Оставшаяся часть восхождения была легче, чем только что пройденный участок, и спустя полчаса они оказались на сравнительно плоской площадке у вершины. Главный пик возвышался еще на сотню метров слева от них, а справа проходила удобная туристская тропа из Моррисона.
Голова у Реда кружилась, его подташнивало. Он остановился и присел на корточки рядом с тропой. Сара посмотрела на него.
— Что случилось?
— Не знаю. Кажется, меня сейчас вырвет.
— Горная болезнь, — сказала Сара. — Это бывает от перенапряжения, если вы не привыкли к разреженному воздуху.
— Великолепно. И как же от нее излечиться?
— Переезжайте в Колорадо.
Он бросил на нее раздраженный взгляд. Она, наверное, и над морской болезнью стала бы потешаться.
— Дайте мне минуту отдышаться, — попросил он.
Сара измерила взглядом склон, оставшийся позади.
— В настоящих горах бывает гораздо хуже. Вы что, хотите подарить лишнюю минуту Крейлу?
— Черт возьми, нет. Он здешний. Наверное, так же скачет по Горам, как и вы.
— Тогда пошли. Эта тропа рассчитана на туристов. По ней идти будет легче, чем по ущелью.
— Да уж, — Ред огляделся. Они находились на высоком горном хребте. Слева и справа возвышались несколько пиков, разделенных ущельями, по которым талые воды сбегают на высокогорные луга. К западу от них сквозь ели и сосны виднелись развалины каменного здания. «Особняк Уокера, — подумал он. — Замок Фалкон». Значит, вон там, на горе справа, примерно в полутора километрах отсюда, Уокер незадолго до первой мировой войны начал строить «Летний Белый дом». Ред покачал головой. Уокер был мечтатель, сентиментальный в душе человек.
Сара подождала Реда, и теперь они шли по тропе рядом. Она указала на руины особняка.
— Это была яркая личность, — сказала она. — Журналист и торговец недвижимостью, в точности как я.
Ред улыбнулся.
— Вы так же богаты, как он?
Она рассмеялась.
— Пока нет.
— Ко всему прочему он был еще и авантюрист, вы это знаете? Даже служил в китайской армии.
— Да, знаю, — ответила она. — Но я-то им интересовалась, потому что наши биографии в чем-то похожи. А вы откуда это знаете?
— Да так, слышал кое-что, — неопределенно сказал он. — Как на своей показательной ферме в Беркли он доказал, что можно обходиться без орошения. Как превратил «Космополитен» в престижный литературный журнал, печатая в нем таких писателей, как Крейн, Уэллс, Толстой и Клеменс. Как купил компанию Стенли, чтобы выпускать паровые «локомобили».
Они сделали еще с полдюжины шагов, прежде чем Сара спросила:
— Джон Брисбен Уокер был одним из ваших людей?
Ред остановился как вкопанный.
— Что?
Сара продолжала идти вперед, и ему пришлось нагонять ее бегом.
— Как Форд, и Эдисон, и Файрстоун, и Берроуз, и Дьюи, и Тэйлор, и десятки других, кто изменял или пытался изменять ход истории.
Ред улыбнулся.
— Почему вы это спросили?
— Потому что вы подозрительно много знаете про Уокера и… Черт возьми, Ред, почему вы никогда не отвечаете на мои вопросы?
— Привычка. Ладно, я отвечу: и да, и нет.
Она скривила губы.
— То есть некоторые из них были членами Общества, а другие нет. Хорошо. Не будем сейчас об этом. Просто я хотела бы знать, сколько из наших современных проблем были порождены вашими людьми.
Ред уклончиво хмыкнул.
— Сегодняшние проблемы часто бывают следствием вчерашних решений. Наши деды мечтали о том, что мы теперь осуждаем. Не надо винить нас за все, что вам не нравится в жизни. Мы не настолько могущественны. А кроме того, Ассоциация утопических изысканий почти не занималась корректировкой истории.
— Даже тогда не занималась, в начале века? — Сара махнула рукой в сторону особняка.
— Даже тогда, — ответил он. — Куинн ввел такое правило. Он чувствовал, что мы знаем еще слишком мало, чтобы производить крупномасштабные изменения, не рискуя столкнуться с нежелательными побочными последствиями. «Наблюдай и изучай» — таков был его лозунг. Спустя годы лозунг изменился: «Наблюдай, изучай и делай деньги». — Ред поморщился. — Не всем нравилось это правило. Не все с этим соглашались. Но у Куинна были на то серьезные личные причины, и Ассоциация ни разу не предпринимала никаких согласованных действий. — У Реда мелькнула мысль — не станет ли Сара катализатором, и он усмехнулся. Кэма Бетанкура и других членов Совета ждет большой сюрприз, если они сумеют ее завербовать.
— Гм. Иногда бежать — не выход. Ничего не предпринимать — тоже действие.
Ред с удивлением услышал, как она возражает ему его же собственными словами.
— На что вы намекаете? — спросил он.
— Вы снова хотите начать корректировать историю.
— Исключительно из лучших побуждений, — улыбнулся он.
— Все так думают.
Они дошли до развалин дома. В 1918 году в особняк Уокера ударила молния, дом сгорел, а Уокер, разочарованный, оставшийся без гроша и сломленный смертью жены за два года до этого, его уже не восстановил. Сейчас от дома остались только каменные стены, потрескавшиеся и зияющие дырами, и высокая печная труба, непонятно как стоящая до сих пор. Развалины окружал забор из штакетника.
Особняк был выстроен в виде буквы «П» с внутренним двором, открывавшимся на юго-запад. Печь располагалась в северо-восточном углу. Сара и Ред обогнули южное крыло дома и вошли во двор. Там для туристов висела доска с информацией об Уокере и его «Замке», а так же о «Летнем Белом доме», который он начал строить на монетки, собранные колорадскими школьниками. Не обращая на нее внимания, Ред прошел во двор и окинул взглядом развалины. Неплохая позиция для обороны. Тогда, в Джексонвилле, у него прикрытие было хуже.
— Давайте спрячемся за стеной, — предложил он Саре. — А то мы здесь как на ладони.
Идти дальше не имело смысла. Автостоянка была слишком открытой, там от Крейла не спрятаться.
В стене перед ними зиял дверной проем с окнами по обе стороны. Слева тянулась другая стена, центральная часть которой целиком обвалилась. Они перелезли через забор и вошли в дверь. Ред сразу же направился к левому окну и, стоя сбоку от него, поглядел туда, откуда они пришли. Он расстегнул молнию своего комбинезона, чтобы можно было быстро выхватить пистолет, но не стал его доставать, чтобы ненароком не напугать каких-нибудь случайных туристов.
Он внимательно осмотрел лесную опушку на востоке. За вершинами гор виднелась плоская равнина, которая на горизонте сливалась с небом. Крейла нигде не было видно. Это встревожило Реда гораздо больше, чем если бы он его увидел. Когда имеешь делом с Крейлом, и то, и другое одинаково опасно.
Никаких признаков Джейни тоже не было заметно. Он взглянул на часы — еще рано. Неплохо бы ей поторопиться.
Он огляделся. По остаткам стен, доходившим до пояса, можно было судить о расположении дома. На камнях кое-где сохранились подпалины от старого пожара. Все пришло в запустение. Следов внутренней планировки уже не было видно.
— Почему вы это сказали? Будто мы собираемся корректировать ход истории.
Сара присела на корточки около стены и освободилась от своего рюкзака. Она вынула кота и почесала ему за ухом. Мистер Мяу с довольным видом зажмурился.
— Не знаю. Это по всему видно. По вашему разговору. По вашим движениям. Вы хотите что-то менять. Вы хотите изменить положение. Вам не нравится сидеть сложа руки и наживаться на несчастьях других.
— Насчет того, чтобы наживаться, — в этом нет ничего плохого, а люди все равно так или иначе будут несчастны. Но вы правы. Ассоциации давно пора перестать пугаться выстрелов.
Сара покачала головой.
— Мне это по-прежнему не нравится.
Он подавил приступ раздражения. Ну почему она не может этого понять? Если они ничего не предпримут, чтобы разрушить планы Общества сейчас, то их внуки будут страдать от нищеты и рабства. Неужели она так глупа? Или у него слишком слабые аргументы? Он повернулся к ней спиной и стал наблюдать. Черт, сейчас бы не помешал бинокль. Он спросил у Сары, нет ли у нее бинокля в рюкзаке.
— Остался в «блейзере».
— Жаль, сейчас бы он пригодился. Что же вы захватили с собой, кроме этого глупого кота?
— Глупого мужчину.
Ред хмыкнул. Она была права. Кто он такой, чтобы жаловаться? В конце концов, он сам ничего с собой не взял.
Оставаться слишком долго на одном месте было опасно, и Ред, пригнувшись, перебрался на другой наблюдательный пункт.
— Его все еще не видно? — спросила Сара.
— Нет. И это плохо.
— Где же ваша приятельница Джейни?
— Будет здесь, как только доберется. — Ред взглянул на часы. Джейни уже опаздывала. А ведь она тоже знала, что Крейл вышел на охоту. Может быть, они перехватили ее? Нет, едва ли. Раз уж Крейл сам погнался за ними, значит, у него больше никого под рукой не было. Если, конечно, это не просто вызов на дуэль. Mano a mano[22]. Ред похлопал по пистолету под комбинезоном. Может, удастся расквитаться с Крейлом за Джексонвилл.
Сара, усевшись поудобнее, выводила пальцем на земле какие-то узоры.
— Теперь я отвечу на ваш вопрос, — сказала она.
Он удивленно посмотрел на нее.
— На какой?
— О мальчике и автобусе. Для меня ответ прост. Надо спасать ребенка. Не ради него, а ради самой себя! Вы это понимаете? Нельзя наказывать людей за то, чего они еще не совершили, а может быть, и никогда не совершат. Если я не попытаюсь спасти его, я потеряю себя.
Ред кивнул.
— Отличный новобранец из вас бы вышел, — сказал он.
— Ага. Ред, что случилось с Деннисом? — Ред взглянул на нее, и она замолчала, проглотив ком в горле. — Боже, мне кажется, что все произошло на какой-то другой планете! Как вы думаете, его уже нет в живых?
Ред внимательно всмотрелся в ее лицо и увидел на нем выражение боли. Он напомнил себе, что в этой игре она теряла не пешки, а друзей. И ему как никогда захотелось увидеть Крепла на мушке своего пистолета. В этой игре есть четкие правила. Если ты сам не игрок, то не должен стать мишенью.
— Вы в этом не виноваты, — сказал он. — Никто не виноват.
— Виноваты они.
— Не уверен. Мне сообщили, что он исчез бесследно, даже записей в больнице не осталось. — Он нахмурился. — Я этого не понимаю. К чему лишние трудности? Если они хотели его убить, проще было отключить ему аппаратуру жизнеобеспечения. Или, в конце концов, устроить пожар в больнице.
Сару передернуло.
— Они на все способны, — сказала она. — Для них нет ничего святого.
— Именно поэтому мы обязаны их остановить. Начать распространять противоположные мемы.
— Тушить пожар огнем?
— Не изображайте из себя циника. Вам когда-нибудь приходилось видеть, как борются с лесным пожаром? Иногда остается только один выход — пустить встречный пал.
Она отчаянно замотала головой.
— Нет! Вы говорите, что они управляют нами, как марионетками, но дергают не за те ниточки. И единственный выход, по-вашему, — поменять ниточки!
— А вы что предлагаете?
— Перерезать нитки. Все до единой!
Ред усмехнулся.
— Вы когда-нибудь видели марионетку без ниточек?
— Да. Буратино.
Он заморгал, озадаченный ее ответом. Метафоры всегда приблизительны, но бывает, что они помогают по-новому взглянуть на вещи. Он, кажется, понял, что Сара имела в виду и как это можно сделать.
— Может быть, они не хотят его смерти, — сказала она. — Смерти Денниса. Может, они узнали о перечне, который был у него. Допустим, Деннис понял, что он означает, и спрятал его. Тогда он нужен им живым, правда ведь?
«Похоже, что все сводится к самым простым побуждениям», — подумал Ред.
— Может быть, так оно и есть, — сказал он.
— Ну конечно. До тех пор пока они не найдут перечень, он будет жить. Им необходимо узнать результаты факторного анализа, который Карсон и Брейди провели на основе этого списка, правда?
— Разумеется. Наверное, так и есть.
Ред снова посмотрел в сторону леса. Крейл так и не появлялся. Плохо дело — по времени он уже должен быть здесь. Где же Крейл? Ред вынул револьвер из кобуры. Вряд ли сюда забредут какие-нибудь случайные туристы.
— Управляемое поведение оставляет следы, — произнес он только ради того, чтобы что-то сказать. — Оно создает статистические аномалии в данных. — Реду как будто почудилось какое-то движение на восточном краю плато. Или это деревья качнулись от ветра? Он переменил позицию и выглянул в оконный проем.
— Ну конечно, — отозвалась Сара, ничего не заметив. — А по их взаимным корреляциям, как по осям координат, можно определить действующие факторы. Против каждого пункта в списке стояли цифры — один, два или три, и мы с Деннисом решили…
Ред почти не слушал ее, поэтому прошло некоторое время, прежде чем до него дошел смысл ее слов. Он резко повернул голову к Саре.
— Что вы сказали? Три? Вы уверены?
— Да. А в чем дело? Разве это важно?
Ред открыл рот, чтобы ответить ей, но сказать ничего не успел.
13
Сара с ужасом увидела, что Реда отбросило назад, на каменную стену. Он ударился о нее и упал ничком. На камнях за его спиной осталось кровавое пятно. Он не шевелился. В развалинах еще звучало эхо приглушенного выстрела.
Сара прижалась к земле за низкой полуразрушенной стеной, примыкавшей под прямым углом к стене с дверным проемом. В ноздри ей ударил сильный запах пыли. Судя по тому, как упал Ред, выстрел был сделан с северо-запада. Очевидно, Крейл под прикрытием деревьев обошел их, пока они ждали его с востока.
Она оказалась в ловушке. Револьвер был только у Реда и теперь лежал под ним. Кроме того, тело Реда почти наверняка на прицеле у Крейла. Сара оглянулась. Нельзя ли незаметно уползти отсюда? Не через дверь, разумеется, она на самом виду, а через какой-нибудь пролом. Или удастся, или нет. Но в любом случае это лучше, чем лежать здесь и дожидаться пули. Она потихоньку поползла назад, пока не коснулась подошвами стены, и начала шарить ногой, пытаясь нащупать какую-нибудь дыру.
Все верно, пролом есть. Отверстие было узким, но Сара решилась. Она просунула туда ноги, таща за собой рюкзак. На нем восседал Мистер Мяу с видом короля, с рождения привыкшего к подобным торжественным выездам. «Интересно, что он думает о моем странном поведении», — мелькнуло в голове у Сары. Ее куртка и рубашка задрались, и камни царапали живот и ребра. О том, что она может застрять в дыре, Сара старалась не думать.
Больше всего неприятностей доставили бедра. Был момент, когда ей показалось, что она не может двинуться дальше. Сара закусила губу и изо всех сил дернулась. Камень содрал ей кожу на левом боку, и она еле сдержала крик боли.
В конце концов Сара выбралась наружу. Она перевела дыхание, перекатилась набок и села спиной к стене. Потом пощупала расцарапанный бок. Ее рука стала мокрой от крови. Но расслабляться было нельзя. Крейл находился где-то поблизости.
Справа через дверной проем наполовину виднелся лежащий Ред. Сара не знала, мертв он или только без сознания. Хотя все произошло очень быстро, ей показалось, что пуля попала ему в плечо. Сара присмотрелась. На курсах живописи ее учили, как выглядит тело при жизни и после смерти. Мертвец никогда не лежит так же, как спящий или потерявший сознание. Все противоположные группы мышц у него должны быть одинаково расслаблены. И сфинктеры должны быть расслаблены. Отсюда брюк Реда не было видно. Она потянула носом воздух, но никакого запаха не ощутила.
Сара открыла рюкзак и, покопавшись в нем, достала зеркальце и охотничий нож.
— За мной, Мяу, — шепнула она и, пригнув голову, добежала до угла развалин, стараясь, чтобы стена загораживала ее от того места, где, по ее расчетам, находился Крейл. Здесь Сара снова легла на землю и осторожно высунула зеркало из-за угла, стараясь держать его в тени от стены, чтобы оно не блеснуло в лучах заходящего солнца. Она наклоняла зеркало так и эдак, пытаясь заглянуть внутрь развалин.
Она увидела низкую стенку, за которой только что пряталась. По другую сторону ее лежал Ред, так что его видно не было.
Вот он! В зеркале мелькнуло отражение человека, который приближался к развалинам. Сара отползла немного назад, не сводя глаз с зеркала. Это был Крейл, точно такой же, как тогда в библиотеке. Дойдя до стенки, он повел перед собой пистолетом, держа его в обеих руках. Потом, увидев, что за стенкой никого нет, он, пригнувшись, отступил, шаря глазами по сторонам.
Она видела, как Крейл обогнул дом сзади, и усмехнулась: ей стало ясно, что следопыт он никудышный. След в пыли ясно показывал, куда она отползла. Сара обогнула угол дома, но зеркальце оставила на месте, только повернула его так, чтобы теперь была видна наружная сторона стены, где она только что находилась.
Из-за противоположного угла выскочил Крейл с пистолетом, направленным вдоль стены. И снова он на мгновение растерялся, никого не увидев. Он опустил пистолет и огляделся.
— Я знаю, что вы где-то здесь, маленькая леди, — послышался его голос. — Не осложняйте себе жизнь. Мы только хотим задать вам несколько вопросов.
Неожиданно для себя самой Сара чуть не хихикнула. Неужели он и впрямь считает ее такой дурой?
В зеркало она видела, как он идет вдоль стены в ее сторону. «Как только дойдет до дверного проема, — подумала она, — то сразу же перескочит на эту сторону стены». Это было очевидно, и она приготовилась прыгнуть одновременно с ним, чтобы оказаться по другую сторону стены. «А что, если он этого не сделает?» Она проглотила слюну и внимательно посмотрела на его ноги. Человек, который готовится к прыжку, держит их определенным образом.
Так и есть. Он прыгнул, и в тот же момент прыгнула Сара. От этой игры в кошки-мышки ее сердце отчаянно билось, но в то же время она ощущала странное веселье, прилив жизненных сил. Все ее чувства были обострены до предела. Она слышала, как поскрипывает песок под подошвами Крейла.
«Так не может продолжаться до бесконечности. Надо что-то сделать. Сколько времени осталось до захода солнца?»
Она хорошо знала эти горы и в темноте, возможно, сумела бы скрыться. А Крейл горожанин.
Она не отрываясь наблюдала за ним в зеркало, не рискуя даже мельком взглянуть, высоко ли стоит солнце. Ей было не по себе: она знала, что на самом деле все время находится спиной к Крейлу. Сзади к ней подкрался Мистер Мяу и потерся об ее ногу. Может быть, он поможет? И у нее тут же вчерне сложился план.
— Бесполезно, маленькая леди. Вы здесь одна, и рано или поздно я до вас доберусь. Точно так же, как добрался до ваших друзей. Слышали бы вы, как он умолял сохранить ему жизнь.
Наверное, он про Эббота. Она не могла себе представить Моргана или Денниса, умоляющих о пощаде.
План был довольно отчаянный. Крейл — профессионал, и обмануть его будет нелегко. Но он считает, что имеет дело с дилетанткой — свидетельством тому были его попытки вызвать ее на разговор и таким способом определить, где она прячется. Это давало ей шанс. Сара вынула из ножен свой охотничий нож и, глубоко вздохнув, взяла на руки Мистера Мяу.
— Прости меня, Мяу, — шепнула она.
— А когда я с вами управлюсь, — продолжал Крейл, — то вернусь в Денвер и окончательно разберусь с вашим голубым дружком.
Повернувшись спиной к зеркалу, она из-под руки швырнула Мяу как можно дальше вдоль наружной стороны стены. От изумления и испуга кот пронзительно взвизгнул и, с шумом плюхнувшись на землю, ринулся в лес так, что листья и сухие ветки полетели во все стороны.
Сара прыгнула вправо, отведя руку с ножом. В десяти метрах перед собой она увидела Крейла, который смотрел в оконный проем вслед коту. Он целился из пистолета в окно, но, вероятно, краем глаза заметил ее движение, потому что повернулся к Саре в тот самый момент, когда она метнула нож.
Лезвие мелькнуло в воздухе и по рукоятку погрузилось ему в горло. Крейл пошатнулся, из раны брызнула струя артериальной крови. Его правая рука потянулась было к ручке ножа, а левая судорожно сжала пистолет. Раздался выстрел, и пуля, выбив искры, отрикошетила от камней. На лице Крейла появилось выражение крайнего изумления. Он выронил пистолет и опустился на землю, словно был резиновый и из него выпустили весь воздух.
Сара бросилась к нему, но тут же остановилась. Даже сейчас Крейлу нельзя доверять. Она стала медленно приближаться, готовая в любой момент нырнуть под защиту стены.
Крейл лежал на земле рядом с Редом, ноги его судорожно подергивались. Он повел в ее сторону глазами, в которых застыло удивление, потом они подернулись пленкой, тело его осело, и он затих.
Сару начала бить дрожь, ноги ее подкашивались. Она опустилась на колени и закрыла лицо руками. Все кончено. Она всхлипнула, и слезы потекли по ее щекам, оставляя грязные дорожки на покрывавшей его пыли.
Откуда берутся такие люди, как Крейл, бездушные и порочные? Ведь и он когда-то был ребенком, по-детски невинным, и его родители, конечно же, никогда не думали, что он дойдет до такой жизни. Он сосал материнскую грудь и играл с погремушкой, умилял родителей своими первыми неуверенными шажками. И вот он мертв. Где, в какой момент на пути от ползунка до трупа Крейл лишился души?
Сара на четвереньках проползла мимо него к Реду. Она потрогала его шею в поисках пульса, но не могла понять, нащупала его или ей это только кажется.
— О, Ред, — печально вздохнула она.
Сзади кто-то щелкнул языком, и Сара резко обернулась. Там стояла худенькая пожилая женщина в грубой бумажной куртке со снайперской винтовкой, лежащей на сгибе левой руки.
— Отличная работа, мисси, — сказала женщина.
В ее обветренном лице было что-то знакомое. В первое мгновение Сара не могла ее узнать, а потом вспомнила.
— Это вы! Вы были тогда в библиотеке с Крейлом!
— Угу, — женщина подошла и посмотрела на лицо Крейла. — А он, видать, и впрямь здорово удивился. Да как тут не удивиться? Такой всегда думает, что уж с ним-то ничего не случится. У него и в мыслях не было, что и ему когда-нибудь перепадет. — Она взглянула на Сару. — Особенно от такой, как вы, мисси. Я и сама сил нет как удивилась.
— Вы… — Сара поднялась на ноги и уставилась на нее. — Вы — Джейн Хэч!
Женщина кивнула, по-прежнему глядя на Крейла.
— А как Мелоун? Не помер?
— Вы давно здесь?
Джейн пожала плечами и сплюнула табачную жвачку.
— Порядочно. А ты, я вижу, не промах. Другая бы с места не сдвинулась от страха. — Она отложила винтовку в сторону, опустилась на колени около Реда и привычно ощупала его.
— Ранен в плечо, — сказала она. — И сотрясение. Должно быть, здорово трахнулся головой о стену. Хорошо еще, что черепушка у него такая крепкая.
— Вы давно здесь?!
Джейни обернулась и посмотрела на нее. Саре показалось, что в ее спокойном взгляде было что-то от Крейла. Та же отчужденность. Отстраненность от всего, что ее окружает.
— Зачем вам это знать, мисси?
Сара указала на винтовку с телескопическим прицелом:
— Вы могли бы застрелить его, верно? Но вы позволили ему охотиться за мной, как за зверем! Вы что, ненормальная?
Джейни покачала головой.
— Так уж устроена жизнь, мисси. Мы не вмешиваемся. Когда птичка повстречала змею, это уж ее дело — сможет она улететь или нет.
Во всех своих спорах с Редом Сара исходила из того, что пытаться изменить ход истории — верх самонадеянности. Теперь она поняла, что и противоположное утверждение столь же верно. Оказывается, стоять рядом, наблюдать и ничего не делать — это даже не просто самонадеянность, а высокомерие.
Она повернулась спиной к Джейни, опустив руки, крепко сжав кулаки и зажмурившись. Слезы жгли ее щеки. Так дальше не может продолжаться. Этому надо положить конец. И Обществу Бэббиджа, и Ассоциации — обоим. Она ненавидела их. Ненавидела их скрытность, их бездушие. Что-то бессердечное было даже в самых добрых их намерениях.
Ничего, ее «червь» — это только начало. Когда у них полетят все банки данных, и тех, и других охватит паника. У нее, может быть, появится время придумать что-нибудь еще. К тому же у ее «червя» есть еще и ядовитое жало. Незаметный довесок к программе, который, как она надеялась, разнесет вдребезги их маленький спесивый мирок и покончит с ним навсегда.
Если ты раскрыл чью-то смертельно опасную тайну, ты можешь обеспечить себе безопасность только одним способом. Рассказать эту тайну всем. Не будет тайны — не будет и смысла гоняться за тобой дальше. Вот почему она запрограммировала своего «червя» так, чтобы он копировал все, что обнаружит, и анонимно загружал это в память всех телевизионных, газетных, полицейских и правительственных компьютерных систем, какие только ему попадутся. Это касалось и файлов Моргана.
Сара знала, что обе организации глубоко проникли в самые разные информационные органы и службы безопасности. Они богаты, могущественны и сделают все возможное, чтобы исказить или замолчать правду. Может быть, это им на сей раз удастся, хотя Сара и сомневалась. Факты получат слишком широкую огласку, слишком многие из них можно будет проверить, и, наконец, оба общества не могут быть настолько многочисленны, чтобы перекрыть все пути. Иначе они не могли бы хранить свою тайну так долго. Наверное, миллионы людей лишь отмахнутся, но миллионы поверят.
И наступят, выражаясь словами Реда, занятные времена.
Но в каждом деле есть и обратная сторона — Ред тоже об этом говорил. Разрушив их корыстные махинации, она не даст им совершить и то хорошее, что они могли бы сделать. Их Основатели уничтожили рабство, предотвратили атомную войну. Ред собирался воспрепятствовать попыткам Общества Бэббиджа превратить людей в послушных рабов. Все это — благородные цели. Имеет ли она право им помешать?
На этот вопрос Сара пока не могла ответить. Завтра будет время еще раз все обдумать.
Она склонилась над Крейлом и посмотрела на него. Затем, подавив отвращение, опустилась на одно колено и выдернула нож из его горла. Невидящие глаза смотрели прямо на нее, и Сара невольно отвела взгляд. «Во второй раз будет легче», — ясно послышался голое в ее ушах. Призрак Крейла? «Второго раза не будет», — поклялась она себе. По крайней мере, если у нее будет выбор.
Она посмотрела на небо. Уже смеркалось. Джейни подобрала свою винтовку.
— Я пошла к пикапу, возьму аптечку. Пойдем-ка со мной. Посидишь в машине, пока я буду тут с ним возиться, чтобы можно было его отвезти.
Сара воткнула нож в землю, чтобы очистить лезвие от крови. Ред выживет. Это радовало ее. Она не соглашалась с ним, по крайней мере в некоторых вещах, но она рада, что они смогут продолжить спор. У этого человека очень много общего с Морганом.
— Нет, спасибо, — сказала она и, встав на ноги, сунула нож за пояс. — Мне надо еще кое-что сделать.
Через разрушенный дверной проем она вышла наружу, перелезла через штакетник и вгляделась в сгустившиеся сумерки. Вокруг стояли высокие черные деревья. Их шелест на ветру напоминал шум отдаленной толпы.
«Я не могла поступить иначе, — подумала Сара. — Он поймет».
Она повернулась лицом к опушке и присела на корточки.
— Мяу! — позвала она. — Мяу! Вернись. Ты мне нужен!
Часть вторая
«ПОД ЧУЖИМ ИМЕНЕМ»
Тогда
День Дейвиса Белло начался как обычно — с утренней чашки кофе, которую он неторопливо смаковал в постели. Отчасти виновата была лень — он вырос в Луизиане и Привык, чтобы все шло не спеша, своим чередом, — отчасти возраст: кости у него стали хрупкими, а суставы протестовали против любого движения. Он знал, что попозже, днем, двигаться станет легче, но утро всегда было мучительным.
Иногда он тосковал по ушедшей молодости, по тем временам, когда он был сильным и проворным. Самый шустрый парень в трех приходах — так про него говорили, подразумевая не только быстроту ног. Порой воспоминания были такими яркими, что он почти наяву ощущал их запахи. (Странно, что из всех ощущений запахи вызывают в памяти самые яркие картины прошлого.) Верховая охота с гончими на отцовской плантации — это щиплющий ноздри едкий запах лошадиного пота; прогулки на плоскодонках по зарастающим речным протокам — это аромат магнолий и кипарисов, густой, как туман. А вот он крадется сквозь заросли, чтобы выследить старую черную колдунью, живущую на болоте. Листья папоротника задевают его по лицу, а черный ил дельты с хлюпаньем выдавливается между пальцами ног. Кругом стоит запах затхлой болотной воды. Мальчишки постарше говорили, будто старуха умеет видеть будущее. Она гадает по колобку из грязи и по куриным костям, пахнущим кладбищем, а Дейву Белло не давало покоя непреодолимое желание увидеть будущее.
Теперь, конечно, оставалось только жалеть, что он смог его увидеть: будущее — это и есть грязь, кости и кладбища.
Ему нередко приходило на ум, что мир его молодости ушел в прошлое безвозвратно и теперь он живет в чужой стране. Не только потому, что он постарел, — просто умер сам тот мир, в котором он жил. Он захлебнулся в крови у деревушки Питтсбург-Лэндинг и при Геттисберге, принес себя в жертву на костре горящей Атланты[23].
Новый, исправленный мир был ему совсем чужд, в нем Белло чувствовал себя гостем из далекой страны — в каком-то смысле так оно и было. Он действительно стал чужим на собственной родине. Превратился в пережиток прошлого, наподобие тех окаменевших огромных скелетов странного вида, которые недавно раскопали на Западе. Новый мир лучше — это доказывали расчеты. Нынешнее настоящее лучше, чем то будущее, которое могло бы наступить. И тем не менее Дейвис Белло чувствовал себя в нем неуютно.
Дело было не в новой технике, какой бы причудливой и удивительной она ни казалась. Пусть теперь рельсы опоясывают весь континент, а железные кони пришли на смену плоскодонным баржам его юности. Все это сводится лишь к тому, что человек получил большую власть над природой. Нет, изменилась сама внутренняя жизнь людей, и он не поспел за ее изменениями. Из всех побуждений, которые когда-то заставляли людей и самого Белло действовать и возбуждали в нем гнев или слезы, теперь ни одно не вызовет и тени эмоций. Вдохновляющие призывы прошлого затихли, и люди толпами устремились под знамена новых идеалов.