме этого проекта. Он слишком значим сам по себе. Что ж, еще один урок".
      Перед ним только инженер, только инженер, а не прежняя Аня. Нет! Никогда не наложить на трещину шов...
      Разговаривая о деталях проекта, все трое медленно шли вдоль площадки. Получилось так, что Степан Григорьевич оказался между Аней и Андреем. Он был очень доволен, однако внешне ничем не выдавал этого.
      Андрею было горько, но он не обладал уменьем брата скрывать свои чувства. У него все читалось на лице. Может быть, Аня многое поняла, если б взглянула на него. Но она шла рядом со Степаном Григорьевичем, смотрела на готовые трубы туннеля, на отодвигающийся комбайн и ни разу, ни разу не посмотрела на Андрея.
      - Андрей Григорьевич! - послышалось снизу.
      К площадке, держась рукой за борт туннеля, подошел начальник сварки.
      Андрей, обрадовавшись, что может поговорить по делу, нагнулся через перила.
      - Андрей Григорьевич! - продолжал начальник сварки, стараясь перекрыть треск сварочных аппаратов комбайна. - У нашего гостя-сварщика поразительные результаты. Он применяет новый порошок и кладет шов в полтора раза быстрее.
      - Это интересно, - отозвался Андрей. - Я сейчас подойду. - И он обернулся к Ане:Простите меня, я лишь ненадолго, мне надо посмотреть...
      - А нам уже, собственно говоря, пора.
      Там, наверху, Денис собрал подводников. Анна Ивановна обещала сделать сообщение. Мы еще приедем не раз.
      Андрей посмотрел на Аню и вдруг покраснел- он увидел на ее руке кольцо... То самое кольцо, которое он подарил ей в самую дорогую для него пору. Кольцо, когда-то надетое ему на палец американским инженером и доставившее столько неприятностей в Светлорецке.
      Аня проследила взгляд Андрея и улыбнулась.
      И сразу невидимые нити протянулись между НИМИ.
      Андрей прекрасно анал, что Аня надевала это кольцо только в самые значительные, самые радостные для них дни. Он бесцеремонно отодвинул брата и подошел к Ане. Они молчали и только улыбались друг другу.
      Это не ускользнуло от Степана Григорьевича. Он нахмурился.
      - Кстати, Андрей, я хотел с тобой посоветоваться... Мне хочется также, Анна Ивановна, знать и ваше мнение.
      - Да, да... - рассеянно ответил Андрей.
      - Дело в том, что техническое соревнование между советской и американской частями строительства моста имеет огромное значение. Газеты Соединенных Штатов полны перечислений американских преимуществ. И вот мне в голову пришла мысль, что оказание сейчас технической помощи американцам, помощи, от которой они не смогут отказаться, произведет огрoмНое впечатление на общественное мнение, поднимет авторитет нашей советской техники.
      - Что ты имеешь в виду? - спросил Андрей.
      - Андрей Григорьевич, - послышалось снизу, - спускайтесь, я вам лестницу приставил.
      - Мне кажется, Анне Ивановне следует сейчас поехать в Туннель-сити для оказания технической помощи.
      - В Америку?-воскликнула Аня.
      - Но ведь надо провести опыты здесь! - попробовал возразить Андрей.
      - Опыты здесь мы можем провести и сами. Я учитываю сложную ситуацию настоящего момента. Эффект от нашей помощи американцам будет огромным. Нет, это совершенно ясно, Анна Ивановна, вы должны немедленно ехать. Я тотчас же дам телеграмму Кандерблю.
      Андрей пронизывающе посмотрел на брата.
      - Ты можешь тоже поехать. Это будет не лишне, - заметил Степан Григорьевич.
      - Я не могу ехать, ты знаешь это. Партия поставила меня сюда,-тихо сказал Андрей.
      - Вы согласны, Анна Ивановна?
      - Если... если это необходимо, - проговорила Аня, вертя на безымянном пальце кольцо.
      - Да, это необходимо! - решительно сказал Степан Григорьевич. Необходимо для дела, а дело прежде всего. Кстати, Андрей, там тебя, кажется, ждут.
      Андрей лишь на мгновенье замешкался, потом протянул Ане руку и спросил: - Ты поедешь?
      - Ну, конечно, - улыбнулась Аня. - Ведь это же действительно необходимо. Потом мне очень интересно побывать там, в Туннель-сити.
      Андрей молча перелез через перила. Он не оглянулся на Аню, а она смотрела ему вслед и, может быть, хотела сказать глазами то, что не могла сказать вслух.
      Слышался треск сварочных аппаратов комбайна, напоминающий звук рвущейся бумаги.
      Наконец Аня оглянулась. На нее смотрели спокойные и холодные глаза Степана Григорьевича. Аня поправила прическу и с деланным равнодушием сказала: - Уже пора ехать. Как жаль...
      Андрей рассматривал добротный, скоростной шов на трубе туннеля, наложенный пареньком-сварщиком, но думал совсем о другом шве, который был так желанен, так необходим, но который не лег на трещину, не опаял ее...
      ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
      ТУННЕЛЬ-СИТИ
      Грубо сколоченная деревянная дверь со скрипом отворилась. Клубы пара на мгновенье скрыли фигуру вошедшего.
      Он подошел прямо к стойке и оказался худым, обросшим парнем, с ленивыми и развязными движениями. Забравшись на высокую скамью, тянувшуюся вдоль стойки, посетитель крикнул: - Виски!
      - Доллар, сэр, - равнодушно сказал толстый буфетчик с руками-автоматами, всегда что-то быстро делающими.
      - Почему доллар? - повысил голос посетитель, ударяя кулаком по столу.
      - Нет подвоза, - безучастно объяснил буфетчик.- Мистер Кандербль ограничил даже число автомобилей, подвозящих провизию.
      - Ему важнее его проклятые тюбинги, - раздался голос человека, сидевшего неподалеку и маленькими глотками потягивавшего пиво.
      - Пусть утонет этот Кандербль вместе со своим проклятым туннелем! Он думает, что мы можем питаться сталью, которой он нагружает автомобили. Хэлло, хозяин! Яичницу с ветчиной.
      - Могу предложить только консервированную свинину с бобами. Яиц нет. Плохой подвоз, сэр.
      - Попадись мне в укромном местечке эта "Лошадиная челюсть", - свирепо закричал пришедший, - я бы показал ему, что такое удар снизу в эту самую челюсть! Он готов заставить нас питаться рельсами!
      - Мороз и метели вывели из строя много автомобилей, сэр, - заметил сосед слева, сутулый человек с провалившимися щеками. - Я сам едва не обморозил ноги в последний рейс, а Бобу Стремсу из моего же гаража отломили руку, когда его, скрюченного над рулем, хотели вытащить из машины.
      - Что вам, шоферам? - вмешался в разговор огромный детина, сидевший сзади за столиком. - Вы поработайте-ка на прокладке бильтовской железной дороги! Не знаешь, что лучше - мороз или болото, волки или москиты. У нас угробить человека - значит не больше, чем выпить стакан виски. Разница лишь в том, что количество виски с каждым днем уменьшается, а количество мертвецов увеличивается.
      - К дьяволу! - закричал первый посетитель, яростно растирая озябшие руки. - В.о всем виновата "Лошадиная челюсть"! Это он наш главный враг! Он заставляет нас работать дни и ночи, как чертей. Он натравливает на нас своих инженеров, которым не хватает в руках только плетки.
      - Потише вы там! - поднялся из-за соседнего столика человек в крахмальном воротничке.- Плетку порой может заменить хороший кулак.
      - Знаю,-пробурчал сразу притихший посетитель. - А кроме кулака, в кармане у каждого из вас есть револьвер.
      Человек в крахмальном воротничке сел и отвернулся.
      Дверь снова открылась. Клубы морозного пара ворвались в низкую, душную комнату салуна, оседая каплями на дощатом потолке и грубых бревенчатых стенах.
      - Хэлло, Джемс! - послышался молодой, звонкий голос.
      Недовольный посетитель, уплетавший свинину с бобами, обернулся.
      - А, Генри, - без особой радости сказал он. -Сядем за тот столик. - И, забрав свою тарелку, он сполз с табурета. - Ну как? Удалось устроить меня в подводный док? По крайней мере, там не будешь ощущать этого проклятого холода. Я готов бросить все и бежать отсюда. Только на прощание хотелось бы пустить пулю в проклятую "Лошадиную челюсть".
      - Тише, - сказал, усаживаясь за столик, Генри. - Я сделаю все, что смогу, чтобы ты встал рядом со мной в подводном доке на разгрузке тюбингов. Ты ведь не можешь быть электросварщиком?
      - Я предпочитаю такое место, где было бы поменьше работы и побольше денег. Но почему ты так копаешься и до сих пор не можешь устроить меня? А еще когда-то заводил шашни с Амелией. Ведь она теперь жена "Лошадиной челюсти".
      - Тише, тише, - смутившись, пригнулся к столу Генри. - Ты же знаешь, что мисс Амелия просто дружила с Мэри.
      - Знаю, - нехорошо засмеялся Джемс.Но ты так был ей предан, что даже голосовал за туннельного президента, потому что ей этого хотелось.
      - Неправда, Джемс, я голосовал за работу, которую мы с тобой получили здесь.
      - К черту работу! Я понимаю еще, когда на эту проклятую Аляску шли за золотом. Тогда можно было и померзнуть и поголодать.
      - Правильно, парень! - опять вмешался здоровый детина с железной дороги Бильта. - Прежде сюда бежали, чтобы набить себе карманы золотым песком. Но теперь не те времена. Теперь сюда бегут, чтобы набить себе брюхо солониной. Но это все-таки лучше, чем ходить по Нью-Йорку с пустым желудком.
      - Мне удалось повидаться с миссис Кандербль, - тихо продолжал Генри. Она обещала замолвить за тебя словечко, как только ей удастся увидеть мужа.
      - Что, разве ей это редко удается?
      - Да, она рвет и мечет, что совсем его не видит. А когда Амелия вне себя, то плохо приходится всем ее служанкам, да и мужу нельзя завидовать. Работает, как лошадь, а...
      - Именно, как лошадь, - злобно перебил Джемс. - Он и нас заставляет работать и жить, как скотину.
      Джемс встал, отодвигая пустую тарелку.
      Генри тоже поднялся.
      - Какая бы ни была работа, это все-таки дело для рук, - сказал он.
      - Тебе обязательно хочется что-нибудь делать? - насмешливо спросил Джемс.
      - Хо-ХО-хо! - засмеялся за соседним столом начавший хмелеть детина. Хотел бы я посмотреть на того, кому хочется что-нибудь делать. Хо-хо-хо!
      - Я не говорю этого, - сказал смущенный Генри оправдываясь. - К необходимости работать я отношусь так же, как и каждый из нас. Но я хочу иметь заработок, и мышцы мои требуют работы. В Нью-Йорке я неэнал, куда девать свои руки.
      - Хо-хо-хо! Он не знал, куда девать свои руки! Надо было засунуть их в карман! - кричал пьяный.
      - Мне так и приходилось делать.
      - Да не в свой карман, хо-хо-хо! А в чей-нибудь, в котором было бы не так пусто, как в вашем. Хо-хо-хо!
      Бутылки на буфетной стойке зазвенели от общего хохота. Покрасневший Генри не знал, куда деваться.
      - Пойдем сыграем в рулетку. Ведь у тебя сейчас по крайней мере есть деньги. - Джемс покровительственно положил руку на плечо брата.
      - Нет, Джемс, - возразил Генри, - ведь мне уже пора ехать в туннель. Я только хотел повидаться с тобой.
      Братья вышли из салуна, кутаясь в шарфы.
      Джемс не переставал ворчать, проклиная Герберта Кандербля - виновника бед и несчастий всех работающих на строительстве Туннельсити. Перед ними тянулась прямая широкая улица - неизменная для всех американских городов Мэйн-стрит. Близнецы-коттеджи обступили занесенную снегом асфальтированную дорогу.
      Сзади послышались автомобильные гудки.
      - Едут, везут! - со злостью обернулся Джемс.
      Они отошли в сторону. Мимо со свистом пронесся неимоверно длинный грузовик. Он походил на занесенный снегом барак, сорванный ураганом и несущийся теперь по ровной снежной дороге. Комья снега летели из-под гусениц. Кусок льда попал в Джемса и вызвал новый поток ругательств.
      Со свистом пронесся другой грузовик.
      - Тюбинги, - сказал Генри.
      - Лучше бы это было виски, - заметил Джемс.
      - А все-таки этот Кандербль умеет наладить дело, - сказал задумчиво Генри. - Грузовики несутся и в пургу, и в дождь, и днем, и ночью. Тюбинги для туннеля доставляются строго по расписанию. Сколько тысяч миль приходится пройти этим машинам!
      - А мне совершенно безразлично, сколько миль они пройдут. Я не шофер, а грузчик. Я получаю не с пройденных миль. По мне лучше, если бы они все застряли в пути. По крайней мере, мне платили бы тогда за простой и не пришлось бы надрываться.
      - Это верно, - нехотя, согласился Генри, - но все-таки...
      - Когда идет в туннель пассажирский бас? - опросил Джемс.
      - Уже скоро. Мне надо поторапливаться.
      - А это очень страшно - ехать под водой? Мне кажется, я не смог бы жить там целую неделю.
      - Нет, Джемс, это не очень страшно. И потом, все время проходит в работе, едва удается поспать. Право, даже некогда подумать, что ты под водой.
      - А мне кажется, что когда я попаду в ваш ад, то только и буду думать, что нахожусь в сотне миль от берега и в трехстах футах подо льдом. Но все-таки это лучше, чем проклятый холод... Я провожу тебя до баса. Мне хочется посмотреть, как это ты отправляешься к подводному черту.
      Пройдя несколько блоков, братья оказались перед довольно крутым спуском. Высокий забор предохранял от снежных заносов глубокую, похожую на ущелье выемку. Целый караван из нескольких десятков грузовиков, подобных тем, которые пронеслись по Мзйнстрит, стоял в самом начале спуска. Около них толпилось много людей, оживленно жестикулирующих.
      - Пойдем, - предложил Джемс. - Кажется, -пахнет дракой.
      Около одной машины собрались -водители автомобилей. Парень в куцей, видно с чужого плеча, дохе с развевающимся шерстяным шарфом стоял на подножке и выкрикивал в морозный воздух: - Если "Лошадиная челюсть" не гарантирует нам прибавки за скорость и одного галлона виски на каждый рейс, мы откажемся от доставки тюбингов!
      - Правильно! - послышалось из толпы. - У Боба Стремса отломили руку, словно она была стеклянной. Отнесем эту руку "Лошадиной челюсти"... Они должны заплатить семье Боба Стремса. Нам нужны не тюбинги, а продовольствие.
      - Туннель-сити второй день сидит без виски.
      - Парни, - возвысил голос человек на подножке, - забирайте ключи от ваших машин и пойдемте в салун.
      Джемс и Генри стояли поодаль, с интересом прислушиваясь. Толкнув брата, Джемс прошептал: - Кажется, есть на что посмотреть.
      К автомобилям приближалась группа людей в удобной меховой одежде и меховых мокасинах. Впереди широким шагом шел высокий человек. Один из водителей, стоявший к нему спиной, не успел посторониться и отлетел в сторону от грубого толчка.
      Высокий в мехах остановился перед шофером в дохе.
      - Гей! В чем дело? Сойти с подножки!
      Человек в дохе нехотя повиновался.
      - Добрый вечер, мистер Кандербль! Ненастная погода, не правда ли? робко начал он, - Я боюсь, что этот вечер не будет добрым для вас. Почему колонна грузовиков до сих пор не ушла в туннель? Если тюбинги запоздают в подводный док на десять минут, я выгоню всех вас в тундру.
      - Хэлло! Потише вы, мистер Кандербль! - крикнул кто-то из задних рядов.
      Герберт Кандербль быстро обернулся: - Кто это там? Вы хотите немедленно получить расчет?
      - Да, если вы тотчас же не выполните наших требований!
      - Какие требования? Я выгоню каждого, кто затормозит ход строительства.
      - Выдавайте нам по галлону виски!
      - Устройте похороны Бобу Стремеу!
      - Платите нам за скорость!
      - Мы отказываемся ехать!
      - Молчать! - крикнул Герберт Кандербль, обводя всех холодными серыми глазами. Он говорил резко, отрывисто. После каждого слова изо рта его вылетало облачко пара. - Похороны Бобу Стремсу? Это не оговорено в договоре. По договору с вашим профсоюзом компания соорудила в Туннель-сити кладбище, но хоронить никого не обязана. Вы хотите виски? Вы получите виски, но не раньше, чем ускорите перевозку тюбингов, чтобы создать запас материалов, необходимых для строительства. Я приказал доставить сюда виски на самолете, но это будет стоить немного дороже. Вы хотите прибавки за скорость? Вы ничего не получите сверх того, что есть в вашем договоре.
      - Это кабальный договор!
      - Кому он Не нравится, тот Может немедленно получить расчет.
      - Эй вы, мистер инженер! - Один из шоферов протиснулся вперед. - Вы обманули нас с договором. Мы не обязаны работать, как черти. Вы кричите о расчете, а в то же время не заплатите нам ни цента... По договору при увольнении мы можем получить свой заработок только в Нью-Йорке. На какие деньги мы выедем отсюда? Да и на каких машинах? Вы не повзоляете перевозить пассажиров на грузовиках, а сами прекратили движение автобусов. Вы схватили нас за горло.