Мост д`Арната (№1) - Сын Авонара

«Живи, любовь моя. Ты — средоточие жизни и красоты, ты будешь моей путеводной звездой и после того, как я пересеку Черту. Благодаря тебе во тьме нет демонов. Я не жалею ни о едином миге, проведенном с тобой, даже об этом. И ты тоже не должна сожалеть. То слово, которое я узнал, это слово исцеления, Сейри. Я чувствую это. Я знаю. Ради него я здесь. Если я дождался того момента, когда сила моя велика как никогда… из-за всего, что случилось… может быть, я смогу сделать то, ради чего я жил здесь. Как мне хочется в это верить».

Но я не могла ответить ему. Я не верила. Я заперла разум и отвела глаза, и когда его охватило пламя, я не смогла услышать его крик. Лишь гораздо позже, во сне, я услышала слово, порожденное его волей, огнем и гибнущей плотью.

— Д'Арнат!

21

— Д'Арнат! — закричала я, вздрагивая и просыпаясь. Ужас, вызванный знакомым сном, исчез в миг откровения.

Баглос отвернулся от маленького бездымного огня, пылающего в очаге хижины.

— Что такое, женщина?

Последние золотые лучи летнего солнца пробились сквозь густую зелень и заглянули в открытое окно домика углежога. Неужели я уснула в темном углу по возвращении из Юривана только для того, чтобы снова увидеть во сне костер! Но вместо горечи, одиночества и ненависти к себе сон вызвал смятение чувств, такое сильное, что солнечный свет на его фоне казался тусклым и безжизненным.

— Десять лет назад мой муж произносил это имя… Как он мог узнать его? Он не слышал твоих рассказов. Не знал вашей истории. Погребенной… запрятанной… внутри него. Имя вашего умершего короля. Слово, в которое он вложил, умирая, всю свою силу, надежду… Веру, что в нем заключен какой-то смысл. — Я вскочила на ноги и забегала по комнате, заламывая пальцы, вцепляясь себе в волосы, простирая руки к солнечному свету, словно мои внутренности только что вернулись в тело после долгого отсутствия, кровь снова заструилась по пустым, иссохшим венам. — Но я не поверила. Не могла надеяться, потому что у меня не было доказательств. —

Д'Арнат. Король, построивший Мост между землей магов и землей изгнанников…

Кажется, мне удалось вытянуть нить из полотна жизни, нить лежала у меня в руке, она тянулась из прошлого. Нить, соединяющая прошлое и настоящее. Нить заклинания, нить судьбы и цели. Я замерла, глядя на принца и дульсе новыми глазами.

— Звезды небесные… Я знаю, что он сделал!

Д'Натель бросил вырезать что-то на своей березовой деревяшке и глядел на меня удивленно. Он жестом подозвал Баглоса и не сводил глаз с моего лица, пока дульсе переводил все, что я сказала. Тенни, стоявший на часах, вошел в дом как раз вовремя, чтобы услышать мои последние слова.

— Кто и что сделал, Сейри?

— Мой сон. Все эти годы мне снится день смерти Кейрона. Что бы я ни делала, как бы ни хотела забыть прошлое, я не могла избавиться от этого кошмара. Думаю, это потому, что я никогда не слушала, что именно он говорил мне, он давал утешение, если бы только я смогла его услышать.

— Не понимаю.

— И я не понимала до сегодняшнего дня. Кейрон настойчиво искал гармонию и красоту, несмотря на муку и боль. Я никогда не верила в это. Нет, не так, я верила, что он ищет, но я никогда не думала, что он сумел найти. После его смерти я не слышала ни слова о магии. Нашего ребенка убили. Все вы погибли. Я была уверена, он проиграл, и я так злилась на него. О боги, все эти годы я была так зла на него, потому что он отдал все это просто так! Но я не знала, к чему прислушиваться. Сегодня, когда я снова увидела этот сон, я услышала слово.

— Д'Арнат, — благоговейно произнес Баглос. Воспоминания о последних жутких днях кружили рядом со мной.

— Он нашел образы в словах: огромная пропасть и Мост. Он почти обезумел от боли, я не могла разобрать, где правда, а где наваждение. Я выбросила все из головы, потому что твердо верила: в этом нет смысла, и эта мысль была невыносима. Но теперь я знаю. Баглос, Кейрон открыл ваши Ворота, правда?

— Очень может быть, женщина. Я был бы рад сказать, что это так.

— Расскажи мне о дне, когда Ворота открылись. — Конечно, я должна узнать больше. Что же можно было купить такой ценой?

Д'Натель кивнул Баглосу, дульсе сел, выпрямив спину, как он усаживался обычно, рассказывая историю своей земли.

— Когда Ворота открыты, их огонь горит белым и каждый может пройти в них без труда. Но когда они закрываются, пламя темнеет, и тогда огонь уничтожает сначала душу, а потом плоть каждого, кто пытается пройти. Когда огонь чернеет, пугающее зрелище, пройти через Ворота невозможно, и мрачные отсветы этого огня наполняют наши сердца и всю нашу землю от края до края. И так было сотни лет.

В тот день зиды атаковали с особенной яростью, словно были уверены: победа ждет их на расстоянии полета стрелы. В кухнях крепости варился суп, который посылали воинам на стены, потому что из Пустынь дул ледяной ветер. Гонцы едва не валились с ног, бегая туда и обратно, но они не жаловались. Очень часто, возвращаясь за пустыми мисками, они обнаруживали, что тот, кому они еще недавно приносили еду, мертв или его разум захвачен зидами, а это еще хуже смерти.

Дульсе легко переходил с лейранского на свой родной язык и обратно.

— Но потом вспыхнула молния, мы ощутили порыв силы, бурю огня и красок, словно Покровы, цветные огни, играющие на северном небе летом, наполнили наши сердца, поселив в них радость и надежду. Хотя ни один человек в Авонаре не видел открытых Ворот, мы поняли, что означает подобная перемена, потому что все вокруг залило сияние, от дворцовых башен до крошечного камешка под ногами, чудесно преобразив город. Воины на стенах пели Благодарственную Песнь так, что кровь бурлила в жилах, и когда пришла ночь, никто не спал, все пели и спорили о том, какое назначение у открытых Ворот. Вдруг мы проснемся и снова увидим черный огонь? Обязательно ли нашему юному принцу проходить через Ворота, чтобы попасть на Мост? Сможем ли мы, используя силу и свет Ворот и твердыню Моста, отбросить зидов от стен города? Пойдет ли дождь в Пустынях? — Голос Баглоса подрагивал и срывался от волнения.

— В своих видениях Кейрон видел сияющий свет, ему показалось, что Мост поет. Откуда вы знали, что это Изгнанники открыли Ворота? «Докажи мне, — твердило мое недоверчивое сердце. — Убеди меня».

— Как же иначе, даже Наставники при всей их невероятной силе не могут этого сделать. Только наследники Д'Арната обладали достаточной силой, чтобы восстановить огонь Ворот, а после битвы при Гезире, где мы потеряли половину долин Айдолона и меч Д'Арната, и они не могли этого сделать. Принц Д'Натель был молод и неопытен. Мы перестали получать известия об Изгнанниках еще задолго до битвы при Гезире. Они не смогли пройти по Мосту и выполнить свой долг. Но это точно были Изгнанники, потому что больше никто не смог бы это сделать.

Какое-то время у меня перед глазами стоял Авонар Кейрона и лес обгорелых столбов. Горечь наполнила сердце.

— Все эти годы, Баглос, почему же вы не пришли сюда, почему не узнали, что произошло с Изгнанниками? Их уничтожали. Может, все было бы иначе, если бы кто-нибудь из вас пришел сюда и все увидел?

— Потому что Мост не для того, чтобы по нему ходить! Это не дорога, а связь между нашими землями. Он связывает… силу дар'нети… Он должен быть свободен. Чтобы все шло правильно. Ваши страсти… Течение жизни… — Внезапно дульсе начал путаться в словах. Он много раз начинал, но получались лишь обрывки фраз. Он морщился и дергал себя за черные волосы. — Прошу прощения, но сегодня я больше ничего не смогу объяснить. Если бы Д'Натель мог…

Он прикусил язык и смущенно покосился на принца, прежде чем снова поймать мысль и заговорить легко.

— Король Д'Арнат не мог позволить зидам открыть проход в ваши земли. Он отправил сюда дж'эттаннов и их последователей создать вторые Ворота — Ворота Изгнанников, и свою часть Моста. Потом он наложил на Мост сильнейшие заклятия, чтобы никто не мог преодолеть Пропасть. Дж'эттанне ни при каких условиях не могли вернуться в Авонар, так же как никто не мог прийти сюда и спасти их. Дар'нети потребовались сотни лет, чтобы найти тайный путь Д'Арната, по которому можно пройти. Но разумеется, к этому времени Ворота уже давно были закрыты. Было сделано все для безопасности вашего обыденного мира.

Меня озадачили эти отрывочные объяснения, я никак не могла схватить суть. Нам необходимо освободить разум Д'Нателя. Если Мост — это всего лишь заклятие, то что же имел в виду Баглос, говоря о пересекавших его людях? Что это за пропасть, которую невозможно обойти?

— Солнце садится, Сейри. — Тенни протянул мне плащ. — У нас назначена встреча. Возможно, она поможет нам разгадать эту загадку. Мысль о том, что все эти страдания были не напрасны… эта мысль согревает. Но твои доказательства не примет ни один суд в мире.

— Он сделал это, — заявила я. — Кейрон открыл Ворота. — Не важно, есть ли смысл в объяснениях Баглоса, все во мне кричало о правдивости виденного во сне. Как долго меня носило по волнам. Наконец-то я нашла твердую почву.

Улицы Юривана были запружены народом. Я боялась возлагать на Селину слишком большие надежды, но после откровения, принесенного сном, мне было сложно обрести равновесие. Какие еще открытия ожидают меня теперь, когда так изменилась отправная точка? Когда мы вчетвером сворачивали на тихую узкую улочку, сердце уже бешено металось в груди.

Лавка была заперта, но Селина велела нам пройти через задний двор, там нас встретит Келли. Двигаться по темному переулку помогали желтый свет фонаря и запахи трав и цветов, Келли ждала нас среди ящиков и кадок. Но она приветствовала нас вовсе не так, как можно было ожидать. У нее в руке был хотя и зазубренный, но внушительный меч.

— Не думайте, что если я женщина, то не сумею применить его. Я владею мечом, и неплохо.

— Прошу тебя поверить мне, — произнесла я. — Мы не желаем зла никому из вас.

— Бабушка водила меня на казнь мага, когда я была ребенком. Она сказала, это необходимо, чтобы научиться. Так я и сделала. Ничто не стоит подобной смерти: ни магия, ни вы, ни принцы, потерявшие разум. Меня заботит только моя бабушка. Если ты действительно имеешь в виду то, что сказала, то уходи и оставь ее в покое.

— Ты говоришь, что заботишься о ней, но явно недостаточно, — ответила я. — Ты выбрала свой путь. Отлично. Но ты лишаешь свою бабушку подобного права. Потому что она стара? Бессильна? Ты не усвоила ее уроков, если присвоила себе право решать за нее.

— Ах да, священный Путь дж'эттаннов, — усмехнулась девушка. — Да, я презираю этот Путь. Я не собираюсь подчиняться судьбе и не позволю вам подвергать опасности бабушку. Вы не знаете. Вы этого не видели.

Мне было чем возразить ей. Только сегодня я поняла это.

— Но я видела. Тот, кого сожгли, был моим мужем, я любила его больше всего на свете, и мне пришлось позволить ему пойти на это.

Келли покачала головой.

— Ты глупа.

— Да, я была глупа, но только тогда, когда не поверила в правильность сделанного им выбора. Я видела только страх и горе, вызванные им. Он же считал, что есть что-то еще. Я до сих пор не вполне уверена в его правоте, возможно, Вселенная гораздо больше, чем я привыкла думать, но у меня нет права осуждать его.

— Келли? — Из окна донесся сухой голос.

— Минутку, бабушка.

Услышав зов Селины, Келли лишь чуть-чуть опустила меч, но Д'Нателю этого оказалось достаточно. Одним движением, быстрым и грациозным, словно движения танцора, он выхватил меч, положил его к ногам Келли и насмешливо поклонился. Мы оставили ее обуздывать свой гнев во дворе, а сами прошли через кухню и коридор к комнате Селины.

— Входите, входите, — произнесла старушка. Вечерний ветер приносил в комнату запахи трав со двора, фарфоровая лампа, расписанная розовыми цветами, бросала на стены пятна розового света, размывая границы комнатки. — Извините нас. Моя правнучка очень упряма.

— Она очень вас любит, — сказала я.

— Мне бы хотелось… Что ж, может быть, когда-нибудь она будет благодарна за свой дар и свою жизнь. Так это и есть наши загадочные гости?

Дульсе с принцем стояли по бокам от меня, Тенни держался позади.

— Госпожа Селина, это дульсе Баглос, — Баглос почтительно поклонился, держа одну руку за спиной, Селина кивнула ему в ответ, — а это Д'Натель, которого Баглос представил как принца королевского дома Авонара. — Принц остался бесстрастен и неподвижен. Волнуется, решила я. Не уверен. Я надеялась, все пройдет спокойно.

— Прошу извинить меня за отсутствие придворных манер, ваша светлость, — произнесла Селина, жестом приглашая принца приблизиться и сознательно не замечая его грубости. — Раз уж я уселась в это кресло, даже близость коронованной особы не заставит меня сойти с него. Кроме того, у меня здесь явно не хватает тронов. Придется вам усадить свое величество прямо сюда. — Она постучала обутой в домашнюю туфлю ногой по полу рядом с собой.

Баглос казался несколько ошеломленным, но перевел слова старушки Д'Нателю. Молодой человек спокойно выслушал, вышел из тени, сел на голый пол у ног Селины, одарив старую Целительницу своей улыбкой.

— О боги, — воскликнула она, поднимая брови и прикасаясь сухими пальцами к щеке принца. — Что это за магия? Я не сомневалась в твоих словах, Сейри, но это… это больше, чем ты рассказала. Больше, чем чудо. Разве ты не видишь? — Она бросила на меня быстрый взгляд. — Нет, наверное, не видишь. Келли!

Девушка появилась в дверном проеме, лицо ее пылало.

— Келли, милочка, я хочу, чтобы этой ночью ты была рядом.

Я уселась на скамеечку у двери, Тенни устроил свое долговязое тело на пол рядом со мной, Селина чуть раскачивалась в своем кресле, спокойно глядя на внезапно лишившегося высокомерия Д'Нателя. Келли встала возле окна, прислонившись спиной к стене и сложив руки на груди.

— Ты знаешь, что я собираюсь делать? — спросила Селина у Д'Нателя, когда все заняли свои места.

Баглос, сидящий сразу за спиной у господина, перевел. Принц кивнул, глядя прямо на Селину. Дульсе переводил так легко, что можно было подумать, будто Д'Натель с Селиной беседуют без посредников.

— И ты согласен? Ты разрешаешь мне войти в твое сознание и рассказать этим людям о том, что я обнаружу там?

Д'Натель снова кивнул.

— Сейри сказала, это может помочь тебе восстановить память. Такое возможно. Если памяти и речи тебя лишило какое-то физическое воздействие, я почти гарантирую успех. Я умею излечивать подобные болезни. Но то, что я в тебе ощущаю… В тебе много того, что не есть ты. — Она отпила из фарфоровой чашки и вернула ее на столик у кресла. — Что ж, посмотрим. Ты узнаешь обо всем, что я обнаружу. Я покажу тебе все образы, которые увижу сама. Просто кивай, если это знакомо тебе, и мы пойдем дальше. Когда мы наткнемся на что-то незнакомое, я расскажу остальным. Если настанет момент, когда ты захочешь остановить меня — я понимаю, что ты не можешь говорить, — то просто подумай, сформируй мысль в сознании, и я тебя услышу. Ты понимаешь?

Принц кивнул еще раз.

Старушка обхватила морщинистыми руками голову Д'Нателя. Любопытно, подумала я, пока знакомое напряжение заполняло комнату, отчего те, кто боится магии, уверены, будто чародеи воздействуют через глаза. Селина, как и Кейрон, прикрыла глаза, приступив к работе. Через некоторое время она заморгала, и Д'Натель склонил голову. Прошло еще время, и он снова кивнул. Так все и шло. В молчании. И действие казалось бесконечным, пока Селина вдруг резко не отдернула руки. Она вздрогнула, откинулась на подушки и уронила руки, морщины на ее лбу стали еще глубже.

— Силы земли, что же с тобой произошло? — Розовый свет падал на лицо старой женщины, ее устремленный на принца взгляд выражал симпатию и сочувствие.

— Я не нашла воспоминаний, о которых он бы не знал, — пояснила она. — В его памяти лишь те образы, с которыми все вы знакомы. Я в самом деле не обнаружила ни личности, ни истории, ни скрытой жизни. Я исследовала самые ранние воспоминания: ярость, обжигающий холод, огромное смятение и превосходящее все ощущение близкой опасности. Следующее, что он знает, — твое лицо, Сейри, испуганное, сердитое, в лесу возле ручья. Яркий мощный образ, словно лезвие кинжала, вонзившееся в его мозг. Но мы знаем, что это было совсем недавно, поэтому я снова начала с холода и сменила направление. Но когда я двинулась назад, обнаружила там только тьму. Колодец тьмы. Страх, смятение, растерянность… благословенная мать, какая жуткая пустота!

— Но разве не этого следует ожидать от человека, лишившегося памяти? — спросил Тенни, озвучивая мой собственный вопрос.

— Вовсе нет. В тех, кто лишался памяти, я находила следы, ниточки скрытой жизни. Я могла двигаться по ним в самые темные уголки разума, чтобы залечить рану. Но не в этот раз. Такое ощущение, будто он заново родился из хаоса, перед тем как встретить Сейри. Он такой, каким вы его видите, — она снова подалась вперед в кресле и коснулась дрожащими пальцами щек Д'Нателя, — если только дело не в том заклятии, которое я ощущаю. Если я смогу снять его, залечить нанесенные им раны, возможно, мы узнаем больше.

Д'Натель внимательно выслушал, что переводит ему Баглос, и жестом попросил целительницу продолжать.

— Это будет труднее, — сказала Селина принцу. — Если мы начнем, нам придется дойти до конца. Не останавливаясь, не меняя направления. — Она была охвачена волнением и, словно желая успокоиться, погладила его по голове. Я изумилась тому, что он позволил это, а он лишь снова улыбнулся ей.

Глаза Селины широко распахнулись.

— Сынок, какое чудо привело тебя к нам? Что бы я ни нашла в тебе, кажется, это будет не все. — Она дотянулась до рабочей корзинки, стоящей рядом с креслом, и достала небольшой серебряный ножичек и полоску белой ткани. — Вот Путь, по которому мы пойдем, единственный известный мне способ исцелить глубокую рану.

Селина посмотрела принцу в глаза, и он протянул ей руку. Она широко раскинула руки, и мое сердце дрогнуло, когда она начала готовиться к дж'эттаннскому обряду. Я шептала слова вместе с ней.

— Жизнь, постой! Протяни руку. Остановись, прежде чем сделать следующий шаг на Пути. Снова даруй своей дочери твой голос, шепчущий в глубине, твой дух, поющий в ветре, твой огонь, горящий в дарованных тобой радости и грусти. Наполни мою душу светом, и пусть тьма покинет это место.

Д'Натель даже не вздрогнул, когда старуха разрезала ему запястье ножичком. Сделав точно такой же разрез на своей левой руке, на которой не было ни единого места без шрама, она накрепко привязала свою пергаментную ручку к мускулистой молодой руке.

— Дж'ден анкур, сын мой.

Селина, должно быть, стала единственным существом во вселенной принца. Все его тело выражало любопытство и нетерпение. Глаза Селины были закрыты, она вся застыла, и только ее белая голова непрерывно покачивалась. К тому моменту, когда я уже начала опасаться, что и эта попытка ни к чему не приведет, глаза старой целительницы изумленно распахнулись, в моей голове зазвучал голос, и я почувствовала присутствие кого-то постороннего, кого не было в комнате.

«Слушай внимательно, Д'Натель, мой принц и возлюбленный сын. Я верю, что найду тебя в добром здравии и среди друзей. Знай, я никогда не желал ввергнуть тебя в смятение и страх, заполняющие твое сознание, хотя они являются неизбежным результатом того, что я сделал с тобой. Это малое утешение, я знаю, особенно потому, что ты не помнишь меня. Если план удастся, ты поймешь причину, если же нет — ты будешь уже за Чертой и подобные тривиальные вопросы отпадут сами собой. Я не прошу прощения, потому что у меня не было иного выхода».

Я никогда не слышала подобного голоса, в его тембре образы бури и ветра смешивались с всепоглощающей любовью, мудростью и невероятной гордостью. Все в комнате слышали то же самое, я была уверена. Побледневший Тенни прижимал руки к ушам. Келли раскрыла рот и уставилась на принца. Баглос, вскочив на ноги, отпрыгнул от принца, Селина выдохнула: «Дассин!»

«Друзья Д'Нателя! Вам, нашедшим способ услышать меня, мои благодарности и восхищение. Ваш поступок оживляет для нас последнюю надежду. Кто-нибудь скажет, что неразумно доверять кому-либо кроме своих то знание, которым я делюсь с вами, но время не ждет. Если вы уже зашли так далеко, я верю, что вы — те, кому я вручаю нашу судьбу, — способны и пожелаете совершить следующий шаг. Вот почему мои слова предназначены не только Д'Нателю, но и вам».

Человек жил в моем сознании, его голос я ощущала так же, как и мои собственные мысли»….Холодное утро… голубь похоронно стонет в саду за открытой дверью… жир капает в очаг…» Я могла поклясться, что слышу, ощущаю запах, чувствую окружающую обстановку так же явственно, как запах цветов Селины или дуновения нежного вечернего ветерка.

«Меня зовут Дассин. Я Наставник гондеев, и я живу в городе Авонаре, откуда и пришли Д'Натель и дульсе, его Проводник. Высвободив то заклинание, которое я сокрыл внутри него, мой принц узнает, как получать необходимые знания от дульсе. Если принц еще не знает нашей истории, не знает о Катастрофе, которую мы сами навлекли на себя, о войне, угрожающей ввергнуть Вселенную в хаос, о Мосте Д'Арната, за который ответственен принц и который остается нашей единственной надеждой на освобождение, то все это расскажет ему дульсе».

Баглос зацепился за мое колено и ухватился за косяк двери, чтобы не упасть. Я не обращала на него ни малейшего внимания, особенно теперь, когда я верила, когда знала, что слова мага обращены ко мне.

«Наш мир — не тот мир, который вы знаете. Гондеи живут с вами бок о бок, точно так же как отражение или тень живут бок о бок с телом. Как отражение дополняет образ, как тень подчеркивает свет, так и два наших мира создают гармонию Вселенной: сила заклятий гондеев и бурлящие страсти вашего мира. Когда поток жизненной силы свободно потечет между нами, как то и должно быть, оба народа станут гораздо богаче».

— Я знала! — забормотала я, хотя никто не обращал на меня внимания. Другой мир! Эту безумную идею я не осмеливалась облечь в слова. Единственный ответ, объясняющий загадку двух Авонаров, ворота, мосты и изгнанников.

«Тысячи лет наши таланты, столь отличные от ваших, питались славой и красотой собственного мира. О вашем мире мы тоже знали. Мы проникали в него через множество открытых ворот, соединявших миры, но мы сожалели, что ваша жизнь столь груба. Мы никогда не обнаруживали себя, никогда не задерживались надолго.

После Катастрофы, несчастья, явившегося плодом гордыни трех магов, наш мир лежал в руинах. Но мы верили, что связи с вашим миром будет достаточно, чтобы напитать нас силой и даже устранить тот вред, который был причинен. Но после Катастрофы между нами зияла Пропасть, бездна хаоса, разрушившая разум многих, пытавшихся преодолеть ее, и нарушившая течение тех жизненных соков, в которых мы так нуждались. И наш король, Д'Арнат, подумал и выстроил Мост — цепочку заклятий, связывающих миры, — который призван был стать нашим спасением, восстановить равновесие между мирами, позволить жизни, как и прежде, свободным потоком течь, соединяя миры. Он и его возлюбленный двоюродный брат Дж'Эттанн посвятили свои жизни и жизни своих наследников охране Моста и Ворот, ограждающих нас от любой напасти. Раз в год должны были они выходить из Ворот и проходить каждый по своей части Моста, протягивая ниточку жизни через хаос и своей силой восстанавливая, укрепляя и надстраивая Мост. Их клятва — опора Моста, основная часть заклятия, поддерживающая его.

Дульсе может рассказать тебе, как мы боролись, чтобы клятва оставалась нерушимой тысячу лет, как часто мы проигрывали. Мы, дар'нети, вырождаемся со времен Д'Арната и Дж'Эттанна, мы вот-вот потеряем все, что ценим в себе и в мире.

Вы, дети другого мира, можете спросить: «Какое отношение все это имеет к нам? Какое нам дело до того, что эти завистливые и глупые люди уничтожили самих себя?» Но вы должны понять, что наша судьба — это и ваша судьба тоже. Когда Ворота закрыты, ваш мир тоже теряет равновесие, дисгармония и дисбаланс обращаются в войны и огромное зло. А лорды Зев'На, те трое, что виновны в наших бедах, торжествуют, ведь зло вашего мира питает их силы и укрепляет дух в полной мере. Д'Арнат с Дж'Эттанном знали, что если Мост разрушится, ваш мир, вслед за миром гондеев, ждет гибель. И они взяли на себя ответственность и за вашу безопасность, так же как за нашу.

Четыреста лет Ворота были закрыты, лорды становились все сильнее с каждым новым днем. Мы опасались, что Мост вот-вот рухнет, или из-за пагубного воздействия Пропасти, над которой висит, или из-за бесконечных набегов лордов на Авонар. Десять лет назад Изгнанники дали нам последний шанс восстановить его. И мы едва не упустили этот шанс. И вот теперь, в последние мгновения, мы отправили принца, последнего Наследника Д'Арната, еще раз пройти по Мосту.

То, что я сделал с тобой, Д'Натель, было необходимо. Я рассчитал время, чтобы помочь тебе найти путь, узнать, что ты должен сделать для укрепления Моста. Но удача покинула нас. После тысячи лет стараний лорды Зев'На наконец узнали, как одолеть силу заклятия Д'Арната. Мы и сами не знаем этой тайны. Ты — единственное, что стоит у них на пути. Я боюсь за твою жизнь, Д'Натель, за твою душу, и я боюсь за Мост. Он не должен рухнуть. Наши враги не знают, что я сделал с тобой, не знают, как мало нам известно о заклятиях Д'Арната и о том, что твоя задача еще сложнее, чем они предполагают.

Это тяжкая ноша, она может показаться и вовсе неподъемной в твоем нынешнем состоянии, но ты должен понять, мой принц… мой сын… больше нет никого, на кого мы могли бы положиться. Когда ты познаешь себя, ты поймешь, что должно сделать для нашего спасения. Слава твоих отцов с тобой, и, пройдет время, она засияет надеждой для людей обоих миров».

Я решила, что это все, но тут меня охватил гнев, который не был моим гневом.

«И есть кое-что, о чем и дульсе может не знать. Я должен со стыдом сообщить, что не только у наших врагов теперь пустые глаза зидов. Некоторые, кто так похож на нас, зашли столь далеко в своем отчаянии, что продали души для сохранения того кусочка жизни, который мы зовем Авонаром. Они думают, что лорды сдержат слово, что они сами смогут снова ощутить течение жизни после того, как совершится достаточно убийств и предательств. Меч Д'Арната — могущественный талисман. Предания говорят, он дает воинам силу выстоять против зидов, может быть, даже повернуть их вспять. Более четырехсот лет пролежал меч у лордов в крепости Зев'На, и теперь это предательство замарало его…»

Нас вырвал из оцепенения треск ломающегося дерева и звон разбитого стекла. Послышались равномерные удары в дверь травной лавки. Похоже, кто-то пытался высадить ее. Выпалив несколько слов, от которых покраснел бы и сапожник, Келли схватилась за меч.

— Позаботьтесь о бабушке! — крикнула она и исчезла в коридоре.

— Сейри, уводи их! — Тенни тоже схватил меч и поспешил за девушкой. — Я встречу вас возле лошадей, если смогу. Не ждите меня.

Баглос упал на колени перед принцем.

— Мой господин! Идемте скорее!

Но взгляд Д'Нателя был прикован к Селине.

— Госпожа Селина, нам надо идти, — сказала я, заставляя себя говорить спокойно, а сама нагнулась за ее ножом. — Мне придется разорвать связь. Умоляю, вы слышите меня? Я жду вашего слова.

— Один лишь миг, — тихо произнесла старушка. — Я должна заглянуть глубже. Я должна узнать, что он такое.

Из лавки донеслись оглушительный грохот, вопли и звон мечей. Болезненный крик раненого. Но вокруг меня клубилось заклятие, и через шум и хаос прорезался звук столь неуместный, что я едва узнала его, — смех.

Селина сидела на фоне благоухающего цветами окна, бледная и хрупкая, и счастливо смеялась.

— Теперь режь, — сказала она тихо и сипло. — Посмотреть бы на этого Дассина! Какая самонадеянность! И какая сила сотворила это…

Я перерезала окровавленную ткань, и рука Селины обессилено упала на колено.

— Сейри, наклонись, — зашептала она, откидываясь на подушки. — Ближе. — Даже снедаемая волнением, я не могла отказать ей. — Ты должна знать, — шептала она мне на ухо. — Смотри глубже. Это чудо, все… — Целительница вдохнула и попыталась продолжить, но лишь качнула головой. Потом ее голова упала, и, все еще улыбаясь, она закрыла глаза.

Шум из соседней комнаты становился все громче. Мы не сможем оставить старушку здесь. Я потрясла ее за плечо.

— Госпожа Селина, нам нужно укрыть принца в безопасном месте. И вам тоже придется пойти с нами. Д'Натель, ты понесешь ее. — Я попыталась объяснить ему с помощью нелепых жестов и нескольких слов из его языка.

Судя по лицу, какая-то часть сознания Д'Нателя была обеспокоена звуками из соседней комнаты, однако принц оставался у ног целительницы. Он взял сухую морщинистую руку и поцеловал ее, потом посмотрел на меня, слезы катились из его синих глаз.

— Нет смысла нести ее, — сказал он хрипло. — Она умерла.

22

— Се'на давонет, сакер Вазрин! — воскликнул Баглос. Дульсе поблагодарил божество, позволив себе лишь миг порадоваться выздоровлению Д'Нателя. Что-то умоляюще бормоча, он тянул и подталкивал своего господина, мечтая поднять того на ноги, довести до двери, вывести во двор, на свободу. Д'Натель отказывался двигаться, он не сводил жаждущего взгляда с лица Селины.

Она казалась такой умиротворенной. Ее иссохшее розовое личико расслабилось. Я коснулась щекой ее губ, все еще растянутых в улыбке, но не ощутила дыхания. Мертва. Твари небес и земли, что же мы наделали?

Чудовищный треск, донесшийся из лавки, заставил принца оторваться от лица целительницы. Он поднял голову и поначалу выглядел озадаченным и смущенным, словно его ударили.

— Мие гиро, бенсе… — Баглос снова потащил его к кухне и входной двери, но Д'Натель заворчал, отшвырнул его к стене и двинулся к двери в лавку. — Не, не, мие гиро!

Мне показалось, что дульсе сейчас выдерет себе всю бороду. Неужели он действительно надеялся, что Д'Натель не полезет в драку? Мы с Баглосом поспешили за ним.

В лавке все было вверх дном. Тенни, прижатый к стене, пытался заставить скалящегося противника отпустить его шею, обрушивая на голову врага банки и бутылки с полок. Келли кружила, держа двоих мужчин на острие меча. Она парировала удары одного противника, а левой рукой хватала все, что только подворачивалось: коробки, подносы, медные весы, и запускала во второго человека, угрожающего ей кинжалом. Дверь лавки болталась на петлях, горящий факел валялся на полу рядом с распростертым незнакомцем с раскроенным черепом.