Пропавшая рукопись (Аш - Тайная история - 1)

      - И что? - торопил ее граф.
      - Милорд, - спокойно говорила она, - взгляните на небо. Солнца сегодня практически не будет. На этом поле боя мы будем сражаться под тенью их Тьмы. Холодно, сумрачно - это будет зимнее сражение.
      Незаметно ни для кого она сжала кулак, вонзая ногти в ладонь, и постаралась не проявлять своего настроения.
      - Нам надо поговорить со священниками. - Аш указала на висящий на шее графа крест, выделяющийся темным пятном на фоне его верхней одежды. - У меня есть одно соображение. Ваша светлость, Господу пора явить нам чудо.
      Через два часа после прогулки по территории Аш стояла рядом с теплым боком Счастливчика. Бертран держал боевого коня за поводья, Рикард нес ее шлем и копье. Ее набедренники были одолжены у низкорослого плотного английского рыцаря из числа людей де Вира, и они ей не подходили по размеру.
      Небо над ними было наполовину черным.
      Восток, где должно было взойти солнце над огромной армией, представлял собой непроницаемую тьму. Только позади них в странном полусвете зашевелились петухи в обозе, с опозданием оповещая о заре.
      Глядя вниз, на южный склон холма, она больше не видела под ним лагерных костров противника.
      Позади нее, на севере, в той части неба, которая не была черной, наблюдались проблески утреннего света. Теперь и эта часть неба быстро покрывалась облаками, такими же темными, как на востоке и на юге. Облака сливались в тучи, мелово-желтые и плотные, высокие, как стены замка или шпили соборов.
      Господи Боже. Пять сотен человек организованы. Заняли свои места. Как и должно быть.
      - Я слишком старая кляча для сражения! - проворчала она.
      Рикард тускло улыбнулся. Из ноздрей ее боевого коня вылетал пар. Аш посмотрела вверх по откосу на горизонт и на многочисленные войска бургундской армии.
      В ту свободную минуту, какая всегда предшествует крайнему напряжению, ей пришла мысль: "Главное зрительное впечатление от поля боя - это ноги".
      С земли она видела на поле боя только ноги - сотни лошадиных, некоторые скрыты под чепраками ливрей, уныло отвисших в холодном влажном воздухе, но большинство - голые ноги чалых, черных или гнедых; беспорядочно движущихся - рыцари направлялись на гребень холма, занять свои позиции. И ноги людей, кажущиеся стройными в серебряных доспехах; нижние конечности всех рыцарей и большинства солдат защищены стальными доспехами, даже на ярких рейтузах стрелков уязвимые колени прикрыты пристегнутыми стальными наколенниками. Сотни ног, утаптывающих то, что было когда-то пшеницей какого-то владельца, а теперь перемешано с грязью и лошадиным навозом.
      Протекали минуты: наверняка шел третий час утра.
      В лицо ей дунул холодный мокрый ветер. Тонко запели трубы. Она едва успела взглянуть на Ансельма, Анжелотти, Герена аб Моргана; все они трое, в окружении своих групп сержантов, командиров орудий и командиров копьеносцев, лихорадочно отдавали срочные приказы.
      - Все по коням, - пробормотала она и взяла из рук Рикарда свой шлем с забралом, осторожно пристраивая его на голове поверх уложенных кос и натягивая на голову. Пряжка ремня еще болталась непристегнутой. Поставив одну ногу в стремя, второй она легко оттолкнулась и взлетела в седло.
      Отсюда, из седла, оказавшись высоко над землей, она все видела по-иному: поле превратилось в скопище шлемов и вымпелов. Кажущиеся серебряными на фоне грозовых туч, множество составных стальных наплечников заслоняли от нее само поле. Рыцари, перекликаясь, скакали небольшими группками, мелькали итальянские шлемы с забралом, украшенные утиными хвостами, и немецкие шлемы с забралом, увенчанные длинными заостренными хвостами с изображениями геральдических зверей; тусклые тона соответствовали цвету поднятых кверху их поникших от влаги шелковых знамен и вымпелов.
      Роберт Ансельм потирал руки:
      - Ну, блин, и холодрыга!
      - Все знают свою задачу?
      Ансельм опрокинул шлем на голову. И взглянул на нее из-под шлема:
      - А как же. Все мы, двадцать тысяч...
      - Да будет тебе. Любой план летит к черту уже через десять минут после начала сражения... Ладно, мы его ускорим.
      Находясь наверху, на задней стороне холма, Аш могла видеть правый и левый фланги, бургундская армия - и верховые, и пехота - занимала свои позиции: все двадцать тысяч.
      - По-моему, вон справа знамя Оливье де Ла Марша, - указала она Рикарду. Парнишка нервно кивнул. - А вон слева наемники, а там знамя самого Карла - это центр, тяжело вооруженные всадники. Надо тебе изучать геральдику. Нам, Льву Лазоревому, не помешает хороший вестник.
      - Командир, и сколько из них умеют воевать? - он опустил свои мохнатые черные брови.
      - Гм. Да. Это вопрос, может быть, получше, чем про то, кто такие Ворон и Лев Лежащий... - У Аш забурлило в животе. - Я бы сказала так: две трети из них. Остальные - это крестьяне-новобранцы и городское ополчение.
      Она на несколько шагов отъехала, отклонилась в сторону, и теперь ей не был виден Анжелотти и другие мастера-пушкари, потому что герцог решил собрать в центре все свои серпантины. [Серпантины - малые полевые пушки.]
      - Да, это дизентерия, - убежденно сказала она. - То-то меня все в сортир тянет. Точно, дизентерия.
      Герен аб Морган подъехал и встал у другого ее стремени, кивнул:
      - Права, командир. Да, это сегодня с утра у многих.
      Жестом остановив своих офицеров, Аш неторопливо, шагом направилась вверх по холму, перевалила за гребень. Личный вымпел нес за ней Роберт Ансельм. Там, среди пятисот солдат, Эвен Хью со своими копьеносцами охранял знамя отряда Лев Лазоревый. При скачке головка эфеса меча неритмично стукалась о ее доспехи. Влажный воздух пощипывал обнаженное лицо и руки, не прикрытые рукавицами.
      "Где же этот хренов противник? Ага! Вот они!"
      Внизу, у подножия обманчиво пологого склона - "вот сучье дело, как тут скакать наверх?" - отметила она про себя - во тьме двигались какие-то темные массы. Массы людей. Блеснуло древко знамени. Заржала кобыла противника, учуяв боевых коней франков.
      - Сколько их там? - пробормотал Роберт Ансельм.
      - Представления не имею... Слишком много.
      - Да ведь противника всегда "слишком много", - заметил опытный воин. Два крестьянина с палкой - тоже "слишком много"!
      Из массы вооруженных людей выскочил дьякон Годфри. Аш поискала глазами, нет ли рядом с ним самого Годфри Максимиллиана, - четыре дня прошло, а она все искала. Она уже и спрашивать перестала.
      - Что сказал епископ? - потребовала она от него.
      - Согласен! - Ричард Фавершэм говорил так тихо, что ей пришлось наклониться к нему с седла, хоть и с большим трудом - кольчуга для этого вовсе не предназначена.
      - Сколько у нас священников?
      - В армии до четырех сотен. А в нашем отряде два: кроме меня, еще молодой Дигори.
      Интересно, Годфри он не упомянул. Что, и он принял как факт, что Годфри отбыл из полка? Ни слова не сказав?
      Обнаженным кулаком Аш стукнула по луке седла. Посмотрела на застывшие руки и потянулась за рукавицами. Рикард, встав на цыпочки, подал их ей прямо в руки. Натягивая левую, она не спускала глаз с Ричарда Фавершэма и сильного красивого темноволосого молодого человека, которого он представил как Дигори.
      - Вы посвящены в духовный сан? - спросила она его.
      Дигори протянул к ней руку - одни костяшки, необычайно сильно сжал ее правую руку, на которой еще не было рукавицы:
      - Дигори Пастон [Придуманный персонаж.] мадам, - по-английски сказал он, - посвящен в духовный сан в Дижоне епископом Карла. Я не подведу ни вас, ни Господа, мадам.
      Аш подняла брови, услышав, в каком порядке он их назвал, но воздержалась от комментариев.
      - Ну вы должны выиграть для нас эту битву, Дигори и Ричард, - сказала она. - Вы и остальные триста девяносто восемь...
      Счастливчик в ответ на прикосновение шпор отнес ее туда, откуда она могла смотреть вниз с холма, поверх голов своего отряда, на армию визиготов.
      - Вот дерьмо, - отметила она. - Именно этого нам и не хватало.
      В полумраке ей было видно, что вся дорога на восток, из Дижона в Оксон, покрыта дюжинами войсковых флагов визиготов, а под ними маршируют тысячи пеших и конных солдат. Сощурившись от режущего влажного ветра, она различила позиции: свой правый фланг они поставили прочно напротив болота, находящегося тут, под холмом, с северной стороны холма; а в южной части речной долины - там было четыре их войска, и...
      Вот именно.
      - Ну, - она услышала свой голос, тоненький-тоненький, - тут нас и уделают. Тут нам точно хреново придется.
      Роберт Ансельм, схватившись за ее стремя и оттолкнувшись, быстро подпрыгнул вверх и успел, глянув вниз по склону, увидеть то, что видела она.
      - Сукины сыны! - и брякнулся вниз, пятками разбрызгивая грязь.
      Аш перевела взгляд в другую сторону, прищурилась, чтобы убедиться, что ошибки нет. Точно. Позади войск, прочно занявших правый фланг визиготов не менее тысячи лучников и легкой кавалерии, реяли белые вымпелы.
      Ветром развернуло шелк, и она ясно увидела на вымпелах красные полумесяцы.
      - Да, турецкие войска, - подтвердила она. Роберт Ансельм рядом с ней пробормотал:
      - Вот тебе и перерезали линии снабжения визиготов...
      - Они не только не перерезали их линии снабжения, там еще я вижу на центральном фланге отряд войск султана. Видно, у них что-то вроде договора, союзники, что-то такое, - короче, теперь между хреновым султаном и хреновым калифом дружба и любовь.
      - Что-то сомнение берет, - сзади к ним подскакал Джон де Вир.
      - Вы знали про это, милорд?
      Лицо де Вира побелело от гнева под шарнирным забралом его круглого шлема.
      - Что сказал бы теперь герцог Карл нищему английскому графу? Шибко умный, мог бы и сам сообразить; а ведь наверняка уверен, что побьет их, резко сказал граф Оксфорд. - Как же, хрен ему! И ведь уверен, что победит визиготов вместе с турками! Чем больше враг, тем больше слава.
      - Да, звездец нам, - хмыкнула Аш. - Ладно, милорд. Если нужен мой совет, придерживайтесь плана. Пусть священники молятся.
      - Если бы я нуждался в вашем совете, мадам, я бы его попросил.
      Аш ухмыльнулась:
      - Ишь ты, а ведь получили его задаром. Не каждый может этим похвастаться. Вы ведь знаете, я лицо наемное.
      Он сощурился, усмехнувшись, и вокруг его глаз показались гусиные лапки. Отсмеявшись, они с Аш осадили встревоженных коней. В полумраке казалось, что соединения [В средневековой военной терминологии "войско, воинство" - группа воинов. Средневековые армии часто разделялись на три войска или более крупные объединения для ведения боевых действий.] визиготов и турок дислоцируются на те позиции, которые, по предположениям местной разведки, были бы для них оптимальными.
      - Ваши люди пойдут за вами в таких условиях? Аш рассеянно ответила:
      - Они черт знает насколько больше боятся меня, чем врага, - и, кроме того, если их не прихватят визиготы, то моя полевая милиция достанет точно.
      - Мадам, от этого зависит многое.
      Она позволила себе расслабиться всем телом. Опустила руку, поправила лямку доспеха, защищавшего живот, и с любовью и грустью вспомнила, какую защиту ей обеспечивал ее полный доспех. Она расслабленно положила руку на обшитую кожей рукоятку меча, проверив цепь вытяжного шнура, идущего от головки эфеса к ее поясу.
      - Я никому ничего не обязана, - Аш, повернув голову назад, смотрела на него. - Большинство моих людей со мной уже три года. По хрен им герцог Карл. И по хрен - прошу прощения - граф Оксфорд. Но им не наплевать на копьеносцев-коллег, да и на меня тоже, потому что я их живыми вытаскивала и не из таких полей битвы, и похуже бывало. Так что успокойтесь, они все сделают. Может быть.
      Граф Оксфорд смотрел на нее с любопытством.
      Аш старалась избежать его взгляда.
      - Ладно, учтите, перед нами противник, который побил швейцарцев; боевой дух - выше некуда. Спросите Кола де Монфорте.
      На поле прозвучал горн. Мгновенно стихли все голоса. Топот и запах пота коней, лязг конских доспехов, фырканье сменились отдаленными криками сержантов лучников, с позиции пушкарей доносился нечестивый шум пения. Аш выпрямилась в стременах.
      - Тем не менее, - утешила она графа, - дело не совсем безнадежно, а у меня с вами контракт.
      Граф Оксфорд увидел, что к нему приближаются братья, а к Аш по склону поднимались ее офицеры; все с вопросами, требуя приказов и указаний, а времени им оставалось уже нисколько.
      Джон де Вир формально подал ей руку, Аш ее пожала.
      - Если выживем, - сказал он, - я задам вам ряд вопросов, мадам.
      - Хорошо, что у них нет пушек, - пробормотала Аш Роберту Ансельму. - А то они сделали бы то же, что Ричард Глостер сделал с вашими ланкастерцами в Туксбери, и сдули бы нас прямо с вершины этого холма!
      Ансельм одобрительно кивнул:
      - Герцог все это хорошо продумал.
      - Этот содомит Карл Бургундский! - заметила Аш. - За каким... мне надо сражаться в этой безнадежной битве, когда мы могли бы сделать что-то полезное! На черта нам победа над этой толпой - нам нужен ее хреновый каменный голем, который подсказывает ей, как победить! Мы тут просто время теряем!
      - Особенно если нас тут кокнут, - буркнул Роберт Ансельм.
      Оба они сидели в седлах и смотрели, как под длинным, покрытым грязью склоном галопом скачут знаменосцы, а легкая каралерия визиготов занимает свои боевые позиции. В их центре развевалось знамя Фарис - разведчики Аш рассказали ей, что на нем изображена бронзовая голова на черном поле. Аш рассеянно положила руку на полу своей кольчуги, поверх живота.
      Ей вдруг стало остро не хватать здесь Флориана - чтобы услышать от нее что-нибудь ехидное насчет глупости военной жизни и сражений и о том, какой идиотизм быть разрезанным мечом ни за что ни про что.
      И без всякой связи с предыдущим разговором Аш вдруг произнесла, наблюдая, как ее офицеры движутся позади линий своих солдат:
      - Флориан сказал бы, что я должна сражаться отчаяннее, потому что я женщина. Командир-мужик может просто оказаться в плену, но меня-то ждет групповое изнасилование.
      - Да ну? - буркнул Ансельм. - Помнишь, как я нашел Рикардо Вальзаччи после битвы при Молинелле? Он был привязан к обозному вагону, а в жопу ему вогнали обух секиры. Наверное, он... она путает войну с чем-то другим...
      Лицо Ансельма и так-то было едва видно в клинообразном отверстии между нижней пластиной забрала и его поднятым верхом, а теперь оно скрылось совсем - стало темно из-за клубящихся в небе туч; в наплывшей промозглой тьме поблекли яркие краски синих, красных и желтых знамен, приглушился блеск крюков и кончиков алебард, послышалась невнятная ругань лучников и арбалетчиков.
      Порывом холодного ветра ей в лицо бросило шквал пронизывающе холодного дождя, почти снежную крупу.
      Аш шевельнулась, вонзила шпоры в бока огромного мерина и поскакала вниз, к линиям своего отряда. Большие, мохнатые ноги Счастливчика выбирали путь среди мужчин и женщин, в шлемах и кожаных куртках стоящих на мокрых вытоптанных колосьях.
      - Командир, у нас тетивы отсыреют, - крикнула Людмила Ростовная.
      - Со всех луков отстегнуть и снять тетивы, - приказала Аш. - Ваше время придет, ребята. Спрячьте свои тетивы под шлемы. Придется нам нелегко.
      И тут же издали, из-за холмов донесся звон церковных колоколов Оксона. Позади боевых рядов бургундских солдат раздался страшный шум. Это хор исполнял мессу. Аш подняла голову, почувствовав, как ей в нос ударил аромат ладана. Немного повыше того места, где она находилась, на откосе, среди толпы Ричард Фавершэм и Дигори Пастон стояли на коленях прямо в грязи, сжимая в руках распятия, молодой Бертран высоко поднимал над головой вонючую сальную свечу. Толпящиеся вокруг Аш люди бормотали "miserere, miserere!". Перед глазами Аш блеснуло что-то черно-белое - это сорока устремилась на поле, и Аш автоматически перекрестилась и сплюнула.
      Прямо перед носом Счастливчика из мокрых колосьев взметнулось что-то синее, размером с ее кулак, и конь раздул воспаленные ноздри.
      Аш следила, как зимородок стремглав бросился прочь.
      Она снова вонзила шпоры в бока Счастливчика, поскакала вверх по склону и взяла у Рикарда топор и копье. Она только опустила забрало и подняла его нижнюю пластину, как на синий с золотом чепрак Счастливчика упали первые белые снежинки.
      Она подняла голову; металлический хвост ее шлема с забралом, изогнутый, как у утки, позволял ей видеть небо. Вверху, в темном небе, плавали белые точки.
      И спустя мгновение тучи взорвались белым вихрем, снежная пыль превратилась в толстые мокрые хлопья: они облепляли ее доспехи, выбелили шелковый чепрак Счастливчика, пелена снега отрезала ее от всех, рядом остались четверо самых близких: Ансельм, Рикард, Людмила, Герен аб Морган.
      - Не отпускай их! - резко приказала она валлийцу.
      Ветер толкал ее в спину. Снег все летел. Мокрая грязь под копытами Счастливчика в секунду превратилась из черно-коричневой в белую. Она проскакала несколько ярдов, собирая своих офицеров, остановилась вблизи от Ричарда Фавершэма, поющего высоким голосом на латыни. Выпрямившись в седле, убрав копье в кобуру, подняв руки, она сорвала с головы шлем и слушала.
      Далеко внизу, в левом и правом крыле бургундской армии, грубые голоса громко выкрикивали приказы. Секундная пауза, и безошибочно узнаваемый звук: "теньк!" и "ж-ж-ж!" - выпущены стрелы. Один полет стрел - и больше не слышно приказов: наступила нечеловеческая тишина на всей передовой.
      - Молодцы, - прошептала она. - Молодцы, мать вашу.
      Где-то внизу вскрикнул визигот.
      Дигори Пастон своими костлявыми руками накрыл руки английского дьякона, лицо его было напряженным, с губ потоком лились молитвы.
      Аш отвернулась. Ветер бил в ее покрытые доспехами плечи и спину. Сильный ветер поднимался - и у нее от порыва ветра перехватило дыхание, снег залепил ей глаза, царапая кожу, она провела по лицу латной рукавицей, сметая снег, и наклонилась с коня:
      - Людмила, вперед!
      Русская женщина вышла из рядов и двинулась вперед, прямо в вихри снега. Аш прислушалась, склонив голову набок. Наверх доносился визг летящих стрел, всех одновременно, и у нее запульсировал мочевой пузырь, струйка горячей мочи смочила рейтузы. Это от звука. Звук летящей стрелы просто разрывает нервы; а когда он прекращается, то еще хуже.
      Неуклюжими руками она снова надела шлем; вокруг нее все ее люди опускали забрала и наклонялись всем телом вперед, как бы навстречу ветру, подставляя летящим наконечникам стрел и кончикам кинжалов изогнутые поверхности стальных шлемов.
      - Дерьмо, дерьмо, дерьмо, - монотонно ругался Герен аб Морган.
      Свист летящих стрел сразу прекратился - значит, стрелы во что-то попали. Она поскакала вперед. Никто не кричал, не падал.
      Ее ухватила за стремя спотыкающаяся, залепленная белым фигура.
      - Они попали в землю! Тридцать футов недолета до передовой! - крикнула Людмила Ростовная.
      - Так! - Аш сделала попытку взглянуть назад, против ветра, сразу в рот набилась снежная крупа, выплевывая ее, она позвала: - Рикард!
      Парнишка подбежал, на голове у него был напялен шлем лучника, у пояса висела короткая кривая сабля.
      - Что, командир?
      - Давай бегунов вниз! Не вижу знамени Синего медведя, [Личная эмблема графа Оксфорда.] будем полагаться на бегунов и всадников. Пошел!
      - Есть, командир!
      - Людмила, скачи к графу Оксфорду, скажи ему - получилось! Хочу знать, срабатывает ли на всем поле боя!
      Женщина подняла руку и пустилась вверх по склону, оскальзываясь по снегу и грязи. Аш дрожала, холод стали ощущался даже сквозь камзол с подкладкой и рейтузы. Между ног было мокро и холодно. Она развернула Счастливчика и ездила по снегу взад-вперед перед своими пятью сотнями Льва Лазоревого, поставив Ансельма отвечать за артиллерию, а Герена - за лучников, а рыцарями командовал подозрительно спокойный Эвен Хью.
      В воздухе послышалось жужжащее бренчанье.
      Аш придержала поводья Счастливчика. Огромный конь под ней дрожал. Она стояла в стременах, кишки по-прежнему бунтовали; и очень медленно она дефилировала перед рядами своих солдат вверх-вниз. Одна стрела упала оперением в грязь в пятнадцати футах перед ней.
      В воздухе послышался звук натягиваемых тетив. Со звоном летели стрелы. Шум все возрастал, и вдруг ей пришла мысль, что в христианском мире не осталось больше ни одной стрелы; летели тучи стрел из изогнутых по-своему луков визиготов, тучи германских стрел, стрел из имперских войск, которые виднелись среди вражеских полков.
      Ветер из-за линий бургундских войск дул так сильно, что снег стал лететь горизонтально на юг.
      - Продолжайте молиться! - крикнула она Дигори и Ричарду. Звуки мессы из-за спин основных войск Карла доносились урывками сквозь завывания ветра.
      - Ну, теперь... - выдохнула она.
      Не особое какое-то чудо - если учесть, что погодные условия всюду схожи и солнца нет, - но все-таки чудо! Снег. Снег - и ветер.
      Вокруг в воздухе клубились белые вихри, и она потеряла ощущение перспективы. Греясь о теплое тело Счастливчика, о пар его дыхания; она скакала вдоль цепи своих; здесь говорила словечко человеку, зять которого сражался под командованием Кола де Монфора, там - женщине-лучнику, которая пила со шлюхами, шедшими за контингентом беженцев - немецких рыцарей; все это не ради какой-то информации, а просто чтобы дать им почувствовать, что она рядом, тут, с ними, чтобы они ее видели, слышали или осязали.
      - Мы для этого пришли сюда, это наша работа, - снова и снова повторяла она. - Пусть себе стреляют. Стрелы тратят. Еще пару минут - и мы зададим им перцу. Какого они никогда не видели. Последний удар в их жизни!
      Снег стал не таким густым.
      Дигори Пастон и Ричард Фавершэм, поддерживая друг друга, стояли коленями в снегу и грязи. Бертран по очереди прикладывал к губам каждого фляжку с вином, его толстое белое лицо осунулось от страха. Оба священника молились хрипло, задыхаясь. "Боже, - подумала она, - как нам нужен ты, Годфри!"
      Дигори Пастон повалился лицом прямо в снег.
      - Готовьтесь стрелять! - закричала она Герену аб Моргану.
      Снег стал падать еще реже. Небо посветлело. Ветер стал стихать. Аш развернулась и пришпорила Счастливчика, поскакала по склону; за ней - паж, оруженосец, эскорт и знаменосец; доскакала к лучникам Герена аб Моргана; один кулак подняла вверх, рывком - меч из ножен и высоко вверх. Скача, она следила за линией горизонта, напряженно высматривая среди знамен главного фланга знамя с изображением Синего Медведя.
      На откосе Ричард Фавершэм свалился без сознания.
      Неожиданно снег перестал идти; воздух стал чистым.
      Знамя Медведя зашаталось.
      Аш не стала ждать вестника. На западе посветлело, снег превратился в порошу, и она затолкала меч в ножны:
      - Закрепить тетивы, зарядить!
      - Натянуть тетивы! Выпускай! - по откосу холма эхом разнесся хриплый рев Герена аб Моргана. Аш слышала, как проревели другие приказы, на флангах и в центре, и бессознательно привела себя в готовность. Лучники и арбалетчики Льва Лазоревого подготовили свое оружие, вставили стрелы в выемки тетивы и при втором вопле Герена отпустили тетиву.
      Холодный сумеречный воздух почернел от вылетевших одновременно двух тысяч стрел. Добрую тысячу которых, с юмором подумала она, несомненно, в свое время выпустили лучники Филиппа де Пуатье и Фери ди Кисанс, этих лучников из Пикардии и Хайно она сама не так давно выгнала из-под Нейса.
      Аш вздрогнула всем телом в момент вылета стрел и, подняв голову, следила за их полетом; раздался второй залп стрел, в воздухе опять потемнело, арбалеты яростно стучат, из больших луков вылетает по десять-двенадцать стрел в минуту, лучники выхватывают стрелы из колчанов, воткнутых в мокрую, втоптанную в грязь пшеницу, и стрельбе по-прежнему помогает ветер, дующий в сторону противника...
      В отдалении пронзительно заржала лошадь.
      Аш поднялась на стременах.
      В трехстах ярдах от нее внизу по холму, усеянному, как подлеском, барьером из тысяч стрел визиготов, попали в цель первые стрелы, выпущенные бургундской армией.
      Ей было как раз видно с этого расстояния: визиготы падали, хватаясь за голову, стрелы протыкали им глаза, щеки и рот. Их всадники рывком разлетелись в стороны. Огромное количество лошадей разбегались с ржаньем назад, к югу, пробивая бреши в цепях солдат, вооруженных мечами и копьями; человек в белой рясе упал, раскинув руки и ноги, череп был расколот копытом, знамена беспорядочно метались...
      Аш обернулась как раз в тот момент, когда открыли огонь Анжелотти и другие пушкари, дислоцированные на центральном фланге герцога Карла. От громового - бах! - затряслась земля под копытами Счастливчика, и жеребец попятился на добрых восемнадцать дюймов, и это в полном боевом снаряжении!
      Они стреляют против ветра, вот у них и недолеты. А мы - по ветру и попадаем в цель. И ведь они этого не соображают!
      - Господи, благодарю Тебя! - заорала Аш.
      Пушечные выстрелы с центрального фланга были рассредоточенными всегда был спорным вопрос, надо ли пушечному расчету перезаряжать до того, как противник сделает залп. Аш тронула поводья Счастливчика, когда он одним копытом ступил на гудящую от залпа землю и быстро полетел, вращая боками, желая прорваться вперед.
      - Вестники! - завопила она своему разбежавшемуся эскорту, и они перестроились; минуты хватило, чтобы пришпорить Счастливчика и вернуться в свою боевую цепь, за ней несся ее боевой вымпел. Ее окружили вооруженные всадники. Она описывала круги на жеребце, видя солдата, бегущего вниз по откосу к ее отряду, к ее знамени...
      Толчок был такой, что ее тряхануло и выбросило вперед из седла.
      Мужская рука подхватила ее под грудь и втолкнула назад в седло. Она отпихнула в сторону Томаса Рочестера, сплюнула, ошарашенно затрясла головой; и не могла отвести глаз от ямы в земле. Гигантская борозда, из которой веером разлетелась земля, и дерн, и отрезанная мужская рука...
      Она только успела подумать: "Да у них ведь, говорили, нет пушек!", как второй залп потряс землю рядом с ее группой всадников. Полетевшей вверх грязью ей забрызгало лицо.
      - Капитан! - в ее стремя вцепился вестник. - Граф говорит - отходить! Назад! За вершину холма!
      - АНСЕЛЬМ! - заорала она, руками в рукавицах стирая грязь с лица. Пришпорила коня и подскакала к нему. - Уводи людей туда, за гребень холма. Сейчас же. А ты - и ты - бегом - приказ Герену: всех уводить.
      Она слышала сигналы труб, крики, приказы, видела, что командиры копьеносцев тянули своих людей наверх по скользким от снега и грязи колосьям, к горизонту; и только тогда обернулась посмотреть.
      Внизу, под откосом, в бледном от дождя сумраке на центральном фланге толпа визиготов раздвинулась в стороны от центра. Там теперь были фургоны.
      На ее глазах фигура размерами крупнее человеческих, сделанная из мрамора и бронзы, без видимых усилий катила фургон и втащила его на место. Выложенные железом, бронированные стенки этого боевого фургона визиготов отражали свет. Его боковые стенки, если их отстегнуть, падают вперед и вниз - они усеяны гвоздями, на них нельзя наскочить, наехать конем, - и тогда большая деревянная чаша баллисты отъезжает назад и рывком дергается вперед...
      Камень размером с торс мужчины взлетел в воздух и полетел по траектории дуги.
      Аш отклонилась с седла в сторону, развернула коня и пригнулась к холке, понукая его скакать вверх по откосу. Ее окружили мужские спины: над головой у нее реяло знамя. Тупой удар: раздались очень громкие крики осколки скалы с гулом разрезали воздух и впились в человеческие тела.
      Подняв голову, она смотрела, как боевую цепь как бы скосило. Растоптанные земля и колосья, раздавленные головы и тела: похоже на пропаханную борозду, полную крови, темно-красной под бледным небом.
      Она поскакала в тыл своего отряда, грязь под копытами Счастливчика стала красной от крови, сине-розовой от выпавших внутренностей; мужчины кричали; женщины тащили их на вершину холма, к линии горизонта. Слева от нее медленно ехал Томас Рочестер, слезы катились по его лицу и капали из-под забрала.
      БАХ!
      - Да скачи ты, ради Бога! - закричал он ей.
      Аш обернулась посмотреть вниз с холма, насколько ей это позволяли высокое седло и жесткая кольчуга.
      У подножия холма стояли двадцать-тридцать фургонов с бронированными стенками. Вокруг них суетились люди, вбивая клинья под баллисты, регулируя угол подъема катапульты; и высоко над ними, на оружейных платформах, глиняные фигуры големов наклонялись, без устали поднимали куски скалы, загружали их в чаши баллисты, легко подтаскивали и поднимали баллисты, даже не тратя время на закручивание лебедок; эти люди могут делать все, что и обычные люди, но эти сильнее, быстрее.
      Пять каменных глыб врезались в откос справа от нее, разбрызгивая тучи грязи, потом еще пять - "бах! бах! бах! бах! бах!" - и дальний край шеренги рыцарей перестал существовать. Ей было не отвести глаз от массы сучивших ногами лошадей; покатившихся в разные стороны тел, окровавленных внутренностей; несколько уцелевших всадников старались подняться на ноги...
      "Скорость стрельбы феноменальна", - как во сне, отметила Аш, в то же время выкрикивая приказы:
      - Рикард, давай к Анжелотти! Пусть отходят с пушками! Мне плевать, что делают остальные пушки, Лев отходит! Нам надо перевалить за гребень!
      Впереди нее огромное знамя с изображением Льва с раздвоенным хвостом покачнулось, снова выпрямилось и твердо двинулось дальше на вершину. Бормоча: - "Иди, Эвен, иди!" - она пришпорила Счастливчика. Конь поскользнулся, выправился, прыгнул вверх по откосу, и она поравнялась со спинами большого количества бегущих алебардщиков и лучников.
      - Вот дерьмо! - заорал Томас Рочестер.
      Справа, немного повыше Аш, в холм врезался навесной огонь - огромный огненный шар. Она вскрикнула. Счастливчик попятился. Бряцание его доспехов заглушалось криками раненых, Счастливчик пятился вниз; она до боли сжала зубы.