Вот что рассказывает об этом командир 149-й дивизии генерал-майор в отставке Герой Советского Союза Захаров:
      149-я стрелковая дивизия первоначально занимала 30-километровую полосу обороны по р. Десна, седлая Варшавское шоссе. В середине июля дивизия получила приказ совершить 200-километровый марш по маршруту Рославль - Захарово Ворошилово - Яхрома, не допустить продвижение противника в направлении Ельня. По этому маршруту дивизия следовала одной колонной.
      На третий день марша, 22 июля 1941 г., при подходе к д. Захарово авангард дивизии был обстрелян артиллерийским и минометным огнем. Авангард с ходу сбил передовые части противника и завязал бой за д. Ворошилово. Головной полк (видимо, 568-й.- А. Е.) под командованием полковника Пилинога расчленился побатальонно и продолжал движение вперед. Мы с командиром полка выехали в авангард. После доклада командира авангардного батальона я отдал приказ полковнику Пилинога: если дальнейшее продвижение головного батальона будет остановлено, нанести удар двумя батальонами с левого фланга и овладеть д. Ворошилово. Полк поддерживал легкий артполк. Затем мы возвратились к главным силам полка. Два батальона в расчлененном строю с запада и востока обходили д. Захарово. На окраину деревни были вызваны командиры других полков, командиры батальонов, получившие указания, как вести себя при этом первом боевом крещении дивизии.
      В 12.00 22 июля появились 60 немецких самолетов Ю-88. Они сделали несколько кругов и начали бомбить д. Захарове и ее окраины. Честно говоря, впечатление от разрывов бомб было ужасное, но, поскольку это было первое крещение дивизии, особенно необходимо было личным примером вселить мужество и спокойствие в солдат, и они, видя, что генерал и полковник, не обращая внимания на бомбежку, делали свое дело, действовали увереннее и смелее. Скоро бомбежка кончилась. Потерь было немного.
      23 июля в Захарове прибыл командарм генерал-лейтенант В. Я. Качалов. Ознакомившись с данными разведки, он потребовал усилить продвижение. Я решил с рассветом 24 июля атаковать двумя полками с двух сторон д. Ворошилово, а командующему артиллерией дивизии полковнику Панкову приказал всю ночь вести по переднему краю противника и по д. Ворошилово методический артиллерийский и минометный огонь, изнуряя врага, не давая ему спокойно построить огневую систему обороны. Атаку решено было начать в 4.00, а в 3.50 дать 10-минутный артиллерийский налет.
      Намеченная атака прошла успешно. Противостоящие силы врага понесли большие потери. Одних пленных было взято около 600 солдат и офицеров и большое количество всевозможных трофеев. Когда вели колонну пленных, мы с командующим армией В. Я. Качаловым следовали из д. Захарове в д. Ворошилово. На полпути встретили колонну. В это время несколько самолетов Ю-88 начали бомбить колонну пленных. Более сотни гитлеровцев было убито своей же авиацией, остальных доставили в штаб группы.
      После этого боя на протяжении почти 60 км дивизия с боями продвигалась вперед, не встречая серьезного сопротивления{27}.
      145-я стрелковая дивизия 340-м полком перешла на северный берег р. Стометь южнее Лещиной Слободы. 729-й полк одним батальном занял Полуево на северном берегу р. Стометь, остальные батальоны остались на южном берегу этой реки. 403-й стрелковый полк находился в районе Новый Деребуж.
      В ночь с 23 на 24 июля разведывательный батальон и отдельный отряд 145-й стрелковой дивизии выдвинулись вперед с задачей овладеть Малыми Хисловичами.
      Вот что рассказал о действиях дивизии ее командир А. А. Вольхин:
      19 июля в 5.00 меня вызвал к себе командарм В. Я. Качалов. Он приказал мне достать карту и лаконично изложил следующий приказ: из исходного положения Стодолище и левее на 4 км, седлая шоссе, 145-й стрелковой дивизии 23 июля атаковать противника и, наступая вдоль шоссе, овладеть аэродромом в Энгельгардовской. Правее нас атакует 149-я стрелковая дивизия и 104-я танковая дивизия.
      Я понял, что атака противника планируется с хода, и попросил разрешения вывести дивизию из района, где она занимала оборону, и подготовить ее к наступлению, насколько позволяло время. Это диктовалось тем, что левофланговые полки от исходного положения для наступления находились в 40 - 50 км. Кроме того, попросил разрешения немедленно выехать в район исходного положения с командирами полков, батальонов и штабными работниками, отвечающими за организацию боя. Генерал выслушал меня внимательно и сказал: Действуйте так, чтобы обеспечить успех удара, но оборону не нарушать, о выводе частей в исходные районы указание получите дополнительно. Владимир Яковлевич пожелал мне успехов, мы тепло попрощались.
      Весь день командиры полков и штабов готовили и планировали бой, прокладывали маршруты, выбирали исходные рубежи и небольшими группами разведывали маршруты и противника.
      В 18 часов 22 июля было дано указание о подготовке войск к маршу. До начала атаки оставалось 10 часов. Отдельным частям предстояло совершить марш до 40 км, несмотря на это, все части своевременно успели выйти в исходные районы и развернуться для наступления. Противник встретил наше наступление организованным огнем. Части медленно продвигались под сильным артиллерийским и пулеметным огнем.
      Поступило указание командарма одному из полков дивизии с артиллерийским дивизионом совершить обходный маневр и атаковать неприятеля во фланг и тыл. Полк под руководством командира 1-го батальона майора Емельянова и комиссара полка батальонного комиссара Францева вначале имел успех и продвинулся на 3 4 км. Противник подбросил резервы и превосходящими силами потеснил полк.
      На следующий день решение задачи флангового удара было повторено полком майора Кораблинова, но и этот полк не добился успеха. Боевые возможности дивизии заметно снижались из-за больших потерь в личном составе. Необходимость продолжать наступление, невзирая на большие потери, обусловливалась обстановкой, сложившейся под Смоленском и в районе Ельни. Так командарм разъяснил нам положение.
      Противник имел почти четырехкратное превосходство. Наши люди, командиры, политработники, коммунисты, те, кто дрался в 145-й стрелковой дивизии, были уверены в ее силе и высоких моральных и боевых качествах. Следует отметить полкового комиссара Коншина, батальонного комиссара Федченко, начальника штаба дивизии майора Сихарулидзе, моего заместителя комбрига Романова, полковника Соколова, начальника связи майора Фролова, командиров полков и батальонов майоров Емельянова, Кораблинова, Дрёмова, Татарчевского и многих других{28}.
      Проявляя громадную волю и командирскую настойчивость, В. Я. Качалов сумел в этих тяжелейших условиях многократного превосходства противника обеспечить продвижение своих сил, хотя и медленное, но настойчивое, угрожавшее флангам гитлеровских войск, наступавших на главном направлении. Упорство, с каким дрались дивизии группы, можно проследить по дням.
      Так, 24 июля 104-я танковая дивизия к 9 часам утра сосредоточилась в районе Борисовочка, Ковали. Ее мотострелковый полк к этому времени вышел в район леса юго-восточнее Красноселья.
      149-я стрелковая дивизия в это же время вышла на северный берег р. Беличек и заняла Ворошилово. Противник оказывал упорное сопротивление, но под давлением наших атакующих подразделений начал отход в разных направлениях. Перед фронтом 568-го стрелкового полка, в частности, враг отходил на северо-восток, а перед фронтом 479-го стрелкового полка - на север. Отходившие подразделения противника входили, видимо, в состав авангарда, так как основная группировка неприятеля, по данным нашей разведки, находилась северо-восточнее Починка. В районе Лещиной Слободы было обнаружено до роты пехоты с пулеметами и минометами.
      К исходу этого дня (24 июля) войска группы Качалова развили успех на своем левом фланге в направлении Гореликова. К этому же времени на правом фланге сосредоточилась 104-я танковая дивизия в районе Пустошь, Пасское 1-е, Заборье, имея один полк на рубеже Ивановка, Герасимовка.
      149-я стрелковая дивизия в результате контратак нескольких групп противника, вклинившихся в промежутки и стыки между нашими частями, отошла на рубеж по южному берегу реки Беличек и Стометь, достигнутый накануне. 569-й стрелковый полк отошел к Чернявке и лесу юго-западнее этого населенного пункта. 479-й стрелковый полк окопался в районе Рудня, Бережок. 744-й стрелковый полк - на рубеже Захаровки. После отхода части приводили себя в порядок. Перед фронтом дивизии было до 20 танков и пехота врага.
      145-я стрелковая дивизия к исходу 24 июля своим 340-м стрелковым полком овладела Петровкой, отбросив на Васьково до двух пехотных рот противника. 599-й стрелковый полк, наступавший на Жиганово, Голеевку, вышел на рубеж высота 188,0, Романовка, оттеснив и частично уничтожив разведывательные подразделения врага. 729-й стрелковый полк овладел деревней Белый Ручей и высотой севернее Полуева. 403-й стрелковый полк развернулся из-за левого фланга дивизии и к утру 25 июля вышел на рубеж Михайловка, Погары, Митюли, отрезая пути отхода противнику и развивая удар на Горелики.
      25 и 26 июля, преодолевая упорное сопротивление противника, войска группы достигли линии Пустошь, Фадеева Буда, Тихоновка, Калиновка - 104-я танковая дивизия; Чернявка, Ворошилово, Лындовка - 149-я стрелковая дивизия; Осиновка, Пащево, Сартыновка, Барсуковские - 145-я стрелковая дивизия.
      Продолжали наступление войска группы и 27 июля. При этом 104-я танковая дивизия получила задачу овладеть переправой на р. Хмара на участке Погуляевка, Егоровка; 149-я стрелковая дивизия - овладеть переправами через р. Хмара на участке Понизовка - железная дорога; 145-я стрелковая дивизия частью сил должна была оборонять район Осиновки, Стометки, р. Хмара, а остальными частями также выполнять задачу по овладению переправами через р. Хмара.
      Разведка группы установила, что противник подводит резервы из районов Орши и Смоленска, сосредоточивая механизированные части в районе Шумаево, Докудово, Иванино.
      29 июля неприятель еще более усилил сопротивление, обстреливая наши боевые порядки артиллерийским и минометным огнем. Его авиация небольшими группами беспрерывно бомбила и штурмовала штабы, огневые позиции артиллерии, места сосредоточения пехоты. В этот день 104-я танковая дивизия передовыми частями вела бои южнее Дударевки и в районе Марченов-ки, преодолевая сильный огонь противотанковой артиллерии. 149-я стрелковая дивизия 568-м стрелковым полком вышла на рубеж Зимницы, отметка 213,2; 479-й стрелковый полк овладел Лындовкой. 744-й стрелковый полк правым флангом занимал Никулино, а левым высоту с отметкой 192,1. Продвижению дивизии упорно противодействовали пехота, танки и артиллерия гитлеровцев.
      145-я стрелковая дивизия 340-м стрелковым полком наступала на Васьково, также встречая сильное огневое противодействие. 729-й стрелковый полк вел бой на рубеже Мошек, Жигалова. 403-й стрелковый полк, наступая на Михайловку, вышел на рубеж высоты 196,7. 599-й стрелковый полк находился во втором эшелоне в районе Шаталово, Дундуковка, Старинка{29}.
      Об этом бое имеются воспоминания командира 403-го полка майора Татарчевского. Из них следует, что командир дивизии генерал-майор Вольхин получил боевую задачу - занять оборону в районе Михайловка, Васьково, местечко Погост, безымянная высота. Последующей задачей было наступление в северо-западном направлении.
      Сосредоточение частей дивизии происходило под покровом ночи. Время было очень ограничено, но, несмотря на это, оборонительный район был занят своевременно и оборудован. Командир 403-го стрелкового полка получил боевой приказ произвести ночной марш и на рассвете атаковать противника и завладеть д. Михайловка.
      729-й стрелковый полк дивизии по замыслу командира дивизии тоже должен был совершить ночной марш и на рассвете одновременно с 403-м стрелковым полком или на несколько минут позже поддержать его ударом справа. 599-й стрелковый полк был во втором эшелоне дивизии.
      Командир 403-го стрелкового полка серьезно отнесся к боевому приказу. Накануне марша задача была доведена до всех офицеров и солдат. В авангард назначен 1-й батальон, усиленный полковой артиллерией и минометами. За авангардом двигался артиллерийский дивизион, затем остальные батальоны и полковые подразделения. Было тщательно продумано и организовано боковое и тыльное походное охранение. Ночной марш совершен был хорошо. Полк, не обнаруживая себя, скрытно подошел к исходному рубежу для атаки. На рассвете была произведена короткая артиллерийская и минометная подготовка по переднему краю обороны противника и после этого стремительная атака. Для гитлеровцев атака была столь неожиданной, что они не успели произвести ни одного выстрела. В захваченных окопах было брошено все оружие, потери врага были очень велики. В деревне был оставлен весь автомобильный и гужевой транспорт, а на ее противоположной окраине захвачен дивизион полевой артиллерии, расположенный на позициях.
      Артиллерия и минометные подразделения полка меткой стрельбой обеспечили успех атаки. В этом бою особенно отличились командир 1-го батальона майор Емельянов, 1 и 2-я стрелковые роты и 1-я пулеметная рота. Хорошо действовали и остальные подразделения полка.
      Через несколько часов после этой удачной атаки противник, однако, оправился, подтянул свежие резервы, вызвал авиацию и при поддержке артиллерии и танков перешел в контратаку. 403-й стрелковый полк, неся серьезные потери, вынужден был оставить захваченный рубеж и отойти на прежние позиции. Атака 729-го полка по ряду причин запоздала.
      С 1 августа 403-й стрелковый полк совместно с остальными частями дивизии наступал в направлении Михайловка - Васьково. Противник превосходящими силами с танками и артиллерией стремился задержать наступление 403-го стрелкового полка, и это ему удалось, хотя и ценой больших потерь в людях и технике.
      В заключение своих воспоминаний майор Татарчевский пишет: Отвага и смелость солдат в единоборстве с танками противника была изумительной. Связки гранат, противотанковые гранаты, бутылки с горючей смесью и передвижные противотанковые мины были в то время главнейшим противотанковым оружием пехоты. Тем не менее танки противника зачастую как факелы пылали от бутылок с горючей смесью. При короткой остановке танков воины-добровольцы, рискуя жизнью, вскакивали на них и плащпалаткой закрывали смотровые щели, или выдвигались вперед с передвижными противотанковыми минами{30}.
      В этих боях командир 403-го полка был ранен.
      Рано утром 1 августа после артиллерийской подготовки враг нанес сильный удар на участке Рудня-Новая, Жарковка, Шипенко, Печерск, Бурянка, Печерская Буда, Выдрица в направлении на Рославль. По свидетельству Гудериана, для захвата города были брошены 24-й танковый, 7-й и 9-й армейские корпуса{31}. Около 100 танков с мотопехотой в 5 часов дня прорвались в Звенчатку по шоссе на Рославль.
      Еще более активизировалась и авиация противника во всей полосе действий группы, особенно свирепствовали гитлеровские стервятники в районе Рославля, который теперь оборонялся 222-й стрелковой дивизией, также подчиненной генералу Качалову.
      На следующий день, 2 августа, обстановка продолжала ухудшаться. Мотомехчасти противника вышли на рубеж Новины, Старинка, Рогожинские, Новый Деребуж, Печкурово. Левый фланг группы обходили более полка мотопехоты и полк танков врага.
      Однако к исходу этого дня наступление противника на левом фланге было приостановлено, на правом же фланге отдельные группы мотоциклистов и мотопехоты с танками проникли в район Заболотовки.
      104-я танковая дивизия в полдень 2 августа отошла под натиском превосходящих сил противника, завязав напряженный бой с танками и мотопехотой в районе Борисовочки.
      Об этих боях прислал мне воспоминания бывший комиссар 104-й танковой дивизии Александр Софронович Давиденко. Он пишет:
      Продвигаясь с боями в направлении д. Починок, 28 июля мы встретили сильное сопротивление противника в районе деревень Ступино и Ивонино. Завязался бой, который длился 29, 30 и 31 июля. Каждый день боя был очень тяжелым для нас. За два дня боев 30 и 31-го только 104-й мотострелковый полк потерял 473 человека убитыми и ранеными. Большие потери были и в танковом полку. Хочу отметить, что хорошо показали себя в боях наши тяжелые танки КВ. Гитлеровцы, вероятно, не имели средств, способных пробить броню КВ, и это наводило на них ужас. КВ для них были неуязвимы. Очень жаль, что их у нас было так мало. Вот пример: 30 июля вечером вернулись с поля боя два танка КВ, у которых не было ни одной пробоины, но на одном из них мы насчитали 102 вмятины.
      30 июля разведка донесла, что нашу дивизию противник обходит справа и слева. 31 июля во второй половине дня мы с командиром дивизии приняли сами решение о выходе из мешка, пока он еще не был завязан. И это действительно было своевременно. Утром 1 августа командир дивизии получил официальный приказ командующего группы о выходе из окружения. Части дивизии пошли в указанном направлении, но и здесь встретили сильное сопротивление противника. Завязался ожесточенный бой, который длился до позднего вечера. Гитлеровцы несколько раз шли в атаку, но наши танкисты с успехом отбивали атаки, нанося противнику большой урон. В бою участвовали одни танки без пехоты. Наш 104-й мотострелковый полк и два танковых батальона по приказу командующего действовали с частями 28-й армии. Бой был очень тяжелым, но без пехоты нам так и не удалось прорваться в этом направлении. В середине дня к нам на КП приехал в танке Т-34 командующий 28-й армией. Выслушав доклад командира дивизии, он дал конкретные указания, как действовать дальше.
      В этом бою при выходе из окружения были убиты командир и комиссар танкового полка, а начальник штаба полка тяжело ранен. Во второй половине дня был ранен в оба плеча командир дивизии полковник Василий Герасимович Бурков, которого я сам перевязал и отправил на бронемашине к месту расположения штаба дивизии{32}.
      Проанализировав сложившуюся обстановку, генерал Качалов 2 августа отдал приказ, в котором констатировал, что противник пытается вклиниться между укрепленным рубежом на р. Десне и правым флашом группы, с особым упорством развивая наступление на направлении Новый Деребуж, Печкурово, Рославль с рубежа Хислевичи, Кричев. Войскам группы приказывалось сдерживать наступление противника на рубеже Ивановка, Осиповка, Ефремовка, Новый Деребуж, Печкурово, Рославль. Считая основной задачей удержать рубеж по р. Стометь и район Рославля, В. Я. Качалов одновременно планировал нанести удар в общем направлении на Егоровку, Починок в тыл ельнинской группировке противника.
      Так, 104-й танковой дивизии в ночь со 2 на 3 августа под прикрытием мотострелкового полка, удерживающего рубеж Новоселье, Борисовочка, предстояло сосредоточиться в районе Селинка, Чернявка, Недобрая и быть готовой вместе с 149-й стрелковой дивизией нанести удар в северном направлении.
      Этот приказ отвечал обстановке, правильно нацеливал войска группы и был увязан с действиями соседей, в частности с 13-й армией Центрального фронта.
      Дело в том, что командование Центрального фронта 3 августа в связи с прорывом вражеских танков в район Рославля и подхода сюда значительных сил пехоты поставило 13-й армии задачу, не допуская выхода неприятеля восточнее р. Остер в направлении Брянска, основными силами ударить с тыла (с запада и юго-запада, удар группы Качалова - с севера) и нанести поражение прорвавшейся к Рославлю группировке противника.
      Удары 13-й армии готовились из лесов севернее Шумячеи (кавалерийская дивизия) и с рубежа Милославпчи, Васильевка, Гульки (137-я, 121-я стрелковые и 21-я кавалерийская дивизии).
      Одновременно 4-й воздушнодесантный корпус должен был контратаками сдержать части 7-го армейского корпуса гитлеровцев на линии Хотимск, Первомайская, Михеевичи{34}.
      Эти задачи войска 13-й армии получили лишь к вечеру 3 августа и начали осуществлять на следующий день.
      В то же время враг успел закрепиться на достигнутых рубежах и фактически осуществил оперативное окружение группы Качалова. Я не располагаю точными данными о причинах запоздания командования Центрального фронта с отдачей приказа об ударе по группировке гитлеровцев, окружившей наши войска в районе Рославля. Но если бы эти действия были осуществлены хотя бы на сутки раньше, обстановка на этом участке сложилась бы более благоприятно для нас и группа Качалова в полном: составе вырвалась бы из кольца.
      В продолжение ночи со 2 на 3 августа противник пытался справа и слева прорваться в тыл группы Качалова и окружить ее и фактически добился этой цели. Генерал Качалов перегруппировал части так, чтобы два стрелковых полка могли контратаковать из Стодолища в направлении Рославля и уничтожить противостоящие силы совместно с 222-й стрелковой дивизией и очистить город от проникших туда гитлеровцев.
      Однако события приобретали все более драматический характер. Угроза полного окружения и уничтожения нависла и над штабом группы. Генерал Качалов, находившийся в это время на своем КП в лесу, у Стодолища, решил выходить из окружения в направлении Лысовка, Старинка и отдал приказ командиру 149-й стрелковой дивизии подтянуть к д. Лысовка один стрелковый полк, который должен был двигаться в авангарде, прорвать кольцо окружения и обеспечить выход штаба группы. Время подхода этого полка в Лысовку было установлено в 23.00. Одновременно туда должна была прибыть и колонна штаба группы. Полк, однако, запоздал с выходом в Лысовку и прибыл туда только к утру 4 августа. Деревня Старинка к этому времени была уже занята противником. Развернувшись в боевой порядок, полк атаковал гитлеровцев, засевших в деревне. За полком двинулась и колонна штаба. При подходе к Старинке завязался ожесточенный бой Он длился с переменным успехом до 17 часов 4 августа. Штабные машины были замаскированы в лесу, а личный состав штаба во главе с членом Военного совета В. И. Колесниковым пошел в боевые порядки, чтобы поднять дух войск. В. Я. Качалов сел в танк, который находился на КП, и тоже поехал в боевые порядки, чтобы лично руководить боем.
      Командир 149-й стрелковой дивизии Ф. Д. Захаров вспоминает:
      С утра 1 августа противник превосходящими силами при поддержке авиации повел наступление на дивизию, завязался упорный бой 3 августа был получен приказ командарма о выходе из окружения. Боевой порядок армии при выходе был следующим: отходить двумя колоннами в направлении Рославль, правая колонна в составе 145-й стрелковой дивизии, левая колонна в составе 149-й стрелковой дивизии и штаба армии. В ночь с 3 на 4 августа тылы 145-й стрелковой дивизии сбились со своего маршрута и вышли на маршрут левой колонны, чем создали пробку в направлении движения нашей колонны, и лишь к утру 4 августа удалось навести соответствующий порядок в колоннах.
      4 августа авангард головного полка полковника Пилинога завязал бой за д. Старинка. Противник оказывал сильное сопротивление. Вскоре на мой наблюдательный пункт прибыл командующий 28-й армией генерал-лейтенант В. Я. Качалов и член Военного совета. Я доложил обстановку и о разведанном обходном пути севернее Старинки. Командарм приказал вызвать командира полка полковника Пилинога и приказал повторить атаку и захватить Старинку. В 13.00 полк при поддержке артиллерийского огня двух артполков перешел в атаку, но и на этот раз наступление полка не привело к решительному успеху. В 15.00 командарм приказал водителю танка: Вперед! Танк командующего и броневик адъютанта пошли в направлении Старинки. Танк пошел в цепь полка и скрылся в лощине перед д Старинка. Через несколько минут показался броневик, на котором прибыл адъютант командующего и передал приказание: посадить на все имеющиеся автомашины полк пехоты для преследования противника, который, как полагал командарм, начал отход. При штабе дивизии находилась авторота с боеприпасами. Я приказал боеприпасы сгрузить на землю и посадить 3-й батальон полка полковника Пилинога на машины, чтобы преследовать отступающего противника.
      Командиру полка отдал распоряжение свернуть в колонну полк и следовать за 3-м батальоном. Как только авторота с людьми подошла к д. Старинка, противник открыл сильный артиллерийский и минометный огоиь, и продвижение было приостановлено Я решил с наступлением темноты вывести дивизию по маршруту разведроты
      5 августа в 10 часов начали переправу через р. Остер у шоссе Москва Варшава. Во главе дивизии с головным полком шел заместитель командира дивизии полковник Бобров. Штаб дивизии и я организовали и пропускали части дивизии через переправу. Прошел последний полк. Остались штабная батарея легкого артполка и штаб дивизии.
      В 14.00 налетела авиация противника, разбомбила переправу, и на западном берегу р. Остер остался штаб дивизии без оперотделения, которое ушло во главе колонны, командир артполка и примерно 40 солдат штабной батареи, а всего человек 100. Прорваться в этом месте мы не могли, восточный берег противник уже занял пехотой и танками. Нам пришлось уйти в лес, сжечь свои автомашины и выбираться пешими. 28 августа нам удалось пройти линию фронта противника на р. Десне в районе урочища Чаща. Пять дней мы вели наблюдение за обороной врага. Мы установили, где огневые средства, где траншеи, и выбрали место для прохода. Гитлеровцы обнаружили нас только тогда, когда наши стали кричать Кто идет?, и наш ответ заставил их открыть огонь, но было уже поздно.
      Мужество и стойкость проявили солдаты и офицеры 149-й стрелковой дивизии благодаря правильной воспитательной работе партийных организаций. Дивизия по заслугам получила звание гвардейской{35}.
      О действиях героической 149-й стрелковой дивизии и ее храброго командира стоит привести также рассказ начальника политотдела 28-й армии дивизионного комиссара В. П. Терешкина{36}.
      При выходе армии из окружения генерал Захаров с группой бойцов и командиров численностью в 700 - 800 человек прикрывал до последнего момента переправу армии через р. Остер. Рано утром, когда части армии и боевая техника уже закончили переправу, гитлеровцы отрезали группу Захарова от р. Остер. С этой группой остался в окружении у противника и я, а также генерал Фоменко и начальник санитарной службы армии. Я все время был в тесной связи с Захаровым и видел в нем мужественного, преданного Родине офицера Красной Армии.
      Особенно тяжелым был первый день нашего пребывания в окружении. Группа Захарова выдержала тяжелый бой, имея крайне ограниченное пространство для своих действий площадью в 3 км. Противник, во много раз превосходящий нас силами, неоднократно пытался уничтожить группу Захарова, обстреливая ее из всех видов оружия, производя неоднократные атаки и воздействуя на нее массированными налетами авиации. Фашисты пытались также и морально воздействовать на окруженных бойцов и офицеров, разбрасывая листовки, призывающие к сдаче в плен, пуская в ход агитацию с помощью громкоговорителей, и т п. Однако все бойцы и офицеры продолжали мужественное сопротивление под умелым руководством генерала Захарова.
      С наступлением темноты генерал Захаров собрал бойцов и офицеров (осталось 400 - 500 человек) и смелым маневром вывел их в тыл противника. Здесь группа Захарова действовала в течение нескольких дней, выдерживая неоднократные и тяжелые столкновения с превосходящими силами врага. В дальнейшем генерал Захаров разделил воинов на более мелкие группы, поставив перед ними самостоятельные задачи на выход из окружения. Я с группой бойцов и офицеров вырвался из окружения 268 раньше, чем генерал Захаров. Через несколько дней и он вышел из юкруження во главе небольшой группы бойцов и офицеров. Я знал его всегда как преданного Родине, замечательного боевого генерала{37}.
      Трудно сейчас полностью восстановить картину действий В. Я. Качалова в этот ответственный момент. Но в целом она ясна для меня. Находясь на КП 149-й дивизии вместе с ее командиром, командарм внимательно наблюдал за боем. По-видимому, в какой-то момент, когда события достигли кульминации, опытный военачальник понял, что необходим еще один импульс, чтобы добиться перелома в нашу пользу. Меньше всего думая о себе, он ринулся в бой, стремясь личным примером и огнем своего танка повлиять на ход сражения, а вместе с тем и увидеть его изнутри, чтобы понять, что необходимо делать дальше. При появлении ведущего меткий огонь танка, в котором, находился командующий, враг, как видно, дрогнул. Наверное, в этот момент Владимир Яковлевич и послал адъютанта с приказом о подброске мотопехоты. Но и с вражеской стороны, вероятно, уловили, куда клонится дело, открыли ураганный артиллерийский огонь, жертвой которого пал доблестный командарм, находясь в боевых порядках пехоты на подступах к д. Старинка. Погиб и весь экипаж танка. Местные жители похоронили павших в общей могиле Это подтверждено показаниями жителей д. Старинка Н. В. Кузьмина, В. К. Мучкина, А В Андреева, Ф. В Зайцева. Они рассказывают: Около деревни Старинка в одном из подбитых танков находился генерал Качалов, которого после боя уже мертвым вынесли из машины. На поле боя было подобрано еще до пяти десятков трупов наших воинов, все они были похоронены на краю деревни Старинка в двух братских могилах.
      Гибель В. Я. Качалова подтверждается и данными противника. В обзоре 9-го армейского корпуса, захваченном нашими войсками, указано: К этому моменту пал командующий 28-й армией Качалов со своим штабом. Вместе с танковой группой он пытался прорваться через деревню Старинка, но в конце концов был задержан и не прошел.
      Генералы и офицеры, знавшие В Я. Качалова на протяжении многих лет службы в Красной Армии, сохранили о нем самые лучшие воспоминания.
      Я лично хорошо знал Владимира Яковлевича Качалова. Он одно время командовал 14-й кавалерийской дивизией им. Пархоменко, а я командовал 55-м кавалерийским полком этой дивизии, находился в его подчинении, знал его как хорошего командира дивизии.
      Владимир Яковлевич Качалов родился в с. Городище в 1890 г на территории нынешней Волгоградской области. Родители его сначала занимались сельским хозяйством, а перед революцией имели кожевенную лавку в Царицыне, но вскоре прогорели и опять ушли в село, где по-прежнему занимались сельским хозяйством. Владимир Яковлевич в 1910 г. окончил Харьковское коммерческое училище и был призван в армию как вольноопределяющийся. В 1912 г. он был демобилизован, а в 1914 г. вновь призван в армию и служил в чине прапорщика в 712-й пехотной дружине. В 1918 г. добровольно вступил в Красную Армию и участвовал в гражданской войне. Он занимал должности начальника отряда, начальника штаба бригады, начальника штаба 1-го конного корпуса, начальника штаба дивизии, а после окончания гражданской войны - командира дивизии, командующего военным округом.