Из-под Рудни наш КП перешел в район сосредоточения и развертывания 16-й армии, которой командовал генерал-лейтенант М. Ф. Лукин. Это было близ совхоза Жуковка в 12 км севернее Смоленска на магистрали Минск - Москва. КП располагался в леске, на небольшой возвышенности, с которой открывался хороший обзор местности, лежавшей в западном направлении.
      Начальник штаба армии полковник Шалин вручил мне записку маршала Тимошенко.
      Лично.
      Тов. Еременко А. И.
      Штаб фронта переходит в район Ярцево. Вам надлежит остаться в районе Смоленска для увязки действий 16, 20 и 19-й армий и оказания им помощи.
      Тимошенко{4}.
      В связи с этими указаниями мы организовали рядом со штабом армии свой КП. На нем находилось всего четыре офицера (адъютант, порученец и два оперативных работника) и несколько связных на мотоциклах. Техническими средствами связи мы пользовались через штаб армии.
      Я получил возможность близко познакомиться с этой замечательной армией, сыгравшей существенную роль в обороне Смоленска, и прежде всего с ее командиром Михаилом Федоровичем Лукиным. Ему было за пятьдесят. Открытый взгляд, выразительное волевое лицо. Трудолюбием, тягой к знаниям, а также незаурядной храбростью зарекомендовал он себя еще в первую мировую войну, когда ему было присвоено офицерское звание и доверено командование ротой. В период гражданской войны он сражался в рядах Красной Армии. В мирные годы занимал должности начальника Управления кадров РККА, военного коменданта Москвы, начальника штаба Сибирского военного округа.
      16-я армия была сформирована Лукиным в Забайкалье летом 1940 г. Здесь она прошла хорошую закалку, так как дислоцировалась в очень суровых условиях.
      В самом конце мая армия получила приказ передислоцироваться. Первоначальным местом назначения было Закавказье близ иранской границы, однако еще в пути следования произошли изменения и армию направили сначала в Орловский военный округ, а затем в Киевский особый военный округ. Пункта ми дислокации соединений армии были назначены Житомир, Винница, Бердичев, Проскуров, Шепетовка, Изяслав, Старо-Константинов.
      Командарм 16-й прибыл в десятых числах июня в Киев к командующему войсками Киевского особого военного округа генерал-полковнику М. П. Кирпоносу. Здесь состоялся обмен мнениями по поводу обстановки на Западе. Оба считали, что война неизбежна.
      М. П. Кирпонос в телефонном разговоре с Москвой просил разрешения занять укрепленные районы и сосредоточить войска округа согласно плану прикрытия государственной границы, а также вернуть с полигонов соединения, артиллерию, часть связи и саперов. Однако получил решительный отказ и заверения, что никакой войны не будет. Когда же неделей позже поступил приказ о движении войск округа к границе, то им пришлось уходить без достаточного количества боеприпасов, забирая с собой учебное и мелкокалиберное оружие, учебные пособия, сейфы, лагерное имущество и т. п., а боеприпасы остались на местах прежней дислокации. Командиры частей и соединений не были ориентированы в обстановке. Когда же началась война, части и соединения округа вынуждены были направить свои скудные транспортные средства (они были в штатах мирного времени) за патронами и снарядами, за остальным боевым имуществом на зимние квартиры.
      К началу войны, когда враг был в непосредственной близости, передовые части и соединения 16-п армии - 5-й механизированный корпус (около 1300 танков), отдельная танковая бригада (300 танков), 32-й стрелковый корпус начали сосредоточиваться в указанных выше районах. Командарма 16-й война застала в Виннице. Днем 22 июня командир корпуса принес ему приказ наркома обороны, в котором говорилось: Немцы провоцируют нас на войну. Сегодня утром бомбили наши города, в ряде мест перешли нашу границу, приказываю: зарвавшегося противника выбить с нашей территории, границу не переходить.
      В последних числах июня от прибывшего на Украину начальника Генерального штаба Красной Армии генерала армии Г. К. Жукова был получен приказ (16-я армия находилась в распоряжении Ставки) такого содержания: противник быстро продвигается на Ленинград и Москву. В г. Ровно в окружении сражаются два корпуса - механизированный и стрелковый, состояние их неизвестно. Задача 16-й армии: закончив сосредоточение, двигаться на Запад через Шепетовку, Острог, Ровно и далее. Из Владимир-Волынска двинется с той же задачей 9-й механизированный корпус К. К. Рокоссовского и еще одно соединение южнее 16-й армии...
      Генералу Лукину, однако, вскоре стало известно, что части его армии грузятся вновь. Ставка, минуя штаб 16-й армии, дала указания тем частям, которые уже прибыли в район сосредоточения, погрузиться вновь, а эшелоны, которые были в пути, повернуть в другом направлении. В это время погрузка войск шла уже полным ходом. Лукин очень жалел, что Ставка не вовремя вмешалась и ему не удалось начать выполнение предыдущего приказа. Возможно, что хорошо вооруженная, укомплектованная сибиряками 16-я армия, имея 1600 танков, стрелковый корпус, механизированный корпус Рокоссовского, хотя и малочисленный, и еще одно соединение южнее, встречая и собирая на своем пути потрепанные авиацией и танками противника наши части, сумела бы нанести серьезный урон противнику.
      Прибыв в Шепетовку, где в это время вел погрузку 5-й механизированный корпус, Лукин увидел там тяжелую картину. После одного из налетов авиации противника в центре и в районе вокзала началась ружейная и автоматная стрельба. На вокзале скопились сотни мобилизованных офицеров запаса, разыскивающих свои части. Из этих военнослужащих под командой офицеров механизированного корпуса он организовал отряды для прочесывания улиц и вылавливания автоматчиков. Было взято 17 автоматчиков. Все они оказались украинскими националистами из Западной Украины и были вооружены немецкими автоматами. К этому времени к Шепетовке подошли разведывательные части противника. Зная, что в Шепетовке находятся склады всех видов боевого снабжения, командарм 16-й не мог уехать с эшелонами своей армии и оставить Шепетовку без боя противнику. Никаких других частей в Шепетовке не было, поэтому было принято решение не погружать 109-ю мотострелковую дивизию и один танковый полк 5-го механизированного корпуса и их силами не допустить противника в Шепетовку. Командарм с армейским интендантом полковником Маланкиным, двумя офицерами штаба и двумя офицерами политотдела остались в Шепетовке.
      Западная Украина была уже в руках врага, а эшелоны, груженные сельскохозяйственными машинами, пшеницей, шли через Шепетовку в направлении Львова и других городов Западной Украины по довоенному графику. Командарм приказал начальнику станции остановить этот поток, но это оказалось невозможным, так как были бы забиты все железнодорожные пути и негде было бы принимать воинские эшелоны. Таким образом, товарные поезда двигались на Запад, в сторону противника.
      Командир 109-й механизированной дивизии донес, что неприятель сильными мотомехчастями занял г. Острог (20 км западнее Шепетовки) и ведет наступление на Шепетовку. Лукин приказал выбить противника из Острога и одновременно безуспешно пытался связаться с командующим фронтом М. П. Кирпоносом. Наконец удается установить связь с заместителем командующего генерал-лейтенантом В. Ф. Яковлевым, который находился в Киеве. Командарм доложил обстановку. Яковлев ответил, что захват противником Шепетовки оставит войска фронта без боеприпасов.
      109-я мотострелковая дивизия вела упорные бои с превосходящими силами противника, неся огромные потери. Командиры полков и командир дивизии лично водили свои части в контратаки. Командир дивизии был тяжело ранен, в командование вступил его заместитель. Командарм лично выехал в дивизию, в период особенно напряженных боев командовал ею. В это время через Шепетовку походным порядком проходила второочередная только что отмобилизованная стрелковая дивизия, которая направлялась в 5-ю армию, но местоположения 5-й армии никто не знал. Командарм подчинил эту дивизию себе, поставив задачу оборонять Шепетовку. Положение на некоторое время стало менее напряженным: налицо были две дивизии, кроме того, командиры импровизированного штаба доложили, что в лесу севернее Шепетовки собираются выходящие из окружения наши части и что уже собрано около двух полков пехоты из разных частей и до трех дивизионов артиллерии.
      Лукин организовал их в части и соединения, недостающих командиров назначил из числа офицеров запаса, находящихся на станции Шепетовка. Таким образом, имелась уже армия, правда, не сколоченная, но это уже были готовые войсковые части и подразделения со всеми присущими им атрибутами. У командарма не было штаба, средств связи, шифра, кода, его командный пункт располагался в кабинете начальника станции Шепетовка. Связь с войсками осуществлялась по железнодорожным и обычным проводам. Штаб состоял из только что мобилизованных командиров, которые на автомашинах беспрерывно бывали в частях. Лукин через них управлял своей армией.
      Командарм 16-й фактически становится уже не командармом, а командующим оперативной группы, которая фигурировала в сводках фронта и Ставки как оперативная группа генерал-лейтенанта Лукина.
      Командир оперативной группы держал связь с генерал-лейтенантом Яковлевым и требовал средств связи, шифр, код, людей и офицера, способного возглавить штаб оперативной группы.
      После одного особенно ожесточенного боя, когда на неоднократные атаки противника оперативная группа ответила контратаками, враг понес очень большие потери в людях и технике. Наши потери были тоже весьма ощутимы. Так, из двух танко вых полков осталось немногим более одного, но особенно велики были потери офицерского состава. За 5 - 6 дней боев выбыли почти все командиры рот, три четверти командиров батальонов, пять командиров полков и один командир дивизии. Части быстро укомплектовывались мобилизованными офицерами. Хуже обстояло дело с сержантским составом: его укомплектовали из числа рядовых.
      Атаки противника приостановились. Надо было собраться с мыслями, оценить обстановку, разобраться, сколько времени войска еще могут продержаться, что будет, если противник усилится.
      К исходу дня произошел эпизод, с особой силой подчеркнувший необходимость наличия кода и шифра для связи. Связь между частями осуществлялась по железнодорожным проводам, открытым текстом, и провода в сторону противника, по-видимому, не были обрублены. Противник, подслушав переговоры, отдал приказ от имени командира оперативной группы командиру дивизии оставить занятый им рубеж и сосредоточиться на южной окраине Шепетовки.
      Когда генерал Лукин выяснил обстоятельства дела, то командир дивизии получил контрприказ немедленно занять оставленный им рубеж. Надо полагать, что враг не ожидал такого быстрого выполнения своего приказа или, неся большие потери, был не в состоянии занять оставленные позиции и перейти в наступление. Если бы он сделал это - участь Шепетовки была бы решена в пользу неприятеля. Командир дивизии, быстро оценив создавшуюся обстановку, к утру следующего дня занял прежнее положение.
      В последующие два дня противник снова перешел в наступление, введя свежие силы, и несколько оттеснил части опергруппы. Так как фланги оперативной группы были открыты, генерал-лейтенант Лукин создал четыре мотоотряда, силою до батальона пехоты, 2 - 3 батареи артиллерии, 15 - 20 танков. Эти отряды сыграли роль подвижных резервов, которые не позволили противнику обойти фланги и зайти в тыл опергруппы. Зная, чго западнее Шепетовки есть укрепленный район, генерал-лейтенант Лукин с самого начала обороны Шепетовки пытался связаться с частями укрепленного района, но оказалось, что огневые точки разоружены. Все же, когда обескровленные, отходящие части опергруппы заняли огневые точки укрепленного района, они в течение нескольких суток отражали бешеные атаки противника и наносили врагу большой урон в живой силе и технике.
      Противник подбрасывал на Шепетовское направление все новые части, а опергруппа таяла с каждым днем, не имея возможности пополнить свои войска. Генерал-лейтенант Лукин доложил командующему фронтом, чю ни отвага, ни самопожертвование войск не смогут дольше удерживать шепетовский узел, если не будет дано сильное подкрепление. Наконец, было получено сообщение, что прибывает 7-й стрелковый корпус из Днепропетровска под командованием генерал-майора Добросердова, который принял командование этим боевым участком, а Лукину было приказано отправиться в 16-ю армию.
      Генерал Лукин прибыл в Смоленск 5 июля и нашел здесь только две стрелковые дивизии своей армии - 46-ю и 152-ю, все остальные соединения армии были переданы в 20-ю армию
      Членом Военного совета 16-й армии был бригадный комиссар А. А. Лобачев, опытный и хорошо подготовленный политработник, прошедший в Красной Армии немалый путь.
      Начальником штаба 16-й армии был полковник М. А. Шалин, участник гражданской войны, в мирное время получивший академическое образование и накопивший ценный опыт штабной работы. Под Смоленском Шалин оказался первым из командования армии, а потому неплохо знал обстановку.
      Когда я прибыл в 16-ю армию, ее дивизии располагались следующим образом: 152-я находилась на рубеже перекресток дорог Орша - Витебск, р. Каспля, ст. Гусино. Дивизия в основном состояла из уральцев и была сколоченным и боеспособным соединением. Ее командир полковник Петр Николаевич Чернышев, старый командир-коммунист, участник гражданской войны, показал себя волевым, умеющим быстро оценить обстановку командиром{5}.
      Чернышева хорошо характеризовал следующий эпизод. Незадолго до отправки армии из Забайкалья он был назначен на солидную должность в управление округа, но когда узнал, что дивизия едет на новое место, возможно, для участия в боях, он добился, чтобы его возвратили на прежнюю должность.
      Особое удовлетворение вызывало то, что дивизия за короткие дни пребывания на своем участке сумела хорошо подготовить его в инженерном отношении, обеспечить танкоопасные направления.
      46-я стрелковая дивизия обороняла рубеж Холм, Сыр, Липки. Командовал дивизией генерал-майор А. А. Филатов{6}.
      В беседе с товарищами я поделился своим опытом организации боя и взаимодействия, в частности, порекомендовал создавать подвижные отряды типа действовавшего под Городком на участке 22-й армии. В такие отряды должны были входить стрелковые подразделения, артиллеристы, танки или бронемашины, минометчики. При слабости нашей обороны и отсутствии эшелонирования такой метод укреплял оборону и позволял предпринимать короткие контратаки. В свою очередь генерал Лукин поделился своим опытом, полученным под Шепетовкой. Он, в частности, считал очень важным подчинение себе тех сил, которые разрозненными группами выходили из окружения.
      К 10 июля было создано Западное направление, главнокомандующим которого стал маршал Тимошенко, я был назначен заместителем главнокомандующего{7}.
      Главнокомандованию войск Западного направления были подчинены войска Западного и Резервного фронтов.
      Войска Западного фронта продолжали сосредоточение и развертывание на рубеже Себеж, Улла, Орша, Шклов вдоль Днепра по линии Жлобин, Калинковичи. Господство авиации врага не позволило завершить переброску войск, а тем более их развертывание к назначенному сроку.
      Всего к этому времени были развернуты: 31 стрелковая, семь танковых и четыре моторизованных дивизии, что составляло более половины сил, предназначенных для фронта.
      К 10 июля в состав фронта входило семь общевойсковых армий (22, 20, 13, 21, 16, 4, 19-я), из них в первый оперативный эшелон были выделены 22, 20, 13, 21-я армии{8}.
      Во втором эшелоне в районе Кричев, Новозыбков собирались остатки 4-й армии, приводившей себя в порядок после тяжелых боев. В районе Смоленска начала сосредоточение 16-я армия.
      Одновременно шла подготовка к развертыванию Резервного фронта на рубеже Осташков, Селижарово, р. Днепр, Дорогобуж. Ельня, р. Десна, Жуковка, а также на линии Калинин, Волоколамск, Малоярославец.
      В первом эшелоне Западного фронта имелось всего 145 танков, 1200 орудий калибра 76-мм и выше, около 1700 минометов и 380 исправных самолетов.
      Рассмотрим несколько подробнее положение войск фронта. О правофланговой 22-й армии мы уже говорили выше.
      Левее 22-й армии занимала оборону 20-я армия, которой командовал генерал-лейтенант П. А. Курочкпн{9}.
      Эта армия находилась в лучшем положении по сравнению с другими армиями, так как была своевременно сосредоточена и более полно укомплектована личным составом. Оперативная плотность в полосе армии также была удовлетворительной 10 - 12 км на дивизию.
      На участке армии наступали моторизованные и танковые войска противника. Их удары на узком фронте приходились по флангам. Это создавало угрозу охвата и окружения армии, но вместе с тем и давало возможность маневрировать по внутренним линиям, снимая части с неатакованных направлений.
      Южнее 20-й армии на фронте Шклов, Могилев, Быхов занимала оборону 13-я армия (61-й, 45-й стрелковый, 20-й механизированный корпуса) в составе восьми стрелковых, двух танковых и одной мотострелковой дивизий. Командовал армией генерал-лейтенант Ф. Н. Ремезов, а с 14 июля - генерал-лейтенант В. Ф. Герасименко. Ширина полосы обороны армии равнялась 90 км.
      Общевойсковые соединения 13-й армии были в основном укомплектованы. Но в 20-м механизированном корпусе не имелось танков, вследствие чего он использовался как стрелковое соединение.
      К 10 июля сосредоточились и заняли оборону только четыре дивизии этой армии. Оперативное построение армия имела в один эшелон, а плотность составляла 20 - 25 км на дивизию.
      Войска армии вели упорные бои в районе южнее Шклова с 10-й танковой дивизией и в районе Быхова - с переправившимся через Днепр 24-м танковым корпусом противника.
      И, наконец, на левом крыле фронта в полосе (иск.) Быхов, Рогачев, Речица занимала оборону 21-я армия в составе трех стрелковых корпусов (63, 66 и 67-го). Командовал армией генерал-полковник Ф. И. Кузнецов. Армия обороняла полосу шириной 140 км, имея оперативное построение в два эшелона. Ее укомплектованность была примерно такой же, как и у 22, 20 и 13-й армий. Оперативная плотность составляла 19,5 км на дивизию.
      Перед правым флангом армии в полосе примерно 60 км действовали передовые части 2-й немецкой армии (две дивизии).
      Все общевойсковые армии первого эшелона Западного фронта были укомплектованы удовлетворительно: 8 - 10 тыс. человек в дивизии. Однако минометов, 76-мм пушек и 122-мм гаубиц было недостаточно. Противотанковая оборона состояла в основном из 45-мм пушек.
      К описываемому периоду армии развернулись лишь на 50- 60%, и их оперативное построение не имело необходимой глубины. Вторые эшелоны и резервы существовали лишь номинально, выделенные в них соединения либо еще только сосредоточивались, либо были небоеспособны.
      Оборона занималась поспешно и потому была недостаточно подготовлена в инженерном отношении, исключая район Могилева. Особенно плохо обстояло дело с обеспечением стыков между армиями.
      Средств радиосвязи почти не имелось, поэтому осуществить устойчивое и достаточно оперативное управление войсками в условиях беспрестанно меняющейся обстановки было невозможно.
      Недостаток зенитной артиллерии, а также недостаток в истребительной авиации не позволяли организовать сколько-нибудь удовлетворительной противовоздушной обороны войск.
      Перечисленным войскам Западного фронта предстояло отразить наступление группы армий Центр, значительно превосходившей наши войска в силах и средствах. Против развернувшихся к этому времени 40 дивизий Западного фронта действовало 55 немецких дивизий. По живой силе противник превосходил нас в 2,4 раза, по орудиям и минометам - в 2,4 раза, в воздухе господствовала вражеская авиация.
      Гитлеровцы наносили одновременно несколько сильных ударов на широком фронте от Идрицы до Быхова. Это заставляло нас распылять и без того слабые резервы, а врагу давало широкий простор для маневра сильными танковыми кулаками на узких участках фронта при одновременном массировании всех сил и средств, особенно авиации. Так, 2-я танковая группа наступала на фронте 190 км, а удары наносила на двух участках общим протяжением 70 км.
      В полосе главных ударов плотность танков противника достигала 30 единиц на 1 км, в результате чего на избранных направлениях враг добивался подавляющего превосходства в силах.
      Так, 10 июля в Полосе наступления 10-й, 18-й танковых и 29-й моторизованной дивизий (37 км) противник сосредоточил до 350 танков. В противостоящих же им наших 18-й, 53-й и 110-й стрелковых дивизиях танков вообще не было.
      13 - 14 июля продолжались напряженные бои.
      22-я армия отходила на восток под угрозой глубоких фланговых ударов противника. Дальнейшее продвижение 3-й танковой группы врага на велижском направлении и севернее все более отрывало 22-ю армию от левого соседа - 20-й армии. Овладение Велижем и районом севернее Демидова позволило двум танковым дивизиям 3-й танковой группы выйти в тыл войскам 20-й и 16-й армий. 12-я танковая дивизия вклинилась в оборону 69-го стрелкового корпуса 20-й армии, однако усилиями армии прорыв вскоре был закрыт.
      В это же время тяжелая обстановка создалась на стыке 20-й и 13-й армий. Танковая группа Гудериана, нанеся здесь удар, прорвала оборону этих армий. Наши части, по которым пришелся удар, отошли и загнули свои фланги. В результате этого между 13-й и 20-й армиями образовался разрыв. Противник немедленно использовал его и развил наступление в направлении на Горки Красное. Вот когда пригодились бы для нанесения контрудара механизированные корпуса!
      Правда, 21-я армия в это время несколько продвинулась вперед в направлении Бобруйска.
      В этой обстановке по настоянию Ставки был отдан приказ о наступлении. Войска получили задачу: Отрезать прорвавшегося противника от его тыла на участках Городок - Витебск и Орша - Шклов с закреплением устойчивого фронта. Активными действиями отбросить велижскую группировку и разгромить группировку мехвойск противника в районе Горки, Мстиславль и Шклов{10}.
      22-й армии приказывалось нанести удар в направлении Городок, Витебск. 19-я армия должна была овладеть к исходу 16 июля городом Витебском. 20-й армии к этому же сроку надлежало ликвидировать прорыв на фронте Орша, Шклов, а в ночь на 15 июля нанести удар на Горки и отрезать прорвавшиеся туда танковые части противника. Эти действия с рубежа р. Бася должна была поддерживать 13-я армия. Предусматривался ввод в сражение 4-й и 16-й армий, которым предстояло содействовать разгрому горкинской группировки противника. 16-й армии, кроме того, было приказано двумя дивизиями встретить выход противника на дорогу Смоленск - Ярцево.
      С утра 15 июля некоторые наши соединения контратаковали противника, однако не добились реального успеха. Лишь 1-я мотострелковая дивизия 20-й армии несколько потеснила 18-ю танковую дивизию в 20 км восточное Орши. Действия же 69-го стрелкового и 5-го механизированного корпусов оказались безуспешными.
      Войска 4-й и 13-й армий, за исключением 61-го стрелкового корпуса, не только не смогли принять участия в контрударе, но, втянутые в тяжелые оборонительные бои на некоторых участках, вынуждены были отойти за реки Бася и Сож, где их объединили под общим командованием командующего 13-й армией генерал-лейтенанта В. Ф. Герасименко.
      К исходу дня 15 июля противник силами 2-й и 3-й танковых групп и 9-й полевой армии стремился ударами по сходящимся направлениям завершить окружение 20, 19 и 16-й армий, захватить Смоленск и открыть путь на Москву. Для обеспечения этой операции с юга враг наступал на Ельню, Дорогобуж.
      19-я армия частью сил отходила на Смоленск, Ярцево, другие ее соединения сосредоточивались восточнее Смоленска.
      План гитлеровцев разгромить нашу группировку в районе Смоленска имел целью устроить здесь для наших войск новые Канны. Для этого противник наносил сильные удары с Витебского направления танковыми войсками Гота на Духовщину Ярцево, с юга, с фронта Красное - Горки, в направлении Смоленск - Заборье танковыми частями Гудериана.
      Оперативное положение наших войск в районе Смоленска было крайне невыгодным, но, несмотря на это, они проявили много смелости, маневренности, упорства и не дали врагу осуществить его замысел.
      20-я армия, наиболее укомплектованная и имевшая в наличии все свои соединения, при развертывании вела упорные бои западнее Смоленска с сильно загнутыми флангами.
      16-я армия сосредоточивалась в районе Смоленска. К 15 июля туда из ее состава прибыли и вступили в сражение только три дивизии, в том числе одна танковая.
      К исходу 15 июля 7-я танковая дивизия 3-й танковой группы противника при сильной поддержке авиации вышла с севера к Ярцево и перерезала шоссе Смоленск -- Москва. В тот же район враг выбросил и воздушный десант. Теперь наши войска в районе Смоленска были глубоко охвачены с востока и отрезаны от основной артерии снабжения.
      В руках нашего командования в этом районе не имелось каких-либо резервов, чтобы нанести контрудары и укрепить оборону и таким образом предотвратить развитие наступления противника на Смоленск или Вязьму.
      16 июля главнокомандующий Западным направлением донес в Ставку: Подготовленных в достаточном количестве сил, прикрывающих направление Ярцево, Вязьма, Москва, у нас нет. Главное - нет танков
      Закончив свои дела в районе 16-й армии, я направился в Ярцево, еще не зная, что оно находится под угрозой захвата противником, чтобы доложить маршалу Тимошенко о положении дел. Едва я успел проскочить на рассвете 16 июля автостраду, как ее перерезали вражеские танки, наступавшие со стороны Духовщины. Штаб фронта уже перебазировался из Ярцево в район Вязьмы. Я передал донесение с офицером связи, а сам занялся организацией контратаки. Командиру 44-го стрелкового корпуса генерал-майору В. А. Юшкевичу, находившемуся в районе Ярцево (фактически здесь было до трех полков пехоты и столько же артиллерийских полков), была поставлена задача создать оборону на правом берегу р. Вопь. Одновременно были собраны остатки 38-й стрелковой дивизии и других частей в группу под командованием комбрига А. В. Горбатова, а в районе Смоленска из двух батальонов и нескольких танков создана группа под командованием начальника охраны тыла 20-й армии комбрига П. И. Киселева. Этим группам удалось отбросить врага от автострады.
      Ожидать более существенных результатов от действий этих малочисленных частей, наспех вооруженных и сведенных воедино из разрозненных соединений, не приходилось. Я запросил у главнокомандующего направлением подкреплений и получил разрешение взять из состава 16-й армии 110-ю мотострелковую дивизию. Кроме того, Резервный фронт выделил нам еще 69-ю танковую дивизию, но для подхода этих соединений требовалось время, а враг стремился развить достигнутый успех.
      К исходу 16 июля вражеские танки, ворвавшиеся в Смоленск с юга, овладели южной частью города. В тот же день 7-я танковая дивизия противника полностью захватила Ярцево. Теперь 20-я и 16-я армии, боевыми действиями которых мне было поручено руководить, а также 19-я армия были отрезаны от основных коммуникаций и оказались в полуокружении. Связь с тылом можно было поддерживать лишь по лесисто-болотистой местности южнее Ярцево через Соловьево.
      110-я мотострелковая и 69-я танковая дивизии получили задачу с рассветом 18 июля нанести удар на Духовщину, разгромить 7-ю танковую дивизию противника и выйти к Смоленску. Эту задачу дивизии не выполнили, так как их действия по ряду причин начались разновременно и с опозданием. Само собой разумеется, что враг продолжал развивать свой успех.
      Попутно стоит рассказать здесь об одном весьма интересном случае, который относится к первой половине июля (к сожалению, далеко не все его детали сохранились в моей памяти).
      Из Ставки была получена телефонограмма следующего содержания:
      Предполагается широко применить в борьбе против фашистов эресы и в связи с этим испробовать их в бою. Вам выделяется один дивизион М-8. Испытайте его и доложите свое заключение.
      Долго я размышлял после этого, что это за эресы. Никто из окружающих меня командиров тоже никогда не слышал такого странного слова. И лишь когда прибыл дивизион этих эресов, я узнал, что это за оружие. Незадолго до войны, будучи председателем государственной комиссии по испытанию новых видов оружия, я видел эти эресы, правда, в то время их не называли еще ни эресами, ни катюшами. Они прибыли к нам с минами осколочно-фугасного действия.
      Новое оружие мы испытали под Рудней. 15 июля 1941 г. во второй половине дня непривычный рев реактивных мин потряс воздух. Как краснохвостые кометы, метнулись мины вверх. Частые и мощные разрывы поразили слух и зрение сильным грохотом и ослепительным блеском.
      Эффект одновременного разрыва 320 мин в течение 10 секунд превзошел все ожидания. Солдаты противника в панике бросились бежать. Попятились назад и наши солдаты, находившиеся на переднем крае вблизи разрывов (в целях сохранения тайны никто не был предупрежден об испытаниях).
      Это было одно из первых боевых испытаний эресов. После опыта я послал донесение в Ставку с подробным описанием результатов. Фронтовики дали самую высокую оценку нашему новому оружию.
      Захват южной части Смоленска 16 июля 1941 г. был связан с тем, что мы в то время не научились еще организовывать оборону крупных населенных пунктов малыми силами, в частности, расположенными в них гарнизонами. В условиях второй мировой войны при минимальной подготовке города могли быть превращены в прочные опорные пункты, которые нелегко было бы преодолеть противнику, даже с помощью крупных сил авиации, танков и артиллерии.
      Наличие в городах каменных сооружений с подвалами, возможность баррикадирования и противотанкового укрепления улиц, особенно в центральных кварталах, где они представляют собой узкие дефиле, и другие подобные мероприятия позволяют сковывать крупные силы врага.
      Надо сказать, что партийная организация области во главе с первым секретарем Смоленского обкома Д. М. Поповым проделала значительную работу по эвакуации промышленного оборудования, ценностей, гражданского населения. Неплохо была налажена ПВО в городе, вопросами которой занимался председатель Смоленского городского совета депутатов трудящихся Вахтеров.
      Однако, несмотря на эти усилия, непосредственная подготовка к обороне города со стороны городских и областных организаций оказалась недостаточной.