В стране слепых

Один из ящиков был заперт. Она посильнее потянула за ручку и услышала, как поддается язычок замка и трещит дерево. Еще рывок — и язычок отогнулся. Ящик выехал наружу под протестующий скрип ржавых роликов и покоробленных деревянных направляющих. Внутри лежали две толстые папки. В тусклом свете фонаря Сара попыталась разобрать, что на них написано. Чернила были старые, выцветшие, почерк витиеватый.

«УКАЗАТЕЛЬ».

Она вынула папку из ящика и отнесла на стол. Держа фонарь в левой руке, она открыла папку и стала читать заголовки. «Оптимальная политика закупок предметов потребления с использованием интегральных упрощений». «Разветвленно-граничный подход к проблеме найма рабочей силы». «Об n-мерной структуре графов наследования по женской линии у ирокезов». «Применение функции Грина к очередям в полузакрытых сетях». «Уравнения динамики распространения идеонов».

Что это? Математические исследования? Да нет, не совсем. Некоторые из заголовков касались антропологии или экономики. Значит, прикладная математика. Странная смесь, и место для нее странное! Даты, проставленные после заголовков, кончались 1892 годом. Самая ранняя работа некоего Джедедаи Кроуфорда была датирована 1833 годом — это было нечто совсем непонятное: «Некоторые стохастические процессы с поглощающими барьерами».

Сара еще раз осветила фонарем шкафы. Архив математических исследований за шесть десятилетий? Институт, упрятанный на четвертом этаже какой-то мастерской?

Она вынула из ящика другую папку и посветила на ее обложку. «Эксплуатация и ремонт аналитических машин Бэббиджа».

Она застыла. Чарлз Бэббидж был профессором математики колледжа св.Луки в Кембридже с 1828 по 1839 год. Про него знает всякий, кто интересуется вычислительной техникой. Он описал счетную машину нового типа, которая намного превосходила механизмы для сложения и вычитания, существовавшие в то время. По его утверждению, такая «аналитическая машина» смогла бы самостоятельно проделывать целые цепочки операций без участия человека, который задавал бы промежуточные действия. Кроме того, она была наделена способностью выбирать одну из двух альтернативных цепочек в зависимости от результата предшествующих вычислений.

Запоминающее устройство у этой машины было чисто механическое, состоявшее из валиков и перфорированных карточек, но в сущности Бэббидж описал не что иное, как цифровой компьютер. К сожалению, воплотить его идею в виде реальной «аналитической машины» оказалось не под силу технологии середины девятнадцатого века. Ни одного ее экземпляра так и не было построено.

Сара похолодела. Она обернулась и посмотрела в темноту, где стояли машины. Те самые, которые так и не были построены.

Мурлыкая под нос старую песенку из «Зоны сумерек», она отнесла папку на стол и начала ее листать. Страница за страницей шли технические чертежи с подробными спецификациями и деталировкой. Кошмар, похожий на рисунки Руба Голдберга[11]. Однако машина — вот она, на столе. Дальше начинались рукописные инструкции, написанные вычурным спенсерианским почерком.

Рассматривать это в темноте не имело смысла. Сара решила взять папку с собой и уже закрывала ее, когда ее взгляд упал на пометку, сделанную на полях одного из чертежей.

«Когда был в Менло-Парке, обсуждал с Томасом возможность электрического привода. Пока неосуществимо. Б.Куинн. 21 июля 1881 г.»

Ее брови поползли вверх. «Б.Куинн». Брейди Куинн? Ну и ну! Похоже, Карсон не просто купил особняк Куинна. Не были ли они деловыми партнерами?

И партнерами Эдисона тоже. По крайней мере, Сара не знала, с каким еще Томасом можно было обсуждать «электрический привод» в Менло-Парке в 1881 году.

«Вот теперь это становится похожим на дело», — подумала она. «Квартал Брейди Куинна» — название звучало все лучше и лучше. Куинн не просто здесь жил. Он был с Эдисоном на «ты». И, очевидно, каким-то боком был причастен к первым в мире компьютерам.

Да это может стать сенсацией! Пыль на полу и на столах лежит толстым слоем. В комнату уже много лет никто не заходил. Много десятилетий. «Никто, кроме меня, не знает об этих машинах, — подумала Сара. — А когда я куплю это здание, машины тоже станут моими».

Фонарь опять стал гаснуть, и она наградила его новым шлепком. Но на этот раз свет не стал ярче. Мысль о том, что обратную дорогу придется искать в полной темноте, не понравилась Саре. Она закрыла папку и вместе с «Указателем» сунула под мышку. «Вернусь сюда позже, с более подходящим освещением».

В дверях она остановилась и напоследок окинула комнату взглядом. Луч пробежал по черным, едва различимым в темноте механизмам. Первые в мире компьютеры. Стоят здесь, заброшенные и забытые. Странно. Имея в руках такое изобретение, они могли бы делать историю.

Когда она возвращала фонарь Эбботу, тот заметил папки у нее под мышкой и ехидно ухмыльнулся.

— Трофеи, а? Ободрали бы еще немного латуни с прессов. За нее неплохо заплатят на любом складе металлолома.

Сара понимала, что Эббот не подозревает о заколоченной лестнице. Она надеялась, что он не станет выяснять, где она взяла папки. Пусть лучше беспокоится о другом.

— Уайднер знает, что вы таскаете его имущество на продажу?

— Уайднер? Да он в жизни сюда не показывался. Я да Бэбс — она мастер дневной смены, — только мы здесь всем и пользуемся. Никто из инвалидов не может подняться по ступенькам, так что они даже не знают, какая золотая жила там наверху. А вы ничего не расскажете, леди, иначе я скажу, как вы тоже кое-что с собой прихватили. — Он с самодовольным видом откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

Сара примирительно улыбнулась.

— Боюсь, я попалась.

— Да, черт возьми, — он энергично закивал. — Ничуть вы не лучше, чем я или Бэбс. Я… — Его взгляд скользнул по ее ноге.

— Эй! Вы поранились наверху? С вами все в порядке?

— Как вам сказать…

— Говорил же я вам, что там опасно. Я же предлагал пойти с вами. Надеюсь, вы не собираетесь из-за этого судиться или что-нибудь в этом роде, нет? — От волнения зубочистка у него во рту так и плясала.

Сара было подумала, что он беспокоится за нее. Впрочем, наверное, даже лучше, что все его мысли заняты только собой. Приступ альтруизма нарушил бы цельность характера такого законченного поганца.

— Нет, — сказала она ему. — Я не собираюсь судиться или что-нибудь в этом роде. — Не хватало еще, чтобы там, наверху, начала шнырять по всем углам целая орава адвокатов и следователей.

Когда она вышла из здания, солнце уже село, и улица погрузилась в абсолютную темноту. Лишь под фонарем на углу Уинкуп-стрит виднелось пятно света, в остальном тьма была такая же густая, как в комнате на четвертом этаже. Неожиданно вспомнив, какой ужас охватил ее наверху, Сара пожалела, что не оставила машину поближе.

Она торопливо пошла к углу улицы, к зданию багажного отделения. И снова ей показалось, что она услышала призрачные шаги за спиной.

Она попыталась убедить себя, что это лишь акустический обман и никто за ней не идет. Успокаивал и приобретенный за годы здравый смысл. Но тысячелетний инстинкт возобладал. Зло всегда живет в темноте. Сара ускорила шаги.

В тот момент, когда она поворачивала за угол, ворота одного из грузовых подъездов багажного отделения разъехались с металлическим лязгом, заставившим ее вздрогнуть. Бригада рабочих начала выдвигать на погрузочную площадку большие почтовые контейнеры. Они переговаривались между собой и смеялись. Шаги за спиной стихли. («Если действительно были шаги», — подумала Сара, досадуя сама на себя.)

Взглянув в сторону грузчиков, она узнала их бригадира. Они встретились однажды на вечеринке, еще когда она работала в газете. Он был братом одного из репортеров. Тогда он даже прокатил ее на своем «сузуки». Как же его звали?

— Эй, Пат! — крикнула она, неожиданно вспомнив. — Все еще гоняешь на мотоцикле?

Пат удивленно обернулся.

— Кто?.. О! — Он прищелкнул пальцами. — Подожди, не говори мне. Сью… Нет, Сара, верно? Да, Кевин говорил мне, что ты ушла из газеты. Занялась недвижимостью или чем-то еще. Словом, купи-продай, как он выразился.

— Верно. Я смотрела здание там, за углом. — Она оглянулась в темноту Пятнадцатой улицы. — Может, я и ошибаюсь, но мне показалось, что кто-то за мной шел. Ты не мог бы проводить меня и посмотреть, пока я не сяду в машину? Я оставила ее тут рядом.

— Конечно. Нет проблем.

Она понимала, что все это нелепость, но все же почувствовала облегчение. Теперь кто-то знакомый знал, что она была там. Остальные грузчики ждали, не проявляя особого интереса к происходящему, но они тоже это запомнят.

Сев в машину, Сара первым делом заперла изнутри все дверцы и только потом перевела дух. «А что, если он уже в машине?» Она резко обернулась. На заднем сиденье никого не было. Она облегченно вздохнула. Теперь она чувствовала себя настоящей дурой. Она расслабилась на сиденье, откинув голову на спинку и закрыв глаза. «Я просто перепугалась», — подумала она. Эта атмосфера запустения на верхнем этаже дома, пустынная улица под виадуком, слишком много фильмов ужасов. Скорее всего, на самом деле ее никто не преследовал.

Она выпрямилась, завела мотор и включила передачу. «А что, если это был тот человек из библиотеки?» — пришла ей в голову неожиданная мысль.

Эту ночь она спала плохо. Во сне ее преследовали темнота, шаги и долговязые незнакомцы, похожие на мертвецов. Ей приснилось, будто она открывает крышку бюро в доме Уайднера и видит там человека из библиотеки. Улыбнувшись ей, он издает змеиное шипение, и изо рта у него на мгновение высовывается язык — черный, похожий на веревку и раздвоенный на конце.

Она проснулась, чувствуя удушье. Ночная рубашка была влажной от пота, от нее пахло страхом. Кровь стучала в висках. Она быстро оглядела темную спальню, и ей показалось, что в углах притаились какие-то смутные тени. «Ты дура», — сказала она себе, но все же протянула руку и включила вполнакала ночник. Потом откинулась на подушки и стала терпеливо ждать, когда снова придет сон.

Утром, когда она пила черный кофе, размышляя о том, что же теперь делать, ночные кошмары отступили. Кофе был крепкий и горячий, и, выпив полчашки, Сара уже наполовину убедила себя, что тот человек в библиотеке был просто любопытным нахалом. И конечно, никто не шел за ней под виадуком.

Она положила на кухонный стол две папки, которые принесла из дома Уайднера, и стала их просматривать, а кофеин тем временем делал свое дело. «Указатель» с непонятными заголовками она проглядела мельком, отметив лишь некоторые даты и имена. А вот руководство по машинам Бэббиджа ее действительно заинтересовало.

Она слишком плохо разбиралась в чертежах и в технике, чтобы понять схемы, но назначение машины явственно вырисовывались из описаний. Несомненно, речь шла о механическом компьютере, и выглядел он точно так же, как те три, что она видела на верхнем этаже дома Уайднера. Она вспомнила закутанные в пыльный саван механизмы — машины Бэббиджа, — и ее охватило волнение. Это было открытие огромного значения. Шанс войти в историю. Остаться в памяти людей не просто Сарой Бомонт, перекупщицей недвижимости и бывшей журналисткой.

Брейди Куинн оставил на полях инструкций несколько поправок и замечаний. То же самое сделали Рэндалл Карсон и некто по имени Дейтон Блейк. Сара перенесла папку к своему компьютеру. Согнав Мистера Мяу с письменного стола, она взяла листок бумаги и ручку и составила список имен, которые нужно разыскать. Немного подумав, она добавила еще несколько ключевых слов: «машины Бэббиджа», «Айзек Шелтон», «Томас Эдисон», «Чарлз Бэббидж», «Денвер», «Менло-Парк», «Джедедая Кроуфорд».

У нее мелькнула мысль, что не стоит тратить на это столько времени. Не так уж важно, как будет называться квартал, который она собиралась застраивать. Она вспомнила, что потратила уже целую неделю неделю на поиски Куинна. У Моргана Граймза в «Ньюс» она побывала ровно неделю назад. «Вместо того чтобы плутать по сети „Дэйта-Нет“, мне надо было подсчитать смету на перестройку дома на Эмерсон-стрит», — подумала она. Дел невпроворот. Надо составить график работ, договориться с подрядчиками — словом, начинать действовать. Куинн ждал сто лет, может подождать еще немного.

Сара дала себе слово, что отныне вплотную займется скупкой остальной недвижимости в квартале. А для поиска связей между Куинном, Карсоном и другими напишет специальную программу-«мышь». Пусть компьютер сам проделает черную работу. Она сообщит «мыши» ключевые слова и отпустит ее на пару дней побегать по компьютерной сети. Пусть поглядит, что там имеется. Потом можно будет посмотреть, что получилось, и решить, надо ли будет вмешаться в поиски самой.

Она села перед терминалом и размяла пальцы, как пианист перед концертом. Друзья в колледже иногда спрашивали Сару, почему при таком несомненном таланте она не стала программисткой. Она отвечала, что компьютер — полезный инструмент, но она не намерена становиться слесарем-инструментальщиком. Это немало шокировало кое-кого из заядлых программистов. Оказывается, они даже не подозревали, что занимаются таким плебейским делом.

Деннис читал в своем любимом кресле, когда услышал, как кто-то возится с замком входной двери. «Должно быть, Джерри с покупками», — подумал он и, заложив книгу закладкой, пошел открывать.

Перед дверью стоял Джереми Коллингвуд с двумя большими пакетами продуктов в руках, пытаясь попасть ключом в замочную скважину. Деннис взял у него один пакет.

— Мог бы постучать, — сказал он. — Что, если бы ты все рассыпал?

— Виноват.

— Ну, ничего. Ты все купил по списку?

— Разумеется, все. Разве я когда-нибудь что-то забывал? Сегодня Джерри казался раздраженным. Деннис подумал, уж не сцепился ли он опять с кем-нибудь в магазине. Он отнес сумку на кухню и стал выкладывать покупки на полки позади уже стоявших там банок. На их домашнем продовольственном складе Джерри ввел систему строгой очередности по принципу: «Первым пришел — первым ушел». Продукты, купленные раньше, всегда оказывались впереди, и, как только очередная вынутая банка обнажала наклеенную на полке звездочку, Джерри или Деннис отправлялись в магазин и пополняли запас.

— Послушай, Джерри, — сказал Деннис, пока они возились на кухне, — у тебя есть книги о гражданской войне?

Джерри закрыл дверцу морозильника.

— Кажется, есть Брюс Кеттон. А зачем тебе?

Деннис свернул пустые бумажные пакеты и сунул их в контейнер для макулатуры. Он был почти полон — пора ехать в центр приема вторичного сырья и обменять его на пустой. Интересно, какая цена на бумагу на этой неделе. Джерри должен знать. Он же бухгалтер.

— Да понимаешь, на прошлой неделе я немного подзанялся историей.

— В самом деле? Вот уж чего от тебя не ожидал.

Деннис обиделся, но постарался не показать вида.

— У человека могут быть разные интересы, — сказал он.

Джерри взглянул на него.

— Конечно, могут. Посмотри в третьем шкафу на второй полке. По-моему, ближе к середине.

Книжные шкафы занимали две стены в передней их квартиры.

Деннис поискал там, где сказал Джерри.

— Кеттон, говоришь? Здесь три тома. В каком из них можно будет найти февраль 1861 года?

— Ты что, не знаешь? — В голосе Джерри звучало неподдельное удивление.

— Я же сказал, что решил подзаняться историей. Если бы я все знал, зачем мне это читать, как ты думаешь?

— Ладно, Деннис, не кипятись. Посмотри тот, что называется «Ярость нарастает».

Деннис-снял с полки большой белый том и, усевшись в свое любимое кресло, открыл указатель в конце книги.

— Большинство людей начинает с первой Страницы.

— Я — исключение. Меня интересует только одно событие. Для этого я не собираюсь читать все… — он заглянул в книгу, — все пятьсот страниц.

— Твое дело, — пожал плечами Джерри.

Деннис не ответил и начал водить пальцем по именному указателю. «…Трамбл. Трескотт. Твиггс». Вот он. Твиггс, Дэвид Эмануэл. Деннис открыл страницу 226 и начал читать.

Глава называлась «Полковник Ли[12] покидает Техас». В ней упоминался бригадный генерал Твиггс — командующий Техасским округом. Семидесятилетний уроженец Джорджии «с пышными седыми волосами и бородой от уха до уха». Его симпатии были полностью на стороне сепаратистов, в отличие от его заместителя полковника Ли, писавшего, что «раскол страны есть не что иное, как революция».

Приказ, отстранявший Твиггса от командования, был подписан 28 января, но по каким-то необъяснимым причинам его послали обычной почтой, и он пришел в Сан-Антонио только 15 февраля, когда полковник Карлос Уэйт из Первого пехотного полка, который должен был сменить Твиггса, находился в шестидесяти милях от Сан-Антонио, на границе индейской территории. Твиггс уже вел переговоры с уполномоченными штата Техас о передаче всего армейского имущества и сдаче в плен офицеров и всего личного состава.

Техасцы попытались арестовать Ли, который проезжал через Сан-Антонио, направляясь в Вашингтон, куда ему было приказано явиться. Однако Ли заявил, что он уже выведен из подчинения Твиггса и переведен в Вашингтон, а потому не подлежит включению в список сдающихся в плен офицеров.

«Любопытно», — подумал Деннис. Похоже, это были самые критические месяцы перед нападением на Форт-Самтер.[13] По-видимому, Скотт предлагал Ли занять пост командующего юнионистскими вооруженными силами в случае начала военных действий. Но Ли уклонился на том основании, что Вирджиния тоже может примкнуть к сепаратистам. Он недолюбливал сепаратистов, однако воевать против родного штата не хотел.

Но каким образом дело Твиггса стало «гвоздем от подковы»? Если бы приказы пришли раньше, должно было случиться что-то очень важное? Или, как сказала Сара вчера за обедом, из-за того, что приказы опоздали, что-то важное не произошло?

Ответ Деннис нашел ниже на той же странице: «Здесь возникает захватывающее „если“. Несколькими месяцами раньше, в отсутствие Твиггса, Ли временно исполнял обязанности командующего Техасским округом. Если бы сепаратистский кризис обострился тогда или если бы Твиггс задержался с возвращением до середины зимы, то уполномоченные штата предъявили бы требование о передаче армейского имущества Ли, а не Твиггсу. Вне всякого сомнения, Ли категорически отказал бы. И тогда вполне могло кончиться тем, что именно Ли, а не майор Роберт Андерсон первым принял бы удар сепаратистов и ответил им огнем, и Сан-Антонио, а не Форт-Самтер, стал бы местом сражения, послужившим прологом к великой войне. В результате все дальнейшие события могли пойти существенно иначе».

Если бы Ли оказал сопротивление техасцам, Джефферсон Дэвис никогда не назначил бы его командующим армией конфедератов. Да, вся дальнейшая история могла бы пойти по существенно иному пути.

«Задержаны приказы насчет Твиггса, но не его возвращение», — было написано в той бумаге. Интересно, кем задержаны?

Несколько следующих дней Сара не покладая рук занималась претворением в жизнь своего проекта. Она начала переговоры о покупке полудюжины других домов в том же квартале, расположенных так, чтобы никто не смог перестраивать его без ее участия. В торговле недвижимостью самое главное — верно выбрать. Она действовала через сложную систему подставных лиц и посредников. Скрыть размах операции все равно было невозможно, но Сара не хотела, чтобы кто-то пронюхал, что за всем этим стоит она.

Она навела справки о возможной стоимости работ по реконструкции зданий у нескольких знакомых подрядчиков, не сообщая им ничего определенного и взяв за основу дом, который они осмотрели вместе с Деннисом. Она сделала пометку, что надо будет встретиться с ним и уточнить детали предполагаемой реконструкции. Она хотела, чтобы работы обошлись как можно дешевле, но была достаточно опытна и понимала — это вовсе не означает, что нужно гнаться за самой низкой ценой.

Она также сделала заявку на дом Уайднера. Хотя он и не был, выставлен на продажу, все знают, что всегда можно купить любую недвижимость. Главное — предложить подходящую цену.

Только в пятницу днем Сара решила устроить передышку. Она отложила в сторону свои бумаги, вставила в проигрыватель компакт-диск с рэгтаймами, прошла на кухню и сварила себе кофе. Потом вернулась к компьютерному терминалу и вызвала свою «мышь»: самое время посмотреть, что та разузнала о Куинне и машинах Бэббиджа. Сара рассказала Деннису о странных примитивных компьютерах. Тот остался очень доволен — интуиция не подвела его. Название «Квартал Брейди Куинна», в честь человека, причастного к ныне забытым первым в мире компьютерам, великолепно подчеркивало суть их замысла, согласно которому информация расценивалась как коммунальное удобство, а подключение, квартир к компьютерной сети было таким же обычным делом, как подключение к канализации и электричеству.

В комнате звучала мелодия «Creole belles», а Сара просматривала на экране то, что нашла ее «мышь», тихонько подпевая: «Мои прекрасные креолки…»

Как и ожидалось, основная масса информации касалась Эдисона и Бэббиджа: ведь это были выдающиеся исторические фигуры. Однако ничто не связывало их ни с Куинном, ни с Карсоном, ни с машинами на потайном четвертом этаже. Сара узнала, что Томас Эдисон имел обыкновение регулярно встречаться с Генри Фордом, Харви Файрстоуном и Джоном Берроузом «для обсуждения дел в стране». Они прогуливались на лоне природы в личном заповеднике Форда в Мичигане. Оно и понятно: бизнесмены во все времена брюзжат, что страна катится в тартарары. Берроуз — Сара выяснила это, когда навела о нем справки, — был натуралистом-любителем. Одним из первых экологов.

— Так вот что это за прогулки, — произнесла она вслух и рассмеялась, представив себе, как три промышленных магната гуляют по полю, разглядывая грибы и мотыльков. Форд, наклонившийся понюхать розу, выглядел, должно быть, странно.

Что касается Бэббиджа, то было, конечно, любопытно узнать, что он ненавидел уличных шарманщиков и не раз возглавлял кампании с требованием запретить им появляться на улицах, но к делу это отношения не имело. Гораздо интереснее было то, что он и в самом деле начал строить «дифференцировочную машину» — прототип механического компьютера, но, истратив двадцать три тысячи фунтов, включая шесть тысяч собственных денег, бросил эту затею на полпути.

Бэббидж был одним из учредителей Аналитического Общества и пропагандировал страхование жизни — «бизнес, основанный на том, что непредсказуемые события могут принимать предсказуемые формы». В 1832 году он написал «Экономию машин и машиностроения», предвосхитив многое из того, что сейчас называют исследованием операций и системным анализом. В общем, человек был незаурядный.

В 1833 году Джедедая Кроуфорд напечатал в «Записках Нью-Йоркской Академии наук» любопытную заметку, в которой предлагал устроить открытое обсуждение теоретических воззрений Бэббиджа и создать Общество Бэббиджа для их распространения. Сара вспомнила, что Кроуфорд был автором самой ранней работы в «Указателе» из запертого ящика. «Мышь» выяснила, что он одно время, в 1820-х и 1830-х годах, был профессором математики Йельского университета. Интересно, удалось ли ему основать свое общество? Все совпадало. Такое общество вполне могло попытаться изготовить машины Бэббиджа.

Других упоминаний об Обществе Бэббиджа «мышь» в компьютерной сети «Дэйта-Нет» не обнаружила. Впрочем, сеть была сравнительно новой, и в нее еще не успели внести многие базы данных. Любопытно будет покопаться в других компьютерных сетях, имеющих выход в «Дэйта-Нет», — не удастся ли извлечь что-нибудь оттуда?

Она еще немного посидела за компьютером. Из проигрывателя звучал старинный, 1908 года, «Блэк-энд-уайт рэг» Ботсфорда, и ее пальцы выстукивали ритм в такт музыке. Надо бы вернуться к работе над проектом. Но было уже три часа дня, и к тому же пятница. У нее остались кое-какие дела в городском и окружном управлениях по строительству, и, хотя она могла их решить по телефону или модему, поездка в центр была прекрасным предлогом наведаться в редакцию газеты и в библиотеку. Сара некоторое время боролась с искушением, но в конце концов сдалась. Конечно, работу над проектом откладывать нельзя, но слишком уж увлекательной оказалась охота за Куинном и Обществом Бэббиджа. Она подняла трубку и договорилась о встрече с окружным консультантом по недвижимости.

Сара не очень надеялась обнаружить в редакционном «морге» сведения об Обществе Бэббиджа и поэтому не расстроилась. В конце концов, «Ньюс» начала выходить только в 1851 году. Но Морган обещал навести для нее справки. У него был приятель в «Нью-Йорк Таймс». Правда, «Таймс» не намного старше «Ньюс», но эта газета издавалась на восточном побережье, и вполне вероятно, что там могли сохраниться какие-нибудь сведения об Обществе, созданном Кроуфордом.

Закончив свои дела с юристом и выйдя из здания управления, Сара решила решила пройти до библиотеки напрямик через Центральный парк. Она перебежала под носом у машин через Бэннок-стрит к парку и не спеша пошла в толпе гуляющих, погрузившись в собственные мысли. Кругом лениво бродили молодые люди, некоторые расположились на ступенях Греческого Театра. Над головами гуляющих, как кузнечики над лугом, то и дело поднимались в воздух пластиковые «летающие тарелочки».

«Мне понадобится помощь», — подумала Сара. Она вспомнила заголовки в «Указателе». Тарабарщина. Хотя было понятно, что некоторые из них касаются проблем исследования операций — еще одно связующее звено с Бэббиджем. А чертежи в руководстве к машинам Бэббиджа? Здесь нужен будет по меньшей мере инженер-механик. И математик. А может быть, еще и историк. Саре совсем не нравилось, что придется делиться с кем-то своим открытием. Специалисты перехватят его, а ее вежливо отодвинут в сторонку. «Спасибо, мисс Бомонт, но дальше мы этим займемся сами».

Всю свою жизнь она действовала в одиночку, на свой страх и риск, не прося ни у кого помощи. Мысль, что ее оставят в стороне, не давала покоя. Дело не только в том, что, использовав машины Бэббиджа для рекламы, будет легче распродавать дома в «Квартале Брейди Куинна». Это не зависит от ее личного участия в расследовании тайны первых в мире компьютеров. Нет, черт возьми, дело в другом! Она хотела сама раскрыть тайну! Прославиться как первооткрыватель!

Сара проходила мимо Греческого Театра, когда ее правый каблук попал в трещину на асфальте. Царапины, полученные на лестнице, еще давали себя знать, и Сара оступилась. В этот момент что-то просвистело в воздухе, ударившись о стоявшую рядом колонну, и в щеку ей впились осколки камня.

— Эй! Вы соображаете, что делаете?

Она обернулась на голос. Рослый плотный мужчина в расстегнутой спортивной рубашке широкими шагами направлялся в ее сторону, кого-то окликая. За ним виднелся патрульный полицейский, который взялся за свою кобуру. Несколько детишек с любопытством оглянулись.

Что происходит? Сара повернула голову. На той стороне сверкающего пруда стоял человек с пистолетом. Он держал его обеими руками, широко расставив ноги. Пистолет был направлен на нее. На нее!

Сара не успела ни о чем подумать — сработал инстинкт самосохранения. Она кинулась вбок, между колоннами Греческого Театра, и плашмя упала на землю. «Не может быть!» Последовал еще один хлопок и визг пули, отскочившей от камня. Послышались крики. Она проползла до конца колоннады. Сердце ее отчаянно колотилось. Рискнуть выглянуть? Но, может, он только и ждет, когда она высунет голову. А вдруг он уже бежит сюда! Прятаться или удирать? Она должна это знать.

Сара осторожно выглянула из-за колонны, и увидела, как человек с пистолетом повернулся и выстрелил в подходившего к нему рослого мужчину. Пуля попала ему прямо в рот, из затылка фонтаном брызнули кровь, мозг и осколки костей. Удар отбросил мужчину назад, он упал навзничь, уставившись раскрытыми глазами в небо.

Человек с пистолетом повернулся и взглянул на Сару. Люди вокруг бежали кто куда. Он поднял пистолет. Полицейский окликнул его. Он уже вынул свой револьвер и направил его на убийцу. Тот молниеносно развернулся и выстрелил. Полицейский попятился и быстро нажал на курок два раза подряд. Убийца дернулся и осел на землю. Полицейский упал на колени, схватившись за живот.

Издалека послышался вой приближавшихся сирен. Цепляясь за колонну, Сара поднялась на ноги и окинула взглядом парк. Вокруг царила паника. Кто-то еще бежал, другие уже остановились. Женщина поддерживала тело первого мужчины, с рыданиями прижимая его к себе. Он, несомненно, был мертв. Возможно, он спас Саре жизнь, когда отвлек внимание убийцы. Как его угораздило напасть на вооруженного человека? По-видимому, он просто не знал, что у того пистолет: звуки выстрелов были совсем слабыми из-за глушителя.

Сара перевела взгляд на убийцу. Он лежал без движения. К нему подошел какой-то молодой человек и уставился на тело. Бело-голубая птица спорхнула откуда-то сверху, наклонила головку налево, потом направо и клюнула труп в лицо.

Сара почувствовала, как к горлу подступает ком. Она отвернулась, и ее стошнило. Желудок сжимали нестерпимые, выворачивающие наизнанку спазмы. Когда рвота закончилась, она пошарила в сумке, нашла платок и вытерла рот. На платке осталась кровь со щеки, оцарапанной осколками камня.

Сара словно оцепенела. Чувства ее притупились, яркую картину парка она видела где-то далеко-далеко, как будто смотрела не в тот конец подзорной трубы, и все звуки казались приглушенными. Она повернулась и пошла в сторону Четырнадцатой улицы. Где-то краешком сознания она понимала, что должна остаться и подождать полицию. «У тебя шок, — произнес внутренний голос. — Ты не в себе».

Она уже пересекла Чероки и шла позади Монетного двора, когда сзади подъехала машина и остановилась, взвизгнув тормозами. Сара резко обернулась, все ее тело напряглось, сердце на секунду замерло.

Морган опустил боковое стекло машины.

— Быстро, — сказал он. — Лезь внутрь.

Она удивленно посмотрела на него, потом обошла машину и села с ним рядом. Морган ездил на старом «шевроле» непонятного цвета и неизвестного года выпуска. Захлопнув за собой дверцу, Сара съежилась на сиденье и обхватила себя руками.