Королевские Клинки (№4) - Утраченный идеал

— Я сказал «лицо». Засчитано.

Придворные сердито загудели. Сабли засверкали глазами. Регент улыбнулся со своего насеста.

— Такое разрешается? — пропыхтел Вассайл.

— Да, — шепотом ответил Аркелл.

В настоящем бою де Роже уже лежал бы с разбитой головой. Но когда Оук усвоил столь хитрый прием? Он как будто знал, что противник раскроется.

— Ха! Шивиалец всегда побьет исилондца, — заметил посол: патриотизм явно брал верх над дипломатической учтивостью.

Доберош снова развел противников.

Теперь они начали более осторожно, держа дистанцию. Оба подняли мечи повыше, готовя не колющий, а рубленый удар.

Клац!Клац! Клац!Де Роже перекинул меч в левую руку, и этого мгновения оказалось достаточно. Он вскрикнул от боли и выронил оружие.

— Сударь! Мне так жаль! — вскричал Оук. — Я не хотел. Вид у Клинка был испуганный, голос тоже. Аркелл знал, что друг не притворяется, но публика могла и не поверить. Прижав руку к перебитой ключице, де Роже не потерял, однако, благородства.

— Согласен, мессир Оук, вы сделали это непреднамеренно. — Он скрипнул зубами. — Милорд комендант, я вынужден прекратить поединок.

Шивиальские рыцари приветственно закричали, регент захлопал в ладоши, и наконец все остальные тоже наградили победителя жидкими аплодисментами.

Что же это такое? Аркелл мог поклясться чем угодно, что Оук и в подметки не годится де Роже. В Исилонде не было Белых Сестер, но нюхачи здесь, конечно, присутствовали, так что чудо, сотворенное Оуком, нельзя объяснить колдовством. Может, Роже уступил намеренно? Или Хазард ошибся в оценке его мастерства? Непонятно.

Доберош поклонился регенту:

— Не будете ли вы столь любезны позволить графу де Роже удалиться? Его рана требует ухода. Я объявляю победителем мессира Оука.

Оук растерянно оглянулся. Похоже, он не знал, стоит ли забирать тарелку со свининой. Регент поманил его, и Клинок, приблизившись, опустился на колено.

— Ваше мастерство, мессир, удивило нас. Все ли Клинки такие непобедимые?

Оук покраснел, став, вероятно, первым человеком, покрывшимся краской смущения в этом дворце. — Нет, ваше высочество. Я не настолько хорош. Капитан Бомон лучше. Он лично научил меня некоторым приемам. — На его лице появилось покаянное выражение. — Мне так жаль...

Хищник нахмурился, задумался и наконец сказал:

— Понятно.

Похоже, де Бриен был единственным в целом зале, кто сумел что-то понять. Аркелл не понимал ничего, хотя теперь он знал, где два его друга провели весь день.

— Мы не станем награждать вас свининой, сударь, — язвительно бросил де Бриен. — Канцлер, дайте ему кошель с золотом.

Затем последовал обед. В Айронхолле Аркелла не раз предупреждали, что служба Клинка по большей части сопряжена с невыносимой скукой, но никто не упоминал о пытках. Он и Оук стояли за спиной подопечного, и их пустые желудки ворчали дуэтом. Бо умел забывать о еде, занимаясь чем-то важным.

Стол регента стоял выше стола Вассайла, но оба ломились от яств. Супы и жаркое, рыба и оладьи, горшочки с ароматно пахнущим шоре, пироги и хлеб — всего этого хватило бы на весь двор. Но двор стоял и смотрел на вкушающих хозяина и почетного гостя. Когда первые блюда остыли, их убрали, заменив на новые, столь же изысканные и разнообразные.

За второй переменой последовала третья — жареный поросенок, миноги, тушеный фазан с...

Вассайл рыгнул. Регент почти не ел. Разговор тек вяло. Но еда... о, еда!

Далеко за полночь, когда свечи сгорели почти наполовину Аркелл вышел во двор подышать мягким, освежающим ночным воздухом. Мерцали фонари, тихо ржали лошади, привычно пахло сеном... Оук помогал лорду Вассайлу занять место в карете. Хейвика погрузили раньше.

— Сударь?

Аркелл обернулся и увидел сначала величественные белые усы, а затем и еще более величественную фигуру Добероша. Только теперь, впервые оказавшись рядом с легендарным воином, он заметил, какие острые у него глаза и как он подавляюще огромен.

— Милорд?

— Не знаете ли вы, случайно, где сейчас капитан Бомон?

Доберош говорил негромко, но властно. За его спиной стоял де Роже, очевидно, успевший залечить рану. Лицо графа ничего не выражало, но шрам выделялся сильнее обычного. Чуть дальше виднелись еще двое.

— К сожалению, нет, милорд.

Если у него еще есть голова на плечах, подумал Аркелл, то Бо мчится сейчас во весь опор к границе. Увы, Клинок не может покинуть подопечного.

Доберош понизил голос:

— Мне очень нужно с ним встретиться.

— А я горю желанием возобновить наше короткое знакомство, — добавил де Роже.

— Уверен, он будет польщен.

Когда-нибудь, но только не сейчас. И хорошо бы встретиться с ними поодиночке.

— Когда увидите его, передайте, что мы с графом де Роже и еще парой друзей будем ждать встречи завтра в полдень.

Сердце у Аркелла запрыгало, как будто покатилось по брусчатке.

— Конечно, я так и сделаю, милорды.

Доберош улыбнулся. Едва удостоив презренного Клинка кивками, они повернулись и исчезли в темноте.

8

Вассайлу не нравилась исилондская кухня — тошнотворная, постная. Не нравилось ему и местное вино — слабенькое, разбавленное. Кусок жареной кабанятины да рог эля — вот еда для настоящего мужчины! И еще лорда мутило от спутника, этого Хейвика, храпевшего до самого дома. Слишком слаб, не умеет пить, а ведь это-то послу и нужно в первую очередь. Надо сообщить королю о столь прискорбной некомпетентности.

А вот регент произвел впечатление — образцовый аристократ, хранитель вековых традиций. Радовала лорда и Серебряная Роза, украшавшая теперь его плащ. Втайне он надеялся на Серебряную Розу с Каплей Росы, но, впрочем, олухи при дворе Ательгара все равно не заметили бы разницы.

В общем, вечер удался бы на славу, если бы не этот мальчишка Клинок. Слава Восьми, что его высочество проявил снисходительность! И зачем только Ательгар навязал ему эту троицу! Пора указать выскочкам их место.

В посольстве слуги помогли лорду выбраться из кареты, а потом занялись спящим Хейвиком. В сопровождении Клинков Вассайл ворвался в приемную, намереваясь учинить суд и расправу.

— Где капитан Бомон?

Испуганный привратник задрожал от страха.

— Э... кто? А, тот молодой человек с мечом? Думаю, он здесь, милорд. Да... Он сказал, чтобы вы по возвращении сразу прошли к нему.

— Я? К нему? — Вассайл повернулся к стройному Клинку: — Найди и приведи его ко мне. А ты, — он бросил взгляд на хромого, — объясни, почему устроил весь этот переполох сегодня вечером. Опозорил меня, свой Орден и короля.

Мальчишка не дрогнул.

— Я исполнял указания Старшего, милорд. Уверен, он был бы рад...

— Старший — Бомон? Так вот, никакой он больше не Старший! В моей охране не будет никаких командиров. Приказывать отныне стану я!

Первый, Аркелл, о чем-то спросил лакея и умчался. Через минуту он возвратился, также бегом, со странным выражением на лице.

— Старший ждет вас в вашей спальне, милорд. Лучше бы вам пройти, как он просит. Есть проблема...

Проблемой были ступеньки и эти шустрые щенки, вертевшиеся под ногами, как мыши. Кряхтя, сопя и задыхаясь Вассайл доплелся по коридору до отведенной ему комнаты! Комната тоже была не в его вкусе, и он выбрал ее лишь из-за узких окон и надежного, прочного замка на двери. Уходя, лорд дважды повернул ключ, но теперь дверь стояла распахнутая настежь. Бомон приветствовал подопечного улыбкой и скромным поклоном.

— Как ты смеешь влезать в мою комнату? — загремел Вассайл. — Где ты был? Когда я исполняю обязанности королевского посланника, старший охраны должен быть при мне. Отныне.,.

Он прошел в глубь комнаты, мимо дерзко ухмыляющегося юнца, и увидел сидящего на стуле мастера Меррисока, связанного и с кляпом во рту. У его ног стоял сундучок для донесений с откинутой крышкой; содержимое было аккуратно разложено рядом.

— Я поймал шпиона, милорд, — весело сообщил Бомон. — Он снимал копии с вашей переписки.

Тяжело, словно из него выпустили воздух, Вассайл опустился на стул. Два других Клинка вошли и закрыли дверь, но он не рискнул взглянуть на них. Катастрофа. Его величество особо упирал на соблюдение секретности. И надо же, предателя обнаружил этот проклятый Клинок! Вот если бы получилось наоборот: секретарь невиновен, а изменник — Клинок... но так не бывает. Нечего и мечтать. Клинки — это абсолютная преданность.

— Как он сюда попал? — прохрипел лорд.

Бомон показал нож, обычный нож, каким пользуется за столом каждый мужчина.

— Предполагаю, что с помощью вот этого, милорд. Рукоятка — посмотрите! — это так называемый золотой ключ.

— Но у меня есть такой ключ. — У Вассайла кружилась голова. — Великий Инквизитор дал мне его по приказу короля. Я воспользовался им, когда закрывал дверь перед уходом.

— Наверное, у Меррисока более сильное заклинание. — За сияющей улыбкой явно крылась насмешка. — Возможно, они оба из одного источника. Он признал, что работал на Палату Расследований.

— Так он инквизитор?

— Нет, всего лишь шпион. Вот янтарная палочка — он прокатывал ее по оригиналу, чтобы расшифровать документ, копировал текст, а потом таким образом перешифровывал. Собирался сделать несколько копий и продать их Черной Палате, фитанийскому посольству, гевилианскому консульству...

— Вытащите у него кляп. Хочу услышать, что он скажет.

— Боюсь, его крики разбудят всех в этом доме. Предлагаю отвести изменника в подвал: там есть звуконепроницаемая камера, и мы сможем допросить его по-настоящему. Как я уже объяснил мастеру Меррисоку, Клинки не любят инквизиторов, и в Айронхолле нас учат развязывать языки.

Аркелл только закатил глаза.

— Итак, он прочитал все документы? Вы, полагаю, тоже?

— О нет, милорд. Конечно, нет. Я прочитал только копии. Они ведь не секретные, не так ли?

Бомон вздохнул, сожалея о жестокости мира. Не зная, что сказать, Вассайл сменил тему:

— Почему вы приказали Оуку бросить вызов де Роже? И снова мальчишеская улыбка.

— Он хромает. Если даже хромой Клинок побивает лучшего из Сабель, то они воздержатся от резких действий против вашей светлости, верно? При этом я заботился лишь о ваших интересах. Вы же знаете.

Понимая, что проигрывает еще одну битву, Вассайл с трудом оторвался от стула.

— Вот что... отныне я определяю, в чем мои интересы, понятно? Вы освобождаетесь от обязанностей командира, понятно? Пусть и поймали шпиона...

— Нет.

— Что значит «нет»?!

— Это значит, — грустно сказал Бомон, — что в каждой группе должен быть Старший. Таково правило Клинков. Если сэр Оук и сэр Аркелл решат, что кто-то из них справится с этой работой лучше, они могут проголосовать и переизбрать меня. Я приму их выбор. Но пока ничего такого не произошло, Старшим остаюсь я. — Он шагнул к лорду. — Позвольте спросить вас кое о чем, милорд. Айрон-холл научил нас действовать в любой ситуации, с которой Ордену приходилось сталкиваться на протяжении четырех столетий, но как быть с подопечным, имеющим секреты от своих Клинков? Почему, милорд? Почему вы не доверяете нам?

— Вам сообщат все, что требуется для работы! — проревел Вассайл.

— При всем уважении, милорд, это неправда. Почему нам не сказали, что конечным пунктом путешествия является Кинск? Что ваша задача доставить принцессу Ташу в Шивиаль? Клянусь Восемью, Об этом знает даже он! — Бо ткнул пальцем в трясущегося Меррисока. — И знает давно! Он даже всем все рассказал! А вы не доверились нам!

Вассайл снова сел и закрыл лицо руками.

— До Кинска пятьсот лиг, и все бароны-разбойники на этом пути уже подсчитывают суммы выкупа. Разве нас это не касается? Далее... мастер Меррисок утверждает, что пьяница Хейвик тоже продает государственные секреты.

Все. Это уж слишком. Скоро рассвет.

— Займешься делами завтра, — пробурчал лорд.

— Как пожелаете. А что делать с ним? Можно оставить здесь, можно посадить на цепь в подвале, можно допросить прямо в этой комнате, а то, что останется, выбросить в реку.

Вассайл даже поднял голову.

— Отведите его в комнату.

Клинки окружили пленника, освободили от стула и — с кляпом во рту — вывели в коридор.

— Он, конечно, убежит через окно, — раздражающе бодро заметил Бомон. — Вас устраивает? Похоже, это самое простое решение, если только вы не хотите, чтобы он выступал свидетелем на суде над Хейвиком.

— Изменник должен умереть!

— Возможно, — согласился мальчишка. — Но как это сделать здесь, в Исилонде? Я напугал его обещанием пыток, но все не так просто. Нельзя нарушить закон, не навлекая опасности на подопечного. Можно вызвать инквизиторов из Шивиаля, но они станут лгать, если платили ему. Пусть уходит.

Вассайл уже не слушал. Сейчас все его потребности сводились к двум вещам: ведерку эля и подушке.

— Меррисок действительно во всем сознался?

— Да, есть письменные показания.

Вассайл содрогнулся. Мудрец — это глупец, который учится на собственных ошибках. Так когда-то сказал его отец. Будь он поумнее, остался бы дома, в Васбурге, и занимался бы овцами,

— Ты прав, парень. Хорошая работа. Мне надо научиться доверять вам.

— Спасибо. Наша цель — служить. Девиз Айронхолла. А, сэр Оук! Вас накормили во дворце? Нет? Как негостеприимно! Что ж, проводите его светлость в спальню, а мы с Аркеллом совершим короткий набег на кухню и сменим вас, с позволения его светлости, да?

Они торопливо шли по коридору, и Аркелл спросил:

— Ты видел, как Меррисок пользовался золотым ключом, чтобы открыть сундучок?

— Да.

— Значит, он скопировал какие-то из документов?

— Да.

— А где ты был, пока он проделывал это?

— Догадайся.

— За шторой. На подоконнике остался отпечаток твоего сапога.

Бо усмехнулся.

Если бы он находился в каком-то другом месте, то помешал бы шпиону проникнуть в тайны короля. Но тогда у них не было бы доказательств. Мысли путались — Клинки могли обходиться без сна, но не без отдыха, а тут еще усталость и голод. Сейчас бы поесть и провести несколько часов с хорошей книгой.

— Узнал что-нибудь интересное?

— Не очень много, — признался Бо. — Похоже, нам предстоит пересечь скиррианскую границу в местечке под названием Звоноград, а потом до Кинска нас будет сопровождать войско царя. Главное — добраться до Звонограда. Вассайл, наверное, думал, что кони растут на деревьях... О, да... Помнишь, Великий Магистр говорил, что король не может дать Вассайлу больше Клинков? Царь ограничил число вооруженной охраны десятью воинами, а в столицу войдут только трое.

— О царе говорят, что он рехнулся.

— Мы все такие. Как прошло во дворце?

— Великолепно. Кстати, Доберош и де Роже собираются встретиться с тобой завтра в полдень. Здесь. И по-моему, они будут не одни.

— Если хотят получать уроки, пусть становятся в очередь, — невозмутимо сказал Бо.

— Ты мог бы победить де Роже в отборочном туре, если бы не видел его поединок с Седриком?

Они проходили мимо светильника, и Аркелл перехватил брошенный на него спутником удивленный взгляд.

— Было бы сложнее. Впрочем, легко не бывает.

Та схватка свела примерно равных противников, помогла одному понять стиль другого. Поэтому гвардейцы, приезжающие в Айронхолл вместе с королем, обучали кандидатов каким-то своим приемам — те слишком хорошо знали хитрости друг друга. Но о таком ему слышать не приходилось.

— Ты скопировал стиль де Роже? Ты провел целый день в роли де Роже. Ты все разыграл заранее, чтобы подготовить Оука. Ты сделал из него знатока де Роже. Вот уж не думал, что такое возможно.

— Ни в чем нельзя быть уверенным, пока не попробуешь, — весело сказал Бо.

Теперь Аркелл понял. Бо поставил весь эпизод, как ставят представление. В Айронхолле магистры отправляли неумех к кандидату Бомону, славившемуся бесконечным терпением и невероятной точностью внимания. И все же запомнить все детали двух поединков, состоявшихся несколько недель назад... это чудо.

Бо взялся за ручку двери, ведущей в кухню.

— А вот здесь, брат, веди себя прилично.

Голос его прозвучал непривычно серьезно.

В душной, влажной темноте горел лишь один фонарь и теплилась лишь одна печь. В лоскуте света девушка месила тесто. Услышав, как открылась дверь, она обернулась, и на кратчайший миг ее глаза вспыхнули. Потом девушка отвернулась и продолжила работу. Но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Аркелла пронзил укол зависти. Любой мужчина мечтает о том, чтобы такая девушка взглянула на него так.

Они протиснулись к ней между бочек, ящиков и столов.

— Это графиня Изабель, — сказал Бо. — Ваша светлость, позвольте представить вам моего лакея, мессира Аркелла Пустое Место.

Девушка оценивающе взглянула на обоих. У нее были черные как уголь глаза, такие же черные, убранные назад волосы; и то и другое сияли в свете фонаря.

— Уходите! Из-за вас у меня будут неприятности.

— Увы, любовь моя, мессир Аркелл очень ослаб.

Во взгляде, брошенном ею на Аркелла, не было — увы! — ни малейшего интереса. Солнце и луна. Бо и Аркелл.

— А по-моему, он совсем и не ослаб.

— Нет, стоит ему только улыбнуться вам, как он сразу умрет. Что ты думаешь о моей будущей жене, брат?

Ее руки застыли, но лишь на миг.

— Оук назвал ее самой красивой девушкой в Исилонде, — сказал Аркелл. — Наверное, он имел в виду Эвранию.

— Лесть тебе дорого обойдется, — сказал Бо, но вид у него был довольный.

— Уходите, оба! — крикнула она. — Знаю я вас и ваши сладкие словечки. Из-за вас у меня будут неприятности!

В кухне было жарко, и девушка работала в одном лишь тонком хлопчатобумажном платье. Ткань двигалась вместе с Движениями ее рук, то обтягивая тело, то скрывая его, а иногда даже обнажая, дразня, сводя с ума и обжигая. Невысокая, но с полной грудью... сильные, округлые, гладкие руки и Разгоряченное лицо... блестящая кожа... Еда? Отдых? Кому это нужно?

Бо закатал рукава.

— Дорогая, мы оба умираем от голода. Не ели целый день. Аркелл, знаешь, как это делается?

Он отодвинул Изабель в сторону и занялся тестом.

— Видел, как это получалось у сестер.

— Еще один омлет? — спросила она.

— Все что угодно, сударыня. Накормите меня или я съем это тесто сырым.

— Хватит меня так называть! — Девушка сердито швырнула сковородку на кирпичи. — Вы считаете меня шлюхой. Думаете, что сможете позабавиться и оставить с ребенком. Нет уж.

Она исчезла в темноте.

— Я еще не поцеловал ее, — сказал Бо достаточно громко, чтобы Изабель услышала. — Не дотронулся до ее руки. Обещал не делать этого, пока сама не попросит. Справедливо, а? .

— Я бы сказал, что ты демонстрируешь фантастическую силу воли, — согласился Аркелл.

Согласно общепринятому мнению, Клинок мог взять любую женщину, но Бо не был обычным Клинком. Впрочем, и скромником его никто бы не назвал — список побед за ним числился довольно внушительный. Вероятно, он просто играл, водя рыбку на крючке и зная, что может получить ее в любой момент.

9

В это утро Вассайл чувствовал себя хуже обычного, то есть совсем плохо. Предатель Меррисок растворился в ночи. Бомон отразил поток обрушившихся на него жалоб тем, что заявил, будто накануне они сошлись во мнении — побег изменника наилучший выход. Смутные воспоминания о такого рода разговоре сохранились в голове лорда, но утешения они не давали.

— Мерзавца надо было повесить... разрубить на части и разбросать по Шивиалю!

— Согласен. Но как его туда доставить? Здесь, милорд, вы лишены права чинить суд. Хотите попросить его высочество о помощи? Придется объяснять причины.

Об этом нечего было и думать.

Но вот Хейвик так легко не отделается. Даже если он невиновен напрямую в продаже государственных секретов, ему следовало раскрыть факт измены уже давно. Короля нужно известить о предательстве. Долг есть долг.

Именно поэтому весь остаток утра Вассайл провел в нелегкой битве с проблемой написания отчета. Перо — не секира, им не повоюешь. Пора браться за другое оружие — мотыгу или садовые ножницы. Он слишком стар для этой миссии, и уступка королю была ошибкой, а не проявлением верности.

Можно было бы поручить писанину Динвидди, но тому нельзя доверять. Ему потребуется недели три, а то, что выйдет из-под пера, будет упражнением в каллиграфии, а не донесением.

С глубочайшим прискорбием вынужден сообщить Вашей милости...

У окна стоял чернявый мальчишка, то и дело поглядывая вниз, во двор, откуда доносилось раздражающее звяканье железа. Иногда мальчишка просто смотрел, иногда ухмылялся. Время от времени на его физиономии появлялась прямо-таки дурацкая улыбка.

— Что там такого смешного? — взревел, не выдержав, Вассайл.

Клинок дернулся и едва не выхватил меч,

— Милорд?

— Почему ты ухмыляешься?

— О! — Он снова ухмыльнулся. — Прошлым вечером его высочество дал мне кошель с золотом. Целое состояние, Вот я и трачу его, можно сказать. Мысленно.

— Тратишь? На что? — пробурчал Вассайл,

Да, кошель с золотом может изменить жизнь человека, если других нет и не будет.

— Куплю лодку, милорд. Я из моряков. Найму пару ребят. В деревне буду богачом.

— После моей смерти.

Клинок залился краской и тут же побледнел. Он облизнул губы и промолчал. Чувствуя одновременно мрачное удовольствие и стыд, Вассайл потянулся за другим листом пергамента.

Дзинь... дзинь...

Снова практикуются! Чтоб им... И так каждый день. Погода отличная, а закрыть окно — будет слишком жарко.

С прискорбием извещаю, что мною раскрыт...

Но предателя-то обнаружил Бомон. Отец сказал бы, что он «примеряет чужой наряд».

Дзинь... дзинь... С сожалением сообщаю Вашему... Дзинь.,,

Издав возглас отчаяния, Вассайл опустил кулак на стол, Чернила выплеснулись из чернильницы и растеклись по кожаной обивке, захватив и стопку листов.

Оук, хромая, подошел к двери и дернул за шнурок, чтобы вызвать слугу. Подумав, он поморщился.

— Разрешите предложить, милорд?

— Что?

Чернила были и на пальцах, и на рейтузах.

— Сэр Аркелл — большой мастер по части письма, знает все нужные слова. Будет рад помочь.

— Вот как? — недоверчиво пробормотал Вассайл, «Будет рад»? Но он же не писарь какой-нибудь, Его дело махать мечом,

— Вы могли бы попросить его, милорд. Не приказать. Попросить.

— Ладно. Зови.

Клинки прибыли потные и возбужденные. Бомон пришел узнать, что нужно подопечному. Аркелл, услышав просьбу, просиял.

— Рад помочь, милорд.

Он тут же уселся за стол и стал затачивать перья. Капитан не возражал.

— Не хочешь пофехтовать, брат? — спросил Бо, обращаясь к Оуку.

— Нет. Еле двигаюсь после вчерашнего.

— Слабак. Ладно, решай сам. С вашего позволения, ми лорд.

Бомон ушел.

— Будете диктовать или я сначала составлю черновик? — осведомился Аркелл.

— Пиши. Изложи все, что произошло вчера. В точности. Отдай должное Бомону. Объясни, почему мы позволили изменнику бежать. Порекомендуй, чтобы лорда Хейвика отозвал и допросили. — Тогда позвольте начать с Бомона. Он подпишет, вы заверите, и его величество сможет использовать донесение как показание. А потом приложим и ваше письмо. — Делай, как считаешь нужным, — бросил Вассайл, заметив, что чернявый снова ухмыляется.

Аркелл устроился поудобнее, пододвинул лист пергамента, убрал меч, чтобы не мешал, и приступил к работе. Писал он неимоверно быстро, перо так и летало над листом, оставляя ровные строчки. Время от времени Клинок сдержанно посмеивался. Прошло всего несколько минут, и он уже отложил первую исписанную страницу, взял второй лист и свежее перо.

Вассайл посыпал донесение песком и только начал читать, как Аркелл издал проклятие, вскочил и выбежал в коридор с обнаженным мечом. Оук метнулся к окну. И только тогда Вассайл услышал знакомый звук.

Дзинь... дзинь...

Оук выпрямился и, встретив вопросительный взгляд подопечного, смущенно улыбнулся:

— Ложная тревога.

— Что? Кто?

— Это Сабли. Пришли повидаться со Старшим. Ничего серьезного.

Пару минут спустя вернулся и Аркелл. Словно ничего не случилось, он уселся за стол и продолжил работу. Во дворе по-прежнему звенели мечи.

К тому времени как Вассайл закончил чтение трехстраничного отчета, написанного в прекрасном стиле и превосходным почерком, Аркелл уже взялся за очередной лист.

— Ваше письмо его величеству, милорд... следует ли мне упомянуть о замечании регента относительно Гевилии?

— Что... что еще насчет Гевилии?

Вассайл смутно помнил, что эта страна упоминалась в ходе разговора.

— Его высочество озабочен той поддержкой, которую Гевилия оказывает Тергии. — Дождавшись реакции лорда, Аркелл продолжал: — Если Скиррия, традиционный противник Гевилии, побряцает оружием на границе, у Тергии появятся основания не доверять этой поддержке. Таким же образом Скиррия может пригрозить Нартании, которая перестанет давить на фитанийских князей, и те получат возможность присоединиться к разделу Тергии, если это произойдет. Его величество имеет в виду, что Исилонд приветствует новый союз между Шивиалем и Скиррией. Ну и дьявол! Вассайл пожал плечами: — Не повредит.

Что сообщить о своей миссии? Здесь начинались проблемы. Он серьезно недооценил трудности путешествия. На поиски лошадей уйдут месяцы, а закончится все может необходимостью обращаться за помощью к регенту, на что требуется одобрение короля. Еще две недели. А ведь нужно еще дождаться замены Меррисока, чтобы вести переговоры на должном уровне. К тому же скиррианская зима...

Вошедший Бомон закрыл за собой дверь и, как всегда, весело улыбнулся:

— Милорд, капитан Доберош вынужден покинуть нас по срочному делу, но четверо его подчиненных все еще здесь — маркиз Ваанен, лорды Дестьен, Ферно и Роже. Они хотели бы засвидетельствовать вам свое почтение.

— Зачем?

Что еще задумал этот настырный?

— Таковы правила приличия, милорд! — Бомон изобразил недоумение, — Эти господа прослышали о ваших попытках купить лошадей и, действуя, очевидно, с согласия и одобрения регента, любезно предлагают предоставить в ваше распоряжение необходимое количество голов на все лето. Все четверо — благородные сыновья знатных династий, с голубейшей кровью. Они также готовы выделить конюхов для ухода за животными. Эти конюхи могли бы при нужде усилить наши боевые возможности. Полагаю, милорд, столь щедрое предложение разрешит вашу транспортную проблему.

Лица двух других Клинков выразили полное недоумение — следовательно, план родился в голове одного Бомона.

— Невозможно!

— Это очень щедрое предложение, милорд. — Широко раскрытые глаза смотрели с детской невинностью, на губах еще не высохло материнское молоко. — Никаких военных кампаний в ближайшее время не планируется, так что и люди, и лошади получат необходимую практику.

— И во что мне это обойдется? Клинок покачал головой:

— Ни во что.

Что ж, с первого взгляда это представлялось идеальным решением, не требовавшим дополнительных просьб о помощи. Получить в свое распоряжение ресурсы Исилонда! Но ведь за всем этим что-то крылось.

— Ловушка! Западня! Когда в темном углу появляется бесплатный сыр...

— Вы сомневаетесь в благородстве почтеннейших и влиятельнейших семей Исилонда? Ваанены восходят к Варину Смелому, а предки де Роже...

Стул Аркелла грохнулся на пол. Он вскочил с побелевшим лицом и горящими глазами.

— Они будут сопровождать нас?

— Конечно.

— Предатель!

Бомон притворно удивленно вскинул брови.

— Это всего лишь особая верность, брат.

— Ты оскорбляешь меня! — воскликнула Изабель. — Я тебя ненавижу!

Она сидела на склоне Монмулина, глядя на вечерний, окутанный сумерками Лавилль — город, раскинувшийся у излучины реки. Был вечер в конце месяца Пятой луны, один Из тех прекрасных вечеров, когда воздух напоен запахом полевых цветов, когда над головой порхают бабочки, а в небе стоит одинокая звезда. Тишину нарушали лишь коровы, требовательное мычание которых доносилось откуда-то издалека, да расположившиеся где-то поблизости парочки.

Бо обхватил колени руками и, повернувшись, внимательно посмотрел на нее.

— Оскорбляю тебя, любимая? Нет-нет. Как я могу? В его глазах запрыгали веселые огоньки.

— Вот уже две недели ты говоришь, что любишь меня, что хочешь на мне жениться, а еще ни разу меня не поцеловал. Даже до руки не дотронулся!

Прийти сюда было его идеей. Должен же он знать, зачем парочки уединяются на склоне горы. А если не знал раньше, то мог бы догадаться сейчас — достаточно посмотреть на качающуюся траву и прислушаться. Она еще не совсем определилась, что будет делать, если он попытается, но он не пытался. А ей скоро на работу.

— Я пообещал, что не прикоснусь к тебе, пока ты сама не попросишь,

— Просить должна не я! Это дело мужчины.

— Дело мужчины держать слово. Скажи, что выйдешь за меня замуж.

— Нет! Ложью меня не возьмешь. Знаю, ты меня обманешь и сбежишь искать свою скиррианскую принцессу, сестру царя.

— Кто так говорит?

— Это все знают!

Он вздохнул и поднял голову, разглядывая город. Какой изумительный тонкий профиль! И вообще он весь такой подтянутый, аккуратный, собранный... невысокий, чуть выше нее. Черты лица вроде бы мелкие для мужчины, но и совсем не женственные. Даже уши маленькие, прижатые к черепу. И эти золотистые завитки!

— У царя нет никакой сестры. Есть двоюродная. Говорят, очень красивая. Может быть, мне лучше жениться на ней? Таша — приятное имя.

Изабель хотелось вырвать его глаза, хотя, конечно, он был куда быстрее и опередил бы ее. Если наброситься на него, что он сделает? Повалит на траву и поцелует?

Нет, первой она просить не станет! Упрямства ей не занимать.

— Приехал новый посол.

— Да, Хэджбери. Отличный парень! Рыцарь моего Ордена. Самый заслуженный из всех Клинков.

— Ты скоро уедешь.