35

Заря разгоралась над озером перед пещерой. Смущенная недоказанными предположениями, бессвязными планами и беспокойным полусном о лишенных тел лицах, я пережила эту долгую ночь. Спать не хотелось. Не хотелось делать ничего, лишь понять, как Кейрон может быть жив. Только ненормальная способна поверить в такое.

Баглос все еще лежал под колоннадой, словно выброшенный башмак. Пока я шевелила онемевшими плечами и шеей, я думала, знал ли дульсе, что же случилось с Д'Нателем. Д'Натель… Если невероятное предположение окажется правдой, что же случилось с настоящим принцем? Человеком, пришедшим ко мне из леса на хребте Браконьера и не помнящим себя. Его тело и дух были чужими друг другу. Я видела это с самого начала, но не могла понять. Как душа может жить в не принадлежащем ей теле? Постоянная борьба эмоций и инстинктов, не усмиряемая опытом или воспоминаниями. Даже его внешность менялась. Не было ли это тоже результатом внутренних противоречий? Дассин сказал, смятенное сознание Д'Нателя неизбежный результат того, что было сделано с принцем. Что же он сделал? Что бы я не отдала за несколько минут разговора с Дассином!

С утренним светом пришли и сомнения в том, что казалось таким убедительным в темноте. И даже если мои безумные подозрения верны, его положение так отчаянно. Я могу никогда больше не увидеть его. Но отчего-то мой дух больше не воспринимал рационального мышления и границ реальности.

Когда жемчужный свет зарождающегося дня сменили розовые и алые отсветы, отряд Мацерона зашевелился, приступая к обычным утренним делам: люди лезли за провизией в сумки, мочились под колоннадой, седлали лошадей, ворчали, отдавали приказы, ругались и жаловались. Прошел час, а Жиано не было. Он уже нашел принца под Воротами? Я вытягивала шею в тщетной попытке увидеть что-нибудь. Где же они?

Мацерон вышагивал по грязным камням. Он доедал кусок солонины, утирая жир с небритого лица тыльной стороной ладони.

— Так ты еще здесь, — усмехнулся он, подходя.

— А где еще мне быть? — огрызнулась я; в это утро было несложно проявлять боевой дух. — Как, интересно, я могу оказаться в другом месте, когда мои руки расчудесно привязаны к каменному стволу? Те негодяи завершили свое грязное дело? — Не пришлось даже стараться, чтобы добавить дрожи в голосе.

Он дернул мою веревку.

— Похоже, наш пленник сбежал от стражников.

— Сбежал?

— Даже не надейся. Он не уйдет от жрецов. Не могу сказать, что расстроился бы, останься Жиано с носом. Но если бы я думал, будто у проклятого мага есть хоть малейший шанс удрать, я отправился бы за ним сам, и мне плевать на все договоренности. Но жрец ненавидит его больше, чем я. — Он достал нож и принялся вертеть его между пальцев, как это делают солдаты, пытаясь позабавить маленьких мальчиков.

Я вжалась в колонну, отодвигаясь от мелькающего лезвия.

— Ты говоришь, что ненавидишь магов, а сам помогаешь им. Как-то странно.

Мацерон пожал плечами.

— Жрецы говорят, наш мир навсегда освободится от магии, когда они завершат дело. Мой хозяин им верит, а кто я такой, чтобы задавать вопросы? — Он разрезал веревки, поднял меня на ноги и потащил через пещеру, выпустив у лестницы, где стоял один из жрецов в сером плаще. — Не надейся, что я потеряю твой след, — крикнул он, когда зид погнал меня вверх по ступенькам. — Ты получишь то, что заслужила!

В любой другой день я нашла бы для гнусного шерифа достойный ответ, но сейчас мысли опережали ноги, стремясь в комнату с темным огнем. «Это ты? Скажи мне. Подай мне знак!»

Жиано ждал нас на первой площадке. Его обычно бесцветное лицо пылало, пустые глаза жадно сверкали в свете факелов.

— Я чуть было не пошел навестить вас прошлой ночью, — с улыбкой произнес он. — Интересно, я нашел бы вас на том месте, где и оставил?

— Я очень ловко освобождаюсь от пут и так же ловко снова привязываю себя к каменным колоннам, — фыркнула я. — Это же так весело.

— Гм… интересно. — Зид повертел в руках потемневший кусок серебристой веревки. — Я не чувствую здесь действия магии, и едва ли дульсе поднялся из мертвых, чтобы еще раз послужить своему господину.

— Нечего винить меня в своих неудачах, — отрезала я. — Я могла бы найти лучшее применение ножу, чем освобождать инфантильных принцев. Все вы: дар'нети, дж'эттанне, дульсе, кто там еще, — пропади вы пропадом и скатертью дорога.

Жиано тронул мою щеку холодными пальцами, меня едва не стошнило от исходящего от него ощущения тлена.

— Слова ничего не значат. Вы ловко играете словами, но посмотрите, куда это вас привело: друзья мертвы, вы на пути к заждавшемуся вас палачу, великая цель не достигнута. Не важно, чем вы занимались ночью, мне вы не сделали хуже. — Зид действительно был почти безмятежен, вовсе не похож на человека, чей столь драгоценный пленник сбежал. — Я хочу, чтобы именно вы стали свидетельницей того, как безукоризненные планы приносят плоды. — Зид жестом звал меня наверх. — Идемте, моя госпожа. В этот день свершатся великие дела. Тысячелетний отрезок истории подойдет к концу. На самом деле вообще вся история подойдет к концу. Вашему мирку наконец-то перережут пуповину.

— И разумеется, как считает Мацерон, никого из вашего роду-племени не останется во всех Четырех королевствах, — подхватила я. — Но у вас и не будет нужды оставаться, правда? Лорды Зев'На и так кормятся нашими горестями из своих пустынь…

— Не болтайте того, чего не можете понять, — оборвал Жиано. — Если вы в вашем обыденном мире грызете друг друга, это ваша проблема, а не наша.

Сразу за дверью, ведущей в переход, Жиано и его спутники сняли жреческие платья. Все трое оказались одеты в длинные пурпурные рубахи, перепоясанные ремнями, тугие черные рейтузы и черные мягкие сапоги выше колена. У каждого было по одной золотой серьге и по солидного вида мечу. Один из спутников Жиано оказался рыжеволосым крепышом с мощными руками и сероватой кожей. К моему изумлению, вторым была женщина, высокая, худая и сосредоточенная, с руками землепашца и стального оттенка волосами, забранными в высокий узел на макушке. В ее глазах читалось не больше человечности, чем в глазах ее товарищей.

— Итак, сударыня… — Жиано предложил мне пойти вперед.

Сине-серый морозный свет Ворот заливал коридор. Когда я оказалась в комнате, сопровождаемая двумя зидами, пар от дыхания буквально повис в воздухе. Один миг, от которого замерло сердце, я искала того, кто ждал. Он сидел под огненной стеной, руки обхватывают колени, голова склонена, словно он спит. Я хотела окликнуть его, но язык не повиновался, как бы сильно я ни старалась. Но принц все равно быстро вскинул голову, на его лице отразилось неприятное изумление.

«Все хорошо, — подумала я. — Я сама решила быть здесь. Рядом с тобой». Боги, как я хотела, чтобы он услышал меня. Ответных слов не прозвучало в моей голове, но на его лице заиграла такая чудесная улыбка, словно вся красота и радость Вселенной собрались в его душе. Улыбка Кейрона. Я права. Святые боги, как такое возможно?

Слева от меня быстро прошел Жиано, переводя взгляд с принца на меня и обратно. Зид на миг прищурился, кольнув мою душу, прежде чем перейти к своим делам.

— Мы стоим у орудия порабощения, называемого Мостом Д'Арната, — произнес он, сосредоточив все внимание на сидящем перед ним человеке. — Кто выступает от лица мертвого деспота?

Итак, вызов брошен.

— Я выступаю от имени Д'Арната, отца моих отцов, — ответил принц, оставаясь сидеть, хотя он полностью переключил свое внимание на зида. — Кто посягает на это святое место?

— Те, кто отвергает Д'Арната и его отпрысков. Мы не признаем ваших притязаний на эту постройку, так выспренне названную святой. Этот Мост и все вокруг беззаконно умаляют права твоего собственного народа. И обитатели этого жалкого мира, — он сделал широкий жест рукой, — уже давно заявляют, что не желают магии дар'нети.

— Я принимаю вызов. Я не стану жертвенной овцой для тебя, зид.

Жиано усмехнулся.

— Я и не ждал другого.

Принц спокойно сидел. Ждал.

— Кого ты выбрал защитником этого мира, Жиано?

— Как бы я ни хотел быть единственным противником, Д'Натель, и выпустить последнюю кровь Д'Арната своим мечом, битва должна быть справедливой. — Он щелкнул пальцами, и женщина-зид вышла из комнаты. — Настало время покончить с рабством, насажденным вашей семьей. В отличие от твоих спесивых предков мы не лишаем прав обитателей этого обыденного мира, не навязываем им будущего. Мы только показали им, что сделали Д'Арнат и Дж'Эттанн, чтобы подчинить их мир Авонару, этой дряхлой развалине, готовой сосать кровь младенца, лишь бы продлить свою жизнь еще на миг. Нет. В этом мире есть свой достойный противник, тот, кто мечом защищает эти земли и их правителя.

У меня перехватило дыхание. Вот что я упустила. Жиано мог не называть имени этого защитника, господина, прибывшего ночью, того самого господина, которого отправили на запад отвечать на вызов какого-то «восставшего вождя». Плотно сбитый зид оттащил меня в туман, клубящийся по стенам комнаты, и Томас не увидел меня, войдя в дверь вслед за женщиной. Как он был великолепен, одетый в алый шелк, тонкую кожу и отделанный рубинами плащ, который мог носить только защитник короля, и с древним мечом Защитника Лейрана. Отлично сбалансированный, прекрасно выкованный и закаленный — лучшего клинка не было во всех Четырех королевствах. Но где же его спутник, господин Мацерона, ухмыляющаяся змея, которая выскальзывает из-под каждого лежачего камня в Четырех королевствах? На какой-то миг Томас остался один.

Мой брат, казалось, почти не замечал странной обстановки, он смотрел только на принца. Он фыркнул, когда Д'Натель поднялся ему навстречу.

— Это мой противник, бросивший вызов моему правителю?

Хотя они оба были одинакового сложения, принц казался оборванцем рядом с Томасом: босой, с синяками на лице, с кольцами засохшей крови на лодыжках и запястьях, в старом черном плаще Роуэна, плотно перехваченном перевязью. Д'Натель недоумевающе разглядывал Томаса. Только когда он внимательно изучил его лицо, увидел его медно-рыжие волосы, недоумение отразилось на его лице.

— Это какая-то шутка, зид? Нам не за что драться с этим человеком.

Томас прервал ухмыляющегося Жиано раньше, чем тот успел ответить.

— Я никакая не шутка. Я Защитник Эварда, короля Лейрана и Валлеора, протектора Керотеи и Искерана. Никто не смеет посягать на права моего господина.

— Я не посягал на права вашего короля, — ответил принц. — Я противостою Жиано и его хозяевам, разорившим наши земли, унизившим мой народ сверх всякой меры, убившим моего отца и братьев и мечтающим уничтожить и меня, раньше чем я исправлю сотворенное ими зло.

— Меня не волнуют ваши личные раздоры, — выплюнул Томас. — Маги вашего народа явились в Лейран незваными, поправ наши законы и традиции. Ты заявляешь, что ты правитель соседнего королевства, но ты не отнесся к нашему королю как к своему царственному собрату. Вместо этого ты тайно рыскал по всем Четырем королевствам, совершая убийства и шпионя. А эти странные Ворота, разве ты не заявлял, что это принадлежит тебе по праву, и разве не могут твои воины вторгнуться в наши земли по тому тайному ходу, который начинается за ними?

Кто-то прекрасно его подготовил.

— Ты не понимаешь, во что тебя втянули, — возразил Д'Натель. — Я не стану сражаться с тобой. Я уважаю вас и признаю вашего короля.

Томас выхватил из ножен длинный меч, легкий, гибкий, острый клинок Защитника Лейрана, на его рукояти сверкали рубины.

— Я понимаю достаточно. Откажешься биться — умрешь от моей руки. По нашим законам тебя было бы правильнее сжечь. Но поскольку ты явился из другого мира, я предлагаю тебе достойную смерть. — Он шагнул ближе к принцу. Д'Натель стоял неподвижно, расслабив руки, с оставшимся в ножнах мечом. Я снова попыталась заговорить, остановить то, что должно вот-вот произойти. Но Жиано лишь усмехался моим попыткам. Путы, связавшие мой язык, были так же крепки, как рука зидского воина, удерживающая меня. Я не могла произнести ни звука, а мой брат не видел меня.

Острием отлично заточенного меча Томас сделал длинный разрез у ворота Д'Нателя.

Принц не шевельнулся.

— У меня нет претензий к тебе, господин.

Следующий взмах меча вырвал клок черной ткани. Томас горд, он предпочитает бой, и он очень серьезно относится к своим обязанностям Защитника. Если его убедили, что Д'Натель опасен, он не колеблясь отрежет принцу голову. Третий взмах оставил кровавую царапину на щеке Д'Нателя, и быстрым, почти неуловимым движением принц выхватил меч Роуэна, тяжелый и старомодный, поцарапанный и выщербленный в сотне мест. Жиано облизнул губы. Неужели он все еще надеется, что принц бежит?

Не сомневаясь больше, Томас пошел в наступление. Я не видела своего брата в бою с юности. Он дышал силой, огонь и быстрота молодости сменились рассудочностью и пониманием. Казалось, он точно знает следующее движение меча Д'Нателя, ему даже не приходилось менять позицию, чтобы отбить очередную атаку принца. Его король не заслуживал такого совершенного защитника.

Д'Натель начал медленно, как бы неохотно, словно оружие было слишком тяжелым или он не мог вспомнить движения. Но по мере того, как Томас делал выпады и наносил удары — звенящие мечи высекали сине-белые искры, улетающие в ледяной туман, — с принца сходило оцепенение. Удар, парирование, встречный удар, нападение… кружение, увертка… быстрее, увереннее, мощнее с каждым мигом, его мастерство выходило на новый уровень с каждым схождением.

Челюсть Томаса окаменела, рот превратился в тонкую линию. Насколько я знаю, он не проиграл ни одной битвы с семнадцати лет. Град ударов принца едва не отбросил Томаса в мои объятия, но он нырнул, увернулся и ушел вбок, опуская меч на плечо принца. Но Д'Натель тоже увернулся, и его клинок остановил меч Томаса с оглушительным грохотом.

Скоро я уже сомневалась, знает ли Д'Натель, с кем сражается и почему. Его лицо превратилось в лишенную выражения маску. С каждым шагом, каждым выпадом, каждым ударом, уколом, поворотом и парированием он все больше уходил от себя, словно не было никакого конфликта с правыми и виноватыми, с печальными последствиями, никакой войны, никакого иного значения в его движениях, лишь бездумная, бесконечная, славная битва. Он был погружен в какое-то бесстрастное воодушевление, на фоне его грациозных движений Томас казался неуклюжим и по сравнению с его напором и быстротой — старым. Кому бы ни принадлежала его душа, тело, сражавшееся с моим братом, было телом Д'Нателя, Наследника Д'Арната.

Круговой удар, и меч Защитника зазвенел на бесцветных камнях. Томас стоял на одном колене, красный, задыхающийся, из глубокого пореза на бедре сочилась кровь.

Д'Натель держал меч Роуэна на уровне плеча, целясь в шею Томаса. Лицо принца было холодно и мрачно, я чувствовала, что само мироздание плачет беззвучными слезами.

«Нет. Нет. Нет». Я силилась крикнуть, прогнать с лица Д'Нателя выражение равнодушной неизбежности. Томас мой брат. Плоть от плоти. Я не могла забыть его глаза, отраженные в зеркале в его комнате, недоумевающие, виноватые, умоляющие о прощении, о котором он не мог попросить вслух, зная, что не получит его от меня. Мгновения шли. Принц не наносил удара. Он медленно опустил меч и хрипло произнес:

— Уходи. Это не твоя битва.

— Не гони меня! — Томас побагровел. — Убей меня с честью или же верни мне меч.

Принц отрицательно покачал головой.

— Я не стану биться с тобой. Те, кто тебя выбрал, выбрали правильно, но я не стану убивать герцога Комигорского, сына лорда Гервеза. — Он поддел острием меча клинок Томаса и движением кисти подбросил сверкающее оружие в воздух, оно опустилось рукоятью вниз в руку своего владельца.