Бум!

      Сибил всегда категорически отказывалась завести няньку. Но однажды Ваймс оказался еще более категоричен, и они все-таки обзавелись одной, а вдобавок еще и "главной пещерницей", которая присматривала за обиталищами породистых драконов около дома. В конце концов, человеческие силы небеспредельны. Он выиграл. Непорочность как раз только что закончила укладывать Сэма-младшего в его кроватку, когда Ваймс нетвердой походкой вошел в детскую. Она исполнила реверанс почти на треть, прежде чем разглядела недовольное выражение на его лице и припомнила произнесенную на прошлой неделе импровизированную лекцию "О Правах Мужчин", после чего поспешно покинула комнату. Было важно, чтобы никого больше не было. Этот момент – только для Сэмов.
      Сэм-младший поднялся в кроватке, уцепившись за поручни, и сказал: "Па!" Слово прозвучало мягко.
      Ваймс погладил сына по волосам. Удивительная штука, в самом деле. Он тратил целый день на разговоры, крики, вопли и угрозы, но здесь, в это тихое, пахнущее мылом (спасибо Непорочности) время, он никогда не знал, что сказать. Его язык заплетался в присутствии четырнадцатимесячного ребенка. Все что ему приходило на ум, вроде: "Кто папочкин малыш, а?" звучало ужасно фальшиво, как будто он только что вычитал фразу в книге. На самом деле в этой мягкой, в пастельных тонах, комнатке, говорить было нечего и не о чем.
      Из-под кроватки послышался храп. Там дремал дракон Мизер . Старый, лишившийся уже зубов и пламени, с рваными крыльями, он каждый день карабкался вверх по лестнице и занимал свой пост под кроваткой. Никто не знал, почему. Во сне он тихонько посвистывал.
      Счастливая тишина окутала Ваймса, но она не продлится долго. Пора было начинать Чтение Книги С Картинками. Вот зачем Ваймсу нужно было придти ровно в шесть часов. Это была каждый день одна и та же книга. Страницы ее закруглились по углам и стали мягкими там, где Сэм-младший жевал их, но для одного из присутствующих в детской, это была книга книг, величайшая история всех времен. Ваймсу больше не нужно было смотреть на строчки. Он знал их в сердце своем.
      Книга называлась "Где Моя Корова?"
      Не названный по имени герой жаловался, что потерял свою корову. Вот и весь сюжет.
      Первая страница начиналась многообещающе:
 
      Где моя корова?
      Это моя корова?
      Она говорит: "Беее!"
      Это овечка! Это не моя корова!
 
      Затем автор углублялся в материал:
 
      Где моя корова?
      Это моя корова?
      Она говорит: "Иго-го!"
      Это лошадка! Это не моя корова!
 
      Тут автор испытал настоящую творческую агонию и начал черпать слова из самых глубин своей истерзанной души:
 
      Где моя корова?
      Это моя корова?
      Он говорит: "Хрррааа!"
      Это бегемот! Это не моя корова!
 
      Сегодня был отличный вечер. Сэм-младший широко улыбался и шумно радовался новым поворотам сюжета. Конечно, корова в конце концов найдется. Книга была по-настоящему захватывающей. Все животные были изображены так, что могли смутить даже котенка, выросшего в темной комнате, что только добавляло ей интереса. Лошадь, как всегда поступают лошади, стояла перед вешалкой, а бегемот ел из корыта, к которому были прислонены перевернутые вилы. Если взглянуть на картинку под каким-то ненормальным углом зрения, всего лишь на секунду можно было разглядеть нечто, напоминающее корову… Сэму-младшему книжка все равно нравилась. Наверное, это была самая обнимаемая книжка в мире.
      Темнее менее, она немного беспокоила Ваймса, хотя он прекрасно научился издавать различные звуки и мог изобразить "Хрррааа!" лучше кого угодно. Разве такая книга нужна городскому ребенку? Когда он мог услышать эти звуки? В городе, единственный звук, который могли издавать все эти звери, было "пшшш!" мяса на сковородке. Но в детской как будто действовал особый заговор, ягнята, медвежата и пушистые утята были повсюду, куда ни взгляни.
      Однажды вечером, после особенно трудного дня, Ваймс испробовал собственную уличную версию стихов:
 
      Где мой папочка?
      Это мой папочка?
      Он говорит: "Бляха-муха! Рука тысячелетия и креветка!"
      Это Вонючий Старикашка Рон! Это не мой папочка!
 
      Все шло прекрасно, пока он не услышал многозначительное тихое покашливание. В дверях стояла Сибил. На следующий день Сэм-младший с безошибочным детским чутьем на такие штуки сказал Непорочности: "Ляха!" На этом все и закончилась, хотя Сибил ни разу не возвращалась к этому вопросу, даже когда они были наедине. С тех пор Сэм строго придерживался разрешенной версии.
      Ее-то он и рассказывал сегодня, под шум ветра за окном в этом маленьком мире детской комнаты, розовой и голубой тишине, все обитатели которой были такими мягкими, шерстяными и пушистыми, и она, казалось, окутывала их обоих. На часах шерстяной ягненок прыгал взад и вперед, отсчитывая время.
      Еще не совсем проснувшись, в полумраке, с обрывками темного сна, заполнившими его сознание, Ваймс уставился на комнату, не узнавая ее. Он запаниковал. Что это за место? Что здесь делают все эти улыбающиеся животные? Что лежит на его ногах? Кто этот тут задавал вопросы и почему он закутан в голубую шаль с уточками на ней?
      Потом пришли благословенные воспоминания. Сэм-младший уснул, обняв его шлем, как плюшевого медвежонка, и Мизер, всегда искавший что-нибудь теплое, чтобы туда прилечь, пристроил голову на его сапоге. Кожа уже была заляпана слюнями.
      Ваймс осторожно забрал шлем, поплотнее закутался в шаль и направился вниз, в холл. Он заметил свет под дверью библиотеки и, все еще сонный, побрел туда.
      Два стражника встали. Сибил повернулась в кресле, стоявшем у огня. Ваймс почувствовал, как уточки медленно соскользнули с его плеч и сложились кучкой на полу.
      - Я оставила тебя поспать, Сэм – сказала леди Сибил – Этой ночью ты лег не раньше трех часов.
      - У всех двойные дежурства, дорогая – ответил Ваймс, осмелившись мечтать, что что Моркоу и Салли даже не помыслят рассказать кому-нибудь, как видели своего босса одетого в голубую шаль с уточками – Я должен подавать пример.
      - Я уверена, что это ты и собирался седлать, Сэм, но выглядишь ты скорее как страшное предупреждение – сказала Сибил – ты когда ел в последний раз?
      - Я съел сэндвич с латуком, помидорами и беконом, дорогая – ответил он, стараясь говорить таким тоном, как будто бекон был всего лишь приправой, а не огромным куском, слегка прикрытым хлебом.
      - Думаю, именно так и было – ответила Сибил, еще более старательно давая понять, что не поверила не единому слову. – Капитан Моркоу хочет что-то сказать тебе. Так что садись, а я пойду погляжу, что у нас будет на обед.
      Когда она поспешно удалилась в направлении кухни, Ваймс повернулся к стражникам и некоторое время размышлял, не стоит ли улыбнуться глуповатой улыбкой и закатить глаза, что на мужском языке жестов означает "Женщины, э?", но решил этого не делать на том основании, что аудитория состояла из младшего констебля Хампединг, которая сочтет его дураком, и капитана Моркоу, который просто не знал, что это значит.
      Вместо этого он остановился на обычном "Ну?"
      - Мы сделали все, что смогли, сэр – сказал Моркоу – Эта шахта – очень несчастливое место.
      - С местами преступления, особенно убийства, всегда так, да.
      - Фактически, я не уверен, что мы обнаружили место убийства, сэр.
      - Вы разве не видели тело?
      - Да сэр. Я так думаю. В самом деле, сэр, если бы вы были там…
 
      - Не думаю, что смогу выдержать это – прошипела Ангва, когда они вновь направились к Паточной улице.
      - В чем дело? – спросил Моркоу.
      Ангва ткнула большим пальцем себе за плечо.
      - Она! Вампиры и оборотни: не очень-то хорошая компания!
      - Но она черноленточник – мягко возразил Моркоу – Она не…
      - Ей и не надо ничего делать! Она просто есть. Для одного из нас быть рядом с вампиром похоже на самый неудачный день, когда встал не с той ноги и волосы дыбом. Уж поверь мне, оборотень знает, что это такое, когда волосы дыбом .
      - Дело в запахе? – спросил Моркоу.
      - Ну, запах не очень, но не это главное. Они такие спокойные. Такие совершенные. Рядом с ней я чувствую себя растрепанной неряхой. И ничего не могу с этим поделать, это уже тысячи лет так. Это имидж. Вампиры всегда такие спокойные, у них все под контролем, а оборотни, ну, неуклюжие животные. Недособаки .
      - Но ведь это неправда. Многие черноленточники абсолютные невротики, а ты такая гладкая и…
      - Не тогда, когда я рядом с вампиром! Они как будто пробуждают что-то во мне! Слушай, перестань быть таким логичным, понял? Я ненавижу, когда ты начинаешь рассуждать обо мне логически. Почему мистер Ваймс настоял, чтобы пошла именно я? Ну хорошо, хорошо, я знаю, почему. Просто мне тяжело, вот и все.
      - Я уверен, что ей тоже нелегко… - начал Моркоу.
      Ангва одарила его Взглядом. "В этом весь он – подумала она – Он действительно именно так и мыслит. Он просто не представляет, что сказать нечто подобное – явно неудачная идея. Ей нелегко? А мне когда-нибудь было легко? Ей, по крайней мере, не приходится делать тайники с одеждой по всему городу! Окей, стать тихой мышкой и бросить пить кровь не очень приятно, но мы-то боремся со своими привычками и притворяемся мышками каждый месяц! И разве я хоть раз перегрызла кому-нибудь горло? Я охочусь на куриц! И заранее расплачиваюсь за них. Она когда-нибудь страдала от ПредЛунного Синдрома (ПЛС)? Не думаю! О господи, а сегодня к тому же и луна почти полная. Я уже чувствую, как шерсть растет! Проклятые вампиры! Они изображают, что так трудно перестать быть убийцей-кровососом! И все им сочувствуют. Даже он".
      Все это промелькнуло у нее в голове за секунду. Но вслух она сказала:
      - Ну что ж, давайте отправимся вниз, сделаем все что нужно и уберемся оттуда, окей?
 
      Вокруг главного входа все еще стояла толпа. Был там и Отто Фскрик, который взглянул на Моркоу и слегка пожал плечами.
      Охранники тоже стояли на своих местах, но было ясно, что кто-то их уже проинструктировал. Они кивнули прибывшей команде. Один из них даже очень вежливо распахнул дверь.
      Моркоу поманил других стражников поближе к себе.
      - Нас могут подслушивать, каждое слово, понятно? Так что будьте осторожны. И помните – они думают, что вы не можете видеть в темноте.
      Он первым вошел в здание, где их уже поджидал Мудрошлемер, улыбающийся и настороженный.
      - Добро пожаловать, Головостук – сказал гном.
      - Э, поскольку мы говорим по-морпоркски, я предпочитаю, чтобы меня называли "капитан Моркоу" – сказал Моркоу.
      - Как скажете, плавильщик – согласился гном – Лифт готов!
      Когда они уже спускались в лифте, Моркоу спросил:
      - Что им движет?
      - Устройство – ответил Мудрошлемер, и в его голосе прозвучала гордость, на время победившая нервозность.
      - В самом деле? И много у вас Устройств? – поинтересовался Моркоу.
      - Ось и средний брусок.
      - Средний брусок? Я только слышал о них.
      - Нам повезло. Буду счастлив показать его вам. Просто бесценная вещь для готовки еды – пробормотал Мудрошлемер – А еще там, внизу, мы храним множество кубов, обладающих различными силами. Ничто не укроется от плавильщика. Мне приказано показать вам все, что вы захотите увидеть, и рассказать вам обо всем, что вам захочется узнать.
      - Спасибо – сказал Моркоу, когда лифт остановился в темноте, освещенной только отблесками тел чебряков – Насколько велики ваши раскопки?
      - Не могу сказать – быстро ответил Мудрошлемер – Я и сам не знаю. А, вот и Пылкий. Ну, я пошел…
      - Нет, Мудрошлемер, пожалуйста, останься с нами – сказала тень во тьме. – Ты тоже должен взглянуть на это. Добрый день вам, капитан Моркоу и… - Ангва уловила нотку отвращения в голосе – дамы. Пожалуйста, следуйте за мной. Извините за темноту. Возможно, ваши глаза со временем привыкнут. Я буду рад описать вам любой предмет, до которого вы дотронетесь. Сейчас я отведу вас к месту, где случился этот ужасный… случай.
      Ангва осматривалась, пока их вели по туннелю. Мелочь, но Моркоу пришлось идти слегка согнув ноги в коленях. Головостук, э? Забавно, ты никогда не рассказывал об этом прозвище нашим парням!
      Через каждые двадцать метров или около того Пылкий останавливался перед большой круглой дверью, вокруг каждой из которых собирались чебряки, и открывал ее, поворачивая большое колесо в середине. Двери скрипели, когда открывались, а открывались с неторопливостью, которая позволяла предположить, что они очень тяжелые. Там и тут в туннелях со стен свисали какие-то штуки, механизмы, которые явно находились здесь не без причины. Вокруг них тоже мерцали чебряки. Она не имела ни малейшего представления, зачем они нужны, но Моркоу радовался им, как дитя.
      - У вас тут воздушные колокола и непромокаемые сапоги, мистер Пылкий! Я раньше только слышал о них!
      - Вы выросли на твердых скалах Копперхеда, капитан, не так ли? Строить шахты на здешних влажных равнинах, все равно, что копать море.
      - А железные двери водонепроницаемые, да?
      - Разумеется. И воздух тоже не пропускают.
      - Замечательно! Мне хотелось бы посетить вас снова, когда это неприятное дело будет закончено. Гномья шахта под городом! В такое трудно поверить!
      - Я уверен, это можно будет устроить, капитан.
      Таков был Моркоу в деле. Он выглядел наивным, дружелюбным, глупым, как щенок, а потом внезапно становился твердым, и вы неожиданно упирались в него, как в стальную стенку. Судя по запаху, Салли наблюдала за ним с интересом.
      Будь благоразумна, сказала себе Ангва. Не позволяй вампирше сесть тебе на шею. Не надо чувствовать себя глупой и неуклюжей. Думай четко. У тебя есть мозги. Не удивительно, что все с ума сходят в этой темноте. Ангва обнаружила, что ей проще идти с закрытыми глазами. Здесь, внизу, чутье работало лучше, когда она не отвлекалась. Тьма даже помогала. С закрытыми глазами, различные слабые запахи клубились в ее мозгу. Хотя если бы не проклятая вампирская вонь, она могла бы учуять гораздо больше. Этот запах отравлял все ее чувства. Держись, не думай так, это неправильно, просто позволь своему мозгу работать…
      В углу следующей большой комнаты был слабо заметный силуэт. Что-то вроде силуэта. Обведенного мелом. Слегка светящегося силуэта, обведенного мелом.
      - Как я понимаю, это ваш полицейский метод? – спросил Пылкий – Вы знаете о ночном меле, капитан? Его делают из молотых чебряков. Он светится в течение примерно одного дня. Вот здесь на полу вы можете видеть, или, скорее, нащупать, дубинку, которая нанесла ему смертельный удар. Кака раз под вашей рукой, капитан. На ней кровь. Извините за темноту, номы прогнали чебряков прочь. А то они собрались бы пообедать, вы понимаете.
      Ангва видела Моркоу, окруженного своим постоянным запахом мыла, который осторожно нащупывал путь сквозь пространство. Его рука коснулась другой металлической двери.
      - Куда она ведет, сэр? – спросил он, слегка постучав по металлу.
      - В другие комнаты.
      - Она была открыта, когда тролль напал на грэга?
      - Вы действительно считаете, что это сделал тролль? – спросила Ангва.
      - Думаю, так – ответил Пылкий.
      - Тогда я хочу, чтобы ее открыли – потребовал Моркоу.
      - Не могу исполнить вашу просьбу, капитан.
      - Это не просьба, сэр. После того как дверь откроют, я хочу знать, кто был в шахте, когда ворвался тролль. Я хочу поговорить с ними, а также с тем, кто обнаружил тело. Хара'г дж'каргра.
      Ангва заметила, что запах Пылкого изменился. Покрытый слоями одежды гном чувствовал неуверенность. Он уперся в стенку. Гном немного помедлил, прежде чем ответить.
      - Я постараюсь удовлетворить вашу прось… ваши требования, плавильщик – сказал он – Сейчас мне надо идти. Пошли, Мудрошлемер.
      - 'Грз дава'дж? – сказал Моркоу – К'закра'дж д дж х'рагна ра'дж!
      Со все возрастающей неуверенностью Пылкий шагнул вперед и вытянул обе руки ладонями вниз. На секунду, прежде чем рукав скользнул вниз, Ангва заметила слабо светящийся знак на его правом запястье. У каждого глубинника был драт, уникальный идентификационный знак, необходиый в этом мире закутанных с ног до головы фигур. Она слышала, что это татуировка, сделанная введением крови чебряков под кожу. Наверное, больно.
      Моркоу на секунду взял его руки в свои, а потом отпустил их.
      - Спасибо – сказал он, как будто и не произносил резких слов на гномьем языке. Два гнома поспешили прочь. Стражники остались одни в непроглядной тьме.
      - Что это все значит? – спросила Ангва.
      - Просто подбодрил его – радостно сказал Моркоу. Он полез в карман. – Теперь, когда мы здесь, немного света не повредит, правда?
      Ангва почуяла, как он сделал несколько энергичных движений около стены, как будто рисовал что-то. Как будто запахло пирогом со свининой?
      - Скоро станет светлее – сказал он.
      - Капитан Моркоу, это не здесь… - начала Салли.
      - Всему сове время, младший констебль – твердо прервал ее Моркоу – пока мы просто наблюдаем.
      - Но я должна сказать вам…
      - Позже, младший контебль – ответил Моркоу немного громче. Чебряки вливались в открытую дверь, через которую они пришли, и ползли по камню. – Кстати, э, Салли, ты будешь в порядке, когда мы увидим тело?
      "Верно, позаботься о ней – подумала Ангва – я-то имею дело с кровью каждый день. Побывала бы она в моей шкуре "
      - Несвежая кровь не создаст проблем, сэр – сказала Салли – Тут есть немного. А еще…
      - Думаю, они где-то здесь устроили покойницкую – быстро перебил ее Моркоу – Посмертные ритуалы очень сложные.
      "Покойницкую? Да ты будешь здесь как дома, моя дорогая!" – прорычал внутренний волк Ангвы.
      Чебряки расползлись по пещере, но явно перемещались не хаотично, а с какой-то целью. Она нагнулась, чтобы нос был поближе к полу. "Чую гномов, множество гномов – подумала Ангва – Трудно учуять тролля, особенно под землей. Кровь на дубинке, как цветок. Гномий запах на дубинке, но он здесь повсюду… Я чую… Постой, а вот это что-то знакомое…"
      Пол пах в основном тиной и глиной. Были заметны следы Моркоу и ее собственные. Много гномьего запаха, она могла даже учуять их беспокойство. Выходит, здесь они обнаружили тело? Но вот этот кусочек грязи, он отличается от других. Он был затоптан в пол, но пахнет как тяжелый суглинок c Каменоломной улицы . А кто у нас живет в Каменоломном переулке? Большинство анк-морпоркских троллей.
      Ключ.
      Она улыбнулась в постепенно светлеющей темноте. Хотя, как всегда говорил мистер Ваймс, с ключами проблема в том, что их слишком легко выдумать. При желании можно разгуливать с полными карманами этих чертовых ключей.
      Тьма исчезала, потому что свет разгорался все ярче. Ангва взглянула вверх. На стене, которой коснулся Моркоу, сиял огромный символ. "Он начертил его мясом" - подумала она. И чебряки собрались к обеду…
      Пылкий вернулся, а вместе с ним и Мудрошлемер.
      - Эта дверь будет открыта, но мы, увы … - начал он и замолк.
      Чебряки были счастливы. По своим бледным зелено-белым стандартам, они просто сверкали, как бриллианты. Позади Моркоу теперь мягко мерцал круг, пересеченный двумя диагональными полосами. Оба гнома уставились на него в полном шоке.
      - Ну что ж, теперь посмотрим – рассеянно сказал Моркоу.
      - Мы, увы, вода… вода… не совсем водонепроницаемые двери… из-за тролля наалось наводнение… - пробормотал Пылкий, не отводя взгляда от сияния.
      - Но вы сказали, что сюда мы можем войти, наконец? – вежливо сказал Моркоу, указывая на запертую дверь.
      - Э… да. Да. Конечно.
      Управляющий поспешил к двери и достал ключ. Когда открылся замок, колесо легко повернулось. Ангва заметила, как напряглись и заблестели мускулы Моркоу, когда он открывал тяжелую дверь.
      О нет, не сейчас! У нее есть еще один день, по крайней мере! Это все из-за вампирши, которая стояла здесь с таким невинным видом. Тело Ангвы стремилось превратиться в волка прямо сейчас, чтобы защитить себя…
      За дверью была большая комната с колоннами. Она пахла сыростью и незаконченностью. На потолке ползали чебряки, но пол был покрыт грязью и хлюпал под ногами.
      Ангва заметила другую дверь напротив, и еще по одной в каждой из боковых стен.
      - Отсюда мы выносили грунт в отвалы снаружи – сказал Пылкий – Мы, э, полагаем, что тролль пробрался этим путем. Это был непростительный недосмотр с нашей стороны – его голос все еще звучал обеспокоено.
      - И его никто не заметил? – спросил Моркоу, носком сапога ковыряя грязь.
      - Нет. Эта комната была уже закончена. Землекопы находились в других местах, но прибежали со всей возможной поспешностью. Мы полагаем, что грэг зашел сюда в поисках уединения. Чтобы случайно погибнуть от рук мерзкой твари.
      - Повезло этому троллю, да, сэр? – резко спросила Ангва – Полагаете, он просто случайно забрел сюда и наткнулся на Бедролома?
      Сапог Моркоу наткнулся на что-то металлическое. Он раскидал еще немного грязи.
      - Вы проложили здесь рельсы? – удивился он – Наверное, пришлось вывозить много грунта, сэр.
      - Лучше вывозить, чем вытаскивать - сказал Пылкий – А теперь, я подготовил…
      - Постойте, что это? – спросил Моркоу. Он присел на корточки и вытащил из грязи что-то мертвенно-бледное. – Кусочек кости, на первый взгляд. На бечевке.
      - Здесь много костей – сказал Пылкий – а теперь я...
      Кость с хлюпаньем освободилась из грязи и оскалилась на них в слабом свете чебряков.
      - Он не выглядит очень уж старым, сэр – сказал Моркоу.
      Ангве хватило одного вдоха.
      - Это овечий череп – сказала она – Ему месяца три.
      "О, еще один ключ – сказала она себе – И оказался как раз под руками".
      - Наверно, его обронил тролль – предположил Моркоу.
      - Тролль? – спросил Пылкий, попятившись.
      Такой реакции Ангва не ожидала. Пылкий уже нервничал, но сейчас, под всеми своими одежками, он был на грани паники.
      - Ну, вы же сказали, что на грэга напал тролль, сэр? – удивился Моркоу.
      - Но мы никогда… Я никогда не видел этот череп раньше! Почему мы не обнаружили его? Может, тролль вернулся?
      - Все двери заперты, сэр – сказал Моркоу терпеливо – Разве нет?
      - А вдруг мы заперли его здесь, с нами? – это был практически крик.
      - Но вы бы знали об этом, нет? – сказал Моркоу – Тролля, хм, трудно не заметить.
      - Я должен позвать охрану! – сказал Пылкий, пятясь к открытой двери – Он может быть где угодно!
      - Тогда вы направляетесь прямо к нему в лапы, сэр – заметила Ангва.
      Пылкий на секунду замер, а затем с тихим хныканьем бросился в темноту, Мудрошлемер последовал за ним по пятам.
      - Ну и что дальше, как вы думаете? – спросила Ангва с неприятной улыбкой. – И как ты сказал ему, по-гномьи…"Вы знаете, что я гном из Братства гномов"?
      - Э… "Вы хорошо знаете меня. Я знаю гномьи ритуалы. Кто/что я? Я – объединенное Братство" – осторожно сказала Салли.
      - Неплохо, младший констебль! – воскликнул Моркоу – отличный перевод!
      - Да уж, ты что, укусила кого-то умного? – съехидничала Ангва.
      - Я черноленточник, сержант – кротко напомнила Салли – И у меня способности к языкам. Пока мы одни, капитан, могу я еще кое-что сказать?
      - Конечно – ответил Моркоу, пытаясь открыть одну из запертых дверей.
      - Я думаю, здесь все не так, сэр. Пылкий очень странно среагировал на этот череп. Почему он решил, что тролль все еще здесь, когда уже столько времени прошло?
      - Тролль в гномьей шахте может натворить дел, прежде чем его остановят – сказал Моркоу.
      - Пылкий действительно не ожидал обнаружить здесь этот череп, сэр – настойчиво сказала Саллли – Я слышала, как забилось его сердце. Он был в ужасе. Э… еще кое-что, сэр. Здесь вокруг множество городских гномов. Дюжины. Их сердца я тоже слышу. И шесть грэгов. Их сердца бьются очень медленно. И еще третий вид гномов. Странные, и совсем немного. Может быть, десяток.
      - Полезная информация, младший констебль, спасибо большое.
      - Да, уж и не знаю, как мы без тебя справлялись – сказал Ангва.
      Она быстро отошла к другой стене сырой комнаты, чтобы остальные не видели ее лица.
      Ей был нужен свежий воздух, не это всепроникающее, липкое зловоние старого погреба. Ее мысли просто кричали. Лига Трезвости? "Ни капли"? Да разве разумный человек поверит в это хоть на секунду? Но все верили, потому что вампиры такие очаровательные. Конечно, очаровательные! Вампиру без этого не обойтись! А как иначе убедить человека остаться на ночь в жутком замке! Все же знают – как волка ни корми, он все равно в лес смотрит. Но нет, стоит нацепить черную ленточку и выучить слова вроде: "Губы, что коснулись крови, да не коснутся меня!" и люди верят в эту чушь. А оборотни? Ну, это всего лишь жалкие монстры, верно? Неважно, что их жизнь – ежедневная борьба с волком в себе, неважно, что им приходится заставлять себя не останавливаться у каждого столбика, неважно, что в каждом пустяковом споре им приходится бороться с собой, чтобы не завершить его одним укусом. Неважно, потому что все знают: тварь, которая была одновременно волком и человеком, не более, чем разновидность собаки. А собака должна вести себя хорошо. Часть ее разума кричала, что все это не так, что это всего лишь ПЛС и хорошо известный эффект присутствия вампира, но сейчас, когда запахи вокруг стали настолько сильными, что практически обрели плотность, она не хотела слушать. Она хотела обонять мир, она хотела практически залезть в свой собственный нос. В конце концов, именно поэтому она в Страже, не так ли? Ради ее чутья?
      Новый запах, новый запах…
      Резкий сине-серый запах лишайников, коричневое и пурпур несвежего трупа, дерево и кожа – даже в волчьем обличье она не чуяла лучше. Еще что-то, резкое, химическое… Воздух был полон запахов сырости и гномов, но эти слабые следы пробивались сквозь них, как пикколо рожка сквозь реквием, и формировали образ…
      - Тролль – прохрипел она – Тролль. Тролль, с поясом из черепов и присеской из лишайника. Под Сплитом или чем-то в этом роде! Тролль!
      Ангва практически лаяла, указывая на дальнюю дверь.
      - Откройте дверь! Сюда!
      Глаза ей были практически не нужны, но на металле двери можно было разглядеть нарисованный углем круг пересеченный двумя диагональными линиями.
      Внезапно Моркоу оказался рядом. По крайней мере, у него хватило ума не спросить: "Ты уверена?", вместо этого он принялся трясти запорное колесо. Дверь была заперта.
      - Не думаю, что за ней вода – сказал он.
      - Правда? – саркастически выдавила из себя Ангва – Ты же знаешь, все это выдумки… чтобы мы держались подальше!
      Морокоу обернулся и увидел спешащую к ним команду гномов. Они направились к двери, как будто не замечая присутствия стражников.
      - Не позволяй им войти первыми – сказала Ангва сквозь стиснутые зубы – След очень слабый!
      Морокоу одной рукой вынул меч, а другой поднял значок.
      - Городская Стража! – крикнул он – Опустите оружие, пожалуйста! Спасибо!
      Команда притормозила, в данных обстоятельствах это означало что задние гномы налетели на помедливших передних.
      - Это место преступления! – объявил Моркоу – А я пока что плавильщик! Мистер Пылкий, вы здесь? С той стороны двери есть охрана?
      Пылкий протолкался сквозь толпу гномов.
      - Нет, думаю, нет. – сказал он – Там тролль?
      - Возможно, но я не думаю, что он все еще там. – ответил Моркоу – Пожалуйста, отоприте ее. Мы можем найти следы!
      - Капитан Моркоу, вы знаете, что безопасность шахты прежде всего! – сказал Пылкий – Конечно, вы должны пуститься в погоню. Но вначале мы откроем дверь, и убедимся, что опасности нет. Это вы должны признать.
      - Пусть идут – прошипела Ангва – Там будет более свежий запах. Я справлюсь.
      Моркоу кивнул и прошептал ей:
      - Хорошая работа!
      Она всей кожей почуяла, что хочет завилять хвостом и лизнуть его в лицо. Сейчас действовала ее собачья природа. Ты хорошая собака. Это важно – быть хорошей собакой.
      Моркоу отодвинул ее в сторону, и два гнома осторожно приблизилась к двери.
      - Но он давно ушел – пробормотала она, когда еще два гнома встали позади первой пары – Запаху двенадцать часов, как минимум…
      - Что они делают? – спросил Моркоу, обращаясь скорее к себе.
      Два последних гнома были одеты с ног до головы в кожу, как Пылкий, но поверх нее еще и в кольчуги; их шлемы были без украшений, зато прикрывали не только ьголову, но и лицо, оставляя открытой только щель для глаз. Каждый гном нес на спине большой черный ранец, а перед собой держал что-то вроде копья.
      - О, нет – сказал Моркоу – только не здесь…
      По команде дверь распахнулась, открыв только тьму, лежавшую за ней. "Копья" выплюнули пламя, длинные желтые языки, а вслед за ними медленно двинулись черные гномы. Воздух наполнился тяжелым жирным дымом.
      Ангва потеряла сознание.
 
      Тьма.
      До смерти уставший Сэм Ваймс взбирался на холм.
      Было тепло, теплее, чем он ожидал. Пот ел глаза.
      Вода хлюпала под ногами, сапоги скользили. А впереди, наверху, плакал ребенок.
      Ваймс знал, что кричит. Он слышал хрип воздуха в совеем горле, он чувствовал, как шевелятся губы, но не слышал слов, которые повторял снова и снова.
      Тьма была похожа на холодные чернила. Ее щупальца цеплялись за разум и тело, тянули назад… И вдруг вспыхнули пламенем…
      Ваймс мигнул, и обнаружил, что глядит в камин. Пламя мирно мерцало.
      Раздался шорох одежды, когда Сибил вернулась в комнату, села и взяла свою штопку.
      Он тупо глядел на нее. Она штопала его носки. У них были служанки, но она штопала носки. Не от того, что им не хватало денег, чтобы покупать новые носки каждый день. Но ей взбрело в голову, что это обязанность жены, и вот она штопала. Каким-то странным образом, это успокаивало его. Печально, но факт: у нее не очень-то получалось, и поэтому пятки на его носках превращались в путаницу шерстяных ниток. Он все равно их носил, и никогда не обращал на это внимания.