Пропавшая рукопись (Аш - Тайная история - 1)

      - Дерьмо! Переживали? Вы уверены? Когда вы уезжали, у них все было в порядке? У ребят Роберта?
      - Они были в стенах Дижона и намерены держаться до последнего, мне кажется. Мадам, мы бы услышали, если бы город пал. И Карл - в городе. Если бы герцога взяли в плен или если бы он умер, вся заграница узнала бы.
      Де Вир потянулся к ней и схватил ее за плечи своими латными рукавицами.
      Когда просыпаешься в потерявшем управление фургоне, ты или хватаешься за поводья, или соскакиваешь. Или одно, или другое.
      Сейчас на стенах несколько десятков человек, они спускают по лестницам в переулок оружие и бочонки; и все они, бегая мимо Аш туда и обратно, пялятся на нее, кричат: "Это она, она!" - и радуются, когда она кивает в ответ; и бегут дальше, возбужденные от радости, от прилива энергии.
      - Или уходим, или воюем, - ответила графу Аш.
      С момента землетрясения прошел, наверное, час. В ней росло ощущение, что часы тикают, отсчитывая время, за которое разворошенный муравейник Карфаген может очухаться и начать рассылать войска из домов-крепостей во внутренний город и на улицы. Чтобы выяснить, что это тут за пушечную пальбу устроили проклятые франки.
      - Они еще нас не услышали. Или думают, что кто-то из амиров под шумок сводит счеты со старыми врагами...
      БУМ-ММ!
      - Дерьмо! - Аш схватилась за каменный парапет. Звук был таким устрашающим, что у нее зазвенело в ушах. "Не взорвалась ли какая-то пушка Анжелотти?" - подумала она, готовая бежать на ту сторону стены; и тут ночную темноту расцветила вспышка света, поднимаясь все выше из расположенной внизу гавани.
      - Это, наверное, виконт Бомон, - предположил граф Оксфорд.
      Столб огня поднимался, освещая красным внутреннюю гавань. Дым и огонь; и у подножия высоко взметнувшегося столба пламени горела военная галера визиготов - охваченная пламенем до самой ватерлинии.
      Аш наклонилась вперед, всматриваясь в черную воду и лед. Сильные языки пламени пронизывали тьму. В их интенсивном свете она видела другие корабли, гавань была забита деревом, канатами, грузами - все это могло вспыхнуть в любой момент. Еще один виток пламени вдруг разорвал ночной воздух, охватив мачты небольшого торгового судна, превращая канаты в огромную массу золы, уносимой холодным ветром.
      Теперь горят уже два корабля... Три. Четыре. А дальше...
      У Аш от ветра слезы текли по холодным щекам, она скосила глаза на крыши складов по ту сторону протоки. Завернувшись в плащ, привычным движением она связала узлом его шнуры. Многоязыкое пламя вырывалось из-под крыш складов и расположенных наверху зернохранилищ...
      Ветер донес неожиданно еще какой-то шум, как будто взрыв послужил ему сигналом. Шум доносился с запада, из главной части города, расположенной на соседнем утесе. Ей было не разобрать, это шум огня или голосов.
      - А это, полагаю, мои братья, Том и Джордж, - пояснил граф Оксфорд. Видите ли, капитан, король-калиф ввозит много скота. Тысячи голов, чтобы накормить город, где нет пастбищ. Насколько я понимаю, Джордж и Том захватили и обратили в бегство рынок скота...
      - Скот... - Аш вытерла нос и подавила смешок. - Милорд!
      - Когда на улицах полно перепуганного скота, в этих развалинах хаос еще больше усилится, - задумчиво добавил де Вир. - Я хотел еще поджечь нефтяной завод, но там охрана хорошая, и потом, не было надежных сведений, где он находится.
      - Да вы, милорд, просто какой-то хренов маньяк!
      Мысленно Аш представила себе развалившиеся от толчков здания, мечущихся людей, обезумевший рогатый скот, пожар, ранения, смерти, полный хаос.
      - Сколько с вами человек? - спросила, наконец, Аш графа.
      - Двести пятьдесят. Команды галер остались на судах. Пятьдесят человек у ворот Цитадели, пятьдесят удерживают южные ворота, там, где в город входят акведуки. И тут более сотни, в легких доспехах, с боевым оружием, легкие ружья, арбалеты и аркебузы.
      В гавани пламя перескакивало с одного судна на другое, горели лодки и галеоны, толпа людей, сверху похожих на черных вшей, бегала в безумной суматохе, выстраивались цепочки передающих из рук в руки ведра с водой к складам, ветер раздувал искры и разносил их по крышам. Мелкие суденышки отчаянно спешили, рассекая черную стеклянную воду, в попытке переправить уцелевшие грузы в безопасное место, пока еще не загорелись оставшиеся корабли, и толпа - торговцы, служащие порта, матросы, кабатчики, шлюхи орала возле складов. Кожаные ведра с водой выплескивались на пламя, грузы вытаскивали из зданий и передавали подальше от огня, то и дело ловили и били мародеров.
      Аш слышала, как выкрикивают приказы, и одним порывом ветра до нее донесло такой отчаянный вопль, что она испытала искреннее сочувствие. Такое будет происходить многократно во всем Карфагене: никому нет дела до дома одного амира, находящегося в Цитадели.
      - Ни фига себе! - она ухмылялась, глядя на графа Оксфорда. - Какая возможность! Отлично вышло. Такого шанса больше не представится.
      Джон де Вир ответил ей сияющей дерзкой улыбкой.
      - Я и подумал, что идея стоит того, пусть она отчаянная или дурацкая, если удастся разрушить военную машину. А тут, когда земля затряслась, мадам, да, мы можем сделать свое дело и уехать. Частенько мне везет на такие совпадения, когда мне чего-то очень надо.
      - Фу ты! - Аш даже задохнулась. - "Когда мне надо"!
      - Однако, - продолжал де Вир, поглядывая на хаос сгорающих кораблей и суетящихся людей, - я предусмотрел наш отход через акведуки - они не разрушены, но после толчков землетрясения они могут оказаться небезопасны.
      - Мы не будем уходить по улицам, даже в такой обстановке, - лицо Аш освещал мигающий свет пожара. - Даже если они и рухнули, это, черт побери, намного лучше, чем пытаться пробиваться через армию Гелимера - вся эта суматоха не вечно будет длиться.
      - Гелимер?
      - Новоизбранный калиф.
      - Ага, значит, его так зовут.
      - Да, вам повезло, - сказала Аш. Она говорила с Оксфордом через плечо, ползя боком, как краб, назад к стене под прикрытие баррикады. Две стрелы с черным оперением торчали из большого щита над ее головой. Она обратила на них не больше внимания, чем на какого-нибудь комара. - Смерть Теодориха и выборы! Войска всех амиров сейчас утирают жопы своим хозяевам вместо того, чтобы носиться по городу. Тут, в городе - только ополчение, а оно гроша ломаного не стоит. А тут, наверху...
      Аш снова вытерла нос кожаной ладонью своей кольчужной рукавицы.
      - В этом городе дворяне с домочадцами половину времени тратят на взаимные стычки, - объяснила она. - Они привыкли запираться в своих домах-крепостях и ждать какой-нибудь заварухи, чтобы сделать вылазку. Но люди Леофрика вылезут довольно скоро.
      - Зачем им вылезать, если мы не сможем взять эти ворота!
      В тридцати футах от них раздался крик. Аш резко дернула головой в ту сторону. На крыше дома Леофрика еще один человек в кольчуге и белой мантии вскинул руки, резко перевалил через стену и скатился вниз, в переулок. Сиплый смех донесся снизу. Каррачи побежал вперед и затащил дергающегося умирающего за щиты; Томас Морган подобрал лук визигота.
      - Леофрик оставил свои войска охранять дом - или, может, они уже вернулись из дворца. В любом случае, они уже сообразили, что мы не визиготы, а франки; что на них напал вовсе не какой-нибудь другой амир.
      В воздухе прозвучал свист. У Аш не было времени броситься плашмя на землю, только успела отшатнуться - она, Оксфорд и солдаты на стене Цитадели чуть пригнулись, сделав одинаковое ныряющее движение, - и что-то взлетело вверх изнутри, из стен дома Леофрика. Вспышка - и сотрясающий удар прогрохотал над головами.
      Белая вспышка осветила разрушенные здания, засыпанные переулки, внизу - массу шлемов.
      - Знак бедствия - ракета! Они призывают на помощь союзников. - Аш покачала головой. - Ладно, решаем, милорд, - нападаем прямо сейчас или уходим.
      - Нет! Не уходим! - граф Оксфорд начал ругаться. - Я раздобуду этого каменного голема чертовой суки Фарис, я сделаю из него черепки!
      - У визиготов имеются ведь и другие полководцы.
      - Но ни одного они не считают таким сильным, - на грязном, напряженном лице Оксфорда вдруг появилось ироническое выражение. - Позволю себе заметить, что - да, у них наличествуют военачальники и получше, мадам, - но ни у одного из этих военачальников нет мистической военной машины, которую все визиготы считают непобедимой. У нас там такое бедствие, в Бургундии, что мы просто должны ее остановить!
      Слово "Бургундия" чем-то обеспокоило Аш; она заставила себя пока что не думать об этом.
      - Я - за атаку. Ты, Дикон? - граф взглянул на младшего брата.
      Тот, заикаясь, проговорил:
      - Да, милорд, и я - за.
      Аш ослабила лямку шлема и подняла его краешек, прислушиваясь - но не услышала ничего, кроме шума ракеты и голосов своих людей под стеной.
      - Это все еще мои люди. Мой отряд. Решаю я. Когда будем уносить ноги, нас еще и покалечат. Вы, конечно, английский граф, милорд, но я их капитан, за кем они пойдут, по-вашему?
      Джон де Вир угрюмо смотрел на нее:
      - Особенно сейчас, после вашего чудесного возвращения? Лучше не испытывать судьбу, мадам. Командиры не должны ссориться, особенно в нашем нынешнем положении!
      - А кто здесь ссорится? - Аш широко улыбнулась, вдыхая холодный воздух со сладким запахом черного пороха, отбросив все - и свою способность слышать Голос, и другие Голоса, все... - ради этой секунды "сейчас или никогда".
      - Такого шанса больше не будет! - сказала она. - Сделаем!
      - Капитан! - голос Герена - он только что вырос над парапетом; шлем чужой, голос кажется искаженным. - Они стараются выпустить на стену связных со своей крыши!
      - Давай сюда своих лучников, отбери лучших!
      Шлем исчез. Аш еще не полностью осознала реальность того, что тут все свои: Герен, Анжелотти, Каррачи, Томас Морган, Томас Рочестер - и Флора! Боже! Флора...
      Тут, прямо в Карфагене. Дерьмо.
      Они рискнула взглянуть через парапет в переулок под стеной. Флора и Ричард Фаверхэм стояли на коленях под защитой кордона алебардщиков, между ними по земле мечется и орет кто-то... это - лучница, Людмила Ростовная, кровь из нее так и хлещет на булыжники; Флора уже открыла свой ящик, повязки набухли от крови.
      - Не атаковать через эти передние ворота! - рявкнула Аш. - Они ведут в туннель. Закрытый коридор, где полно смертельных ловушек!
      Де Вир нахмурился. Теперь еще больше ее людей гурьбой мчалось мимо них - а ведь она всего несколько минут назад поднялась сюда, наверх, - люди карабкались вниз по лестницам, неся железные бочки на деревянных носилках, бочонки, аркебузы, колчаны со стрелами. Граф заговорил тише, чтобы его не было слышно посторонним - только для Аш:
      - Я так и не смог купить никаких сведений о внутренней планировке этих дворцов.
      - Но я их знаю лично, милорд, - лицо Аш мгновенно помрачнело от воспоминаний. - Я с рабами много говорила. Дома эти уходят глубоко вниз, в скалу. Ниже уровня улицы еще шесть этажей. Я пробыла в этом доме... - ей пришлось заставить себя вспомнить, - три, четыре дня. Там шахты, ловушки, глубокие подземные убежища. Охренеть, до чего недоступны. Ничего удивительного, что Карфаген никогда не захватывали враги!
      - А голем? - Красивое обветренное лицо де Вира под забралом угрюмо улыбнулось. - Мадам, вы знаете, где хранят этого голема?
      Ее вдруг осенило, пришло ощущение точного попадания. Он знает одно, она - другое; вдвоем они знают почти все. У нас получится. Выйдет.
      - Да. Я знаю точно, где находится каменный голем. Я спрашивала рабов, которые его чистят. Он в северо-восточном секторе дома, на шесть этажей вниз, в скале.
      Ее охватило странное оцепенение. Она пропустила мимо ушей свист второй ракеты - призыва о помощи, взлетающей в черное небо, оставляя за собой светящуюся полосу.
      - Как бы я атаковала этот дом? Разумеется, не с фасада. Конечно, можно подняться на их стены и скатиться в центральный двор - и там нас возьмут под перекрестный огонь со всех сторон и в упор расстреляют из окон здания...
      - Мадам Аш! - Джон де Вир тряс ее за плечи. - Некогда болтать. Уходим или остаемся, убегаем или нападаем! Времени нет. Иначе я поведу отряд вместо вас!
      Аш оттолкнулась от стены, одной рукой держась за верх лестницы.
      - Каррачи! Герен! Томас Морган!
      - Да, командир? - счастливым голосом заорал снизу вверх Каррачи, лицо его под шлемом покраснело.
      - Очистить этот переулок!
      - Слушаюсь!
      - Анжел отти!
      Мастер-пушкарь пробежал через толпу вооруженных солдат к подножию стены и закричал, запрокинув к ней лицо:
      - Что, мадонна?
      Это северо-восточная сторона. Двадцать шагов допускаем на толщину городской стены - и берем еще двадцать футов...
      - Поставь бочонки с порохом у стены дома, прямо вот тут, - она указала ему точное место. - Все бочонки, какие у тебя есть, и очистить местность!
      - Сделаю, мадонна!
      Порох взорвется не в ограниченном месте, так что сила удара будет меньше; но ширина переулка всего десять футов, и пусть даже он открыт сверху, все равно резонанс между зданиями будет такой, что разорвет кирпичную кладку.
      Когда Анжелотти и его команда убежали, Аш сказала, обращаясь к Оксфорду:
      - Я все рассчитала по шагам, милорд. Моя камера, коридор. Я знаю, где что находится - там, по ту сторону стены.
      Приготовившись спускаться по лестнице, Джон де Вир посмотрел на нее с восхищением и изумлением:
      - Все это - за время пребывания в тюрьме и, несомненно, при плохом с вами обращении? Мадам, вы не перестаете изумлять меня!
      ... Боль, кровь на полу, нерожденный ребенок; все это настолько ушло в прошлое, что она этого теперь не могла ни ощутить, ни вспомнить.
      Аш показала на растущую гору бочонков с порохом.
      - Мы не будем возиться со штурмом ворот, мы пройдем прямо сквозь стену - взорвем стену здания. Тогда мы попадаем на первый этаж северо-восточной части.
      Граф Оксфорд коротко кивнул:
      - И возьмем весь дом?
      - Зачем? Он построен как четыре сектора, в центре каждого - свой лестничный колодец, и они между собой не соединены. Окажитесь на верху одной лестницы, и вся она в ваших руках - или вы заперли всех, кто в ней находится. Людей нужно поставить на первом этаже, чтобы удерживать этот сектор дома против остальных. Потом надо будет с боем прорваться на шесть этажей вниз и найти каменного голема...
      Она повернулась, соскочила с лестницы, двигаясь неуклюже в плохо подогнанном доспехе и вспотев в своем боевом камзоле на подкладке; спустилась под ледяным ночным ветром в пустой переулок; за ней - Джон де Вир и Дикон. Теперь переулок был освещен совсем тускло - унесли почти все фонари и факелы.
      Высокий длинноногий мужчина в кожаной куртке на подкладке, в шрамах от пороховых ожогов вкатывал на штабель последнюю бочку - Анжелотти. Его золотые локоны выбивались из-под металлического ободка шлема.
      - Все бочки на месте. У меня еще остался порох. Мы сможем бросать гранаты вниз в лестничный проем.
      - Неплохо... - И Аш замолчала.
      Она стояла в пустом переулке, над головой у нее звезды южного полушария; слышен звон луков, из которых посылают тучи стрел в фасад дома, но здесь, в переулке, - ничего, ничего, кроме Джона де Вира, ступающего очень осторожно, чтобы его металлические башмаки не высекли искру из булыжников. И невинный штабель маленьких дубовых бочонков, аккуратно сложенный под стеной дома Леофрика.
      - Капитан, время не ждет, - к ней подошел Герен аб Морган и с уважением отвесил поклон графу Оксфорду и Дикону де Виру. - Они палят сверху из амбразур и подстреливают моих парней.
      - Мадонна, хотите, чтобы я остановил фальконеты, пусть не бьют по воротам? - осведомился Анжелотти, утираясь черной потной рукой. Он взял у Томаса Моргана медленно горящую спичку, и тот быстро удалился. Запал задымился, издавая зловоние. - Или пусть продолжают, пока мы не взорвем стену?
      Оба они кричали громко, стараясь перекричать грохот бьющих по стене пушек и отрывистые выстрелы из аркебуз; резко, как кричат офицеры, привыкшие отдавать громкие приказы, полуоглохшие от бряцания доспехов в своих шлемах на подкладке.
      Они выжидающе смотрели на нее, ожидая приказа в ту же секунду.
      От ужаса Аш потеряла дар речи.
      Она смотрела на тех, кто был в переулке, но голосов не слышала.
      3
      Молчание затянулось.
      - Мадам, вы ранены? - Джон де Вир орал, надрываясь в шуме. - Вас пытали? Вы больны?
      На лице Герена аб Моргана росло сомнение.
      Анжелотти - в свете факелов особенно была заметна красота его перемазанного лица - быстро проговорил:
      - Когда я был пушкарем у Хильдериха, мне доводилось стрелять в христиан. Те франки были мне не знакомы. Но когда я вернулся в христианский мир, первое время у меня не хватало духу воевать с визиготами - потому что я мог попасть в тех, кого знал лично.
      - Дерьмо. Вот ведь дерьмо, - Аш протянула руку к пушкарю-итальянцу. Ангелок, я никогда раньше... это первый раз в жизни, когда мне придется нападать на тех, кого я знаю лично...
      С кем я делила кров. И с трудом договорила:
      - У меня в Доме Леофрика остались кровные родственники.
      - Родня? - Это вывело Анжелотти из его византийского спокойствия.
      - Ну да, они рабы, - твердо проговорила она. - Но все же это родня. Других нет.
      Она видела, как ошарашен Дикон де Вир, возбужден в ожидании сражения; у его старшего брата - лицо спокойное, заинтересованное; Герен переминается с ноги на ногу и почесывается под рейтузами; Анжелотти - тот просто растерялся.
      Виоланта. Леовигилъд. Даже Алъдерик, даже ариф, даже эти чертовы крысы; я с этими людьми знакома; если они в доме, если не погибли при толчках земли, они - на моей совести.
      - Дорога свободна! - завопил Каррачи с дальнего конца переулка. - На три улицы отогнал наших! Командир, давай сюда, и мы взорвем их к чертям собачьим!
      Люди готовы на приступ, сейчас, пока не ослабли решимость и инерция боя.
      Дикон де Вир сказал брату резким высоким голосом:
      - Давай к делу, пока нас с крыши не увидели! Если кто-нибудь уронит факел на эти бочки, нам конец!
      Отодвинуться от стены, усилить кордон по периметру, не подпускать никого к этому концу мыса и взрывом распахнуть вход в дом...
      Это не Голос говорит в голове, это ее собственные соображения делают наиболее подходящий выбор - при полном отсутствии человеческих чувств.
      Она подумала: "Ну что же, такова моя работа, это только мои обязанности, а не я".
      - Ждать моего сигнала! - приказала она Анжелотти, раскачивавшему в руках медленно тлеющую спичку в ожидании ее приказа прикоснуться к запалу.
      Она повернулась и быстро умчалась прочь вместе с английским графом, Гереном и Диконом де Виром. Аш смотрела на коротко стриженные головы своих людей; лица закрыты забралами; в руках - мечи, топоры, луки.
      - Слушать меня! - крикнула она этим людям, полным готовности участвовать в деле, обосравшимся от восторга и ужаса, от грандиозности творимого, ошеломленным, возбужденным, перепуганным от того, что сейчас будет настоящая драка.
      - Мало времени, слишком поздно.
      - Сейчас мы окажемся в доме. Мой приказ: не трогать домашних рабов! Рабам не причинять вреда! Все рабы светловолосые и в железных ошейниках. Убивать только воинов. Простой люд беречь!
      Этот закон известен давно, еще со времени войн в Англии; Джон де Вир кивком одобрил ее слова. В бою все возможно. Иногда. Люди в такой момент, готовые убивать других, будут выполнять ее боевые приказы, чтобы самим благополучно выйти из боя. А что касается других приказов...
      Ведь порох - он не послушается; особенно если ты намерен вдребезги разнести стены и превратить в кровавое месиво тех, кто окажется внутри.
      "Нельзя попадать в эту ловушку, - думала Аш. - Это как попасть в мельничные жернова: или сам молоти, или тебя перемелют. Решение в любом случае остается за мной".
      - Анжелотти! Разноси эту стену к чертовой матери! Каррачи, стоявший дальше, передал ее приказ. И через секунду они с Антонио Анжелотти, тяжело топая, мчались назад, вниз по переулку, прижав к ребрам локти в доспехах. Она развернулась и ринулась вслед за ними по твердым булыжникам; они свернули за угол, за второй и нырнули в гущу людей Эвена Хью, его копейщиков, все были возбуждены, минуты перед боем всегда тянутся невыносимо долго.
      БУМ-ММ!
      Она даже не услышала, а скорее ощутила взрыв и мгновенно оглохла от невероятного рева взлетевших в воздух шестидесяти бочонков с порохом. Мостовая подпрыгнула под ней; и перед глазами - быстрое, как вихрь, движение: это оседает, заваливаясь, здание; черный порох завершил дело, начатое землетрясением; в лицо ей полетела пыль, и она закашлялась, задохнулась, Анжелотти хлопнул ее по плечу своей изящной рукой; на месте взрыва взвился тонкий язык пламени, похожий на молнию, только направленную вверх, прямо в небо; где-то раздался агонизирующий крик; Джон де Вир беззвучно открывал и закрывал рот.
      Она развернулась лицом к толпе и закричала:
      - Вперед, вы, сукины дети!
      Не слыша своего голоса, она подняла руку с мечом и побежала, а все за ней и за ее знаменем; в голове у нее гудело, барабанные перепонки болели, как будто их проткнуло острой проволокой; бежали через клубы пыли, обломков камней, известковой пыли, вылетевших из мостовой осколков гранита; бежали туда, где был боковой фасад дома Леофрика.
      Не видно ни зги.
      Огромный вихрь пыли окружал ее. Она закричала: "Фонари! Факелы!" даже не уверенная, слышат ли ее.
      Стало светло; отчасти от света фонарей, принесенных вооруженными солдатами, отчасти от охваченного ревущими языками пламени отверстия в стене перед ними. Мимо нее неслась толпа, она хлопала людей по плечам, побуждая их бежать туда, вниз по переулку; Герен и Анжелотти рядом с ней кричали, обращаясь к своим. Алебардщиков возглавляли Оксфорд с братом; лица у всех искажены, все вопят разинутыми ртами, но для нее наступила глухая тишина.
      Пыль начала оседать.
      У входа в боковой переулок Аш оказалась во главе толпы; она резко выбросила руку вверх, призывая их остановиться. За ней толпились и подталкивали ее вперед.
      Слева и справа не стало стен домов. Как будто какой-то великан просунул морду вперед и откусил от стен большую дыру. Не стало большей части дороги, а в месте, где были бочки, теперь образовался большой провал.
      А перед ней - пустое воздушное пространство.
      Дыра в стене Цитадели.
      Исчез большой кусок кирпичной кладки, а по краям провала болтались разорванные блоки, а за ними - черная пустота, а там, дальше - море, северное море и дорога домой.
      Дом Леофрика горел. Одна сторона переулка исчезла, на этом месте теперь были камни, щебень, балки, обломки бревен и мебели, мужчины в белых одеждах ругались и кричали, женщина в железном ошейнике кашляла, сплевывая кровь себе на юбку, разбитая мозаика с изображением Медведя и Древа, обуглившиеся догорающие обломки.
      - Занять первый этаж! Обезопасить окна! - завопила Аш. Каррачи кивнул, помчался вперед. К ней только-только начал возвращаться слух, и это сопровождалось тонким резким свистом.
      - Мы в здании! - Каррачи был снова рядом, возле Аш ухмылялось его вспотевшее, черное от пыли лицо. - Лучники Герена заняли позиции у окон, выходящих во двор! Аркебузы тоже там!
      - Томас Рочестер, держи круговую оборону! Я иду! Наступил момент, когда не ощущаешь тесноты доспехов, тело способно на все в опьянении боя. Эскорт командира - Эвен Хью и его копейщики плечом к плечу плотно обступили ее. Томас Морган наклонил шест знамени Льва Лазоревого, когда она двинулась вперед, за толпой орущих солдат; через развалины фундамента стены, еще горячие и светящиеся от следов пороха и догорающих обрывков ткани, в просторный зал, где большие щиты теперь были подняты и загораживали разбитые окна в обрамлении каменного кружева; здесь Герен аб Морган большими шагами расхаживал за рядами своих лучников и аркебузиров; Джон де Вир сражался во главе своих солдат...
      На ее глазах все было кончено: не менее дюжины солдат в кольчугах и белых одеждах повержены, один сложился пополам над клинком де Вира, и из него на мозаичный пол посыпались розовые потроха; Каррачи опустил свою алебарду прямо на шлем назира, разрубив металлический шлем, и жертва камнем рухнула на пол. Пленных не брали.
      У ее ног лежал другой назир, мертвый или без сознания, рот его был полон крови.
      Аш заметила, что впервые в бою всматривается в лица врагов, но эти все были ей незнакомы.
      У нее сильно болели уши. Граф Оксфорд что-то прокричал, подняв руку в сверкающей перчатке, и солдаты, громыхая сапогами, пересекли зал и заняли позицию по обе стороны двери.
      - Лестница! - крикнула Аш, подходя к де Виру, и шаги по крыше наверху заставили ее взглянуть наверх. - За этой дверью лестничный проем!
      - Где главный пушкарь?
      - Анжел отти!
      Итальянский пушкарь по обломкам кирпичей прибежал в сопровождении людей с факелами. Аш оглядела пещеру с разбитыми каменными стенами, которая когда-то была комнатой, драпировки на стенах догорали, пол стал скользким от крови и испражнений.
      - Гранаты!
      - Несут уже!
      - Всем прочь от двери! - закричала Аш. Дверь - каменный блок старинного устройства, скользящий на металлических шарнирах. Такая дверь выдержит взрыв. - Давай!
      Сбежалось не менее десятка пушкарей отряда, де Вир заставил алебардщиков оттянуть каменную дверь; десяток лучников прицелились к дверному проему, и Аш почувствовала, как чья-то рука вдруг ударила ее по нагруднику, отталкивая назад.
      Из открытой двери хлынула туча стрел - снизу, с лестницы, из-за угла, - и она машинально пригнула голову, улыбаясь Эвену Хью. К ней одновременно подбежали из дальнего конца комнаты связной от Герена и с другой стороны Дикон де Вир.
      - Двор очищен! - сообщил гонец.
      Она рискнула выглянуть из окна в каменной стене - во дворе пыль, обломки булыжников; а под окнами, на плитках двора два-три распростертых тела в кольчуге и белых верхних одеждах, надетых поверх доспехов. С каменных рам окон сыпалась пыль от попадания в них стрел с черным оперением.
      С противоположной стороны большого внутреннего двора какой-то назир болезненным голосом скрипел приказы.
      - Пусть так и остается! Не тратить стрел! Нам надо будет еще выбираться отсюда. Что, Дикон?
      - Там, в дальнем конце лестничного проема, у них открыта дверь, и они стреляют из дальнего конца той комнаты!
      - Ну на фига нам теперь хорошие манеры, - на ее почерневшем лице блестели белые зубы, на губах - циничная ухмылка, голос сиплый, в ушах звон, лицо похолодело от ветра, несущего пыль по разрушенной комнате, от этого ветра теперь было не заслониться - не было даже городской стены. Швыряйте гранаты! И захлопните эту гребану ю дверь!
      Команда Анжелотти зажгла запалы и покатила брызгающие искрами бочонки по полу через комнату к лестничному проему. Де Вир вместе с ее людьми прижался плечом к каменной двери: все нажали на нее одновременно.
      Металлические шарниры взвизгнули и застряли.
      Дверь открылась на три четверти, и ее заклинило.
      Срывая горло, Аш закричала: "ЛОЖИСЬ!" - и упала ничком на острые обломки камней.
      Всем телом она ощутила, как ее подбросило на воздух взрывом. Еще два взрыва последовали сразу после первого; Эвен Хью в своей куртке на подкладке чуть не задушил ее, упав сверху и прикрывая ей спину в доспехе; и тут же она опять оказалась на ногах рядом с валлийцем; они перебрались через обломки в другой конец комнаты, лучники, громко ругаясь, поднимались с пола из-под окон, Джон де Вир и с ним трое копейщиков тоже встали с пола, Флора спешно и сердито забинтовывала раненого - тот визжал, лицо ее было грязным и сосредоточенным; и Аш побежала в тот конец комнаты, где была дверь.
      - СУКА ГЛУХАЯ! - крикнул ей в ухо Эвен Хью.
      - Кто-то же должен это сделать!
      Чувствуя, как под металлическим наустником ее разбирает смех, уже не замечая, что латы впиваются в тело, Аш с шумом вылетела через отверстие между дверью и стеной на широкие ступеньки лестничного пролета, во тьму, освещаемую только горящими факелами из комнаты напротив, и прямо перед ней какой-то человек прицелился в нее.
      Она отметила шлем в форме желудя, кольчугу, развевающуюся мантию и в руке - поднятый меч. Мгновенно узнаваемый силуэт врага. Она уже двигалась, обеими руками подняв над головой меч; ее руки сами взметнули клинок и рубанули вниз по четкой, выписанной дуге - прямо на его поднятую руку.
      Она не разрезала его кольчугу: склепанные звенья амортизировали остроту клинка. Но под рукавом кольчуги, от силы ее удара, раздробился его локтевой сустав.
      Он пронзительно заорал - от боли или от гнева?
      Кто тут с ним? Кто прячется за ним?
      Ощутив дрожь от удара через свои кольчужные рукавицы и камзол, Аш резко бросила свой клинок вниз, ткнула куда-то и снова подняла его вверх; еще раз бросила его вниз, не тратя ни секунды на размышления; она с силой вонзила в него клинок, попав в сочленение между шлемом и бездействующей рукой, которую удерживала только кольчуга между шеей и плечом.
      И снова, и снова, безотчетно хрюкая, она наносила удар за ударом; она быстро свалила его, вкладывая в эти удары всю свою природную жестокость. Он свалился мертвым задолго до того, как Аш перестала убивать его; и вот она остановилась, готовая к встрече со следующим...
      Никого.
      С ее нагрудника, тонким слоем стекая по блестящей, как зеркало, стали, капала красная кровь. Нижний край стального нагрудника болезненно врезался ей в тазовую кость.
      На долю секунды она осознала, что в дальней комнате - только пыль, дым, тишина, каждая жилка в ней дрожала от нетерпения...
      На нее налетел Томас Морган, наткнулся ей на плечо, в руках тащил ее знамя и кричал:
      - Ату его! Лев идет!
      Эвен Хью постарался оттолкнуть ее в сторону своим жилистым телом, туда, где были его копейщики: и в итоге оба они вместе наткнулись на дальнюю стену, под хриплый смех лучников Герена.
      Ничто больше не движется, никого...
      Комната напротив пуста, пустая лестничная площадка, никто не бежит вверх по каменной лестнице...