Арктический мост

      - Дэди, я должна сознаться вам, что не переживу поражения, - заявила Амелия, стиснув свои острые крепкие зубки.
      Мистер Медж тяжело опустился в ажурное креслице у туалетного столика дочери.
      - Почему, бэби? Что угрожает вашей жизни?
      - Дэди! Я ненавижу, ненавижу, ненавижу! Вы ничего не понимаете!
      - Не понимаю, - признался мистер Медж.
      - Обо мне говорят бог знает что. Будто я... и мистер Кандербль... А я его ненавижу, и он мне нужен.
      - Позвольте, бэби. Вы ненавидите рыжего Майка, теперь еще Кандербля, так зачем же он вам нужен?
      - Нужен, нужен, нужен! - закричала Амелия, бегая по комнате.
      - Я уверяю вас, бэби, это очень эксцентрично. Но...
      Амелия остановилась перед отцом и выкрикнула: - Дэди, вы "дикэй"!
      Мистер Медж уставился на дочь, пытаясь понять, что подразумевает она под этим словом. Обычно оно означает дурную или плохую пищу, но его можно употреблять и как бранное слово: "изношенная рубашка", а то и просто "осел".
      - Все знают об этом, а один только вы ничего не знаете, - сказала мисс Амелия, сдерживая слезы и отворачиваясь к зеркалу. - Если победит мистер Мор, я счастлива; если победит мистер Элуэлл то я несчастней-, шее в мире существо.
      - Гм... - глубокомысленно заметил мистер Медж. - Как жаль, что вы раньше не сказали этого. Если бы это дошло до наших избирателей, то они, почувствовав здесь романтическую подкладку, подарили бы мистеру Мору лишний миллион голосов.
      - Замолчите, дэди! Вы не смеете так говорить,- зашептала Амелия. Здесь нет никакой романтики. Я просто его ненавижу, и он мне нужен. Вот и все. И это должно быть тайной.
      - Тайна! О, это еще приятнее для избирателей. Если к вашему предвыборному аргументу еще присоединить и тайну...
      - Ах, боже мой, дэди, что будет со мной, если победит этот ненавистный Элуэлл?
      - Может быть, ваша ненависть немного ослабнет? - попробовал пошутить мистер Медж.
      - Мистер Медж! - послышался хриплый голос снизу. - Сиэтль у телефона.
      - Спешу, спешу!
      Мистер Медж торопливо поцеловал дочь в волосы и, обрадовавшись случаю прекратить неприятный разговор, побежал к лестнице.
      Мисс Амелия Медж прошлась по комнате, повторяя одно и то же: - Как, как узнать результат голосования?.. В конце концов я должна это знать!
      Сделав около тысячи шагов, мисс Амелия ответила себе, что это невозможно. Сделав вторую тысячу шагов, она остановилась, посмотрела в зеркало и стала приводить в порядок волосы.
      - А я все-таки узнаю, узнаю, узнаю! Это будет даже лучше, чем пробные голосования Института прогнозов. Я отправлюсь к Мэри Смит. У нее самая большая и самая средняя американская семья.
      Амелия бросилась выбирать платье. Через несколько минут ее нежно-розовый автомобиль мчался в Джэмэйку.
      С океана дул ветер. В Нью-Йорке это очень неприятно. Но Амелия не замечала сейчас ничего. Она очень спешила и остановилась только один раз у кафетерия, чтобы, опустив в щелку хиромантного автомата один цент, узнать результат будущего голосования и свою судьбу.
      Полученный из аппарата ответ гласил: "Ваше горячее желание исполнится, если никто в мире еще более жарко не пожелает обратного".
      - О! - воскликнула Амелия, повеселев,в таком случае старина Мор будет президентом. Никто не может желать этого так жарко, как я.
      ...Семья Смитов занимала в Джэмэйке такой же коттедж, как Меджи во Флашинге. Мисс Амелию встретил старый Бен, отец ее подруги.
      - О, леди! Я так польщен, что вы, дочь столь знаменитого теперь человека, заглянули к нам. Мэри побежала в магазин, она скоро вернется. Проходите, леди.
      - Здравствуйте, дядя Бен, как вы живете?
      - Как может жить старый Бен? Слава богу, хорошо. Если в Америке есть человек, не боящийся безработицы, то это старый Бен.
      Толстый, огромный Бен провел Амелию в гостиную и усадил около телевизора.
      - Не хотите ли посмотреть цветную программу, леди?
      - Нет, дядя Бен, я лучше поговорю с вами.
      Старый Бен расцвел.
      - Да, леди... Слава богу! Хозяева завода знают старого Смита. Недавно меня назначили мастером. Я купил Мэри новый автомобиль, прекрасный "крайслер". Теперь она ездит в нем к себе на службу.
      - Ах, Мэри устроилась на службу?
      - О, да! В модный магазин на Пятой авеню. У нее бывают все миллионеры НьюЙорка, Чикаго и даже с того берега. У девочки закружилась голова. Я не могу поручиться, что вдруг не заполучу зятя-миллионера, - и дядя Бен оглушительно захохотал, тряся жирным телом.
      Мисс Амелия закинула ногу на ногу.
      - А как же этот?.. Ну, который всегда бывал у Мэри?
      - А, мистер Сэм Дике... - Старик пожал плечами и хитро подмигнул. Пусть ходит: на каждом автомобиле должно быть запасное колесо.
      Амелия весело расхохоталась.
      - Ну, что же так долго нет Мэри?
      - Уже звонят, моя леди, наверное, это она.
      Старик поднялся. Доска пола жалобно заскрипела под его ногами.
      В передней послышался мужской голос.
      - К сожалению, моя леди, это только Генри.
      Вошел молодой человек, почти мальчик, с немного рассеянными, бегающими глазами.
      - Хэллоу, Генри! - ответила на его приветствие Амелия. - Я давно вас не видела Вы, наверное, уже закончили свой колледж?
      - Увы, да, мисс Амелия.
      - Почему же вы сожалеете об этом?
      Генри устало опустился в кресло.
      - Потому что я не знаю, куда мне девать вот эти руки.
      - Ах, вот что! - Амелия рассмеялась.Разве вам не может дать совет ваш старший брат. За столько лет безработицы он мог придумать, куда девать руки.
      - Да, леди, - вздохнул старик, - это, пожалуй, даже и не смешно. Без работы все время после колледжа...
      - Вы говорите о Джемсе, - заволновался юноша. - Но он уже давно перестал задумываться над этим. У него даже пропала охота искать для себя занятие. Он уже мертв.
      - В тридцать пять лет! - воскликнула Амелия.
      - Да, - печально подтвердил Генри.У него нет желания действовать, и когда я гляжу на него, я прихожу в ужас, мисс Амелия, у меня стынет кровь! Но я хочу что-то делать, у меня же мышцы, посмотрите, какие... И я кончил колледж.
      Амелия вздохнула. Вдруг она оживилась.
      - Генри, хэллоу! Когда будут строить туннель, вы найдете там работу.
      - Дай бог! - ответил Генри. - Я с восторгом отдам мистеру Мору свой голос.
      Амелия чуть не подпрыгнула от радости.
      Старый Бен почему-то захохотал.
      - Держи карман шире, сынок. Вы еще утонете в этом туннеле. Вон у русских утонул туннель, сколько людей там погибло, - все газеты об этом писали.
      - Это ложь! - возмутилась Амелия. - Наоборот, пожертвовав туннелем, русские спасли людей. Теперь же, при новом способе прокладки туннеля, работа совершенно безопасна.
      - Кто знает, кто знает... Сэм так же говорит. Но, во всяком случае, что касается меня, то я предпочитаю голосовать за хозяина своего завода.
      - Как, дядя Бен, вы работаете на заводе Элуэлла?
      - Да, моя леди. Недавно он стал нашим крупным акционером. Ха-ха-ха... Я ведь тоже приобрел несколько акций. Теперь я заинтересован в прибылях не меньше, чем сам мистер Элуэлл. Судостроительные акции - это верное дело, моя леди.
      Мисс Амелия нервно закурила папиросу.
      - Вот он всегда так, - сказал Генри.Для него существует только его завод и его бизнес. А сыновья его не интересуют.
      - Что он говорит, моя леди? А кто его содержит? Разве не отец?
      - Это тяжелее всего. Есть хлеб отца, когда имеешь такие руки, когда не знаешь, куда приложить свою силу, и даже не смеешь надеяться на это.
      - Звонят, Генри, открой.
      - Это, конечно, Мэри! - вскрикнула Амелия. - Один голос "за" и один "против", - прошептала она про себя.
      Мэри была типичной нью-йоркской девушкой: ее послушные моде волосы спускались локонами, как у Амелии, миловидное личико всегда приятно улыбалось.
      Подруги критически осмотрели друг друга, потом расцеловались.
      Мэри отдала покупки брату и, схватив подругу, потащила ее на второй этаж, в свою комнату.
      - Он так смотрел на меня, что я предложила ему вместо галстука носки... Я совсем с ума сошла... Он был так элегантен... Потом, когда он уезжал, я заметила в окно, что у него великолепный "ролл-ройс". Он по два раза в день заходил в магазин, потом я прогнала его. Я даже боялась за свое место, но он не пожаловался старшей...
      - Ах, Мэри!
      - Он сказал, чтобы я бросила ломаться, что он сделает мне богатый подарок!
      - Нахал!
      - Нет, дурак! Он думал, что мне нужен миллионер-любовник. Нет, мне нужен миллионер-муж.
      - А Сэм?
      - Ах, Амелия, я так привыкла к нему...
      Мэри переоделась, и подруги спустились вниз. Там хозяйничал Генри, приготовляя вечерний чай.
      - Где же Джемс? - ворчал Бен.- Так приятно было бы сесть за стол всей семьей.
      - А как же Сэм? - спохватилась Мэри.Уж я ему дам такую взбучку, что он устроит короткое замыкание.
      - Почему короткое замыкание? - засмеялась Амелия.
      - У него теперь часто получается короткое замыкание, с тех пор как я поступила в магазин. Ведь я ему все рассказываю... Бедный мальчик, он так переживает!.. Его обязательно выгонят с работы.
      - Это Джемс, я узнаю по звонку, - пошел к двери старик Бен.
      - Мэри, а за кого вы будете голосовать? - спросила неожиданно Амелия.
      Мэри даже испугалась.
      - Я? Голосовать? Да я никогда об этом и не думала.
      Амелия топнула ногой.
      - Вы не хотите использовать женское равноправие?
      - О, Амелия. Я всей душой хочу использовать женское неравноправие и прибрать к рукам одного из этих богатых молодчиков, которые трутся в нашем магазине.
      Мэри громко расхохоталась, а Амелия неодобрительно сжала губы.
      - Право, Амелия, вы начинаете напоминать мне Сэма. Он тоже говорит, что надо обязательно голосовать...
      - Джемс и Сэм, - возвестил старый Бен. - Можно садиться за стол.
      Джемс был высоким, немного неряшливым парнем, с усталыми, развинченными движениями. Он поздоровался с Амелией, задержав ее руку в своей. Сэм смущался в присутствии малознакомой девушки и жался к стене. Мэри покрикивала на него, заставляя вносить в столовую стулья из гостиной, и хлопотала у стола, разливая чай в крошечные чашечки.
      - Рассказывайте, парни, из-за чего вы поссoрились у входной двери? спросил старый Бен.
      Джемс неприятно захохотал.
      - Я нашел, наконец, себе работу, а Сэму она не нравится.
      - Ты нашел работу? - нагнулся через стол старый Бен.
      - Да, да, отец. Я получу двадцать долларов в день выборов.
      - Что же ты должен сделать?
      - Хо-хо! Об этом я как раз и собирался с вами поговорить, дорогие мои родичи.
      - Хэллоу! Это интересно. Двадцать долларов за один день. Я должна для этого работать целую неделю! - воскликнула Мэри.
      - Это нечестный заработок, - пробурчал Сэм.
      - Не ворчите, старина. Это прекрасный заработок. Вы всегда недовольны: то я не ищу заработка, то мой бизнес кажется вам нечестным. Заступитесь за меня, мясе Амелия.
      - Расскажите, что это за бизнес, - попросила Амелия.
      - Пустое дело. В день выборов я должен притащить к избирательным урнам всю свою семью и вас, Сэм. Вот и все. За это я получу деньги на великолепный костюм.
      Чашечка в руке мисс Амелии задрожала.
      -- Вы не договорили, - вставил Сэм. - Приведенные вами родственники должны проголосовать за мистера Элуэлла.
      - Ах! - Амелия чуть не уронила чашечку на стол.
      - Что с вами, мисс Амелия? - спросил Бен.
      - За мистера Элуэлла!- воскликнула Амелия.
      - Ну нет, - сказал Генри, - я хочу получить работу в туннеле.
      - Да не все ли равно, за кого голосовать?- деланно засмеялся Джемс. Все в жизни одинаково плохо. По крайней мере, вы дадите мне заработать. А этот Элуэлл, уверяю вас, боевой парень. - Джемс хихикнул. - Говорят... что обстрел Седьмой авеню среди бела дня... Хо-хо-хо!..
      - Вы все с ума сошли с этими выборами! Я никуда не пойду, - заявила Мэри.
      - А я пойду, чтобы проголосовать против Элуэлла, - сказал Сэм.
      Мисс Амелия загибала под столом пальцы на правой и левой руке.
      Джемс улыбнулся и пожал плечами.
      - В конце концов мне все равно, лишь бы вы пошли вместе со мной.
      - Э, сынок,--протянул Бен, - это уже нечестно - привести того, кто не проголосует за Элуэлла.
      - Простите меня, - сказала вдруг Амелия,- я совсем забыла, что меня ждет отец.
      - Как жаль, - заговорил Бен. - Мы провели бы такой хороший вечер. У нас есть несколько замечательных кроссвордов.
      - Нет... нет...
      Удивленная Мэри провожала взволнованную подругу. Но она удивилась бы еще больше, если бы знала, что на каждой руке мисс Амелии было загнуто по два пальца, а вопрос, который ее мучил, был: "За кого будет голосовать Мэри?"
      ГЛАВА ВОСЬМАЯ
      НАУТИЛУС
      Oт моря, отгороженный от него исполинскими шлюзовыми воротами, в глубь суши шел широкий, но очень короткий канал. Он тянулся всего лишь на длину беговой дорожки стадиона и был сух. По обе стороны выемки стояли два ряда кранов-дерриков с выcоко поднятыми ажурными стрелами.
      Посередине канала, дно которого было много ниже уровня моря, почти вровень с землей проходила гигантская, еще не собранная полностью труба. Она была такого диаметра, что в ней свободно поместился бы трехэтажный дом.
      Труба эта не лежала прямо на дне. Она, как сороконожка, упиралась лапами-патрубками на две меньшие трубы, которые покоились у самых стенок выемки.
      Все сооружение было опутано сеткой металлических лесов. На лесах виднелись фигурки людей в комбинезонах, около них вспыхивали ослепительные звездочки электросварки.
      Вдоль малых труб проходили узкоколейки с нагруженными и пустыми вагонетками. Деррики склоняли над каналом свои огромные удочки и вылавливали снизу листы изогнутого железа.
      На краю выемки стоял Андрей Корнев. Поодаль тихо переговаривались Степан Григорьевич и Сурен.
      Андрей стал спускаться на дно выемки.
      Степан и Сурен последовали за ним.
      Снизу сооружение казалось еще величественнее. Даже малые трубы были в два-три человеческих роста диаметром, не говоря уже о большой, казавшейся выпуклой крепостной стене.
      - Ва! - не выдержал Сурен. - Одно дело выдумать, другое - поглядеть. Во сне увидишь - страшно будет. Вот это масштаб! A как ты думаешь, Андрей?
      - Думаю, что масштаб очень мал, - сказал Андрей.
      - Слуший, что ты говоришь? Может быть, пирамидону дать? С дороги голова болит?
      - Да, голова болит за наше дело. Разве это масштаб?
      - Андрюша, не надо рисоваться, ибо, кроме нас, тут никого нет, сказал Степан Григорьевич, с трудом сдерживая раздражение.
      Андрей не обратил на него ни малейшего внимания: - Док в сто метров длины, разве это док для четырехтысячекилометрового туннеля?
      - Андрей, ты забываешь, это не просто судно, это подводный гигант, равного которому нет среди субмарин.
      - А мне не подводная лодка нужна, а завод, подводный сборочный завод! - отрезал Андрей.
      Степан только руками развел. Как неприятно складывался первый после приезда Андрея обход стройки!
      - Нам понадобится атомный взрыв, чтобы удлинить выемку в шесть раз! Будем строить подводный док в шестьсот метров!
      - Ты сошел с ума! - не сдержался Степан Григорьевич. - Виданное ли дело строить подобное судно, к тому же подводное!
      - Вы проектировали без меня, я вношу коррективы. Подводный док будет длиной в шестьсот метров. Это сократит срок постройки Арктического моста.
      - Вот это да! Ай-вай-вай!- щелкнул языком явно восхищенный Сурен. Выходит дело, мы с тобой, Степан, крохоборщики.
      - Андрей, не используй своего положения, - предупреждал Степан, когда они поднимались из выемки. - Я отказываюсь поддерживать тебя. На стройке сидит представитель из Москвы. Проект утвержден. Пойми, никто не разрешит строить сразу два таких гигантских дока, ибо нет опыта работы и с одним. Ведь в Мурманске тоже начали строить док...
      - В Мурманске работы прекратим. Док будет один.
      - Как один?-опешил Степан Григорьевич.
      - Слушай! Ты уже не хочешь строить в Арктике?
      - Будем строить сначала в Черном море, а потом перегоним подводный док через Дарданеллы, через Гибралтар, вокруг Европы.
      Сурен даже свистнул от изумления: - Настоящий русский размах!
      - Я вижу, не даром шутили, что ты автор проекта лестницы на Луну, съязвил Степан, Андрей побледнел от гнева: - Будет так, как я сказал, и не потому, что я так хочу, а потому, что так выгоднее.
      - Не знаю, согласится ли с этим представитель из Москвы, инженер Милевский... Ты его знаешь, вы когда-то встречались.
      - Представителю здесь делать нечего. Если он вам без меня был нужен, чтобы разделять ответственность, то я обойдусь без него.
      - Слушай, Андрей, ты просто не можешь реально мыслить. Мы ведь договаривались когда-то, что я буду учить тебя, ибо...
      - Вот так и будет: ты будешь учить, а я буду командовать.
      Степан Григорьевич еще не знал Андрея таким. Он поглядел на Сурена, ища сочувствия, но у того антрацитовые глаза горели, как у рыси, - он был восхищен Андреем.
      К Степану Григорьевичу подошел старичок-мастер и стал жаловаться, что плохо с доставкой листов.
      - Никак не управимся, - вздохнул он, протирая очки в тонкой металлической оправе.
      - Придется управиться, - сказал Андрей.- Док мал будет. Решено строить его в шесть раз длиннее. Расскажите рабочим. Вечером с ними потолкуем, как такую громаду подымать.
      - В полкилометра? - только и мог выговорить мастер.
      Навстречу группе инженеров важной походкой шел изрядно полысевший и пополневший инженер Лев Янович Милевский.
      - Кого я вижу! - воскликнул он, протягивая обе руки. - Восставший из мертвых! Сам Андрей Григорьевич! Ведь мы друзья еще с Урала. Ах, боже мой, какая это была чудесная поездка в игрушечном поезде... комфортабельный салон-вагон... Я с таким удовольствием его вам уступил... боже мой, рысак... Страница истории!..
      Андрей сухо кивнул в ответ.
      - Вот видите, Андрей Григорьевич, когда проект ваш стал реальным, когда он поднят общими усилиями всех нас... - Милевский вздохнул, - поднят на должную техническую высоту, когда решен вопрос об этом подводном гиганте, где будет собираться туннель, я - за проект! Я теперь за Арктический мост! Диалектика, дорогой Андрей Григорьевич.
      - Док, который вы утвердили, никуда не годится, - резко сказал Андрей. - Мы будем строить не два, а один док в шестьсот метров.
      - Слуший! Док вокруг Европы пойдет... Понимаешь, сколько тысяч туристов в него влезет? Целый город!..
      - Ах шутники, боже мой, какие шутники! Младая кровь играет!
      - Играть мы здесь не будем, товарищ Милевский. Сделаем так, как я сказал.
      - Позвольте... Это как же? Вы серьезно? Но ведь проект утвержден, я уполномочен наблюдать...
      - Наблюдатели не нужны ни на малом доке, ни на большом.
      - То есть как это не нужны? Простите, Андрей Григорьевич, у вас нет опыта крупной работы. Вы бы посоветовались с братцем - он ведь знает, как надо считаться с центром.
      - На строительство плавающего туннеля отпущены средства. А как они будут израсходованы - это решает руководство стройки.
      - Да вы тут черт знает что начнете строить? - почти завизжал Милевский.
      Сурен от удовольствия потирал руки, подмигивая Степану Григорьевичу, но тот стоял поодаль с непроницаемым лицом,.не желая принимать участие в этом разговоре.
      - Товарищ... товарищ Ясенский! Ко мне, пожалуйста! - закричал Милевский молодому человеку, услужливо подскочившему к нему.Будьте любезны, не откажите... Сейчас же пошлите мою телеграмму в наш центр и копию заместителю председателя Совета Министров СССР! Живо, одним духом! Да, да, товарищ Корнев, с уполномоченным центра вам шутить никто не позволит. Самоуправство! Вотчина!
      - Стройкой буду управлять я, а не вы. Это вам следует запомнить. Пойдемте. Работу перестраивать на новый масштаб нужно немедленно.
      Милевский был растерян только одно мгновенье. Отпустив помощника с телеграммой, он овладел собой и с добродушной улыбкой нагнал Андрея.
      - Андрей Григорьевич, не будем ссориться. Я не вмешиваюсь в ваши права. Начальство нас рассудит... Но умоляю... умоляю об одном...
      - Что еще? - нахмурился Андрей.
      - По моему разрешению на стройку приехали американцы. Среди них очень видный промышленник мистер Игнэс. Я бы не хотел, чтобы вы говорили при них о своих... дополнениях... Я понимаю, новая метла чисто метет, но не стоит выносить сор из избы.
      - Никакие американцы на стройку дока не придут, - решительно заявил Андрей.
      Милевский застыл с умоляюще поднятыми руками. Он безмолвно обращался то к Сурену, то к Степану Григорьевичу, наконец заговорил: - Но ведь это же будет международный скандал, товарищ Корнев... Вы подумайте... с американцами нам еще немало придется иметь дел...
      - Повторяю, на стройке будет распоряжаться ее начальник, а не представитель кого бы то ни было.
      Андрей пошел в небольшой домик, где разместилось управление строительством, и немедленно потребовал к себе в кабинет инженеров.
      Милевский побежал жаловаться парторгу Денисюку. Американцы могли приехать каждую минуту.
      Денис, хитро посмеиваясь, появился в кабинете Андрея. Инженеры, ошеломленные новым заданием, расходились, чтобы обдумать все и вечером снова явиться к начальнику с предложениями.
      Степан Григорьевич и Сурен остались в кабинете.
      - Что? Нажаловался? - спросил Андрей Дениса.
      Тот ухмыльнулся: - Шумишь, Андрей, шумишь дюже!.. Удлинить док, то, я разумею, добре будет. Коммунисты, я уже слыхал, поддержат. Масштабность она нам люба. Только вот насчет американских гостей ты перегнул трошки.
      - Я уже сказал. Отменяю разрешение Милевского.
      - То ж добре! Отменить надо. Только свое разрешение надо дать. Ты ж попытай, какие такие гости будут. Мистер Игнэс... ты ж в Америке был, наверное, слышал?
      - Постой, какой это Игнэс? Миллионер?
      - Друг возможного президента. И еще один хлопец с ними. То уж не президента, а мой дружок будет. Сенатор Майкл Никсон, или Рыжий Майк. Сейчас в Америке очень известная фигура. Только когда мы с ним хлопцами были, так на "Лейтенанте Седове" плавали. Коммунист к тому же.
      - Ах, вот как? - улыбнулся Андрей. - Хорошо, поступлю по твоему совету. Разрешение Милевского отменяю. Принять американцев разрешаю.
      - Вот то добре теперь. Пойду, встречу гостей, а то там перед ними Милевский расшаркивается.
      - Вот видишь, Андрей, - назидательно сказал Степан Григорьевич, - как бы не пришлось тебе в другом уступать.
      - Не рассчитывай, - сказал Андрей.
      - Рассчитать как раз и нужно, - по-инженерному. Ты решил гнать док вокруг Европы, забыв, что его винтомоторные группы должны питаться электроэнергией с суши, по кабелям, которые лягут в уже построенной части туннеля.
      Сурен настороженно смотрел на Андрея.
      Степан снисходительно усмехнулся.
      - Будет все по-иному, - нисколько не смущаясь, ответил Андрей. - Сурен когда-то предлагал построить атомные станции на Кольском полуострове и на Аляске. Передача электроэнергии на тысячи километров в готовом туннеле очень сложна. Атомную электростанцию нужно построить непосредственно на доке.
      - На доке? - обрадовался Сурен.
      - Есть же атомная станция на гидромониторе! Но мы пойдем дальше. Горючим для нужд Арктического моста будет вода.
      - Термоядерные реакции! - воскликнул Сурен.
      - Температура звезд... миллионы градусов... Надо же быть серьезнее, Андрей. Ты же знаешь, какое Подводное Солнце работает близ Мола Северного в Проливах... Разве мы можем построить что-либо подобное в доке?
      - Сурен! Что ты знаешь об управляемой, термоядерной реакции при обычной температуре?
      - Очень много знаю. Такая реакция превращения водорода в гелий, управляемая реакция, - осуществлена. Использовать для нее элементарные частицы - мю-мезоны-предложил впервые член-корреспондент Академии наук СССР Зельдович еще в 1954 году. После создания знаменитого Подводного Солнца академик Овесян перешел на эту реакцию.
      - Сможет он создать для нас установку на доке?
      - Конечно, сможет! Замечательно будет. Подводный гигант берет энергию из воды, прямо как у капитана Немо.
      - Хорошо! Пусть новый подводный док будет называться "Наутилусом"!
      - Романтика еще никогда не была серьезным техническим доводом, поморщился Степан Григорьевич.
      - Без романтики, без фантазии не было бы ни дифференциального исчисления, ни атомной энергии, ни идеи Арктического моста.
      Степан Григорьевич развел руками. Он сдавался.
      В кабинет, пятясь, вошел Милевский, за ним два американца и Денис.
      - Позвольте представить вам, мистер Игнэс,-товорил по-английски Милевский.Братья Корневы, строители плавающего туннеля.
      - О, господа! Я так рад говорить на языке своего детства. Последние годы я прилежно вспоминаю его. Очень приятно познакомиться, господа,говорил по-русски американский миллионер. - Русский язык распространен в Америке. Сейчас едва ли не треть Нью-Йорка понимает по-русски.
      - А я всегда очень старательно изучал английский язык, - холодно сказал Андрей.
      - О, я вижу, мы сговоримся на любом языке. Хочется посмотреть ваши грандиозные работы. Вы заразили американцев, у них начинается "мостовая горячка". Они хотят мост в Европу. Вы испускаете опасные бациллы, господин Корнев.
      - Они не опасны для жизни.
      - О'кэй! Они очень опасны для кармана. А для американца карман несколько дороже, чем жизнь. Я имею в виду, господа, "пароходные карманы"! - и мистер Игнэс захохотал.
      - Мистер Игнэс, прошу вас, отдохните с дороги, - суетился Милевский.
      - О, благодарен вам, Лев Янович. Я с удовольствием посижу с инженерами Корневыми. Однако познакомьтесь с сенатором от штата Тенесси мистером Майклом Никсоном. О, я вижу, он уже нашел здесь кое-какого знакомого. Хэлло, мистер сенатор!
      Майкл Никсон, простой, ничем не отличавшийся от остальных, находящихся в кабинете людей, улыбаясь всеми своими веснушками, подошел к Корневу и потряс ему руку.
      - Мы есть, пожалуй, немного знаком, - сказал он тоже по-русски.
      - Ах, это он! - воскликнул Андрей, вспомнив последний день нью-йоркской выставки и человека, подтвердившего, что именно американцы спасли модель Арктического моста.
      - То ж и есть мой корабельный дружок,сказал Денис, похлопав американского сенатора по плечу. - Мы с ним с того времени и не бачились.
      - Теперь видеть есть часто, часто... Два часа арктический поезд... туннель... Денис к Майку кофе пить.
      - Майк к Денису галушки есть! - расхо хотался Денис.
      - В этом есть глубокая правда, господа,- вмешался мистер Игнэс.- Мир нуждается в единой экономической системе. Нужно вместе пить кофе, есть галушки... и торговать, джентльмены, торговать! Это главная выгода нашей жизни.
      - Мистер Игнэс - философ выгоды,сказал сенатор по-английски, видимо не сумев подобрать русские слова. Но его все поняли.
      Руководители стройки и иностранные гости пошли осматривать строящийся док.
      - Господин Игнэс сказал мудрейшие слова о выгоде, - заюлил Милевский.
      - О, Лев Янович, по-русски кажется надо сказать "лесть"... Выгода не есть мудрость, выгода есть движущая сила.
      - Но благодаря ей вы стали сторонником Арктического моста.
      - О, у нас в Америке не все есть его сторонники.
      - У нас тоже, - мрачно сказал Андрей.Вот, хотя бы, Лев Янович. Когда-то он называл проект Арктического моста гримасой мозга.
      - Андрей Григорьевич! Умоляю!.. Старые счеты... Ну, к чему это? Ведь я теперь же принимаю ваш проект, принимаю...
      - Потому что выгодно.
      Мистер Игнэс и Майкл Никсон громко расхохотались.
      - О, я замечаю, "закон выгоды" управляет и Лев Янычем! - сострил мистер Игнэс.
      Милевский побагровел, не зная куда деваться. Миллионер покровительственно похлопал Льва Яновича по плечу: - Вы не должны очень обижаться на меня, на вашего давнего друга. Мы давно знакомы. В Москве я частый гость. Это есть мой бизнес.
      Группа остановилась на краю выемки. Пораженные американцы любовались грандиозным сооружением.
      - У вас прежде говорили: "Догнать и перегнать Америку". Начиная с первого спутника Земли, догонять приходится американцам. Такого дока нет в Америке, - натянуто улыбаясь, сказал миллионер.
      - Трудно вам придется, - пообещал Андрей.- Мы забраковали этот док.
      - Забраковали? Хэлло, Майк! Вы слышите, это им не нравится!
      - Мне уже сказал мистер Денисюк. Они собираются сделать его в шесть раз длиннее.
      - Мой бог! До сих пор самый высокий дом, самый длинный мост, самый лучший образ жизни были в Америке.
      - Как видите, советские люди во многом оставляют вас позади, - сказал Андрей.
      Майк отошел с Денисом.
      - Мы, коммунисты в Америке, так угадываем: мост сделает нас ближе, сказал Майк.
      - К социалистической стране.
      - Не только есть. К социализму.
      - А господа капиталисты?
      - У них нет другой выход. Или война, или мост. Им нужна прибыль, а для этого надо продавать. А куда?! Кому? И мистер Игнэс придумал "закон выгоды". Только я думал есть: марксизм давно установил закон капитализма.
      - Выходит дело, мост всем нужен.
      - Враги найдутся.
      - Беречь будем.
      - Вместе беречь! - И два коммуниста, со ветский и американский, крепко пожали друг другу руки.
      Это послужило как бы сигналом. Мистер Игнэс тоже стал трясти руки Андрею, Степану Григорьевичу, Милевскому, Сурену, Денису.
      - Мне очень приятно уезжать, повидавшись с вами, господа. Я буду частым гостем, как сказал мистер сенатор... буду ездить есть галушки к господину...
      - Денисюку, - услужливо подсказал Милевский.